Коровин Константин Алексеевич
Грибной рынок

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Грибной рынок

   Моя мастерская была у Замоскворецкого моста в Москве, на Балчуге.
   Утром, в начале Великого поста, я услышал шум и говор. Взглянул в окно и увидел по берегу Москва-реки тьму народа.
   Подряд стояли сани с деревенскими лошаденками, на которых были большие бочки. Мужики в тулупах покрикивали:
   -- Грибы, грибы! Капуста, огурцы солены!
   Пестрая толпа освещалась весенним солнцем.
   На Москва-реке были проталины и лужи. А вдали, за Воспитательным домом, виднелась голубая даль.

* * *

   Ко мне пришел приятель-рыболов Василий Княжев. Веселый.
   -- Их,-- сказал,-- и рынок грибной. Чего-чего нет. Собаку один продает -- хороша, гончая вроде. За зайцами хорошо гонит.
   Василий, рассказывая, ел румяную баранку.
   -- Что это за баранка у тебя?-- спросил я.
   -- Деревенская баранка. Этаких-то у Филиппова нет.
   -- Василий,-- говорю,-- собаку-то надо купить.
   -- Чего же, вставайте, пойдемте, там, на рынке, чего только нет. Голуби -- турмана, есть гладкие.
   Я живо оделся.

* * *

   Пестрая толпа на солнце была оживлена. Пахло тулупами, грибами, капустой. Огромные бочки с огурцами, грибами, груздями, рыжиками, волвянками, белянками. Мы едва проталкивались с Василием в толпе.
   -- Вона собака-то,-- сказал Василий.
   -- Гречники!-- кричал разносчик. -- Сбитень с имбирем. Рыба живая.
   Собаку держал на веревке старик низенького роста.
   -- Гончая,-- сказал он. -- Робенскова порода. Зайца -- не упустит.
   Сторговались. За пять рублей. Вернулись домой и накормили собаку. Меня обуяла жажда приобретения.
   -- Ступай, Василий,-- сказал я,-- купи голубей, что еще попадет, купи, возьмем в деревню.

* * *

   Василий принес в корзинке голубей и под мышкой большого белого петуха.
   Я голубям крошил хлеб -- они яро клевали, и петух не уступал.
   Петух хорош.

* * *

   Василий опять ушел и, вернувшись, принес зайца ручного, ежа, дрозда в клетке и белку.
   -- Молодец, Василий, повезем в деревню.
   -- Погодите-ка, еще сбегать надо. Там баранки хороши мужик носит. Самопек. Вся шея баранками обернута. Грибы сухие тоже.

* * *

   На этот раз Василий вернулся с моими приятелями-рыболовами: А.И. Бартельсом и И.И. Поплавским. Принесли кочанную капусту, и опять в банке. Василий сказал мне тихо на ухо:
   -- Надо за бутылочкой сбегать.
   -- Через неделю лед тронется,-- сказал Поплавский,-- не дождешься. В Перервы надо будет ехать. Там, у плотины, крупный язь берет в самый разлив.
   -- Вот я каждый раз думала,-- сказал немец Бартельс,-- доживу до весны? И вот дожила.
   Василий наливал водочку, и мои гости закусывали кочанной капустой с черным хлебом и опятами.
   -- Постойте, вот у меня в сумочке хороша закуска. Нигде такая закуска нет. Нет ли молоточек?
   И Бартельс, достав из кармана воблу, стал колотить ее молотком на подоконнике.

* * *

   Какая-то особенная жизнь была в этом деревенском торжище. Живая, веселая радость. Я с приятелями ходил по Грибному рынку, и он мне казался живым праздником -- весенним праздником глаз. Я купил в клетке снегирей. Думал: "Все это я повезу в деревню". Купил скворечник, сделанный в виде домика.
   Василий тоже старался и купил корзинку для петуха и ошейник для собаки...

* * *

   Наконец поехали на станцию. Поезд туда отходил в 11 часов вечера. Я взял купе -- собаку иначе не разрешали взять; тут же -- еж в коробке и клетки с птицами.
   А петуха и голубей сдали в багаж.
   Приехали в деревню. Ясное утро. Снегу много -- еще зима. Кое-где проталинки. У крыльца -- лужа.
   Стали распределять животных на жительство -- кого куда.
   Голубей выпустили на чердаке сарая, где жили мои деревенские голуби. Турмана посмотрели на моих голубей и вылетели в слуховое окно. Взвились кверху в голубые небеса и пропали с глаз.
   Белого купленного петуха выпустили в сарае. Мой старый петух мигом в него вцепился. И вот началась драка! только перья летели.
   Феоктист поливал петухов водой из лейки. Ничего не помогало.
   Наконец оттащили за хвост белого петуха и посадили в корзинку. Но мой петух не угомонился и стал бросаться на корзинку.
   -- Безобразие, что делается,-- говорила, сердясь, моя двоюродная сестрица. -- Зачем ты купил петуха?
   Я ей сказал:
   -- Ты девица, так вот и помалкивай. Ты в петухах ничего не понимаешь...
   Она, сверкнув черными глазами, сказала:
   -- Дурак!
   И ушла в свою комнату. Вот, не угодно ли?
   Купленного дрозда выпустили из клетки, и он вылетел и сел прямо на сук у террасы. Чирикнул раз и опять вернулся в клетку.
   Ежа выпустили с крыльца, а он назад в кухню убежал.
   А заяц грыз в кухне капусту. Выносили его в сад -- и он назад, домой.
   -- К слободе не привыкши,-- говорил дедушка Захар.
   Снегири, когда открыли клетку,-- улетели.
   Белка уйти на волю не пожелала.

* * *

   Моя собака -- пойнтер Феб -- не обратила никакого внимания на новую собаку, которая его обнюхала и успокоилась. За чаем новая собака положила мне лапы на колени. У нее была такая хорошая морда с желтыми добрыми глазами.
   Я давал ей баранки -- и она их мгновенно съедала. И на всех -- кто бы ни вошел в комнату -- дуром лаяла.
   В комнате -- зверинец.
   Заяц сидит и грызет хворост у камина.
   Белка вышла из клетки и ходит по столу. Потом залезла ко мне в карман.
   Ночью собака стала проситься на улицу, не пожелала оставаться в комнатах -- видимо, раньше не жила в доме.
   Только выпустили -- стала лаять на луну,-- невозможно спать.
   Взяли ее опять в комнату. Она опять стала проситься на улицу. Выла.
   Отвели ее к Горохову в деревню.
   Только все успокоилось -- слышу, еж стучит, бегает по комнате,-- невозможно спать.
   Поймали ежа. Унесли.
   Стал засыпать -- белка забегала по мне. Я ее гоню -- она со мной играет.
   Заперли белку в клетку.
   Утром, чем свет, распелся дрозд...
   Я встал, посмотрел в окно -- новый петух дерется с моим старым петухом. Посмотрят друг на друга -- и в драку...
   О Господи!..

* * *

   Вошел Василий, принес сапоги, а с ним -- гончая. Радостно подбежала ко мне и лизнула в лицо.
   -- Вот чудно,-- сказал Василий,-- к вам ишь как ластится, а нам погладить не дается -- ворчит. Что за собака! Правду сказать, зря на Грибном деньги рассорили. Купить бы поросенка -- на дело было бы похоже,-- свинья бы выросла. Пословица говорит: век живи, век учись...
   -- А все дураком помрешь... -- сказал я.
   -- Тоже верно...
   И Василий, шипя, рассмеялся.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Грибной рынок -- Впервые: Возрождение. 1939. 3 марта. Печатается по газетному тексту.
   Воспитательный дом -- см. прим. к с. 679 кн. 1 наст. изд.
   турмана -- турманы, порода голубей.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru