Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
М.: Русский путь, 2010.
Котелок
Помню я, давно, в Москве был у меня ученик живописи, Петров, человек талантливый, колорист, хороший художник. И большой франт.
Окончив школу, он работал при драматическом театре. Писал декорации. И как-то, фланируя по Кузнецкому Мосту, зашел в английский магазин "Шанкс" и купил себе котелок.
Внутри котелка было клеймо "Лондон".
У Петрова была довольно большая голова. Надев котелок, он гордо шествовал по тротуару Кузнецкого Моста. Встретил артистов Малого театра.
Артисты -- люди веселые, встретив приятеля, решили пойти в кафе "Трамблэ" -- пить шоколад. И Петров пошел с ними.
В кафе актеры о чем-то пошептались между собой и стали пристально смотреть на Петрова. А герой-любовник Миша Климов, прищурившись, сказал:
-- А знаете ли, котелок у вас мал...
-- Да. Совершенно безобразный котелок,-- подхватили другие,-- не по голове.
-- Позвольте,-- запротестовал Петров. -- Это английский котелок. Такая мода.
-- Какой там английский!.. Спросите у кого хотите -- засмеются,-- не унимался Миша Климов. -- Вот артисты-иностранцы сидят.
И он обратился к певцам-артистам, сидевшим за соседним столиком:
-- Не правда ли, у этого господина котелок мал?
-- Шимиа курьеза {Любопытная обезьяна (ит.).},-- сказал, смеясь, один итальянский певец.
-- Это английский котелок,-- сняв с головы котелок, сказал Петров. И, показав пальцем внутрь, добавил:
-- Видите -- "Лондон"...
-- Ерунда!-- говорили актеры. -- Написать все можно. А котелок мал и, вообще, дрянь.
* * *
На сцене Малого театра, куда вышел из кафе Петров и где шла репетиция, каждый за кулисами, здороваясь с Петровым, пристально смотрел на него, говорил ему:
-- А знаете... котелок у вас мал...
Дождавшись конца репетиции, Петров поехал провожать молодую артистку, к которой питал нежные чувства. Так сказать, был влюблен.
Едучи с ней на извозчике, восхищался, как жизненно она играет небольшую роль миловидной горничной Маши в пьесе Островского.
Артистка, рассеянно улыбаясь, слушала его и пристально смотрела на поклонника своего таланта. Вдруг она сказала:
-- А знаете, Петров, котелок у вас мал...
Петров весь вспыхнул, и слезы показались у него на глазах. "Это черт знает что",-- подумал он про себя.
-- Простите... -- сказал он,-- это котелок английский...
И он, сняв котелок, показал марку.
Когда подъехали к квартире артистки, прощаясь, она сказала:
-- Какой вы странный...
И прибавила сердито:
-- Я не люблю капризных людей, а вы еще мужчина!.. Обиделись, верите маркам!.. А котелок у вас мал, мал!.. Глупо обижаться...
И она ушла.
Петров расстроился ужасно. Весь вечер ходил по улицам и зашел в Литературно-художественный кружок.
Снимая пальто, швейцар, улыбнувшись, сказал:
-- Господин Петров, а котелок-то у вас маненечко маловат...
Петров побагровел.
За ужином в кружке, где сидели за большим столом артисты Художественного театра, Малого театра, театра Корша, выпивая и закусывая, Миша Климов, посмотрев на Петрова, крикнул:
-- Вот человек -- верит в марку. Купил котелок -- на голову не лезет... Мал!
Петров как бешеный вскочил со стула и убежал из-за стола.
* * *
Меня в Москве в ту пору не было. Когда я ранней весной вернулся в Москву, утром ко мне зашел Петров. Он был мрачен и видимо расстроен. Поговорив о театре, он сердито сказал:
-- Да, театр -- это храм. К сожалению, артисты, призванные к служению высокому началу,-- хулиганы.
"Что такое?.." -- подумал я.
-- Что вы говорите, это милейший народ -- веселые и милые люди.
-- Да, да,-- сказал Петров грустно. -- Вы их не знаете, а я узнал довольно. Время приближалось к завтраку, и я предложил Петрову поехать в "Эрмитаж".
-- Пожалуй,-- согласился Петров. -- Только я не люблю бывать в обществе, мне люди как-то надоели, ничего в них нет серьезного, все ищут, как бы уязвить, поддразнить, испортить жизнь человеку...
Едучи на извозчике с ним в "Эрмитаж", я дорогой посмотрел на него и, ни о чем не подозревая, сказал:
-- А знаете, Сергей Васильевич, котелок у вас мал...
Он ничего не ответил и крикнул извозчику:
-- Стой!
Соскочив с извозчика, с перекошенным лицом он посмотрел на меня глазами, полными слез, повернулся и побежал по мостовой. От неожиданности я не знал, что думать.
"Что за странность? Дикий человек какой-то! Что за ерунда..."
А наутро получил письмо:
"Милостивый государь. Я от вас никогда не ожидал такого к себе отношения. Вам-то я верил, а вы оказались таким же, как и все. Что я сделал вам дурного, что вы присоединяетесь к злостной шайке врагов? Котелок!.. А вы знаете, что этот котелок -- английский, и он нисколько не мал, а разбил мне жизнь и разлучил меня с женщиной, которую я любил... Да будет вам стыдно, что вы оказались среди тех, которые доведут меня до могилы..."
* * *
"Вот так история..." -- подумал я.
Когда пришли ко мне приятели, то я рассказал им про письмо и про происшествие с Петровым.
Приятели мои ржали как лошади и говорили, что вся Москва только и говорит, что у Петрова мал котелок.
Но доктор Иван Иванович посмотрел на дело иначе. Отыскав Петрова, он пригласил его на обед на свои именины.
На обеде у Ивана Ивановича было уютно и весело. Какой-то фокусник Камниони показывал фокусы.
К концу обеда он взял в передней котелок Петрова, принес его к столу.
Петров искоса на него посмотрел и не сказал ни слова.
Камниони разбивал сырые яйца, выливал их в котелок. Подлил вина, зажег свечку и сказал:
-- Вы сейчас будете кушать жареных цыплят.
Закрыв котелок платком, он жарил на свечке содержимое котелка. Котелок коптил и дымил.
Сняв платок, фокусник опрокинул котелок на блюдо. На блюде лежали жареные цыплята...
Котелок фокусник смял, сделал из него маленький комочек, который исчез у него в руках.
Петров смотрел во все глаза, но молчал...
При отъезде котелка Петрова не оказалось, и он принужден был надеть шляпу хозяина.
И что же? С той поры ожил человек, стал вновь весел, помирился с актрисой. Встретив его, она сказала: "Какая у вас прекрасная шляпа. Видно, что вы не такой упрямый и бросили ваш мерзкий котелок..."
Так, блестяще оправдав свою репутацию врача, Иван Иванович вылечил Петрова...
роль горничной Марии в пьесе Островского -- имеется в виду горничная Атрыгиной Маша из пьесы А.Н. Островского "Свои собаки грызутся, чужая не приставай" (1861) (из трилогии о Бальзаминове).