Был у обедни, -- младенца возбуждал. Зайду, думаю, в дом Божий, умилюсь благолепием велием, согрею душеньку ангельскими гласами, надышусь-напьюсь воздухами тимьянными, стану, аки елень, у потока вод. И взыграет младенец во мне: войдет в мою внутреннюю горницу сладчайший Жених. Возляжет с невестой-душенькой моей, за красный пир, за хлеб животный, за виноградье живоносное.
Стану я -- овча погибшая -- верным чадом православной, греко-римской, кафолической Церкви, брошу окаянных большевиков, печать антихристову с чела своего миропомазанием упраздню, выкаюсь батюшке начистую:
Еще душа Богу согрешила
Из коровушек молоки я выкликивала,
Во сырое коренье я выдаивала,
Смалёшенька дитя свое проклинывала,
В белых грудях его засыпывала.
Во утробе младенца запарчивала.
Мужа с женой я поразваживала,
Золотые венцы поразлучивала!..
По улицам душа много хаживала,
По подоконью душа много слушивала,
Хоть не слышала, скажу -- слышала,
Хоть не видела, скажу -- видела.
Середы и пятницы не пащивалась,
Великого говенья не гавливала,
Заутрени, обедни просыпывала,
Воскресные службы прогуливала.
Во полюшках душа много хаживала --
Не по праведну землю разделивала:
Век мучиться душе и не отмучиться.
Выкаюсь батюшке начистую; стану, как стеклышко хрустальное, как льдинка вешняя под солнышком-игруном перлами драгоценными, да измарагдами истекающая; и наполнится жизнь моя водами мудрости: буду я, тварь земнородная, ни тем паче человецы, не терпят от меня боя и обиды даже до часа смертного. По часе же гробном снизошлет Господь ко мне двух ангелов.
Двух милостивых, двух жалостливых: --
Вынули бы душеньку честно из груди.
Положили б душеньку на злато блюдо,
Вознесли б душеньку вверх высоко,
Вверх высоко -- к Авраамлю в рай...
Не тут-то было. Перво-наперво от входных врат сердце у меня засолонело. Железные они, с пудовым болтом, и часто-начасто четвертными гвоздями по железу унизаны, -- как в каторжных царских острогах. Воистину врата адовы, а не дверь овчая, в которую аще кто внидет -- спасется, и внидет, и изыдет, и пажить обрящет... Засолонело, говорю, у меня сердце, на врата вертограда Христова взираючи. Экой, ведь, грех и студ! Да за кого же Церковь стадо свое считает? Знамо дело, за татей и разбойников, а попросту за сволочь, если Бога всемогущего за железный засов садит, чтобы поклоняющиеся Ему в Духе и истине не ободрали бы престола Его, и не стащили бы с Богородицы кокошника, а с дьявола чересседельника! Неужто русский народ за тысячу лет православия на Руси лучше от этого не стал? Напрасно и Царь-колокол отливали, и Исаакия в первопрестольном граде Санкт-Петербурхе на мужицких костях возвели. Свидетельство сему -- Железные врата Церкви.
На паперти же сугубое огорчение: замызгана она, неудобь сказать, проплёвана сквозь, как чайнушка извозчичья. Стены -- известка мертвая, а по ним, мимоходом, иконы поразвешены! Иван-поститель, Егорий светохрабрый, Михаилов архангел. Усекновение, и матушка царица небесная Феодоровская -- все самые любимые русским народом образа. Но, Господи, милосердный, что с ними сделано?! Мало того, что они не по чину расположены -- Богоматерь ниже всех на притыке, а Иван-поститель ошуюю, да и в перекось на веревочной петле, как удавленник висит, но и самые лики машкарой выглядят, прокаженными какими-то, настолько они "подновлены".
Иконы, видите ли, древние, бывали писаны тонко, вапа на них нежная, линия воздуху подобна, и проявляется для зрения такой образ исподволь, по мере молитвы и длительного на него устремления. Голштинскому же православию сия тайна претит. -- Чужда она ему, как эскимосу Италия. -- Какое там молитвенное откровение! Подавай нам афишу, чтобы за версту пёрла, мол, у нас для вас -- в самый раз. Забыла Голштиния, что ведь было когда-то иконоборчество. Люди за обладание иконой на костры шли, на львиные зубы. Из каких же побуждений райский воздух древних икон суриком замазываете? -- Утрачено чувство иконы -- величайшего церковного догмата. И явилась потребность в афише, т. е. в том, чем больше всего смердит диавол, капитал, бездушная машинная цивилизация.
* * *
"Ныне силы небесные невидимо с нами", -- пахнули на меня слова от солеи. Силы-то силы, только не ... небесные. Свечная выручка и ведерные кружки, что меж стопок свечных уселись, своими жестяными горлами о том вещают. Одна, самая пузатая, с трехцветным набедренником на чреслах на украшение храма просит...
"Чертог твой вижу украшенный..."
Всматриваюсь в иконостас, в сусальную глубь алтаря. Господи, какое убожество! Ни на куриный нос вкуса художественного. Как намазал когда-то маляр бронзовым порошком ампирных завитушек, навел колоннадию, повесил над царскими, похожего больше на ворону, -- голубя, тем и довольствуется стадо Христово. Вдобавок же батюшка, в голубой, испод оранжевого коленкора (экая безвкусица!) ризе, в отверстых вратах голову редкозубой гребенкой наглаживает.
Противно мне стало, грешному, человеку. Был я в ярославских древних церковках, плакал от тихого счастья, глядя на Софию -- премудрость Божию в седом Новгороде, молился по-ребячьи, светло во владимирских боголюбовских соборах, рыдал до медовой слюны у Запечной Богородицы в Соловках, а тут не мог младенца в себе возбудить.
Укорю себя: "Что ты, сосуд непотребный! Се пастырь самого Господа славы изобразует, предстоящие же духов бесплотных!" От укоризны взыграл младенец во чреве моем и открылась мне тайна.
У Святой Софии -- блаженные персты Андрея Рублёва живут, кисть его пречудная, в боголюбовских соборах глас великий, жалкий княгини Евпраксии, что с чадом своим с теремной светличной вышки низринулась. И кровь свою жемчугами да хризопразами по половецкой земле расплескала, хана татарского чуралась, почести поганой, ордынской, убегая. А за печью соловецкой -- хлебный Филиппов рай, успенское слово Ивану Грозному: "Здесь приносится жертва Богу, а за алтарем льется кровь христианская, -- как предстанешь на суд Его обагренный кровью безвинных?.."
Оттого там и сердцу хорошо, тепло и слезинка там медовая. У романовской же церкви всё навыворот. Из рублёвского Усекновения сделана афиша, а про благоверных княгинь неудобь и глаголати. -- Не только ханами, но даже ханскими жеребцами обзаводились. И не Филиппа в митрополитах, а Малюты Скуратовы в таковых верховенствуют.
Увы! Увы! Облетело золотое церковное древо, развеяли черные вихри травчатое, червонное узорочье, засохло ветвие благодати, красоты и серафических неисповедимых трепетов! Пришел Железный ангел и сдвинул светильник церкви с места его. И всё перекосилось. Смертные тени пали от стен церковных на родимую землю, на народ русский, на жемчужную тропу сладости и искусства духовного, что вьется невидимо от Печенеги до индийских тысячестолпных храмов, некогда протоптанная праведеными лапоточками мучеников народных, светоискателей и мужицких спасальцев. И остались народу две услады: казенка да проклятая цигарка.
Перемучился народ, изжил свою скверну, перегорел в геенском окопном пламени и, поправ гробовые пелены, подобные Христу, с гвоздиными язвами на руках и ногах, вышел под живое солнце, под всемирный, красный ветер.
Тут-то и облещись бы в светлые ризы, и воспеть бы Церкви: "Сей день, его же сотвори, Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь". Но Железный ангел сдвинул светильник Церкви с места его.
И всё перекосилось.
Полетела патриаршая анафема на голову воскресшего Христа-народа, завертелся, как береста на огне, хитрый, тысячехоботный консисторский бес, готовый удавить своими щупальцами Вечное солнце, Всемирную весну, смертию смерть поправшее народное сердце.
И всё это для торжества свечной кружки, для державы блудницы вавилонской -- всесветной шлюхи фрейлины Вырубовой!
Воистину мена Христа на разбойника Варавву!
Обезъязычела Церковь от ярости, от скрежета зубного на Фаворский свет, на веянье хлада тонка, на краснейший виноград красоты и правды народной.
А где скрежет зубный, -- там и ад непробудный. Там и мощи засмердят, и Александры Свирские с Митрофаниями воронежскими в бабьи чулки да душегрейки разрядятся.
Какой гной и оподление риз Христовых!
От крови Авеля до кровинки зарезанного белогвардейцами в городе Олонце ребенка взыщется с Церкви.
Кровь русского народа на воздухах церковных.
И никакая англо-американская кислота не вытравит сей крестной крови с омофоров церковных генералов.
Сдвинутый светильник -- вторая луна на тверди, но не небесной, а преисподней, светило нечистое, Каинов жертвенник, который шипит и чадит под живоносным дождем нового всемирного разума.
* * *
Был у обедни. Младенца в себе пробуждал.
А стариком из церкви вышел.
И лицо всё в слезах.
Словно у покойника побывал.
"Приду и сдвину светильник твой с места его..." Это не я говорю, а в Откровении прописано, -- глава вторая, стих же пятый побеждающий.
<1919>
ПРИМЕЧАНИЯ
Сдвинутый светильник. -- ЗВ. 1919. 18 мая; ЗВ. 25 мая (рас-шир. вар.).
Печатается и датируется по тексту газетной публикации.
...сладчайший Жених. -- См. примеч. с. 462. с. 124.
Еще душа Богу согрешила ~ Век мутиться душе и не отмугиться. -- Отрывок из стиха о грешной душе, с незначительными разночтениями и без рефрена "В эвтих грехах Богу не каялася" (Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. СПб., 1860. С. 145--147; см.: Якушкин П. Сочинения. СПб., 1884. С. 500-501).
Двух милостивых, двух жалостливых -- Вверх высоко... -- Отрывок из стиха о богатом и бедном Лазаре (См.: Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. С. 68, 72; Бессонов П. Калеки перехожие. М., 1863. Т. 1. Вып. 1. С. 43, 46, 52, 57, 59).
...к Авраамлю... -- Авраам, ветхозаветный патриарх. Св. Писание именует его "отцом верующих", "другом Божиим", а Сам Бог называет Себя по преимуществу "Богом Авраама". Память 9 (22) окт. с. 125.
...Царь-колокол... -- См. примеч. с. 475.
...Исаакия ~ на мужицких костях возвели. -- Имеется в виду Исаакиевский собор (арх. О. Монферран), построенный в честь св. Исаакия Далмацкого. Возведение храма, начатое при Екатерине II, было завершено при Александре II в 1858 г.
Иван-поститель... -- Иоанн Креститель.
...Егорий светохрабрый... -- Георгий Победоносец (?--303) -- св. великомученик. Один из наиболее почитаемых воинов-святых в древней Руси, герой многих песен и сказаний, змееборец. В народных верованиях выступает как защитник людей и домашнего скота от злых сил. К Егорьеву (Юрьеву) дню 23 апр. (6 мая) приурочивался обычно выгон скота в поле и завершался сев яровых.
Усекновение главы Крестителя Иоанна -- Как ревнитель праведности И. выступил обличителем Ирода Антипы, который отнял у своего брата жену и при жизни последнего женился на ней, грубо нарушив обычаи. Племянница Ирода во время празднования его дня рождения угодила ему своею пляской. В награду за это, по совету матери, Иродиацы, попросила голову И. Ирод, давший слово исполнить любую просьбу Саломеи, велел казнить И. 29 авг. (11 сент.), Церковью установлен строгий пост и день поминовения усопших, особенно воинов.
...Феодоровская... -- См. примеч. с. 453.
...Голштиния... -- См. примеч. с. 500.
...было когда-то иконоборчество. -- Речь идет о религиозном движении в православном мире, которое началось по инициативе государственной власти в VIII -- первой половине IX в. Размах ему придал византийский император Лев III Исавр, своим указом от 726 г. запретивший иконопочитание. В 843 г. Церковь восстановила почитание икон (См.: Успенский Л. А. Богословие икон православной Церкви. М., 1989. С. 77-- 113).
"Ныне силы небесные невидимо с нами"... -- Слова из Божественной литургии Преждеосвященных Даров (Служебник: [В 3 т. М.,] 1999. Т. 2. С. 121).
"Чертог твой вижу украшенный"... -- Слова из ексапостилария (Триодь постная) во святый и великий четверток на утрени.
...глядя на Софию ~ в седом Новгороде... -- Храмовая икона Новгородского Софийского собора. На ней изображена сень, поддерживаемая семью столпами, Бог Отец, Сын, Дух Святой, Богоматерь, ангелы, цари и пророки. Празднование 15(28) авг.
...у Запечной Богородицы в Соловках... -- Называется также Хлебенная. Она явилась св. Филиппу, когда он в Соловецком м-ре исполнял обязанности пекаря, и находилась в Преображенском соборном храме.
...глас великий, жалкий княгини Евпраксии, что с чадом своим с теремной светличной вышки низринулась. -- Имеется в виду жена рязанского князя Федора Юрьевича, которая была вынуждена выброситься вместе со своим сыном Иваном из высокого терема, чтобы избежать бесчестия со стороны хана Батыя (См.: Повесть о разорении Рязани Батыем // ПЛДР: XIII. М., 1981. С. 187).
...успенское слово Ивану Грозному... -- Филипп, св. митрополит Московский и всея Руси (в миру Федор Степанович Колычев; 1507--1569). С 1548 г. игумен Соловецкого м-ря. На Соборе 1566 г. при выборе митрополита Ф. был указан как главный кандидат на этот пост. Но Ф. поставил условием согласия на избрание отмену опричнины. Только после долгого "понуждения" царя и епископов он согласился не вмешиваться в дворцовые дела и принять избрание. Однако Ф. не мог равнодушно переносить неистовства опричников и уже на второй год после своего вступления на митрополию публично выступил против опричных казней Ивана IV. В Успенском соборе, когда царь пришел за благословением, Ф. обратился к нему с увещеванием остановить кровопролитие: "Мы, государь, приносим здесь Господу жертву чистую, бескровную и спасение людей, а за алтарем проливается кровь христианская и напрасно умирают люди" (Житие святителя Филиппа, митрополита Московского и всея России // Жития святых Российской церкви. Месяц январь. СПб., 1860. С. 120). Вскоре после этого Ф. был низложен, отвезен в тверской Отрочь м-рь и задушен по приказу царя Малютой Скуратовым. Память 9 (22) янв.
Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович (Малюта; Р-1573) -- думный дворянин, приближенный Ивана IV, глава опричного террора. Погиб в бою в Ливонии.
...от Печенеги... -- Имеется в виду р. Печенга, впадающая в Баренцево море.
"Сем день, его же сотвори, Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь". -- Перефразированный стих из Псалтыри (Пс. CXVII, 24): "Сей день сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный!" с. 127 ...патриаршая анафема... -- 31 дек. 1917 г. (13 янв. 1918 г.) был опубликован в газетах проект декрета СНК о свободе совести, религиозных обществах и союзах. Патриарх Тихон 19 янв. (1 февр.) выступил с посланием, в котором Советская власть и все поддерживающие ее были преданы церковному увещеванию. В послании, в частности, говорилось: "Тяжелое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги ее истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани. <...>
Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей -- загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей -- земной. <...>
Зовем всех верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей" (Цит. по кн.: Вострышев М. Патриарх Тихон. М., 1997. С. 88-89). Патриаршее послание "способствовало пробуждению среди рядового клира активности, направленной на духовное противостояние убийствам и надругательствам как над отдельными людьми, так и над Церковью и ее служителями" (Кашеваров А. Н. Государство и Церковь. Из истории взаимоотношений Советской власти и русской православной Церкви. 1917--1995. М., 1995. С. 53).
...смертию смерть поправшее... -- Слегка измененное выражение из пасхальной стихиры: "Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущих во гробех даровав".
Вырубова (урожд. Танеева; 1884--1964) Анна Александровна -- фрейлина императрицы Александры Федоровны (с 1904 г.). С 1920 г. в эмиграции.
...мена Христа на разбойника Бараеву! -- По Евангелию Понтий Пилат, воспользовавшись обычаем отпускать одного из преступников на праздник Пасхи, предложил иудеям освободить Христа или Варавву. Но ослепленный народ настоял на том, чтобы освободить разбойника и убийцу Варавву, а Иисуса Христа предать смерти.
...Фаворский свет... -- См. примеч. с. 497.
Митрофан -- св. епископ воронежский (в миру Михаил; 1623--1703). Как святитель он пользовался высоким уважением и сердечной любовью Петра I, который, при своих частых посещениях Воронежа (где на р. Дон он строил верфь и сооружал флот), непременно встречался со святителем, получая от него новые духовные назидания. Память 23 нояб. (5 дек.).
"Прииду и сдвину светильник твой с места его..." -- Неточное цитирование стиха из Откр. (II, 5): "...приду к тебе и сдвину светильник твой с места его...".