Коровин Константин Алексеевич
Московская зима

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Московская зима

   В декабре начались сильные морозы. Говорили: "Ну и морозище, вороны на лету замерзают".
   -- Вот это уж пустяки,-- сказал мой приятель и слуга, рыболов Василий Княжев,-- где же им замерзнуть? Они привычны. Ишь, поглядите в окно, вона над площадью -- что их летит. Кучами собираются. Потому теперь в Москву на Рождество Господне и-и... товару чтб везут, до ужасти. Поросят, свиней мороженых, белужины, севрюжины, гусей, окороков, рябчиков сибирских... Прямо гужи идут. В Охотном ряду, на Смоленском рынке, на Арбате, в Дорогомилове, в Рогожской -- все рынки завалены. Судаков одних что!.. Сигов! Разговляться на праздниках. Святки придут -- тут самая еда. Гости. Гулянья. А верно -- мороз здоров. Вчера в Охотном у купцов бороды белые, в инее. Ходят, рукавицами хлопают. Ну и вот теперь сбитеньщикам лафа. Все купцы сбитень горячий пьют. Греются. А то бы замерзли.
   -- А вот я никогда сбитень-то и не пил,-- сказал мне приятель Коля Курин,-- может быть, оттого у меня ноги ужас как зябнут. Теплые ботики купил -- не помогает.
   -- Это у тебя от женского пола,-- смеясь, сказал приятель-архитектор Николай Васильевич. -- Вот я живу, квартиру снимаю у домовладельца Сергеева. Так у него от женской болезни голова распухла.
   -- Что за ерунда!-- сказал приятель мой, доктор Иван Иванович. -- Вы университетский человек и такую ерунду говорите.
   -- Нет, позвольте, извините... У него консилиум из профессоров. Я его после навестил. Лежит -- весь ватой обернут. Жалуется, что вино пить запретили. Разные неприятности, говорит, и политика в голову лезет.
   -- Этак-то на праздниках хворать -- не дай Бог!-- серьезно покачал головой, потужил Василий Княжев.
   -- Эх, гимназистам сейчас радость. Бывало, утром спишь -- никто не будит. Проснешься -- мать говорит: "Сегодня в гимназию тебя не будили -- мороз тридцать градусов, на каланче белый флаг выкинут". Лежанка топится, в окнах сад -- весь в инее. На столе самовар, горячие калачи, баранки, сушки с тмином, с солью... Весело на душе!
   -- Вот теперь господа архитекторы больше лежанок не делают. А почему? Это в гигиене имело большое значение.
   -- Ты, Иван Иванович, про гигиену оставь. Это было запрещено правительством. Строительный устав. Чиновники обленились. Байбаками стали. Обломовщина развилась. На службу не ходят. Как мороз, так на лежанку лезет. Лежит -- газеты читает, водку пьет -- больше ничего. Его с лежанки не сгонишь. Я вот Сафронова знаю. Штатский генерал, чиновник особых поручений, за границу посылали по делам государственным. Так он не едет. Там, говорит, в квартирах лежанок нет. А вот Юрий!-- растолстел не в меру, оперу сочинил -- закончить не может. А отчего? У него дома лежанка. Закусит, выпьет. А если вы выпьете рюмку водки да залезете на лежанку, знаете, тогда что получается?
   -- А что же получается?-- удивились все приятели.
   -- А то получается, что женский пол в голову лезет... Гаремы разные такие кажутся...
   -- Ну, полно врать-то!-- рассмеялись приятели. -- Ерунда!
   -- Нет, позвольте, не ерунда. Спросите у Юрия -- он подтвердит. Я сам на себе это испытал. Контракт мне надо было составить, на машинке переписать. Машинистка мне пишет. У ней глаза такие -- турецкие. Красавица! Написала контракт. Я зашел к Юрию, выпил рюмку водки, сел на лежанку -- а пришел с мороза. Контракт читаю, а перед глазами -- машинистка... Так меня прямо как заколдовало. Поехал к машинистке, говорю: "В контракте еще надо дописать кое-что..." -- и диктую ей разные штуки из строительного устава. А она, вижу, со мной кокетничает. И получилось то, что контракт не хотят подписывать. Адвокаты говорили, что в первый раз такой контракт видят. Это, говорят, контракт пьяный. Так и называется -- пьяный контракт. А построечка была хлебопекарня, на полтораста тысяч. Да-с! Вот что-с рюмка водки делает на лежанке...
   -- Все может быть,-- сказал доктор Иван Иванович. -- В жизни иногда неизвестно от чего все перевертывается...
   -- От мороза тоже многое происходит,-- заметил Василий Княжев. -- Вот хоша возьмите, Наполеон. Пришел в Москву, а вдруг мороз, да какой! Не рассчитали. А шуб не взяли. Откуда взять-то? У них там зверья-то нет. Мундирчики -- больше ничего. Они все на лежанки залезли, на лежанках-то хорошо. Сидят на лежанках да блины едят. Купцы плутоватые им блины продают -- они им платят. Сколько купцы нажили, и-и-их!.. Мороз -- воевать нельзя. Как с лежанки сгонишь? Наполеон думает: "Это что ж такое, этак-то на лежанках блины есть не дело -- все избалуются". Да и крикнул с Ивана Великого из Кремля: "Шагом марш домой!" А не будь мороза -- всю бы Расею завоевали...
   -- Про блины вспомнили -- есть захотелось,-- сказал Василий Сергеевич. -- Поедемте к Тестову -- щи с головизной есть.
   Скрипели полозья саней, когда ехали в ресторан Тестова. Мороз щипал и колол щеки. От дыханья воротник шубы сразу побелел.
   На улицах было меньше народу, чем обычно. На перекрестках кое-где горели костры.
   Из трактиров, когда открывали дверь, валил пар.
   В ресторане Тестова половые в белоснежных рубашках, гладко, аккуратно причесанные, приветливо встречали, говоря: "Головизна-с -- первый сорт. Из крепких напитков -- что прикажете-с?"
   В ресторане было тепло. Лица горели с мороза. Особенно уши. Замечательны расстегаи с ухой... А головизна -- и сказать нельзя.
   -- Скажи, пожалуйста, Иван Иванович, отчего эти половые причесаны аккуратно, а вот ты и всякие профессора -- вот неподалеку в университете -- всегда лохматы, а у студентов волосы чуть не до плеч. У художников молодых -- тоже.
   Иван Иванович, расправляя баки, недоуменно посмотрел на него белыми глазами, не донес до рта ложки и, покачав головой, сказал:
   -- А ведь правда. Отчего это, в самом деле, насчет волос? Верно это. У ученых внимания к волосам нет. Наука одолевает, ну, тут и не до волос. Заметьте -- музыкант тоже. В волосах беспорядок. А в чем тут дело -- понять трудно.
   -- Это остаток схоластики,-- сказал Коля.
   -- Какую чепуху несешь!-- возмутился Кузнецов.
   -- Почему же чепуху? Ученые, схоластики, сидели у себя дома и долбили науку. Теоретики были. Они все носили волосы длинные и не чесались. Не было времени. И до того умные были, что молчали. Спроси о чем-нибудь схоластика -- он молчит, потому что ему кажется -- что ты ни спросишь, все глупо. Отвечать не стоит. Вот до чего были умны...
   -- Как накручивает Николай!-- зажмурив глаза, засмеялся приятель Вася. -- И рожа-то, рожа... Не улыбается...
   Он обернулся к половому и крикнул:
   -- Бутылку Клико -- замороженную!..
   За окнами синева. Москва, снег, сквозистые короны деревьев...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Московская зима -- Впервые: Возрождение. 1937. 10 декабря. Печатается по газетному тексту.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru