Клюев Николай Алексеевич
Сорок два гвоздя

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Клюев Н. А. Словесное древо. Проза
   СПб.: ООО "Издательство "Росток", 2003.
   

СОРОК ДВА ГВОЗДЯ

   Чистили золотари отхожее место, дух такой распутили, что не токмо окно открыть, -- дохнуть в келье не мысленно.
   Оговорка есть: мысленному дыханию и нужник не запрет, не помеха, не застава крепкая, но только досада: -- угораздило же граждан Российской Федеративной Советской республики с погаными черпаками да с червивой смрадной бочкой на зеленой, троицкой земле мертвое море разводить -- ни живности, ни воздыхания чистого в сем поморий не водится, а виляет в его мути смертной лишь рак-бесенок, удавная клешня, пученый глаз, головастик треокаянный...
   Большой черт не боязен.
   Настоящего дьявола по духу хоша и не уличишь, зато пупом угадаешь: затолчет в пуп, и в ягодицы жар бросится, -- знай, что большущий чертяга с тобой дело имеет.
   Другое дело -- бес-головастик, через ноздрю душу человеческую погубляющий, смородком мертвецким больше донимает он.
   На отрока и на старицу с курицей похоть в тебя вселяет, а если языка человеческого коснется, -- трус и мор, и червь неусыпающий по земле пойдут...
   От большого черта крест с ладаном оборона, наипаче же ладан, что от образа Умягчения злых сердец человеских взят и воскурен: -- перед солнцем, перед Русью родимой, колыбельной, перед ласточками, которые на зиму в рай к Киприяну запечному улетают и по печуркам теплым, пренебесным гнезда вьют.
   Ласточки, ластушки непорочные! Принесите хоть на перушке малом воздуха горнего, райского, -- нам, мошенникам, золотарям вонючим! Загноили мы землю родительскую, кровями искупленную, от Соловков до потайных храмов индийских праведными, алчущими правды лапоточками измеренную!
   Где ты, золотая тропиночка, -- ось жизни народа русского, крепкая адамантовая верея, застава Святогорова?
   Заросла ты кровяник-травой, лют-травой, лом-травой невылазной, липучей и по золоту, -- настилу твоему басменному, броневик -- исчадье адово прогромыхал!
   Смята, перекошена, изъязвлена тропа жизни русской.
   И не знаешь, куда, к кому и зачем идти.
   Суешься, как слепой кутёнок.
   И нету титьки теплой, маткиной.
   Издохла матка; остался хвост один, шкурка мокренькая, завалящая.
   Хотя бы глазки скорее прорезались, -- увидеть бы свет белый, травку-пеструшку, а может статься, и жаворонка в небе заливчатого, серебряного...
   Жаворонки, жаворонки свирельные!
   Принесите вы нам пропащим, осатанелым, почернелым от пороховой копоти, сукровицей да последом человеческим измазанным, хоть росинку меда звездного, кусочек песни херувимской, что от ребячества синеглазого под ложечкой у нас живет!
   И-и-и-же, хе-е-е-ру-у-ви-и-и-мы...
   Помажем мы небесным медом свои запеклые губы, болячки свои нестерпимые, прокаженные, смоем с лица пороховую грязь, чистую рубаху наденем, как бывало перед Пасхой, после трудной Страстной недели.
   Родители из гробов восстанут на Великое Разговленье, убиенные братья наши: кто огнем опален, кто водою утоплен; кто железом пронзен, кто на древо вознесен за грехи наши...
   Ах, слеза моя горелая, ядовитая!
   Не свирелят жаворонки над русской землей, только рыгает броневик свинцовой блевотиной... в золотую чашу жизни.
   И звенит чаша тонким, комариным звоном, сердечным биением.
   Кто слышит -- чует струнного комара, жилку, что в печени матери-земли бьется... тикает?
   Люди! Живы мы или мертвы?
   Давно умерли. И похоронены без попа, без ладана...
   И крест уже над нами сто лет назад сгнил, трухой могильной рассыпался.

* * *

   Выжил меня из кельи смертный дух, что золотари напустили.
   Закутал я на исход чистым рушником свой любимый образ Софии -- премудрости Божией; -- крылата она и ликом багряна, восседает на престоле-яхонте, и Пречистая с Иваном-постителем ей предстоят главопреклонны.
   А Спас золотой, в пламенных кружалиях, за плечьми ее вознесся, благословящие длани на все миры простирая.
   Да еще Некая книга на этой же иконе превыше херувимов здынута.
   Пречудное письмо!
   Гадали гадатели высокомысленные, Филарет Московский, чернильные люди разные, которые рапсодии про голые ноги пишут, про мою икону: в чем ее мысль, в чем красная тайна ее? Так и не умыслили.
   На девятую Пятницу летнюю забрела старушонка ко мне -- про душу поговорить и, глаз не крестя, разгадала:
   "Нынешнее время -- икона твоя. Красная правда на яхонте сидит, в Солнце с Луной предстоящие. С оболока Разум святодуховский воззрился..."
   Закутал я, говорю, на исход из кельи чистым рушником сию всепетую икону и малыми стопами исшел на зеленую уличку городишка нашего. Гляжу, к забору бумага прилипла, и таково своим буквенным ртом звонко взвизгивает: "Отделение Церкви от государства". А собраться христианам к городской каланче, апостольствовать же будет... Савл из Тарса.
   Ноги у меня удрученные соловецким тысячепоклонным правилом, и телеса верижные: -- вериги я девятифунтовые на рамах своих до Красного года носил; в них и в Питере бывал, и у разных, что ни на есть духобойных писателей и ученых чай пил.
   Как раскумекал я подзаборную бумагу, понесли меня мои удрученные нози и телеса зело поспешно напрямки к каланче.
   А когда хватился я сего указанного для сборища места, узрел видение елеонское: на зеленой мураве, разморенные троицким солнышком, стояли и возлежали алчущие правды. Все коперщики, тесовозы, с Кривого Колена да с Солдатской слободки беднота лачужная. И у всех у них такие церковные, православные лица.
   Много детей и младенцев пазушных.
   "Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.
   Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало, и так молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою", -- припомнило ухо лист евангельский. Стал я делателя выискивать. Стоит на помосте, в дикую краску крашенном, дитина, годов этак под тридцать, с питерским пробором, задом же ядрен и сочен, с лица маслен и с геенским угольком на губах.
   -- Я, -- говорит, -- в Ерусалиме был и сам видел четыре гвоздя, да в Успенском соборе четыре, да в Казанском гвоздь, да в Киеве полтора, а всего-навсего двадцать с половиной -- ими был прибит ко кресту Исус Христос. А товарищи мои насчитали таких крестных гвоздей в Крыму до десятка, да в Костроме пару, а если в плоть Христову все эти гвозди вбить, то счет им звериный -- сорок два (666).
   Дрогнул я, дрогнул и мужик рядом меня, благовестнику внимающий, и ребеночек у женки сухонькой, бескровной, в беремени петушком пискнул.
   Больно... больно стало народушку -- пречистому телу Христову.
   На небе же облачные персты начертали тонкий измарагдовый крест.
   И крест осенил народ: коперщиков, тесовозов, бедноту лачужную. В солнце же родимом, олонецком, ясно узрелся серафим трепыхающий, певчий...
   
   Христос воскресе из мертвых,
   Смертию смерть поправ
   И сущим во гробех
   Живот даровав.

* * *

   Обсчитался товарищ.
   Не сорок два гвоздя крестных, а миллионы их в народно-Христовую плоть вбито.
   Знает это русский народ доточно без крикливой бумаги на заборе, без географии с арифметикой.
   Обуян он жаждой гвоздиной, горит у него ретивое красным полымем. Потому и любо народушку, если чьи умственные руки гвоздь почтут; к примеру, в Успенском соборе, в ковчежце филигранном оберегают.
   Христова плоть -- плоть народная, всерусская, всечеловеческая.
   Сорок же два гвоздя -- это шило, которое в мешке не утаишь.
   И как ни вертись и языком ни блудословь, всё равно никого не проведешь.
   Слышит олонецкое солнышко, березка родимая, купальская, что не гвозди, а само железо на душу матери-земли походом идет.
   Идолище поганое надвигается, по-ученому же индустрия, цивилизация пулеметная, проволочная Америка.
   Больно народушку, нестерпимо тошно... Доходят проклятые гвозди до самой душеньки его.
   Если же сие потайное народное чувство детиной с угольком на губах и с леворвертом у пояса удостоверить, то всё до донушка станет понятно:
   
   На младенца-березку,
   На кузов лубяной, смиренный.
   Идут Маховик и Домна --
   Самодержцы Железного царства.
   Господи, отпусти грехи наши!
   Зяблик-душа голодна и бездомна,
   И нет деревца с сучком родимым,
   И кузова с кормом-молитвой.

* * *

   Христа-Спасителя последняя завалящая бабенка знает лучше, чем Толстой с Ренаном.
   Носит Его язвы на себе.
   И гвозди Его.
   Тайна сия велика есть.
   Христос и завалящая бабенка -- это сладчайший жених и невеста преукрашенная.
   Да будут два -- в плоть едину.
   Христос -- свете истинный совокупился с Россией, проспал ночь с нею, даже до часу девятого.
   И забрюхатела Россия Емануилом, Умом Недоуменным, Огненным безумием, от пламени которого, как писано: "Старая земля и все дела ее сгорят".
   И явится Новое небо и Новая земля.
   И не будет ничего проклятого.
   Спасенные народы будут ходить во свете.
   Россия на сносях.
   "Остатнюю четверть ходить", -- как говорят мужики.
   Уже начались "схватки" роженичные, ярые муки. По газетам же, Колчак с Деникиным наступают, Англичанка с Америкой злоумышляют...
   Русский народ! Скоро бабка-пупорезка, повитуха Богоданная, добрым грубым голосом тебя с "Новорожденным" поздравит.
   Зовут бабку Вселенная, по батюшке Саваофовна!
   Родится Чадо посреди седми светильников стоящее, облеченное в подир, и по персям опоясанное золотым поясом.
   Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный.
   И ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих.
   Он держит в деснице Своей седм звезд, и из уст Его выходит острый с обеих сторон меч, и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей.
   И когда ты, русский народ, увидишь Его, то падешь к ногам Его, как мертвый. И Он положит на тебя десницу Свою и скажет тебе: "Не бойся, Я есмь первый и последний, и живый, и был мертв, и се жив во веки веков!"
   Сорок два гвоздя -- шило в мешке, свидетельство ран воскресных.

<1919>

   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Сорок два гвоздя. -- ЗВ. 1919. 9 июля.
   Печатается и датируется по тексту газетной публикации.
   ...от образа Умягчения злых сердец... -- Или Симеоново проречение. На иконе изображается Богоматерь с семью воткнутыми в сердце мечами. Число 7 в Св. Писании означает "полноту" чего-либо, а в данном случае полноту того горя, печали и болезни сердечной, которые были перенесены ею на земле. Празднование 2 (15) февр.
   ...к Киприяну... -- Св. мученик Киприан (| 304 г.), родом из Антиохии. с. 137 По народным представлениям спасает от нечистой силы, чар, наваждений и злых духов. Память 2 (15) окт.
   ...от Соловков... -- См. примеч. с. 439.
   ...застава Святогорова? -- Намек на Святогора, героя русских былин, богатыря, охранявшего рубежи Киевского княжества.
   ...кусочек песни херувимской... -- Духовная песнь православной Церкви, называющаяся "Херувимская песнь", а также по первым словам текста "Иже херувимы". Поется на литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, кроме четверга и субботы Страстной недели, во время перенесения Св. Даров с Жертвенника на Престол.
   ...образ Софии -- премудрости Божией... -- Икона, встречающаяся с. 138 только на православном Востоке. В отдельных списках отличается некоторыми частностями, но в общем всё сводится к двум типам: Киевскому и Новгородскому. Празднование 15 (28) авг.
   "Отделение церкви от государства". -- Декретом Советского правительства от 23 янв. 1918 г. Церковь была отделена от гос-ва, а школа от церкви, были уничтожены все формы союза Церкви и гос-ва.
   ...Савл из Тарса. -- Иронический намек на лектора, который в недавнем прошлом, вероятно, был священником, а затем стал лектором-атеистом. Савл, по Новому Завету, яростно преследовал христиан, но после чудесного видения ему, услышав раздавшийся с неба голос Иисуса Христа, обратился в христианство и стал его проповедником -- ап. Павлом (Деян. IX, XXVI).
   ...телеса верижные -- носил... -- См. примеч. с. 443.
   "Видя толпы народа ~ на жатву Свою"... -- Эпизод из Евг. от Мф. (IX, 36-38).
   ...сгет им звериный -- сорок два (666). -- Реминисценция стиха из с. 139 Откр. (XIII, 18): "Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть".
   Христос воскресе из мертвых ~ Живот даровав. -- См. примеч. с. 503.
   На младенца-березку ~ И кузова с кормом-молитвой. -- Стих Клюева, с. 140 Черновой автограф -- ГЛМ. Копия, выполненная Н. И. Архиповым (ИРЛИ).
   Христа-Спасителя ~ чем Толстой с Ренаном. -- Намек на труд Л. Н. Толстого "Соединение и перевод четырех Евангелий" (1880--1881) и кн. французского философа и историка религии Э. Ренана "Жизнь Иисуса" (1863).
   Носит Его язвы на себе. -- Перифраз стиха из послания к Галатам св. ап. Павла (VI, 17): "...я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем".
   Тайна сия велика есть. -- Слегка измененный стих из послания к Ефесянам св. ап. Павла (V, 32): "Тайна сия велика..."
   И забрюхатела Россия Емануилом... -- Намек на рождение Иисуса Христа из Евг. от Мф. (I, 21-23): "Родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: "Се, дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог"".
   И явится Новое небо и Новая земля. -- Пересказ стиха из Откр. (XXI, 1): "И увидел я новое небо и новую землю..."
   И не будет ничего проклятого. -- Слегка измененный стих из Откр. (XXII, 3): "И ничего уже не будет проклятого..."
   Спасенные народы будут ходить во свете. -- Стих из Откр. (XXI, 24).
   Колчак с Деникиным наступают, Англичанка с Америкой злоумышляют... -- Колчак Александр Васильевич (1873--1920) -- адмирал, один из главных противников Советской власти в Гражданскую войну. В 1918-1920 гг. -- "верховный правитель Российского государства". Постановлением Иркутского РВК расстрелян. Деникин Антон Иванович (1872--1947) -- генерал-лейтенант. С октября 1918 г. главнокомандующий Добровольческой армией, с января 1919 г. главнокомандующий "Вооруженными силами Юга России". С 1920 г. эмигрант. Великобритания и США входили в Антанту, блок государств-победителей в 1-й мировой войне. В 1918--1920 гг. выступили организаторами вооруженной интервенции против Советской республики. Север рассматривался ими как удобный плацдарм для продвижения в глубь страны и соединения с силами внутренней контрреволюции.
   ...посреди седми светильников стоящее... -- Перифраз стиха из Откр. (IV, 5): "...и семь светильников огненных горели пред престолом...".
   Глава Его и волосы ~ как пламень огненный. И ноги ~ вод многих. -- Стихи из Откр. (I, 14, 15). с. 141 Он держит в деснице ~ в силе своей. -- Стих из Откр. (I, 16).
   И когда ты, русский народ -- жив во веки веков! -- Перифраз стихов из Откр. (I. 17, 18).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru