Клеман Михаил Карлович
Отец Тургенева в письмах к сыновьям

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Тургеневский сборник. Под редакцией А. Ф. Кони
   Петербург. Кооперативное Издательство Литераторов и Ученых, 1921
   

Отец Тургенева в письмах к сыновьям.

   Недавно еще только начавшееся изучение композиционных и стилистических приемов И. С. Тургенева {Статья К. К. Истомина "Старая манера И. С. Тургенева". "Изв. Русск. Отд. Ак. Наук", 1913 г., т. 18, кн. 2--3; его же еще не напечатанная работа о "Рудине"; недавно вышедший сборник "Творчество Тургенева", М. 1920 г.}, которое даст, несомненно, весьма ценные и интересные результаты, обнаруживает уже на первых порах своеобразные черты творчества этого писателя, заставляющие исследователя связывать чисто-внешний, формальный анализ с подробными, биографическими изысканиями {Статьи Ю.Н. Никольского о "Несчастной" и "Кларе Милич". Они должны появиться в Изв. Ак. Наук и в издании "Задруга".}. "Вся моя биография в моих произведениях" -- отвечал Тургенев на попытки получить от него автобиографические сведения. Это не был уклончивый ответ на докучливые просьбы, он действительно постоянно черпал материал для своих сочинений в пережитом прошлом. Если творчество Тургенева сливалось с воспоминанием, то и, наоборот, процесс воспоминания был у него тесно связан с литературным творчеством. Слушатели его не могли быть уверены, предается ли он воспоминаниям или импровизирует {См. воспоминания Островской в "Тургеневском Сборнике" Тургеневского кружка под рук. Н. К. Пиксанова. Изд. "Огни". Примеры импровизации собраны в статье Бродского в "Вестнике Воспитания", 1916 г., No 6.}.
   Литературные навыки и вкусы Тургенева слагались в его юности, в московский и первый петербургский периоды. Ряд рассказов, в которых биографический элемент преобладает, использует именно это время, но сведения о столь интересном для нас периоде особенно скудны {Н. Тихонравов, "Вестн. Евр.", 1894, II, 716 и сл.}.
   Бедная фактическими данными, принужденная пользоваться часто слишком недостоверными воспоминаниями современников {Воспоминаний лиц, непосредственно наблюдавших семью Тургеневых, в этом периоде нет, Житова и Колонтаева передают рассказы из вторых рук.}, биографическая литература ограничивается здесь пересказом случайно сохранившихся анекдотов {Особенно грешит этим книга J. Mourier, "I. S. Tourguéneff à Spasskoé". Pbg. 1899.} и совершенно некритичным вылавливанием из художественных произведений некоторых, якобы автобиографических, признаний.
   Удачное выделение биографического элемента из рассказов возможно только по накоплении достаточного количества совершенно неопровержимых документальных данных. Несоблюдение этого непременного условия влечет за собой то, что при каждом опубликовании нового документа все ранее усвоенные представления рушатся как карточные домики.
   В богатом архиве П. Я. Дашкова, к занятиям в котором я был любезно допущен, хранилась {Ныне эти письма, в числе других тургеневских бумаг, поступают Пушкинский Дом.} пачка писем отца И. С. Тургенева, Сергея Николаевича, к сыну, Николаю Сергеевичу, старшему брату писателя, от 1830 года, из Эмса и Франкфурта, и 1834 года из Москвы и частью из Петербурга. Этот материал проливает на мало знакомую нам фигуру отца писателя новый свет. Интересно сопоставить свидетельства писем с рассказом "Первая любовь", считающимся, на основании собственного свидетельства И. С., особенно ценным в биографическом отношении {Воспоминания Половцева в календаре "Царь-Колокол" 1887 года, стр. 77.}.
   В этом рассказе автор прибегает к излюбленному приему пользования хронологической канвой собственной жизни.
   Дело происходило летом 1833 года на подмосковной даче, герою было тогда 16 лет; он готовился к экзаменам для поступления в университет. Через пол-года осенью отец героя скончался в Петербурге, куда только-что переехал с семьей; через 4 года герой кончил университет.-- Все это совпадает с нашими данными о жизни И. С. Тургенева. Есть, впрочем, и мелкие несовпадения -- герой называет себя единственным сыном, мать героя на десять лет старше отца {В. П. Лутовинова род. 30 дек. 1787 г., С. Н. Тургенев 15 декабря 1793.}. Используя хронологию своей жизни для построения рассказа, Тургенев проявляет, однако, полную самостоятельность в обрисовке лиц и, вероятно, в психологическом обосновании действия.
   Благодаря этому, новые данные сильно расходятся с нашими обычными представлениями о С. Н. Тургеневе, о котором мы, в конце концов, знаем только по "Первой любви" и по недостоверным свидетельствам позднейших мемуаров {Ср. H. М. Гутьяр, "И. С. Тургенев", Юрьев, 1907, стр. 11--13.}.
   Письма носят назидательный характер родительских поучений старшему сыну; поэтому личность С. Н. выразилась в них несколько односторонне, но зато они ярко показывают, как мы были несправедливы, считая, что отец не интересовался воспитанием и образованием сыновей. С. Н. проявляет себя в письмах внимательным родителем, с любовью вникающим во все мелочи жизни детей, дружески и искренне подающим им советы. Вот несколько цитат, показывающих, что С. Н. относился к детям далеко не холодно, как это утверждает герой рассказа "Первая любовь" {Ср. "Он почти не занимался моим воспитанием" ("Первая любовь", гл. VIII) и "Он словно не замечал меня" (Ibid.).}.
   С. Н. постоянно просит сына чаще писать и доставить тем удовольствие своим родителям: "Получение от тебя письма, милый мой друг и любезный сын Колинька, есть для всего нашего семейства праздник, а для меня истинно сердечное утешение, за каковое благодарю тебя и прижимаю крепко к сердцу" {Письмо 1834, 13 марта, Москва.}. -- "С каким полным удовольствием начинаю мое к тебе письмо, чтобы сказать нашу сердечную радость, каковую мы все ощущаем при получении твоих писем: они для нас, а особенно для меня, есть предмет всех разговоров, и единственное утешение, не знаю, как из'явить тебе мою благодарность {1834, 5 февраля, Москва. Орфография оригинала не соблюдается. Сохранены только характерные написания.}.
   Сам С. Н. писал через каждые 4 -- 5 дней длиннейшие письма; он подробно расспрашивал о жизни детей и, особенно интересовался их занятиями:
   "Ты несумненно знаешь, сколь занимает меня твое учение, а потому в своих журналах за первое поставишь писать мне об оном,-- то есть не просто "много учителя довольны, стараюсь помнить твои приказания*, но напиши мне на кажний предмет особо, например.-- в фран: немецко: языках, занимаешься тем то: в латынском NoNo, в русском тото. Если что переводите;-- в географии то же, в истории и русском языке мы "там то" читаем; наконец, в математике мы то то проходим, и так по очереди все предметы, какие тебе преподают,-- не забудь и музыку.-- Да вспомнил я об вашем классе чистописания -- неужели ты по сие время учишься чисто писать; в твои лета оным уже некогда заниматься. Да и я помню, что Иван Иванович хотел оным вас занять только на некоторое время -- а настоящий оный класс должен был быть до рисования и чертежей.-- То напиши мне подробно, что в оном успели" {1830, 25 августа, Франкфурт.}.
   Учителями русского языка Ивана Сергеевича были не одни только крепостные слуги. За орфографическими неправильностями писем С. Н. чувствуется, как и в письмах матери Тургенева, Варвары Петровны, большое чутье и знание родного языка, и С. Н. настаивает на занятиях им сыновей "Вы все мне пишите по-французски или по немецки -- а за что пренебрегаете наш природный -- если вы в оном очень слабы,-- ето меня очень удивляет. Пора! Пора! Уметь хороша не только на словах, но на письме об`ясняться по руски -- ето необходимо.-- И для того вы можете писать ваши журналы следующим образом -- Понедель. по францу: Вторник по немецки:-- Середа по руски, и так далее в очередь" {Это обстоятельство лишает всяких оснований жалобы И. Иванова, "И. С. Тургенев. Жизнь, личность, творчество", Нежин, 1914, стр. 11--16 (I).} "... прошу вас более писать по руски, а то я живо здесь совсем забуду рускую грамоту. Товарищ мой тоже по руски со мною мало говорит, хотя час^о спорит о правилах языка, но мне мало верит, а потому положились на ваш суд, так как вы правила грамматики должны лучше моего знать.-- Например, он уверяет, что надо говорить "я был в обедни, пошел в обедню" -- я уверяю, что должно говорить, следовательно писать, я был у обедни, ходил к обедни. Пожалоста, Ваня, напиши мне об этом, а если сам не знаешь, то спроси у своего руского учителя.-- А тебе, Колинька, препоручаю спросить у Дубле, как надобно сказать я играл на дворе, то есть j'ai joues à la cour или sur la cour, не найдется ли иное значение сих слов; вперед все наши здесь недоумения буду спрашивать вашего решения, вы верно уже безошибочно знаете, как должно правильно сказать -- а мне приятно будет, что вы вместо лексикона, которого со мною нету, будете мне служить.-- Да вот забыл еще, Ваня, спроси у руского учителя, правильно ли сказано, а вечером мы ехали верхом, говорю о прошедшем времени, мне кажется, что должно бы сказать мы ездили верхами" {Не датиров. письмо 1830.}.
   В конце 1833 года С. Н. сам ездил из Москвы в Петербург определять сына в артиллерийское училище "на службу", как он сам выражался {На это ссылалась, в ответ на упреки сына, Н. С. Варвара Петровна. "Вы уже были помещены не мною отцом вашим, начальником семейства". 1840, 25 июля, Москва. ("Тургеневский Сборник", стр. 47).}.
   Болезнь Варвары Петровны и предполагавшийся ее от'езд за-границу, отсроченный потом до весны, принудил его в конце января оставить сына и возвратиться в Москву; но в письмах он продолжал руководить его занятиями и поведением. Особенно заботился он об обучении и манежной верховой езде: "ты знаешь, что день моего от'езда ты не был на учении, беспокоит меня очень, чтобы тебе за оное не было выговора. Прошу мне написать истинную правду. Вчера, то есть в воскресенье: был твой первый урок у Веселя {Вессель, Е. X., профессор артиллерии и инспектор Артиллерийского Училища, р. 1797, ум. 1853; о нем см."Историческ. очерк образов. и развит. Артиллерийск. училища", СПБ. 1870.}, подробности коего мне очень интересно знать--а потому и жду твоего письма нетерпеливо.
   Равно, как идут уроки Кушакевича {Кушакевич, А. Я., препод. матем. в Артиллер. уч., перев. "Курса чистой математики", р. 1790, ум. 1865.}, уговорился ли он в цене и изготовил ли ты билеты. Познакомился ли ты с Шароном и уговорился ли об уроках фортификации -- был ли у Ортенберга {Ортенберг, Я. Ф., р. 1806, ум. 1850, препод, артиллерии и тактики в Артиллерийском Училище.}, отдал ли мое письмо, и как он принял, и что ты с ним говорил. Как идет твое фрунтовое ученье, и манежная езда" {1834, 14 февраля, Москва.}.
   И. С. Тургенев подчеркивал строгость отца к своему костюму {"Мой отец всегда одевался очень изящно, своебразно и просто" ("Первая любовь", гл. V).} -- заботы о внешности сына проявились и в письмах: "прикажи, чтобы к твоим сапогам с шпорами подделали повыше каблуки, а то ворочаться тебе трудно, да прикажи Яшке пришить стяжку у шинели своей тонея, так что когда ты дома в ней ходишь без мундира можно было застегнуть опрятно -- а то она очень широка" и т. д., ряд мелких практических указаний {Не датиров. письмо 1834 г.}, "...я к тебе приказывал отсюда, чтобы к празднику сшил себе тонкого сукна пару -- но заказывал ли ты оную или нет я не знаю.-- Досадно мне будет, если ты меня не понял и не будешь иметь тонкой пары для праздника" {1834, 14 апреля, Москва.}.
   С. Н. касается и отношений сына к друзьям: "Мне очень приятно было видеть, что ты писал к Юрьеву, который мне показал твое письмо" {1834, 13 марта, Москва.}. "Ты конечно из шутки в письме к Ренгольду писал -- "Вы" и очень церемонное письмо,-- которое его поставило в тупик, он не знает, на каком тоне к тебе отвечать" {Ibid.}.
   "Мне бы желалось, чтобы некоторые (товарищи) были с тобою на дружеской ноге, чтобы ходили к тебе... лишня чашка чаю для друзей тебя не раззорит" {1834, 26 июля, Петербург.}.
   К предстоящему празднику Пасхи С. Н. пространно наставляет сына в поведении, и указывает, какие ему необходимо сделать визиты, и как себя при этом держать: "Не знаю, как вы проведете первый день праздников, может быть будете в параде или чем другим подобным заняты -- но на другой день или уже непременно на третий прошу тебя отправиться с визитами, для чего так и расположи своим временем и сверх того оденься хорошенько. Не ударь лицом в грязь, Отправься к генералу Гейсмару {Гейсмар, бар. Ф. К., генерал-от-кавалерии, р. 1773, ум. 1848.}, живет он в конце Гороховой улицы не далеко от Адмиралтейской площади,-- а в каком доме' не помню, но там тебе скажет всякий будочник, где квартирует генерал-ад`ютант.-- Когда он тебя примет, то смотри не острамись снять кивер и кланяться, -- а явись к нему как следует в твоем звании. Здравие желаю Ваше превосходительство. Честь имею поздравить с праздником. После чего он верно тебя обласкает и позволит снять кивер -- тогда ты можещь уже говорить с ним свободнее -- от меня скажи ему мое почтение, и если я к нему не писал, то потому, что всякий день сбираюсь сам к Вам ехать. Если ты его не застанешь дома, то узнай, в котором часу он бывает дома и на другой день непременно приходи. Я требую, чтобы ты у него был до моего приезда.-- Да постарайся узнать, правда ли, что назначают корпусным командиром на место Потапова в Курск -- это можешь даже у него спросить от меня. Здесь в Москве оное за верное рассказывают.-- Сходи тем же порядком к генералу Гринвальду {А. Н. Гринвальд, р. 1801, ум. 1858.}, которому ты тоже кланяйся от меня.-- Да будучи в Кавалергардских казармах, спроси, где квартира полковника Ланского -- и там от людей узнай, дома ли генерал Ланской (Павел Петрович {Ланской, Пав. Петр., ген.-от-кавал. р. 1792, ум. 1873.}, старый мой товарищ и друг. Если он дома, то явись к нему.-- Честь имею поздравить с праздником. В разговоре же после скажи ему, что я тебе приказал явиться к нему, как к старому товарищу,-- я уверен, что он тебя обласкает.-- Если же тебе покажется, что не ловко тебе явиться к незнакомому, то оставь до моего приезда. Потом будь с визитами у Кривцова {Кривцов, П. Н., встречал эти годы С. Н. и сообщал о нем в письмах. Гершензон, "Декабрист Кривцов и его братья", стр. 201.} -- у Хитрово, Скуратовой, Нахимовых,-- не считаю твоих начальников, не забудь и Ортенберга -- к. которому может быть я привезу Алешу {Товарищ H. С., А. Теплов.}. А главное не забудь своих учителей, а более всех Весселя" {1834, 14 апреля, Москва.}.
   В родительских выговорах, там и сям попадающихся в письмах, С. Н. особенно обрушивается на беспечность, недостаток настойчивости и лень сына -- это были личные недостатки H. С., но нетерпимость к ним характерна и для отца. {"Отец презирал робких людей" -- (Ор. cit., гл. XXI).} "...Если ты решительно-де положишь себе за правило употребить твердую волю, стряхнуть с себя несносную твою лень, и убедиться в необходимости должной деятельности, которая уничтожит все могущие препятствия и затруднения, то ты никогда не достигнешь желанной цели: хотя ты от природы одарен хорошими способностями и многими отличными качествами души. Я часто тебя теперь сравниваю, когда ты помоложе, и для забавы с удочкой ходил ловить рыбу. Все усядутся и с терпением ловят рыбу -- ты же все перемещаешься с места на место, отыскивая лучше, и наконец бросишь с негодованием удочку, что не ловится рыба. Такова будет твоя карьера службы, если ты не вооружишься должным терпением и деятельностью. В полке будешь ты несчастлив, если в тебе оправдается руская пословица -- с чем в колыбельку, с тем и в могилку. Все оное предоставляю тебе, ибо ты один всем хорошим и дурным будешь пользоваться.-- Но пока ты еще так молод, что мой долг заставляет тебя поддерживать, чтобы ты не споткнулся" {Не дат. письмо 1834.} -- "ты всегда упираешься там, где надобно было покорить какое-либо затруднение, сия несчастная черта твоего характера была с детства и к совершенному горю для меня у тебя и до сих пор осталась" {Не дат. письмо 1834.}.
   Резкие суждения сына и его оригинальничанье вызывают неудовольствие отца: "Странность тогда только извинительна, когда она имеет свою выгодную сторону. Без оного условия всякое отчуждение от принятого общего правила и порядка есть совершенная глупость и неряшество" {1834, 29 мая, Москва.}.--"Ты пишешь в своем письме касательно больных солдат. Que la couronne fait des economies,-- верно ты не подумавши написал, что строго тебе запрещено, не думавши говорить не позволено, а писать есть вдвое глупость или легкомыслие" {Не дат. письмо 1834.}.
   Не нужно думать, что письма переполнены скучными укорами, не достигавшими своей педагогической цели. С. Н. умел лукаво скрывать свои наставления и выговоры (см., напр., выше, где он исправляет ошибки сыновей в русском языке). Таковы его замаскированные религиозные наставления: "Я уверен, что ты не забудешь исполнить христианскую свою обязанность, уведомь только, когда ты располагаешь говеть и при какой церкви будешь у службы" {1834, 31 марта, Москва.}, "почему ты мне не отвечаешь о твоем исполнении христианской обязанности. Мне бы очень желалось знать, когда и где ты располагаешь "говеть" {1834, 14 апреля, Москва.}.
   Нередко С. Н. ободрял в письмах падавшего духом сына: "Пишешь ты, что Вадковский в своих разговорах напугал тебя строгостью Ганичева к юнкерам по службе. Будь мой друг истинно убежден, что строгость по службе страшна и нетерпима только нерадивым и избалованным детям, как к несчастью и всегда, не только по службе, но и во всяких случаях хотят без труда пользоваться заслугами, а потому всегда ропщут на все и всеми недовольны -- им все кажется, что они более стоют, нежели их оценивают и сею пагубною мыслию утешают свое необузданное самолюбие, которое по временам делает их ни к чему не способными, и недовольными самих собой. А так как ты вовсе не такой, то ты не должен бояться строгости по службе" {1834, 26 февраля, Москва.}.
   Уже в приведенных отрывках вырисовываются некоторые черты мировоззрения и характера С. Н. Тургенева -- яснее они выдаются в положительных наставлениях -- "я так в тебе уверен, что несумненно полагаю к возвращению моему найти в тебе вполне то, чего мы с таким пожертвованием искали, то есть, что будешь не беспечный и рассеянный Колинька, но милый и занимательный юноша, по своему приличному поведению, любезности и по успехам в науках--Vous serez comme disent-les franèais un jeune homme comme il faut, intéressent et promettent beaucoup pour l'avenir. Одна сия мысль уже меня больного в моем одиночестве, быв так далеко от вас, сердечно утешает" {1830, 1/12 августа, Эмс.}.-- "Самим Богом прошу тебя, не унывай, будь прилежен к службе и стряхни с себя пунический (Sic!) страх. К начальникам своим будь почтителен, но не менее того, не думай, что тебя притесняют без причин -- будь смел, ибо ты своим поведением стоишь, чтобы тебя отличали, с товарищами будь обходителен, не показывай, что ты их пренебрегаешь за дурное их поведение, будь по наружности их приятель, и через то избавишься от всех с их стороны неприятностей" {1834, 26 июля, Петербург.}.
   В заключение приведу несколько отрывков, касающихся непосредственно Ивана Сергеевича и исправляющих несколько запутанную хронологию московского периода жизни Тургенева.
   С. Н. писал письма и И. С. (имеется одно письмо, адресованное всем троим сыновьям), но эти письма до нас не дошли, сохранности наших писем мы обязаны исключительно аккуратности H. С.
   "... скажи Ване, моему любезному дружечку, что я им очень доволен, на будущей почте буду к нему писать" {1830, 1/12 августа, Эмс.}. "К Ваничке на сей почте особо не пишу, впрочем вы не должны на сей счет делиться, мои письма относятся всегда на ваше общее лицо" {1830, 25 августа, Франкфурт.}.
   "Ваню... одного оставить нельзя, а у Краузе по некоторым отношениям нельзя. Итак насчет его ничего определенного не знаю" {1834, 5 февраля, Москва.}.
   "Ваню на время поместил у Краузе" {1834, 19 февраля, Москва.}, "много дел встретилось, кои требуют моего пребывания здесь и главное устроить занятия Ванички, который будет жить у Краузе" {1834, 31 марта, Москва.}. "Ваня у Краузе" {Не дат. письмо 1834 г.}. "Со вчерашнего дня начались экзамены Вани, итак теперь наверное могу сказать, что через две недели мы выедем в Питер" {1834, 29 мая, Москва. Дело идет об университетских экзаменах И. С.}, "посылаю (в Красное, в лагери к H. С.) одного Ваню" {Не дат. письмо. Лето 1834.}. "Приезжай сюда с Ваничкой, я завтра очень рано отправляюсь на пароход" {Ibid.}.
   Приведенные отрывки из интереснейших писем С. Н., безусловно достойных полного опубликования, рисуют нам в новом свете симпатичную фигуру отца писателя. В некоторых чертах он сливается для нас с образом отца героя рассказа "Первая Любовь" -- как и тот, он энергичен, умен и обходителен, но мы раз навсегда должны отказаться от мысли, что Иваном Сергеевичем отец не занимался, что он научился русскому языку только от крепостных дядек. С. Н. обладал незаурядным педагогическим талантом и несомненно благотворно влиял на обоих сыновей.

М. Клеман.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru