Кондратович Кирьяк Андреевич
Кондратович К. А.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

I.

   Кондратович, Кирьяк Андреевич, переводчик XVIII в., коллежский асессор, род. в 1703 г., ум. около 1790 г. Сын сотника слободского Ахтырского полка, учился в Киевской духовной Академии, где приобрел, вместе с довольно хорошим знанием языков польского и латинского, чрезмерное пристрастие к схоластике; в 1728--1731 г. обучал латинскому языку семинаристов в Переяславле Рязанском, где в то время был епископом его дядя, известный проповедник, Гавриил Бужинский. В 1733 г. Кондратович занимался у Феофана Прокоповича переводами и в том же году был отослан в Екатеринбург, учителем детей церковников и мастеровых. Здесь он занимался переводами по указанию В. Н. Татищева и сделал для него немало переводов из латинских и польских источников, касающихся русской истории. В 1735--1739 г.г. он занимал -- по его показанию должность "придворного философа", по словам Татищева -- гусляра, по-видимому, просто шута. С воцарением Елизаветы Петровны Кондратович переехал в С.-Петербург и, представив в Академию Наук составленный им "Лексикон", который впоследствии лег в основание начальных трудов по составлению первого русского словаря, изданного Российской Академией в 1786--1796 г.г., заявил Сенату свое желание получить при Академии Наук место профессора "к собиранию лексиконов латинско-российского и российско-латинского языков"; но подобной кафедры в Академии не существовало, и Кондратовича определили старшим переводчиком при Академии Наук, с жалованием в 300 руб. Первые два года, когда он одновременно с академическими занятиями обучал катехизису сына гр. Строгонова, который покровительствовал ему в Екатеринбурге, ему жилось, как читаем в одном из его писем, "свободно, прохладно, совокупно и равномерно весело"; в последующее же время он испытал много неприятностей. Особенно его досадовало, что Академия Наук не печатала его переводов. В 1745 г. Кондратович написал латинскую грамматику, посвятил ее св. Синоду и в особом "доношении" по этому случаю привел и реестр своих переводов и словарей, числом 31. Но грамматика была признана "неисправной", и обращение Кондратовича к Синоду не имело никаких результатов. В 1759 г. в периодическом издании Сумарокова "Трудолюбивая Пчела" (ноябрь) появился впервые в печати перевод его двух элегий Овидия Назона. Затем Кондратович был назначен в помощники Ломоносову "при сочинении российского лексикона"; и с ним, и с Сумароковым он не ужился. В 1766 г. он подал в Академию Наук прошение о напечатании его переводов и при этом сообщил полный перечень своих трудов; Академия не обратила внимания на просьбу Кондратовича. Однако, в 1767 г. появились в печати следующие переводы Кондратовича с латинского яз.: 1) "Исследование сочинителя Ригера о воздухе", 2) "Феофила Сигефра Беэра, бывшего профессора восточной истории и языков, География российская из Константина Порфиродного", 3) "Сочинение о варягах автора Феофила Сигефра Беэра, бывшего профессора восточной истории и восточных языков при Императорской Академии Наук", 4) "География российская и соседственных с Россией областей около 947 года, из книг северных писателей выбрана, автора Беэра", 5) " Марка Туллия Цицерона двенадцать отборных речей". В посвящениях этих переводов высокопоставленным особам Кондратович печатал частью стихотворные похвалы лицам, которым посвящены переводы, частью "оды", вовсе не имеющие отношения к переводу; так напр., при трактате о варягах находим "оду парафропическую о впадшем в разбойники"; в "Географии российской" -- такая же ода о страшном суде; в "Исследовании о воздухе" -- "элегия или ария об Абрадате, сузском царе". Кроме того Кондратович занимался собиранием и составлением эпиграмм и из многочисленного собрания их ему удалось в 1769 г. напечатать до 300 под названием "Старик молодой доброхотному и недоброхотному читателю"; эпиграммы почти все плохи. Последними печатными трудами Кондратовича были: 1) "Польский общий словарь и библейный, с польской, латинской и российской новоисправленной библиями смечиван"... (СПб., 1775 г.), и 2) "Декционер или речениар по алфавиту российских слов о разных произращениях, т. е. древах, травах, цветах, семенах огородных и полевых кореньях и о прочих былиях и минералах" (СПб., 1780 г.). -- Как писатель Кондратович не имеет никакого значения; переводы его тоже довольно плохи. Но он заслуживает внимания, как один из первых представителей того типа литературных "трудолюбцев", людей как бы одержимых страстью к сочинительству, переводам, даже просто к переписыванию, который создался у нас в XVIII в.
   Митр. Евгений, "Словарь русских светских писателей" (М. 1845 г.; стр. 299 и след.); Тихонравов, "К. А. Кондратович" (в "Библиографических Записках", т. I, стр. 225--236)·, Билярский, "Материалы для биографии M. В. Ломоносова"; П. П. Пекарский, "Кондратович, русский прозаик и стихотворец, филолог и беллетрист XVIII ст." (в "Современнике", 1858 г., т. LIX, стр. 452--484); его же, "История Академии Наук" (II т., 372--374 стр.); "Чтения Москов. Общ. Ист. и Др. Росс.", 1867 г., No 3; Генннади, "Словарь". -- Некоторые неизданные переводы Кондратовича упоминаются, между прочим, в "Описании рукоп. Румянц. музеума", No CCLXIV и у Змеева, "Рус. врачебники", 155.

В. Р--.

   

II.

   КОНДРАТОВИЧ Кирияк (Кириак) Андреевич [1703 -- 14 (25) IX 1788, Петербург]. Сын сотника Ахтырского полка, павшего в Полтавском сражении. С 1715 учился на собственном коште в Киево-Могилянской академии и окончил полный курс в 1730. В 1727 архиепископ Рязанский и Муромский Гавриил Бужинский (дядя К.) вызвал К. в Рязань, где с сент. 1727 по авг. 1728 К. преподавал в славяно-греко-лат. школе лат. язык; затем он вернулся в Киев для завершения обучения. В 1731 К. был вызван в Петербург и назначен придворным студентом (круг обязанностей неясен, К. именовался также то "придворным философом", то "гуслистом"), В нояб. 1733 К. был переведен к Феофану Прокоповичу для помощи в переводах богословских трудов (перевел с лат. языка "Изображение сокращения богословского" Я.-Ф. Реймана; местонахождение рукописи неизв.), но через четыре месяца по просьбе В. Н. Татищева был отправлен в Екатеринбург.
   В Екатеринбурге К. преподавал в школе лат. язык и логику, а также помогал Татищеву в его работе над "Историей" и переводил для него с лат. языка труды, имеющие отношение к истории России: в 1735 он перевел сочинение "О начатии поляков и о делах, от оных соделанных" пол. историка XVI в. М. Кромера (Б-ка СПб. Горного ин-та, Г 3173-- 3177, Г 3225; БАН, 32.7.1), в 1737 -- "Историю о славянах" нем. хрониста XII в. Гельмольда и ее продолжение, написанное Арнольдом Любекским (СПбФ АРАН, p. I, on. 61, No 1; оп. 59, No 1). К. перевел также с лат. языка "О оракулах" А. ван Даля (БАН, 17.15.21; СПбФ АРАН, р. I, оп. 60, No 1); уже переводившиеся ранее на рус. язык произведения стоической этики "Энхиридион" Эпиктета (не сохр.) и "Картину" Кебета (СПбФ АРАН, р. II, оп. 1, No 26), а с пол. языка лечебник (РНБ, собр. СПб. дух. академии, No 412). Во время занятий с учениками школы К. сравнивал рус. Библию с лат. переводом древнеевр. оригинала и предложил исправления отдельных мест в книге Бытия, но Синод не принял его предложений, "понеже оное правление, яко с латинской, а не с греческой учиненное, недействительное есть" (РГИА, ф. 796, оп. 20, No 136). В 1742 К. после безуспешных попыток определиться учителем в Тобольскую дух. семинарию вернулся в Москву, утратив при переправе через р. Каму свои пожитки, но сохранив переводы.
   В 1742 К. обратился в Сенат с прошением о месте профессора "к собиранию лексиконов латино-российского и российско-латинского языков" в Академии наук, но т. к. такой должности не существовало, то в сент. 1743 он был принят старшим переводчиком в Академию наук, где служил до конца жизни (1760 -- кол. асессор; февр. 1781 -- надв. советник).
   К. переводил для Академии наук с лат. языка труды по истории славян и рос. географии Т. -З. Байера (1747; изд. 1767), "Готскую и шведскую истории" Иоанна Магнуса (ок. 1747 -- РГБ, ф. 256, No 263; СПбФ АРАН, р. V, оп. К, No 41/1), "О делах московских комментарий" С. Герберштейна (1748 -- СПбФ АРАН, р. II, оп. 1, No 27) и др.; для Герольдмейстерской конторы делал переводы из пол. гербовников (СПбФ АРАН, ф. 3, оп. 1, No 294, л. 336--341; РНБ, ф. 452, No 570). Переводы К. считались, видимо, неудовлетворительными (по отзыву Татищева, К. "весьма неприлежно переводил" -- Ист. арх. М.; Л., 1951. Т. 6. С. 288), и под тем предлогом, что К. может переводить только с лат. языка, он был в июле 1748 переведен из Исторического деп. в Акад. гимназию учителем лат. языка. Безуспешной оказалась попытка К. перейти переводчиком в Синод в 1746, несмотря на благоприятный о нем отзыв С. С. Волчкова: К. в переводах с лат. и пол. языков "довольное прилежание и немалый труд имел, в которых и поныне рачительно упражняется, притом же ведет себя добропорядочно" (РГИА, ф. 796 оп. 27, No 129).
   Наряду со служебной деятельностью К. продолжал заниматься переводами по собственному почину (преимущественно античной литературы). В 1744 он перевел сочинение о тщеславной гордости и спеси представителей ученого сословия нем. писателя И.-Х. Кехера (псевд. -- "Г. Ашпан") "О суеверстве книжном или грамотном" (СПБФ АРАН, р. II, оп. 1, No 25; ориг.: De superstitione erudita seu literaria. KЖln, 1728). В 1745 его перевод "Катоновых двустрочных стихов о добронравии" Псевдо-Катона был напечатан в приложении к переведенной В. К. Тредиаковским книге Ф. Фенелона "Истинная политика знатных и благородных особ". В том же году К. предложил Акад. канцелярии для издания свои переводы, выполненные в Екатеринбурге. Назначенные для их рассмотрения И. И. Тауберт, С. С. Волчков и М. В. Ломоносов под разными предлогами уклонились от поручения, и решение по изданию не было принято, а К. было ведено в дальнейшем выполнять переводы только по поручению Акад. канцелярии.
   Лексикографическая работа постоянно привлекала К. Еще в Екатеринбурге он составлял словари языков народностей Сибири (не сохр.; по отзыву Татищева, это были небольшие подборки слов). В сент. 1747 К. представил в Акад. канцелярию переработку словаря X. Целлария "Целяриев дикционер русский с латинским". Словарь был отдан на рецензию Ломоносову, который резко раскритиковал труд К., отметив, в частности, "нарочитое число весьма новых и неупотребительных производных же слов", а также ошибки в переводе (см.: Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1955. Т. 9. С. 616). В дальнейшем К. должен был работать над словарем под руководством Ломоносова. К. постоянно жаловался на придирки, ругань и угрозы физической расправы со стороны Ломоносова, и их сотрудничество закончилось в 1751, причем К. просил не поручать более рассмотрение его трудов Ломоносову. Рукопись словаря неоднократно перерабатывалась К., и к 1772 словарь был уже отредактирован С. Я. Румовским и готов к печати, но издание не состоялось и рукопись не сохранилась: во время подготовки Словаря Рос. Академии она была разделена на части и роздана составителям. Одновременно с работой над Целларием К. предпринял перевод многоязычного словаря А. Калепино "Лексикон российский двенадцатиязычный калепинский" (сохр. только часть литеры "А" -- СПбФ АРАН, р. V, оп. К, No 41/2). Словарные труды К. были прерваны, возможно, его психическим расстройством в 1751, от которого он оправился только к 1754. Впосл. К. издал "Польский общий словарь" (1775; пол. словник К. взял из словаря пол. языка Г. Кнапского и сам подобрал к нему рус. соответствия) и "Дикционер, или Речениар, по алфавиту российских слов, о разных произращениях, то есть древах, травах, цветах, семенах..." (1780).
   В кон. 1750-х-нач. 1760-х гг. К. предпринял ряд переводов классических произведений с лат. языка: в 1758--1760 он перевел "Илиаду" (РГБ, ф. 313, No 1256) и "Одиссею" (РНБ, F.XV.64) Гомера, две элегии Овидия (Трудолюбивая пчела. 1759. Нояб.), "Батрахомиомахию" (1761; не сохр.), "Работу и день" Гесиода (1761; не сохр.), два Диалога Лукиана (1762; не сохр., см. доношения К. 1761--1762: СПбФ АРАН, ф. 3, оп. 1, No 265 л. 30--38), "Двенадцать отборных речей" Цицерона (1762). Несмотря на неоднократные прошения oб издании переводов, в которых К. сетовал, что его книги "в библиотеке кирпичам и моли вверены без пользы" и что он "переводил для людей, а не для кирпичей библиотечных", был издан только пере вод Цицерона (1767), а о рукописном переводе Гомера упомянул Н. И. Новиков (Новиков. Опыт словаря (1772)). Переводы К. (стихотворные произведения переведены прозой) сделаны тяжеловесным и стилистически неустоявшимся языком рус. прозы первой пол. XVIII в., имена собственные и реалии быта русифицированы. Для языка К. характерны украинизмы; он оправдывал себя тем, что много лет прожил в Киеве. А. П. Сумароков, выступая в статье "О копиистах" против иноземных заимствований в рус. языке, писал: "Опасно, чтоб Кирейки не умножили в нем и польских слов" (Трудолюбивая пчела. 1759. Дек. С. 767). Вероятно, после этого выпада в янв. 1760 у К. была ссора с Сумароковым, который дошел до рукоприкладства. Язык К. и позднее был предметом для насмешек. Н. П. Николев в "Лиродидактическом послании" (1791) писал, обращаясь к Е. Р. Дашковой: "А Кондратовичам тобой Закрыта в храм наук дорога". В примечании Николев привел "устное предание" о несуразных предложениях К. ("яишницу" переименовать в "млекошницу" и др.) и поставил его в ряд "страннорусских" педантов, которые "производят млекошницы, хамки, шарокаты, шаропихи, шаротыки и избытия" (Николев Н. Творении. М., 1796. Т. 3. С. 110, 345--347). В нач. XIX в. А. С. Шишков, напротив, высоко оценил слог К., имея в виду его перевод Овидия: "Если бы он <Овидий> писал прозою, то бы, прочитав подобный перевод, можно было не иметь желания читать подлинник" (Шишков А. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка. СПб., 1803. С. 378). В нач. 1780-х гг. К. намеревался дать систематическое изложение своих взглядов на практику перевода, о чем писал в прошении Платону Левшину: "Я сочиняю диссертацию о чистых переводах российских, в которой небывалые правила положены будут, числом около 200, для пользы общества" (РНБ, F.XVIII.8, л. 3 об.).
   В течение всей жизни К. писал эпиграммы и, по его словам, написал их более 16000. В 1769 триста эпиграмм составили книжку "Старик молодый" (Ч. 1--3); значительное число (однако менее 16000 сохранилось в черновых тетрадях К. (РНБ, F.XIV.17; Q.XIV.16). Силлабические эпиграммы К. были далеки и от современной жизни, и от литературных полемик: это тяжеловесная ученая поэзия с примечаниями и указаниями на источники, преимущественно русифицированные переложения из лат. (в частности, Марциал) и новолат. (М. Радау) поэзии или вариации на библейские темы. Не имели отклика и его сатирические брошюры "Ворона. Вран. Всеобщеисторическая похвала врану" (1775) и "Реприманд Воронин" (1778). Эпизодически К. участвовал в "Пустомеле" (1770. Июль), напечатав там отклик на "Трутень"; к этому же времени относится его запись в рабочей тетради: "Русский трутень лучше любит труд, заморска неж пчела" (РНБ, F.XIV.17, л. 98). Во второй пол. 1770-х гг. К. составив для Новикова сборник своих эпи грамм, но издание не было осуществлено.
   Обремененный большой семьей, К. в 1760--1770-х гг. многократно подавал прошения о вспомоществовании на высочайшее имя (РГАДА, ф. 10, оп. 1, No 472, л. 30: No 588, л. 92, 248--249; Чтения в о-ве истории и древностей рос. 1867. Кн. 3. Отд. 5. С. 9--10), К. Г. Разумовскому (см.: Семнадцатый век. М., 1868. Кн. 2. С. 571), М. Л. Воронцову (см.: Арх. кн. Воронцова. М., 1872. Кн. 4. С. 195--196), в Акад. канцелярию; искал заступничества и покровительства у Демидовых и Строгановых, но безрезультатно. Умер в бедности.
   Лит.: Пекарский П. Кондратович, рус. прозаик и стихотворец, филолог и беллетрист XVIII столетия // Совр. 1858. No 6; Тихонравов Н. С. Кирьяк Кондратович, переводчик прошлого столетия // Библиогр. зап. 1858. No 8; Билярский П. С.: 1) О первом опыте перевода Герберштейна на рус. яз.: (Библиогр. известие) // Зап. имп. Академии наук. 1863. Т. 4. Кн. 1; 2) Мат-лы для биографии Ломоносова. СПб., 1865; Пекарский. История Академии наук. Т. 2 (1873); Венгеров. Рус. поэзия. Т. 1, вып. 6 (1897); Семенников В. П. К истории цензуры в Екатерининскую эпоху // Рус. библиофил. 1913 No 1; Семенников. Мат-лы для словаря (1914); Обрембская-Яблонъская А. А. Об источниках пол.-рус словаря Кирияка Кондратовича // Тр. Отд. древнерус. лит. М.; Л 1958. Т. 14; Макеева В. Н.: 1) Рус. лексикография 40--50 гг. XVIII в и Ломоносов // Ломоносов: Сб. статей и мат-лов. М.; Л., 1960. Т. 4; 2) М. В. Ломоносов -- составитель, редактор и рецензент лексикогр. работ // Вопр. языкознания. 1961. No 5; Егинов А. Н. Гомер в рус. пер. XVIII-XIX вв. М.; Л., 1964; Виржакова Е. Э. Отражение функционально-стилистической дифференциации рус. лексики в двуязычных словарях XVIII в.: (Пол.-рус. словарь К. Кондратовича) // Функциональные и социальные разновидности рус. лит. яз. XVIII в. Л., 1984; Астраханский В. С. Книги из Екатеринбургской б-ки В. Н. Татищева в Горном ин-те в Ленинграде // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1984. М., 1986; Савельева Е. А. Рукописи В. Н. Татищева -- предшественника М. В. Ломоносова -- в собрании Библиотеки АН СССР // Ломоносов и книга. Л., 1986; Бердников Л. И. Кирияк Кондратович и Господин Господинович: Из истории посвящения в рус. книжной культуре // Альм. библиофила. М., 1989. Вып. 25.

С. И. Николаев

Словарь русских писателей XVIII века, Вып. 3. СПб., 2010

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru