Короленко Владимир Галактионович
Любители пыточной археологии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  
   Любители пыточной археологіи. -- Въ заграничныхъ газетахъ появились статьи, въ которыхъ сообщалось о жестокихъ пыткахъ, которымъ русскія власти "конституціоннаго періода" подвергаютъ заключенныхъ, чтобы вынудить у нихъ сознаніе. Одна изъ такихъ статей была напечатана въ солидномъ англійскомъ "Таймсѣ" и подписана именемъ М. Горькаго. Въ ней разсказывается о пыткахъ, которымъ, по упорнымъ слухамъ, подвергали недавно умершаго въ тюрьмѣ фабриканта Шмидта. Въ бельгійской газетѣ "Le Peuple" Камиллъ Гюисманъ описываетъ ужасающія истязанія, которымъ карательные отряды въ Прибалтійскомъ краѣ подвергаютъ, по его словамъ, захваченныхъ и заподозрѣнныхъ "въ революціи". Русскія газеты, съ своей стороны, выступили съ такими же разоблаченіями. Особенно повезло при этомъ гор. Ригѣ, въ которомъ, по словамъ газетъ, оказался даже настоящій застѣнокъ, съ орудіями пытки разныхъ образцовъ и временъ, начиная съ средневѣковыхъ и кончая новѣйшими резинами и проволочными жгутами.
   Выходитъ такимъ образомъ, что въ Россіи, на зарѣ конституціоннаго періода ея жизни,-- возобновлены варварскіе обычаи средневѣковой инквизиціи и пашихъ родныхъ застѣнковъ съ ихъ "разспросами" и "пристрастіемъ". Правительство, нерѣдко оказывающее просвѣщенное вниманіе обличеніямъ, которыя появляются въ заграничной печати, и на сей разъ выступило со своимъ разслѣдованіемъ и "опроверженіемъ".
   "Въ виду появившихся въ русскихъ и иностранныхъ газетахъ извѣстій,-- гласитъ этотъ интересный оффиціальный документъ,-- о будто производимыхъ въ Ригѣ истязаніяхъ чинами охраннаго отдѣленія политическихъ арестованныхъ, министерство внутреннихъ дѣлъ своевременно дѣлало указанія мѣстнымъ властямъ, затѣмъ министръ командировалъ въ Ригу директора департамента полиціи для провѣрки. Разслѣдованіе Трусевича установило, что разоблаченія газетъ могли касаться только сыскной полиціи, а не мѣстнаго охраннаго отдѣленія, и что происходили обвиненія объ истязаніяхъ не отъ политическихъ, а отъ уголовныхъ преступниковъ, содержавшихся въ сыскной полиціи. Указывавшаяся корреспондентами коллекція орудій пытокъ оказалась просто музеемъ вещественныхъ доказательствъ (?). Въ то же время директоръ департамента полиціи отмѣтилъ случаи жестокаго обращенія съ тяжкими преступниками, что выражалось въ побояхъ, впрочемъ безъ тяжкихъ послѣдствій. Озлобленіе сыскной полиціи противъ злоумышленниковъ легко (?) объясняется многочисленными убійствами и пораненіями въ Ригѣ представителей полицейской власти. Для окончательнаго изслѣдованія событій въ рижской сыскной полиціи министръ велѣлъ возбудить слѣдствіе въ порядкѣ 1086 и слѣдующихъ статей устава уголовнаго" {"Р. Вѣд.", 25 февр. 1907, No 45.}.
   Очевидно, общество можетъ совершенно успокоиться: во-первыхъ, истязала не охрана, а только сыскная полиція. Во-вторыхъ, операціи послѣдней касались не политическихъ, а только уголовныхъ заключенныхъ; въ-третьихъ, истязали не очень тяжко (тяжки были только преступленія потерпѣвшихъ) и, наконецъ, все это легко (!) объясняется озлобленіемъ полиціи по поводу убійствъ и пораненій полицейскихъ. Что же касается до застѣнка, въ которомъ собраны орудія истязаній,-- то это вовсе не застѣнокъ, а просто "музей вещественныхъ доказательствъ", который свидѣтельствуетъ, очевидно, о большой культурности рижской полиціи, интересующейся предметами археологіи по своей спеціальности.
   Интересуясь, съ своей стороны, предметами изъ этой области и обладая по этому вопросу нѣкоторымъ матеріаломъ, который надѣюсь представить впослѣдствіи вниманію читателей, я позволю себѣ пока добавить къ правительственному опроверженію, что русскія и иностранныя газеты, сдѣлавшія эти сенсаціонныя яко бы открытія,-- не совсѣмъ правы. Явленіе это не ново, возникло оно совсѣмъ не въ періодъ россійской конституціи и имѣетъ за собой длинную никогда не прерывавшуюся традицію. Истина состоитъ въ томъ, что пытки въ Россіи никогда и не прекращались, что онѣ составляютъ "обычное право" россійскихъ (даже столичныхъ) участковъ и что въ періодъ россійской конституціи онѣ только распустились, какъ и многое другое, пышнымъ цвѣтомъ.
   Задача настоящей замѣтки -- дать маленькую историческую справку собственно о нѣкоторыхъ "музеяхъ вещественныхъ доказательствъ". Такихъ музеевъ было (да, вѣроятно, и осталось) не мало въ разныхъ мѣстахъ нашего обширнаго отечества. Прежде учрежденія эти находились при каждомъ воеводствѣ и магистратѣ. Потомъ ихъ держали только при губернскихъ канцеляріяхъ, такъ какъ указы Петра ІІІ-го и Екатерины II повелѣвали въ провинціальныхъ (т. е. уѣздныхъ) городахъ отнюдь не пытать. Съ уничтоженіемъ въ 1801 году пытки, "позоръ и укоризну человѣчеству наносящей",-- всѣ эти "музеи" были повсемѣстно закрыты, а орудія пытокъ повелѣно предать сожженію. Оказалось, однако, что вандализмъ центральнаго правительства встрѣтилъ сопротивленіе въ средѣ просвѣщенныхъ провинціальныхъ любителей пыточной археологіи, и "музеи вещественныхъ доказательствъ" остались для поученія будущимъ поколѣніямъ, а порой и кое для чего другого. "Должно быть,-- читаемъ мы; напримѣръ, въ "Русской Старинѣ" (апр. 1887 г.)-- не легко было разставаться съ подобными "орудіями", и они употреблялись долго спустя послѣ формальнаго упраздненія". Такъ, 6 февраля 1827 года правительствующему сенату данъ былъ указъ, изъ котораго явствуетъ, что нѣкто служилый сотникъ войска Донского Григорій Левицкій заковалъ малороссіянина Климова въ неподвижную колодку. "Каковой способъ держанія людей" указъ справедливо признавалъ за родъ пытки, "отъ коей Климовъ и умеръ". Указъ строжайше повелѣваетъ подобныя орудія, очевидно оставшіяся отъ прежнихъ временъ, "истребить повсемѣстно", а къ пыткамъ отнюдь не прибѣгать, подъ страхомъ тяжкой отвѣтственности виновныхъ. Однако, и послѣ того даже въ то безгласное время выходили наружу и становились извѣстны факты, говорившіе очень краснорѣчиво, что указы оставались въ области пожеланій. Такъ, въ 1847 году пытка вновь была примѣнена по поводу поджоговъ и волненій въ Москвѣ. Въ томъ же году въ Костромѣ, тоже по поводу поджоговъ, которые молва приписывала полякамъ, губернаторъ, ничто же сумняся, арестовалъ всѣхъ проживавшихъ въ городѣ поляковъ и, "взведя слѣпо вину на безвинныхъ", какъ говорилось въ новомъ указѣ,-- подвергъ ихъ допросамъ съ жестокими истязаніями, за что д. ст. сов. Григорьевъ, по повелѣнію императора Николая I-го, преданъ суду при петерб. ордонансъ-гаузѣ {"Р. Стар.", 1879, XXVI, стр. 341--346.}.
   Однако, и эти мѣры все же не помогали, и нѣкій "музей вещественныхъ доказательствъ" вдругъ обнаружился близь самой столицы. Въ томъ же 1847 году ямбургскій (Петерб. губ.) уѣздный судъ "по нѣкоему, производившемуся въ немъ частному дѣлу" потребовалъ оффиціальной бумагой колодку, употреблявшуюся, какъ орудіе пытки при Малосковицкомъ приходѣ (Петерб. губерніи, ямбургскаго уѣзда, въ 30 верстахъ отъ гор. Ямбурга). Оказалось, что на сей разъ эта принадлежность "музея вещественныхъ докаказательствъ" была во владѣніи мѣстнаго пастора, простодушно употреблявшаго ее для исправленія заблудшихъ овецъ его паствы. Пасторъ считалъ колодку до такой степени несомнѣннымъ аттрибутомъ своей духовной власти, что прежде, чѣмъ отослать ее суду, обратился оффиціально къ своему начальству,-- петербургской лютеранской консисторіи. Послѣдняя не увидѣла препятствій къ исполненію требованія уѣзднаго суда, но, соглашаясь отдать колодку во временное его пользованіе,-- простодушно прибавила требованіе: "возвратить сіе орудіе мѣстному пастору по минованіи въ немъ надобности". Случай этотъ сталъ извѣстенъ министру внутреннихъ дѣлъ Л. А. Перовскому, который былъ такъ заинтересованъ, что затребовалъ отъ консисторіи болѣе подробныхъ свѣдѣній. Оказалось по справкѣ, что "до 1833 года въ лютеранскихъ церквахъ употреблялось сіе орудіе по распоряженію пасторовъ и церковныхъ старостъ для наказанія крестьянъ". Такимъ образомъ, лютеранская консисторія тоже превращала въ своемъ отзывѣ приходскую колодку въ предметъ исторической археологіи, употреблявшійся до 1833 года, умалчивая о томъ, для какой, собственно, надобности она желала вернуть ее вновь въ распоряженіе пастора. Императоръ Николай I, до свѣдѣнія котораго было доведено это дѣло, призналъ "сіе требованіе (консисторіи) нелѣпымъ и беззаконнымъ", почему повелѣно было, дабы ямбургскій судъ оную колодку истребилъ {"Русская Старина", 1887 г., апр. (249--250).}.
   Изъ сказаннаго ясна та историческая такъ сказать почва, на которой сохранились и дожили до нашихъ дней музеи вещественныхъ доказательствъ. Правительство, уничтоживъ пытки, требовало истребленія и ихъ орудій. Но оффиціальныя учрежденія не легко отказывались отъ этихъ превосходныхъ орудій испытанія истины, и "музеи вещественныхъ доказательствъ" обнаруживались отъ времени до времени то при станичномъ правленіи войска донскаго, то въ лютеранскомъ "приходѣ", то даже порой въ помѣщичьей усадьбѣ. Что касается спеціально рижскаго "музея", то, если не ошибаюсь, онъ имѣетъ свою собственную исторію, восходящую къ временамъ и болѣе близкимъ. Къ сожалѣнію, у меня нѣтъ подъ рукой матеріаловъ для болѣе точныхъ ссылокъ, но мнѣ вспоминается ясно, что еще въ 70-хъ годахъ въ русскихъ газетахъ писали очень много о пыткахъ, которымъ подвергали заключенныхъ въ застѣнкахъ при магистратѣ одного изъ остзейскихъ городовъ, помнится именно въ Ригѣ {Мы были бы очень признательны тѣмъ изъ нашихъ читателей, кто могъ бы дать по этому поводу болѣе точную справку.}. Обстоятельство это въ то время возбудило много шума, и націоналистскіе органы прессы объясняли его спеціально остзейской жестокостью и неустройствомъ. Производилось, конечно, "разслѣдованіе", "виновные (надо думать) понесли наказаніе". Специфическія остзейскія порядки преобразованы, но, очевидно, любовь къ археологіи оказалась очень живучей, и послѣ обрусительныхъ роформъ "музей вещественныхъ доказательствъ" не только сохранился во всей неприкосновенности, но еще обогатился резиновыми палками и жгутами съ проволокой, очевидно современнаго происхожденія...
   И пока извѣстія о рижскомъ "музеѣ" проникали въ печать и успѣли заинтересовать иностранцевъ,-- та же любовь къ историческимъ пережиткамъ обнаружилась въ другихъ мѣстахъ. Одесскому градоначальнику пришлось опровергать извѣстія "Рѣчи" о настоящихъ застѣнкахъ въ "подземельяхъ Бульварнаго полицейскаго участка", гдѣ "заключенныхъ подвергаютъ ужаснымъ истязаніямъ, съ цѣлью вынудить сознаніе. Для разслѣдованія былъ командированъ старшій чиновникъ особыхъ порученій Подольцевъ, которому всѣ заключенные заявили, что во время ихъ содержанія подъ арестомъ ихъ никто не билъ. Чтобы они не стѣснялись дѣлать заявленія, при опросѣ никто изъ чиновниковъ не присутствовалъ" {Заимствуемъ извѣстіе изъ "Голоса Волыни", 26 февр. 1907 г.}. Это, конечно, могло бы успокоить общественное мнѣніе, если бы опросъ (хотя бы и сепаратный) заключенныхъ и находящихся во власти той же администраціи давалъ достаточную гарантію правдивости подневольныхъ показаній и если бы такія же извѣстія въ удручающемъ изобиліи не приходили изъ другихъ мѣстъ. Такъ, въ Ельцѣ подсудимый Красняковъ и свидѣтели показали, что при дознаніи о кражѣ его сильно били, при чемъ проломили голову, а стражникъ, выхвативъ шашку, грозилъ убить, таскалъ за волосы и приказывалъ бить другимъ {"Голосъ Волыни", 14 февр. 1907, No 30.}. Къ этому нужно присоединить извѣстіе изъ Ферганской области, гдѣ во время суда обнаружились истязанія, производимыя джигитами Кувинскаго волостнаго правленія. Одному подсудимому облили спину керосиномъ и подожгли, другимъ въ половые органы вгоняли мелконарѣзанный конскій волосъ {Газ. "Самаркандъ" (цит. изъ "Русск. Вѣд.", 4 марта 1907, No 51.}. "Въ Кіево-Подольскомъ участкѣ,-- пишутъ въ одной кіевской газетѣ, снова (!) убили человѣка. Въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ это уже третья смерть" (!!).
   Раньше въ томъ же участкѣ производились систематическія истязанія заключенныхъ полицейскими городовыми подъ руководствомъ околоточнаго надзирателя Платона Дубиллера. Если съ этими фактами сопоставить свѣдѣнія объ убійствахъ, совершаемыхъ полиціей въ разныхъ другихъ мѣстахъ, то нельзя не придти къ заключенію, что уваженіе къ закону... пало еще ниже въ полицейской средѣ... Въ подтвержденіе можно сослаться хотя бы на тѣ вздорныя и нелѣпыя "опроверженія", съ которыми на дняхъ выступили въ "Кіевской Мысли" исправники Ковальскій и Щербаковъ по поводу ряда убійствъ (!!!), совершенныхъ низшими полицейскими чинами въ Ольгопольскомъ и Васильевскомъ уѣздахъ {"Кіевскій Голосъ", 10 марта 1907, No 30.}.
   Какъ видите, рѣчь здѣсь идетъ о "цѣломъ рядѣ убійствъ", какъ о какомъ то бытовомъ явленіи, по поводу котораго гг. исправникамъ совершенно достаточно напечатать въ газетѣ хотя-бы и "совершенно нелѣпое" объясненіе. И пока это извѣстіе обходитъ газеты, его нагоняетъ другое: "На имя членовъ Гос. Думы Горбунова и Церетели получена изъ Харькова слѣдующая телеграмма: "Обнаружены возмутительныя подробности звѣрскихъ истязаній въ тюрьмѣ. Требуйте думской ревизіонной коммиссіи. Студенты харьковскаго ветеринарнаго института по порученію общей сходки" {"Кіевскій Голосъ", 10 марта 1907.}.
   Разумѣется, опровергать такія извѣстія чисто оффиціальными справками, "нелѣпыми" или даже совсѣмъ не нелѣпыми,-- очень нетрудно. Несомнѣнно, однако, и то, что многіе изъ такихъ случаевъ доказаны даже судебнымъ порядкомъ, что и одностороннія административныя разслѣдованія приводятъ порой къ признанію наличности "дѣйствій, выходящихъ за предѣлы закономѣрности", какъ въ рижскомъ случаѣ, и что явленіе это требуетъ серьезнаго изслѣдованія тѣмъ путемъ, на который совершенно правильно указываютъ харьковскіе студенты.
   Правительственные отзывы по этому предмету стремятся объяснить эти явленія тревожнымъ состояніемъ общества и временнымъ раздраженіемъ полиціи. Къ сожалѣнію, это совершенно неправильно: явленіе лежитъ глубже, и мы имѣемъ право утверждать, что истязанія при дознаніяхъ составляютъ явленіе хроническое, что въ "спокойныя времена" въ участкахъ убивали и истязали такъ же часто, какъ и теперь, что судебные приговоры установили множество такихъ случаевъ не только на окраинахъ, но въ центральной Россіи и что, наконецъ,-- это широкое прямо обычное явленіе составляетъ не слѣдствіе нынѣшняго случайнаго времени, а скорѣе одну изъ безчисленныхъ его причинъ...
   Но объ этомъ придется поговорить болѣе пространно и болѣе доказательно въ другой разъ.

Вл. Короленко.

"Русское богатство", No 3, 1907

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru