Коровин Константин Алексеевич
Майор Ушаков

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Майор Ушаков

   Конец октября. Лес обнажился. В прозрачном воздухе осени, среди синеющей дали лесов, светлой точкой блестит церковка Нечаянной радости...
   Теперь здесь, вдали от родины, не знаю почему, в эти дни я все вспоминаю эту маленькую каменную церковь, стоявшую отдельно от селений, окруженную погостом. Березы, липы, и среди них -- могилы, деревянные ветхие кресты. Полуразвалившаяся загородка погоста. Протоптанные дорожки среди травы, по которым я проходил с охоты и всегда останавливался отдохнуть. Садился на бугор у кустов ивняка.
   Помню, как летом в высокой траве трещали кузнечики. И какой мир и покой входили в душу.
   С краю погоста была большая каменная плита. Старая, покрытая мхом. Я с трудом разобрал надпись:

Здесь покоится прах
ПЕТРА ЛАВРЕНТЬЕВИЧА
УШАКОВА,
убиенного в чине майора
в бою при Бородине.
Упокой, Господи, душу раба Твоего.

   Все так просто, так мирно кругом...
   И вот как-то, проходя с охоты и отдыхая на бугорке, я увидел на дорожке высокого старика в полинявшем картузе с кокардой.
   Он остановился у могилы майора и долго стоял, наклонив голову. Потом опустился на колени, творя молитву. Помолившись, старик с трудом поднялся с колен. Сел на плиту. Вынул из кармана узелок. Из узелка достал черный хлеб, яичко, вареную картошку, соль и стал есть.
   Потом опять встал на колени, помолился и пошел к выходу.
   У калитки старик остановился, посмотрел на меня и спросил:
   -- Ну, как охота ваша?
   -- Плохо.
   Он подошел ко мне, поздоровался и сел рядом. Я спросил:
   -- Вы, должно быть, здешний?
   -- Да, здешний. Позвольте представиться -- майор Ушаков.
   Я с удивлением посмотрел на него.
   -- Вот здесь, внизу, за церковью, дом был, да давно сгорел. Пристройка-сторожка осталась в саду. Я тут и проживаю.
   -- Ваша фамилия здешняя. Я прочел здесь на могильной плите -- "Ушаков", тоже майор. Он вам, верно, родственником приходится?
   -- Отец мой. А я тоже до майора дослужился. Провел Севастопольскую кампанию, да и в отставку. Вот и живу один. Никого у меня не осталось. Сестры были -- всё прожили, и земли не осталось. В Питере кто-то есть -- не знаю.
   -- Как же вы живете-то? Лета ваши немолодые...
   -- Как живу?-- задумался майор. -- Да так вот... Столярничаю кое-что. Табуретку, скамейку сделаю. Хорошо живу. Место хорошее. И вот, сколько я был на службе,-- ссоры, волнения, война тоже. Жена была -- разошелся. И приехал сюда в печали. И вдруг, проходя церковку эту нашу, ее прадед мой строил, сказал: "Нечаянная радость, сними печаль с меня". И в тот же миг... как ничего не было... Ни горя, ни забот, ни душевного страдания. Все улетело. И сделалось мне так хорошо, и слезы сами потекли из глаз. И так мне показалось кругом прекрасно, и березы, и липы, и кладбище, и небеса. Такая радость вошла в мою душу, что я сказал: "Господи, что же это?.. Я не испытывал никогда такого счастья". И это чувство восхищения всем, что меня окружает, всегда со мной. Все, что кругом я слышу,-- огорчения, заботы, ссоры,-- мне кажется такой суетой, которая не стоит внимания.
   -- Постойте, дорогой,-- сказал я. -- Ну, а как же нужда-то, когда есть нечего, как же тогда быть? Или болезнь?.. Какая же может быть тут радость?
   -- Да, да, да... -- ответил он задумчиво,-- это все верно вы говорите. Да, верно -- ничего не скажешь. Мятежный мир... В нем все по-другому. Как из него душой выйти?.. Вот церковка эта помогает. А как -- не поймешь. Зайдемте ко мне, если охота,-- я вам покажу, какие я цветочки вывел.
   Когда я пришел в заросший сад, то увидел деревянный дом, крашеный и полинялый. Окна были большие, как в барских усадьбах. Покосившееся крыльцо и около небольшого этого странного дома -- темный пруд, кругом заросший плакучими ивами, которые густо опустили ветки в самую воду.
   Весь дом состоял из одной комнаты. У одной из стен была печь с лежанкой... У окна, на скамейке, стояли горшки с цветами. Они были пышны и прекрасны.
   -- Верно -- хороши цветы,-- сказал я. -- Это полевые?
   -- Да, хороши. Я их пересаживал в новую землю... Вот земля,-- показал он мне на горшок с землей,-- просто земля, а какую радость, красоту дает... И нас, людей, земля дает и в землю превращает. Скажу вам: за долгую жизнь свою мало красоты от людей видал. Все больше злобу. Теперь-то я беден, не нужен никому. А прежде имел средства. Всегда виноват был. Цвет-то человеческий, в короткой жизни нашей, проходит скоро. Разве для мучительства родит земля человека? Для нужды, злобы, войн, ненависти? Нет, неправда, нет. Не для того. И солнце светит не для того!..
   Майор Ушаков остановился у окна, посмотрел на церковь и наклонил голову. Потом, как бы очнувшись, взял графин со стола и предложил мне выпить малинового квасу...
   -- А ведь скучно вам одному-то жить?-- спросил я.
   Он вынул из крынки размоченный хлеб и, открыв окно, бросил курам.
   -- Что вы, нет, хорошо. Тихо. У меня есть и приятели в округе, кой-кто заходит. Зимой больше. Ну и поговорим, кто что. А сколько мне лет?-- неожиданно спросил он. -- Как вы думаете?
   -- Лет семьдесят,-- ответил я.
   -- Нет, много больше. Мне под сто лет. В 1812 году отец был убит, что вы!
   Я удивился.
   -- А вы из Москвы?
   -- Нет. Я живу от вас верст двадцать. В Охотине. Поселился недавно. Построил дом.
   -- Знаю,-- сказал он,-- знаю. Полубояринов жил там раньше. Давно то было.
   -- Приезжайте,-- говорю,-- ко мне. Я художник.
   -- Да что вы,-- удивился он. -- Вот никогда не видал художника. Я ведь, знаете, в Москве был назад лет сорок... нет, больше. Я не люблю городов. Приехал, да и думал, как бы уехать скорей. Всякому зверю своя нора дороже.
   -- А что это у вас за сабля висит?
   -- Это за храбрость. Я был четыре раза ранен.
   Старик проводил меня версты три по лесу в мою сторону.
   И вот, в этот октябрьский светлый осенний день, когда я смотрел на далекую церковь Нечаянной радости, пришел ко мне охотник -- приятель мой из Букова, Герасим Дементьевич.
   -- Герасим,-- сказал я,-- вон лес обнажился, церковка-то Нечаянной радости и стала видна.
   -- Как же,-- ответил Герасим,-- ты там бывал?
   -- Не только бывал, а со стариком майором Ушаковым познакомился. К нему заходил.
   -- Да что ты. Он ведь лекарь был. Этой весной помер. И-и-и... какой человек. Его вся округа хоронила. Священники приехали из Ростова. Ведь он наследство получил и все роздал. Столярничал. А главное -- лечил. Ежели кто больной, вот какой больной,-- позовут его.
   -- А он чем лечил?
   -- Цветочков принесет и настойки, поставит у больного рядом. "Гляди,-- говорит,-- на цвет радости. Забудь, сними горе, возлюби жизнь и настоечки попей. Будь здоров..." -- и уйдет. А больной-то после того выздоравливал. Вот какой был лекарь!
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Майор Ушаков -- Впервые: Возрождение. 1938. 14 октября. Печатается по газетному тексту.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru