Кавелин Константин Дмитриевич
Из литературной переписки Кавелина

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Д. И. Каченовский. Б. И. Утин.

   

Изъ литературной переписки Кавелина *).

(1847--1884 гг.).

VI.
Д. И. Каченовскій.

(Р. 1881 г., ум. 12 дек. 1872 г.).

   Профессоръ международнаго права въ Харьковскомъ университетѣ. Получивъ въ Москвѣ въ 1855 г. степень доктора политическихъ наукъ, Каченовскій путешествовалъ за границей въ 1858 и 1859 гг. (преимущественно въ Англіи, во Франціи и въ Италіи), участвовалъ въ иностранныхъ спеціальныхъ періодическихъ изданіяхъ и заслужилъ весьма лестные отзывы европейскихъ ученыхъ. Онъ не только обладалъ обширною эрудиціей въ области политическихъ наукъ, но отличался многостороннимъ общимъ образованіемъ, а какъ человѣкъ, былъ натурою необыкновенно симпатичной и отзывчивой на все высокое и благородное. При такихъ умственныхъ и нравственныхъ качествахъ, Каченовекій, по справедливости, считался однимъ изъ выдающихся русскихъ ученыхъ и профессоровъ 50-хъ и 60-хъ годовъ и имѣлъ громадное вліяніе ни молодежь, пользуясь искреннею любовью харьковскихъ студентовъ. Личность Каченовскаго рельефно изображена въ воспоминаніяхъ о немъ М. И. де-Пуле, помѣщ. въ Вѣстн. Евр. 1874 г., No 2.

-----

Лондонъ, 12 іюля 1868 г.

   Позвольте представить вамъ, дорогой Константинъ Дмитріевичъ, профессора Пирсона of Kings College. Онъ ѣдетъ въ Россію съ цѣлью познакомиться съ исторіей нашего любезнаго отечества. Нельзя не сочувствовать и не радоваться тому, что англичане сознаютъ необходимость узнать насъ поближе. Я адресую его къ вамъ, какъ къ человѣку, который лучше, чѣмъ кто-нибудь, можетъ навести г. Пирсона на вѣрную дорогу и дать ему указанія.
   При этомъ мнѣ пріятно благодарить васъ за знакомство съ Тиндалемъ. Оно было для меня очень драгоцѣнно и открыло мнѣ доступъ ко многимъ лицамъ. Благодаря вамъ и ему, я прожилъ въ Лондонѣ три мѣсяца не даромъ. Не знаю, когда-то мнѣ придется теперь увидѣть и обнять васъ. Я возвращусь въ Россію около 1859 г. не черезъ Петербургъ, а, вѣроятно, черезъ Одессу.
   Кланяйтесь знакомымъ нашимъ, поцѣлуйте за меня дѣтей и передайте мое уваженіе Антонинѣ Ѳедоровнѣ. Желаю вамъ здоровья и успѣховъ.

Всегда преданный вамъ
Д. Каченовскій.

-----

Харьковъ, 1 декабря 1865 г.

   Ваше письмо, дорогой Константинъ Дмитріевичъ, очень меня обрадовало. Спѣшу отослать вамъ черезъ университетъ первый выпускъ курса; второй готовлю къ печати и надѣюсь вручить вамъ лично весною {Курсъ международнаго права Каченовскаго изд. въ Харьковѣ, 1-й вып. въ 1868 г., 2-й -- въ 1866 г.}. У меня есть намѣреніе ѣхать въ маѣ черезъ Петербургъ въ Лондонъ. Тамъ одинъ адвокатъ переводитъ мою книгу о каперахъ на англійскій языкъ и нуждается въ моей помощи {Докторская диссертація Каченовскаго О каперахъ (М., 1855 г.) и курсъ международнаго права переведены адвокатомъ Прадтомъ на англійскій языкъ. Переводъ диссертаціи появился въ Лондонѣ въ 1867 г.}. Мнѣ пріятно было бы думать, что вы прочтете прилагаемый курсъ и скажете мнѣ при свиданіи свое мнѣніе. Въ Россіи меня за него бранили, особенно Современникъ.
   Въ отвѣтъ на ваше письмо скажу, что мое западничество касается только науки и особенно науки государственной. Въ нашихъ спорахъ вы могли настолько познакомиться съ моимъ образомъ мыслей, что, навѣрное, сами опредѣлите, насколько я сочувствую движеніямъ нашего времени. Вы говорите, что всѣ мы сложились при иномъ порядкѣ. Правда. Но развѣ мы не рвались изъ цѣпей своего времени, не искали лучшаго строя жизни, не призывали того, что теперь совершилось? Не осуждайте себя на преждевременную старость. Новыхъ людей еще нѣтъ. Если они являлись, то перегорѣли и разложились быстрѣе насъ. Мнѣ вообще жаль, что наши западники себя хоронятъ и молчатъ. Славянофилы, по крайней мѣрѣ, пишутъ въ Днѣ и дѣйствуютъ въ Польшѣ. Признаюсь, я мало ожидаю проку и пользы отъ ихъ подвиговъ; но все бы не мѣшало и другой партіи выступить наружу. Какъ жаль, что у насъ нѣтъ журнала, въ которомъ бы могли соединиться люди, не теряющіе вѣры въ будущее и, между тѣмъ, стоящіе вдали отъ славянофильскаго лагеря. Петербургская журналистика рѣшительно потеряла авторитетъ въ провинціи: даже студенты 1-го курса и гимназисты перестали въ нее вѣрить. Вы, пожалуй, скажете, что это къ лучшему. Согласенъ, но, вѣдь, литература слабѣетъ и падаетъ въ наше время, а безъ нея новому поколѣнію трудно сформироваться.
   Земство у насъ мало пока о себѣ заявляетъ. Сословниковъ между дворянами нѣсть числа, а другіе классы неопытны и робки. Молодежь ждетъ судебной реформы, но слишкомъ разсчитываетъ на коронныя мѣста и жалованье. Боюсь, что адвокатура попадетъ въ дурныя или слабыя руки.
   Кланяйтесь своимъ и не забывайте всегда вамъ преданнаго

Д. Каченовскаго.

-----

20 февраля 1871 г.

Дорогой мой Константинъ Дмитріевичъ!

   Письмо ваше, полное самаго теплаго участія, я получилъ и спѣшу васъ успокоить на счетъ моего здоровья. Опасность, вѣроятно, миновала; кровь больше не показывается; только кашель отъ запущеннаго катарра еще не совсѣмъ унялся, да ознобъ по временамъ бываетъ отъ прежнихъ потерь крови. Я даже читаю съ грѣхомъ пополамъ лекціи и только въ засѣданія не хожу, чтобы избѣжать утомленія и раздраженія. Но политическія событія такъ волнуютъ, что поддерживаютъ болѣзненное настроеніе, бросить же газеты рѣшительно не могу. За границу я и не думалъ ѣхать; мнѣ больше всего приноситъ пользу родная Великороссія, именно ея сельскій воздухъ, луга и березовыя рощи; напротивъ того, Югъ вреденъ. Я всегда дурно спалъ въ Италіи и въ Испаніи, а потому на Крымъ не разсчитываю и на Кавказъ безъ совѣта медика не пущусь.
   Тамъ, говорятъ, эскулапы ужь очень плохи и, кромѣ того; слишкомъ мало удобствъ и покоя. Вотъ мой проектъ: съ половины мая въ Курскую и Орловскую губерніи, а затѣмъ къ Станкевичу {А. В. Станкевичъ, братъ извѣстнаго мыслителя 30-хъ годовъ H. В. Станкевича, воронежскій помѣщикъ.} въ Курскъ и, если укажетъ надобность, на кумысъ, въ приволжскіе края. Хорошо бы гдѣ-нибудь съ вами встрѣтиться: я замѣтилъ, что бесѣда съ старыми друзьями дѣйствуетъ какъ лѣкарство; писать же -- всего не перепишешь, потому что чувствуешь себя слабымъ, да и перо не повинуется. Напрасно вы считаете меня годнымъ для наступающаго времени. Если оно грозитъ намъ такими или еще большими насиліями, какія теперь производитъ Бисмаркъ, то я лучше не желалъ бы ихъ видѣть {Письмо писано во время франко-прусской войны, незадолго до франкфуртскаго мира.}. Прочитавъ сегодня прелиминаріи, я невольно ужаснулся и подумалъ, что живу въ XV или XVI стол. Это не миръ, а залогъ новыхъ, безвыходныхъ войнъ. Европейская гражданственность можетъ пошатнуться, а она -- согласитесь -- синица въ рукахъ, между тѣмъ какъ славянская будущность еще журавль въ небѣ. Признаюсь, мнѣ теперь всего ближе и дороже наша русская водя и независимость. Я боюсь, какъ бы она не пострадала отъ такъ называемаго восточнаго вопроса, котораго теперь самъ чортъ не пойметъ и не распутаетъ, а рѣшатъ развѣ люди XX столѣтія. Я, право, не понимаю, изъ-за чего многіе хотятъ владѣть Константинополемъ и сдѣлаться византійцами. Запустѣетъ тогда наша Россія. Вообще западные славяне для насъ источникъ всякой путаницы. Мы ради этой швали забываемъ нашего мужика и теряемъ ясный взглядъ на свое положеніе. Мы зовемъ селиться на окраинахъ болгаръ и чеховъ, да еще надѣляемъ ихъ деньгами, а держимъ на привязи калужскихъ и тульскихъ крестьянъ, умирающихъ съ голоду дома. А кто былъ бы лучшимъ стражемъ нашихъ окраинъ? Вѣдь, это доказываетъ слѣпоту нашей политики. Всякій пришлецъ между нами господинъ и обираетъ насъ, какъ дураковъ, во имя соплеменности. Посмотрѣли бы вы на чеховъ, приходящихъ въ Харьковскую губернію толпами. Что это за шарлатаны и за нахалы! Народъ (ему, къ счастію, чуждо славянофильство, онъ судитъ по здравому смыслу) называетъ цыцыцарцами (цезарскими подданными) и говоритъ, что они хуже нѣмцевъ. Дѣйствительно, они не приносятъ съ собой ничего, кромѣ искусства наживать деньги и разорять русское дворянство. Сколько вдовыхъ помѣщицъ, слабыхъ......, отдали чехамъ сначала себя, потомъ имѣнія, а иногда и своихъ дочерей. Я знаю немало подобныхъ фактовъ. И этотъ безнравственный и гнилой народъ зовутъ учить русскихъ юношей въ гимназіяхъ и университетахъ. Признаюсь вамъ, мое національное достоинство этого не выноситъ. Я считаю свой народъ выше всѣхъ западныхъ славянъ, взятыхъ вмѣстѣ. Это -- народъ героическій, государственный, самъ себѣ добывающій хлѣбъ тяжкимъ трудомъ, а тѣ, какъ ни вертись, а свою свободу прозѣвали, чтобы не сказать худаго слова.
   Но довольно. Мнѣ хотѣлось бы поговорить съ вами о нашихъ внутреннихъ дѣлахъ. Городская реформа опять оживила провинцію, хотя купцы не позаботились даже прочесть новаго положенія. Военная реформа меня пугаетъ: народу не будетъ легче, а общество можетъ увлечься казарменнымъ духомъ {Здѣсь пропускъ въ нѣсколько строкъ.}..... Вообще нужно дѣлать надъ собою постоянныя усилія, чтобы служить теперь по нашему министерству. Не знаю, выдержу ли я остальные 4 года до солдатскаго 25-тилѣтія. Можетъ лопнуть или здоровье, или терпѣніе. Кланяйтесь семьѣ и напишите, ради Бога, гдѣ будете лѣтомъ.

Всегда вамъ преданный Д. Каченовскій.

-----

Харьковъ, 23 сентября 1871 г.

Дорогой Константинъ Дмитріевичъ!

   По вашему письму отъ 4 августа рѣшительно нельзя было ничего сдѣлать: С. П..... въ Харьковскій университетъ не поступилъ и мое заявленіе о немъ, какъ о кандидатѣ комитета, оказалось излишнимъ. Совѣтъ съ своей стороны не выставилъ этому кандидату соперника и стипендія Ковалевскаго до сихъ поръ остается незамѣщенною {Стипендія петербургскаго общества вспоможенія недостаточнымъ литераторамъ ученымъ въ честь Егора Петр. Ковалевскаго, бывшаго первымъ предсѣдателемъ этого общества.}. Вотъ что вы надѣлали! Расхлебывайте же сами эту вашу.
   Я очень радъ былъ узнать, что вы сдѣлались въ нѣкоторомъ смыслѣ моимъ сосѣдомъ. Именно, я проводилъ лѣто на родинѣ, въ Орловской губерніи, а вы были тутъ же по близости, въ Тульской. Если бы это мнѣ было раньше извѣстно, я бы пріѣхалъ къ вамъ черезъ знакомый мнѣ по тургеневской Собакѣ городъ Бѣлевъ {Въ Бѣлевскомъ у., Тульск. губ., находилось имѣніе К. Д. Кавелина, Иваново, полученное имъ по наслѣдству отъ его брата Павла Дж. Кавелина ум. 1869 г.}. Я тамъ уже былъ однажды проѣздомъ на Калугу и восхищался видомъ на Оку изъ бывшаго дома Жуковскаго. Калужская природа еще больше мнѣ нравится: вода и лѣсъ на каждомъ шагу, а Жиздра подъ Козельскомъ просто очаровательна.
   Я послалъ вамъ въ Петербургъ, еще весною, свою французскую статью о книгѣ Пасси и надѣюсь, что вы ее получили {Пасси, Ипполитъ Флоберъ, французскій политическій дѣятель и писатель. Онъ вышелъ въ отставку изъ членовъ законодательнаго собранія послѣ государственнаго переворота, совершеннаго Людовикомъ Наполеономъ 2 декабря 1861 г.}. Болѣзнь до сихъ поръ не позволяла мнѣ передѣлать ее по-русски, но теперь мнѣ лучше и я понемногу этимъ займусь.
   Жаль, что врачи запрещаютъ мнѣ много сидѣть и писать. Скука одолѣваетъ иногда страшная. А, между тѣмъ, кровохарканіе не совсѣмъ прекратилось. Хотѣлось бы зимою въ Петербургъ, повидаться съ друзьями, да не знаю, буду ли въ силахъ ѣхать такъ далеко. Будьте здоровы, кланяйтесь своимъ, да напишите, что дѣлать со стипендіею Ковалевскаго. Жаль, если въ этомъ году никто ею не воспользуется.

Всегда преданный вамъ Д. Каченовскій.

   P. S. Вы задираете въ письмѣ политику. О ней, право, писать не хочется, а развѣ поговоримъ при свиданіи. Скажите только, приходилъ ли вамъ въ голову странный контрастъ между первою и второю половиной XIX вѣка? XVIII стол. было какъ-то послѣдовательнѣе, вѣрнѣе себѣ отъ начала до конца. А тутъ чортъ знаетъ что! Прежде міръ слушалъ Байрона, Гёте, Бетховена, философствовалъ съ Гегелемъ, восхищался свободою, думалъ обновить общественную жизнь и дѣлалъ революціи, а теперь только совершенствуетъ пушки, вооружается и тревожится. Замѣчательно, что прусскія побѣды никого въ Европѣ, кромѣ нѣмцевъ, не радуютъ. Вездѣ парады, маневры; даже Англія дѣлаетъ примѣрныя сраженія. Не кончитъ ли вѣкъ свои дѣла общею схваткой? Отъ Франціи, конечно, долго нельзя ожидать толчка впередъ. Но я не думаю, чтобы она на вѣки заснула. Нынѣшнее поколѣніе вообще на Западѣ плохо; на него всѣ жалуются. Но между французами 30-хъ и 40хъ годовъ еще найдутся люди, способные измѣнить систему воспитанія зажиточныхъ классовъ и устроить недурную систему народнаго обученія. А вы мнѣ лучше скажите, что будетъ съ нашимъ просвѣщеніемъ въ ближайшее время?

-----

6 декабря 1871 г.

Дорогой Константинъ Дмитріевичъ!

   Простите, что я не отвѣчалъ вамъ тотчасъ же: очень меня заморили лекціи и всякаго рода экзамены. Однако же, несмотря на усталость, я чувствую себя лучше противъ прошлой зимы и даже поѣхалъ бы въ Петербургъ, если бы не боялся простуды на дорогѣ. А то въ Харьковѣ ужь слишкомъ скучно и часто не съ кѣмъ слова сказать.
   Спѣшу увѣдомить васъ, что совѣтъ давно назначилъ стипендію Ковалевскаго студенту Ч....., дѣльному человѣку, юридическаго факультета, но такъ какъ коллегіальная процедура вообще длинна, а при неповоротливости ректора становится еще медленнѣе, то, вѣроятно, вы получите оффиціальную бумагу объ этомъ только къ празднику. Все это дѣло, очевидно, запуталъ С. П....., о которомъ вы писали.
   Очень я интересуюсь вашею статьей о психологіи и радуюсь, что вы занимаетесь исторіею философіи {Приготовительныя работы Кавелина къ его Задачамъ психологіи и этики.}. Напрасно вы ссылаетесь на лѣта: дутою вы не стары и мысль ваша не заснула; нужно только бороться съ тѣломъ, которое, лишившись молодости, всегда проситъ покоя. Мнѣ недавно перевалило за сорокъ, а, между тѣмъ, я иногда чувствую такую потребность отдыха, что даже готовъ былъ бы умереть, если бы не кое-какія дѣла. Къ тому же, живемъ мы въ несносное время: нельзя ручаться за завтрашній день. Я бы согласился съ вами, что старый синтезъ отжилъ свое, если бы вы мнѣ указали новый. Самъ я вижу обновленную жизнь и движеніе только въ естествознаніи. Хотя Дарвинъ и вполнѣ достоинъ названія философа, но его выводы насчетъ нравственныхъ чувствъ и способностей человѣка еще далеко не убѣдительны. Въ общественныхъ же наукахъ и въ исторіи великихъ открытій въ послѣднее время не сдѣлано. Искусства, особенно пластическія, теперь больше приближаются къ старымъ идеаламъ, чѣмъ въ концѣ XVIII или въ началѣ XIX вѣка. Но поэзія безспорно умираетъ, и это не къ добру: жизнь нынѣшняго поколѣнія становится жестка и однообразна, по крайней мѣрѣ, на нашъ взглядъ; человѣческое воспитаніе падаетъ и уступаетъ мѣсто какой-то дрессировкѣ, какому-то машинному подготовленію къ извѣстной спеціальности. Вообще можно думать, что міръ идетъ черезъ худшее -- къ лучшему ли, не знаю. Какъ видите, мы съ вами почти согласны насчетъ сущности дѣла. Я даже былъ бы готовъ переносить всякія уклоненія отъ умственнаго и художественнаго прогресса, допускаемыя исторіею, но меня возмущаетъ прусское господство въ Европѣ. Это такой символъ реакціи, что просто бѣжалъ бы въ другія части свѣта. Быть можетъ, я утѣшаю себя призраками, слѣдя за всѣмъ, что происходитъ во Франціи, но, признаюсь вамъ, я не потерялъ еще надежды на ея возрожденіе. Правительство Тьера мнѣ противно, но во французскомъ обществѣ есть кое-какое движеніе. Слабость моя къ нему доходитъ до того, что лѣтомъ я хотѣлъ бы поѣхать въ Парижъ, видѣть Эльзасъ и Лотарингію и вообще познакомиться съ провинціями.
   Спасибо вамъ за извѣстія объ Утинѣ {Борисъ Исак. Утинъ. О немъ см. ниже.}. Скажите ему, что я всегда интересуюсь о немъ что-нибудь услышать и не пишу только потому, что боюсь обременить его корреспонденціей". Если же онъ мнѣ напишетъ, то очень обрадуетъ. Кланяйтесь своимъ и пишите, когда свободны. Никакъ не добьюсь отъ васъ извѣстія, получили ли вы статью мою о книгѣ Пасси и гдѣ находится ваша лѣтняя резиденція. Вѣдь, я могъ бы когда-нибудь пріѣхать къ вамъ въ деревню! Будьте здоровы!

Всегда вамъ преданный Д. Каченовскій.

   P.S. Кстати: прочтите письмо Ренана къ Штраусу -- Débats 4 dec. 1871, да непремѣнно.
   

VII.
Б. И. Утинъ.

(Р. 1882, ум. 13 іюня 1872 г.).

   Студентъ, а затѣмъ магистръ правъ Дерптскаго университета, Б. И Утинъ съ 1857 до половины 1859 г. пробылъ съ ученою цѣлью за границей, гдѣ познакомился и сблизился съ К. Д. Кавелинымъ, проводившимъ въ Германіи лѣто 1857 г. Въ бумагахъ Кавелина, кромѣ печатаемаго вслѣдъ за симъ письма Утина, имѣются еще двѣ дружескія его записки, относящіяся къ лѣту 1859 г., когда Кавелинъ, будучи опять за границей, жилъ въ Бланкенбергѣ, по дорогѣ изъ Остенде въ Штетинъ, откуда долженъ былъ отправиться моремъ въ Петербургъ. Возвратившихъ изъ-за границы, Утинъ занялъ въ Петербургскомъ университетѣ новую каѳедру сравнительной исторіи законодательства, которая была открыта по представленію Кавелина. На каѳедрѣ Утинъ пробылъ недолго: въ концѣ 1861 г. онъ, вмѣстѣ съ Кавелинымъ и нѣкоторыми другими профессорами, вышелъ въ отставку и поступилъ вслѣдъ затѣмъ на службу въ государственную канцелярію; въ декабрѣ 1862 г. онъ былъ назначенъ членомъ-редакторомъ въ Коммиссію для составленія проекта судебныхъ уставовъ, а по открытіи новыхъ судовъ занялъ мѣсто сначала члена петербургскаго окружнаго суда, а затѣмъ члена петербургской судебной палаты. Кавелинъ цѣнилъ въ Утинѣ въ особенности его характеръ и нравственныя достоинства. "Со смертью Утина,-- писалъ Кавелинъ своей дочери 21 іюня 1872 г.,-- тѣсный кругъ людей съ серьезными нравственными интересами сталъ еще тѣснѣе. Скоро онъ обратится въ нуль. Пустота и пустота кругомъ, вездѣ, всюду, такъ что жутко становится". Помѣщаемое письмо Утина затрогиваетъ вопросъ о доцентурѣ въ томъ видѣ, какъ она была поставлена еще по университетскому уставу 1835 г. Университетскій уставъ 1863 г. далъ доцентамъ вполнѣ самостоятельное и независимое положеніе.

-----

Бертъ, 28/16 декабря 1658 г.

   Многоуважаемый Константинъ Дмитріевичъ! Я не могъ себѣ отказать въ удовольствіи отвѣчать вамъ прямо на дружескую приписку вашу въ письмѣ брата. Что я благодаренъ вамъ за участіе, которое вы мнѣ показали, что я горжусь этимъ участіемъ, это вы знаете. То глубокое и истинное сочувствіе, которое привязываетъ къ вамъ всѣхъ честныхъ людей въ Россіи, и не одного поколѣнія, для васъ не ново. Чувствовать же себя лично въ такомъ случаѣ почему-нибудь обязаннымъ вамъ становится для себя самого нравственнымъ успокоеніемъ.
   Но именно потому, что я чувствую это, я считаю необходимымъ высказаться вамъ вполнѣ откровенно о предложеніи г. попечителя. Попечитель предложилъ мнѣ ни много, ни мало, но именно то, что могъ, когда нѣтъ ни одной вакантной профессуры. A ultra posse nemo obligatur. Что я радъ служить подъ попечителемъ, о которомъ знаю, что онъ просвѣщенный человѣкъ, въ этомъ сомнѣнія быть не можетъ. Что я готовъ служить первое время безъ жалованья, это само собой разумѣется. Но, отстраняя себя самого совершенно, посмотримъ, каково положеніе доцента при русскомъ университетѣ. Вопросъ этотъ очень важный, потому что отсутствіе доцентовъ, отсутствіе молодыхъ силъ въ факультетѣ и составляетъ главную причину, почему въ особенности юридическіе факультеты наши, за исключеніемъ, можетъ быть, одного московскаго, находятся, такъ сказать, въ патологическомъ состояніи, и почему назначенія при замѣщеніи открывающихся каѳедръ такъ случайны. Долго было бы толковать о томъ, что положеніе у насъ юриста, который хочетъ посвятить себя наукѣ, труднѣе положенія всякаго другаго ученаго. Скажите, Константинъ Дмитріевичъ, какая у насъ въ Россіи юридическая почва подъ ногами? Въ обществѣ, въ жизни, вслѣдствіе вѣковыхъ періодовъ безправія, замѣчательное равнодушіе къ правдѣ и ея наукѣ. Что число юристовъ въ нашихъ университетахъ превышаетъ обыкновенно число студентовъ на другихъ факультетахъ -- это ничего не доказываетъ или только то, что законы европейской статистики къ нашимъ отношеніямъ, къ сожалѣнію, еще во многихъ случаяхъ совершенно неприложимы. Или, другими словами, чѣмъ больше студентовъ-юристовъ, тѣмъ больше чиновниковъ, т.-е. тѣмъ меньше въ обществѣ желанія жить юридически. Конечно, это должно измѣниться. Но безъ участія законодательства юридическій бытъ у насъ не можетъ измѣниться, а, значитъ, до тѣхъ поръ и не измѣнится губительное дѣйствіе юридическаго быта на состояніе юридическаго образованія. Политико-экономическое правило о запросѣ, т.-е. что все имъ обусловливается, прилагается здѣсь вполнѣ. Какъ бы то ни было, но на каждомъ изъ насъ, по мѣрѣ силъ, лежитъ, однако, обязанность приготовить юридическую почву хотя для будущаго. Это приводитъ опять къ доцеитству. Почему, хотя университетскій уставъ никогда не запрещалъ лицамъ, имѣющимъ академическую степень, вступать въ доценты, почему дѣйствительныхъ охотниковъ было такъ мало или вовсе не было? Потому, отвѣчаю, что положеніе доцента грѣшитъ противъ юридическаго смысла, т.-е. налагаетъ обязанности, не предоставляя правъ, т.-е. не давая никакого вознагражденія за трудъ, не предоставляя права голоса даже въ факультетѣ и даруя только чинъ, въ глазахъ порядочныхъ людей, какими доценты и должны быть, гроша мѣднаго не стоющій. Кромѣ того, срокъ доцептства -- и это ужаснѣе всего -- самый неопредѣленный, потому что опытъ у насъ, да и не только у насъ, показываетъ, что старики хотятъ быть заслуженными на службѣ, но не въ отставкѣ. Ссылаться на доцентовъ при заграничныхъ университетахъ также нельзя: множество есть причинъ, о которыхъ здѣсь долго распространяться, что положеніе ихъ обезпеченнѣе, нежели обыкновенно думаютъ. Будучи знакомъ лично съ нѣкоторыми изъ нихъ здѣсь, я имѣлъ случай въ томъ убѣдиться.
   Упомяну только о гонорарѣ со слушателей, о privatissima, о свободной отъ цензуры журнальной и учено-литературной дѣятельности. Правда, на все это можно возразить, что матеріальное и нематеріальное положеніе и заграничнаго профессора,-- разумѣется, талантливаго,-- несравненно выше, чѣмъ у насъ. Но это плохое утѣшеніе! Обо многомъ хотѣлось бы еще поговорить, да и посовѣтоваться съ вами о предметѣ, которымъ мнѣ лучше начать. Но письменно это не легко. Исторія русскаго права или русское государственное право, разумѣется, было бы для меня заманчивѣе всего. Но готовиться къ нимъ за границей (а спѣшить возвращеніемъ не хотѣлось бы) нѣтъ возможности. Здѣсь же, напротивъ, по теперешнимъ моимъ занятіямъ, мнѣ всего удобнѣе было бы приготовиться къ энциклопедіи или же къ государственному праву европейскихъ державъ. Хотѣлъ бы знать ваши соображенія объ этомъ. Братъ бы мнѣ ихъ передалъ. Желаю вамъ скораго и полнаго выздоровленія и весело встрѣтить праздники. Искренно кланяюсь Антонинѣ Ѳедоровнѣ и цѣлую Митю {Сынъ Кавелина.}.
   Съ истиннымъ уваженіемъ остаюсь вашъ навсегда преданный

Б. Утинъ.

"Русское Богатство", кн.V, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru