Колтоновская Елена Александровна
Поборница справедливости

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

0x01 graphic

Поборница справедливости.

(Элиза Ожешко).

   Въ іюнѣ текущаго года исполнилось сорокъ лѣтъ литературной дѣятельности знаменитой польской писательницы Элизы Оржешко. Въ теченіе своей долгой полезной жизни она написала болѣе 60 произведеній, большая часть которыхъ переведена на разные языки, въ томъ числѣ и на русскій.
   Все вышедшее изъ подъ пера польской писательницы -- о чемъ бы она ни повѣствовала -- отличается большой искренностью и всегда глубоко захватываетъ читателя. Происходитъ это не только отъ того, что она обладаетъ большимъ художественнымъ талантомъ и умѣетъ живо, интересно разсказывать, а и отъ того, какъ сама она относится къ своему разсказу и о чемъ она разсказываетъ.
   Писательство никогда не было для нея случайнымъ занятіемъ и пустой забавой отъ бездѣлья. Она писала и пишетъ только о томъ, что передумала, перечувствовала и что ее самое волнуетъ. А волнуетъ ее многое... все то, что давно составляетъ заботу всякаго отзывчиваго мыслящаго человѣка. Возмущаться несправедливостью и жестокостью, понимать людское страданіе и минутами на него откликаться способны, конечно, многіе люди. Но всецѣло проникаться ими и отдавать на служеніе имъ всю свою жизнь могутъ только люди избранные, особенные.
   Къ такимъ именно избранникамъ принадлежитъ Элиза Оржешко, благодаря своему живому впечатлительному уму, отзывчивому сердцу и крупному таланту. Присмотрѣвшись къ жизни, она поняла ея главную суть, суть современныхъ человѣческихъ страданій, нуждъ и потребностей и изображенію ихъ посвятила свое творчество. Случилось это не сразу, а постепенно, такъ какъ первоначальныя условія ея жизни -- рожденія и воспитанія -- были въ этомъ отношеніи скорѣе неблагопріятны.
   Элиза Оржешко родилась въ 1842 году, въ Гродненской губерніи, въ богатой помѣщичьей семьѣ Павловскихъ. Первоначальное образованіе она получила въ обыкновенномъ монастырскомъ пансіонѣ и не вынесла оттуда ни солидныхъ знаній, ни опредѣленныхъ взглядовъ на жизнь. Вскорѣ затѣмъ, будучи еще совсѣмъ молоденькой дѣвушкой, почти ребенкомъ, она вышла замужъ за сосѣдняго помѣщика Оржешко. Первое время жизнь пошла у нея какъ у всѣхъ молодыхъ женщинъ ея круга: свѣтскіе выѣзды и всевозможныя забавы, съ единственною цѣлью чѣмъ-нибудь заполнить и убить праздное время. Но пустота и бездѣлье совсѣмъ не соотвѣтствовали богато одаренной натурѣ будущей писательницы и скоро стали ей надоѣдать. Умъ искалъ пищи. Элиза Оржешко начинаетъ тяготиться выѣздами и засаживается за книги, которыя въ изобиліи выписываетъ изъ города. Постепенно въ ней происходитъ глубокій душевный переворотъ и она ищетъ для себя серьезныхъ цѣлей въ жизни. Наступившее въ то время общественное оживленіе еще больше содѣйствуетъ такому настроенію и толкаетъ на рѣшительный шагъ. Она рѣзко порываетъ съ прежнею жизнью, между прочимъ, и съ мужемъ, съ которымъ у нея было мало общаго, и перебирается въ Гродно. Здѣсь окончательно складываются ея взгляды на жизнь и начинается литературная дѣятельность. Въ Гроднѣ, продолжая писать, живетъ она и въ настоящее время.
   Отличительная черта произведеній Элизы Оржешко -- ихъ большая и широкая гуманность: любовь къ человѣку и сочувствіе ко всѣмъ страдающимъ, униженнымъ и угнетеннымъ -- кого такъ или иначе обидѣла жизнь. Въ каждомъ изъ ея героевъ для нея прежде всего дорогъ и важенъ человѣкъ со всѣми своими вкусами, склонностями и особенностями, независимо отъ того, какого онъ происхожденія, званія, состоянія, даже образованія. И она очень рада, когда эти искусственныя перегородки, которыхъ такъ много въ нашей жизни падаютъ между людьми и даютъ имъ возможность сблизиться и понять другъ друга.
   Маленькій герой разсказа "приключенія Яся" жилъ въ достаточной, интеллигентной семьѣ. Его берегли и лелѣяли и жизнь его текла какъ по маслу, не давая ему испытывать никакихъ лишеній. У Яся было самое смутное представленіе о томъ, что на свѣтѣ живутъ бѣдные люди, не имѣющіе не только окружающаго его довольства, но часто и куска хлѣба. Больше того, онъ боялся этихъ неизвѣстныхъ, чуждыхъ ему по внѣшнему виду людей, которые живутъ въ городѣ "въ особыхъ кварталахъ", какъ выразился разъ его папа во время прогулки. Онъ представлялъ себѣ всѣхъ ихъ въ образѣ страшныхъ нищихъ съ мѣшками, куда они, по увѣреніямъ няньки, таскаютъ дѣтей... Онъ испытывалъ по отношенію къ нимъ непреодолимый ужасъ.
   Однако, когда маленькій Ясь, заблудившись на прогулкѣ, попалъ въ одну бѣдную семью ремесленниковъ -- гончаровъ, его чувства очень скоро измѣнились и страхъ исчезъ. Онъ увидѣлъ, что люди вездѣ люди и что между ними всегда много общаго, какъ бы ни казалась велика бездна, ихъ раздѣляющая. Какъ они, въ сущности, похожи на тѣхъ, которыхъ онъ, Ясь, видѣлъ вокругъ себя обыкновенно -- не смотря на разницу платья, внѣшнихъ привычекъ и обстановки! У нихъ то же свои заботы, радости и огорченія, какъ и вездѣ, то же разнообразіе отношеній другъ къ другу! Маленькому Ванцуку и Магдусѣ такъ же дороги и милы ихъ грубыя глиняныя игрушки, какъ Ясю его красивыя куклы и лошадки и, вообще, во всемъ удивительное сходство. Вотъ даже жена гончара ночью укачиваетъ пѣніемъ плачущаго ребенка точь въ точь такъ, какъ это дѣлала Ясина мама, проводя безсонныя ночи надъ его больной сестренкой... А раньше ему казалось, что бѣдняки какая то совсѣмъ особая порода людей! Но природѣ у Яся было чуткое сердце и ему нетрудно было отрѣшиться отъ предубѣжденій. Онъ скоро подружился съ дѣтьми гончара и чувствовалъ себя въ пріютившей его семьѣ, какъ дома. Къ тому же, новые знакомые его очень интересовали и онъ узналъ отъ нихъ много важнаго. Оказалось, напримѣръ, что такъ страшившій его "дѣдъ" Миколай совсѣмъ не всегда былъ нищимъ дѣдомъ, пугающимъ дѣтей своимъ мѣшкомъ. Напротивъ, онъ долго служилъ кучеромъ въ богатомъ домѣ и только потомъ какъ-то случилось, что онъ обѣднѣлъ и сталъ жить подаяніемъ. Да и старшая въ семьѣ гончаровъ, нравившаяся Ясю "бабушка" разсказала ему, что когда-то они съ мужемъ жили безбѣдно, хотя и работали съ утра до ночи, но послѣ того, какъ съ ними стряслось много неожиданныхъ бѣдъ, впали въ нужду... Маленькій неопытный Ясь долженъ былъ впервые почувствовать, какъ все случайно и непрочно для человѣка въ теперешней жизни -- и богатство, и связанное съ нимъ внѣшнее положеніе, какъ поэтому нельзя судить о самомъ человѣкѣ по его положенію и ни у кого нѣтъ права относиться къ другому съ пренебреженіемъ...
   Не было ни тѣни недружелюбія и со стороны бѣдныхъ тружениковъ къ маленькому барчуку. Если-бъ они его встрѣтили гдѣ-нибудь въ другой обстановкѣ, можетъ быть, онъ и показался бы имъ чуждымъ существомъ изъ другого міра и они отнеслись бы къ нему враждебно. Но здѣсь передъ ними былъ только безпомощный, заблудившійся ребенокъ, котораго нужно было пріютить и отвести къ родителямъ; и раздѣляющая ихъ преграда исчезла. Когда люди встрѣчаются въ необычной обстановкѣ, это всегда ихъ сближаетъ, дѣлаетъ взаимныя отношенія искреннѣе и проще.
   Почти такія же мысли занимаютъ писательницу въ другомъ разсказѣ: "Звенья". У богатаго стараго графа оказалось больше общаго со старикомъ часовщикомъ евреемъ, сыномъ его бывшаго арендатора, чѣмъ съ членами своей собственной семьи. Этотъ графъ жилъ съ семьей замужней дочери, среди веселыхъ, шумныхъ людей, ведущихъ праздную свѣтскую жизнь, и чувствовалъ себя нетепло и неуютно, словно среди чужихъ. Казалось бы, между нимъ и его домашними было такъ много связывающихъ звеньевъ: общность жизни, положенія и, наконецъ, родство! Но оказывается, что есть нѣчто еще болѣе важное, чѣмъ такія звенья. Это -- основные личные вкусы и взгляды каждаго человѣка. И тутъ то между графомъ и его близкими чувствовалось большое различіе. Въ этомъ, конечно, нѣтъ ничего страннаго. Дѣти часто бываютъ непохожи на родителей: вѣдь люди выростаютъ подъ разными вліяніями жизни. Графъ росъ и развивался совсѣмъ въ иное время, въ пору болѣе серьезныхъ интересовъ и глубокихъ чувствъ. И нѣтъ ничего удивительнаго, что та суетливая, пустая жизнь, которую теперь вели его дочь и зять, его не удовлетворяла. Между нимъ и его окружающими постепенно выростала стѣна.
   Но что-жъ было общаго между родовитымъ графомъ и бѣднымъ евреемъ, съ которымъ онъ такъ разговорился, зайдя въ его магазинъ отдать въ починку свои часы? Неужели только общность возраста? Конечно, много значило уже то, что оба были глубокими стариками, стоящими одной ногой въ могилѣ, что для обоихъ смыслъ существованія былъ уже только въ воспоминаніяхъ о прошломъ, о его лучшихъ дняхъ, а впереди ожидалось только одно -- для всѣхъ неизбѣжное: могила... Но были между двумя стариками и болѣе прочныя звенья, зависѣвшія отъ сходства прожитой жизни. По странной случайности судьбы старикъ еврей былъ такъ же несчастливъ въ семейной жизни, какъ и графъ. Его любимая дочь навсегда уѣхала въ Америку, а среди другихъ дѣтей онъ чувствовалъ себя очень одинокимъ.
   -- Знаете что, ясный панъ, -- сказалъ онъ своему гостю:-- Есть такая загадка... мнѣ очень интересно, знаете ли вы ее, или нѣтъ... Какимъ это образомъ возможно, чтобы у человѣка была семья и вмѣстѣ съ тѣмъ ея не было?
   Но губамъ графа проскользнула усмѣшка.
   -- Знаю я эту загадку, Берекъ, знаю я ее слишкомъ хорошо -- отвѣтилъ графъ.
   И нѣмъ дальше сидѣлъ онъ въ лавкѣ Берка, тѣмъ болѣе удивлялся тѣмъ неожиданнымъ многочисленнымъ звеньямъ, которыя отказывались между ихъ душами.
   Особенно удивился графъ, когда на его предложеніе продать ему дорогіе часы съ кукушкой, бѣдный еврей отвѣтилъ отказомъ и сталъ разсказывать ему одна за другой исторіи изъ своей жизни, которыя были у него связаны съ этими часами... Они когда-то развеселили его смертельно больного сына-первенца... Съ ихъ боемъ было связано мучительное воспоминаніе о разлукѣ съ любимой дочерью.
   -- Мой Берекъ,-- сказалъ задумчиво графъ:-- я хорошо понимаю, отчего ты не хочешь продать эти часы... Ты читаешь на нихъ, какъ я на своихъ, свое прошлое.
   Еврей съ довольнымъ видомъ покачалъ головою.
   -- Да, ясный панъ, вы правду сказали. Ясный панъ читаетъ прошлое на своихъ часахъ точь въ топь, какъ я на своихъ. Вѣдь у каждаго есть свое прошлое.
   "Оба они стояли другъ противъ друга, намѣреваясь скоро разойтись, но, какъ бы нарочно, отдаляя отъ себя минуту разлуки... Оба они чувствовали, что какой-то незримый кузнецъ сковываетъ ихъ крѣпкими звеньями, а надъ ихъ сгорбленными худощавыми фигурами волна времени пробѣгала съ своимъ безпрестаннымъ шумомъ: "тикъ-такъ", "тикъ-такъ".
   У Элизы Оржешко есть цѣлый рядъ произведеній, въ которыхъ она описываетъ жизнь того свѣтскаго общества, къ которому принадлежалъ графъ и которымъ онъ такъ тяготился. Относясь отрицательно къ этой, хорошо знакомой ей по рожденію, средѣ, писательница больше всего останавливается на всякихъ предразсудкахъ, которые глубоко вкоренились среди польской знати, мѣшаютъ общенію между людьми и иногда разбиваютъ имъ жизнь.
   Сама Элиза Оржешко можетъ служить лучшимъ доказательствомъ той мысли, что самымъ важнымъ въ человѣкѣ являются его собственныя чувства, мысли и склонности и что это основное очень часто не зависитъ отъ всякихъ случайныхъ условій его жизни, какъ-то рожденія, степени богатства или знатности и т. п. По рожденію она принадлежала къ богатому привилегированному классу, но это не мѣшало ей всю жизнь стоять на сторонѣ бѣдныхъ, несчастныхъ и обиженныхъ. Въ первомъ же своемъ печатномъ произведеніи ("Картинки изъ голодныхъ лѣтъ") она встаетъ на защиту обездоленныхъ людей своего края -- крестьянъ, положеніе которыхъ, кстати сказать, во всѣхъ отношеніяхъ еще болѣе тяжелое, чѣмъ въ Россіи. Трудно представить себѣ существо болѣе несчастное, забитое и униженное, чѣмъ польскій "хлопъ". Элиза Оржешко хорошо изучила крестьянскую среду и не разъ въ своихъ произведеніяхъ возвращалась къ ея изображенію.
   Не смотря на горячее сочувствіе къ несчастной и несправедливой долѣ народа, она изображаетъ его вполнѣ безпристрастно, безъ всякихъ прикрасъ -- такимъ, каковъ онъ есть, со всѣми послѣдствіями того убожества и мрака, въ которомъ онъ пребываетъ. Лучшее изъ такихъ произведеній "Колдунья" (или, подъ другимъ названіемъ, "Дзюрдзи"). Въ немъ подробно и очень правдоподобно описано, какъ крестьяне порѣшили уничтожить одну очень хорошую, принесшую имъ много пользы молодую женщину, считая ее колдуньей. Съ чувствомъ ледяного ужаса вы читаете въ разсказѣ, какъ это звѣрское рѣшеніе было приведено въ исполненіе, и жизнерадостная, никому не сдѣлавшая зла Петруся стала жертвой людскаго суевѣрія. Вы содрагаетесь, но вы все время понимаете, что такое звѣрство совсѣмъ несвойственно этимъ людямъ, а является только слѣдствіемъ ихъ темноты. Они просто не вѣдаютъ, что творятъ и потому совершаютъ чудовищную жестокость. Не отъ злого сердца она, а только отъ темноты мысли. Дайте имъ возможность болѣе сноснаго человѣческаго, а не звѣринаго существованія, и отъ этого варварства не останется и слѣда.
   Среди несчастныхъ и обездоленныхъ въ произведеніяхъ Элизы Оржешко очень значительное мѣсто занимаютъ брошенныя дѣти -- самыя несчастныя изъ несчастныхъ потому, что они безпомощны. Особенно потрясающее впечатлѣніе производитъ исторія маленькой дѣвочки въ разсказѣ "ІОліанка". Этотъ "общій", "ничей" -- кѣмъ то оставленный, ребенокъ выросъ среди бѣдняковъ, которымъ тоже подъчасъ нечѣмъ было съ нимъ подѣлиться, прошелъ черезъ всѣ ужасы нищеты -- голода и холода, всевозможныхъ обидъ и нравственнаго одиночества. Бывало даже время, когда маленькая Юльянка оставалась совсѣмъ безъ пристанища, скитаясь, какъ бездомная собака, и подвергаясь опасности замерзнуть въ холодныя ночи. Самое трогательное въ этомъ разсказѣ -- привлекательный образъ самой дѣвочки. Перенесенныя ею лишенія и страданія не угасили того хорошаго, что было заложено въ ея душѣ, и оно оживало всякій разъ, когда ей начинало житься спокойнѣе, съ появленіемъ какой-нибудь защитницы или защитника. Но временная защита обыкновенно очень скоро исчезла. Люди, которые принимали въ Юліанкѣ участіе, чаще всего сами тяжело боролись съ нуждой и съ трудомъ отстаивали свое право хоть нищенски да жить на свѣтѣ, и дѣвочка опять предоставлялась самой себѣ, должна была идти одна на встрѣчу всѣмъ случайностямъ и невзгодамъ жизни. Послѣдній ея покровительницей была слѣпая нищая, обѣднѣвшая "барыня", ревностно учившая Юліанку правиламъ "морали": сохрани Богъ ничего чужого не брать, не питать къ людямъ злобы и прощать обиды. Юліанка была привязана къ ней и съ любовью водила ее но городу. Слѣпая мечтала о томъ, чтобъ дожить до тѣхъ поръ, пока Юліанка подростетъ и сможетъ своимъ трудомъ зарабатывать хлѣбъ да и ей помогать. Но мечта не исполнилась. Старыя измученныя жизнью кости разсыпались раньше, чѣмъ того хотѣла ихъ обладательница. А Юліанка осталась... Нѣкоторое время жители города видѣли дѣвочку просящей подаяніе и на ночь скрывающуюся въ грязныхъ притонахъ для нищихъ. Затѣмъ она исчезла, неизвѣстно какъ и куда. Это никому невѣдомое и неожиданное исчезновеніе живого человѣка, словно песчинки въ морѣ, производитъ особенно тяжелое впечатлѣніе. Читателю жаль этой славной дѣвочки съ ея свѣтлой любопытной головкой и умѣющимъ горячо чувствовать сердцемъ. И неотвязно шевелится мысль: какой бы выросла Юліанка, если бы ее поставить въ тѣ условія, въ какихъ обыкновенно живутъ дѣти, если бъ ей предоставить все то, что ихъ окружаетъ и въ чемъ всѣ они такъ нуждаются въ своемъ нѣжномъ возрастѣ?...
   Также привлекательны два дѣтскихъ образа въ разсказѣ: "Поселянка": Полу-сироты Володя и Марцыся, дочь пьяницы-прачки. Дѣти свели знакомство на улицѣ и подружились на всю жизнь, ища другъ въ другѣ опоры. Сколько въ нихъ было здоровой жизни и силы для жизни! Какъ горячо они любили и трогательно утѣшали другъ друга! Какъ пылко умѣли мечтать о лучшей жизни!
   Живя въ другихъ, болѣе естественныхъ условіяхъ, тѣхъ самыхъ, какихъ недоставало и ІОліанкѣ, Володя и Марцыся навѣрное вышли бы хорошими и полезными людьми. Теперь же обстоятельства оказались сильнѣе ихъ, и одни, безъ поддержки, они не нашли для себя вѣрнаго пути. Способный и энергичный Володя попытался избавиться отъ угнетающей нужды путемъ воровства, но былъ пойманъ и посаженъ въ тюрьму. А его неразлучная подруга Марцыся, тщетно пытавшая повидаться съ нимъ, чтобъ забыться отъ горя впервые прибѣгла къ тому несчастному средству, что и ея злополучная мать и, вѣроятно, повторитъ впослѣдствіи ея судьбу.
   И въ томъ и въ другомъ разсказѣ явственно звучитъ одна и та же мысль, занимающая писательницу.-- Какъ несправедливы и неестественны условія теперешней жизни, обрекающія людей на невыносимыя лишенія, уродующія человѣка съ дѣтства и мѣшающія ему сдѣлаться такимъ, какимъ онъ могъ бы быть по своимъ природнымъ задаткамъ!
   Мы видимъ, что такую писательницу, какъ Элиза Оржешко, мало назвать гуманной. Она не только сочувствуетъ страданіямъ людей, но и показываетъ намъ причину этихъ страданій, объясняетъ ее. Люди страдаютъ не случайно и не по капризу судьбы, предназначившихъ ихъ для того, чтобы страдать въ то время, какъ другіе живутъ совершенно спокойно и въ полномъ довольствѣ. Напротивъ, причина ихъ страданій -- зло вполнѣ устранимое и зависитъ отъ самихъ людей. Оно и будетъ устранено, какъ только всѣ люди его сознаютъ или когда тѣ, для кого оно особенно тягостно, смогутъ устранить его и отстоять свои права силой. Пока же жизнь для огромнаго большинства людей не жизнь, а каторга. Въ то время какъ нѣкоторые, иногда совсѣмъ этого не стоющіе, пользуются всѣми благами жизни безъ всякихъ усилій, другіе выбиваются изъ силъ, чтобъ заработать себѣ на пропитаніе. Жизнь сводится только къ такой работѣ изо дня въ день и иногда случается, что получаемаго заработка не хватаетъ для удовлетворенія самыхъ необходимыхъ потребностей, особенно, если человѣкъ семейный. Въ интересномъ разсказѣ "Призраки" описана именно такая безпросвѣтная жизнь мелкаго чиновника, работающаго цѣлый день за самое жалкое вознагражденіе. Но природѣ Рыжинскій ничѣмъ не былъ хуже другихъ людей и не лишенъ былъ душевныхъ запросовъ и интереса ко всему окружающему. Но мертвая служба постепенно съѣла его живую душу, точно такъ же, какъ мелочная, суетливая, возня по хозяйству, съ одной всепоглощающей заботой, чтобъ какъ-нибудь свести концы съ концами, убила душу въ его женѣ и преждевременно ее состарила. У этихъ бѣдняковъ была одна только мечта выростить сына и дать ему образованіе, чтобы хоть ему впослѣдствіи жилось легче. И они отказывали себѣ во всемъ, бережно опуская въ копилку свои жалкіе гроши. Но при такихъ условіяхъ всякая мечта не больше, какъ призракъ. Чтобъ сдѣлать изъ сына полезнаго разумнаго человѣка, мало собрать нѣкоторую сумму денегъ; нужно умѣть его воспитать, во время поддержать и направить. А для этого у Рыжинскихъ не было ни силъ, ни времени, ни умѣнья. И сынъ вышелъ полнымъ ничтожествомъ, неспособнымъ для жизни и пренебрегавшимъ родителями, которые ради него терпѣли всевозможныя лишенія...
   Мы видимъ, что Элиза Оржешко, въ самомъ дѣлѣ, не только гуманная, но и серьезная, общественная писательница и при томъ глубоко современная. Не даромъ ея произведенія переведены на разные языки. Мысли ея всѣмъ интересны и герои -- хотя она и выводитъ только своихъ земляковъ -- всѣмъ близки и понятны. Вѣдь вездѣ, во всѣхъ странахъ, люди страдаютъ отъ подмѣченнаго писательницей несправедливаго устройства жизни и глубокая бездна отдѣляетъ богатыхъ отъ бѣдныхъ, стоящихъ вверху отъ пребывающихъ внизу.
   Глядя на все внимательнымъ взоромъ, гуманная польская писательница не могла обойти молчаніемъ самыхъ обездоленныхъ въ своемъ отечествѣ -- цѣлаго безправнаго народа -- евреевъ, которыхъ такъ много живетъ въ Польшѣ, и посвятила имъ длинный рядъ повѣстей и разсказовъ.
   Читатели, конечно, знаютъ, что евреи въ Россіи не пользуются равными правами съ другими гражданами и являются народомъ угнетаемымъ, гонимымъ и беззащитнымъ. Трудно даже представить себѣ, до какой степени простирается это безправіе, угнетеніе и гоненія -- гоненія не противъ отдѣльныхъ лицъ, а противъ цѣлаго шестимилліоннаго народа.
   По дѣйствующимъ въ Россіи законамъ евреи, за немногими исключеніями, не могутъ жить повсемѣстно, гдѣ хотятъ. Они должны ютиться въ отведенныхъ для этого нѣсколькихъ губерніямъ сѣверо-западной, южной Россіи и Польши, которыя и составляютъ такъ называемую "черту осѣдлости". Уже одно такое стѣсненіе въ выборѣ мѣстожительства по отношенію къ цѣлому народу является оскорбительной несправедливостью и большимъ неудобствомъ. Но этого мало: постепенно, приблизительно въ послѣдніе 25 лѣтъ, евреи подверглись цѣлому ряду новыхъ стѣсненій. Имъ запрещено было проживать въ деревняхъ и селахъ этой самой "черты осѣдлости", покупать и арендовать имѣнія, заниматься сельскимъ хозяйствомъ и вообще, свободно выбирать себѣ занятія. Въ то же время другими законами у евреевъ, не смотря на то, что они коренные жители занимаемыхъ ими областей, отнято право участія въ мѣстномъ самоуправленіи, ограниченъ доступъ къ образованію и т. п. Однимъ словомъ, для евреевъ въ Россіи создалась невыносимая жизнь, какой нѣтъ въ другихъ странахъ.
   Близко сталкиваясь съ этимъ несчастнымъ народомъ, скученнымъ въ "великой еврейской тюрьмѣ" -- чертѣ осѣдлости, Элиза Оржешко своимъ чуткимъ сердцемъ не могла обойти молчаніемъ ихъ страданій.
   Въ поэтичномъ коротенькомъ разсказѣ: "Могучій Самсонъ" Оржешко очень ярко изображено то безнадежно приниженное и нищенское положеніе бѣднѣйшей части еврейскаго населенія, которое является результатомъ вѣкового гнета и безправія. Герой этого разсказа -- бѣдный еврейскій ученый Шимшель, жившій съ своей огромной семьей на тѣ крохи, которыя добывала его жена мелочной торговлей, разъ въ жизни испыталъ, что значить быть могучимъ и сильнымъ, горѣть любовью къ людямъ и жаждой подвига. Ему случилось сыграть роль библейскаго Самсона въ любительскомъ спектаклѣ. И испытанныя во время исполненія этой роли чувства глубоко потрясли его впечатлительную душу. Какъ страшна была противуположность между могуществомъ Самсона, освободившимъ свой народъ, и его собственнымъ безсиліемъ и ничтожествомъ! Шимшелю казалось, что онъ сталъ совсѣмъ другимъ и не сможетъ довольствоваться своей прежней жалкой долей.
   -- "И что же изъ всего этого будетъ -- для меня и для людей?...-- спросилъ онъ себя.
   "Онъ подумалъ о людяхъ... Что онъ теперь будетъ дѣлать съ этой горячей любовью, которая тамъ, на театральныхъ подмосткахъ, пылала въ могучей груди Самсона и осталась въ слабой уже груди Шимшеля -- онъ чувствуетъ, что она осталась навсегда! Чѣмъ онъ ее выразитъ? На что употребить? Какими подвигами онъ утолитъ палящую жажду?"...
   Несчастный еврейскій мечтатель, по возвращеніи въ свою жалкую лачугу, долго безсильно рыдалъ среди спящей семьи, снимая съ себя блестящія одежды Самсона.
   "Прощай, сильный Самсонъ!... Великій мужъ, который научилъ меня, что на свѣтѣ есть прекрасные подвиги, великая любовь къ людямъ и... маленькіе, слабые, несчастные Шимшели!
   Среди рыданій онъ говорилъ! "Бѣдныя мои дѣти! ой! бѣдныя, бѣдныя вы мои! Что я для васъ сдѣлаю? Что я могу для васъ сдѣлать? Я самъ бѣдный, слабый, малый и такой -- темный, и такой -- глупый! И вы будете всегда бѣдными, малыми, темными и глупыми!"
   Своимъ широкимъ внимательнымъ взглядомъ Элиза Оржешко охватила въ своихъ произведеніяхъ все ее окружающее. Въ наши дни, когда въ Россіи происходитъ упорная борьба за болѣе справедливое.устройство жизни, они читаются съ особеннымъ интересомъ. И кажется, что они навѣяны одной, всѣмъ близкой теперь мечтой... Мечтой о томъ лучшемъ времени, когда всѣ люди получатъ одинаковое право на счастье и свободу; когда богатство и бѣдность не будутъ играть такой рѣшающей роли, какъ теперь и ужъ во всякомъ случаѣ будутъ зависѣть отъ труда самого человѣка, а не отъ разныхъ случайностей и, наконецъ, когда между людьми не будетъ всѣхъ тѣхъ искусственныхъ перегородокъ, которыя мѣшаютъ имъ понимать другъ друга.

Е. Колтоновская.

"Юный Читатель", No 13, 1906

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru