Корнель Пьер
Пьер Корнель: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

I.

   КОРНЕЛЬ Пьер [Pierre Corneille, 1606--1684] -- французский драматург. Р. в Руане; происходил из кругов судейской буржуазии; сын адвоката. Получив образование в иезуитской школе, К. изучил право и был принят в корпорацию адвокатов.
   Первая пьеса его -- появившаяся в 1629 автобиографическая комедия в стихах "Mélite" (Мелита), незначительная по сюжету, но имевшая некоторый успех у публики.
   Вторым произведением К. является трагикомедия "Clitandre, ou l'innocence délivrée" (Клитандр, или спасенная невинность), напечатанная в 1632, за к-рой последовал ряд других комедий: "La veuve" (Вдова, 1633), "La galerie du Palais" (Галерея суда, 1634) и др., а также первая трагедия "Medée" (Медея). Все эти произведения подражательны и неглубоки, но они свидетельствуют о росте драматурга и о настойчивом искании им своего художественного пути. После 1633 К. переехал в Париж, где кардинал Ришелье, не чуждый лит-ых запросов, привлек молодого драматурга к работе, совместно с четырьмя другими драматургами, над пьесой, в к-рой каждый из соавторов должен был написать один акт. Однако отношения Ришелье к К. вскоре изменились: стремясь сохранить свою независимость, К. отказался от пенсии и от поддержки кардинала.
   В 1636, находясь в Руане, К. написал знаменитую свою трагедию ("трагикомедию", по обозначению самого К.) "Cid" (Сид), к-рая в декабре того же года была поставлена в театре дю Марэ. Постановка "Сида", первой великой трагедии французского классицизма (см.), явилась переломной датой не только в творчестве К., но и в истории французского театра. Не отступая по существу от поэтики классицизма, К. дал несколько расширенное толкование некоторым ее требованиям ("единство дворца" он заменил "единством города"; действие "Сида" продолжается не 24 часа, а 30 и т. д.). Но это было достаточным поводом для настоящего похода против "Сида". Этот поход, инспирируемый самим Ришелье, вылился также в форму обвинения К. в плагиате, т. к. К. использовал для "Сида" сюжет одноименной драмы испанского драматурга XVI в. Гильена де Кастро и действительно заимствовал у последнего 72 лучших стиха (поэтика классицизма вообще не запрещала таких заимствований), хотя в то же время он совершенно отверг бесформенную разработку сюжета в драме испанского автора. Вместе с тем К. отказался от трактовки Сида этим автором как галантного остроумца и воинственного феодала. "Сид" вызвал множество споров, неизбежных в ту эпоху перестройки социальных отношений в связи со становлением абсолютизма, и породил значительную лит-ру памфлетов и апологетических сочинений. Французская академия, выполняя волю своего создателя Ришелье, устроила суд над "Сидом" и осудила его сюжет и развязку. Несмотря однако на отрицательное отношение к "Сиду" Академии и ряда драматургов (Мэре, Жорж де Скюдери), трагедия К. пользовалась огромным успехом у широкой публики. Сложилась поговорка: "прекрасно, как "Сид"". После "Сида" Корнель обращается исключительно к трагедии. В 1639 он пишет трагедии "Horace" (Гораций) и "Cinna" (Цинна), в 1640 -- "Polyeucte" (Полиевкт), в 1641 -- "La mort de Pompée" (Смерть Помпея), в 1646 -- "Rodogune" (Родогунда) и др. В 1647 К. был избран в Академию и совершенно отказался от судейской деятельности. К этой эпохе относится его сближение со светским обществом отеля Рамбулье. Провал трагедии "Pertharite" (Пертарит), появившейся в 1652, заставил К. раздраженно покинуть Париж и возвратиться в Руан, где, подпав под влияние иезуитов, К. отдался "искупительной" религиозно-поэтической деятельности (стихотворный перевод "Подражаний Христу", выдержавший несколько изданий). В 1659 К. делает попытку возвратиться к театру, но его пьесы "Oedipe" (Эдип), "Heraclius" (Геракл), "Sertorius" (Серторий), "Othon" (Оттон), "Attila" (Аттила) и др. прежнего успеха уже не имеют, и публика начинает отдавать предпочтение его женственному сопернику Расину (см.). В 1663 друзья Корнеля выхлопотали ему у короля пенсию, ко орая однако выплачивалась ему неаккуратно. С театром К. простился пьесой "Surena" (Сюрена), поставленной в 1674. Последние годы жизни К. были омрачены бедностью и лишениями. Первая биография К. написана его племянником Фонтенелем [1685].
   К. является идеологом французской чиновной буржуазии XVII века в эпоху становления абсолютизма. Неограниченная монархия, руководимая Ришелье, ставила себе целью уничтожить остатки феодализма, опираясь на буржуазию. В этой борьбе с феодалами -- родовитой дворянской знатью -- предначертания королевской власти выполняли две социальные группы: военно-служилое (мелкопоместное и неродовитое) дворянство и чиновная буржуазия. Однако прослойка этой группы, буржуазия судейская, с которой был связан К., при всей многовековой ненависти буржуазии к дворянству проявляла известную независимость и приглушенную оппозицию к королевской власти (что особенно сильно сказалось позднее в эпоху Фронды), иногда сближавшую ее со знатью, боровшейся против абсолютизма.
   Вот почему осуждение "Сида" Академией было вызвано не тем, что Ришелье "завидовал" К. как драматург-неудачник (обывательская болтовня по поводу этой "зависти" до сих пор в ходу среди части французских литературоведов), и не тем только, что К. воспел испанского национального героя в пору осложненных отношений Франции с Испанией. В своей трагедии К. выступил с протестом против основного принципа абсолютной монархии -- против идей централизации и регламентации. В эпоху борьбы абсолютного государства с феодалами К. сочувственно изобразил бунтующего феодала, отца Химены, и героизировал Родриго, остающегося по существу тоже феодалом, хотя и изъявляющим покорность монарху. С другой стороны, расширенно толкуя правила, установленные Академией, внедрявшей идеи абсолютизма в область художественного творчества, К. свидетельствовал о готовности чиновной, именно судейской, буржуазии сотрудничать с абсолютизмом лишь при условии сохранения некоторой своей независимости. Сугубо суровым наказанием за такой либерализм и был приговор Академии. Наконец К. взял тему борьбы страсти и долга и дал ей компромиссное разрешение: если у Родриго эта борьба разрешается торжеством долга над страстью, то в развязке трагедии страсть все же торжествует над долгом: Химена отказывается от дочерней мести ради любви к убийце ее отца. В эпоху напряжения всех сил государства для борьбы на внутренних и внешних фронтах Академия, осуждая самую постановку такой темы, могла требовать только одного ее решения -- победы долга.
   По мере упрочения абсолютной монархии группа чиновно-судейской буржуазии все более правеет. Гордый К. должен был смириться и принять к сведению упреки Академии. В "Горации" он отходит от испанского сюжета к древнеримскому и уже не проявляет прежнего либерализма: правила здесь строго соблюдены, неортодоксальная тема борьбы долга и страсти уступила место теме борьбы семейного долга с долгом перед государством, причем дело кончается победой последнего. Расширение идеи долга до социально-политического ее толкования и пропаганда этой гражданской идеи, властвующей над всеми действиями и помыслами персонажей К., становятся с этих пор характернейшей особенностью его творчества. Придя к утверждению долга перед государством (абсолютистской, антифеодальной идеи), К. в дальнейших трагедиях расшифровывает содержание этого долга: верноподданническая преданность монарху и церкви. Так, в "Цинне" К. хоронит прежнюю оппозиционность своего класса, заставляя республиканца Цинну изъявить в развязке трагедии монархические чувства. В "Полиевкте" Корнель превозносит христианского мученика, увенчивающего смертью свою стойкость в вере.
   Чиновно-судейская буржуазия, строгая исполнительница законности, придя к убежденному служению неограниченной монархии, сделалась твердой опорой абсолютизма и громогласным глашатаем его предначертаний. Приспособлением к ним специфически буржуазных элементов и явилось искусство К. В этом -- объяснение всех характерных особенностей стиля К.: мощной волевой напряженности, запечатлевающей его творчество; самого наличия идеи долга и гражданственного его толкования; типичной для К. группы персонажей, активных, волевых, интеллектуальных борцов за эту идею, перед которыми склоняются остальные персонажи, обычно женские. В этом же -- причина утилитарного подхода К. к римской древности: он отнюдь не стремится археологически реконструировать ее во имя ее самой, но лишь пользуется материалом ее политической истории ради служения идеологии абсолютизма. Наконец в этом же -- причина пристрастия К. к персонажам из придворно-дворянской среды как носителям власти, в обладании к-рой они раскрываются с максимальной полнотой; можно впрочем отметить у К., как это указывает Г. Лансон, бессознательное тяготение в сторону сюжетов из частной буржуазной жизни, сказывающееся иногда, несмотря на монументальную приподнятость действия, и предвещающее будущую буржуазную драму.
   Значение К. в том, что он явился создателем классической трагедии. У предшественников К. (Гарнье, Гарди, Монкретьен и др.) она еще только начинает выходить из оболочки мистерии, копирует латинскую драму, хаотически загружена лишними эпизодами, иссушена мертвой риторикой, обладает одной внешней связью действия и примитивной психологией персонажей. Сам К. в начале своего творческого пути отдал дань этим недостаткам: загруженности инцидентами в "Клитандре", подражанию Сенеке (см.) в "Медее", Лукану (см.) -- в "Смерти Помпея", испанской комедии -- в фарсе "Комическая иллюзия" [1636]. Эпоха становления абсолютизма уже боролась усилиями многих драматургов за театр как за форму актуальной пропаганды идеологии нового строя; но только в "Сиде" был создан образец классической трагедии, сжатой, динамической и страстной, со строгой внутренней закономерностью действия. Буржуазный натурализм К. определил собой полнокровие и реалистическую глубину его психологических этюдов. Корнель -- художник-трибун, художник-мыслитель, апологет социально-воспитательной роли искусства; рисуя людей, какими они должны быть, он отнюдь не впадает в менторский схематизм. Класс, полный свежих, веками накопляемых сил, сумел сообщить в творчестве К. мощную страстность и эмоциональный блеск самой борьбе идейных начал. Этим объясняется успех Корнеля в эпоху Великой французской революции, когда "Гораций" стал наиболее популярной пьесой революционного театра.

Библиография:

   I. На французском яз.: При жизни Корнеля вышло четыре изд. его собр. сочин. -- трехтомное изд. 1660, двухтомное художественное in folio -- 1664, двухтомное -- 1668 и первое полное -- 1682. После смерти Корнеля было около пятидесяти изд. его сочинений, из к-рых наиболее интересны: изд. 1764 (12 тт., Женева), комментированное Вольтером, и двенадцатитомное изд. 1862--1868, редактированное Марти-Лаво (éd. Hachette). Переводы: насчитывается около трехсот перев. Корнеля на иностранные яз. (особенно часты переводы "Сида": 13 итальянских, 14 немецких и т. д.). На русский яз. Корнеля переводил в XVIII в. Я. Б. Княжнин, Сид, СПБ., 1779; Смерть Помпеева, СПБ., 1779; Цинна, или Августово милосердие, СПБ., 1779; Родогуна, М., 1788. В позднейшее время Корнеля переводили: Е. Барышев (Сид, СПБ., 1881; Родгонда, СПБ., 1881), В. С. Лихачев (Сид, СПБ., 1891, изд. "Детской библиотеки" Суворина -- лучший перевод), М. Чайковский (Гораций, СПБ., 1893), Л. Поливанов (Гораций, М., 1895) и др.
   II. Батюшков Ф., Корнелиев "Сид", СПБ., 1895; Веселовский Ю., Литературные очерки, т. II, М., 1930; Стороженко Н. И., Очерк истории западно-европейской литературы, М., 1913; Коган П. С., Очерки по истории западно-европейской литературы, т. I, изд. 9-е, Гиз, М. -- Л., 1929; Луначарский А. В., История западно-европейской литературы в ее важнейших моментах, ч. 1, изд. 2-е, Гиз, М., 1930; Фриче В. М., Очерк развития западных литератур, изд. 4-е, Харьков, 1930; Fontenelle, L'éloge de Pierre Corneille, 1685, 1729, 1742; Guizot, Corneille et son temps, P., 1852; Bornier H., La politique dans Corneille, 1879; Bouquet F., Points obscurs et nouveaux de la vie de Corneille, P., 1888; Lemaître J., Corneille et la poétique d'Aristote, P., 1888; Brunetière F., Époques du théâtre français, éd. Hachette, P.; Lanson G., Corneille, éd. Hachette, P., 1898; Faguet É., En lisant Corneille, P., 1913; Lyonnet H., Le Cid de Corneille, P., 1929.
   III. Picot É., Bibliographie cornélienne, P., 1876; Le Verdier et Pelaye, Additions à la bibliographie cornélienne de Picot, Rouen et P., 1908.

Ю. Данилин

   Источник текста: Литературная энциклопедия: В 11 т. -- [М.], 1929--1939. Т. 5. -- [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1931. -- Стб. 472--481.
   Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-4721.htm
  

II.

   КОРНЕЛЬ (Corneille), Пьер (6.VI.1606, Руан, -- 1.X.1684, Париж) -- франц. драматург. С 1647 -- чл. Франц. академии. Сын адвоката. Образование получил в иезуитской школе, затем изучал право и вступил в корпорацию адвокатов. Лит. деятельность начал с галантных стихов, позднее вошедших в сб. "Поэтическая смесь" ("Mélanges poétiques", 1632). Имела успех первая комедия К. "Мелита, или Подложные письма" ("Mélite, ou les Fausses lettres", пост. 1629, изд. 1633). За ней последовали другие комедии, трагикомедия "Клитандр, или Освобожденная невинность" ("Clitandre ou l'Innocence délivrée", пост. 1630--31, изд. 1632), трагедия "Медея" ("Médée", пост. 1635, изд. 1639), в которой уже наметились некоторые черты присущего К. стиля. Все эти произведения были лишь поисками жанровой формы, и только трагикомедия "Сид" ("Cid", пост. и изд. 1637), сюжет к-рой заимствован у испанского драматурга Г. де Кастро ("Юность Сида"), ознаменовала начало расцвета франц. классицизма. Сделав содержанием пьесы трагич. конфликт долга и страсти, К. открыл ту драматич. ситуацию, к-рая вскоре стала доминантой европ. классицизма. Эта ситуация отражала противоречия между личностью и складывавшимся в форме абсолютной монархии нац. гос-вом. Однако полное разъединение частной и политич. жизни в "Сиде" еще не произошло. Долг здесь имеет во многом форму рыцарского принципа фамильной чести, а любовь героев еще неотделима от большого мира обществ. жизни, она вбирает в себя этот мир, требует героич. свершений и потому не только противоречит долгу, но и укрепляет его. Честь и любовь выступают в драме К. как силы равноправные, и только патриотич. подвиг Сида разрешает казавшийся неразрешимым конфликт. И хотя в "Сиде" еще сильна атмосфера рыцарской вольницы, герои мало считаются с королевской властью и действуют самостоятельно, -- высшим началом жизни для К. является гос-во как воплощение разума и общенац. интересов. Правда, этот мотив открыто звучит только в финале, но он наличествует в драме с самого начала. Поведение героев трагедии всегда определял разум, в нем они находили высшее мерило для оценки своих действий и поступков. В финале лишь расшифровывается социальный смысл идеи "разума". Она сливается здесь с идеей гос-ва, носителем к-рой у К. является королевская власть. Рационализм определяет и худож. форму "Сида", первого высокого образца классицистич. трагедии. В драме все время ощущается присутствие всеорганизующей воли автора. Эстетически ценным является для К. лишь до конца проясненное, логически стройное и упорядоченное. Этому служит и соблюдение трех единств -- места, времени и действия (см. Классицизм), к-рые К. трактовал шире и свободнее, чем многие современные ему драматурги. Содержание "Сида", однако, не вполне укладывается в рационалистически строгую форму, как и сами герои драмы не умещаются в рамки абсолютистского порядка. Недаром "Сид" вызвал бурную полемику. Против К. выступили Ж. де Скюдери, Ж. Мере; кардинал А. Ж. Ришельё потребовал от Академии офиц. осуждения "Сида". В 1638 было опубл. "Мнение французской Академии о трагикомедии "Сид"". Хотя нападки Академии касались гл. обр. отступлений К. от поэтики классицизма, истинная причина осуждения заключалась в той атмосфере вольницы, к-рая царила в "Сиде".
   К. удалился в Руан, откуда привез две новые трагедии -- "Гораций" ("Horace", пост. 1640, изд. 1641) и "Цинна, или Милосердие Августа" ("Cinna ou la Clémence d'Auguste", пост. 1640--41, изд. 1643), написанные на сюжеты из истории Древнего Рима. "Гораций" -- образцовая трагедия классицизма. Благо родины ("grandintérêt d'État") движет героями трагедии, определяет их патриотич. пафос. Любовь и семейные связи в "Сиде" противопоставлены друг другу, в "Горации" -- вынесены за одни скобки. Долг перед гос-вом противостоит здесь всем другим связям человека -- дружеским, родственным, любовным. Герои трагедии живут как бы в двух различных мирах -- малом и большом, частном и общественном. В частной жизни семьи Горация и Куриация связаны тесными узами; в обществ. жизни Куриаций олицетворяет для Горация Альбу-Лонгу, враждебное Риму гос-во. Конфликт между Римом и Альбой-Лонгой становится в трагедии внутренним, психологическим, протекающим в душе самого героя. Совершая патриотич. подвиг, убивая Куриация, Гораций одновременно рвет, как путы, все естеств. связи и привязанности, в самом себе убивает естеств. человеч. чувства. В этом отсечении всего личного и заключена особая доблесть героя; долг его приобретает значение лишь в противоположность другому началу -- чувству. Логич. продолжением подвига Горация является убийство Камиллы. Для Горация она теперь не сестра, не невеста, оплакивающая гибель жениха, а недостойная римлянка, льющая слезы над поверженным врагом отчизны. Бесчеловечность Горация, отказывающего Камилле даже в праве на горе, есть выражение духа гос-ва, превращающегося в силу, отчужденную от человека, а потому бесчеловечную и жестокую; недаром Rome (Рим) и homme (человек) рифмуются в трагедии контрастно. Голос Камиллы, голос человечности, становится голосом протеста. Он необходим в этой драме, проникнутой пафосом утверждения складывающегося нац. гос-ва. К. видел историч. прогрессивность абсолютизма, но не закрывал глаза на противоречия обществ. развития. Это придало его трагедии величие, мощь и глубину. Актуальные проблемы своего времени К. решает на сюжетном материале, взятом из далекого прошлого. Римская и совр. история в "Горации" сближены. В трагедии нет историч. колорита, римский сюжет является зеркалом современного, его метафорой, обобщением. Монархич. структура Франц. гос-ва в трагедии К. почти не ощущается. Гражд. пафос "Горация" перерастает рамки сословной монархии. Вот почему эта трагедия стала одной из популярнейших пьес в эпоху франц. бурж. революции конца 18 в. Сюжет "Цинны" -- заговор аристократов-республиканцев против Октавиана Августа. Впервые у К. монарх становится центр. героем, а проблема монархич. власти -- гл. темой. Но политич. тезисы К. воплощает в идейных поединках своих героев, за к-рыми стоят определ. характеры и страсти. Защитники республики Цинна и Максим слабы, нерешительны, боятся ответственности, в идею республики уже не верят и действуют лишь под влиянием своих страстей. Им противостоит Август. Личные чувства толкают его на жестокую расправу с заговорщиками, но высшие интересы гос-ва заставляют быть великодушным. Милосердие Августа не от сердца. Только подавив в себе частного человека, подчинив свою волю разуму, он становится идеальным государем. И тогда не только беспринципный Цинна, но и цельная, непоколебимая Эмилия отказываются от борьбы: мстившая Октавиану, кровавому тирану, казнившему ее отца, она протягивает руку Августу, как мудрому монарху. Фраза Августа: "Будем друзьями, Цинна", более всего запомнившаяся современникам, выражает идею примирения, к-рым заканчивается драма. Это лишает "Цинну" подлинно трагич. конфликта и пафоса, присущего "Горацию", где К. касался осн. противоречия времени -- отношения личности и гос-ва. В "Цинне" он ближе к политич. поверхности жизни. Действит. основа конфликта драмы: судьба дворянской фронды и неизбежность примирения ее с монархией. Но раскаявшийся фрондер, каким выглядит в трагедии Цинна, для роли трагич. героя оказался непригодным, и хотя в монологах Эмилии слышится более широкий протест против абсолютизма, в драме уже сказывается внутр. узость франц. классицистич. трагедии, в к-рой гос. и политич. сфера отождествлялась с жизнью королей и придворной знати. Оптимизм "Цинны", однако, имеет свою изнанку. Король, перестав быть для К. только олицетворением разума, выявлен здесь и как частный человек, притом потенциальный тиран, опасный тем, что обладает ничем не ограниченной властью. Между идеалом К. и реальной практикой франц. абсолютизма намечается расхождение. Гос. деятельность Ришельё находилась в резком противоречии с политич. программой, провозглашенной в финале трагедии. Поэтому тираноборч. тирады Эмилии и Цинны звучали крамольно и злободневно, и силы оппозиции рукоплескали этой монархич. драме.
   В трагедии "Полиевкт..." ("Polyeucte martyr", пост. 1641--42, изд. 1643) К. снова создает героич. характер, напоминающий Сида и Горация. Но долг в этой трагедии проявляется уже не в политич., а в нравств.-религ. сфере. И хотя вера героя проникнута духом рационализма, само обращение к образу религ. мученика связано с разочарованием К. в разумности абсолютистского гос-ва. Это сказалось на образе Древнего Рима у К. И здесь, и в "Смерти Помпея" ("La mort de Pompée", пост. 1643, изд. 1644) Римское гос-во предстает как арена борьбы честолюбивых страстей и эгоистич. интересов.
   К. стремился приложить принципы классицистич. поэтики и к комедийному жанру. Комедия "Лжец" ("Le menteur", пост. 1643, изд. 1644), повторяющая сюжет пьесы Х. Руиса де Аларкона-и-Мендосы "Сомнительная правда", сыграла важную роль в формировании франц. комедии классицизма, но сам К. после неудачи с пьесой "Продолжение лжеца" ("La suite du menteur", пост. 1643, изд. 1645) больше не обращался к жанру комедии. Разочарование в абсолютистском гос-ве усиливается в драмах "Родогуна..." ("Rodogune, princesse des Part-hes", пост. 1644--45, изд. 1647), "Ираклий, император Востока" ("Héraclius, empereur d'Orient", пост. 1646, изд. 1647) и др. произведениях конца 40-х гг., получивших впоследствии название трагедий "второй манеры" К.
   Начавшееся уже со времени правления Мазарини перерождение абсолютистского гос-ва, как и деградация дворянской фронды, -- такова историч. почва, на к-рой вырастают поздние драмы К. Образ монарха-тирана, движимого не интересами гос-ва, а личным честолюбием, становится центр. фигурой корнелевского театра. Политика остается по-прежнему гл. нервом драматургии К., но теперь она сводится к придворной интриге, династич. борьбе за престол. Оставаясь поэтом героич. воли, К. больше не находит для нее разумного обществ. содержания и потому она предстает как иррациональная, преступная, извращенная сила. Положит. герои, как правило, нерешительны, пассивны, добродетели их не выходят за пределы частной жизни. В "Родогуне" и следующих за ней трагедиях изображен мир дворцовых интриг и преступлений, к к-рому уже не приложимы масштабы грандиозного трагич. действия. Отсюда взвинченность и неправдоподобие образов и ситуаций. Сам К. теперь утверждает, что сюжет прекрасной трагедии должен быть неправдоподобным (предисл. к трагедии "Ираклий"). Новый смысл приобретает и обращение писателя к истории. Если раньше историч. сюжет служил средством типизации совр. материала, то теперь он призван прежде всего придать достоверность историч. факта исключит. характерам и положениям. Классицистич. форма перестает отвечать содержанию трагедии К. Принцип благородной простоты и ясности сменяется нарочитой запутанностью интриги, драму движет слепая случайность, а не разумная воля героя. Утрачивает свой внутр. смысл и строгая иерархия жанров. К. делает попытки отойти от канонов классицизма, создать новые жанровые формы, промежуточные между трагедией и комедией. В героич. комедии "Дон Санчо Арагонский" ("Don Sanche d'Aragon", пост. 1649, изд. 1650) принц Санчо в плебейском обличии сына рыбака Карлоса совершает подвиги и завоевывает любовь королевы. Пьесу эту любили романтики, она оказала влияние на "Эрнани" и "Рюи Блаз" В. Гюго. Демократич. тенденция драмы К. явилась отголоском обществ. подъема, вызванного оживлением оппозиционных к абсолютизму сил в нач. 50-х гг. Эта тенденция еще сильнее проявилась в самом значит. произв. позднего К. -- трагедии "Никомед" ("Nicomède", пост. и изд. 1651), заканчивающейся нар. восстанием. Образ героя, иронизирующего над своими врагами, внутренне цельного и неколебимого, в чем-то сродни нар. эпич. характерам. Никомед близок и ранним героям К.
   После провала трагедии "Пертарит..." ("Pertharite, Roy des Lombards", пост. 1651, изд. 1653), вызванного не столько худож. недостатками драмы, сколько содержавшимися в ней намеками на события англ. революции, К. вынужден был уехать в Руан, где в течение семи лет ничего не писал для театра. Он занимался переводами церк. поэзии и работал над теоретич. соч. по вопросам театра. К театр. деятельности К. вернулся в 1659, написав трагедию "Эдип" ("Œdipe").
   Драмы К. 60-х гг. -- "Серторий" ("Sertorius", пост. и изд. 1662), "Софонисба" ("Sophonisbe", пост. и изд. 1663), "Отон" ("Othon", пост. 1664, изд. 1665) и др. свидетельствуют о творч. упадке. Поэт героич. периода становления нац. гос-ва, К. оказался глух к новым проблемам времени. Попытка его соперничать с Ж. Расином кончилась поражением. Трагедия К. "Тит и Береника" ("Tite et Bérénice", пост. 1670, изд. 1671), написанная на тот же сюжет, что и "Береника" Расина (пост. одновременно), лишь подчеркнула триумф его соперника. По примеру Расина К. вводит в свои трагедии любовную интригу, но любовь является лишь придатком к политич. теме, данью галантным вкусам двора. С театром К. окончательно простился своей пьесой "Сурена..." ("Suréna, général des Parthes", пост. 1674, изд. 1675), в к-рой снова прозвучала важнейшая тема позднего творчества драматурга -- обличение королевского деспотизма. Последние десять лет жизни К. провел в Париже, в стороне от лит. и театр. дел, почти ничего не писал. Умер в большой нужде, всеми забытый. Новая слава пришла к К. в эпоху Просвещения и во время франц. бурж. революции конца 18 в.
   В России трагедии К. неоднократно переводились и ставились в 18 в.; "Сид", "Гораций", "Цинна", "Смерть Помпея", "Родогуна" были переведены Я. Б. Княжниным (1788). К. был особенно популярен в годы борьбы с деспотизмом Екатерины II и во время декабристского движения. В условиях борьбы с самодержавием особый интерес вызывала "Цинна", воспринятая как тираноборч. трагедия. Ее заново переводил П. А. Катенин; в его переводе был пост. "Сид" (Петербург, 1822). "Там наш Катенин воскресил Корнеля гений величавый", -- писал по этому поводу в 1-й гл. "Евгения Онегина" А. С. Пушкин, причислявший К. к истинным гениям трагедии (см. "Пушкин-критик", 1950, с. 99). В. Г. Белинский, в 40-х гг. изменив свой первоначально отрицат. взгляд на франц. трагедию как на "ложно классическую", оценил "страшную внутреннюю силу... пафоса" трагедии К. (Собр. соч., т. 3, 1948, с. 56). В конце 19 в. появились новые переводы "Сида", "Горация", "Родогуны". В сов. время были заново переведены "Сид" (М. Лозинским), "Гораций", "Цинна", "Родогуна" и "Никомед".
   Соч.: Œuvres, v. 1--12, P., 1862--68; в рус. пер. -- Избр. трагедии, М., 1956; О драме. Из рассуждений П. Корнеля, М., 1885.
   Лит.: Батюшков Ф. Д., Корнелиев "Сид", СПБ, 1895; Мокульский С. С., Корнель и его школа, в кн.: История франц. лит-ры, т. 1, М. -- Л., 1946, с. 405--38; Балашов Н. И., П. Корнель, М., 1956; Сигал Н. А., П. Корнель, 1606--1684, Л. -- М., 1957; Эткинд Е., П. Корнель, в кн.: Писатели Франции, М., 1964; Tachereau J., Histoire de la vie et des ouvrages de P. Corneille, 2 éd., P., 1855; Gasté A., La querelle du "Cid", P., 1899; Lanson G., Corneille, 2 éd., P., 1905; Steinweg C., Corneille. Kompositionsstudien zum Cid, Horace, Cinna, Polyeucte, P., 1905; Dorchain A., P. Corneille, P., [1918]; Tastevin M., Les héroïnes de Corneille, P., 1924; Riddle L. M., The genesis and sources of P. Corneille's tragedies from "Médée" to "Pertharite", Baltimore, 1926; Crétin R., Les images dans l'œuvre de Corneille, P., 1927; Croce B., Ariosto, Shakespeare e Corneille, 2 éd., Bari, 1929; Klemperer V., P. Gorneille, MЭnch., 1933; Lemonnier L., Corneille, P., [1945]; Couton G., La vieillesse de Corneille (1658--1684), P., 1949; его же, Corneille et la Fronde, Clermont-Ferrand, 1951; Dort B., P. Corneille dramaturge, [P., 1957]; Descotes M., Les grands rôles du théâtre de Corneille..., P., 1962 (имеется библ.); Sweetser M.-O., Les conceptions dramatiques de Corneille. D'après ses écrits théoriques, Gen. -- P., 1962 (имеется библ.).
   Библиографич. изд.: Picot E., Bibliographie cornélienne..., P., 1876; Verdier P., Pelay E., Additions à la bibliographie cornélienne, P., 1908.

В. Я. Бахмутский.

   Источник текста: Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. -- М.: Сов. энцикл., 1962--1978. Т. 3: Иаков -- Лакснесс. -- 1966. -- Стб. 745--750.
   Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-7452.htm
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru