Вильгельм Кюхельбекер
АРГИВЯНЕ*
Трагедия в пяти действиях, с хорами
Оригинал здесь: "Друзья и Партнеры".
И в рабстве сохраняется
божественный дар
(Агамемнон Эсхила) (греч.).
________
* Автор назвал свою трагедию "Аргивянами", потому что хор в
оной состоит из пленных аргивян. Он в этом следовал примеру
греков, называвших нередко трагедию по хору. Доказательством
сего могут служить "Эвмениды" и "Хоэфоры" Эсхила, "Финикиян-
ки" Эврипидовы и проч.
Действие I
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ТРАГЕДИИ:
Т и м о ф а н.
Т и м о л е о н.
П р о т о г е н.
С а т и р о с.
П о л и к р а т.
Д е м а р и с т а, мать Тимолеона и Тимофана.
А г л а я, супруга Тимофана, дочь Протогена.
Х о р аргивских пленников.
З а г о в о р щ и к и.
Г р а ж д а н е города Коринфа.
В о и н ы, г р а д о н а ч а л ь н и к и
и н а е м н и к и к а р и й с к и е.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА МЕЖДУДЕЙСТВИЯ:
В е н е р а, богиня-покровительница Коринфа.
О р ы, богини времени.
ДЕЙСТВИЕ I
Театр представляет площадь города Коринфа.
ЯВЛЕНИЕ 1
Хор пленных аргивян.
1-й п о л у х о р
Плачьте, девы Арголиды,
Плачьте, матери Микен!1
Нас в виду враждебных стен
Встретил вдруг позорный плен,
Нас постигли эвмениды!
1-й к о р и ф е й
Кости наших убиенных
Побелеют средь полей;
Голос гимнов вдохновенных
Не утешит их теней!
2-й к о р и ф е й
Нашей пламенной молитвы -
Пасть иль победить средь битвы -
Не услышали судьбы!
Копья мимо нас промчались,
Невредимы мы остались;
Мы презренные рабы!
2-й п о л у х о р
Мы вовек не возвратимся,
Мы не узрим уж лугов,
Где мы - юноши взрастали,
Гордость радостных отцов!
2-й к о р и ф е й
Страшно было бы свиданье,
Нестерпим их грозный взор;
Нам и матерей лобзанье
Было б смертный приговор.
1-й к о р и ф е й
Для нас отверзся Гадес2 молчаливый;
Уж Кербер лаял у подземных врат,
Но вырвал враг из наших рук булат.
2-й к о р и ф е й
Нас ждал Харон нетерпеливый
И судия теней, Минос:
Их ожиданье не сбылось!
1-й п о л у х о р
Но и здесь, в веселом свете,
Как чужие мы стоим:
Нас влечет к безмолвной Лете;
Хладно мы на жизнь глядим!
2-й п о л у х о р
Жертвы глухой, неизбежной богини,
Мы без участья на бури глядим;
Мы приближенье предвидим эринний,3
Смертные выданы им!
1-й к о р и ф е й
В самом злодействе злодея
Вдруг поразит Адрастея,4 -
Чистый один невредим!
Ц е л ы й х о р
Нас постигли эвмениды,
Плачьте, матери Микен,
Плачьте, девы Арголиды!
Нас убил позорный плен!
Мы как тени здесь стоим;
Без участья мы глядим -
Жертвы глухой, неизбежной богини -
На приближенье незапных эринний!
ЯВЛЕНИЕ 2
Н а р о д сбирается на площадь. Д в а г р а ж д а н и н а
приближаются, разговаривая между собою.
1-й г р а ж д а н и н
Теперь, когда беседую с тобою,
Уже, не сомневайся, решена
Твоя, моя судьба - судьба Коринфа!
Ликаст, с едва блеснувшею зарею
Вдруг двинулись аргивяне к Кенхрее;5
Когда меня сменили с третьей6 стражи,
С Акрокоринфа7 видел в поле я
Клубящуюся пыль; казалось, слышал
Далекий вопль, далекий стук и грохот.
3-й г р а ж д а н и н
(к ним подходит)
О друг Клеон, ты прав; уже решилась
Судьба родных, свободных наших стен.
Знай, храбрый Тимофан, наш полководец,
К нам брата с важной вестию прислал.
Глашатаи сзывают весь народ.
Смотри! незапно площадь запестрелась;
Мы скоро здесь услышим глас героя,
Но нам и лица пленных говорят:
В их взоре мы прочтем свою победу!
2-й г р а ж д а н и н
И вестник уж идет. Валит за ним
Нетерпеливая толпа. Пританы8
С возвышенным и радостным челом
Ведут его к витийственным ступеням.
* * *
_________
1 Микены - город в Арголиде, принимаемый нередко за Арос,
особенно у древних поэтов.
2 Гадес, Айдес, Аид - название подземного царства и самого
Плутона. Ад древних имеет и другие, в новейшей поэзии более
употребительные названия: Тартар, Тенар, Оркус.
3 Эриннии - эвмениды, фурии.
4 Адрастея - Немезида, богиня мщения.
5 Кенхрея - западная пристань города Коринфа.
6 Древние разделяли ночь по стражам: третья стража была пе-
ред рассветом.
7 Акрокоринф - крепость города Коринфа.
8 Пританы - градоначальники, присутствовавшие также и при
торжественных игрищах.
ЯВЛЕНИЕ 3
Х о р, Т и м о л е о н, С а т и р о с, П р о т о г е н,
п р и т а н ы и н а р о д.
Х о р
И се на всех легло молчанье!
Не смеют перевесть дыханье:
Их неподвижен жадный взгляд;
Боязнь, надежда, ожиданье
Их дух волнуют и мутят!
И скоро, скоро восхищенье
На них, как буря, налетит!
Но нет поруки за мгновенье,
И вечно лик судьбы закрыт!
Т и м о л е о н
(входит на ораторское место)
О вы, любимцы бранной Афродиты,9
Коринфяне! Да даст она и впредь
Вам вольность, силу, счастье, торжество!
А ныне Тимофан, ваш полководец,
Вам возглашает радость и победу!
Н а р о д
Хвала богам, вождю хвала и слава!
Т и м о л е о н
Я вестник вам разбитья аргивян:
Их полчища рассеяны, их вождь
В водах контопарийских10 утонул;
Пять тысяч юношей аргивских пало,
Пять тысяч, рабство смерти предпочя,
Нам отдали щиты в полях кенхрекских.
Богатую добычу вам несу:
Шатры персидские, коней кавказских,
Булат, янтарь и ткань финикиян,
Кольчуги парфские и золото
Индийских рек, пустыней Аравийских!
Н а р о д
Кумир из золота того, кумир
Да встанет в честь, в награду Тимофану.
Т и м о л е о н
Из Азии потомки Пелопса
Сии богатства в Аргос привезли,
Когда при Кире мудрый Ксенофон
Был в пышных Сардах князем рати греков,
Когда Лизандр, потом Агезилай11
Царю царей погибелью грозили;
Нам роскошь аргивян дала победу,
До нас уже их злато поразило!
А ныне да войну прокатит к ним,
Да в их земле засветит бранный пламень,
Преследует бегущих Тимофан.
Низверженные в прах нас ждут Микены,
Ждет мстителей разрушенный Тиринф;12
Пределы прешагнув, повсюду мы
Себе союзников в домах их встретим;
Неправедная брань погубит Аргос:
Коринфу нес он цепи, срам и смерть,
Но от богов нам послана защита,
И нас введет в их город Афродита.
Н а р о д
Хвала, хвала вождю; о старцы, вы
Кумир ему воздвигнуть повелите!
Т и м о л е о н
Пританы и народ! Победу вам
Я возвестил, вам возвестил надежды
И смелое намеренье вождя.
Теперь даруйте благосклонный слух
Совету, мне внушенному богами!
Сограждане, не высше ль меры вы
Почтить хотите подвиг Тимофана?
Я брат его, в своей душе его
С рассвета жизни я привык лелеять,
И чистой радости исполнилась мне грудь,
Когда вокруг меня в восторге шумном:
"Кумир ему, кумир!"- вы восклицали.
Но тот предатель, в ком родство и дружба
Отчизны голос может заглушить!
Меня сей голос нудит вас спросить:
Не каждый ли из ваших ратников
Делил с вождем опасность и труды
И не с избытком ли тот награжден,
Кто первый был в спасителях Коринфа?
В Афинах Мильтияд просил венка,
Свершив бессмертный подвиг Марафонский.
И был ему ответ: "Пусть Мильтияд
Рать персов в бегство обратит один,
И пусть потом один отлики просит!"
Сих мудрых слов забвенью не предайте,
О граждане! Раздайте часть добычи
Вдовам и детям падших за Коринф;
Из части же на площади алтарь
Воздвигните Венере-Немезиде,13
Богине меры в счастьи, мести и любви!
С а т и р о с
Твои слова, о Тимодемов сын,
Достойны брата и тебя; но мне -
Недремлющая клевета меня
Считала некогда его врагом -
Мне подобает пред лицом народа
Иное говорить. Хвала богам!
Что я не враг ваш, ныне докажу!
Мы славный подвиг славно наградим,
Коринфяне! Нам то и долг велит,
И честь, и собственная гордость.
И се известна вам одна лишь часть
Заслуг вождя: узнайте все, внимайте!
Не только войском, не Кенхрейской битвой
Мы в сей жестокой брани спасены:
Что мы еще сбираемся на площадь,
Что здесь еще и говорим и судим,
Что не совсем замолкнули витии
И мы еще поныне называем
Могущего вождя своим слугою...
Ему мы тем обязаны, друзья,
Обязаны единственно ему!
Не раз послы врагов пред Тимофана,
Объяты тьмой полуночной, являлись,
Не раз, когда средь общей тишины
В его лишь ставке теплилась лампада,
Его царем коринфским называли.
Отвергнул он коварный их совет,
Но с мудрою заботою сокрыл
Приход их ото всех, да подозренье
Не прервет в граде общей тишины:
Зане донос на сильного мгновенно
В народе будит зоркую боязнь,
И он не обладал еще тогда
Душой непостоянной, новой рати.
Владеет ею ныне Тимофан.
Так! не был никогда на троне царь
В столь беспредельную одеян силу,
Как в войске вашем воин, равный вам!
Я счастию и мудрости дивлюсь,
С какими он привлек сердца дружин:
Его боготворят наемники;
"Для нас он расточил,- гласят они,-
Стяжание своих отцов; для нас
Его рука всегда была отверста.
Пусть нашей платы нам не шлет Коринф:
Мы Тимофана должники, ему
Мы продали свои мечи и души!"
И наши юноши не мене любят
Младого, смелого вождя, врага
Смешных старинных, нестерпимых правил,
Гонящих из шатров гетер,
Отъемлющих у воинов пиры,
В их чашах радость шумного вина
Мешающих с унылою водой.14
Коринфяне! При стражевых огнях,
В шатрах, в походах и в ночных беседах
Слыхал я речи ваших сыновей:
Они отвыкли от отечества!
Уже теперь у вас нет боле войска:
Не вашей ратью - собственной своей
Владеет ныне мудрый Тимофан!
Я не виню его, но удивляюсь
Чудесной странных случаев игре!
1-й г р а ж д а н и н
Ты не винишь предателя, Сатирос!
2-й г р а ж д а н и н
Сердца наемников он подкупил!
3-й г р а ж д а н и н
Он наших отчуждил от нас детей!
4-й г р а ж д а н и н
Он презрел строгие законы предков!
5-й г р а ж д а н и н
Он угрожает нам ярмом тиранства!
6-й г р а ж д а н и н
И пусть еще теперь он чист в душе,
Он стал опасен, он уже злодей.
С а т и р о с
Когда же так, коринфяне, не вслух
Вы мысль свою, не громко, говорите!
Вы скоро будете в его руке:
Для ратных он отечество и бог!
Итак, явите преданность ему;
С восторгом в сретенье царя бегите:
Да вступит он на ваших раменах
В покорный город, в радостный Коринф!
Или - его немедленно казните!
Но поздно, может быть! И, может быть,
И жизнь и смерть его не в вашей воле,
И вам грозящей не избегнуть доли!
Г о л о с в н а р о д е
Смерть, смерть мятежнику, тирану смерть!
П р о т о г е н
Нет! Смерть наветнику! Он вечно был
Противником, злодеем Тимофану!
(Всходит при шуме и вопле народа
на ораторское место.)
Так! Граждане, Сатирос клеветник!
Его устами зависть говорит,-
Самих я вас в свидетели зову!
Не Тимофан ли победил
На Истме в громкий праздник Посейдона?15
Не Тимофан ли вырвал у него
Венок, бойцов завидную награду?
Не Тимофана ли вы предпочли
При выборе вождя в сей славной брани?
Сопернику Сатирос не простит!
Вы знаете меня: мне ненавистен,
Мне боле смерти мерзостен тиран;
И будь он сын мой, мой единственный...
С отчаяньем в душе, но в тот же миг
В его [я] сердце устремлю кинжал!
Но тот захочет ли тираном быть,
Кто с детства был вам счастливый любимец,
Кто здесь оставил вам в залог жену,
Родителей, детей, друзей и ближних
И брата к вам прислал того, чей меч
Не раз его спасал средь смертных сеч?
Нет! Нет! Сатирос жаждет казни Тимофана,-
Да после сам захватит власть тирана!
С а т и р о с
Напрасно оживляешь, Протоген,
Забытую картину наших распрей:
Они могли нас юношей делить;
Но мужу, но отечества слуге
Не подобает боле помнить их,
Чем слезы и забавы детских лет!
О жрец Нептуна! Я не клеветник!
Сын Тимодемов слишком поспешит
Пред вами оправдать мои слова.
Пусть громко брат его вам возвещает:
Он в Аргос рать коринфскую ведет,
Но новый путь предначертал себе
В враждебный Аргос храбрый полководец!
Им посланный сюда с Тимолеоном,
Оставил позже я Кенхрейский стан
И видеть мог, затерянный в толпе,
Как буйные наемники сбирались,
Как золото он сыпал ратникам,
Как триста наших юношей клялись
Низринуть власть, святую власть пританов!
Не знаю, слышал ли их клятву вождь,-
Но он идет не в Аргос, а в Коринф!
П р о т о г е н
Сограждане! Не верьте обвиненьям,
Бесстыдной, бешеной не верьте лжи!
Внимайте голосу своей души!
Не дайте места гнусным подозреньям!
На речи хитрые пускай дела
Убийственный ответ злодею грянут!
Не Тимофан ли вечно был рабом,
Безмолвнейшим рабом законов ваших?
Не тем ли вашу он стяжал любовь?
Все дни его раскрыты перед вами!
Других на эту площадь из домов
С зари их выгоняет голод славы,-
Но юный Тимофан бежал честей;
Враг шумных распрей, прений всенародных,
Он музам посвятить всю жизнь хотел,
И только власть пританов, власть отца
Могла похитить у беспечных дней,
Могла извлечь его сюда на вече!
Здесь стал он угнетенных щит и кров:
Как часто на себя он вызывал
За вас гнев, ненависть и мщенье сильных?
Когда же пред толпой витий его
Возвысили душа и дарованье,
Он тот же тихий юноша ходил;
На играх, на пирах, в шатре, во храмах,
Он старцам место уступал везде.
За славу раннюю молил пощады
В народе взор потупленный его;
Для всех он был примером, но всегда
Внимал и был покорен общим мненьям?
Кто ж от невинности шагнул когда
Без промежутка к адским преступленьям?
И кто ж, коринфяне, узнает здесь,
Укажет ли кто в жизни Тимофана
Высоковыйность, дерзость, буйство, спесь,
Сих спутников грядущего тирана?
С а т и р о с
Высоковыйность, спесь - он их умел
Сокрыть от всех очей! И не они
Мне будущего в нем царя являют!
При вечно возмущаемом лице
Я не люблю столь образцовой жизни;
По мне, без страха мысль свою скажу:
Премудрость в пылком юноше порок!
П р о т о г е н
Вы слышите! В запутанных речах
Он сам признал невинность Тимофана,
Он сам назвать не в силах преступленья;
Уж в добродетели соперника он мыслит
На пагубу его почерпнуть яд!
Но нет, Сатирос! Твоего врага
Не раз обворожало заблужденье:
Не мы ль его на пеню осудили,
Когда, обхвачен вдруг толпой микенян,
Он с ними бился, как боец простой?
Уже грозила нам вождя утрата,
Уж гибнул опрометчивый герой,
Едва его спасла отважность брата.
Я сам,- еще мои не ослабели силы,
Провидцем и жрецом я в войске был,-
Я видел сам, как конь, копьем сраженный,
Его повергнул посреди врагов,
Всех нас смутил аргивян крик победный,
И вдруг как вихрь Тимолеон помчался,
Вломился в них, щитом он кроет друга,
Он телом собственным удары ловит,
Он изъязвлен весь, он пронзен стрелами,
Но торжество их в бегство превратил.
Отозванный в Коринф, я пред народом
За безрассудство Тимофана обвинил;
Я, гневный, в нем не пощадил родного!
Нет! Слабостей его не утаю;
Но заговорщика и в них, Сатирос,
Крамольника и в них не узнаю!
Тирану ли не дорожить собой
Сперва для достиженья царской власти
И ею развращенному потом?
И что ж, признайся, все его вины?
Или,добычею делиться с ратью
Меж греками воспрещено вождю?16
Он с нею делится трудом и смертью.
С какой поры пугаться мы должны
Пустых речей, бесед дружины праздной?
Сатирос, на свидетельство свое
Ты смеешь казни требовать героя
У граждан, им избавленных средь боя!
Я под защиту их даю его!
Страшись, твои слова их раздражили.
Страшись, здесь все восстало на тебя:
Ужель тебя ступени не смутили,
Когда ты, злобы полн, всходил по ним?
При нем кто слушал бы твои советы?
Он сколько с них несчастных заступил!
Как часто расторгал твои наветы,
Как часто он тебя отсель громил!
1-й г р а ж д а н и н
Наследья давнего моих отцов
Едва здесь не лишил меня Сатирос;
Но Тимофан ходатаем мне был;
Едва в мою решили пользу тяжбу!
П р о т о г е н
Тебя, Ликаст, он выкупил из рабства,
А ты, Тимандр, я знаю, за тебя
Мне самому он уплатил твой долг:
Я сонмом окружен спасенных им!
Друзья! Его хотят у нас отнять,
Защитника всех вас в войне и в мире!
За вас себе он нажил сих врагов!
Как он всегда любил вас! Кровь свою,
Детей для вас забыл он в завещанья:
Я помню, - уж труба звала в поход,
Он вдруг его дает мне при прощаньи.
"Когда паду за ларов, за народ,
Народ усыновит моих сирот!"-
Сказал, в последний раз пожал мне руку
И весел полетел на смерть и муку;
Муж храбрый победил; прошла борьба,
От ста смертей его спасла судьба,
Он уцелел средь ужасов сраженья,
И вы - вы не расторгнете сетей,
Расставленных рукой остервененья?
Дадите вырвать щит у жертв гоненья?
Отца лишите горестных детей,
От вас единых ждущих охраненья?
Вельможи вас давно уже теснят;
Для виду только вас еще сзывают
И здесь едва ль не правят без ответа.
За вас еще боролся Тимофан,
Но выдайте его их хитрой злобе -
Кто, кто за вас дерзнет на них восстать?
Коринф, внемли жрецу твоих богов!
От века проклят род неблагодарных,
Их запустеет скорбный град, и меч
Детей их посечет; травою стогны,
Мхом обрастут домов их алтари!
О, страшно в наши дни Кронид карает
Повинных в благодетельной крови!
В глазах Эллады гордые Афины
С своей ниспали светлой высоты.
В Тринакрии17 сокровное вам племя,
Несчастный, развращенный Сиракуз
Бичами зверских пришлецов растерзан!
Там задушил великого Диона
Калипп чудовищный руками граждан,
И казней преисполнен целый край:
Аполлократ и Гиппарин, Низей
И воспрестоленный вновь Дионисий18
Разбой и язву, голод и секиры,
Ад принесли отверженной стране!
Тут сладостный весь остров одичал:19
Повсюду веси - стали пустыри;
Нумидец, лютый всадник, для коней
Богатый корм на площадях находит;
У самых стен, в немых предместьях ловчий
Встречает вепрей и еленей смелых;
Глухую область стая алчных псов
С конца в конец проходит с томным воем;
Костьми засеялась и смолкла степь;
Тучнеет волк и вран от смрадных трупов;
Боязнен одинокий странник бродит;
И душегубец на пути стоит!
Так строгий рок за праведника мстит!
(Указывая на Сатироса)
Сей изверг гнев небес на вас низводит!
Друзья! Он с Сиракузом вас сравнить хотел;
Позор ему, и смерть его удел!
Н а р о д
Сатирос лжец! Он оскорбил Коринф!
Каменьями забросим нечестивца!
Т и м о л е о н
Что ты вещаешь, Посейдонов жрец?
Сограждане! Не возглашайте буйства!
Ужель от рабства мы спасли Коринф,-
Да сам Коринф себя повергнет в рабство?
Свобода гибнет в бешенстве страстей!
Пусть здесь на суд предстанет Тимофан,-
Он будет прав, надеюсь на богов!
Но ныне кровь Сатироса священна
И каждый влас его главы сочтен!
Над ним каратель Зевс и сень эгиды!
Не призывайте страшной Немезиды!
С а т и р о с
Пусть он предстанет, пусть, когда возможет,
Пред вами обличит меня во лжи!
Но что? Я слышу шум, я слышу вопли!
Или мое пророчество сбылось?
Или герой, любимец ослепленных,
Уже вам с лихвой воздает за нежность?
* * *
_______
9 Главною богинею коринфян была Венера. Они ей поклонялись
в виде ратницы, как обыкновенно изображают Беллону или Ми-
нерву.
10 Контопара - река, протекающая частию через Арголиду, ча-
стию через область Коринфскую.
11 Завоевание Персии уже давно было замышляемо греками, но
удалось только Александру.
12 Микены и Тиринф, другой город в Арголиде, за сто лет до Ти-
молеона были заняты и разорены дотла аргивянами; здесь автор
по позволительному в поэме ахронизму сближает эпохи.
13 Греки часто сливали понятия о двух божествах в одно: Венера-
Немезида, богиня, мстящая за поругание законов нравственной
красоты и гармонии.
14 Древние чрезвычайно были умеренны в употреблении крепких
напитков; Анакреон даже, родоначальник всех бакхических поэтов,
говорит в одной оде, что не хочет пить по-скифски вино цельное,
без примеси воды.
15 Праздник Посейдона - игрища, которые отправлялись каждые
пять лет в честь Нептуна на Истме.
16 Греческие полководцы могли по законам "...добычею делиться
с ратью".
17 Тринакрия - Сицилия.
18 Аполлократ, Гиппарин, Низей и потом и сам Дионисий несколь-
ко позже свирепствовали в сицилийских междоусобиях. Смот. з. 12.
19 Следующее от 424-го по 436-й стих описание взято почти слово
до слова из Плутарха.
ЯВЛЕНИЕ 4
Воины акрокоринфской стражи вбегают.
[В о и н ы]
О граждане! Мятежник Тимофан
В Акрокоринфе, в городе, он здесь!
Из дома в дом его клевреты рыщут,
Вдруг он на нас напал, вдруг одолел;
За нами он, за нами ужас мчится!
П р о т о г е н
О небеса! Я защищал тирана,
Земля, развергнись, поглоти меня!
С а т и р о с
Здесь нет еще царя, коринфяне,
Схватите вольности последний миг,-
Пусть скосит казнь сообщников злодея,
Пусть кровью брата купит он венец!
И что же? Слов моих никто не слышит!
Все, полны трепета, отсель бегут!
Сковала силу дерзких рук боязнь
И этого мечтателя печаль.
(Указывает на Тимолеона)
Но если искрен мудрый друг Платона20
И верит сам высоким тем словам,
Которыми сияет пред народом,-
Смерть страшная постигнет Тимофана,
Я на него длань брата ворожу!
Эриннии врага мне сохранили,-
Да им сражен падет мой злейший враг.
К их общей гибели единый шаг!
ЯВЛЕНИЕ 5
Тимофан, окруженный телохранителями,
входит поспешно.
[Т и м о ф а н]
Где, где они? Вы здесь, вы спасены!
Хвала богам! Мне ваша жизнь дороже
И самого венца, который мне
Сегодня бросила рука фортуны!
П р о т о г е н
Умолкни, лицемер! И здесь над гробом
Зарезанной тобой свободы ты
Нас думаешь коварством уловить
И ослепить лукавыми речами!
О, слишком, слишком долго Протоген
Игралищем твоим, насмешкой был!
Прости, Сатирос! Здесь я на тебя
И за него в безумном исступленьи
Народный гнев и ярость возбуждал:
Но здесь же я омою преступленье
В крови чудовища!.. Тиран, умри!
(Бросается на него с кинжалом)
Тимофан устраняется.
[Т и м о ф а н]
(к страже)
Из глаз моих безумца удалите!
Под крепкой стражею его держите,
Пока его судьбы я не решу!
А ты, Сатирос! Солнце при закате
Да узрит твой исход из этих стен!
Спокоен будь! Твоей презренной кровью
Своей руки не оскверню! Иди!
Ты пасмурен и тих, Тимолеон,
(отводит его)
Не стану тратить слов: так! для меня
Почтенны самые твои мечты!
При алтаре семейном наших лар
Готов внимать я всем твоим упрекам;
Но здесь яви ты светлое чело!
Тебя я нашей дружбой заклинаю!
Т и м о л е о н
Почто еще на солнце я взираю?
И ты и я из-под мечей в бою
Почто мы вынесли главу свою?
Уходят; остается хор.
ЯВЛЕНИЕ 6
Ц е л ы й х о р
Сын поднялся на отчизну,
Встал и будит эвменид.
Побежденный Аргос зрит
Падшим детям тризну.
1-й п о л у х о р
Как ветер осенью туманной
Вдруг пременяет свой полет,
По влажной области пространной
Бежит, ярится и ревет,
Вдруг до небес подъемлет волны,
Вдруг в область алчную влечет
Незапно схваченные челны,-
Так вечно движется народ!
2-й п о л у х о р
Но тиран уныл и мрачен,
Дикий взор его горит;
В нем нет сердца: другу, брату -
Всем он гибелью грозит.
Всех отчужденный в угрюмой боязни,
Он вымышляет и страхи и казни;
Бездну он видит и к бездне спешит.
1-й к о р и ф е й
Зрел я тирана: душа моя сжалась,
Замер глагол на поблекших устах,
Хладной глава моя мглою объялась,
Сердце сковал во мне страх.
2-й к о р и ф е й
Но изверг не избегнет фурий!
Они везде за ним текут:
Над ним в тиши парят, над ним летят средь бури,
Из собственной груди везде его зовут!
Ц е л ы й х о р
Не в радость взойдет ему страшный посев,
Не в радость созреет ужасная жатва,
Не минет преступника вечная клятва,-
Поглотит злодея разверстый Эрев!
* * *
_______
20 Платон был современником Тимолеона.
ДЕЙСТВИЕ II
Театр представляет дом Тимофана.
ЯВЛЕНИЕ 1
Преддверие, ведущее во внутренние чертоги.
ХОР
1-й к о р и ф е й
В чертогах нового царя
Я зрел прелестную Аглаю:
И се, казалось мне, взираю,
В туман столетий воспаря,
На Дафну робкую, на светлую Данаю;
Казалось, юная заря
За праг востока выступает
И в радужном пути веселье разливает!
1-й п о л у х о р
Но темно ее чело,
На устах ее молчанье;
Несказанное страданье
Ей на сердце налегло.
2-й к о р и ф е й
Я враг владыки Тимофана,
Его мне ненавистен род:
На взморьи шумных, вражьих вод
Меня сломила длань тирана.
2-й п о л у х о р
Что ж невольная печаль
Дух в груди моей волнует?
Страшный рок их не минует,-
Мне жены невинной жаль!
Ц е л ы й х о р
О, как ужасна жизнь злодея!
Заране аду обречен,
Шагнул - и в неискупный плен
Его прияла Адрастея!
Нет, не спасут его мольбы,
Ни жертвы огорченных милых,
И уж на лицах их унылых
Он видит приговор судьбы!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ 2
Открывается гинекей.
Д е м а р и с т а и А г л а я.
Д е м а р и с т а
Как ты прекрасна, о моя царица!
Какой восторг обнимет Тимофана,
Когда увидит, как с твоих рамен
До ног, волнуясь, нистекает пурпур
И под владычной светлой диадемой,
Под благовонной прядию власов
Блестит смиренно гордое чело!
Но разгони очей твоих туман!
К тебе спешит твой радостный супруг,
Уж он идет: безвременной тоскою
Не омрачай прелестного лица!
О, да не узрит на ресницах нежных
Сокрытой и тоскующей слезы!
Она его печалью возмутит.
А г л а я
Прости Аглаю, матерь Тимофана!
Увы! Могу ли одолеть ту скорбь,
Которая мое снедает сердце?
Чем большим пламенем к нему горю,
Тем большая болезнь меня терзает;
Ах, черный жребий выпал для меня
Из роковой, из страшной урны Зевса:
Жена царя и дщерь я Протогена!
Д е м а р и с т а
Спокойся, милый друг, я говорила,
Я сто раз рада повторить тебе:
В царевых персях никогда не смолкнет
Любовь к тебе, заступник Протогена!
А г л а я
Меня сразил их бедственный раздор;
Как нож, их распря мне пронзила душу;
Но я дрожала не за жизнь отца!
Д е м а р и с т а
Так что же, добрая, тебя волнует?
А г л а я
О Демариста, весь Коринф смотрел
Моим влюбленным взором на героя;
Для всех он был отрадный Аполлон;
Но он воссел меж них, Кронид-каратель,-
И все его трепещут и бегут!
Д е м а р и с т а
Была в Коринфе лишь мечта свободы;
Мой сын попрал одни насилья мощных!
И ты жалеешь о минувшем буйстве?
На бурю веча буйство чернь сзывало
И по мгновенной прихоти ее
Судьбиной, жизнью лучших глав играло!
Забыла ты страдание свое,
Забыла страх, который ощущала,
Когда на площадь друга отпускала!
А г л а я
Дитя богам приятного Коринфа,
Под сению священных алтарей
Я возлелеяна жрецом Нептуна
И с ранних лет благоговейно чтила
Законы древние моей страны;
Тиранов я обыкла ненавидеть,
Их имя вечной клятве предавать:
И ныне - ax! - любовник мой тиран!
Но, юная и слабая жена,
Не я сужу дела, вины мужей;
И чьи ж уста не смолкнут за него,
Когда в моих услышат приговор?
Всю душу, матерь, выскажу тебе!
Когда уж решено судом Олимпа:
Да над Коринфом будет жезл царя,-
В смущенном, слабом сердце восхищаюсь,
Что этот царь - супруг мой, Тимофан;
Он первый для меня в сынах земли:
Прекрасен, молод, смел, великодушен,
Он в страшной битве пламенный Ахилл,
На играх Гиакинф21, избранник Феба,
Сладкоречив, как Маин мудрый сын,-
Да мне простит нечестье Афродита!
В моих глазах он всем бессмертным равен!
Но, Демариста, за него томлюсь,
Ах, за него дрожу в незапном страхе!
Быть может, очарует и меня
Безмолвное рабов подобострастье;
Быть может, я взирать еще привыкну
На грозного Коринфского царя,
Но некогда я здесь могла со всеми
Души моей все чувства разделять;
Здесь я могла во всех сердцах и взорах
К нему любовь свободную читать!
Д е м а р и с т а
Любовь слепой, непостоянной черни!
Аглая, пусть дрожат пред ним вельможи,
Пусть с трепетом падет пред ним народ,-
Но днесь не каждый темный человек
Дерзнет сказать: "Я равен Тимофану!"
А г л а я
Что нужды нам до слов ничтожных, матерь?
Кто мог в уме твоем, в уме Аглаи
И дщерей всех и всех сынов Коринфа
У Тимофана первенство оспорить?
Но ненависть восторг их заменила!
Д е м а р и с т а
Их ненависть и гнев их презираю!
А г л а я
Не все его презрительны враги!
И в их числе именовать должна
Всех дерзостных противников насилья
И много драгоценных сердцу глав!
Ax, первый мой родитель Протоген:
Он в мрачной ярости подобен буре;
В борении неистовых страстей,
Когда его дыханье тронет фурий,
Безумный полубог, Алкид ужасный,22
Он ни себя, ни кровных не щадит!
С ним рядом потечет Тимолеон,
Твой нежный, но в решеньях твердый сын!
Пусть Зевс рассыплет верх Афоса,
Подвигнет сердце трепетной земли,
Безмолвный дом Аидов поколеблет.
Бездонную пучину возмутит,-
Сам Зевс его души не изменит!
Д е м а р и с т а
Дитя, умолкни! Черная боязнь
Призраком суетным тебя пугает:
На брата ли убийцей брату встать?
А г л а я
О матерь, матерь! О, как больно мне
Твой сладостный покой, твой сон разрушить!
Да обличит меня во лжи Венера!
О, да не сбудутся мои слова!
Но я всего страшусь, и глас надежды
Во мне боязни гласом заглушен.
Д е м а р и с т а
Увы, умолкни! Но, Аглая, нет,
Нет! с Тимофаном не родством единым,
С ним навыком и ранней дружбой связан
Мой строгий первенец Тимолеон!
А г л а я
Так, пестун отрока, хранитель мужа,
Ему не раз он жертвовал собою;
Но он Коринф и вольность обожает...
Почто не возмогу в блаженство верить
И тешиться веселыми мечтами?
Увы! Зачем и у тебя желаю
Похитить упование и мир?
Услышьте, боги, чистые молитвы:
Напасти отвратите от него!
А паче уничтожьте все наветы
Коварного, холодного злодея -
Сатироса, который уж давно,
Голодный ястреб, выжидает жертвы!
Да ниспадет он, как свинец, на дно,
Да снидет в край забвенья, в Оркус мертвый!
Д е м а р и с т а
Богов благодарю, подам тебе
Немногими словами утешенье!
Уж нет Сатироса в стенах отчизны:
Его в чужбину понесло изгнанье.
Брось горесть и боязнь! К тебе твой царь
Грядет увенчан силою и славой.
Аглая! Твой хитон поверх плеча
Еще златым нарамником украшу,
Трудом далеким хитрого Сидона;
Вокруг душистого, младого лона
Сей драгоценный пояс обвяжу:
Я страстным взорам твоего супруга
Тебя в владычном блеске покажу!
А ты, его смиренная подруга,
Ты затвори стенаньям скорби слух!
На прелесть тихую твою взирая,
Пусть в нем спокоится смущенный дух;
Пусть радость принесет ему Аглая!
А г л а я
Не веселит сей суетный наряд
Моей души унылой и стесненной:
Не так ли жертве, аду обреченной,
В кровавый пред бессмертными обряд,
Цветами выю мой отец венчает?
Почто о прошлом сердце вспоминает?
С младенчества владела мной тоска,
Когда жреца Нептунова рука
На смерть немого агнца украшала:
Иль я свой рок тогда предузнавала?
* * *
________
21 Гиакинф - прелестный юноша, любимый Аполлоном. Сей бог
убил его нечаянно диском и превратил потом в цветок гиацинт.
22 Алкид, в наведенном на него Юноною бешенстве, умертвил
жену и детей своих.
ЯВЛЕНИЕ 3
Х о р c подарками от Тимофана.
К о р и ф е й
(говорит)
Мне царь мой повелел: "Иди и мой приход
Поведай дщери Протогена!
Ей будешь ты служить и цепи плена
Возлюбишь на брегу Контопарийских вод!"
Будь благодатна мне, прекрасная царица!
Как свежая роса, как алая денница,
Меня, унылого, возвесели!
Прими сокровища, дары моей земли!
Победоносная их шлет тебе десница,
Их выбрал для тебя твой благостный супруг:
Се злато и сребро, каменья и жемчуг,
Се риза царская, святая багряница,
Работа домовитых жен,
Труд тихих дев, красы моих родимых стен!
Воспоминаю их с болезненной тоскою,-
Но прелесть их померкнет пред тобою!
А вы, хранители торжественных сих мест,
Вы, зрящие на нас с высоких, светлых звезд,
В чертог моих владык меня примите
И радостным щитом главу их осените!
Раздается гром.
А г л а я
По небу пробежал зловещий гром:
О боги, защитите этот дом,
Меня не устрашайте гласом гнева!
Свяжите кару в пропастях Эрева!
Вторичный гром.
Увы! Вы презрели мою мольбу,
Мне страшную вы предрекли судьбу,
До глубины души меня смутили;
Вы в грудь мою ту тайную боязнь,
Тот мрачный, быстрый ужас поселили,
Который смертным возвещает казнь!
Д е м а р и с т а
Аглая, ты почто себя терзаешь?
Ужели каждый гром посланник Зевса?
Как часто, случая слепого сын,
Он протекал над нашими главами!
Но сей да будет нам пророк Кронида:
О, верь мне, в нем благое божество
Царю предвозвестило торжество,
Его врагам позор и низложенье,
Коринфу радость, нам успокоенье!
Х о р
Не в силах отвратить перун,
Твой раб, я сохраню молчанье.
Не стану, сумрачный вещун,
Усугублять твое страданье;
Пред тайной силою крылатых эвменид
Наш безответный сонм дрожит.
Но се, уже я зрю героя:
Живит зефир луга, добычу зноя,-
Тебя супруг в печалях оживит!
(Подходит к оркестру.)
ЯВЛЕНИЕ 4
Т и м о ф а н и прежние.
Х о р
Не светлый пламень восхищенья
Блестит в очах моих владык:
Взор князя пасмурен и дик,
В глазах царицы скорбь, в душе ее мученья!
Здесь царя узрел пенат
После тягостной разлуки,-
Что ж жены прелестной руки
К вые милой не летят?
Что ж уста ее молчат?
Но се любовь их победила:
Любви неодолима сила!
Рыдая, бросилась на грудь,
В слезах прильнула к сердцу друга
Младая, страстная супруга,
О боги, дайте ей в страданьях отдохнуть!
Т и м о ф а н
Плачь, плачь, Аглая, волю дай слезам!
Какое ждало здесь меня мученье!
О, скоро ненавистная молва
Тебе отца сказала заточенье!
Ты рассуди сама с ним Тимофана!
Когда для нашей общей славы счастье
Украсило меня венцом владычным,
Когда (прости невольному упреку)
Не столько в жажде собственного блеска,
Но да увижу дщерь его в Коринфе
Пред всеми дщерями превознесенной,
Я назвался царем своей отчизны,-
В нем черный гнев незапно воспылал,
Он на меня изрыгнул укоризны,
В родной, в его руке сверкнул кинжал -
И, если бы не праведные боги,
Уж я бы не вступил в сии чертоги!
Д е м а р и с т а
Нам горькое дано, мой сын, свиданье!
Так, Зевс без примеси не изливает
На бедный жребий смертных чашу благ,
Но будь ему хвала за твой возврат!
Приди, да днесь и я облобызаю
Ланиты моего царя и сына!
Теперь спеши, утешь свою Аглаю:
Свободу Протогену возврати!
Т и м о ф а н
Ему свободу, да он вновь меня
В унылый Тартар свергнуть устремится!
А г л а я
(в сторону)
О боги, как его вы изменили!
Д е м а р и с т а
Сын, вспомни, он отец твоей супруги!
Т и м о ф а н
Он первый позабыл во мне родного,
И если грозной и незапной казнью
Не устрашит надменной, буйной черни,
Да жертвы принесет богам бессмертным,
Что мне живую память даровали!
Д е м а р и с т а
Возрос он, возмужал и поседел
Противником святой, верховной власти;
Но пылкая душа всегда открыта
Для гласа мира и благих внушений:
Народным счастьем оправдай себя.
А на его суровые упреки
Спокойным, гордым хладом отвечай!
Т и м о ф а н
Уже я не услышу сих упреков:
Пусть в чуждом граде он меня злословит!
А г л а я
Будь милосерд к его печальной дщери,
О государь! Не возбрани ей ссылку
С ним разделить, с ее отцом несчастным!
Д е м а р и с т а
Тебя я заклинаю, Тимофан,
Изгладь из сердца ярость Протогена!
Прощение тебя сравнит с богами.
Когда, тебя рождая, я терзалась,
Во мне превозмогала нежность муки;
Тебя я боле всех детей любила.
Но слава сына - вот мое блаженство!
О царь! Не пожелай, да прокляну
Тот день, когда вещала Тимодему:
"Се Гера23 вновь послала нам младенца!"-
В слезах к ногам твоим я припадаю;
Увы! Твои священные колена
В слезах объемлю!
Т и м о ф а н
Встань, о матерь, встань!
Д е м а р и с т а
Клянусь Гекатой24 и глухим Айдесом
И тою клятвою (сам Зевс ее
Без трепета вовек не произносит),25
Меня одно насилие подымет,
Когда моей молитвы не внушишь!
Не только честь, твоя и жизнь, быть может,
И самый трон одно с его прощеньем!
Еще не заражен народ Коринфа
Безверьем греческих и ныне градов;
Привязан жизнию к богам бессмертным,
Он гибель вольности предаст забвенью,
Но за жреца ужасно отомстит.
Падешь,- а я что буду без тебя?
Падет моих преклонных лет опора,
Весь мир для моего затмится взора!
Т и м о ф а н
(к страже)
Пусть Протоген предстанет пред меня!
Но, матерь, если я когда погибну,
Обхваченный врагов моих толпою,
Да не рекут вовек твои уста:
Он пал, зане не внял моих советов!
* * *
_______
23 Гера - Юнона, помощница родильниц.
24 Геката - богиня волшебства, подземная Диана.
25 Клятва, о коей здесь говорится,- клятва Стиксом.
ЯВЛЕНИЕ 5
Прежние и П р о т о г е н.
П р о т о г е н
Чего, мятежник, хочешь от меня?
Зачем призвал в чертог свой Протогена?
Зачем меня, преемник Периандра,26
Еще не предал вожделенной смерти?
Или мечтаешь прежде надо мною
Ругаться здесь пред слабыми женами?
Д е м а р и с т а
Ты вспомни, Тимофан, свои обеты!
Т и м о ф а н
Потребно пред его киченьем, Демариста,
Привесть на память мне мои обеты!
(К Протогену)
На гневные вопросы, жрец Нептуна,
Ответ мой будет краток: ты свободен!
П р о т о г е н
О! Берегись сломить мои оковы,
Пока в Элладе есть еще железо,
Пока еще не заросла дорога
В подземный дом безжалостного бога!
Д е м а р и с т а
Да обуздает твой язык Паллада!
Не раздражай его словами, старец!
О сын мой! Не всегда уста людей
Желанья их и мысли возвещают!
Т и м о ф а н
Отец Аглаи! Голос мой прошел
И твоего и не коснулся слуха!
Тебе твой царь поведал: ты свободен!
Царю не подобает взять обратно
Однажды изреченные слова!
Д е м а р и с т а
Гордись, герой, победой над собою!
Себя покрыл ты новым торжеством,
Ты, в силу облачен щадить врага!
Но доверши блистательное дело:
О будьте вновь родными и друзьями!
Почто стоите в хладном отдаленьи?
Ужель и дочь не умягчит отца?
На бледность мертвую ее лица,
На взор ее потухший вы взгляните!
Хотя ее, отец, супруг, щадите!
Ужель окаменели в вас сердца?
Брось, старец, позабудь свою строптивость:
Се первый сыну длань на мир простри!
Но вижу, слава дня сего вполне
Останется стяжаньем Тимофана;
Еще раз одолеет он себя!
Во всем мой сын предупредит тебя!
Т и м о ф а н
О Демариста, я хранил молчанье,
Молчаньем матерь я свою почтил!
Но не женам решать дела мужей;
Тебя дарю я жизнию безумца,-
Пред ним же не унижусь никогда;
И он страшись второго преступленья!
(К матери и супруге)
Теперь да внидем в наш семейный храм
И воскурим хранителям богам,
Пославшим мне день светлый возвращенья,
Мольбу сердец и чистый фимиам!
Уходит с Демаристой и Аглаей, за ними следует хор,
от которого, однако ж, один аргивянин отделяется.
ЯВЛЕНИЕ 6
П р о т о г е н и а р г и в я н и н.
П р о т о г е н
Едва ли не на пагубу тебе
Они, каратели, сей день послали!
Но мне - благословить ли их, суровых,
Что горечью угрозы отравили
Твои уста, когда мне отдал ты,
Бестрепетный, опасную свободу?
И дар твой обращу ли на тебя?
А р г и в я н и н
Богам любезный Протоген...
П р о т о г е н
Кто ты?
И как, аргивский раб, меня дерзаешь
Среди противных мыслей возмущать?
Ужель желаешь, горестный невольник,
Утешиться глубоким униженьем
Невольника, подобного тебе?
А р г и в я н и н
Кто я - не здесь, но скоро ты узнаешь;
И кто бы ни был, или кто посмеет
Над сильным Протогеном издеваться?
Что так колеблет твой могущий дух?
П р о т о г е н
Или мой лик зерцало бурь сердечных?
И се, не знаю кто, но некто нудит
(Не демон ли какой или сам Феб,
Сидящий грозный одесную Зевса?),
Влечет меня открыть все думы,
Всю глубину мою тебе поведать!
Сюда пришел я и в цепях свободный,
И в них я не покорен был тирану,
И вдруг - скажу ли? Тимофан меня
Из уз повергнул в злейшую неволю;
На западе моих остылых дней
Он душу превратил в утробе старца;
Не в силах я к нему питать презренье:
Злодей меня бесстрашьем победил,
Едва ли в эти перси не вселил
К себе мятежник удивленье!
С самим собой борюсь: в моей груди
Бунтуют мысли, чувства разразились!
Он жизнь мне даровал,- и не могу
Воздать ему возмездием убийства!
Но на меня он сыплет униженье;
Меня он даром жизни в прах попрал:
Се вновь меня берет остервененье,
И вновь хватаю мстительный кинжал!
А р г и в я н и н
Пред слабым ли рабом тебе скрываться?
Пред ним ли притворяться, Протоген?
Реки открыто: я союзом крови,
Союзом дружбы связан с сим счастливцем,
И власть его решился разделить!
Иль я тебя отважусь осудить?
Иди, клеврет, достойный Тимофана,
Гнети с ним заодно родимый край!
Всех дерзких в первый подвиг раскидай
На месте лобном тучной снедью врана!
Казни их, жертвуй новому царю!
И если Крон и вновь пошлет зарю
Потомкам их, зарю былой свободы,-
Пусть их оплачут будущие роды;
Пусть их почтут с богами наравне;
Им смейся и вещай: "Что нужды мне.
Се ныне предо мной дрожат народы!"
Нет спора: ты тирана оскорбил!
Почто в мгновенном, непонятном гневе
В него при всех железо устремил?
Когда бы не упорный, долгий плач,
Не клятвы суеславной Демаристы,
Зане она страшилась, да в народе
Его не обесчестит гибель тестя,-
О друг бессмертных, крест уж был готов,
Ты на кресте бы испустил дыханье!
Что впредь он никогда не позабудет
В тебе маститого жреца Нептуна
И уж твоей обиды не помянет,
Я в том тебе ручаться не дерзну:
Еще я помню, как тебе он милость
Как хладно и строптиво объявил,
Ни слова о любви, он рек нахмурен:
"Тебе твой царь вещает: ты свободен,
Царю не подобает взять обратно
Однажды изреченные слова!"
Он тут же обратил к тебе хребет.
Но ты ему себя сам отдал в рабство,
К себе навеки веру погубил
Граждан, желающих расторгнуть цепи.
И, старец опытный, мечтать не станешь
Их убедить, что другом был свободы,
Когда за мнг до похорон законов
Ты восставал защитником тирана -
И камнями побить желал противных!
И пусть потом твоя святая ярость
Иную мысль, быть может, в них рождала,-
Теперь и мир ваш и твоя пощада
Навек их в прежних думах укрепят
И призрак или истину согласья,
Которое они меж вами зрят,
Светильником блестящим озарят!
П р о т о г е н
Кто б ни был ты, но я клянусь Нептуном:
Ты черный гений мой и Тимофана;
Так, ныне ты обрек его на казнь:
Он сорвал честь моей одряхшей жизни;
Он извергом меня явил отчизне;
О, буря бешенства в моей крови
Задула слабый жар к нему любви!
Любви к нему! - Меня он обесславил.
Мой хладный нож он на себя направил!
А р г и в я н и н
Наперсник Посейдона! Самый воздух,
Которым дышат во дворце тирана,
Тлетворный, отравляет добродетель!
Пойдем, промчится час, и я, быть может,
Уже извлечь тебя не буду в силах!
К закату ль жизни осрамить себя?
Внемли! Отечество зовет тебя!
О Протоген, нас ждут друзья Коринфа:
Коринф к тебе подъемлет с ними длань,
Коринф от вас единых ждет спасенья.
Так, будет нелегка святая брань;
Но без нее под игом угнетенья
Родимый край померкнет и умрет.
Здесь каждый лучшее свое дает!
Какие дани слишком драгоценны,
Да из цепей воскреснут ваши стены?
Всех прежде сохраненью вольных лар
Ты жизнь принес, родство и дружбу в дар,
Или теперь боишься меньшей жертвы?
Для славы снидешь весел в Тартар мертвый,-
Но эту славу прямо возлюби!
Для ней свои сомненья погуби!
Не к хитрому льстецу великодушен,
Будь долгу, будь отечеству послушен.
П р о т о г е н
Не знаю твоего лица, тебя
Брада, язык, одежда - все мне кажет
Плененным сыном древней Арголиды.
Но чудно мне звук уст твоих знаком,
Сии уста мне душу уловили,
Я не могу противиться их силе,
И, увлечен невидимой рукой,
Я следую безмолвный за тобой!
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ 7
Х о р возвращается и спешит вслед за ними.
Х о р
Куда с ним уходит
Встревоженный жрец?
Кто сей непонятный пришлец?
В микенский хитон облаченный,
Или, как я, он
Аргивянин пленный?
1-й к о р и ф е й
(ко второму)
Вождь моих братий,
Ты его знаешь!
2-й к о р и ф е й
Ты мою душу смущаешь!
Нашей отчизны питомец,
Или не твой он знакомец? ..
Ц е л ы й х о р
О боги, трепет нас объемлет,
Страх волос на главе подъемлет;
Не адом страшным ли рожден,
Не сын ли древней бездны он?
1-й к о р и ф е й
И се вдруг на меня находит исступленье!
Увы! Прозрел мой тусклый взор;
Увы! Ужасный слышу хор;
Завыло надо мной эринний диких пенье!
2-й к о р и ф е й
Не се ли веянье их крыл?
Горят во тьме и жгут их очи!
Вас, вас я зрю, о дщери ночи!
Холодный пот меня покрыл;
Боязнь в мои проникла кости;
Я вижу ваших змей, о роковые гости!
1-й к о р и ф е й
До небес главы восходят;
Светочи в руках горят;
Бьет, ехидной перевитый,
Ваши чресла черный плат!
2-й к о р и ф е й
Се, беснуясь, предо мною
В пляске яростной бегут;
Над поникшей головою
Змей и факелы трясут!
Се, кружась, полунагие
Кару, гибель, смерть зовут:
Девы Оркуса святые,
Узнаю ваш гневный суд!
1-й п о л у х о р
Строгая дщерь жизнедателя
Зевса, отца и карателя,
О Немезида! Ты зришь
Светлые дни и плачевные,
Зришь все движенья душевные,
С вечной судьбой говоришь!
2-й п о л у х о р
Матерь святого молчания,
Мы обожаем тебя;
Мы поручаем себя
Грозным богам воздаяния!
Слабые дети земли,
Молим: от нас удали
Гордость, вины и страдания!
Ц е л ы й х о р
О небожителей царь!
Странники в жизни мгновенные,
Мы припадаем, смиренные,
Мы твой объемлем алтарь!
1-й п о л у х о р
В храме бессмертной царицы,
Светлой под бранным шеломом,
К небу возденем десницы!
Ц е л ы й х о р
Да осенит над сим домом
Мирною сенью щита!
2-й п о л у х о р
Смерть и отчаянье, чада
Вечного, жадного ада!
Вы не входите в врата,
В стены Венерина града!
Ц е л ы й х о р
Ей принесем мы мольбы
В тяжких цепях победителей!
Ах, не избегнут рабы
Общей, ужасной судьбы -
Кары своих повелителей!
* * *
________
26 Периандр - тиран Коринфский, сначала обожаемый своими
подданными, потом мучитель их.
ДЕЙСТВИЕ III
Храм Афродиты.
ЯВЛЕНИЕ 1
Х о р а р г и в я н перед изваянием богини.
1-й п о л у х о р
Не сладкий запах фимиама,
Не кровь отважного тельца,
Закланного рукой жреца,
Приносим мы в святыню храма,-
Бог смерти, сокрушитель сил,
Железный Арес27 в поле битвы
Наш меч и щит и шлем разбил:
Остались нам одни молитвы!
2-й п о л у х о р
Но они навстречу Фебу
Быстро понесутся к небу
На пылающих крылах,
Остановятся в вратах
Зевсова святого дома,
Брякнут в дверь кольцом златым:
Сын карающего грома,
Маин сын отворит им!
1-й п о л у х о р
К тебе они поднимут длани,
Коснутся светлого лица,28
Царица и любви и брани,
О дщерь всесильного отца,
Коринфа прелесть и защита,
Благая матерь Афродита!
2-й п о л у х о р
Да внидет в твой бессмертный слух
Их голос кроткий и смиренный,
Да поселится в эти стены,
Да препочиет мирный дух
Над граждан и владык главами!
Подвигнись нашими мольбами!
Ц е л ы й х о р
Подвигнись нашими мольбами!
Да внидет в твой бессмертный слух
Наш голос кроткий и смиренный!
1-й к о р и ф е й
Смолкните, други, я слышу затворы,
Слышу - скрипит приворотный замок!
Ум победителя скор и жесток:
О, да не встретят меня его взоры!
2-й к о р и ф е й
Не разбирает суровый властитель
Тихих речей, оправданий рабов;
Жадный захваченной силы хранитесь,
Он и в невольниках видит врагов!
Ц е л ы й х о р
Скорее, о други, покинем сей храм!
Не следуй за нами, коринфянин строгий!
Твои милосердые, мощные боги
Да будут на гнев твой защитники нам.
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ 2
Т и м о л е о н и П о л и к р а т.
П о л и к р а т
Почто безмолвствуешь, Тимолеон?
Не погружайся в самого себя;
За недостойную тебя отраду,
За слабость жалоб не считай;
Но в перси друга скорбь и слезы лей
И, сетуя, заране укрепи
Великий дух, тоскою угнетенный:
Зане на трудный подвиг мы дерзаем!
Т и м о л е о н
Так! Я уныл до самой бездны сердца,
До сокровенного истока жизни
Я возмущен неистовой печалью.
Где я? Почто вступил в сей грозный храм?
Здесь брат на брата мстителей сзывает!
Увы! Его считал за сына я,
Когда, дряхлея, ветхий Тимодем
Мне поручил прекрасного младенца!
Украшенный дарами всех бессмертных,
Надежда всех, Тимолеона радость,
Он пышно на глазах моих возрос;
О, признаюсь, гордился я питомцем!
Я думал, в нем для Греции воскреснет
Один из тех божественных героев,
Которые сломили мощь Персиды
И в вечный блеск Элладу облекли;
Но строго мне воздала за надменность
Богиня, зрящая до дна души,-
Ужасная, святая Адрастея!
Не без вины пред нею я: не я ли
Честолюбивый пламень в нем возгнел?
Не я ль себе на взоры мрак навел,
Когда других сомнения смущали?
Я должен искупить пред нею грех:
Я сам на друга, на любимца встану!
Но если новый яд прольет мне в рану,
Предаст меня злодейству, злым на смех,
И слух она затворит Тимофану!
П о л и к р а т
Не мучь себя безвременной боязнью!
Или наставника, отца второго
Уже он вовсе мог в тебе забыть?
Еще над ним ты должен властен быть:
Он не захочет видеть разрушенья,
И ты найдешь, надейся, верный путь
В открытую для гласа сердца грудь!
Любовь и жалость, близкие убийства,
Раздор, готовый обратить Коринф,
Священный город, в поле гнусной битвы,
Твои неутомимые молитвы,
Надейся, ум упорный умягчат:
Он слов твоих не презрит, он твой брат!
Т и м о л е о н
Надеяться велишь мне, Поликрат!
Над гробом всех разрушенных надежд -
Последнюю я жадно обнимаю,
Последнюю я силюсь оживить!
Или не вовсе в нем алчбою силы
Хранитель, добрый гений умерщвлен?
Мой брат, он уловил меня притворством,
Меня, мой друг, он низко обманул!
Но если в нем благая искра тлится,
Быть может, искру в пламень я раздую;
Быть может, брата преклонить успею,-
Ужель на прочих уповать посмею?
Пустив однажды из лука стрелу,
Дерзну ли ей велеть, чтоб не разила?
Отныне отдался я эвменидам!
Кто скажет мне: сам ты мой утешитель,
Не будешь ли их казни совершитель?
Но старцы, нами сзванные, грядут:
Да укреплюсь на тяжкий, скорбный труд!
ЯВЛЕНИЕ 3
Входят з а г о в о р щ и к и.
О д и н из з а г о в о р щ и к о в
Мы вняли твоему, Тимолеон,
Усильному и тайному призванью:
Мы здесь; ты знаешь нас; до одного
Мы все друзья отчизны и свободы!
Открой, чего днесь требуешь от нас?
Что предпринять должны мы для Коринфа?
Т и м о л е о н
Или того вам гордость не вещала?
Или на площади порабощенной
Еще не смолкнул зов витий и глас совета,
И мужи не сидят, сравнись с женами,
Безмолвные в унылых гинекеях?
В сем древнем храме безопасны мы,
Здесь говорить об общем благе станем!
Так, не потерян город Афродиты,
Друзья, когда еще в вас бьется сердце!
Услышьте мой глагол, отцы Коринфа;
Храните, что скажу, как юный воин
Хранит свой щит среди свирепой брани!
Коринф в цепях - расторгнем эти цепи!
Се ваши лица облегло сомненье,
Вам тайный голос шепчет в ваших недрах:
"Он кровь царя, и если в тихий храм
Мы притекли внимать его словам,
Мы лучше [б] жизнь покинуть захотели,
Чем слабую надежду погубить
Коринф ценою жизни искупить!"
Хвала богам, пославшим вам отважность,
Хвала сотворшим доблестных мужей!
Но должен вас дивить родных противник,
На брата поднимающийся брат:
Никто не вникнет в бездну человека,
В глубокий мрак страстей и помышлений;
Одним богам мои известны чувства!
Вам за отца порукой будут дети!
Пусть их воспримет Поликратов дом,
И если я предстану вам предатель,
Пусть поразит злодея бог-каратель,
Пусть жизнь их брызнет под его ножом!
Всели, о друг, в их перси упованье,
Клянись мое исполнить завещанье!
П о л и к р а т
Нет нужды в сей противной небу клятве:
Тебя мы слышим, веруем в тебя!
Т и м о л е о н
О Поликрат! Как облака на небе,
Так мысли в нас меняют легкий образ.
Мы любим и чрез час мы ненавидим;
Что славим днесь, заутра проклинаем.
Меня ты свяжешь сею мощной клятвой.
Клянись, тебя Коринфом убеждаю,
Клянись, когда желаешь дать нам смелость
И с нами воскресить святую вольность!
Но ты колеблешься: так знай же, ныне
Весь ужас неуспеха на тебя,
Погибель нашу на тебя слагаю:
Да тяготит тебя сей дар Плутона!
Главу твою эринниям вручаю!
Ты тайный недруг нам, ты враг закона!
П о л и к р а т
Увы! Что делаешь с моей душою?
Прости мне, Зевс, хульбу жестокой клятвы;
Но я могу ль не произнесть ее?
Т и м о л е о н
Друг верный, повтори ее за мною!
"Будь мне свидетелем, о ты, зиждитель,29
Правитель мира, тайн душевных зритель,
Святой, великий, благостный отец,
Всего и всех начало и конец!
Когда друзей Тимолеон оставит,
Сам он на чад своих мой меч направит!"
Вы отреклись ли от сомнений, старцы?
Да будет драгоценен брату брат,
Но кровь возлюбленных невинных чад
И крови собственной отцу дороже!
* * *
_______
27 Арес - Марс.
28 Греки касались лица того, кого о чем просили.
29 Клятва, здесь произносимая, вовсе не противоречит понятиям
греков о верховном существе: философы их угадывали единство
божне; в Элевсинских же таинствах получали довольно, как думать
должно, очищенный символ веры.
ЯВЛЕНИЕ 4
Входят П р о т о г е н и
п л е н н и к а р г и в с к и й.
Т и м о л е о н
Но что я вижу? Ты ли, Протоген,
Бесстрашный, древний ратник за свободу?
О, благодатен нам приход героя!
Но безотрадный гнев тебя повергнул
В оковы плена: кто расторг их? Кто
Невольник сей, грядущий к нам с тобою?
А р г и в я н и н
Тебе ответ дам вместо Протогена;
Сам Тимофан наперсника Нептуна
Освободил, мольбами премененный,
Склоняющим колени заклинаньем,
Слезами матери твоей почтенной;
И возвратил его Коринфу я,
Ему дорогу к вам я указал!
Меня не знаете, но верьте, я
Союзник ваш, желанья ваши вижу.
У темного раба есть соглядатай,
Который видел все и мне поведал.
Он младший брат Афины, бог совета,
И между смертных носит имя: хитрость!
Он облачил меня в хитон аргивский,
Сокрыл власы медийскими30 власами,
Мой образ изменил коварною брадою
И ввел меня в владычные чертоги;
Но здесь, здесь поклонюсь другой богине -
Тебе, бесстрашье, друг мечей и брани:
О старцы! Я - я изгнанный Сатирос!
(Срывает бороду и накладные волосы.)
Т и м о л е о н
О боги! Вы почто его послали!
П р о т о г е н
Сатирос ты и не страшишься казни?
О д и н из з а г о в о р щ и к о в
Что, если в граде кто тебя узнает?
С а т и р о с
Узнает - что ж? Едва успел за полдень
По небесам скатиться Гелиос:
Мой срок до позднего его заката!
Ко мне презренье гордый царь питает
И не прольет моей ничтожной крови!
Его не нарушаю повелений,
Но их не упрежду в усердьи рабском!
Он будет справедлив, не от меня
Потребует мой враг столь важной жертвы;
А если позабыл, что в тот же срок,
В сем самом граде создала Медея,
Какою смертью воздала Креону,
Надменному, подобному ему,-31
Ужели мне и днесь ему напомнить
О старой повести времен забытых?
Грядущие часы об ней напомнят
И, может быть, могущего владыку
Научат мене презирать меня!
Но ныне, юный вождь седых героев,
Дозволь, да буду ваших дел участник!
Или и ты, ни в чем не сходный с братом,
Или и ты пренебрегаешь мною?
Т и м о л е о н
Тебя презрел злосчастный Тимофан:
Герой и в ослепленьи льву подобен!
Но мне ль пренебрегать тобой, Сатирос?
Меня страшит твой кровожадный взгляд!
С а т и р о с
Или единому Тимолеону
Святой отчизны вольность драгоценна?
С твоим мое намеренье одно;
И я еще - не брат я Тимофану!
Почто же на меня хуленья сыплешь?
Се ты уподобляешь льву тирана -
Он смрадный змей, взлелеянный Коринфом!
Я ж сам готов назвать его великим;
Не мал его бессмертный, смелый подвиг:
Насмерть он уязвил страну родную!
Т и м о л е о н
Чтоб я с тобой питал одно желанье!
Меня не месть, не ненависть, не злоба
На милого, на друга поднимают;
Когда же в час сей роковой и грозный
Любовь к нему, печальный, умерщвляю
Богов моей разгневанной отчизны,-
Нe устрашусь украсить память брата
Моей любви святыми именами.
Но мы равны: я младший их товарищ;
(указывая на заговорщиков)
Не мне, решить им только подобает,
Возможешь ли быть принят в наш союз!
Пусть, впрочем, знают: без веселья вижу
Твой хитрый, неожиданный приход:
Скрывать не стану, злых я ненавижу;
Для них ничто свобода и народ;
Отчизна служит им одним предлогом;
Они вражду своим считают богом,
И я отцам Коринфа повинюсь,
Но дружества крамольников боюсь!
П р о т о г е н
Отчизна гибнет, Тимодемов сын!
Ты, ей принесший в дар любовь свою,
Своим ли гневом станешь дорожить?
В Сатиросе соместника забудь;
Забудь все свары с ним; не возжигай
В столь доблестных мужах огня раздора;
Словами едких стрел не расточай!
Я, старец, юноше тебе представлю
В себе для подражания пример:
Виновному забыть вину труднее,
Обидчик помнит долее обиду;
Виновный этот и обидчик я,
И больно мной обижен был Сатирос!
Но се ему я руку простираю,-
Я вкупе с ним тирана проклинаю!
П о л и к р а т
И я Тимолеона умоляю,
Чтоб самого себя достоин был!
Сатирос гражданин могущий, смелый,
Испытанный герой и муж совета,
И боле Тимофана и его
Никто умами ратных не владеет;
Мы можем только одного его
В народе, в войске, средь семей богатых
Противуставить брату твоему:
В нем послан нам союзник драгоценный,
И ты желаешь, да его отринем,-
Зане противен одному тебе?
Не огорчайся, друг, моею речью:
Нет, никого не чту я, как тебя!
Но, вырвав брата из груди унылой,
Заклав родство над вольности могилой,
Ты, мощный, нас возвысил до себя!
О д и н из з а г о в о р щ и к о в
Кто прав из вас, решить мы не сошлись,
Не судьи мы ничтожных ваших споров;
Вы воскресите их среди свободы,
И будет град наш их спокойный зритель,
Но ныне их забвению предайте!
Д р у г о й з а г о в о р щ и к
Здесь нам бесценным каждый миг быть должен:
На голос твой в сей храм мы притекли,
Тимолеон! и казням жизнь подвергли!
Не ты ль исторг нас из-под крова лар,
Из нежных и боязненных объятий
Сынов и внуков, дщерей, жен и братий?
Мы им Коринфа вольность предпочли!
Мы для отечества сюда пришли,
И мы тебя, не медля, покидаем,
Когда нам отрекаешься принесть
На жертву личную вражду и месть!
Т и м о л е о н
Проникнуть мысль мою вы не хотели!
На мощь и разум хитрых уповая,
Напрасно чает праведник спасенья:
Слепец, он с ними к бездне той несется,
К которой тайно мчит их строгий демон!
Но пусть меня предчувствия волнуют,
Пусть вздрогнул я, когда средь нас раздался
Сатиросов глагол, и мне на сердце
Неизреченный, дикий ужас пал:
Для вас ничто немые предреканья!
Сей грозный страх, быть может, предсказал
Мне одному лютейшие страданья,-
Себя вручаю благостной судьбе!
Да мимо идет ваша укоризна!
Могу ли днесь и думать о себе,
Когда зовут нас вольность и отчизна?
Все, все свое я ныне отдал вам:
Будь мне от вас наградой снисхожденье!
Отцы, внемлите жалостным сердцам!
Я вашим зорким укажу очам
С пощадой брата рабства разрушенье!
О, да мое смиренное моленье
Душ ваших пылким гневом не смутит!
Но в шаткой вере к другу утвердит
И будет правых чувств моих залогом!
Нет, смертный быть не может богом!
Кто вам речет: "Се вам явлю пример,
Превосходящий все земные силы!" -
Того страшитесь боле, чем могилы:
Безумец он, или - он лицемер!
Свершив недосягаемое дело,
Он в нем не будет бог, но лютый зверь!
Так, старцы, вам теперь вещаю смело,
Зане я опытом познал теперь
Все то, к чему быть должен муж способен!
Доколе в мире буду жизнь носить,
Клянусь Кронидом, не желаю быть
Ни чуду и ни извергу подобен!
Кто ж, брат, к спасенью брата путь прозрит,
Но хладен, справедлив, как рок-каратель,
На гибель кровь свою приговорит?
Увы! Я знаю, равных угнетатель
Повинен им преступною главой;
Но воскресите прошлые заслуги!
Главу сию носил он в смертный бой;
Стократ за вас он жертвовал собой.
О, будьте милосерды, братья, други!
П о л и к р а т
С его мольбой покорной и священной
Свою пред вами сочетаю, старцы!
Не сомневайтесь, если нам свободу
Не искупить от мстительного неба,
А разве только смертью Тимофана,-
Тимолеон, отчаянный и верный,
Всю горечь ада горько ощутит,
Но сам богам подземным посвятит
Покорную и меткую десницу!
Услышьте ж, как в боязненной беседе,
До вашего прихода в этот храм,
Мы с строгим долгом съединить мечтали
Венец великих дел, святую милость!
Взгляните, брат, восставший на тирана,
Вас за него, за брата, умоляет;
Измену вспомнив одного из них,
Тогда же верность вспомните другого:
Пусть ныне доблесть защитит злодейство,
На благость ваши души обратит
И падший дух героя воскресит!
Т и м о л е о н
Вы углубились в мертвое молчанье!
По важной сей и грозной тишине,
Отцы! явитесь вожделенны мне,
Примите благостно мое взыванье!
Я ваши совещанья упредил:
Готов мятеж народных, шумных сил;
Весь город только знака ждет и вспыхнет;
И днесь, пока в гражданах гнев не стихнет
И не погрязнут в гибельный покой,
Днесь, днесь еще мы поведем их в бой!
Царем узрело утро Тимофана,
Пусть вечер зрит падение тирана!
Ты, Поликрат, немедля им раздай
Добычу копий и мечей аргивских;
Нет, не погиб родной и милый край!
Едва ваш мощный зов по стогнам грянет,
И град весь из цепей к свободе вспрянет!
Все наши юноши, которых он
На миг опутал, буйством ослепленных,
Склонились под отеческий закон:
Я видел их стыдливых и смущенных!
Он может на наемников одних
Против отчизны опереться ныне.
Но знаю всю превратность их:
Противостать богатой благостыне
Продажные вовеки не могли;
Толпы их вечно за успехом шли!
На легкий подкуп их несу, веселый,
Свое добро, Коринфу нужный дар,
Тогда потухнет купленный их жар
И оскудеют пращи их и стрелы!
Когда же вдруг взволнуется народ,
Нахлынет, безоружит стражей сонных
И с воплем бунта к замку потечет,
Да призову пенатов благосклонных
И с словом мира к падшему гряду!
Сложить порфиру брата убежду:
Без битвы сын несчастный Тимодема
От скорбной власти должен отрещись,
С него падет без битвы диадема!
О, если бы тогда вы облеклись
На славный праздник общего спасенья
В прекрасный блеск небесного прощенья!
Не потеряв ниже одной главы,
Без крови пробудите вольность вы;
Изгладьте же минуту заблужденья!
Пусть в возрожденном сыне древний град
Вновь узрит щит своих и жен и чад;
Мгновенного злодея в нем забудет
И матерью его, как прежде, будет!
С а т и р о с
Не сомневаюсь в силе слов твоих,
Тимолеон; но Тимофану власть,
Власть новая должна быть драгоценна,
И если он твои вещанья презрит...
Т и м о л е о н
Сатирос, ты спешишь врага представить
Чудовищем, всех уз и сердца чуждым!
Я брата ныне оправдать не в силах:
Увы! Сам он уста мои зажал.
А только вам на память приведу,
О старцы, в чем и опыт вас уверит!
Как часто тьмит взор смертных искушенье!
Они летят за ним на преступленье;
Их манит вдаль блистательная цель!
Летят - и се не пристань видят, мель
Им вдруг являет близкое крушенье!
Тогда вдруг ужас в их вступает грудь;
Тогда они в обратный жаждут путь;
Но редко им дается возвращенье!
Без отдыха вперед и все вперед
Их, горестных, длань грозная влечет
К злодействам от злодейств и в ад из ада,
Смерть только может их спасти от глада,
От ненасытной страсти черных дел:
Смерть только их свирепых мук предел!
Не заграждайте же вы той дороги,
Которую так редко, редко боги
Преступнику показывают вспять;
Друзья! Не пожелайте вы того отнять,
Что одному благие даровали,
В чем строгие столь многим отказали!
Но пусть, Сатирос, пусть ты будешь прав!
Он, силу рук наемных потеряв,
Противясь, только казнь свою умножит:
Он мирных слов моих презреть не может!
С а т и р о с
Но если же? Надежду всю свою
Ты возлагаешь на измену рати?
Что ж, если, против чаянья, она
Пребудет власти хищника верна?
Ты все предвидь! И при златой лазури,
И в ведро мудрый воружен на бури!
Т и м о л е о н
О ненавистный муж, твой голос хладный
Подобен голосу зловещих птиц!
Тогда будь Зевс подземный, крови жадный,
Союзник наших праведных десниц!
Тогда - да отвратят позор сей боги! -
Я первый судия и мститель строгий
Явлюсь, и Немезиде эта длань
Обрящет искупительную дань!
С а т и р о с
Не содрогайся слов моих беззлобных,
О Тимодемов сын! Но мне подай
К забвению обид, к согласью руку
И верь: тебя и я ценить умею!
Священным, первым знаком уваженья
Тебе все покорю свои сомненья!
Последуем, друзья, во всем ему:
Пойдем, засветим пламень возмущенья!
А он пусть идет к брату своему,
Пусть говорит и сердце в нем подвигнет!
Пусть, радостный, святой мечты достигнет!
Теперь же я да не предстану вам,
Соратник бесполезный, друг ничтожный;
Связуя щедрость с тайною возможной,
Кариян32 предприимчивым главам
Шепну не предаваться бранной думе
При возникающем в Коринфе шуме.
Они, быть может, вняв моим речам,
Воздремлют в благодатном нам покое?
Их собрал я рассеянные строи,
Привел и нашим сочетал полкам,
И с той поры корыстным их рядам
Бывал вождем любезным и надежным;
Но, изгнан, быть я должен осторожным;
До времени властительным очам
Безумно показаться не решаюсь;
Пришлите двух в сей неприступный храм:
Их скорого прихода дожидаюсь!
П р о т о г е н
Я мятежей страшусь, страшусь измен.
В свободном городе не может боле
Дышать и жить сидевший на престоле,-
Пусть хищник устранится наших стен!
О д и н из з а г о в о р щ и к о в
Ему мы жизнь дарим, но мы согласны
С твоею мудрой волей, Протоген:
Пусть устранится наших вольных стен
Обворожитель наших чад опасный!
Т и м о л е о н
Преступный, но душе любезный брат,
Тебе в отчизну затворен возврат!
Прости! Иди в чужбину, друг несчастный!
И я тебя, я должен удалить!
Ах! Он и сам возможет ли сносить
Сограждан полные упреков взоры,
Их слов и их молчания укоры!
Почто же медлим? Вспрянем, потечем!
Вас ждет оружие в дому моем!
Воздвигнем волны спящего народа,
И да воскреснет ныне же свобода!
С а т и р о с
Друзья, отцы Коринфа! Кровь граждан
Должна для всех нас быть святее жизни;
Итак, не прежде к замку приступите,
Как будет несомненна вам удача!
Се придет к вам один из тех кариян,
Которых в этот храм ко мне пришлете,
И вам речет, сие кольцо вручая:
"Да здравствует коринфян мать благая!
Венера шлет вам вольность и покой",-
Тогда вы смело устремитесь в бой!
В с е з а г о в о р щ и к и
О братья, понесемся в славный бой!
Венера шлет нам вольность и покой,
Да здравствует коринфян мать благая!
Заговорщики уходят.
* * *
________
30 Меды, мидяне были первыми изобретателями париков.
31 Мелея, изгоняемая из Коринфа царем Креоном, упросила его
даровать ей день сроку и в этот день успела совершить все ужасы,
столь страшно прославившие ее в поэзии.
32 Карняне служили в греческих войсках наемниками, как в наше
время швейцарцы.
ЯВЛЕНИЕ 5
С а т и р о с
(один)
Каким они восторгом упоенны,
И как они бегут и восклицают!
Легко увлечь и полонить порывы
Умов недальновидных и горячих!
И эти старцы, отроки душою,
В блестящем сане пестунов отчизны
Все та же чернь, все той толпе подобны,
Которой правит даже Протоген!
Едва ли не стыжусь своей победы,
Столь быстрой, столь не тягостной, над ними!
Мечтают зреть во мне слугу безумцы;
Но скоро, скоро с трепетом узнают,
Как сами мне оружьем только были!
Чтоб я за их Коринф подвергся казни,
Когда б меня не мщенье воздвигало!
Чтобы, воздвигнут им, я был доволен
Одним изгнаньем гордого злодея!
Герой свободы, нежный друг тирана,
Твоей боязнью даже боле я утешен,
Чем их слепым, презрительным доверьем:
Боязнь мое тщеславие щекочет!
Так, предо мной недоуметь возможешь!
Се без меня (кто бы тому поверил,
Кто бы дерзнул поведать то и в сказке?)-
Венец безумья, верх всем заблужденьям:
Низринуть власть и крови не пролить,-
Нелепый сей, достойный смеха подвиг,
Быть может, оправдался бы успехом!
Но я не сплю: и кары Тимофан,
Мой злобный ненавистник, не избегнет!
Тимолеоновой главы созданья,
Все мысли, все надежды их смету!
Я увлеку к убийствам их владыку;
Явлю его метою омерзенья
Непримиримой ярости народа:
Сей гнусный род я вкупе истреблю!
Не то пусть брат на брата длань подымет!
Когда ж при сем Коринф обрящет вольность,
Да скажут: "Друг отечества Сатирос
Обдуманно низверг предтеч страшливых;
Он знал, лишь гибель хищника возможет
В стенах плененных возродить свободу:
Так Фемистокл изменою притворной
Погнал афинян в бой при Саламине!"33
Да не осудит дел моих мечтатель:
Достоин казни, ждущей безрассудных,
Кто вверит жизнь их трепетным десницам!
Сих старцев! Я и сам об них сжалею!
Но чья вина, что их встречаю здесь?
Им должно пасть, или мне не достигнуть
Давно желанной пагубы врага!
Пусть на судьбу, когда хотят, пеняют,
А я им тризну грозную устрою!
Притворство было мне всегда противно:
Терзался я, когда среди ругательств,
Под бурею страстей Тимолеона
Себя я укрощал, молчал, крепился;
Нет, не запнусь, единого [вождя]
В себе готов я указать вселенной!
Иль я не прав преследовать до гроба
Того, кто, дерзостный, меня лишил
Любви и славы, почестей и сил,
Кем в грудь мою вселились месть и злоба,
Кто жизнь мою так страшно отравил?
ЯВЛЕНИЕ 6
Д в а н а е м н и к а и С а т и р о с.
1-й н а е м н и к
Ужели ты нас призывал, Сатирос,
Когда нам крадясь шепотом сказали:
"Не медля в Афродитин храм идите,
Там втайне ждет вас верная награда!"
Что повелишь? Или чтоб мы тебе
Связали руки за хребет цепями
И повели тебя к царю отселе?
Воистину, ты был нам благодетель!
Но нас тогда возмездье не минует:
Мы ведаем, ты изгнан из Коринфа!
С а т и р о с
Вас знаю: вы за мзду на все решитесь;
Но не спешите: до ночи мой срок!
Меж тем внемлите, вам открою тайну,
Которая вас в золото оденет:
Царю грозит военный заговор!
Иди к нему, Архоя, беги, поведай:
"Сатирос, враг твой, пред тобой смирился;
Он молит, жить ему дозволь в Коринфе;
И се тебе он в первый знак покорства
Гласит: будь воружен и жди сраженья!"
1-й наемник уходит.
Ты ж, Диомед! в дому Тимолеона,
Кольцо вручая, скажешь Протогену:
"Да здравствует коринфян мать благая!
Венера шлет вам вольность и покой!"
2-й н а е м н и к
Сатирос! Где вино, веселье, деньги -
Мои пенаты там и там отчизна:
Все знамена равны для Диомеда!
Но мне, хотя я был в рядах фокидян
И, ратник Филодема, с ними грабил
Дельфийский храм,34 потом в войне священной,
Союзник Македонского Филиппа,
Сих святотатцев резать помогал,-
Мне в жизни никогда еще не встрелось
Себя странам противным и враждебным
В одно и то же время продавать,-
А ты царю и вольнодумцам служишь!
С а т и р о с
Не ведал я, что совесть Диомеда
Так щекотлива; от него вовеки
Столь мудрых наставлений я не ждал!
Демарх, Аристомен, Стефанос, Лидий,
Другие, может быть, талант тот примут,
Который было я тебе назначил!
Ты ж, добродетельный, презрел корысти!
Твой проницателен и тонок ум,
Но посмотрю, они поймут скорее,
Что, посылая их к бунтовщикам,
Я тайно расставляю западню,
Чтоб уловить всех вместе беспокойных!
2-й н а е м н и к
Нет! Я готов, иду, бегу, Сатирос;
Нет! Нет! Вовеки жадному Демарху
Награду уступить не буду в силах;
Жить не хочу или на том поставлю,
Невежда Лидий не увидит перстня!
Ты мне его даешь! О, за тебя
Готов я в воду и в огонь, Сатирос!
С а т и р о с
Скорее ж оба вы! Они умчались,-
Так умный муж проворною рукою
Хватает счастье и вершит судьбою!
(Уходит.)
* * *
________
33 Фемистокл перед сражением при Саламине нашелся принуж-
денным послать к Ксерксу и известить его, что греческий флот на-
мерен сняться с якоря. Царь персидский счел это знаком слабости,
напал на них и был, как известно, совершенно разбит.
34 Фокидяне, современно Тимолеону, напали на Дельфы, разгра-
били храм Аполлонов и тем самым подали предлог честолюбивому
Филиппу вмешаться в дела Греции.
МЕЖДУДЕЙСТВИЕ35
Театр не переменяется; оркестр играет торжественную протяжную
симфонию. О р ы, богини времени, спускаются на светлом облаке
в храм и разделяются на два полухора.
1-й п о л у х о р
С небес высоких и священных
По вечно светлому пути,
Урания,36 в сей храм сойди!
Средь стен, коварством оскверненных,
Явись, и да дрожит обман!
Се грешный, спесью обуян,
Упитан ядом черной страсти,
Не зрит твоей бессмертной власти,
Смеется Зевсовым сынам
И, бросив камень к их ногам,
Речет: "Их вижу преткновенье!
Их безрассудное паренье
Дает венец моим делам!"
2-й п о л у х о р
Ты дитя отца вселенной,
Кем исполнен целый мир,
Кто от солнца до былинки
В нем разлит и дышит в нем!
Чудо твоего рожденья
Зрел единый Океан,
Древний царь тех шумных стран,
Где неистовые бури
Омрачали блеск лазури,
С ревом осаждали твердь
И горе стремили смерть
Из жилища бледных фурий;
Но когда явилась ты,
Вдруг, дивясь, остановились,
Унеслись и умирились
От воззренья красоты!
О небесная Венера!
К бедным смертным низлети
И сердца их освяти,
Да вовек не гаснет вера
На их жизненном пути!
А ф р о д и т а
(выступает из облака)
В надзвездном доме, где ликую,
Где пляска сладостных харит
Бессмертных очи веселит,
Там вашу я мольбу святую
В открытый слух свой приняла;
Оттоле в ночь земного мира
Быстрее веянья зефира,
Быстрее мысли притекла.
Внемлите мне, часы и веки!
Земля и небо, верх и дол!
Примите в сердце мой глагол:
Богам любезны человеки!
И что они в живую грудь
Мужей свободных и великих
Послать замыслят и вдохнуть,
Не может мертвым сном заснуть;
Среди стихий слепых и диких
Горят их светлые дела;
И пусть их жизнь вотще была,
Но их душа расторгнет сети,
Чрез радостный поток столетий
Их мысль к потомкам преплывет
И там в степях, в странах далеких
Духов парящих и высоких
Чистейшим пламенем зажжет!
Так при святых истоках Мила
Благоуханная могила,
Златым возжженная лучом,
Прощальным взглядом дней светила
Объемлет феникса огнем.
И се, едва, дымясь, остыла
К заре зола душистых древ,
Бессмертный, для слепых сгорев,
Для зрящих разгибает крыла,
Горе возносит свой полет,
Одетый новыми лучами,
Шумя, течет над облаками
И солнце новое поет!
Х о р
Взирают всевидцы блаженные боги
С спокойного неба на бурный мятеж,
За грозный таинственной смерти рубеж,
На темные строгого рока дороги
И видят сквозь ужас, и гибель, и тлен
Сокрытое, неоживленное семя
Грядущего счастья и лучших времен;
Толпа ж земнородных, ничтожное племя,
Во мраке, в слезах, среди страхов влачит
К Тенару тяжелое опытов бремя
И взор и надежду к минуте стремит!
А ф р о д и т а
Искушенное в горниле
Злато чище возблестит:
Чрез печали в свежей силе
Мудрый к солнцу воспарит.
Смолкни ропот безрассудный
На бунтующих устах:
Зевс благой и правосудный
Пышный жребий, жребий скудный
Весит на святых весах!
Кто, растерзанный от терний,
Презрел буйный хохот черни,
Смелый муж, кого прошло
В быстром, яростном теченьи
Испытующее зло
И унизить не могло,-
Тот познает провиденье;
Тот упорную судьбу
Превратит себе в рабу!
Сам Кронид его прославит,
Взложит на него венец
И его в фарос поставит
Для слабеющих сердец!
Да прояснятся ваши взоры,
О вы, чудес сокрытых оры!
Средь горьких мук Тимолеон
Да воспоется ныне вами,
Лелеян щедрыми богами,
Грядущим счастьем вознесен!
1-я о р а
Роскошный, вольный и богатый,
Простерся Афродитин град;
Но клятву из свободных врат
Несет под сень забытой хаты
Герой, расторгший тяжкий плен
Родимых, оживленных стен!
И се через равнину моря,
Добыча слез, убийств и горя,
Тринакрия к своим отцам
Из бездны мрачных зол взывает
И, в прах простершись к их ногам,
Их о спасеньи умоляет!
Надежду дщери упредя,
Уж рать готова на злодеев,
Но рати нет еще вождя!
И вдруг, из немоты возвеяв,
Пронесся вдохновенный глас,
Он назвал вдруг Тимолеона, -
Толпа незапно потряслась;
Зовет защитника закона
И, дивным воспылав огнем,
Наполнив кликом однодушных
Далекий свод высот воздушных,
Велит герою быть вождем!37
2-я о р а
В Дельфах склонит вождь колены,
В вещем доме бога муз;
Я над храмом пронесусь;
Там одел столпы и стены
Всех градов усердный жар,
Фебу все богатства в дар
Принесли сыны и деды;
Для вождя венец победы
От тех даней оторву
И еще до трудной битвы,
В знак услышанной молитвы
На его спущу главу!38
3-я о р а
Носиться буду я над спящим океаном,
Одену целый мир в святую тишину,
И в небо выведу волшебную луну,
И облачу ее трепещущим туманом.
Тогда вдаль будут плыть несмело корабли,
Объяты сумраком прозрачной полуночи,
И се уж кроет сон пловцов усталых очи;
Но грезы их вождя коснуться не могли.
Он над кормой стоит, он быстрым, бодрым
зреньем
Парит над бездною и правит их теченьем!
Тогда предстанут вдруг герою чудеса:
Над ним разверзнутся и вспыхнут небеса,
Огонь с них низойдет блестящею струею,
Зажжет равнину мрачных волн
И окружит священный челн
Одеждой золотою!
Незапно светоч излетит
Из дивных зорь, из пламенного лона
И край последний небосклона
И путь коринфян осветит:
Подобен факелу живому,
Который в таинствах Деметриных39 горит,
Он блеском спутницу богиню возвестит
Ее избраннику святому!40
4-я о р а
Теки из Лилибея41 к брани
С твоими тьмами, Амилькар.42
Готовы мстительные длани,
И казнь тебе их первый дар.
Сбери твоих жестоких воев,
Веди на смерть их, Аздрубал.43
Их кровожадный взор искал
Добычи верной среди боев,
Но меч коринфян поразит
Тиранов на брегу Кремеса,44
Там сонм их теней отлетит
Бесчисленный к рекам Айдеса!
Уже я слышу, на горах
Зефир, предвестник утра, веет;
Уж сумрак на земле редеет,
И звезды гаснут в облаках.
Шагает рать Тимолеона,
Молчат герои среди дум,
И к ним несется смутный шум
От войска грозного Сидона;45
И се достигли высоты:
Восходит в тучах дня светило,
Взошло и страшно озарило
Врагов несчастные щиты!
В сей день гелленов укрепите,
Подайте силу мышцам их,
Ваш ужас, боги, поселите
В опустошителей чужих!
Или вы тщетно чудесами
Спасли от купленных десниц,
От тайного ножа убийц
Главу над вашими полками;46
Или, беснуясь, Карфаген
Напрасно зрел побег Магона,47
И царь из Сиракузских стен,
Да упокоит тень Диона,
Вотще исшел в позорный плен,48
Преплыл враждебные пучины
И сел на площади чужбины,
Обруган, презрен и забвен!
5-я о р а
Близкой грозою подернулись горы:
Бой закипел!
За засвиставшею тучею стрел
Солнца не зрят устрашенные взоры!
Вижу, пришельцы преходят Кремес,
Смертью рокочут врагов колесницы,
Латы их блещут огнями денницы,
Копья их шумный под бурею лес!
В смелую встречу к ним греки помчались
Вдаль на крылатых конях.
Но в недвижимых рядах
Варвары стройны остались!
Кто же их сломит ужасную мощь,
Дхнет и развеет их гордые силы,
Души пошлет в безотрадную нощь.
Трупы лишит вожделенной могилы?
Но что? Чей это грозный глас
Восстал и будто гром раздался?
Се дух неистовых смешался,
И рать их страху предалась!
О дивный муж! С твоим глаголом
Не бог ли некий сочетал
Свой зов над полным смерти долом
И в ад губителей позвал?
И вдруг в них ударил и вихорь и дождь;
Перун ослепил их, их рев оглушил;
Их ратник бледнеет, содрогнулся вождь,
И рвутся коринфяне в сердце их сил!
Тогда увяли их десницы,
Их притупилася стрела,
Нога их в бегство потекла,
И разгромились колесницы;
Растаяли пред горстью тьмы,
Пожались тьмы косою брани:
Крылатым девам мщенья дани,
Их тел возвысились холмы!49
6-я о р а
Скройтесь, роковые сечи!
Нет, не ужасы войны,
Нет, не вой враждебной встречи:
Славлю прелесть тишины!
Словом уст Тимолеона
Воскресает Сиракуз,
Стал святым жилищем муз,
Домом счастья и закона:
Все отечества сыны
Из унылого изгнанья
В милый край возвращены!
Миновали все страданья!
И божественный слепец,50
Их одряхший свободитель,
Зрится меж детьми отец,
Вольных стен до гроба житель!51
7-я о р а
Сравнись, о голос мой, со стоном Филомелы!
Конец великого пою:
Он воспарил в Олимп, на пир богов веселый,
В отчизну горнюю свою!
Но граждане стеклись, покинул плуг оратай,
Рыдает по отце народ!
И се из той толпы вдруг выступил глашатай,
И гром от уст его течет:
"Внемлите! Возвещу признательность народа;
Граждан поведаю закон:
День смерти друга их да будет в год из года
Тимолеону посвящен!
Пусть юные борцы вокруг его могилы
Свои отведают в прекрасный праздник силы
И бег коней его почтит!"
Сыны младых камен и радостных харит
В покое возрастут в дарованном им мире
И воспоют его на вдохновенной лире!52
Ц е л ы й х о р
Смертных и богов отец,
Сам Кринид его прославит,
Взложит на него венец
И в фарос его поставит
Для слабеющих сердец!
* * *
________
35 Междудействия, конечно, не встречаются ни в трагедиях древ-
них, ни новейших; но из комиков Мольер предшествовал автору
своим примером. Сей же связал гораздо теснее свое междудеиствие
с целою трагедией: он считает оное существенною частию всей поэ-
мы, без которой впечатление, производимое оною, будет совершен-
но иное; эпилог даже не мог бы заменить в "Аргивянах" междудей-
ствие, он бы был в сем случае,- чтоб употребить простую, но здесь
весьма точную пословицу,- горчицею после ужина. Сверхъестествен-
ные существа, появляющиеся в сем междудействии, не противны
ни духу греческой трагедии (у Эсхила и Эврипида боги наравне с
людьми действуют в их произведениях), ни образу мыслей времен,
изображаемых поэтом: коринфяне были тогда еще чрезвычайно
суеверны. Всего более просит автор, чтобы не сочли его междудей-
ствие аллегориею: нет ничего скучнее и холоднее аллегорий.
36 Венера-Урания - богиня небесной красоты. Смот. з. 13.
37,38,40,49,51,52 Смот. в Плутархе жизнеописание Тимолеона.
39 Деметра-Церера. Таинства, о которых здесь говорится,-
Элевсинские.
41 Лилибей - город и пристань на северо-западном берегу Сици-
лии.
42,43,44 Амилькар и Аздрубал начальствовали 70 000-ным карфаген-
ским войском, разбитым Тимолеоном при реке Кремесе.
45 Сидон вместо Карфагена.
46 Ихетас, тиран сиракузский, несколько раз посылал убийц в
стан Тимолеона, но сей всегда был спасаем чудесным образом от
их покушений.
47 Магон, предшественник Аздрубалов, обратился с войском, не
менее многочисленным, в позорное бегство, не дождавшись и напа-
дения коринфян.
48 Здесь говорится о Дионисии.
50 Тимолеон под старость лет лишился зрения.
ДЕЙСТВИЕ IV
Ночь. Театр представляет пустынную часть города, вблизи на холме
развалившаяся башня; в отдалении слышен стук сражения, и рдеют
заревы пожаров.
ЯВЛЕНИЕ 1
А г л а я вбегает и падает у подножия башни;
за нею х о р.
Х о р
О стой, царица!
Куда потек
Твой скорбный бег?
Нас бой облег;
К нам брань стремится,-
О стой, царица!
А г л а я
Где он? Где Тимофан? Где он, о боги?
Увы! Меня отселе не несут
Бессильные, мертвеющие ноги!
Напрасен был боязненный мой труд!
Почто, свирепым воплем пробужденна,
В пустынной тьме отверзла очи я?
Когда, крылатым страхом пораженна,
Его вотще на ложе длань моя
Средь стонов суетных, в слезах искала,
Почто тогда же жизнь я не скончала?
Несчастная! Я град весь обтекла:
Огни и шум, покрыла бледность лица,
Повсюду бешеный мятеж ярится,
Повсюду крику битвы я вняла;
Не раз во тьме свистящая стрела
Жужжала мимо смертью мне отрадной,
Не раз на труп я наступала хладный:
К нему, к нему проникнуть не могла!
Быть может, он теперь изнемогает;
Наемник, может быть, его предал;
Быть может, он в толпе сограждан пал
И - ax! - его изменник поражает!
1-й к о р и ф е й
Я по следам твоим бегу,
Боязнью бурной утесненный:
Но ободрить не возмогу
Твой дух, страданьем угнетенный!
2-й к о р и ф е й
Опасен светлый сан царев;
Не твердый щит для багряннцы
Рабов и варваров десницы,
Народный кровожаден гнев!
Х о р
Как ты, боязнью утесненны,
Колеблясь, мы в твой след бежим:
Или, бледнея, ободрим
Твой дух, страданьем угнетенный?
Смущает нас народный гнев;
Опасен светлый сан царев!
А г л а я
Тебя, о блеск унылой, страшной славы,
О мощь и пышность! проклинаю вас!
О час, в который он взалкал державы,
Будь проклят черный, злополучный час!
Меня неизреченные печали
Ужасные с минуты той объяли,
Как братиев своих он стал царем!
Без слез уже мне не взглянуть на друга:
Навеки я утратила супруга,
Все, все навеки потеряла в нем!
Всех чувств его единственным предметом
Нет никогда уже не буду впредь!
Чело его отныне стану зреть
Грозящим омраченное наветом;
Везде его туманный беглый взор
Искать начнет вражду и заговор;
Ему тоска на очи сдвинет брови.
Увы! - как знать? - лишусь его любови!
Он вспомнит Протогена дщерь во мне,
Меня - увы! - меня возненавидит:
Он, трепетный, в семейной тишине
В Аглае скрытую змею увидит!
Ах, до того ужаснейшего дня,
О ты, Венера! истреби меня!
Пусть рано в грустной младости увяну,
Пусть на земле уж солнца не застану;
С блаженством навсегда простилась я,
Так пусть хоть имя, память пусть моя
Священными пребудут Тимофану!
Но что рекла я? Томные мечты
Здесь говорят со мною о грядущем,
Здесь о себе я сетую; а ты,
Друг милый, может быть там гибнешь ты!
Ты там в бою, позор и смерть несущем,
Ты без меня - и грудь моя, твой щит,
Руки убийц твоих не отвратит!
Х о р
Повсюду вопль военный
И гром и стук мечей;
Сверканием огней
Все стогны озаренны!
1-й к о р и ф е й
И се бойницу зрю
С сей высоты надменной,
Взор брошу окрыленный
На роковую прю!
2-й к о р и ф е й
Пусть он отрадной речью
Возрадует твой слух,
Пусть не сраженный сечью
Придет к тебе супруг!
Х о р
Пусть милого спасенье
В размученный твой дух
Прольет успокоенье!
А г л а я
Спеши, о верный раб! чрез страхи ночи
Вдаль устреми над шумным градом очи!
Взгляни на их кипящий, близкий бой!
С сей башни, возвышенной и крутой,
Реши мою тяжелую судьбину!
Ты возвестишь мне скорбь или кончину;
О чем молить глухое божество?
Попраны будут все мои молитвы!
И чем бы ни свершился жребий битвы -
И пагуба его и торжество
Равно меня повергнут в сиротство!
Но что ты зришь? Вещай, не дай томиться:
Чего мне ждать? Чего, чего страшиться?
1-й корифей между тем взошел на башню, его полухор
расположился по ступеням, второй полухор с своим корифеем
остается при Аглае.
1-й п о л у х о р
Темен город возмущенный,
Смутен бой ожесточенный;
Гаснут тусклые свечи.
Мрак возлег средь ночи хладной.
Но се вопли смерти жадной!
Бьются! Звукнули мечи!
Вновь сверкает факел ясный;
Распростерся блеск ужасный
Чрез восточную страну, -
Се туда к вратам Сарона53
Катят дикую войну
Мимо храма Посейдона!
1-й к о р и ф е й
Но кто неистовые вои,
Сии свирепые толпы?
Чудовища, а не герои,-
Об камни, стены и столпы
Они младенцев разбивают,
Железо в слабых жен вонзают
По кисть убийственной руки!
Чьи эти буйные полки?
Их шлемы медные сияют,
Повязки зрю на шуйцах их!
Или светило зверской жизни
Они в стенах прияли сих?
Или в святой они отчизне,
Беснуясь, расточают кровь
Отцов и братьев и сынов?
Ц е л ы й х о р
Или в святой они отчизне,
Беснуясь, расточают кровь
Отцов и братьев и сынов?
А г л а я
Увы! То сонм наемников жестоких!
На нас, как псов, их выгнал Тимофан.
Сломись булат чингалищ их широких,
Погибни их клятвопреступный стан!
1-й к о р и ф е й
И се пришельцы отступают:
Обуревает их народ;
Они в обратный путь взирают,
И рой за роем вспять течет!
Дождем в них хлещет с кровов камень,
Их жрет домов зажженных пламень,
Их градом бьет полет секир!
Уже коринфян клик победный
Восстал и грянулся в эфир;
Уже везде наемник бледный,
Далече вергнув меч и щит,
Дрожит, колеблется, бежит!
А г л а я
О горе, горе мне! Что ты вещаешь?
Что сердце страшной вестью раздираешь?
Где? Видишь ли его? - где Тимофан?
Не пал ли он, ногами их попран?
Почто я здесь средь суетной надежды?
К нему! к нему! несчастному смежить
Тягчимые последней мукой вежды!
К нему! С ним вместе душу испустить!
2-й к о р и ф е й
Воззри, о царица, помедли, бодрись!
Здесь нового слова с бойницы дождись!
Стоит он и смотрит, в утес претворенный,
Но бурно лицо его движут премены:
Здесь нового слова с бойницы дождись!
1-й к о р и ф е й
Кто там, на белом кто коне
Могущий, дивный всадник бьется?
Крыло на рдяном шлеме вьется,
Он светит в сребряной броне;
Пред ним, как море, чернь мятется;
Едва взглянул, суров и горд,-
И робкий полк стал снова тверд!
А г л а я
О радость! Это он, он там несется!
1-й п о л у х о р
Бой жаркий закипел!
Под тучею свистящей
Средь черепиц и стрел
Внимаю визгу пращей!
С грядой сошлась гряда,
Смешались ополченья:
То волны их туда
Погонит длань сраженья,
То поженет сюда!
И мне ничье паденье,
Ничья победа мне
Не зрятся в сем смятеньи,
В сей яростной войне!
1-й к о р и ф е й
Но что? Как бог военный,
Я зрю, в ряды граждан
Как лев остервененный
Вломился Тимофан;
Врубился, смял их, топчет:
Се первый строй их ропчет,
Вскричал, назад потек;
И се уже побег
Испугом ослепленных
Всех остальных стесненных,
Всех за собой увлек!
1-й п о л у х о р
И се уже побег
Испугом ослепленных
Всех остальных стесненных,
Всех за собой увлек!
1-й к о р и ф е й
Я зрю их исступленных,
Бросающихся с стен;
Я зрю: другие в плен,
Простершись, высят длани,
Иной из алчной брани
Ввергается в пожар:
Он в дыме исчезает
И средь горящих пар
Свободный погибает!
2-й к о р и ф е й
Но настала тишина!
Град унылый и дрожащий
Онемел, как область сна!
Только факелов блестящий
Ряд по стогнам к нам течет!
Встань, царица, се идет
Буйных грозный сокрушитель!
Близок светлый победитель;
Встань! Супруг к тебе грядет!
Между тем 1-й корифей и его полухор сошли с бойницы.
Ц е л ы й х о р
Встань, царица! Он идет,
Близок светлый победитель:
Буйных грозный сокрушитель,
Твой супруг к тебе грядет!
* * *
________
53 Сароническим морем назывался восточный залив, омывающий
берег Коринфской области. "Врата Сарона"- врата восточные.
ЯВЛЕНИЕ 2
Т и м о ф а н, окруженный воинами, и прежние.
Т и м о ф а н
Стефанос! С сотней ратников беги,
Мне отыщи до утра Протогена,
Тимолеона, Реза, Поликрата,
Ко мне главы мятежных привлеки!
А ты, Аркас, к Сатиросу теки,
Вели ему прибыть с зарею в замок!
Он мне презрителен и ненавистен!
Он был своим, быть может мне изменник,
Но днесь меня о бунте предварил:
Неблагодарным не могу казаться!
И что? Ужели здесь супругу вижу?
Идите вы! Один хочу быть с нею!
Воины уходят, хор удаляется в неосвещенную
часть театра.
Аглая! В эту ночь ужель и ты
Противной мне впервые быть желаешь?
Как без меня средь мрака ты решилась
Покинуть терем вопреки тем нравам,
Которые жену по всей Элладе
В святом уединеньи охраняют?54
А г л а я
Что говоришь, о Тимофан, о нравах,
Что о законах тщетных говоришь?
Или когда здесь жизни драгоценной
Со всех сторон погибель угрожает,
Я о приличьях вспомнить возмогла?
Но ах! Теперь, когда здесь пред собой
Тебя я зрю, теперь, когда узнала,
Уверилась, что точно ты спасен,-
В моей груди сомненья возникают:
Быть может, было мне молить бессмертных,
Чтобы ты пал не в этой гнусной битве,
В борьбе против земли своей родной,-
Нет, прежде, как родимых оборона,
Отечеством оплаканный герой,
Тогда, в тот славный незабвенный бой,
Где щит прикрыл тебя Тимолеона,
Где ты избавлен был его рукой!
Ты не стреми ко мне сих взглядов гневных:
О, если б ведал, как страдаю я!
До смерти сетует душа моя:
Желаю одного в мечтах плачевных,
Желаю уничтожиться с тобой!
Будь милосерд! Прости мне ропот мой!
У башни сей по поисках напрасных,
Всех сил лишенная, я пала в прах
Без сил, но рвал меня и мучил страх!
С крутой бойницы при пожарах красных
Мои рабы ссудили мне свой взор,-
Уже в слезах мои потухли очи!
Там мягкосердый их и верный хор
Глядел чрез сумрак кровожадной ночи,-
Я с речью их сливала бытие,
И речь сия пременная вливала
Скорбь, ужас, смерть в бессилие мое!
Увы! я боль Тантала ощущала,
Когда просвищет алчная стрела;
В Тенар - увы! - погружена была,
Когда толпа дрожащая вещала
Твоих клевретов лютые дела!
Младенцев зрел ли, побиенных ими?
Узнал ли ими сверженных со стен?
Ты видел ли пронзенных ими жен?
Невинных кровь волнами роковыми
Стремится, грозный, шумный океан
Стремится нас покрыть, и громы мщенья
Зовет, и вопит в уши провиденья!
Висит над ними кара, Тимофан!
Т и м о ф а н
О, что рекла ты? Пусть сих умерщвленных
Не от меня потребует Кронид,-
Пусть спросит он их жизнь от дерзновенных,
Пусть вечным их проклятьем поразит:
Они народ покорный возмутили!
А г л а я
Не их главы та клятва отягчит!
Они поборники за вольность были!
Но - если бы! - твой стал прискорбен вид:
Или мне вновь надежды луч блестит?
Или ты мне вонмешь? Даруйте, боги,
Ваш разум мне! Вы лишь к упорным строги,
Вас чистое раскаянье мягчит!
Т и м о ф а н
Почто меня до дна души, Аглая,
Нежданной бурей всколебала ты?
А г л а я
Изыди, наконец, из слепоты!
Тебя в Коринфе ждет судьбина злая:
Для подданных не можешь быть отцом, -
Они убийцу вспомнят под венцом!
Купив владычество ценой кровавой,
Ужели льстишься мирною державой?
Ужель еще дерзнешь на трон воссесть?
Тиранов никогда не минет месть!
Взгляни: се пред тобой одни волненья,
Мятеж и казни, скорбь и убиенья!
О, грозно-правосудны небеса!
Нет, не заснут врагов твоих глаза;
Ты будешь чужд покоя и надежды,
Навеки мир твои покинет вежды:
Исполнен ужаса средь тишины,
В ночи хвататься будешь за железо!
Тебе в грядущем брани рождены;
Во всяком подданном, в потомках Реза,
В отважных Поликратовых сынах,
В родных и братьях ты познаешь страх!
Т и м о ф а н
Или к родным сим и тебя причислю?
А г л а я
Увы! Я о себе уже не мыслю!
Любви моей неугасимый жар
Один еще мне согревает душу:
С весельем жизнь печальную разрушу,
Когда тебе приятен жизни дар,
Когда тебя возможет успокоить,
Когда: вдали от оскверненных лар
Возможет счастье для тебя устроить!
Т и м о ф а н
И, бешеный, дерзнул я оскорбить
Суровым словом гнева сердце милой!
Но чем в тоску груди твоей унылой,
Чем мне отраду в грудь твою пролить?
А г л а я
Покинь ту власть, которую напрасно
Захочешь без насилья сохранить!
Уже тебе нельзя в среду сограждан
С твоей угрюмой высоты сойти,
Нельзя меж ними жить, как друг и равный:
Тебе то возбранил твой бой бесславный.
Но - ночь! и се вселенна пред тобой!
Не дожидайся с утром вероломства
Готовых ползать пред тобой льстецов!
Иди! И справедливый глас потомства
Тебя почтит в преданиях веков!
Твои не воспомянут преступленья,
И горесть из отчизны удаленья
Тебя очистит пред лицом богов!
Т и м о ф а н
Итак, я здесь, здесь должен бросить все:
Святую родину, святых пенатов,
Отца, чад наших, матерь и тебя!
А г л а я
Меня? - Нет, нет! не разлучусь с тобою,
Я разделю изгнание твое!
Я стану облегчать твои страданья,
Я буду в перси принимать твой стон,
Во все твои я вслушаюсь желанья,
Нет! В мире будет мне один закон -
Угадывать твою, о милый! волю;
И нареку мою завидной долю,
Когда до смерти буду пред тобой
Женой угодной, верною рабой!
И дети, друг, нас дети не покинут!
Своих младенцев позовем с собой,
Да к нам сердца их вчуже не остынут!
Их выведем заботливой рукой,
Их, пестунов нежнейшего союза!
Так из Пергама исходил Эней,55
Так за героем шла его Креуза:
Но я - я не лишусь твоих очей,
Я буду счастливей в любви своей!
Т и м о ф а н
И старца, твоего отца, оставить
Решишься ты? Его давно ли мне
В моем раздоре с ним предпочитала?
А г л а я
Я на изгнанника его взирала,
В тебе я зрела мощного царя:
Гонимый друг нам должен быть дороже!
Но, Тимофан, днесь изгнан будешь ты
И сир! В душе нуждаться будешь близкой
В стране, где веет воздух неродной!
Но нет, и там, в чужбине, в доле низкой
Еще ты встретишь радость и покой:
Возделаешь ли сильною сохой
Близ нашей хижины святое поле,
Или к тебе пришельца приведут,
Кого в радушный пригласишь приют,
Или, не восхотя работать боле,
В кругу малюток наших отдохнешь,
Беспечно на груди моей заснешь,-
Блаженней будешь ты, чем на престоле,
О милый друг! блаженней во сто крат,
Чем средь угрюмых, царственных палат!
Т и м о ф а н
Волшебница! Почто я в жизни бурной
Не чаще жадно мог внимать тебе!
Не в столь гремящей, в сладостной судьбе,
Под синевой прекрасной и лазурной
Все дни мои спокойно бы текли.
Мучительный, крылатый призрак славы
Я не помыслил бы ловить вдали!
Но поздно! Ах! Вкусив его отравы,
Уже я рок не в силах одолеть!
Погибнуть должно мне или блестеть
Сияньем начинаний дерзновенных,
Безмолвствовать народам повелеть
И ослепить потомков изумленных!
ЯВЛЕНИЕ 3
Прежние и в о и н.
В о и н
Дозволь, о государь, да я прерву
С царицей светлою твою беседу!
Пританы, старшины, отцы племен
Тебя в Акрокоринфе ожидают:
Смиряясь пред тобой, к стопам твоим
Повергнуться желают всем собором,
Колена царские хотят обнять
И благости твоей главы вручают!
Они, я видел, молча принесли
Тебе венец Алета56 светозарный,
Кипселов57 древностью священный меч
И жезл и багряницу Периандра,-
И жаждут лицезренья твоего!
Но тщетно мы искали Протогена,
Напрасно обежали все домы
И строго робких граждан вопрошали:
И Рез, Тимолеон и Поликрат
Скрываются от наших бодрых взоров!
Т и м о ф а н
Итак, мне воспрещен обратный путь!
Аглая, се судьба моя решилась!
Почто рыдаешь ты? Нет, кровь сия
Была не всуе расточенна мною!
Из сих смертей свобода, жизнь и слава,
Как древо пышное, взрастут для мира;
С Лакедемоном дружбой сопрягусь,
Взыщу любовь аргивян побежденных,
Вокруг себя Элладу созову
И сокрушу коварного Филиппа!
Уже готов могущий наш союз:
Вострепещи, надменная Персида!
Восстанут боги-мстители за нас,
И осенит нас Зевсова эгида,
И страшно грянет твой последний час!
Уходит с Аглаею и воином.
* * *
_________
54 Греки содержали своих жен почти столь же строго, как ныне
их потомки и вообще все восточные народы, какого бы вероиспове-
дания ни были. Прославившиеся же в греческой истории женщины
принадлежали к классу гетер.
55 . . .latos um eros subiectaque colla
Veste super fulvique insternor pelle leonis,
Succedoque oneri; dextrae se parvus Julus
Implicuit sequit ur que palrem nоn passibus aequis;
Pone subit coniunx. - Aenidos Lib. II, vers 721-725.
Я накрываю плечи и склоненную шею одеждой и шкурой жел-
тогривого льва и беру на плечи бремя; малый Юл, держась за руку,
следует за отцом неровным шагом; сзади супруга идет. - Энеида,
кн. II, стихи 721-725 (лат.).
56 Алет - сын Алкида, один из древнейших царей Коринфских.
57 Кипсел - отец Периандра, царь Коринфский.
ЯВЛЕНИЕ 4
Х о р выступает из мрака.
1-й к о р и ф е й
Юнейший был я среди братцев,
Я возмужал и се состарился,
Но правого не зрел оставленным,
Ни чад святого, хлеб просящими!
И не ревную спеющим в путях
Мужам, творящим преступления:
Зане я видел славу грешников,
И Зевс приник и посмеялся им!
2-й к о р и ф е й
Их мышцы, зрел я, намещали лук,
И обнажали меч десницы их,
Да посекут главу невинную,
Да в смертный ров сразят убогого!
"Пусть сокрушится лук гонителей
И меч злодеев внидет в души их!"-
Так рек я, и протек, и вновь воззрел -
И се и места гордых не обрел!
Ц е л ы й х о р
О жребий смертных суетный!
Им конь не во спасение,
Их не прикроют шлем, броня и щит,
От гроба их ничто не охранит,
И всем удел истленне!
1-й к о р и ф е й
Но, други! Отступим в отрадную тьму,
Преклонимся ухом: се идут к холму!
Богов призовем к безоружных защите!
В туман окрыленные взоры прострите!
2-й к о р и ф е й
И я боязливые слышу шаги,
Я слышу: се шорох дрожащей ноги!
Подобен он ходу ночного призрака;
И внемлю я речи, грядущей из мрака!
Х о р
Мы ухо склонили - се идут к холму!
Уж внемлем мы речи, грядущей из мрака.
Отступим, о други, в отрадную тьму!
ЯВЛЕНИЕ 5
Т и м о л е о н и П р о т о г е н.
П р о т о г е н
Не утешать тебя теперь я стану,-
Ужасный рок постиг твою главу!
Безумец, изверг не дерзнет помыслить
Тебя в твоих терзаньях утешать.
И из очей злодея выжмешь слезы!
На гибель братом обреченный брат,
Отец, детей лишенный дланью друга,
Ты в ночь одну паденье зрел отчизны
И смерть своих всех упований зрел!
Но пусть же на единый миг отклонят
От мук мои слова твой мрачный дух.
С тобой, для одного тебя не медлю
Еще раз с новым утром принести
Глаголы убежденья Тимофану!
Хотя я, старец, чуждым стал надежды,
И суетность усилий всех предвижу,
И знаю: он, несчастный, нас принудит
Избрать последний, грозный путь к свободе,
Но ныне весь я покорюсь тебе!
Мне внемлешь ли, о мученик свободы?
Почто тебя не видит Поликрат?
Твой искаженный лик в него бы пролил,
Его достойный, казней изобильный ад!
В тебе изменник скорбный усомнился,
Тебя с нежнейших первых лет любя,
Он верить горестной молве решился,
Что предал ты губителям себя!
Т и м о л е о н
Где, где я, Протоген, чьи слышал пени?
Умолкни! Не волнуй унылой тени!
Здесь Поликрата нет! Со мною он
Огнем, его пожравшим, примирен!
Се зрю его в безмолвной, мирной сени;
Оттоле к детям он зовет отца!
О дети, о мои птенцы!..
Светает!
Я должен чашу выпить до конца,-
Пойдем! Меня отчизна призывает!
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ 6
Х о р снова выступает вперед.
1-й к о р и ф е й
Стою я на краю могилы,
Но мнил еще в минувший миг:
"Совет бессмертных я постиг!
Хранят с небес святые силы
Благого безмятежный век!"-
И вдруг сей труженик притек!
2-й к о р и ф е й
Сошел с Олимпа муж великий,
Подобный божеству герой!
И что же, вечные владыки,
Се непонятною судьбой
Вы целым адом посетили
Его земной крылатый час!
Ужель навеки вы от нас
Лицо во гневе отвратили?
1-й п о л у х о р
Больно слушать глас стенания,
Плач рыдающей жены!
Что ж безмолвные терзания,
Ужас мертвой тишины,
Очи дикие, бесслезные?
Перси львов, сердца железные
Скорби мужа рвать должны!
К вам, отчаянья полны,
Наши взоры взведены!
Шлем упреки бесполезные
К вам, Урановы сыны!
2-й п о л у х о р
Где обитель провидения?
Небо зыблют преступления;
Стае хищных отдана
Вся подлунная страна;
Нет приюта добродетели;
Боги зол мирских свидетели;
Но кругом их тишина;
Облаком глухого сна
Их глава отягчена!
Изверг плещет, правый стонет,
Высится до звезд злодей,-
И горе ничьих ушей
Ропот бледных жертв не тронет!
1-й к о р и ф е й
Поле бурь, юдоль ненастия,
Не земля жилище счастия:
Здесь и розы кроют змей!
Или область воздаяния,
Область темная теней,
Край за краем испытания?
2-й к о р и ф е й
Мы толпами идем к ней:
За предел мятежных дней
Нам настали упования!
Ц е л ы й х о р
Край за краем испытания,
Область темная теней!
Мы толпами идем к ней!
За предел мятежных дней
Мы преносим упования!
ДЕЙСТВИЕ V
Великолепное преддверие в Акрокоринфе.
ЯВЛЕНИЕ 1
Х о р
СТРОФА
Владыка светит в багрянице,
Царь блещет в радостном венце,
Судьба градов в его деснице,
Честь, сила, гордость на лице;
Он взглядом расточает счастье,
Живит движением очей,
На мир безмолвный шлет ненастье
Суровым манием бровей!
АНТИСТРОФА
Но пусть чистейшее светило,
Пусть солнце, вечное горнило,
На землю мещет жизнь и день,-
Се в путь его ложится тень!
Она лучом зовет туманы:
Встают пары из лона блат,
И тучи, новые титаны,
Огромные его мрачат!
ЭПИЗОД
Ночь черная за рдяным блеском,
За мощным, крадясь, льстец идет;
Он топчет бедственный народ,
Глушит владыку гнусным плеском;
Раб подлый с слабыми надмен,
Он льет, как воду, кровь и слезы...
2-я СТРОФА
Манит сосуд с душистым медом
Жужжащих насекомых рой;
Под раскаленным горним сводом
Кипела брань в стране глухой,-
Я зрю, желтеет жатва боя,
Вкруг вьются вранов облака,
Немая стала степь громка
От гладного шакалов воя!
2-я АНТИСТРОФА
Так здесь недавние враги,
А ныне трепетные слуги
Царю несут хвалы, услуги,
Считают все его шаги;
С него горящих глаз не сводят,
В груди удерживают дух,
Стремят к его молчанью слух,
В его воззреньи рай находят!
2-й ЭПОД
Нет! С этой не сравнюсь толпой:
Я узник робкий и презренный,
Я раб, насильственной рукой
С смертельной нивы увлеченный.
Увы! Я щит свой бросил в прах,
Сковал мне длани победитель,
Но ты почти меня, властитель,-
Не ползал я в твоих ногах!
ЯВЛЕНИЕ 2
Т и м о ф а н, окруженный старейшинами К о р и н ф а.
Он в венце и багрянице, за ним несут жезл и меч.
Т и м о ф а н
О други! Умилен, вас отпускаю:
Святыми знаками верховной власти
Меня в народе вы превознесли
И сан мой, дар бессмертных, утвердили!
Но снова вам Кипселов меч вручаю:
К чему мне меч в кругу сынов любезных?
Несите же его в Венерин храм!
Когда же угрозит родным стенам
Войной незапной чуждый ненавистник,
Когда блаженства нашего завистник
На вас подымет дерзостную длань,-
Препоясуйте им меня на брань!
Возьмите Пернандров жезл обратно:
Всевидящих богов молю стократно,
Чтоб пурпур сей, который он носил,
Меня с ним-юношей сравнил!
Тогда он был отчизной обожаем,
Тогда в жезле он нужды не имел!
А ты, богоподобный сын Алкида,
Да служит мне залогом твой венец,
Что ты мне будешь светлый образец!
Клянусь великим именем Кронида -
Коринфу жизнь, Коринфу мой конец!
Теките, братья, с миром к алтарям домашним!
Да придет он за мятежом вчерашним!
Пусть тишина загладит самый след
Злодейств невольных и взаимных бед!
Они уходят.
ЯВЛЕНИЕ 3
Х о р отступает в глубину театра; Т и м о ф а н
приближается к оркестру.
Т и м о ф а н
Итак, свершились все мои желанья
И вы, златые сны мои, сбылись!
Давно ли я в сем велелепном граде
Безвестный, темный юноша бродил,-
А ныне стогны, полные народа,
И торжища, кипящие гостьми,
И пристани, к которым отовсюду
Летят на шумных крыльях корабли,
И храмы пышные, и зданья славы -
Все, все, куда ни брошу взор веселый,
Все стало здесь стяжанием моим!
Я счастлив!.. Или дерзкий кто посмеет
Всемощного несчастливым назвать?
Я счастлив! Пусть же смолкнет глас
ничтожный,
Который тайно шепчет о бедах
И всуе страхами меня тревожит!
Почто же скрытый червь мне сердце гложет?
(Он задумывается.)
Но! Чудится здесь воздух гробовой!
Мне мнится, заунывный слышу вой!
Не ликом ли чуть видных привидений
Обступлен я таинственной толпой!
Так! Так! се взгляд в меня вперили тени;
Се перст их кажет в некий мрачный путь!
Меня коснулось хладное порханье!
Мне слышится невнятное призванье!
Нашла язык моя немая грудь,
Их стоны, замирая, повторила;
И не дают подавленной дохнуть
Смертельной стужей пышущие крила!
Не шлет ли мне былых царей могила?
Не руку ли ко мне простер мертвец
Алет, как я носивший сей венец?
Растаяла моя незапно сила,
Меня мутят угрюмые мечты;
Или, кружась от гордой высоты,
Глава моя без навыка уныла?
Ужель от слез, от слабых слез жены
Во мне все мысли вдруг превращены?
Не близкий ли удар мне предсказала
Живая боль невидимого жала?
Противоречий полон человек!
Достигнул я, к чему так жадно тек:
Я укрощал неистовые страсти,
Томилась пылкая душа моя,
Носяся с бурями, был ясен я
И стал, владев собой, достоин власти;
Се по трудах жестоких наконец
Я вздел давножелаемый венец,-
Но вдруг на вышине меня обстали
Нежданные и черные печали!
ЯВЛЕНИЕ 4
Те же и С а т и р о с.
Т и м о ф а н
Тебе прибыть я повелел, Сатирос,
Да объявлю, что можешь жить в Коринфе:
Тебя в твоих наследьях утверждаю!
С а т и р о с
О государь! Прими благодаренья
За чувства премененные твои:
Ты на меня, не на врага взираешь,
Все прошлое забвенью предаешь!
Т и м о ф а н
Ты враг ли мой или не враг, Сатирос,
Мне недосужно ныне разбирать:
Но ты, ты мне не можешь быть опасным!
С а т и р о с
Отраден твой глагол великодушный,
Отрадна мне доверенность твоя
И, может быть, меня к мете приближит,
Которой боле жизни дорожу!
Т и м о ф а н
Того, кто служит мне, я гнать не стану;
Себя я чту, тебе ж не доверяю,
Но знай, злодеев низких презираю!
С а т и р о с
И это ты Сатиросу вещаешь!
Мне, Тимофан, дозволишь удивиться,
Что, не забыв соперника во мне,
Назначив мне в Коринфе пребыванье,
Ты так не обинешься говорить!
Т и м о ф а н
Моей ли речью станешь изумляться?
Пусть иногда царям дает измена
В делах отважных радостный успех,-
Вовек изменник гнусен и для них!
С а т и р о с
От слов подобных, признаюсь, смущаюсь!
Твою в них слышу прежнюю вражду;
Верь, впрочем, Тимофан, я оправдаюсь,
Надеюсь, здесь предстанут пред тебя
Твои, мне вожделенные, друзья,
И я - тобою буду узнан я!
Но се твой брат! Пред ним я умолкаю:
Ему с тобой беседу уступаю!
ЯВЛЕНИЕ 5
Те же, Т и м о л е о н и П р о т о г е н.
П р о т о г е н
Ты поручил своим клевретам нас обресть
И в узах пред тебя привлечь к ответу.
Их мы предупредили, Тимофан,
Се сами твоему лицу предстали!
Но не ответ, вопрос тебе приносим!
Ты ж зрителей излишних удалишь,
Ты нам вопрос глаз на глаз разрешишь!
Т и м о ф а н
Главы моих врагов, я вас искал;
Меж тем в груди, вас некогда любившей,
День наступивший много пременил!
Но для чего же устраню рабов?
Быть может ли теперь меж нами тайна?
П р о т о г е н
Или, бестрепетный, ты нас страшишься?
Ничтожен твой и малодушен страх!
И если на тебя замыслим гибель,
Верь, не спасут тебя твои толпы:
Повсюду и средь копиев карийских
Найдет тебя свободный наш кинжал!
Язык велеречивый - храбрость низких:
Иною мы отважностью владеем!
Я то на шумном вече доказал.
Что ж ныне возвестить тебе посмеем,
То не для их невольничьих ушей.
Пусть идут! От сокрытых же сетей
Тебя пусть защитит наперсник новый,
Предатель гнусный для главы твоей,
Хранить тебя нечаянно готовый,
Сей доблестный палач своих друзей!
С а т и р о с
Не старец - опрометчивый дитя,
Ты в день сто раз меняешь суд и мысли,
Ты жрец, но не оракул речь твоя!
Кто ты, быть может, скоро вновь докажешь,-
Падешь, строптивый, с мнимой высоты,
Быть может, скоро, запинаясь, скажешь,
Что я был постояннее, чем ты!
Т и м о ф а н
Или тебе дозволил кто, Сатирос,
Врываться в мой с родными разговор?
О Протоген! Ты зришь во мне тирана,
Но может ли тиран глагол твой снесть?
Здесь брат мой: он мне вечно драгоценен!
Я вечно буду веровать в него!
Для брата гнев возникший потушаю,
Нептунов жрец! Для брата отсылаю
Сих даже безоруженных рабов!
Сатирос, ты останься: будь свидетель,
Как чтить умею мужество врагов!
Свята мне и в противных добродетель!
Хор уходит.
ЯВЛЕНИЕ 6
Их нет: доволен ли? Жду ваших слов!
Или желаете, да я ответом
Вопрос ваш, мне знакомый, предварю?
Предвижу, для чего вы днесь пришли,
И верьте, я ваш подвиг оценяю!
Но, други, тщетны ваши убежденья!
Я ныне тих, вы зрите, не пылаю,
С самим собой вчерашним я не схож.
Тем тверже быть должна моя решимость!
Я устоял противу жарких слез,
Противу страшных, милых заклинаний
Возлюбленной, отчаянной жены:
Аглая на моей рыдала шее,
Ее я слушал, ей внимал, стеня,
Но се мой жребий одолел меня!
И вы ее не будете сильнее!
Т и м о л е о н
О Тимофан! И по супруге нежной
Дерзнет еще надеяться твой брат!
Да помяну златую нашу младость!
Или, счастливцы, мы тогда мечтали,
Что потечем противными путями?
Что нас сведет подобный разговор?
Былую воскреси ко мне любовь!
Мы Тиндаридами58 слыли в Коринфе,-
Ужели ныне, ныне мы враги?
Се пред тобой услуги пробужу,
Услуги, их забыть бы я старался,
Когда бы не претил мне строгий долг!
Мне был ты предпочтен в семье моей,
Тебе я не завидовал, и ты,
Любимец всех, ты был и мой любимец!
Из ветхих рук родителя прияв,
Не я ль твое младенчество лелеял,
В твоих недугах не смыкал очей,
Крепил бессильную твою десницу,
Тебя священной мудрости учил;
Для милого и жизни не жалея,
Тебя подобно матери взрастил.
Се ты подъялся, гордо возмужал;
Тогда я, вдовый, возлюбил Аглаю,
И мне она обручена была,
Но ты предстал ей, юноша прелестный,
И, полонен ее красой небесной,
Ее младые чувства полонил.
Я видел вашу скорбь и отступил!
Тогда ты мне клялся среди восторгов:
"О брат, отец мой, я тебе воздам!"
Сквозь горесть я внимал твоим устам.
"Созреют,- думал я,- для верной жатвы
Сии святые, сладостные клятвы!"-
Те клятвы ныне помяну тебе!
Так ныне, друг (угодно то судьбе!),
Сбылись твои недавние желанья:
Я требую, о сын мой, воздаянья!
(После долгого молчанья)
Взгляни, я чрез тебя осиротел!..
Во цвете лет уже клонюсь к могиле!
Когда, противник беззаконной силе,
Мятеж незапно в граде закипел,
Под тучами твоих нежданных стрел
Вдруг гибельный в народе слух промчался:
"Поведал нашу тайну брату брат!"
Кто предал их, никто не догадался;
Вне всех сомнений твой злодей казался:
Меня кровь, чувства, мой смущенный взгляд,
Мольбы щадить тебя меня винят!
Увы! Тут в вере к другу всколебался,
Отчаяньем был схвачен Поликрат.
Моих заложенных невинных чад
Он умертвил; он бешеной рукою
Свой дом возжег над ними и собою!
Один теперь я на земле стою!
Или ты отравишь и смерть мою?
Они бросаются Друг другу в объятья и рыдают.
Т и м о ф а н
О злополучный друг! О брат несчастный!
Чем для тебя потерю заменю,
Священную, бесценную потерю?
Молю, Тимолеон, тебя молю,-
Да буду для тебя, как прежде, сыном!
Да на престол воссядешь близ меня!
Меня научишь счастию народа:
Блаженством чуждым собственные муки,
Благословенный всеми, заглушишь!
Т и м о л е о н
Ужель ты понял, что сказал, жестокий?
Престол, ужасный твой престол обрызган
Горячей кровию моих детей!
Сойди с него, тебя я заклинаю!
Он куплен платой горестных смертей!
Сойди! И, может быть, еще воздвигнешь
Погрязший мой в аду мучений дух!
О Тимофан! Склони, склони свой слух!
Внуши мое последнее моленье!
Мне дай еще до гроба утешенье!
Т и м о ф а н
Возможешь ли собрать на миг единый
Унылые, рассеянные силы
И, беспристрастный, внять моим словам?
Клянусь! Желать бы власти не решился,
Когда бы я все бедства предузнал!
Но днесь - уже содеян шаг злосчастный;
Бесплоден будет поздний мой возврат:
Он не загладит зол незагладимых,
Не оживит твоих погибших чад!
Уже мой жребий брошен, не подвигнусь,
Но вознесусь отечества отцом
И другом братий буду под венцом!
Т и м о л е о н
В последний раз тебя я вопрошаю:
Или тебя ничем не умолю?
Т и м о ф а н
Всех боле смертных я тебя люблю;
Но жребий брошен: твердым пребываю!
Сам я - я ад в сих персях нахожу;
Но кровь текла, и я богине черной
На троне искупленье приношу!
Тимолеон закрывает лицо плащом.
Глубокое молчание; расступается задняя стена, и является за
дымным прозрачным покровом призрак Тимофана; по правую его
руку плачет Гений в белой одежде, по левую - другой в черном
облачении; выходит из бездны Кера;59 чудовище
подъемлет над призраком секиру. Слышна таинственная тихая
музыка, прерываемая резкими, грозными звуками; все действующие
лица обращены спиною к видению: оно явно для одних зрителей
и исчезает прежде, чем Протоген начинает говорить.
П р о т о г е н
Се в очередь свою, о муж упорный!
И я в последний раз тебя спрошу:
Тебя совсем ли ослепили боги,
И нет к тебе раскаянью дороги?
Т и м о ф а н
Вином ли упоен Нептунов жрец?
Его ли ты красноречивей будешь?
Или меня, беспомощный, принудишь?
П р о т о г е н
Сложи, сложи кровавый свой венец!
Т и м о ф а н
Теряю я терпенье, наконец!
Не исцелит безумца кротость даже.
Иди! Не то тебя вручаю страже!
П р о т о г е н
(поражая его кинжалом)
Погибни же, отечества отец!
Т и м о ф а н
(колеблясь)
Меч, меч! Твой меч, Сатирос! Прочь, убийца!
С а т и р о с
(поражая его несколько раз)
Тебя спасти, и мне тебя спасти!
Или моя не отпадет десница?
Я мчал тебя на гибельном пути:
Познай врага презренного! пади!
Тимофан умирает; Тимолеон до последних слов,
которые произносит в девятом явлении, остается
неподвижным, с лицом, закрытым мантией.
* * *
________
58 Тиндариды - Кастор и Поллукс.
59 Керы - сыны Ночи, божества, изображавшие смерть насиль-
ственную. Древнейшие поэты живописали их карикатурными чудо-
вищами; позднейшие несколько облагородили их образ; разумеет-
ся, что автор здесь придерживается последних.
ЯВЛЕНИЕ 7
Х о р
(еще за сценою)
Чей это раздался
Пронзительный стон?
От твердого свода отгрянулся он,
Свод твердый, гремя, всколебался.
(Входит.)
1-й к о р и ф е й
О, горе! О, позор жестокий!
Лежит зарезан Тимофан!
Он пал, сей счастливый тиран!
Увы! он в низкий прах попран,
Сей гордый вождь, сей царь высокий!
2-й к о р и ф е й
Я тебя на позор сей, Аглая, зову!
Ты любила его молодую главу;
Но ее не узнаешь: спеши! притеки!
Притеки, Демариста, сюда притеки!
На убитого сына взглянуть прибеги!
Х о р
О, горе! О, позор жестокий!
Он пал, сей счастливый тиран!
Лежит, зарезан и попран,
Сей гордый вождь, сей царь высокий!
Притеки, Демариста, сюда притеки!
На позор сей, Аглая, воззреть прибеги!
ЯВЛЕНИЕ 8
Д е м а р и с т а и А г л а я,
за ними п р и с л у ж н и ц ы.
А г л а я
Ко мне пронесся дикий крик отселе,
Зовут меня зловещие рабы!
Увы! Что вижу! Горе мне, увы!
(Глядит цепенеющим взором на труп Тимофана, потом
падает в объятия одной из прислужниц.)
Немая же и здесь чрезвычайно трудная роль Аглаи вся зависит от
искусства актрисы; в ее отчаяньи должно быть нечто, выражающее,
что ее предчувствия сбылись. Она подходит к телу, преклоняет
колена; то смотрит на небо и на него, то тихо плачет.
С а т и р о с
Твой сын не умолил глухой судьбы:
Се на последней он простерт постеле!
Усугубляй сторично вопль и стон:
Сюда ввел смерть твой сын, Тимолеон!
П р о т о г е н
Коварный изверг, мерзостный предатель,
Что катишь на других свою вину,
Что раздираешь скорбную жену?
Но ждет тебя, Сатирос, бог-каратель!
Бегу, народ воздвигну на тебя!
Надеяться еще я на себя,
Так, на богов надеяться я смею!
О, будет, будет казнь тебе, злодею!
Давно уже Тенар зовет тебя!
(Уходит.)
С а т и р о с
Я ведаю твою над чернью силу;
Но ныне я и в мрачную могилу,
Веселый победитель, низойду,-
Я там врага предтечею найду!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ
В глубине театра сбирается в смятении н а р о д.
Т и м о л е о н
О матерь!..
Д е м а р и с т а
Устрани свои объятья,
Чудовище! Услышь мои проклятья!
Х о р
Умолкни! Произнесть их не дерзни!
И слух, благоговея, преклони!
1-й к о р и ф е й
Се ныне предстою пред вами
Не в лике робкого раба:
Моими вещими устами
Глаголет дивная судьба!
Кто ступит шаг
Путем неправым,
Тот отдан гениям лукавым,
Тот стал богов-всевидцев враг!
Х о р
Тот отдан гениям лукавым,
Тот стал богов-всевидцев враг,
Кто ступит шаг
Путем неправым!
2-й к о р и ф е й
Он стремится, обуянный;
Кров волшебный и туманный
Тьмит его неверный взор;
На беды красноречивый,
Обольстительный и лживый,
Вслед за ним взлетает хор;
Завывает грозный хор
Вслед за жертвой несчастливой!
Х о р
Духи стадо смертных мчат,
Очаровывая вежды
Тщетным призраком надежды,
Мчат их в ненасытный ад!
1-й к о р и ф е й
Не тобой, кичливый грешник,
Муж кровей, слепой насмешник!
Пал, подкопан, Тимофан;
Рока строгого споспешник,
Сам себя казнил тиран!
2-й к о р и ф е й
Сам расстался с небосклоном,
Сам покинул пляску ор,
Не сражен Тимолеоном,-
Он нарушенным законом
Сам решил свой приговор!
1-й п о л у х о р
Неиссякный плач Аглаи льется,
Обратились в горний ток глаза,
Скорбь горе, как горлица, несется,
Скорбь немая всходит в небеса!
2-й п о л у х о р
Всходит в светлый дом Уранионов,
Вздрогли их бессмертные сердца;
Темен стал от неутешных стонов
Ясный лик всемощного отца!
1-й п о л у х о р
Нет в унылой жизни, в безотрадном свете
Нет Аглаи друга!
Он ушел из мира к безответной Лете;
О, рыдай, супруга!
2-й п о л у х о р
Ах! 0на движенья боле не находит
На устах любезных:
Он в полях безмолвных, мертвый призрак, бродит
При потоках слезных!
1-й п о л у х о р
Стал он ночи житель:
Мрак его обитель,
Тьма глухая!
Плачь, о плачь, Аглая!
2-й п о л у х о р
Над могилой,
Сумрачной и милой,
Будь осиротелой
Грустной Филомелой!
Ц е л ы й х о р
Увы! Злосчастная Аглая,
О злополучная в женах!
Дана тебе печаль святая,
Отрада глаз твоих в слезах!
1822 - 1823