Коровин Константин Алексеевич
На реке

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 1. "Моя жизнь": Мемуары; Рассказы (1929-1935)
   

На реке

   Жара с утра. Небо ровное. Хоть бы облачко. В окно видны улицы. Железные крыши, зеленые, красные. Скучные, ровные окна спасских казарм. На углу вывеска -- "Дьяковское подворье" и овощной лавки. Палисадник, жидкие акации, покрытые серой пылью. Слышно в окно, как тарахтят по мостовой проезжающие извозчики. Далекий гудок поезда, подъезжающего к вокзалу. Думаю, хорошо бы уехать по железной дороге -- там леса, речка. Но не могу -- пишу для театра декорации балета "Спящая красавица". Огромные декорации прекрасной Франции. Не похоже на нашу природу, где мой дом в деревне. Там -- большие густые березы, ели, за частоколом моховое болото, колодец, сарай, малиновый сад и бесконечные дали лесов.
   Нигде нет такого дома, как у меня: весь из сосновых бревен -- и пол, и потолок. И пахнет сосной. А еще клубника, а трава какая? Под горку все покрыто розовой дремой. Пахнет медом. А утром тетка Афросинья приносит деревенские ржаные лепешки -- масленые, жесткие, замечательные лепешки.
   Приятели мои, охотники-рыболовы, любят ко мне ездить. А женщины -- нет, скучно им. Нет ни "круга", как на дачах на эстраде, крытой, вроде раковины, где играет музыка, ни крокета, ни дорожек в саду, посыпанных песком, ни куртин. Это везде -- и в Пушкине, и в Перловке, и в Кунцеве.
   А у меня просто сад, вроде леса. Зато у меня фиалки настоящие, лесные. И гуща, есть места -- не продерешься. А птиц сколько в моем саду! У меня, например, ночью филин орет, как леший. Хохочет. А под горой, за рекой, раз ночью что-то орало такое, что я сам не понял и напугался. Говорил мне мой приятель-охотник крестьянин Герасим Дементьич, что это лось орет. Ну, и действительно -- так орал, ужас берет. Гостивший в это время у меня профессор с женой, философ и метафизик, уехал сам и увез жену.

* * *

   Декоративная мастерская Большого императорского театра была под самой крышей театра. Жара такая, что, работая, я обертывал голову мокрым полотенцем. И бесконечно хотелось пить. Как в печке.
   -- Вот что,-- говорю я старшему маляру, Василию Белову.-- Сегодня суббота, поеду я до вторника в деревню...
   -- Вот хорошо,-- говорит Белов,-- тута прямо сгоришь. Меня бы взяли, хоша бы искупаться.
   -- Едем, Василий, очень рад, собирайся.
   Василий сразу снял фартук. И крикнул другим мастерам:
   -- До вторника всех начисто домой.
   Слышно было, как радостно все бежали из мастерской вниз по железной лестнице. Василий Белов поехал сказать семейству, что уезжает. А я поехал в рыболовный магазин Бартельса -- купить крючков для рыбной ловли.
   -- Вот жара! -- сказал мне в магазине Андрей Иванович Бартельс.-- Теперь рыба не идет.
   -- А вот у меня, я сегодня вечером еду, всегда на реке Hepли ловятся.
   -- Да неужели? -- удивился Бартельс.
   -- Поедемте, Андрей Иванович. Буду рад.
   Бартельс обрадовался и сказал:
   -- В праздник никакой покупатель нет, оставлю дома жена.
   -- Собирайтесь. Приезжайте на вокзал к девяти часам.

* * *

   -- Знаете,-- говорил мне дорогой в вагоне немец Бартельс.-- Я захватил колбас. Сама делал. Такой колбас, вот попробуйте,-- и он достал из корзины колбасу и отрезал ножом мне и Василию.
   -- Хороша колбаса!
   -- А вот у нас в мастерской,-- сказал Василий Белов,-- крыс, крыс до ужасти. Говорили, будто их переловить польсмейстер в театре приказали. Продали да колбасу делали. Ежели не знамши, что ешь,-- Господи, помилуй!
   -- Это не может быть, чтобы полицмейстер такой штука занимался,-- сказал Бартельс.
   -- Это он всегда,-- говорю я,-- такие истории рассказывает. Откуда это ты, Василий Харитонович, слышал?
   -- Да ведь вы никогда ничему не верите. Это ведь польсмейстер не тот. У нас в театре свой есть. Он и велел крыс ловить. А колбасу, конечно, он не делал. Он не колбасник. Говорят, евреи делали эту колбасу.
   -- Почему евреи?
   -- Говорят...
   Большого ума человек был Василий Белов. Помню, когда у меня гостил Федор Иваныч Шаляпин, он с Василием Харитоновым Беловым часами разговаривал. Белов не был доволен беседами и говорил мне:
   -- Что ему? Только смех да смех.
   Белов человек был серьезный. Потрафить ему было трудно. Был он из солдат, от меня и на службу ушел. Был на японской войне, говорил:
   -- Чего ж, они на горах сидят, хитрые! Не идут на чисто поле. Мы бы их тогда...

* * *

   Рано утром мы приехали на станцию. Большие леса розовели в утренней заре. Над рекой внизу расстилался туман. Плошкотный мост. На поверхности тихой воды летали чайки.
   -- Смотрите! -- говорит Бартельс.-- Вон, глядите, идут язи. Я сейчас приду сюда ловить.
   -- Там у меня лучше,-- говорю я,-- под самым лесом Глубокие Ямы.

* * *

   Благодать в деревне. У крыльца дома моего, когда мы подъехали, собаки радостно встретили нас. Лаяли, прыгали. Дедушка-сторож говорит:
   -- Самовар готов, с приездом, сейчас крынку принесу.
   Возчики отпрягали лошадей.
   -- Пущай,-- говорят,-- погуляют, покуда утро. А то слепень заест.
   Как все просто. Жизнь! Какая радость -- утро. Пахнет сеном, рожью. А за малиновым садом далеко синеют леса, на сарае трещат сороки. В саду свистит иволга. И лето, лето...

* * *

   Андрей Иванович наскоро разбирал снасти. Выпив на террасе для приличия стакан чая, он взял с собой бутылку пива, колбасу, удочки и пошел, торопясь, на реку. Я проводил его до конца сада:
   -- Ступайте,-- говорю,-- вон у большого леса обрыв песчаный. Там Глубокие Ямы.
   На террасе возчики и Белов пили чай. Ватрушки, деревенские лепешки, варенье, сливки.
   -- Отчего, мы говорим, барин этот рыбу удить пошел? Взяли бы бредень, мы бы завели -- вот и рыба. А то сиди! Дивуемся мы, пошто это удят рыбу? Чего попадется? Пустое дело! А бредень -- во рыбы что возьмет.
   -- Это времяпрепровождение, через женщин все,-- хмуро сказал Василий Белов, опрокинул стакан, положил наверх огрызок сахару, встал и ушел.

* * *

   В большой комнате я брал краски, кисти, собирался идти писать с натуры. Говорю Василию Харитонычу:
   -- Почему это времяпровождение через женщин -- рыбу удить?
   -- Чего же, верно, через их,-- отвечает Василий.-- Жена его дома пилит -- и то, и это, все не так,-- ну, он и бросится на реку. Чтобы не слушать. На реке-то отходит. Вода уносит. Замывает. Заметьте, ни одна женщина рыбу удить с вами не пойдет нипочем. Не любит. Да и чего тут? Вот вы живете -- ну, еще это ничего: картины списываете, туды-сюды, деньги платят. А то кто жить тут станет? Лес и лес. Вот на даче музыка играет. Танцы, наряды, разгулянья. Тот то скажет, этот это. А ваша жизнь -- один, более ничего. Кто к вам ездит? Неутешники. Жены-то нешто с ними поедут? Нет. Кто это по охоте ходит да рыбу удит -- у того ни черта не будет!
   И Василий, махнув рукой, ушел.

* * *

   У самого леса, где песчаный обрыв, где корни огромных сосен выступали на желтом мху, где высились стебли иван-чая и лес отражался в темном омуте реки, Андрей Иваныч сидел, раскинув удочки. На ровной поверхности реки выглядывали цветные поплавки. Бартельс пристально смотрел на них, вытирая руки полотенцем. Подойдя, я спросил тихо:
   -- Ну, как, берет?
   Он показал рукой вбок, и я увидел в воде у берега на веревке "кукан". Много было поймано рыб.
   -- Ух! -- сказал Бартельс.-- У меня большой рыб оборвал. И какой, не знаю. Такого места я никогда не видал. Это красота. Эльдорадо. Смотрите, вон берет.
   Белый поплавок из пера медленно опускался. Бартельс подсек, и удилище гнулось в его руке. Большая рыба водила в воде. Золотой язь лежал в подсачке на зеленом бережку. Я сел рядом и спросил:
   -- А что, Андрей Иваныч, вот женщины не любят рыбной ловли?
   -- Ужасно не любят,-- ответил Бартельс.-- Никогда в магазин ничего не покупают. Моя жена, когда бил барышня, говорил: "Как я люблю рыбку поймать". А потом никогда со мной не шел на реку. И так на меня всегда сердится. Сначала я обижалась, а потом уходила один на речку, а жизнь дома стала такая скучная.

* * *

   Уж наступил вечер. Красный, как шар, таинственный, вышел месяц, над дальними лесами. И я наскоро, на холсте, старался найти лиловый тон неба и цвет месяца. Ели силуэтами темнели над старым сараем. Была тишина, и замирала природа в сумраке вечера. Сбоку засветилась, блистая, Венера.
   -- Василий,-- говорю я,-- что же Андрей Иваныч не идет?
   -- Да нешто его с реки сгонишь? -- отвечает Василий.
   Василий пошел и тут же вернулся.
   -- Пришел. И что рыбины наловил! Они с Афросиньей уху варят.

* * *

   За ужином видно было, как рад Бартельс охоте и рыбе. Выпив рюмку перцовки, он говорил:
   -- Благодарю вас покорно. Такая счастливая дня. Такой рай вы живете здесь. Рай земной. Я так шаслив сегодня. Я пойду ночью ловить. Уж позвольте. Туда же пойду, к лесу.
   -- Не ходи, батюшка,-- говорила Афросинья.-- Там водяной балуется. Он тебя бы в воду не столкнул.
   -- Ха, ха,-- засмеялся Бартельс,-- я, матушка, не верю ни в водяной, ни в черт. Вот злой человека бывает -- это правда, я верю.
   -- Ишь какой! А злого-то человека кто учит? Он, нечистый.
   -- Это правда. Правда.
   Над дальними лесами все выше и выше серебрился месяц...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   На реке -- Впервые: Возрождение. 1935. 11 августа. Печатается по газетному тексту.
   "Спящая красавица" -- балет П.И. Чайковского по сказке Ш. Перро. Хореография М. Петипа. Премьера состоялась в 1890 г. в Мариинском театре.
   японская война -- русско-японская война 1904-1905 гг.
   плошкотный мост -- наплавной (плашкоутный) мост.
   бредень -- небольшой невод, которым ловят рыбу в мелководных местах, идя вброд.
   кукан -- бечевка или тонкий прут, на которые надевают под жабру и в ротовое отверстие пойманную рыбу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru