Каченовский Михаил Трофимович
Об источниках для Русской Истории

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть вторая.

   

Объ источникахъ для Русской Исторіи.

(Продолженіе.)

   Русской народъ, въ одиннадцатомъ вѣкѣ вознесшійся на высокую степень образованности, и почти всѣхъ современниковъ своихъ, обитателей сѣверной и южной Европы, оставившій за собою, по несчастію опять погрузился въ невѣжество. Духъ неповиновенія Верховной власти возобладалъ Князьями. Они почти безпрерывно ссорились между собою и жестоко опустошали общее свое отечество. Бѣдствія умножились подъ владычествомъ Монголовъ. Трудно понять, какимъ образомъ въ столь плачевныя времена были еще люди, которые переписывали старыя лѣтописи и сочиняли новыя! Тогда уже прекратились сношенія съ Греціею, которая сама одичала; а съ прочими землями Европы Русскіе, или какъ тогда называть ихъ начали, Москвитяне, равнымъ образомъ не имѣли частыхъ сообщеній.
   Около 16-го вѣка произошло странное превращеніе порядка въ Русскихъ лѣтописяхъ, Богемцы, Поляки, Пруссы уже съ нѣкотораго времени трудились надъ своею отечественною Исторіею; примѣтивъ недостатокъ въ описаніи произшествій, въ отдаленныя времена случившихся, они старались дополнять ее собственными выдумками, кои распространяясь по сѣверу дошли и до Москвы, но какимъ образомъ -- еще не изслѣдовано. Кипріянъ {Умершій въ 1406 мъ году.} и Макарій {Умершій въ 1564 мъ году.}, Московскіе Митрополиты, многія выдумки чужестранныхъ Историковъ приняли въ свои Степенныя книги. Появился третій разрядъ лѣтописей; огромныя собранія всякой, всячины. Такова лѣтопись Никонова, напечатанная въ 8 томахъ. Въ ней помѣщены четыре первые лѣтописца, но съ пропусками, прибавленіями изъ Степенныхъ книгъ и вставками изъ Византійскихъ писателей, вовсе непринадлежащихъ къ Русской Исторіи потомъ слѣдуютъ извлеченія изъ частныхъ лѣтописей, расположенныя безъ разборчивости.
   Никонова лѣтопись продолжается до 1630 года. Г. А. Шлецеръ {Сей почтенный иностранецъ болѣе сорока лѣтъ упражняющійся въ древностяхъ Россіи и вообще Сѣвера, учеными трудами своими оказалъ незабвенное одолженіе любителямъ нашей отечественной Исторіи.} думалъ, что симъ годомъ оканчивается Русское лѣтописаніе, не причисляя къ нему Повсядневныхъ записокъ дворцовыхъ отъ 1632 го до 1655 го года. Однакожь намъ извѣстно, что историческія рукописи продолжаемы были до временъ Царя Алексія Михайловича и далѣе. Нынѣшній Исторіографъ Россійскій имѣетъ у себя одну лѣтопись, доведенную до начала Польской войны при Алексіѣ Михайловичѣ {См. соч. г-на Карамзина. Ч. 8. стр. 230.}. Какія сокровища таятся въ сихъ сотняхъ, а можетъ быть тысячахъ лѣтописей, болѣе 500 лѣтъ безпрерывно продолжаемыхъ!
   Преподобный Несторъ есть первый, единственный и древнѣйшій писатель, сообщающій достовѣрныя извѣстія о сѣверныхъ земляхъ и народахъ. Безъ него Европа имѣла бы самыя темныя понятія о дальнемъ Сѣверѣ.
   Еще со временъ Римлянъ привыкли раздѣлять Европу на южную и сѣверную; Рейнъ и Дунай почитаются предѣлами между обѣими частями, изъ коихъ послѣдняя гораздо болѣе первой. Для сей причины и еще для того, что сія часть становилась извѣстною не вдругъ, но въ разныя времена, Г. Шлецеръ {Котораго Probe Russuch. Annalen, а особливо изъясняемый имъ Несторъ, служатъ для насъ нитью Аріадниной.} справедливо раздѣляетъ ее на ближній Сѣверъ и на дальній. Къ первому принадлежатъ: Германія, Паннонія и Данія; послѣдняя заключаетъ въ себѣ земли по сю сторону нижней Ельбы, къ сѣверу и востоку лежащія, то есть, Ютландскій полуостровъ, Данію, Норвегію, Исландію, Швецію, Лаппландію, Финландію, Естландію, Лифландію, Курландію, Пруссію, Литву, Польшу и Россію.
   Теперь слѣдуютъ вопросы: когда сдѣлались извѣстными въ свѣтѣ, то есть, когда открыты земли дальняго Сѣвера, и въ какомъ состояніи были онъ въ то время, и позже при Несторѣ? Чтобы отвѣчать на сіи вопросы, надобно знать, какіе писатели сообщаютъ намъ первыя извѣстія о дальнемъ Сѣверѣ? кто именно сіи писатели, когда они жили, и можно ли вѣрить ихъ извѣстіямъ?
   Упомянувъ объ открытіи дальняго Сѣвера, надлежитъ дать отчетъ, почему употреблено сіе слово, которое на первой случай, можетъ быть, покажется страннымъ. Было время, когда ученые Европейцы совсѣмъ ничего не вѣдали ни объ южной Африкѣ, ни о Китаѣ, ни объ Америкѣ, ни о Сибири, ни объ южной Индіи, ни объ юго-западныхъ берегахъ Америки; наконецъ сіи земли открыты Европейцами, равно какъ Британнія и Германія нѣкогда открыты Римлянами. И такъ отнюдь не странно, если кто-либо предложитъ вопросъ: съ котораго времени качали открывать страны дальняго Сѣвера, или, что все одно и тоже, какъ давно страны дальняго Сѣвера сдѣлались извѣстными? На сіе отвѣчать можно такимъ образомъ: Еще около Рождества Христова Римляне начали-было открывать оныя страны; но какъ первыя покушенія потомъ совершенно оставлены, то истинное начало открытія должно относить къ началу девятаго вѣка, то, есть ко времени Карла Великаго; ибо до Ейнгарда, бывшаго секретаремъ при семъ Государѣ, не имѣли достовѣрныхъ свѣденій о Балтійскомъ моръ. Вся страна сѣверная почиталась невѣдомою землею (terra incognita). Долго трудились ученые мужи надъ историческими изслѣдованіями; собирали извѣстія изъ Гомера, истиннаго или мнимаго Орфея, Моисея, Иродота, Страбона, Помпонія Мелы, Плинія и другихъ писателей даже до Іорнанда и послѣ него жившихъ Географовъ; тщательно выписывали все, что ни находили въ старинныхъ сочиненіяхъ о Сѣверѣ: время и труды ученыхъ не напрасно потеряны; покрайней мѣрѣ теперь никто уже не станетъ искать того, чего найти не возможно. Удивитсльно ли, что древніе ничего не знали о странахъ сѣверныхъ? Живучи въ своемъ отечествѣ, они писали по слуху, они жили въ такоѳ время, когда между южною частію Европы и дикимъ Сѣверомъ не было сообщенія продолжительнаго и безпрерывнаго, не было такихъ, какъ нынѣ, способовъ получишь достовѣрныя извѣстія о вновь открываемыхъ земляхъ и народахъ. Къ тому жь имена Скиѳіи и Сарматіи сдѣлали въ Географіи великое замѣшательство. Сими именами сначала назывались, точно какъ Индія и земля Кельтовъ, необширныя, съ одной только стороны извѣстныя области и народы; потомъ уже подъ оными разумѣли весь Сѣверъ, не думая, что тутъ находятся страны неизмѣримыя. Древнимъ казалось, что между берегами нынѣшней Саксоніи и Океаномъ Индійскимъ пространство не весьма великое; отъ того смѣшивали они Донъ съ Ельбою. До временъ Карла Великаго никто не воображалъ себѣ, чтобы море Балтійское было великимъ заливомъ. Адамъ Бременскій, современникъ Несторовъ, даетъ ему странное названіе Скиѳскихъ болотъ, Scuticae paludes. До Нестора никто не упомянулъ о народахъ Веси, Перми, Яжи, Лиѳвахъ и проч.; кромѣ Нестора никто не сообщилъ извѣстій о земляхъ, по лѣвую сторону Вислы находящихся; до него никто не упомянулъ о Деснѣ и Двинѣ; онъ первой открылъ свѣту нашъ отдаленный Сѣверъ. Извѣстія его кратки, но справедливы и точны; между темъ какъ другіе писатели выдумки свои, догадки и погрѣшности выдавали за истину. Съ тѣхъ поръ какъ Европа обратила вниманіе свое на Исторію нашего отечества, ученые иностранцы съ благоговѣніемъ произносятъ имя Преподобнаго Нестора. Они изумились, сравнивъ Русское богатство Исторіи съ бѣдностію прочихъ странъ нашего Сѣвера, вѣкъ ранній Нестора со временемъ опоздавшихъ Скандинавовъ, прочихъ Славянъ и Венгровъ, продолжительный порядокъ и связь въ нашихъ лѣтописяхъ съ отрывками и промежутками въ прочихъ, истину и важность нашихъ съ выдумками и нелѣпостями первыхъ Скандинавскихъ, Славянскихъ и Венгерскихъ хроникъ и всѣхъ послѣдовавшихъ имъ продолженій даже до шестьнадцатаго вѣка!
   Несторъ, единый лѣтописатель справедливый, занимаетъ первое мѣсто между всѣми своими товарищами. Современникъ его Адамъ Бременскій, писалъ только о Даніи и странахъ ей сопредѣльныхъ, не простираясь далѣе своего времени. Во Франконскихъ лѣтописяхъ повѣствуется только о берегахъ Балтійскаго моря до Одера, о Даніи, потомъ о Польшѣ. Исландцы Саемундъ {Между 1056 и 1133 годами.} и Аре {Между 1068 и 1148 г.}, Несторовы современники же, можетъ быть писали умнѣе своихъ послѣдователей; но, къ сожалѣнію, труды ихъ утратились. Датчанинъ Саксонъ Грамматикъ жилъ спустя 100 лѣтъ послѣ Нестора; но еще не доказано, древнѣе ли его самаго хоть одна изъ тѣхъ нелѣпыхъ сказокъ Исландскихъ, кои для него были главными источниками. Многія племена Славянскія задолго прежде Руссовъ приняли крещеніе, и слѣдственно искуство письма; однакожь у нихъ ниже думалъ кто-либо сочинять лѣтописи. У Поляковъ наконецъ явились дѣеписатели Мартынъ {Между 1109 и 1138 г.} и Кадлубекъ {Ум. 1223 г.}; но повѣствованія ихъ противны здравому смыслу. Въ 13-мъ вѣкѣ и 14-мъ нелѣпыя басни возрастали и умножались. Полуученые монахи дополняли позднюю Исторію своего отечества выписками изъ древнихъ Греческихъ и Римскихъ сочинителей, и вносили въ нее сказанія, вовсе къ ней непринадлежащія. Вотъ въ какомъ состояніи была Словесность историческая нашего Сѣвера отъ 800 го года до 1500 го. Въ теченіи сего великаго періода Несторъ, одинъ Несторъ былъ постоянно правдивый, любящій простоту и порядокъ лѣтописатель; къ нему ближе всѣхъ Латышъ Гейнрихъ {Около 1226 г.}, хотя предметъ его не столь обширенъ. Далѣе всѣхъ отъ него Исландецъ Снорро Стурлезонъ { Ум. 1240 г.}? полуученый пустомѣля, несносный своимъ болтаньемъ.
   Обратимся къ Россіи. Безъ Нестора и безъ трудолюбивыхъ его послѣдователей что знали бы мы о первыхъ пяти столѣтіяхъ отъ начала Россіи? Еще въ девятомъ вѣкѣ могущество ея сдѣлалось извѣстнымъ въ странахъ чуждыхъ. Юное государство войною и покореніемъ земель привело въ трепетъ сосѣдовъ и даже самыхъ Императоровъ Византійскихъ; Княжны Кіевскія съ державными своими супругами сидѣли на престолахъ королевскихъ не только въ Польшѣ, Венгріи, Швеціи, но даже во Франціи отдаленной. Не взирая на то, Россія была неизвѣстна внѣ своихъ предѣловъ. Византійцы упоминаютъ о тѣхъ только произшествіяхъ Россійскихъ, которыя принадлежатъ къ ихъ отечественной Исторіи. Только Императоръ Константинъ Багрянородный {Между 905 и 959 г.} описываетъ Русскую землю, обычаи народа и нѣкоторыя произшествія. Лейтпрандъ, Епископъ Кренонскій, бывшій два раза посломъ въ Константинополѣ {Умеръ послѣ 968 г.}, случайно повѣствуетъ о неудачномъ походъ Игоря на Грековъ, какъ самъ отъ другихъ слышалъ. Трейеръ собралъ {Въ Disp. de perpetua amicitia Germanicum inter et Russicum imperium. Helmstadt, 1733. стр. 11 и 13.} разныя мѣста изъ древнихъ лѣтописей Нѣмецкихъ, въ которыхъ упоминается о посольствѣ отъ Великой Княгини Ольги къ Императору Оттону I, отправленному для испрошенія наставника вѣры Христіянской. Дитмаръ, Епископъ Мерсебургскій {Жившій между 986 и 1018 г.}, упоминаетъ о Владиміръ Великомъ, своемъ современникѣ. Нѣмецкимъ Историкамъ извѣстно было даже бѣгство Великаго Князя Изяслава и сношенія его съ Папою Римскимъ. Адамъ и Ламбертъ, монахъ Аттафенбургскій {Около 1077 г.}, вмѣшиваютъ въ свои повѣствованія нѣкоторые до Россіи относящіеся случаи, но только въ отрывкахъ и то мимоходомъ. Никто изъ чужестранцовъ не помышлялъ о продолжительной Русской Исторіи: написалъ ее Печерскій монахъ въ одиннадцатомъ и двенадцатомъ вѣкѣ. Поляки рано съ нею познакомились; Нѣмцы о Русскихъ лѣтописяхъ узнали не прежде шестьнадцатаго столѣтія посредствомъ Герберштейна, бывшаго посломъ при дворъ Московскомъ.
   Теперь, сравнивши Русскихъ лѣтописателей съ прочими Славянскими, Скандинавскими, Латышскими, Нѣмецкими, и удостовѣрившись, какое преимущество для Россіи, для Сѣвера, для цѣлой Европы имѣютъ первые предъ послѣдними, приступимъ къ рѣшенію вопроса: въ какомъ состояніи находился дальній Сѣверъ, прежде нежели онъ сдѣлался извѣстнымъ? Первой отвѣтъ короткой, ни малѣйшему сомнѣнію неподверженный: о томъ никто не знаетъ, и никто знать пе можетъ. Обитатели Сѣвера жили безъ, сообщенія съ извѣстными въ то время народами Европы. Не возможно имъ было сохранить для потомства своихъ достопамятныхъ дѣяній и произшествій, ежели оныя и случались; ибо прежде введенія Христіянскои вѣры, прежде десятаго вѣка обитатели нашего Сѣвера не умѣя писать, не могли сочинять Исторіи, Руническія буквы употребляемы были въ Скандинавіи только на могильныхъ камняхъ; ими никакія не писаны книги; по крайней мѣрѣ такія книги не дошли до насъ, никто не ссылался на нихъ, и нѣтъ ни малѣйшей причины думать, чтобы оныя когда либо существовали. Сѣверные писатели, жившіе во время Несторово и послѣ него, повѣствуютъ о произшествіяхъ вѣковъ отдаленныхъ. Подобнымъ образомъ Иродотъ, бывшій у безграмотныхъ Скиѳовъ, слышалъ, что разсказывали они о произшествіяхъ, за 1000 лѣтъ до нашествія Дарія случившихся, и записалъ слова ихъ въ дорожныя свои тетради; а наши ученые въ потѣ лица трудятся и сочиняютъ на нихъ примѣчанія! Атласовъ и другіе, открывшіе Камчатку, вѣрно слышали отъ жителей нѣкоторыя нелѣпыя преданія о временахъ старобытныхъ: не уже ли надлежало бы слова ихъ внести въ Исторію и по нимъ отыскивать слѣды произшествій глубокой древности? Можно ли повѣрить человѣку, которой разсказываетъ мнѣ о приключеніяхъ, за нѣсколько сотъ лѣтъ бывшихъ, и дошедшихъ до него только по устному преданію? Кто поручится, что такія преданія изъ рода въ родъ въ неизмѣняемой цѣлости сохраняются? Кто не знаетъ, что всякой народъ имѣетъ свои басни, предшествующіе времени, отъ котораго начинается подлинная Исторія? Исландскіе сказочники написали о Короляхъ Финландскихъ, Пермскихъ и Полоцкихъ, о Монархахъ Холмгардскихъ и Острогардскихъ, съ которыми будто бы Датскіе и шведскіе государи вели кровопролитныя войны, заключали дружественные и родственные договоры еще до Рождества Христова, и потомъ въ ближайшія къ сей епохѣ столѣтія! И наши Историки не постыдились выписывать сіи нелѣпыя выдумки, о которыхъ только началъ разсказывать Саксонъ Грамматикъ, жившій сотнею лѣтъ позже Нестора! Еще позже вымышлены собственно такъ называемыя Исландскія сказки или преданія, съ которыми однажожь не должно смѣшивать подлинныхъ лѣтолисей. Снорро Стурлезонъ и ему подобные уроженцы изъ такой земли, гдѣ передъ симъ за 1000 лѣтъ никто не умѣлъ грамотѣ, выдаютъ себя знающими о произшествіяхъ, которыя будто бы случились до нихъ за 500, за 800, даже за 100 лѣтъ, и притомъ внѣ ихъ отечества; между тѣмъ какъ Несторъ, природный Русской, прежде ихъ жившій, ничего не знаетъ о сихъ произшествіяхъ!
   Вотъ и второй отвѣтъ, основанный на вѣроятнѣйшихъ догадкахъ здраваго смысла, и на самыхъ даже историческихъ доказательствахъ: нашъ дальній Сѣверъ прежде девятаго вѣка едва ли въ такомъ былъ состояніи, въ какомъ найдены Мексика, Перу, Китай; скорѣе надобно согласиться, что онъ уподоблялся Сибири, Калифорніи, Мадагаскару. Онъ былъ обитаемъ, но немногими людьми, ибо не было достаточныхъ средствъ къ пропитанію. Жители, раздѣленные на малыя общества, имѣли у себя старѣйшинъ, которыхъ сказочники называютъ Князьями и Королями. Несторъ упоминая о Чуди, Мерѣ, Веси, Мордвѣ и проч., вычисляетъ народы, но не государства и не владѣтелей. Таковое повѣствованіе сообразно съ природою и съ истинною историческою. Полудикіе люди въ первыя времена общежитія не знаютъ государственныхъ установленій. По свидѣтельству Константина Багрянороднаго, въ его время Славянскія племена Князей надъ собою не имѣли, но Супановъ или старѣйшинъ, Малыя общества жили въ совершенной независимости, и не соединялись между собою безъ крайней, равно всѣмъ угрожающей опасности. Нѣтъ сомнѣнія, что жители Сѣвера были способны къ воспріятію гражданскаго порядка и просвѣщенія; но сами себѣ они не могли дать ни того ни другаго; надобно, чтобы внѣшнее побужденіе на нихъ подѣйствовало. Короче: въ странахъ дальняго Съвера жили люди, неимѣвшіе ни государственныхъ установленій, ни сообщенія съ другими народами, ни искуства письма, ни прочихъ художествъ, ниже вѣроисповѣданія, а если и имѣли сіе послѣднее, то конечно самое нелѣпое.
   Правдивый Несторъ изображаетъ отечество свое до Рюрикова пришествія какъ дикую пустыню, обитаемую племенами, которыя онъ подробно изчисляетъ, даже иногда опредѣляя мѣсто ихъ жительства; по его сказанію, племена сіи жили обществами. Точно въ такомъ видъ и честной Латышъ Гейнрихъ изображаетъ Лифляндской берегъ и мѣста ему сопредѣльныя.
   Первый шагъ къ просвѣщенію сдѣлали Новгородскіе Славяне и Чудь, когда противъ воли своей соединились подъ единодержавнымъ правленіемъ Рюрика. Второй шагъ -- когда, также противъ воли, принуждены были принять Христіянскую вѣру. Такова судьба человѣческаго рода! его насильно вести надобно, какъ безсмысленнаго ребенка, къ собственному его счастію, къ той цѣли, для которой онъ предназначенъ!
   Вотъ общая картина образованія обитателей нашего дальняго Сѣвера. Въ послѣдней четверти 8 го столѣтія голодъ и желаніе отмстить Франкамъ выгнали Норманновъ въ Ютландію, потомъ на Сѣверное море и къ странамъ южнымъ; примѣръ удачи и опять голодъ же заохотилъ другихъ Норманновъ послѣдовать первымъ. Сіи путешествія были для нихъ тѣмъ, чѣмъ крестовые походы для прочихъ Европейцовъ; онъ освѣжили умъ ихъ и познакомили со множествомъ вещей, дотолѣ совершенно имъ неизвѣстныхъ. Въ девятомъ вѣкѣ появляется шесть государствъ, одно послѣ другаго составившихся изъ многихъ небольшихъ племенъ въ Даніи, въ Норвегіи, въ Исландіи, въ Швеціи, въ Польшѣ и въ Россіи. Отъ насъ незакрыто, когда и какъ образовались государства въ Норвегіи, въ Исландіи и въ Россіи. Обстоятельства начальнаго составленія Даніи, Швеціи и Польши или темны, или баснословны. Такова-то Исторія сихъ госудярствъ! Главное произшествіе, учрежденіе государства или забыто въ ней, или помрачено вымыслами. Около тысячнаго года начинаетъ разсвѣтать въ сѣверной Европѣ. Христіянская вѣра здѣсь вводится, тамъ распространяется; жители научаются искуству письма; Христіянскіе государи заключаютъ между собою дружескія связи. Удивительно только, почему писатели, кромѣ Адама и Нестора, не принимались описывать произшествія своего отечества, но долгое время оставляли трудъ сей иноземцамъ; а когда почувствовали надобность отыскивать дѣянія, покрытыя мракомъ столѣтій, тогда по неволѣ должны были признаваться, что о старинѣ ничего невѣдаютъ, или утверждаться на молвѣ, которую оставалось принятъ за памятникъ, сохранившій ея отъ разрушенія.

(Будетъ продолженіе.)

Вѣстникъ Европы, No 5, 1809

   
   Старинныя рукописи, содержащія въ себѣ Исторію Россіи или съ самаго начала, или съ какой либо извѣстной эпохи, и продолжающуюся также до опредѣленнаго времени, называются у насъ лѣтописями {По переводу съ Греческаго слова: ἐτεογραϕια.}. Тѣ изъ нихъ, въ которыхъ описывается состояніе древняго міра и начатіе государства Россійскаго, вообще извѣстны подъ названіемъ Несторовой лѣтописи, хотя въ прочемъ разные списки много несходствуютъ между собою, будучи обезображены погрѣшностями, или сокращены, или растянуты, или дополнены прибавленіями. Радзивиловская начавшись отъ потопа продолжается до 1206 года; Никоновская окончивается на 1630 году; Архангелогородская отъ 852 го до 1698 го; вторая Новгородская {Г. А Шлецеръ имѣетъ двѣ Новогородскія лѣтописи, которыя называетъ первою и второю, для различія.} отъ 1017 го до 1353 го; Древній Лѣтописецъ отъ 1254 до 1424 го; Царственной Лѣтописецъ отъ 1114 го до 1472 го Царственная книга отъ 1534 до 1553 го и проч.
   Количество сихъ лѣтописей, которыя были сочиняемы и переписываемы съ начала 12 го до конца 17 го вѣка, и изъ числа коихъ немногія напечатаны, простирается до нѣсколькихъ тысячь. Онѣ хранятся при Академіи наукъ, въ библіотекахъ Императорской въ С Петербургѣ, въ Патріаршей и въ Духовно-типографской въ Москвѣ, въ престольныхъ городахъ Архіерейскихъ, у частныхъ особъ и у вельможъ, имѣющихъ старинныя библіотеки, отъ предковъ имъ доставшіяся; иногда сіи драгоцѣнныя рукописи попадаются въ руки мѣлочныхъ торговцовъ и продаются на рынкѣ. Любители древностец не одинъ уже разъ имѣли случай доставать рукописи на площади за безцѣнокъ. Было три указа о томъ, чтобы собрать старинныя рукописи: 1 й Петра Великаго въ 1722 мъ году; 2 й Екатерины II 1780 го; 3 й той же Государыни въ 1791 году: намъ, частнымъ людямъ, неизвѣстно, какое по нимъ сдѣлано исполненіе.
   Лѣтописи Русскія писаны или на пергаментѣ, или на бумагѣ, сдѣланной изъ хлопчатой бумаги, или на тряпичной. Египетскій папиръ не былъ извѣстенъ ни въ Германіи, ни въ Англіи; вѣроятно, что и въ Россіи объ немъ не вѣдали. Едва ли была въ употребленіи у насъ и кора древесная, Хлопчатая бумага, въ одиннадцатомъ вѣкѣ привезенная Аравитянами въ Испанію, по видимому сдѣлалась извѣстною въ Россіи прежде тряпичной, которая и въ южной Европѣ показалась не ранъѳ четырнадцатаго вѣка. У насъ и теперь называются однимъ именемъ и та бумага на которой пишемъ, и та которую употребляемъ на подкладку подъ одѣяла и подъ платье, только прибавляя къ послѣдней для отличія слово хлопчатая: доказательство, что бумага изо льна позже стала извѣстною въ Россіи. Надобно думать, что и самое слово бумага перешло къ намъ вмѣстѣ съ вещію изъ странъ восточныхъ; коттонъ, Французское названіе хлопчатой бумаги, взято съ Арабскаго языка. Въ церковныхъ книгахъ нашихъ вмѣсто бумаги, встрѣчаются слова дщица и хартія. Послѣднее слово принято съ Греческаго, и древнія наши рукописи, не на пергаментѣ писанныя, до нынѣ именуются харатейными. Лѣтописи Радзивиловская, Патріаршая, Воскресенская и Новогородская 1 я написаны на хорошей бумагъ, толстой и гладкой. Форматъ большей части лѣтописей въ листъ; Патріаршая въ большой листъ; прочія въ четвертку и въ осмую долю.
   Письмо въ Русскихъ и прочихъ Славянскихъ лѣтописяхъ находимъ троякое: уставное, полууставное и скорописное. Первое гораздо явственнѣе и красивѣе прочихъ; оно есть самое то, какимъ теперь печатаются наши церковныя книги. Особенною чистотою, опрятностію и величиною буквъ отличается отъ другихъ Патріаршая лѣтопись. Господинъ Шлецеръ находитъ чрезвычайное сходство между буквами сей лѣтописи и образчиками Греческаго письма девятаго столѣтія, въ Монтфоконовой Палеографіи. -- Скорописное письмо состоитъ изъ буквъ поставленныхъ связно одна съ другою и часто даже перепутанныхъ; нынѣшняя чистая скоропись отличается отъ старинной, кромѣ почерка, еще и тѣмъ, что буквы на верху не приписываются. Полууставное сложено изъ уставнаго письма и скорописнаго.
   Лѣтописи написаны буквами, изъ которыхъ Св. Кириллъ {Умеръ 872.}, какъ до нынѣ вообще полагаютъ, въ девятомъ вѣкѣ составилъ для Моравцовъ Славянскую азбуку, принявъ за образецъ буквы Греческаго алфавита и прибавивъ къ нимъ нѣсколько другихъ для выраженія Славянскихъ звуковъ. И такъ, Моравскіе Славяне прежде всѣхъ своихъ однородцовъ получили небесный даръ писанія. Но ежели спросить, какія были первыя Кирилловы буквы, когда и какъ достались онъ Русскому народу? На сіе никто не можетъ дашь отвѣта рѣшительнаго, основаннаго на историческихъ доводахъ. Правда что большая часть лѣтописей написана точно такими буквами, какими теперь печатаются наши Церковныя книги; однакожь господинъ Шлецеръ находитъ въ нѣкоторыхъ старинныхъ спискахъ почеркъ весьма отличный отъ новѣйшихъ; Татищевъ упоминаетъ объ одномъ раскольничьемъ спискѣ, котораго онъ разобрать не могъ; еще до сихъ поръ никто не прочиталъ находящейся на колоколѣ въ Савиномъ монастырѣ надписи, съ которой Миллеръ и Бакмейсгаеръ тщательно сняли образчики. Можетъ быть на стѣнахъ церквей древнихъ есть надписи, которыми никто теперь не занимается, но кои послужили бы къ объясненію исторіи письменъ Славянскихъ. Дождемся ли наконецъ до того, чтобы въ Россіи начали упражняться въ Славянской Палеографіи, чтобы по руководству Гаттерера и Шенеманна кто нибудь собралъ Славянскія буквы, расположилъ ихъ по хронологическому порядку, и показалъ намъ начертаніе буквъ каждаго вѣка въ сравнительныхъ таблицахъ! Нѣмцы, Французы, Англичане, Италіанцы давно уже составили такія таблицы: для чего у насъ никто о нихъ не заботится? Наша словесность особенно тѣмъ счастлива, что отъ самаго почти начала своего можетъ выставить памятники письменъ въ безпрерывномъ порядкѣ даже до нынѣшняго времени. Въ предисловіи къ Острожской Библіи, въ 1681 году напечатанной, сказано, что издатели, кромѣ полученной изъ Москвы отъ Царя Іоанна Васильевича рукописи, которую они называютъ переводомъ Библіи при Владиміръ Великомъ, имѣли передъ собою еще множество другихъ списковъ. На Славянскомъ языкъ писанное Евангеліе, передъ которымъ Французскіе Короли присягали въ Реймсъ при вѣнчаніи и помазаніи, вѣроятно принадлежало ко временамъ отдаленнымъ; оно по несчастію истреблено бѣшеными мятежниками въ концѣ истекшаго вѣка. У Князя Щербаьова, какъ видно изъ предисловія къ его Россійской Исторіи, былъ Сборникъ, писанный въ 1046 году; покрайней мѣрѣ сей годъ на книжкѣ выставленъ; въ прочемъ надпись не есть вѣрное доказательство, ибо переписчики иногда ставятъ безъ намѣренія все, что находятъ въ своемъ подлинникѣ. Въ библіотекѣ Московской Духовной типографіи хранится Стихирарь, писанный 1167 года. Графъ Алексѣй Ивановичь Мусинъ Пушкинъ имѣетъ у себя монету Великаго Князя Ярослава I. Господинъ Шлецеръ, какъ изслѣдователь древностей весьма осторожный и несуевѣрный, не рѣшился почитать ее за подлинную; однакожь знатоки ручаются, что она не подложная. Онъ усомнился также и въ надписи, вырѣзанной на мраморъ съ именемъ Князя Глѣба 1001 года; она обстоятельно описана, и точной образчикъ ея приложенъ при книжкѣ. Можетъ быть Г. Шлецеръ теперь уже перемѣнилъ мнѣніе свое о надписи, равно какъ и о пѣсни объ Игорѣ, къ которой онъ также не имѣлъ довѣрія. О библіотекъ Россійской Княжны Анны Ярославовны, супруги Генриха I Короля Французскаго, о рукописяхъ Древлянскихъ, писанныхъ Руническими буквами и о другихъ, отъ временъ будто бы Ольги и Владиміра оставшихся, любители отечественныхъ древностей нетерпѣливо ожидаютъ подробнаго описанія. Подлинные ли здѣсь вычислены памятники, или нѣкоторые изъ нихъ только почитаются такими,утвердительно сказать не можемъ; однакожь то справедливо, что много ихъ находится въ Россіи. Желательно, чтобы списки всѣхъ таковыхъ рѣдкостей сдѣлались извѣстными ученымъ людямъ; сего нетерпѣливо желаютъ самые иностранцы, трудящіеся надъ изъясненіемъ Россійскихъ древностей: тогда удобнѣе было бы открыть истину.
   Нѣкоторыя рукописи, напримѣръ Патріаршая и Воскресенская, отличаются особенною чистотою, и показываютъ, сколь великое уваженіе Русскіе имѣли къ отечественной исторіи. Напротивъ того другія, какъ-то Софійская, писанная около 1682 году, имѣютъ на себѣ всѣ признаки невѣжества и нерадѣнія переписчиковъ. Однакожь и сіи вознаграждаютъ трудъ читателя нѣкоторыми мѣстами, по которымъ судить можно, что книга худо переписана съ хорошаго подлинника.
   Въ нѣкоторыхъ спискахъ видны тщательныя стариннымъ почеркомъ поправки ошибокъ, иногда только до правописанія относящихся. Излишнія слова зачеркнуты красными чернилами, а опущенныя на краю приписаны.
   Великое неудобство для неупражнявшихся въ разбираніи рукописей въ томъ состоитъ, что даже въ лучшихъ спискахъ слова не отдѣлены промежутками, и что напротивъ того на многихъ мѣстахъ сіи промежутки находятся въ срединѣ. Знаки препинанія или поставлены не въ надлежащемъ мѣстѣ, или совсѣмъ пропущены. Равнымъ образомъ и въ расположеніи не наблюдено порядка. Иногда новой годъ начинается съ новой строчки, не вездѣ поставлены начальныя буквы краснаго цвѣта; часто среди самаго повѣствованія включено краснымъ черниломъ написанное короткое содержаніе съ означеніемъ года, и часто оно находится не въ надлежащемъ мѣстѣ; иногда оно смѣшано съ самимъ текстомъ.
   Всѣ рукописи безъ исключенія писаны со знаками сокрашеній или съ титлами, которыя, какъ извѣстно, ставятся надъ строчкою вмѣсто одной или двухъ согласныхъ буквъ, или цѣлаго слога. Такіе знаки дѣлаютъ затрудненіе въ собственныхъ именахъ, а особливо для иностранцевъ. Герберштейнъ написавши Стославъ, вмѣсто Святославъ, ввелъ въ заблужденіе иностранныхъ писателей, которые долгое время такъ именовали сего Великаго Князя.
   Радзивиловской списокъ наполненъ разкрашенными рисунками, которыми изображены повѣствуемыя приключенія; на каждой страницъ помѣщено по одному рисунку, а на нѣкоторыхъ по два. Въ Древнемъ лѣтописцѣ, въ Царственномъ лѣтописц 23; и въ Царственной книгѣ, которыя изданы въ разныя времена Княземъ Щербатовымъ, Г. Шлецеръ насчиталъ 3300 рисунковъ. Всѣ они сдѣланы весьма неискусно. Художество живописное принесено изъ Византіи въ Россію прежде нежели въ Италію; обстоятельства тому виною, что при Днѣпрѣ оно осталось въ младенчествѣ, а при Тибрѣ возрасло, укрѣпилось и достигло до совершенства. Въ прочемъ сіи рисунки по древности своей и по исторической достовѣрности могутъ быть очень полезны, несмотря на худую отдѣлку.
   О древности списковъ часто происходили немаловажные споры. Знатные люди, имѣющіе у себя сіи драгоцѣнныя рѣдкости, иногда по произволу своему, и основываясь на однѣхъ только догадкахъ, назначаютъ имъ время съ лишкомъ отдаленное, небогатые и незнатные любители отечественныхъ древностеи изъ уваженія къ нимъ неосмѣливаются противорѣчить, и такимъ образомъ рукопись получаетъ старшинства лѣтъ сто, и болѣе. -- Надобно смотрѣть; 1 е когда сочинена лѣтопись, 2 е когда переписана, или 3 е когда изъ многихъ составлена.
   Есть способы узнать ихъ древность. На нѣкоторыхъ лѣтописяхъ впереди, внизу или на концѣ означено бываетъ имя переписчика, годъ и мѣсто. Ко многимъ приложены имена всѣхъ Великихъ Князей, Митрополитовъ, Епископовъ, Новгородскихъ Посадниковъ и такъ далѣе; по нѣкоторымъ отгадать можно вѣкъ, ежели не сочинителя, то переписчика. Въ Патріаршей лѣтописи, напримѣръ, и въ Воскресенской Сигизмундъ Король Польскій названъ нынѣшнимъ; слѣдственно объ лѣтописи не старѣе 16 го вѣка; статься можетъ, что онъ писаны еще позже, если предположить, что переписчикъ наблюдалъ строгую точность, ни одного слова не перемѣняя противъ подлинника.
   Всѣ лѣтописи наши писаны на древнемъ Славянскомъ языкѣ, или на томъ самомъ, на которой переведены церковныя книги, и на которомъ до нынѣшняго времени отправляется богослуженіе во всѣхъ странахъ обитаемыхъ племенами, употребляющими нарѣчія Славянскаго языка и содержащими вѣру Греческаго исповѣданія. Отечество наше весьма счастливо, что богослуженіе отправляется въ немъ на языкъ понятномъ даже для поселянина, которой, какимъ бы нарѣчіемъ ни говорилъ, все можетъ разумѣть старинный языкъ Славянскій.
   Между Славянскими племенами, которыхъ насчиталъ Конр. Геснеръ шестьдесятъ, употребляется множество разныхъ нарѣчій: Русское, Польское, Богемское, Крайнское, Кроатское, Боснійское, Иллирійское или Далматское, Лузатское или Вендское и проч. Славянской языкъ есть отецъ всѣхъ сихъ нарѣчій, изъ коихъ каждое особливо болѣе имѣетъ сходства съ нимъ, нежели взаимно между собою. Французской, Италіянской и Испанской языки съ разными своими нарѣчіями произошли отъ Латинскаго, точно какъ Шведскій, Датскій, Голландскій и прочіе въ продолженіе многихъ столѣтій выросли изъ Нѣмецкаго или Германскаго. Было время, когда употреблялись только языки Латинскій и Германскій, и когда они еще не имѣли столь многочисленнаго потомства. Слѣдственно и о нашемъ Славянскомъ то же сказать можно, и утверждать, что нѣкогда онъ одинъ былъ въ употребленіи. Но кто докажетъ, когда именно и какъ онъ раздѣлился на разныя нарѣчія? Когда изъ древняго Славянскаго языка образовался нынѣшній Русскій? Есть слѣды, по которымъ видно, что Русскій и Польскій языки прежде имѣли болѣе сходства между собою, нежели нынѣ; въ Богеміи нашлися даже и старинныя книги, писанныя Славянскими буквами.
   Не нужно доказывать, что древній Славянской языкъ былъ въ общемъ употребленіи тамъ, гдѣ переведена Библія; но гдѣ именно сіе случилось? Св. Кириллъ перевелъ ее въ половинѣ девятаго столѣтія для Моравовъ и Булгаръ, и такъ въ Моравіи и въ Булгаріи былъ общенароднымъ тотъ древній Славянскій языкъ, на которомъ нынѣ читаемъ нашу Библію? Оставалось бы отвѣчать утвердительно, еслибъ мы точно знали, что нынѣшняя Библія наша есть самая та, которая переведена Кирилломъ Но, къ сожалѣнію, никому не извѣстно, какъ она намъ досталась. Въ предисловіи къ Острожской Библіи весьма ясно сказано, что переводъ, полученный издателями изъ Москвы, сдѣланъ при Владиміръ Великомъ, слѣдственно болѣе ста лѣтъ послѣ Кирилла. Ежели представимъ себѣ великое различіе между языкомъ книгъ церковныхъ, изъ которыхъ многія конечно переложены какъ въ Моравіи, прежде нашего Владиміра, такъ и въ Россіи при Ярославѣ, и между нынѣ однимъ Русскимъ языкомъ; потомъ ежели представимъ себѣ сходство между всѣми вообще старинными книгами церковными, гдѣ бы оныя ни были переводимы, также и то что древній Славянскій языкъ, на которомъ онъ писаны, теперь нигдѣ не употребляется для разговоровъ; наконецъ ежели сличимъ языкъ церковныхъ книгъ съ Русскою Правдою и съ Пѣснію о полку Игоревѣ, написанною или въ Кіевъ, или гдѣ-либо не въ дальнемъ разстояніи отъ онаго; то найдемся принужденными заключить, что Славянской нынѣ книжной языкъ, подобно Еврейскому, Греческому и Латинскому, былъ общенароднымъ не въ Россіи, но въ Моравіи и Булгаріи.
   Русскіе прежде всѣхъ новыхъ народовъ на цѣломъ земномъ шаръ начали обработывать свой языкъ природный; изъ числа всѣхъ племенъ Славянскихъ одни только они сочиняли лѣтописи на своемъ природномъ языкъ. Англосаксы цѣлымъ столѣтіемъ предупредили ихъ въ искуствѣ писать на отечественномъ языкѣ; Исландцы научились граматѣ съ ними въ одно время; Русскіе жь не только читали и писали, но очень рано начали обработывать языкъ свой по правиламъ. Выше уже упомянуто, что въ первой половинѣ одиннадцатаго столѣтія правительствомъ учреждены въ Кіевѣ заведенія для переводу книгъ съ Греческаго языка. Думать надобно, что Грамматика была одною изъ тѣхъ наукъ, которыя принесены изъ Константинополя въ Кіевъ вмѣстѣ съ Христіянскою вѣрою и съ азбукою. По Греческой Грамматикѣ обработанъ языкъ Славянскій; правописаніе, которое у другихъ Европейскихъ народовъ долго колебалось, издревле получило у насъ правила неизмѣнныя; съ удивительною точностію заимствованы даже ненужныя буквы, надстрочные знаки, ударенія, дыханія и другія затѣйныя хитрости, которыя несвойственны языку Славянскому. Но за то онъ пріобрѣлъ весьма много отъ своего образца; особенно Греческому языку обязанъ онъ частію своего богатства, своимъ великолѣпіемъ, гибкостію въ измѣненіяхъ словъ и значительностію сложныхъ именъ и глаголовъ.
   Насильственное притѣсненіе отъ Папы виною тому, что ни одинъ изъ прочихъ Славянскихъ народовъ не имѣлъ своихъ лѣтописателей на природномъ языкъ. Племена, которымъ судилъ рокъ получить крещеніе отъ Рима, должны были молишься Богу на языкъ для нихъ невразумительномъ, то есть на Латинскомъ и такомъ при томъ, которой въ ужасъ привелъ бы Виргилія и Цицерона. Пагуба невозвратная для вѣры, для словесности, для общаго просвѣщенія! Народъ не прежде очищаетъ разумъ свой и вкусъ, какъ начавши писать на своемъ собственномъ языкѣ: исторія Италіи, Англіи, Франціи, Германіи представляетъ и неоспоримыя доказательства сей великой истины и очевидные тому примѣры. Русскіе, будучи въ связи съ Константинопольскимъ Патріархомъ, никогда не были въ постыдной зависимости отъ внѣшней власти церковной, и молились Богу на такомъ языкъ, на какомъ сами хотѣли; а это первой и необходимой шагъ къ обработанію языка общенароднаго, сего единственнаго способа распространять вкусъ и знанія. Другая выгода Россіянъ состояла въ томъ, что они управлялись законами, также на природномъ языкъ написанными, и что языкъ ихъ былъ господствующимъ въ отечествѣ; чего другія племена Славянскія давно уже лишились. Вотъ причины, по которымъ нынѣшній языкъ Россійскій ближе къ своему коренному, нежели другіе изъ его братьевъ.
   Разумѣя одно какое-либо нарѣчіе Славянскаго языка, не трудно выучиться: древнему Славянскому, которой однакожъ при ощутительномъ различіи въ склоненіяхъ и спряженіяхъ своихъ имѣетъ еще много словъ теперь неупотребительныхъ. Лѣтъ за пятьдесятъ не было способовъ научиться сему языку, только въ книгахъ существующему. Весь учебный кругъ словесности состоялъ въ одной Славянской Грамматикѣ Мелетія Смотриннаго, которая нѣсколько разъ была напечатана и потомъ вновь издана въ Москвѣ 1721 года. Первой изъ Словарей изданъ Петромъ Алексѣевымъ 177З года, подъ названіемъ Церковный. Спустя одиннадцать лѣтъ появился другой Краткой, при которомъ приложена и Грамматика Славянская. Наконецъ съ 1782 года изданъ Россійскою Академіею большой въ шести томахъ Словарь, въ которомъ помѣщено множество словъ древнихъ Славянскихъ. Книга сія, необходимая для каждаго грамотнаго человѣка, напечатана только одинъ разъ, и теперь къ сожалѣнію достать ее очень трудно.
   При сличеніи Русскихъ лѣтописей открывается, несходство въ словахъ и въ самомъ повѣствованіи. До сихъ поръ еще не отыскано подлинника ни Несторовой рукописи, ни его послѣдователей. Всѣ историческіе памятники, сохранившіеся до нашего времени, суть не иное что, какъ только списки. Невозможно требовать учености отъ нашихъ переписчиковъ, жившихъ во мракѣ Монгольскаго порабощенія; и того уже довольно, что они имѣли охоту заниматься такою скучною работою, и что дорожили исторіею своего отечества. Кажется, переписываніе книгъ нѣкогда было ремесломъ въ Россіи. При нынѣшнемъ состояніи книгопечатанія нѣтъ надобности въ семъ ремеслѣ трудномъ и ненадежномъ; но въ началѣ прошлаго столѣтія оно еще процвѣтало. Иностранецъ Коль съ удивленіемъ отзывается о прилѣжаніи Русскихъ, которые въ его время переписывали книги какъ свои, такъ и съ другихъ языковъ переведенныя. "Я думаю, говоритъ онъ, Русскіе въ переписываніи книгъ трудолюбивѣе и ревностнѣе всѣхъ народовъ. Изъ нихъ весьма многіе сидятъ отъ утра до вечера надъ списываніемъ книгъ, и симъ только однимъ способомъ сыскиваютъ себѣ пропитаніе. Симъ людямъ даютъ переписывать не только неизданныя въ свѣтъ книги, содержащія въ себѣ отечественную исторію, но даже печатныя, которыя по рѣдкости своей сдѣлались драгоцѣнными. Часто случалось мнѣ въ Петербургскихъ лавкахъ находить рукописныя поученія Св. Іоанна Златоустаго, или Ефрема Сирина, или Библію."
   Такое прилѣжаніе сколько выгодно для чести народа, столько вредно для самихъ лѣтописей. Неискусные переписчики портили текстъ, пропускали реченія, цѣлыя строчки, и даже страницы; а всего хуже, что они дозволяли себѣ умничать и переправляли слова, коихъ значеніе казалось имъ страннымъ. Вмѣсто словъ старинныхъ или взятыхъ съ другаго языка они ставили свои собственныя. Гдѣ говорится въ лѣтописи о судѣ или рвѣ огражденномъ сваями {Σγδα ,fossa fudibus munita. Du Cange.}, тамъ переписчикъ поставилъ сосуды; это и неудивительно, потому что и новѣйшіе писатели наши подъ симъ словомъ по догадкѣ разумѣли зундъ или узкой проливъ, не зная подлинно что оно значитъ. Несторъ написалъ Азіатическія страны или Іонію; переписчики изъ перваго слова сдѣлали всяческія, а изъ другаго оную и отъ нихъ; гдѣ было нѣцыи, тамъ явилось Нѣмцы, и такъ далѣе. Незнающііе переписчики ставили слова такъ, какъ сами привыкли выговаривать оныя, или какъ имъ казалось удобнѣе. О правописаніи и о наблюденіи одинакаго порядка совсѣмъ не заботились. Даже въ грамматикѣ ихъ оказывается несходство; Кіевскій житель склоняетъ по своему, Новгородецъ иначе; каждой писалъ примѣняясь къ выговору своего вѣка и страны своей.
   Кромѣ сихъ встрѣчаются еще другія важнѣйшія несходства въ лѣтописяхъ. Переписчики дозволили себѣ не только поправлять слогъ Несторовъ, но даже прибавлять къ его словамъ свои, и выставлять, что имъ казалось излишнимъ; они сокращали и прибавляли по своему произволу; любезную простоту повѣствованія затмѣвали мнимымъ краснорѣчіемъ; сказанія о произшествіяхъ безобразили своими разсужденіями. Первое столѣтіе правдивымъ Несторомъ описано сокращенно; ибо онъ хотѣлъ говорить только о томъ, что зналъ, и что принадлежало къ его исторіи. Переписчики сочли за нужное дополнить Нестора, и внесли въ лѣтопись его извлеченія изъ Византійскихъ историковъ, потомъ нелѣпыя сказки, почерпнутыя изъ Польскихъ писателей. И какія изуродованныя лѣтописи переходили изъ рукъ въ руки подъ именемъ Нестора! Наконецъ вкрались даже умышленныя перемѣны. Монахи въ спискахъ своихъ заставляли Великихъ Князей уже не приказывать Митрополитамъ, но молить ихъ. Ташищевъ пишетъ, что гдѣ въ прочихъ лѣтописяхъ поставлено посла Князь, или повелѣ Князь Милтрололиту или Епископу, тутъ въ Никоновскомъ спискѣ оказалось: и моли Князь отца своего Милтрополита или Епископа. Тотъ же писатель замѣчаетъ, что еще прежде Никона переправлялъ такимъ образомъ Макарій Митрополитъ Московскій, дополняя Степенную Кипріянову.
   Впрочемъ не однѣ Русскія лѣтописи пострадали отъ переписчиковъ; извѣстно ученымъ людямъ, сколь нелѣпыя вставки включены, на примѣръ, въ древній Латинскій переводъ Библіи, въ Пандекты, въ сочиненное Донатомъ описаніе жизни Виргиліевой, въ творенія Проспера Аквитанскаго, въ Шведскія легенды, въ Польскія и Нѣмецкія лѣтописи. Рейске, въ предисловіи своемъ къ сочиненному Императоромъ Константиномъ описанію обрядовъ Двора Византійскаго, объясняетъ какимъ образомъ сіе происходило. Онъ приписываетъ порчу книгъ болѣе простотѣ и невѣжеству тогдашнихъ временъ, нежели умыслу переписчиковъ, которые не умѣли еще различать подлиннаго текста отъ прибавленій толкователей. Имѣвшій у себя старинную книгу ставилъ по краямъ собственныя замѣчанія, по прошествіи нѣкотораго времени, переписчикъ все безъ разбору вносилъ въ тетрадь свою, ни мало не заботясь, пойметъ ли читатель. Такое простодушіе было бы еще извинительно, если бъ всѣ переписчики совѣстно поступали; но къ сожалѣнію, они переписавши книгу отъ слова до слова, и прибавивши что-нибудь отъ себя, выдавали ее подъ своимъ именемъ или подъ именемъ другаго.
   Въ такомъ-то видѣ дошла до насъ и лѣтопись вообще Несторовою называемая. Теперь спрашивается, не только у знатока ученой критики, но у каждаго читателя уважающаго историческую истину, и съ негодованіемъ отвергающаго нелѣпыя переписчиковъ прибавленія, а особливо когда сіи выдаются за подлинные сказанія правдиваго лѣтописателя, -- спрашивается, какое мнѣніе должно имѣть обо всемъ томъ, что до нынѣ и Русскими и чужестранными сочинителями писано было о началъ Россіи, и нужно ли критически сравнить многія лѣтописи для отысканія подлиннаго Нестора, и для того чтобъ получить наконецъ достовѣрное свѣдѣніе о происхожденіи Русскаго народа?

(Будетъ продолженіе.)

Вѣстникъ Европы, No 6, 1809

Объ источникахъ Для Русской Исторіи.

(Продолженіе.)

   
   Приступимъ теперь къ исчисленью прочихъ источниковъ для древней Русской исторіи, и начнемъ съ Книгъ степенныхъ. Миллеръ называетъ Степенныя книги методическимъ сочиненіемъ, составленнымъ ихъ лѣтописей по порядку явленій и главнѣйшихъ произшествій, и такъ расположеннымъ, что все къ одному времени принадлежащее въ одномъ мѣстѣ и описано. Книги сіи называются Степенными потому, что онъ расположены по степенямъ рода Россійскихъ владѣтелей. Чтобы имѣть о семъ понятіе, надобно заглянуть въ Краткой Лѣтописецъ Ломоносова, гдѣ показанъ послѣдовательный порядокъ степеней и число Государей. Отъ Владиміра великаго начинаются степени, которыхъ до Царя Іоанна Васильевича грознаго считается семнадцать. Степени раздѣлены на главы, а сіи по различію произшествій на титлы. Въ нѣкоторыхъ Степенныхъ книгахъ прибавлена еще одна степень, то есть царствованіе Ѳеодора Іоанновича; другія продолжаются еще далѣе, но уже безъ раздѣленія на степени.
   Основаніе Степеннымъ книгамъ положилъ Кипріанъ Миирополитъ Московскій, родомъ Сербъ, жившій въ 14 вѣкѣ при великомъ Князѣ Димитріи Іоанновичѣ Донскомъ, и скончавшійся 1406-го года, Макарій, также Московскій Митрополитъ 16-го вѣка {Онъ скончался 1564 года.}, исправилъ Степенныя книги, и включилъ въ нихъ многія прибавленія; онъ подробно описалъ по годамъ первыя 26 лѣтъ государствованія современника своего, Царя Іоанна Васильевича Грознаго.
   Степенныя книги полезны для желающаго знать родословную Государей. Главные недостатки сего сочиненія состоятъ въ томъ, что 1-я, во многихъ мѣстахъ не положено лѣточисленія, необходимо нужнаго для исторій; 2-е, повѣствованіе о древнихъ временахъ большею частію состоитъ изъ несносныхъ басенъ, собиратели безъ разбору выписывали изъ книгъ заграничныхъ всякую всячину. Предки ихъ заимствовали только отъ Византійсктхъ историковъ; напротивъ того сочинители Степенныхъ книгъ не погнушались Польскими, Богемскими и Прусскими писателями, которые только не задолго предъ тѣмъ произвели на свѣтъ Леха, Чеха, Руса, Палемона и прочихъ храбрыхъ витязей. Къ счастію еще не знали они Исландскихъ разсказчиковъ. 3-е, Вмѣсто того чтобы въ описаніи произшествій останавливаться болѣе надъ государственными дѣлами, сочинители говорятъ съ подробностію, даже излишнею, о разныхъ монастырскихъ случаяхъ, разсказываютъ о чудесахъ къ исторіи не принадлежащихъ, распространяются въ набожныхъ сужденіяхъ, которыя однакожь драгоцѣнны для историка тѣмъ, что показываютъ обычаи и расположеніе умовъ тогдашняго времени, а для филолога тѣмъ, что въ нихъ сіяетъ великолѣпіе Славянскаго языка.
   Не извѣстно, остались ли списки Степенныхъ книгъ Митрополита Кипріана, но отъ Макаріевыхъ ничего новаго не прибыло къ объясненію Русской исторіи; напротивъ того будучи изданы Московскимъ Митрополитомъ, онъ получили важность неоспоримую, такъ что переписчики старинныхъ лѣтописей почли долгомъ своимъ присоединять къ нимъ новыя прибавленія изъ книгъ Степенныхъ. Чужестранцы по обыкновенію своему приняли странное мнѣніе. Въ Actus Boruss (I. стр. 882) Степенныя книги названы главною лѣтописью, написанною по приказанію Патріарха (сочинитель хотѣлъ сказать Митрополита) при Царѣ Іоаннѣ Васильевичъ. Коль, Профессоръ С. Петербургской Академіи наукъ, въ сочиненіи своемъ о Славянской Литтературъ показалъ еще болѣе невѣжества въ Русскихъ лѣтописяхъ. Делилъ, Французской Астрономъ, привезъ Степенныя книги въ Парижъ, и де Гинье получивъ ихъ думалъ, что досталъ подлинныя Русскія лѣтописи.
   Въ 1775 году, когда боязливое отъ свободнаго книгопечатанія отвращеніе, которое справедливо Г. Шлецеръ называетъ болѣзнью, мало по малу уменьшилось, покойный Миллеръ напечаталъ въ Москвѣ Степенныя книги Макаріевы, по рукописи оставшейся отъ временъ Царя Іоанна Грознаго, принадлежавшей убіенному Архіепископу Московскому Амвросію. Степенныхъ книгъ рукописныхъ должно быть очень много. Академія наукъ имѣетъ ихъ шесть.
   Хронографы содержатъ въ себѣ исторію всего свѣта, по тогдашнему о ней понятію. Сочинители списывали ее изъ Кедрина, Зомара, Скилица и другихъ историковъ Византійскихъ. Въ сихъ книгахъ повѣствованіе начинается отъ сотворенія міра; описываются четыре монархіи, изъ числа коихъ Греческая составляетъ главной предметъ; о Россіи упоминается коротко, и то мимоходомъ; по разрушеніи Христіанской Византійской Имперіи отечественныя произшествія занимаютъ уже болѣе мѣста, и предлагаются гораздо подробнѣе, однакожь не такъ обстоятельно, какъ въ лѣтописяхъ. Не извѣстно, кто были сочинители Хронографовъ: надобно думать, что надъ ними трудились монахи, ибо только въ мирныхъ обителяхъ благочестія Греческая словесность находила себѣ пристанище. Хронографы написаны не въ одно время, но были продолжаемы, какъ лѣтописи и Степенныя книги. Нѣкоторые изъ нихъ доведены до царствованія Алексѣя Михайловича. Въ Демидовской библіотекъ при здѣшнемъ университетѣ есть два Хронографа: въ 1-мъ содержится исторія отъ сотворенія свѣта, и Россійскія произшествія занимаютъ въ немъ цѣлую треть; во 2-мъ вмѣщается вся Россійская исторія до 1700 года. Сей послѣдній собранъ изъ различныхъ 5 книгъ въ 1744 мъ году для Канцлера Графа Бестужева. Вѣроятно, что въ Хронографахъ много заключается важнаго для Россійской Исторіи. Г. Шлецеръ пишетъ, что онъ не одинъ разъ пользовался ими для поправленія ошибокъ въ лѣтописяхъ. Донынѣ еще не напечатанъ ни одинъ изъ Хронографовъ.
   Родословныя книги содержатъ въ себѣ извѣстія о началѣ знатнѣйшихъ родовъ, о преимуществахъ ихъ и о случаяхъ, при которыхъ разныя особы употребляемы были на службу государственную, какъ въ военное время, такъ и въ мирное. Императорская Академія наукъ имѣетъ сихъ Родословныхъ книгъ пять.
   Во всѣхъ государствахъ породы отлично уважаются; въ Россіи еще болѣе дорожили симъ преимуществомъ. Едва ли былъ какой либо знатной домъ, которой не имѣлъ своей родословной росписи. Вельможи и чиновники, которые вели родъ свой отъ временъ отдаленнѣйшихъ, назывались родословными людьми. Были неоднократныя повелѣнія отъ Царей доставлять ко Двору на ѵтвержденіе родословныя росписи; изъ нихъ составлены Родословныя книги.
   Есть Родословныя книги оставшіяся отъ царствованія Іоанна Грознаго; однакожь ихъ весьма немного. Составленныя въ 1682 году при Царѣ Ѳеодорѣ Алексіевичѣ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ несходствуютъ съ прежними. Вообще замѣчено, что роды мало по малу прибавлялись въ сихъ книгахъ. Всегда ли вѣрны были представляемыя родословныя росписи, о томъ сомнѣваться можно, равно какъ и о точности всѣхъ прочихъ дѣяній человѣческихъ.
   Послѣ Царя Ѳеодора Алексіевича Родословныя книги уже небыли составляемы. Излишнія и даже вредныя преимущества породы уничтожены, и каждому предоставлено право искать чиновъ своими собственными заслугами. Здѣсь было бы не у мѣста говорить о нынѣшнихъ дворянскихъ книгахъ по Губерніямъ, учрежденныхъ на основаній пожалованной Екатеринлю II, дворянству граматы, равно какъ и о Родословной дворянской книгѣ, составляемой при Герольдіи по указу Павла I.
   При Императрицъ Елисаветѣ I. Миллеръ началъ было сочинять Родословныя росписи. Дошло дѣло до старинныхъ родовъ, ведущихъ свое начало отъ Рюрика. Сей случай замѣченъ, и Миллеръ едва не былъ принужденъ раскаеваться въ своей неосторожности. Но сіе надлежитъ приписывать тогдашнимъ обстоятельствамъ, которыя, слава Богу, давно уже перемѣнились. Родословныя росписи, въ древней Россійской Вивліоѳикъ помѣщенныя, по видимому составлены Миллеромъ. Неизвѣстною особою издана въ Москвѣ 1787 году Родословная книга Князей и Дворянъ Россійскихъ и въѣзжихъ. Въ ней собраны одни только имена. Еслибъ помѣщены были произшествія, и доказано, когда оныя случились; то книга сія имѣла бы великую цѣну для историка.
   Разрядныя книги во многомъ сходствуя съ первыми, имѣютъ однакожь нѣкоторыя и отличіе. Названіе ихъ происходитъ отъ присутственнаго мѣста Разрядъ, существовавшаго въ Россіи до самаго учрежденія Правительствующаго Сената. На Разрядѣ лежала обязанность вѣдать всѣхъ людей находящихся въ Царской службѣ, и назначать для нихъ должности и препорученія какъ въ войскъ и при посольствахъ, такъ и при другихъ случаяхъ. Нынѣ младшій чиновникъ безропотно повинуется старшему, не взирая на различіе рода; по тогдашнему мнѣнію, въ Россіи господствовавшему, тотъ кто почиталъ себя знатнѣе породою, стыдился исполнять приказанія чиновника, хотя старшаго по службъ и званію, но менѣе знатнаго по происхожденію. До того доходило, что люди равные по достоинству своего рода никакъ нехотѣли служишь подъ начальствомъ одинъ у другаго. Когда на примѣръ отецъ или дѣдъ Ивана былъ начальникомъ отца же или дѣда Петрова, то Петръ вмѣнялъ себѣ въ стыдъ повиноваться Ивану, и подавалъ просьбу. Такіе споры о мѣстахъ назывались въ старину мѣстничествомъ, оно не рѣдко для многихъ служило предлогомъ отбывать отъ военной службы. Надлежало дѣлать изслѣдованія; разсматривали списки прежнихъ лѣтъ, и судили по нимъ, кто правъ, кто виноватъ; знатные люди брали изъ Разрядныхъ дѣлъ выписки, и доказывали ими свое право. За не дѣльныя жалобы строго наказывали; не смотря на то, число просителей не уменьшалось.
   Благо общественное терпѣло великой вредъ, а особливо по службъ военной. Иногда весь походъ оканчивался безуспѣшно, единственно отъ того что искусной полководецъ вменялъ себѣ въ безчестіе исполнять повелѣнія другаго полководца, и что вопреки естественному порядку главное начальство доставалось въ удѣлъ человѣку молодому и неопытному, только потому что отецъ его и дѣдъ были начальниками отца и дѣда совмѣстника его. Благо общественное требовало, чтобы сіи безпорядки были уничтожены, и чтобы преимущество власти тому принадлежало, кто собственными своими заслугами сдѣлался достойнымъ начальствовать. Князь Василій Васильевичь Голицынъ приступилъ къ сему великому дѣлу, пренебрегши личныя свои выгоды. Онъ подалъ Царю Ѳеодору Алексіевичу спасительной совѣтъ уничтожить всѣ сіи преимущества рода, и открыть дѣйствительной заслугѣ свободный путь къ чинамъ и почестямъ. Подъ управленіемъ Князя Голицына нарочно по сему случаю собраннымъ чинамъ поручено ввести лучшій порядокъ въ службъ военной. Предварительныя сужденія начались 24 Ноября 1681. Въ послѣдовавшемъ году, 12-го Января, въ собраніи духовныхъ и свѣтскихъ чиновъ, по предложенію Царя, единодушно опредѣлено Разрядныя книги истребить пламенемъ, что и исполнено въ тоже самое время. Послѣ сего приказано, подъ опасеніемъ церковнаго запрещенія и царскаго гнѣва, всѣ Разрядныя книги и записки въ домахъ имѣющіяся непремѣнно доставить въ Разрядъ, и впредь не упоминать о мѣстничествѣ. Не смотря на то Разрядныя книги уцѣлѣли; однакожь онъ весьма рѣдки. Академія наукъ имѣетъ ихъ только четыре.

(Будетъ продолженіе.)

Вѣстникъ Европы, No 15, 1809

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru