Юшкевич Семен Соломонович
В городе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьеса в четырех действиях.

  

Семенъ Юшкевичъ.

  

Въ городѣ

Пьеса въ четырехъ дѣйствіяхъ.

  

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

  
   Гланкъ, 50 лѣтъ.
   Дина, его жена, 38 лѣтъ.
   Соня, 21 годъ. Эва, 18 лѣтъ. Ихъ дѣти.
   Дѣдъ, отецъ Гланка, глуховатъ.
   Боймъ, 25 лѣтъ. Учитель изъ самоучекъ.
   Арнъ, 25 лѣтъ.
   Беръ, 45 лѣтъ.
   Эльва, 18 лѣтъ.
   Машки, старуха.
  

Дѣйствіе происходитъ въ большомъ городѣ

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

  

Просторный стеклянный корридоръ, замѣняющій столовую. Справа дверь въ комнату Бойма. Слѣва двѣ двери: одна ведетъ во дворъ, другая въ столовую. Соня, одѣтая къ выходу, сидитъ передъ зеркаломъ и внимательно оглядываетъ себя. Недовольно вздыхаетъ. Въ комнатѣ уютно. Шкафчикъ для посуды, столъ, стулья, кушетка. Въ правой половинѣ корридора спущены зеленыя шторы, такъ что со двора Сони не видно. Слѣва двустворчатое окно открыто, и въ него виденъ сосѣдній флигель напротивъ и нѣсколько деревьевъ во дворѣ. Ранняя весна. Теплый вечеръ. На столѣ горитъ лампа. Дина стоитъ у открытой двери, ведущей во дворъ, и съ кѣмъ-то разговариваетъ.

  

ДИНА.

   Просила я тебя, Элька, чтобы ты не стояла у оконъ, а ты все свое дѣлаешь. Какая ты... Если тебѣ что-нибудь нужно, можешь зайти. Зачѣмъ подсматривать? Что? Тебѣ Соня нужна? Зачѣмъ?
  

ЭЛЬКА

(со двора, робко).

   Я хотѣла, Дина,-- только не сердитесь на меня,-- и зачѣмъ вамъ сердиться,-- я хотѣла, чтобы Соня зашла ко мнѣ на... одну минутку. Только на одну, вѣдь это не много, правда?
  

СОНЯ (гордо).

   Я -- къ ней? Ни за что!
  

ДИНА (смягчаясь).

   Вотъ Соня не хочетъ. И отчего тебѣ не зайти къ намъ? Красота твоя останется при тебѣ. Да, да, останется! А если хочешь, можно и хорошій совѣтъ подать.
  

ЭЛЬКА.

   Ну, хорошо, зайду.
  

СОНЯ (тихо).

   Лучше бы ты не звала ея... лучше!

(Входитъ Элька. На ней свѣтлое платье. Носитъ косу. Вся въ ленточкахъ. Очень красива)

  

ЭЛЬКА.

   Вотъ и я! Добрый вечеръ, Дина! Добрый вечеръ, Соня, хорошая Соня! (Кланяется обѣимъ) Какой красивый вечеръ сегодня! (Молчаніе. Элька смущается. Засмѣялась гармонично, длинно) Какой красивый вечеръ!..
  

ДИНА.

   Чему ты засмѣялась? Пусть красивый!
  

ЭЛЬКА (съ мольбой).

   Вы не сердитесь на меня... Я смѣюсь, а кто знаетъ, почему я смѣюсь? Можетъ быть, заплакала бы... Что-то само смѣется, а душа не хочетъ. Вотъ стою и думаю: хорошо бы убѣжать отсюда, гордо убѣжать, а не бѣгу... Не сердитесь же на меня, умоляю васъ...

(Соня отвернулась и не смотритъ на нее)

  

ДИНА (пожимаетъ плечами).

   Во дворѣ говорятъ: чудная Элька! Я никому не вѣрю.
  

ЭЛЬКА (грустно).

   Да, говорятъ!.. Чудная Элька! А, можетъ быть, это правда! А, можетъ быть, Дина, никого въ мірѣ нѣтъ,-- я кружусь одна и страдаю, такъ страдаю!..
  

ДИНА

   Почему?
  

ЭЛЬКА.

   Кто знаетъ? Чудная Элька!.. Вотъ когда мы жили въ большой улицѣ, пришли люди и убили моего отца, а слѣпую бабушку не тронули. И теперь я должна жить со слѣпой бабушкой. Вы знаете эту исторію? Нѣтъ? Ахъ, какая это грустная, печальная исторія!
  

ДИНА.

   А, можетъ быть, ты неправду разсказываешь, или тебѣ это показалось?
  

ЭЛЬКА (задумчиво).

   Кто знаетъ, что человѣку можетъ показаться? И развѣ не все равно, Дина, показалось ли, или было?

(Ходитъ по комнатѣ и робко поглядываетъ на Соню.)

  

ДИНА.

   Что же ты все ходишь? Присядь. Ты хотѣла Соню видѣть... Вотъ Соня.
  

ЭЛЬКА (оживленно и радостно).

   Да, да! (Голосъ ея становится нѣжнымъ-нѣжнымъ) Вотъ, Соня, я пришла, чтобы сказать тебѣ: добрый вечеръ! Добрый вечеръ, хорошая, милая Соня!
  

СОНЯ (гордо).

   Я уже отвѣтила тебѣ. И зачѣмъ ты пришла?
  

ЭЛЬКА.

   Ты ласково не хочешь говорить со мной! Смотри, какъ я гнусь отъ ласки. Я дѣлаюсь больше, я дѣлаюсь меньше...
  

ДИНА (вдругъ).

   Ты такъ красива, Элька. Красота твоя даже поражаетъ.
  

ЭЛЬКА

(быстро обернулась).

   Да? А вотъ другимъ не нравится. Одному не нравится. (Къ Сонѣ) Я пришла, хорошая Соня, осторожно напомнить тебѣ... Вотъ, Соня, мы были подругами... не долго.
  

СОНЯ.

   Оставь меня.
  

ДИНА (нетерпѣливо).

   Договаривай же и уходи, если Сонѣ непріятно...
  

ЭЛЬКА.

   Вотъ мы были подругами!.. (Соня опять не слушаетъ ея) и обѣ полюбили Арна. (Вдругъ, къ обѣимъ) Прошу я васъ, Дина, и тебя, Соня, отдайте мнѣ его. Зачѣмъ онъ вамъ?
  

СОНЯ (хмуро).

   Можешь взять его себѣ, Элька. Онъ мнѣ не нуженъ.
  

ЭЛЬКА.

   Ты сердишься, Соня, а я пугаюсь. Кто знаетъ, что въ душѣ? Какъ цвѣтокъ, увядаетъ душа! (Грустно) Какъ цвѣтокъ, увядаетъ душа...
  

СОНЯ.

   Я спрашиваю себя: почему ты меня мучишь? Гдѣ ни встрѣтишь, когда ни увидишь, все просишь, все просишь... Развѣ онъ мнѣ нуженъ? Мнѣ? (Съ ужасомъ) Мнѣ? Я гоню его отъ себя. Теперь сижу и дрожу: сейчасъ онъ придетъ и тоже начнетъ умолять. Мать, отвернись, сейчасъ отвернись: не могу я видѣть твоего лица.
  

ДИНА.

   Не говори такихъ словъ, Соня, не говори!..
  

ЭЛЬКА.

   Милая Соня, дорогая Соня! Скажи ему: ступай къ Элькѣ! Ты скажи ему: есть дѣвушка, которая любитъ солнце! Есть дѣвушка, которая будетъ молиться солнцу! Соня, я вижу его каждый день, но не смѣю подойти къ нему. Какъ тѣнь, хожу за нимъ, и такъ въ душѣ прекрасно, такъ въ душѣ печально...
  

СОНЯ (гнѣвно).

   Зачѣмъ разсказывать мнѣ объ этомъ? Молчи, Элька!
  

ДИНА.

   Ты бы ушла, Элька. Посмотри, что ты сдѣлала. И на меня она разсердилась! Иди, Элька! Намъ надо жить...
  

ЭЛЬКА (испуганно).

   Вотъ и вы кричите.
  

СОНЯ (мрачно).

   Уйди, Элька, уйди...
  

ЭЛЬКА (покорно).

   И вотъ меня уже нѣтъ. Гдѣ я? Вотъ меня уже нѣтъ. Улетѣла я! А что въ душѣ, а что въ сердцѣ? Улетѣла я!..

(Засмѣялась длинно, гармонично. Тихо выходитъ. Дина и Соня не смотрятъ на нее)

  

ДИНА.

   Ушла чудная!..
  

СОНЯ.

   Она не чудная... Она прекрасная, мать! Я ей завидую.

(Дина машетъ рукой, подходитъ къ окну и выглядываетъ во дворъ. Молчаніе)

  

СОНЯ

(смотрится въ зеркало; монотонно).

   Глаза мои уже стали подлыми...
  

ДИНА (нехотя).

   Опять!
  

СОНЯ.

   Щеки мои уже стали подлыми. Каждый день отнимаетъ у меня что-нибудь. Я это вижу и дрожу...
  

ДИНА.

   Онъ отнимаетъ у всѣхъ насъ.
  

СОНЯ.

   Но два мѣсяца тому назадъ было иначе. Мать, какъ ты можешь смотрѣть на меня, какъ ты можешь сидѣть за столомъ со мной? Со мной! Если бы ты была моей дочерью, я выгнала бы тебя изъ дому. Ты видѣла меня тамъ? Ты чувствуешь, какъ я дрожу, когда сижу тамъ?.. Еще я дрожу! Но вѣдь перестану, перестану...
  

ДИНА.

   Мнѣ скучно тебя слушать, Соня.
  

СОНЯ.

   Молчи же, мать, молчи.
  

ДИНА (возмущенно).

   Почему я должна молчать? Или есть въ домѣ другой, кто позаботится о насъ? Отецъ ходитъ годъ безъ службы; все падаетъ, все рушится кругомъ. Молчи ты! Камни насъ давятъ, скалы насъ давятъ... Молчи ты! Въ темнотѣ мы сидѣли по вечерамъ. Ты пошла, и стало свѣтло,-- забота улетѣла изъ дому...
  

СОНЯ.

   А моя душа?
  

ДИНА.

   Какое мнѣ дѣло до души? Души нѣтъ... Намъ нужно жить.
  

СОНЯ.

   А моя любовь? Я люблю Арна, мать, я умираю отъ любви къ нему! Пропало!.. По вечерамъ мы сидѣли вдвоемъ и мечтали. Пропало!
  

ДИНА.

   Это меня не трогаетъ.
  

СОНЯ (въ гнѣвѣ).

   Что же тебя тронетъ? Ты камень!
  

ДИНА.

   Намъ нужно жить, Соня. Пусть намъ не мѣшаютъ жить. Я стою тутъ и смотрю кругомъ... Я смотрю! Все для жизни! Ни одного отказа! Люди крадутъ, лгутъ, люди убиваютъ, грабятъ, люди продаются... Все для жизни! Что такое любовь? Ничего! Что слезы? Ничего!
  

СОНЯ.

   Весь этотъ годъ ты меня такъ мучила. Все ты разрушала, разрушала... А кто-то, мать, смотритъ въ душу, съ укоромъ смотритъ, качаетъ головой и говоритъ: не такъ, не такъ! Кто-то, мать!
  

ДИНА.

   Мнѣ все равно!
  

СОНЯ.

   Все равно? Не человѣкъ ты!
  

ДИНА.

   Кто человѣкъ? И что такое человѣкъ?
  

СОНЯ.

   Все время я съ тобой боролась... Покорила ты меня. Я иду по улицѣ и чувствую, что люблю. Душа тянетъ къ Арну, и стыдно мнѣ... Я слышу его добрый голосъ. Я сижу тамъ... и дрожу... дрожу...
  

ДИНА.

   Меня это не трогаетъ. (Хмуро) Оставайся дома, если не хочешь...
  

СОНЯ.

   Теперь ты это говоришь. А почему ты раньше не сказала: умремъ, Соня, но останемся честными.
  

ДИНА.

   Умремъ! (Разсмѣялась) Пусть умираютъ другіе. Мы хотимъ жить. Я хочу жить! Я хочу дышать, я хочу видѣть... Для жизни нѣтъ большой жертвы! Все для жизни! Посмотри, что кругомъ происходитъ. Жизнь приказываетъ, люди слушаютъ. Какъ жаль, что я раньше этого не знала. Вышла замужъ за ничтожество Гланка. Рожала дѣтей! Стояла подлѣ вѣсовъ и смотрѣла, чтобы ни одна чашка не перетянула...
  

СОНЯ.

   Если бы отецъ это зналъ...
  

ДИНА.

   Кто ему скажетъ? А если узнаетъ, я поговорю съ нимъ, я... Слова мои станутъ подобны камнямъ... Я высыплю ихъ ему на голову, я брошу ихъ ему подъ ноги... Ничтожество Гланкъ будетъ молчать. Одѣвайся, Соня, и иди. Тамъ тебя ждутъ. О чемъ жалѣешь ты? Кого боишься ты, дѣвушка? Вотъ нищета, грязь, несчастья! Ты вышла, подняла голову и крикнула: подходите всѣ вы, старые, молодые, пожилые и дѣти. Я дѣвушка! Я хочу шелка! Я дѣвушка! Я хочу золота! Если бы я была молода! Дѣвушка! Ты царишь надъ всѣми!..
  

СОНЯ (съ грустью).

   Минутная царица!
  

ДИНА.

   Но -- царица! Скорѣе одѣвайся и иди! Тебя ждутъ. Забудь Арна. Растолкай всѣхъ и иди. Прогони трусливыхъ со своей дороги и иди. Идетъ дѣвушка, которая никого не боится. Всѣ склонятся передъ тобой. Идетъ дѣвушка, которая хочетъ жить и все возьметъ отъ жизни.
  

СОНЯ (упоенно).

   Это мнѣ нравится. Вотъ такъ ты вскружила мнѣ голову. Вотъ такъ съ закрытыми глазами я подошла къ безднѣ. Я сейчасъ пойду, мать. Я буду улыбаться, и все-таки въ душѣ моей смерть. Мнѣ жалко своей молодости, мнѣ жалко своихъ глазъ, своихъ щекъ. Мои губы дрожатъ, когда ихъ цѣлуютъ...
  

ДИНА.

   Зачѣмъ меня мучить, Соня? На насъ навалены горы, и мы, маленькія, слабыя, должны ихъ тащить. Ну такъ потащимъ, Соня. Не испугаемся. Развѣ мы одни въ мірѣ? Всѣ тащутъ. Придетъ отецъ и скажетъ, какъ весь годъ говорилъ: ничего не заработалъ и службы нѣтъ! Мы напоимъ его чаемъ, и онъ будетъ сладокъ, онъ будетъ священнымъ, этотъ чай: дочь заработала для отца, и отецъ не знаетъ. Придетъ Эва... Невинно выпьетъ Эва чай. А мы съ тобой ночью, смотря во тьму, кому-то погрозимъ. Отдадимъ лучшее, но будемъ жить, будемъ жить...
  

СОНЯ.

   Ты говоришь страшно! Ты опьяняешь меня. Я, какъ игрушка, въ твоихъ рукахъ... (Со вздохомъ) Пойду!..

(Встаетъ и оглядывается. Въ сосѣдней комнатѣ Боймъ настраиваетъ скрипку)

  

ДИНА.

   Боймъ собирается играть... Вотъ кого я боюсь. И зачѣмъ я его впустила? Развѣ намъ нужно, чтобы Эва влюбилась въ него?
  

СОНЯ

(машетъ рукой).

   Эва, Эва!

(Входитъ Эва, рыжеволосая дѣвушка. Нѣжный цвѣтъ лица. Стройная, тонкая. Тяжелая коса. Снимаетъ шляпу, кофточку. Видимо, устала отъ быстрой ходьбы. Садится на первый попавшійся стулъ)

  

ДИНА (равнодушно).

   Ну, что?
  

ЭВА

   Опоздала! Мѣсто дали другой.
  

ДИНА

   Я на Бойма не разсчитывала. Я и раньше не вѣрила.
  

ЭВА (недовольно).

   Боймъ просилъ, и ему обѣщали это мѣсто для меня. Но Боймъ не виноватъ, если его обманули.
  

ДИНА.

   Никуда Боймъ не годится.
  

ЭВА.

   Что же мнѣ Дѣлать? (Повернулась къ Сонѣ. Удивленно) Ты уходишь, Соня?
  

СОНЯ.

   Да, ухожу.
  

ЭВА.

   Опять! Опять, Соня! Каждый вечеръ ты исчезаешь.
  

СОНЯ.

   И завтра пойду, и послѣзавтра, и черезъ годъ. Никому нѣтъ дѣла.
  

ЭВА.

   Я не говорю, что это мое дѣло.
  

СОНЯ.

   Что же ты говоришь?
  

ЭВА.

   Я уже молчу... Мать, я тебѣ скажу!..
  

СОНЯ.

   И молчи. Никогда не спрашивай... Вотъ напудрилась. Никому нѣтъ дѣла!
  

ДИНА.

   Перестань, Соня.
  

ЭВА.

   Не знаю, почему ты разсердилась. Богъ съ тобой! Вотъ, мать, я шла по улицѣ... Что слышала и что мнѣ говорили! Столько мужчинъ на улицахъ...
  

ДИНА.

   Я думала, ты скажешь что-нибудь. Мужчины! Развѣ они звѣри?
  

СОНЯ (угрюмо).

   Они звѣри, мать. Они звѣри!
  

ЭВА (къ Сонѣ).

   Одинъ, Соня, меня взялъ за руку. Такой высокій... красивый, кажется. Я дрожала. Не ходи, Соня, по вечерамъ, умоляю тебя.
  

ДИНА (смѣется).

   Ну, и взялъ твою руку, и говорилъ ласково... Развѣ ты не красива, развѣ на головѣ твоей волосы, а не золотыя нити?..
  

СОНЯ (сурово).

   Что ты дѣлаешь, мать? (Киваетъ головой) Ну, можетъ быть, такъ и нужно. Можетъ быть, такая наша судьба. Ахъ, Эва, Эва! (Быстро уходитъ)
  

ЭВА (испуганно).

   Почему она это сказала, мать? Что это значитъ?
  

ДИНА.

   Спроси ее. Такъ она любитъ... Броситъ слово и убѣжитъ. (Поднимаетъ шторы) Ушла Соня, и какъ будто свѣтлѣе стало.
  

ЭВА.

   Я не вижу.
  

ДИНА.

   Свѣтлѣе. Я говорю, что свѣтлѣе. (Подходитъ къ ней. Радостно) Эва, гдѣ-то пекутъ хлѣбъ! Для кого? Для насъ! Гдѣ-то ткутъ полотно! Для кого? Для насъ!.. Соня ушла, и если къ ней подойдетъ мужчина и скажетъ...
  

ЭВА

(перебивая, съ мольбой).

   Нѣтъ, нѣтъ, не говори, мать! Если бы ты знала, что дѣлается на улицѣ, привязала бы насъ къ себѣ и съ глазъ не спускала бы...
  

ДИНА.

   Я уже знаю, что сдѣлала бы. (Уходитъ въ комнату слѣва и выноситъ самоваръ. Ставитъ его на столъ) И сказала бы, Эва, такъ: слава Тому, кто создалъ мужчину и женщину и сдѣлалъ такъ, что мужчина любитъ женщину.
  

ЭВА.

   Мнѣ страшно тебя слушать.
  

ДИНА.

   Надо привыкнуть. Кто знаетъ, что ждетъ человѣка черезъ минуту, завтра? (Достала изъ шкафчика чашки и разставила ихъ на столѣ)
  

ЭВА.

   Всегда ты говоришь такъ, что я не понимаю: мать ли ты, или держишь ножъ въ рукахъ?
  

ДИНА.

   А ты посмотри хорошенько.
  

ЭВА.

   Когда я разговариваю съ отцомъ или съ Боймомъ, или съ дѣдомъ,-- мнѣ легко. Я говорю громко и не боюсь. Я смѣюсь! А съ тобой голосъ мой становится : тихимъ и... страшно.
  

ДИНА (гнѣвно).

   Ну такъ покажите мнѣ ваше счастье! Покажите свое богатство, своего отца, который можетъ изъ камня дѣлать золото!..
  

ЭВА.

   Довольно, мать. Вотъ я уже молчу...
  

ДИНА (сурово).

   Такъ пей чай. Это мать его нашла. Никто,-- не отецъ, не вы... мать! И сахаръ я нашла...

(Обѣ садятся за столъ. Молча пьютъ чай. Мимо открытаго окна проходитъ Арнъ и заглядываетъ въ комнату)

  

ДИНА.

   Арнъ! Онъ идетъ сюда. Не можетъ этотъ человѣкъ умереть.

(Съ досадой ставитъ чашку на столъ. Входитъ Арнъ)

  

АРНЪ

(подаетъ руку Динѣ).

   Добрый вечеръ, Дина. (Снимаетъ шляпу) Здравствуйте, Эва.
  

ДИНА (хмуро).

   Добрый вечеръ. Что скажете, Арнъ?
  

ЭВА.

   Здравствуйте, Арнъ. Хотите чаю?
  

АРНЪ (добродушно).

   Вотъ я въ окно посмотрѣлъ и Сони не увидѣлъ.
  

ЭВА.

   Д а, Соня ушла. Сядьте, Арнъ.
  

ДИНА

(тѣмъ же тономъ).

   Что скажете, Арнъ?
  

АРНЪ.

   Такъ, ничего! Что я скажу? Да ничего! (Садится) Ушла Соня? И какія у нея дѣла могутъ быть ночью? Не понимаю!
  

ДИНА.

   Это ея дѣло!
  

АРНЪ.

   А я безпокоюсь, честное слово. Такой у меня трусливый характеръ, честное слово! Безпокоюсь!..
  

ЭВА.

   Возьмите вашу чашку, Арнъ. (Къ матери) Я позову Бойма, мать... хорошо?
  

ДИНА.

   Не надо. Когда захочетъ, самъ придетъ.
  

ЭВА.

   Онъ не придетъ. Онъ скромный и никогда самъ не попроситъ. Скажу и дѣду. Вотъ вижу, какъ они сидятъ и думаютъ: скоро насъ позовутъ чай пить.
  

ДИНА (хмуро).

   Не надо.

(Эва встаетъ и ходитъ по комнатѣ. Останавливается у дверей Бойма. Хочетъ зайти къ нему и не рѣшается. Оглядывается на мать и опять ходитъ. Прислушивается къ разговору)

  

АРНЪ.

(пьетъ чай).

   Хорошо тутъ у васъ, Дина, честное слово. Скромно, тихо, чисто! Душа отдыхаетъ. Приду изъ конторы домой,-- не весело. Не отдохнешь у насъ, честное слово. Отецъ съ матерью ругаются, сестра всегда о чемъ-то кричитъ, честное слово! Неспокойно у насъ. А тутъ скромно, хорошо.
  

ДИНА.

   Это стоитъ крови...
  

ЭВА.

   У васъ, Арнъ? А гдѣ лучше? Вездѣ кричатъ! Боймъ говоритъ, что вездѣ кричатъ.
  

ДИНА.

   Боймъ говоритъ! Много понимаетъ Боймъ!
  

АРНЪ.

   Я, какъ собака, привязался къ вамъ. Честное слово! Сидишь въ конторѣ, пишешь, отвѣчаешь, и все думаешь: когда же вечеръ? Пойду я къ Сонѣ и хорошихъ, честныхъ людей увижу. Чистыхъ людей увижу. Знаете, Дина, васъ тутъ всѣмъ въ примѣръ ставятъ. Честное слово! У кого хорошо, какъ у Гланка? Тихіе, гордые люди... Дѣвушки -- радость! А я, Дина, смѣюсь про себя. Одна изъ дѣвушекъ вѣдь моя.
  

ДИНА.

   Не понимаю васъ, Арнъ. Одна ваша? Что значитъ -- ваша?
  

АРНЪ.

   О бъ этомъ вы не спрашивайте, Дина. Это уже наше дѣло, честное слово.
  

ДИНА.

   Даже слушать не хочу.
  

АРНЪ.

   Почему? Честное слово, это нехорошо. Я вѣдь васъ уважаю, Дина. Я васъ очень почитаю. Вы мать Сони, но это вы нехорошо говорите... Я люблю Соню...
  

ДИНА

(прерываетъ его).

   И что будетъ изъ этого? (Къ Эвѣ) Зачѣм ъты возлѣ его дверей вертишься? Что тебѣ тамъ нужно? Сядь здѣсь.
  

ЭВА

(быстро отходитъ отъ дверей).

   Ничего! Я такъ.
  

ДИНА.

   И незачѣмъ тебѣ тамъ стоять. Подумаешь, кто тамъ! Боймъ! Человѣкъ Боймъ! Сядь возлѣ меня. (Къ Арну) Что выйдетъ изъ этого?
  

АРНЪ (удивленно).

   Какъ -- что выйдетъ? Честное слово?..
  

ДИНА (къ Эвѣ).

   О чемъ онъ говоритъ, Эва? (Къ Арну) Какъ вы сказали? Полюбили Соню? Кто вы? Баронъ или графъ? Не отвѣчайте лучше.
  

АРНЪ.

   Вотъ что вы говорите! А я не зналъ, честное слово! (Смущенно) Налейте мнѣ, Эва, еще чашку чаю.
  

ДИНА.

   Чего вы не знали? Какъ вамъ не стыдно не энать! А о родныхъ вы подумали? Кажется, у васъ есть сестра? Ваша сестра, кажется, всегда кричитъ...
  

ЭВА.

   Мать, мать!..
  

ДИНА.

   Нѣтъ, пусть онъ послушаетъ, если я слушала. Ты не знаешь, Эва, что у нихъ дома, а я знаю...
  

АРНЪ.

   Не говорите объ этомъ, Дина,-- я все самъ хорошо знаю... Но вы подумайте, кто меня полюбилъ? Кто! Соня! Такая чистая дѣвушка, такая гордая! Честное слово, я начну просить васъ. Никогда я никого не просилъ, честное слово. Добрая Дина, дорогая Дина...
  

ЭВА.

   Когда я слышу отъ мужчинъ такія слова...
  

ДИНА

(перебила ее, сурово).

   Молчите, Арнъ! Что говоритъ жизнь? Хотите сдѣлать что-нибудь, Арнъ,-- откройте книгу жизни и почитайте ее. Перелистайте страницы... Кто не хочетъ, Арнъ, чтобы эти уста прижимались къ этимъ устамъ, или чтобы эта дорога шла прямо, а не въ гору, или чтобы "да" находило свое "да", а "нѣтъ" находило свое "нѣтъ"? Кто не хочетъ? Но есть книга жизни, Арнъ! Въ этой книгѣ сказано, что не быть Сонѣ вашей женой.
  

АРНЪ.

   Не можетъ быть, честное слово! Соня мнѣ клялась. Она мнѣ клялась, Дина...
  

ЭВА.

   Когда я слышу отъ мужчины такія слова,-- я страдаю. Мужчина долженъ говорить иначе. Зачѣмъ, Арнъ, разспрашивать мать? И разсказывать! Не застали Соню,-- сидите и молчите. Пейте чай.
  

ДИНА.

   Если я промолчала, Арнъ, то это еще ничего не значитъ. Когда правый молчитъ въ отвѣтъ, тогда бойтесь его. Посмотрите, какъ пріятно въ моей комнатѣ: горитъ лампа, свѣтло; самоваръ шипитъ, поетъ... Хотѣли бы вы, чтобы здѣсь стало темно? И грязно? И страшно? Уйдите отъ насъ, Арнъ, я прошу васъ, я! Дайте намъ жить. Не трогайте насъ. Мы что-то взвалили на плечи и поднимаемся въ гору. Отойдите отъ насъ, не толкайте насъ...
  

АРНЪ.

   Что вы говорите, Дина, дорогая! Развѣ я хочу вамъ зла? Честное слово, я какъ будто перестаю понимать васъ. Вѣдь я бы отдалъ жизнь за васъ, за ваши стѣны, за эту дверь... Эва, налейте мнѣ еще чашку.
  

ЭВА.

   Пейте чай и молчите.
  

ДИНА.

   А вотъ тутъ есть дѣвушка, Арнъ. Она тоже любитъ васъ.
  

АРНЪ.

   Перестаньте, Дина, честное слово.
  

ЭВА

(съ любопытствомъ).

   Кто это, мать? Хорошо, Арнъ, я разскажу Сонѣ.
  

ДИНА.

   И отчего вамъ не жениться на ней? Она такъ любитъ васъ, она такъ красива.
  

ЭВА.

   Элька! Я угадала?
  

ДИНА.

   Элька, чудная Элька...
  

АРНЪ (быстро).

   Зачѣмъ смѣяться надъ ней?
  

ДИНА.

   Я не смѣюсь. Но не надо приходить къ намъ и просить, чтобы мы отдали ей Арна.
  

АРНЪ.

   Такъ она сказала? Бѣдная Элька!
  

ЕВА (ревниво).

   А Соня?
  

ДИНА (вдругъ).

   Посмотри-ка, Эва, кто стоитъ у окна! Сложила руки и смотритъ на насъ.
  

ЭВА

(быстро оборачивается; съ сожалѣніемъ).

   Это Элька! Элька, Элька, что ты тамъ дѣлаешь?
  

АРНЪ.

   Зачѣмъ ты пришла, Элька? Хорошо ли стоять у окна? Что люди скажутъ? Скажутъ: чудная Элька! И зачѣмъ?
  

ЭЛЬКА (улыбаясь).

   Что люди еще могутъ сказать?
  

АРНЪ.

   Нехорошо это, Элька, честное слово.
  

ЭВА (къ Элькѣ).

   Войди! У насъ спокойно, пьемъ чай.
  

ЭЛЬКА.

   Мнѣ здѣсь хорошо. Я стою и вижу васъ всѣхъ, какъ во снѣ. И такъ хорошо на душѣ, такъ хорошо. Вотъ сидитъ Арнъ. Я васъ вижу, Арнъ...
  

АРНЪ

(сконфуженно).

   Что же ты говоришь, Элька? Развѣ такъ можно? Посмѣются надъ тобой люди. Ступай, Элька, домой.
  

ЭЛЬКА (наивно).

   Гдѣ мой домъ? (Тихо смѣется)
  

ДИНА.

   Видите, Арнъ! Ну скажи, Элька, кого ты любишь?
  

АРНЪ.

   Зачѣмъ вы это дѣлаете, Дина?
  

ДИНА (съ досадой).

   Хочу!.. Кого ты любишь, Элька?
  

ЭЛЬКА (покорно).

   Я люблю Арна. Я люблю васъ, Арнъ! Мое сердце полно вами. Я стою, прикованная къ землѣ, и не могу уйти. Я люблю васъ, Арнъ!
  

АРНЪ.

   Зачѣмъ ты это говоришь, Элька, зачѣмъ?
  

ЭВА (удивленная).

   Тебѣ не стыдно, Элька? (Подходитъ къ ней) Дѣвушкѣ нельзя говорить объ этомъ громко.
  

ЭЛЬКА

(киваетъ головой).

   Почему? Развѣ я неправду сказала?
  

ДИНА.

   Она права. (Насмѣшливо) Говори всегда правду, Элька. Это хорошая дорога.
  

ЭВА.

   А мнѣ ее нравится. Когда дѣвушка любитъ, она молчитъ объ этомъ. Когда говорятъ о любви, уходятъ въ сторону и ищутъ ночи. Такъ хороша любовь ночью... Войди, Элька!
  

ЭЛЬКА.

   Арнъ будетъ недоволенъ. Я постою здѣсь и буду смотрѣть на васъ. И будетъ, какъ во снѣ: далеко -- и правда.
  

АРНЪ.

   Ахъ, Элька, Элька! Отчего же ты не понимаешь?
  

ЭЛЬКА

(съ страданіемъ).

   Развѣ я сдѣлала дурное? Если вамъ не нравится, я уйду... я уйду, Арнъ, останусь во дворѣ, буду ходить и даже не посмотрю сюда, клянусь вамъ. И когда вы выйдете, я не обернусь, клянусь вамъ. И когда вы скажете: подойди ко мнѣ, Элька,-- я подойду, клянусь вамъ.
  

ДИНА

   Чудная Элька! Странная дѣвушка.
  

ЭВА.

   Она мнѣ нравится, мать. Элька, я люблю тебя. Хотѣла бы быть такой, какъ ты. Хотѣла бы одну минуту чувствовать твое сердце въ себѣ, слушать, какъ оно бьется, знать, чего оно хочетъ.
  

ЭЛЬКА

(меланхолично).

   Всѣ говорятъ обо мнѣ: чудная Элька, чудная Элька!
  

АРНЪ.

   Ступай, Элька, домой. Я приду и позову тебя. Вотъ уже люди собрались и сюда заглядываютъ. Ступай домой, прошу тебя.
  

ЭЛЬКА (тихо).

   И вотъ меня уже нѣтъ... Я не обижаюсь, Арнъ. Нѣтъ, нѣтъ... (Не спѣша уходитъ)
  

ДИНА

(подходитъ къ окну),

   Зачѣмъ окно облѣпили? Своихъ оконъ нѣтъ? Ступайте отсюда.

(Сердито закрываетъ окно и опускаетъ шторы. Входятъ дѣдъ и Боймъ. Дѣдъ старый, очень старый, толстый. Большая сѣдая борода. Нависшія брови, угасающій взглядъ. Носитъ шапочку и длинный кафтанъ. Говоритъ медленно, тянетъ слова. У Бойма въ одной рукѣ скрипка, а въ другой книжка. Носитъ бороду клиномъ. Въ пенснэ. Мягкіе глаза, пріятный голосъ. При видѣ Бойма, лицо Эвы проясняется. Она улыбается. Даже голосъ у нея мѣняется отъ радости. Дина тихо разговариваетъ съ Арномъ)

  

БОЙМЪ (на-ходу, дѣду).

   Да, дѣдушка, собираюсь въ Берлинъ.
  

ДѢДЪ.

   Какъ? Не слышу!
  

БОЙМЪ (смѣется).

   Въ Берлинъ, въ Берлинъ!
  

ДѢДЪ (подумавъ).

   Не знаю, не слыхалъ. А далеко это отсюда?
  

БОЙМЪ.

   Три дня ѣхать нужно. (Считаетъ на пальцахъ) Одинъ, два, три!
  

ДѢДЪ.

   Сколько? (Останавливается)
  

ЭВА.

   Три дня, дѣдушка, три дня...
  

ДѢДЪ (подумавъ).

   Да, это долго. А какъ туда ѣдутъ? Лошадьми?
  

БОЙМЪ (смѣется).

   По желѣзной дорогѣ.
  

ЭВА.

   По желѣзной дорогѣ, дѣдушка...
  

ДѢДЪ.

   Говорятъ, что есть желѣзныя дороги... не знаю, не видѣлъ. Ихъ-и!
  

ДИНА (сухо).

   Иди, дѣдъ, чай пить.
  

ЭВА

(подходитъ къ нему и беретъ его подъ руку).

   Пойдемъ, дѣдушка, я тебѣ чаю дамъ.
  

ДѢДЪ (смѣется).

   Большую чашку дашь?
  

ЭВА.

   Самую большую.

(Усаживаетъ дѣда подальше отъ матери. Дина косится на него)

  

БОЙМЪ

(обращается ко всѣмъ).

   Господа, я собираюсь въ Берлинъ!
  

ДИНА

(равнодушно).

   Все собираетесь?
  

БОЙМЪ.

   Нѣтъ, теперь уже навѣрное. Вотъ даже книжку купилъ. (Показываетъ ее съ торжествомъ)
  

ДИНА.

   Не нашли другого мѣста, куда деньги бросать! Вы сумасшедшій. Лучше отдали бы ихъ нищему.
  

БОЙМЪ

(смѣется; Эва тоже).

   Послушать васъ, Дина,-- и дышать не нужно. Вы но знаете, какая это книжка! Это божественная книжка! Вотъ закрою глаза, и пропадаетъ этотъ жалкій городъ, эти угрюмые, грязные дома... Перестаютъ кричать... перестаютъ кричать. (Вздыхаетъ) Я упиваюсь ею...
  

ЭВА.

   Разскажите намъ, Боймъ! Мы всѣ васъ слушаемъ жадно.
  

ДѢДЪ (смѣется).

   И многаго уже не вижу... Ихъ-и! Исчезли разные предметы. (Пьетъ чай. Всѣ обернулись къ нему) Теперь лампы завели, а прежде горѣли сальныя свѣчи. Ножницы такія были для свѣчей. И ихъ не вижу. Ихъ-и! Да! Это было... (Задумывается. Смѣется) Не могу вспомнить. Все забылъ, ничего не помню. Прежде молился каждый день, а теперь не молюсь: молитвы забылъ. Ихъ-и!
  

ДИНА

(съ ненавистью).

   Довольно, дѣдъ... Пей чай!..
  

ДѢДЪ.

   Положу вещь и сейчасъ не помню, куда ее положилъ. (Пьетъ чай) И спать хочется, только спать. Ихъ-и!
  

ДИНА

(бросается къ нему).

   Замолчи, дѣдъ, говорю, замолчи. Не могу я твоего голоса слышать.
  
  

ДѢДЪ (испуганно).

   А? Что? Ну хорошо, хорошо! Я ничего не сказалъ...
  

ЭВА

(обернулась къ Бойму).

   Мы всѣ васъ слушаемъ жадно. Что же вы видите?
  

БОЙМЪ (мечтательно).

   Я вижу широкія, большія площади. Онѣ залиты огнями. Тысячи солнцъ разбросаны по всѣмъ угламъ. Кто-то засѣялъ улицы солнцами, и въ ихъ освѣщеніи ходятъ люди, прекрасные, чистые, счастливые. Никто не кричитъ...
  

ЭВА (какъ эхо).

   Никто не кричитъ...
  

БОЙМЪ (съ тоской).

   Я хочу увидѣть эти прекрасные города, эти божественныя страны, этихъ счастливыхъ людей. Я хочу руками осязать асфальтъ на площадяхъ. Правда ли, правда ли! Хотите, Эва, я вамъ почитаю?

(Кладетъ скрипку на стулъ и открываетъ книжку)

  

ЭВА (грустно).

   Жизнь идетъ, и все остается, какъ было. Живешь съ любопытствомъ и все ждешь, что принесетъ слѣдующій годъ. И ничего! Ничего, Боймъ. Ну, все равно...
  

ДИНА (строго).

   Эва, Эва!
  

БОЙМЪ (съ жаромъ).

   Нѣтъ, не все равно. Дорогая Эва, такъ не можетъ продолжаться. Не можетъ. Если есть такія страны, такіе города, то не можетъ все остаться по старому. Придутъ эти страны сюда и постучатъ каждому въ окно: вставайте. Не кричите,-- вставайте! Посмотрите, Эва, на меня., Какъ я росъ? Я дитя навоза. Позвольте мнѣ это сказать, я выкормокъ. А вотъ я выросъ и иду куда-то. Кто меня тянетъ? Это, Эва, тѣ страны, тѣ прекрасные города. Не бойтесь и вы...
  

ЭВА

(тихо и увѣренно).

   Когда вы здѣсь, я никого не боюсь. Я закрываю глаза и говорю: идите на меня всѣ звѣри жизни.
  

ДИНА (встала).

   Замолчи, Эва, я велю тебѣ замолчать.
  

ЭВА.

   Я ничего не говорю, мать.
  

БОЙМЪ.

   Все дикое меня возмущаетъ. Развѣ вы, Дина, сторожъ ея души? Развѣ вы мать ея мысли? Почитайте, какъ живутъ люди въ другихъ странахъ. (Дѣлаетъ жестъ) Нѣтъ, Дина, я не Эву защищаю, я васъ защищаю. Я ваше человѣческое защищаю. Хотите, Дина, смягчиться, хотите прикоснуться жаждущими устами къ истинѣ? Хотите? Подождите! (Дѣлаетъ движеніе, какъ бы собираясь побѣжать въ свою комнату) Сейчасъ принесу вамъ Байрона...
  

ДИНА

(удержала его).

   Ну зачѣмъ? Какая вамъ цѣна, Боймъ? Я смотрю на васъ съ жалостью. Заработывать вы не умѣете, даете уроки, играете на скрипкѣ. Что вы за человѣкъ? И человѣкъ ли вы?
  

БОЙМЪ (опѣшивъ).

   Что такое? Зачѣмъ мнѣ заработывать? Я не торгашъ, Дина, я не торгашъ...
  

ДИНА

(сердито; пожимаетъ плечами).

   Какъ съ вами разговаривать? Научите меня. (Эва смѣется) Не смѣйся, Эва! Не люблю я, когда ты смѣешься. (Къ Бойму) А когда вы за комнату заплатите? Вотъ мѣсяцъ прошелъ, а денегъ не вижу.
  

ЭВА

(съ упрекомъ).

   Мать, мать!
  

ДИНА.

   Но за комнату надо заплатить, или нѣтъ? За пустую книжку деньги вѣдь могъ онъ отдать?
  

БОЙМЪ.

   Что вы говорите, Дина? Я заплачу. Получу на урокѣ деньги и отдамъ вамъ. Какая вы женщина! Что такое деньги? А вотъ эта книжка! Нѣтъ, вы послушайте, послушайте, что тутъ пишутъ. Сбросьте съ себя на минуту всѣ заботы сѣрой, жалкой жизни. Вы погрузитесь въ прекрасное...
  

ДИНА (хмуро).

   Оставьте меня... Вы сумасшедшій.
  

АРНЪ (поднялся).

   Любопытно, честное слово.
  

БОЙМЪ

(перелистываетъ книжку).

   А гдѣ Соня? И она бы послушала. (Съ волненіемъ читаетъ) "Осмотръ Берлина лучше всего начать съ "Унтеръ денъ Линденъ". (Повторяетъ значительно) "Унтеръ денъ Линденъ"! Эта улица является излюбленнымъ мѣстомъ прогулокъ берлинцевъ". (Закрываетъ книгу) Подумайте, подумайте! Вотъ въ эту самую минуту, когда мы тутъ стоимъ, мы, простые, дурно одѣтые, въ жалкой комнаткѣ грязнаго домика,-- на "Унтеръ денъ Линденъ" гуляютъ счастливые берлинцы. Вся эта дивная улица теперь купается въ морѣ электрическаго свѣта. По асфальтовымъ дорогамъ пролетаютъ велосипеды и электрическія конки; лучшіе магазины плѣняютъ взоръ изящныхъ женщинъ своей роскошью... А мы, Дина, говоримъ, Богъ знаетъ, о чемъ, мы кричимъ...
  

ЭВА (смѣется).

   Еще, еще! Читайте, Боймъ...
  

ДИНА.

   А меня это не трогаетъ. Я рада, что въ моей комнатѣ свѣтло, что на столѣ самоваръ...
  

ДѢДЪ.

   Въ дѣтствѣ было такъ. Когда отецъ мой садился за столъ, становилось тихо. Ихъ-и! У насъ жила его сестра, вдова, и маленькія дѣти. (Смѣется) Всѣ должны были молчать. На стѣнѣ висѣло десять кнутовъ: по кнуту на ребенка. Строго было у насъ... Строго. Ихъ-и!..
  

ДИНА.

   Заговорила мельница.
  

ЭВА.

   Молчи, дѣдушка.
  

ДѢДЪ.

   Все мнѣ дѣтство снится. Ходятъ мимо меня старые люди... Ихъ-и! Всѣ умерли давно, а вотъ ходятъ, ходятъ. Какъ вчера ихъ видѣлъ...
  

ДИНА

(подходитъ къ нему и поднимаетъ его).

   Ну, ступай, дѣдъ. Выпилъ чай и иди.
  

АРНЪ

(опять всталъ).

   Какъ мнѣ скучно, честное слово. А Сони все нѣтъ. Почитайте еще что нибудь, Боймъ, или сыграйте. Вотъ вамъ, Боймъ, хорошо, вы образованный... Завидую образованнымъ, честное слово.
  

БОЙМЪ.

   Да, хорошо быть образованнымъ. Я знаю прекрасно Гёте, Диккенса, Пушкина.
  

АРНЪ.

   Да? (Зѣваетъ) Гёте? Какъ скучно! Пушкина? (Зѣваетъ и начинаетъ въ нетерпѣніи ходить по комнатѣ) Сыграйте что-нибудь.
  

БОЙМЪ.

   Нѣтъ, я играть не буду.
  

ЭВА.

   Пойдемъ, дѣдушка! Ты хочешь спать.
  

ДѢДЪ.

   Ну хорошо, ну пойду...
  

ДИНА.

   Пускай самъ идетъ.

(Эва киваетъ головой и нѣжно ведетъ дѣда. Входитъ Гланкъ съ Беромъ. Гланкъ -- благообразный старичокъ съ подстриженной бородой, худощавый. Очень доброе лицо. Въ очкахъ. Носитъ котелокъ. Въ рукахъ тонкая палка. Беръ -- высокій, толстый. Очень бѣдно одѣтъ, брюки въ заплатахъ. Вмѣсто воротника носитъ цвѣтной платокъ. На головѣ шляпа съ широкими полями. Широкая борода съ просѣдью)

  

ДИНА (громко).

   Накрой на столъ, Эва, отецъ пришелъ. Съ кѣмъ это онъ?

(Всѣ съ любопытствомъ смотрятъ. Беръ улыбается)

  

ГЛАНКЪ

(сдвинулъ очки на лобъ).

   Кого я привелъ, Диночка? А ну-ка, посмотри! (Смѣется, какъ ребенокъ) Здравствуйте всѣмъ вамъ! (Киваетъ головой и машетъ руками) Угадай-ка, кого я нашелъ? Что значитъ -- нашелъ? Нашелъ -- значитъ нашелъ его, и если ты, Диночка, не заплачешь, то будешь крѣпче стали. (Беръ выдвинулся впередъ, Дина внимательно его оглядываетъ) Ну -- кто это? Не скажу тебѣ его имени. (Смѣется) Ни за что! Догадайся-ка, вспомни.
  

ДИНА

(съ нетерпѣніемъ).

   Нѣтъ, не узнаю, хоть убей меня. (Беръ смѣется) Не узнаю!
  

БЕРЪ.

   Не узнаешь меня, Дина?
  

ГЛАНКЪ (смѣется).

   Вотъ такъ штуку я выкинулъ. Ну, Дина, кто же это? (Заливается, какъ ребенокъ. Опустилъ очки) Это Беръ, Беръ! Вотъ онъ, возьми его!..
  

БЕРЪ.

   Да, я Беръ. Дай мнѣ руку, Дина. Хоть на старости свидѣлись.
  

ДИНА

(всплеснула руками).

   Беръ? Не можетъ быть! (Всматривается въ него) Да, это онъ. Ты посѣдѣлъ. И какъ ты одѣтъ! Беръ! Что жизнь сдѣлала изъ Бера!
  

БЕРЪ.

   И ты, Дина, перемѣнилась. (Смотритъ на нее) Да, да всего этого не было, ни подбородка, ни морщинъ. Лицо у тебя было тоньше... и глаза! Какіе глаза у тебя были!..
  

ДИНА (растроганная).

   Сколько мы съ тобой не видѣлись? Двадцать лѣтъ, двадцать! Ну здравствуй, здравствуй, Беръ. Ахъ, Гланкъ, и это Беръ?.. Вотъ мое зеркало!..

БЕРЪ

(садится за столъ и снимаетъ шляпу).

   Ты была, Дина, самой красивой дѣвушкой во дворѣ, самой стыдливой, самой скромной...
  

ГЛАНКЪ.

   Помнишь ее, Беръ? Помнишь ея косу и какъ она ее носила? А какъ ея боялись за гордость? Что значитъ гордость? Ну, ничего! Теперь, Беръ, познакомлю тебя съ моими дѣвочками. Эва, подойди вотъ къ этому человѣку. Что значитъ -- подойди? Подходятъ, подаютъ руку и конецъ!..
  

ЭВА (робко).

   Здравствуйте. (Подаетъ ему руку)
  

БЕРЪ.

   Какъ она похожа на тебя, Дина! Здравствуй, милая дѣвушка.
  

ГЛАНКЪ.

   Это, Беръ, мой брилліантъ. Двѣ короны у насъ. Это большой брилліантъ, а вторая -- наша звѣзда... (Ищетъ Соню глазами) Гдѣ же Сонечка, Дина?
  

АРНЪ.

   Какъ мнѣ скучно, честное слово. Пойду уже. Спокойной ночи. Вотъ какъ мнѣ скучно!

(Гланкъ, не глядя, подаетъ ему руку и продолжаетъ. Арнъ уходитъ)

  

ГЛАНКЪ.

   Сонечка, Беръ, звѣзда. Гордая, и сердце у нея -- какъ алмазъ. Она моя любимица. Гдѣ она, Дина?
  

ДИНА (хмуро).

   Соня ушла...
  

ГЛАНКЪ.

   Такъ поздно! А вотъ это Боймъ, нашъ Боймъ. Ничего себѣ человѣкъ. Играетъ на скрипкѣ. Да, на скрипкѣ. (Недоволенъ. Снимаетъ шляпу, палъ-то, ставитъ палку въ уголъ) Я тебѣ, Беръ, Соню хотѣлъ показать. Вотъ кого ты долженъ увидѣть. (Поднимаетъ голову и замѣчаетъ на стѣнѣ картину) А почему эта картина виситъ неровно? (Качаетъ головой) Эва, гдѣ мой молоточекъ? И шапочку принеси.
  

ЭВА.

   Сейчасъ, отецъ.

(Эва уходитъ въ комнату налѣво. Гланкъ все смотритъ на небольшую картину, за стѣнѣ, между двумя дверями слѣва)

  

ДИНА (тихо).

   Какъ же ты жилъ, Беръ, все время?
  

БЕРЪ.

   Долго разсказывать. Жилъ въ сосѣднемъ городѣ. Разбогатѣлъ. Теперь богатства не имѣю... Былъ женатъ, разошелся съ женой. Два сына есть. Гдѣ-то живутъ съ матерью, или безъ матери -- не знаю. Попробовалъ жизни -- и хорошей, и дурной, и вотъ всѣ на ногахъ. Хожу. Ничего, Дина! Будетъ хорошо, отлично будетъ. Ничего, Дина... не нужно безпокоиться. (Оглядывается) А у тебя тутъ пріятно!
  

ГЛАНКЪ (значительно).

   Это все она! (Указываетъ на Дину) Не я, Беръ, она! (Входитъ Эва. Гланкъ, не глядя, беретъ у нея молоточекъ. Надѣваетъ шапочку) Безъ Дины всѣ бы пропали. Я уже годъ безъ службы хожу, а все, что нужно, есть, слава Богу. Дай-ка мнѣ стулъ, Эва.

(Становится на стулъ и начинаетъ возиться съ картиной. Эва его поддерживаетъ)

  

ДИНА (уклончиво).

   Сядемъ за столъ. Ужинать пора. Эва, накрой на столъ.

(Обѣ выходятъ. Беръ встаетъ и ходить по комнатѣ. Оглядываетъ Бойма)

  

ГЛАНКЪ

(сошелъ со стула; смотритъ на картину; съ торжествомъ).

   Теперь хорошо! Такъ мнѣ нравится. Не присмотришь, Боймъ, то испортится и это испортится. Правду я говорю? Ну, что, Беръ? Хорошо тебѣ у насъ?

(Беръ киваетъ головой. Гланкъ, съ молоточкомъ въ рукахъ, ищетъ, нѣтъ ли еще чего-нибудь не въ порядкѣ)

  

БОЙМЪ

(оглядываетъ Бера).

   Откуда вы сейчасъ?
  

БЕРЪ (охотно).

   Я уже давно живу здѣсь... Года два.
  

БОЙМЪ (наивно).

   Когда я вижу такого человѣка, какъ вы, мнѣ всегда жалко. Я думаю: онъ видѣлъ препятствія и не обходилъ ихъ.
  

БЕРЪ (добродушно).

   Зачѣмъ жалѣть? Человѣкъ можетъ все.
  

БОЙМЪ

(съ сомнѣніемъ).

   Что-то не вѣрится... Все?
  

ГЛАНКЪ (смѣется).

   Ударяйтесь головами. Покажите другъ другу кулаки.
  

БЕРЪ.

   Почему такъ тихо: все! Скажите громко, сильно: все! Я не знаю васъ, но мнѣ кажется, что жизнь вы прожили тяжело...
  

БОЙМЪ (задумчиво).

   Да, тяжело.
  

БЕРЪ.

   Такъ ободритесь. Раньше всего ободритесь. Придетъ садовникъ въ садъ, перевяжетъ всѣ больныя деревья, и они выздоровѣютъ. Такъ думайте. Черезъ пять, десять лѣтъ мы увидимъ много новаго. Мы увидимъ чудеса...

(Входитъ Эва съ тарелками въ рукахъ. Поставила на столъ и слушаетъ)

  

БОЙМЪ

(съ удивленіемъ).

   Откуда вы знаете?
  

БЕРЪ (увѣренно).

   Мы увидимъ чудеса. Вездѣ, гдѣ я ни работалъ, съ кѣмъ ни говорилъ, я слышалъ одно: будутъ чудеса! Пройдетъ пять, десять лѣтъ, и все станетъ другимъ. И оттого я говорю: ободритесь. Раньше всего -- ободритесь. Вотъ этотъ грязный, мерзкій городъ снесутъ и бросятъ въ большой ровъ, который выроютъ въ полѣ. Всѣ эти улицы, всѣ эти гнѣзда слезъ, эти гнѣзда печали тоже снесутъ и бросятъ въ большой ровъ. Всюду шепчутся, всюду объ этомъ говорятъ,-- тихо... но говорятъ!
  

ДИНА

(вносить ужинъ).

   Сядемъ за столъ.
  

БОЙМЪ.

   Я не вѣрю, и почему мнѣ вѣрить?
  

БЕРЪ.

   Надо вѣрить... Всѣ, которые крадутъ, перестанутъ красть; всѣ, которые кричатъ, перестанутъ кричать. И всѣ, которые плачутъ, перестанутъ плакать. Пройдетъ пять, десять лѣтъ, и этого не будетъ. Люди станутъ свободны, какъ при созданіи міра. Такъ шепчутъ кругомъ, такъ говорятъ кругомъ,-- тихо... поговорятъ. Въ домахъ будутъ сидѣть счастливые, спокойные люди, и разговоры будутъ не о страданіяхъ или о скорби, а o высшихъ радостяхъ. Такъ говорятъ вездѣ. И я повторяю: будетъ хорошо, ничего, отлично будетъ!..
  

ЭВА.

   Это пріятно, какъ сказка.
  

ДИНА.

   Это меня смягчаетъ, Беръ. Это примиряетъ меня съ жизнью. Ты говоришь, что такъ будетъ? Будетъ? (Сурово) Нѣтъ, это неправда, Беръ... это обманъ. Это тѣ проклятые, прекрасные сны, послѣ которыхъ просыпаешься еще несчастнѣе. Сядемъ ужинать. Посмотри, Беръ, какъ хорошо у насъ. Тепло, тихо, уютно. Сядемъ ужинать...
  

БОЙМЪ.

   Я готовъ былъ обнять васъ, Беръ. Но вотъ Дина разбудила меня. Это неправда! Это неправда! Зайдите ко мнѣ послѣ ужина. Я почитаю вамъ о заграницѣ...
  

ДИНА (радостно).

   Завтра пойду купить Гланку новый сюртучокъ. На столѣ стоитъ водка. Хорошо у насъ, Беръ! Сядь возлѣ меня. Я дамъ тебѣ самую большую тарелку супа.
  

БЕРЪ (смѣясь).

   Люди -- всегда люди. Кушать! Какія прекрасныя существа!
  

ГЛАНКЪ.

   Ну что, Беръ, выпьемъ съ тобой по рюмочкѣ, только по одной!
  

БЕРЪ.

   Нѣтъ, я не пью.
  

БОЙМЪ.

   А я выпью. (Наливаетъ себѣ водки) За ваше здоровье, Гланкъ, за всѣхъ! (Поднимается; торжественно) Пью еще за процвѣтаніе прекраснаго города Берлина, пью за изящныхъ женщинъ Берлина, пью за Берлинъ!..

(Всѣ смотрятъ на него съ изумленіемъ)

  

ДИНА (улыбается).

   Пустой вы человѣкъ, Боймъ.

(Боймъ смѣется)

  

ГЛАНКЪ (къ Беру).

   Видишь этотъ молоточекъ? (Вынимаетъ его изъ кармана) Это мой другъ. Хожу съ молоточкомъ и посматриваю. И посматриваю!

(Входитъ Соня. При видѣ чужого человѣка, въ недоумѣніи останавливается)

  

ГЛАНКЪ

(встаетъ, съ радостью).

   Соня пришла, Соня пришла!..
  

Занавѣсъ.

  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

  

Небольшая комната. Темные обои. Два окна на улицу. Дверь налѣво и дверь направо. Мѣщанская обстановка. Бездѣлушки, фотографическія карточки, альбомъ. Буфетъ и длинный столъ. Этажерка съ книжками. Широкая кушетка. Двѣ-три картины на стѣнахъ. Пара креселъ, остатки бывшей гостинной. Тѣсновато. Теплый солнечный день. Гланкъ, съ молоточкомъ въ рукахъ, ходитъ по комнатѣ, внимательно осматриваетъ стѣны, поднимаетъ стулья. Постукиваетъ молоточкомъ и подмигиваетъ Беру, который сидитъ на кушеткѣ. Соня стоитъ у окна и выглядываетъ на улицу.

  

ГЛАНКЪ (торжествующе).

   Вотъ ты не вѣришь, Беръ! Полна комната гвоздями, и никто не знаетъ. Еще одинъ! (Переворачиваетъ стулъ) И откуда они берутся, Беръ? Не досмотришь, и хозяйство пропадаетъ. (Стучитъ молоточкомъ) дай-ка я тебя поглажу по головкѣ. Будешь портить платья, будешь?
  

БЕРЪ (смѣется).

   Покрѣпче, Гланкъ!
  

СОНЯ (обернулась).

   Хоть бы ты, отецъ, стучать пересталъ: голова болитъ. Весь день стучишь-стучишь...
  

ГЛАНКЪ (смѣясь).

   Видишь, Беръ, всѣ онѣ такія. Нашелся старый дуракъ, который даромъ оберегаетъ всѣхъ, а онѣ недовольны. (Тычетъ въ воздухъ молоточкомъ) А кто на прошлой недѣлѣ вотъ на этомъ стулѣ платье оборвалъ? Ну кто, кто? Кто кричалъ?
  

СОНЯ.

   Будто только гвозди мѣшаютъ, отецъ?
  

БЕРЪ

(посмотрѣлъ на нее).

   Ничего, Соня, все будетъ хорошо. Милая дѣвушка, не надо безпокоиться.
  

ГЛАНКЪ

(испуганно повернулся къ ней).

   Безпокоиться? Что такое? Что случилось, Соня? Звѣзда моя!
  

СОНЯ.

   Ахъ, отецъ... (Хочетъ броситься къ нему. Сдержалась) Нѣтъ, ничего! Все хорошо, все въ порядкѣ.
  

ГЛАНКЪ

(подходитъ къ ней и гладитъ ея голову).

   Ничего? -- и я уже доволенъ! Что мнѣ нужно? Звѣзда горитъ, брилліантъ блеститъ, и я спокоенъ. Ничего мнѣ больше не нужно.

(Опять ходитъ и ищетъ. Шаритъ руками по стѣнѣ. Входитъ Дина. Увидѣвъ Гланка съ молоточкомъ въ рукахъ, всплеснула руками)

  

ДИНА.

   Ты еще не ушелъ, Гланкъ? Еще ты здѣсь? Съ ума ты сошелъ. Ступай въ городъ...
  

ГЛАНКЪ (вздрогнулъ).

   Какъ ты меня испугала!.. Милая Дина, зачѣмъ кричать? Беръ, посмотри на нее. Какая женщина, какая работница, какая мать!
  

ДИНА

(съ отчаяніемъ).

   Что же ты все съ молоточкомъ ходишь? Помѣшался ты на молоточкѣ? Другого дѣла у тебя нѣтъ, другой заботы? Или ты думаешь, что всѣ эти чаи, ужины, обѣды съ неба падаютъ? Или намъ ихъ даритъ кто-нибудь? Позволила я тебѣ до обѣда дома остаться, уйди хоть теперь. Иди, ищи!
  

БЕРЪ.

   Пусть онъ ужъ дома посидитъ. (Выглянулъ въ окно) Солнце спряталось; кажется, и дождь будетъ... Куда онъ пойдетъ теперь?..
  

ДИНА.

   Куда? Какое мнѣ дѣло? Хочетъ ѣсть, пусть принесетъ обѣдъ. Годъ -- какъ онъ не зарабатываетъ. Что же онъ усѣлся на моей шеѣ?
  

ГЛАНКЪ (растерянно).

   Куда же я пойду, дорогая Дина? Развѣ ты не видишь, что мнѣ некуда идти, развѣ не понимаешь? Кому нуженъ старикъ, когда есть столько молодыхъ? Приду въ контору, и мнѣ стыдно... вѣдь мнѣ стыдно. Куда я лѣзу, что дѣлаю? Посмотрятъ тамъ на меня, на мою сѣдую бороду и какъ хожу... встанетъ кто-нибудь и скажетъ: куда суетесь, старичокъ? (Отвернулся) Куда лѣзете, старичокъ?
  

БЕРЪ.

   Ему можно повѣрить, Дина! Я знаю...
  

ДИНА.

   Никому не вѣрю, ничего я знать не хочу. Живой человѣкъ вездѣ нуженъ. Положи молоточекъ, Гланкъ! (Онъ не двигается) Отдай молоточекъ! (Вырываетъ у него молоточекъ и бросаетъ на полъ)
  

ГЛАНКЪ

(стыдливо и робко).

   Не знаю, Дина, почему ты сердишься?
  

ДИНА.

   Почему сержусь? Разсказать тебѣ? Раскрыть? Переодѣнься и ступай въ городъ, какъ всѣ мужчины. Пусть мои глаза не видятъ тебя здѣсь. Всѣ работаютъ, всѣ дѣло дѣлаютъ...
  

ГЛАНКЪ (умоляетъ).

   Диночка, дорогая Дина, зачѣмъ кричать на меня? Не надо кричать на меня. И что такое крикъ? И что такое ты? И я, Дина, и я? Позволь мнѣ сегодня остаться дома. Хоть сегодня! Что я въ городѣ буду дѣлать? Я и улицъ боюсь, и людей боюсь! Позволь мнѣ!..
  

СОНЯ.

   Что же ты дѣлаешь, мать? Съ кѣмъ? Съ нимъ!
  

ДИНА.

   Не мѣшай мнѣ, Соня! Пусть онъ пойдетъ. Вотъ и Эва пошла... знаю, что даромъ, но пусть... Пусть видятъ, что у насъ не сидятъ сложа руки... что люди работаютъ, что есть мужчина въ домѣ, мужскія руки. (Къ Гланку. Говоритъ, какъ съ ребенкомъ) Иди, Гланкъ! Ты заработаешь. Стань на главной улицѣ и смотри направо, налѣво... Жди! Придетъ кто-нибудь и спроситъ: какъ пройти въ ту улицу? Привяжись къ нему, не отставай.
  

ГЛАНКЪ (покорно).

   Можетъ быть, и спроситъ... Почему не спросить? И что значитъ -- спросить?
  

БЕРЪ

(съ сожалѣніемъ).

   Какъ ты перемѣнилась, Дина! Куда твоя молчаливость дѣвалась, твой тихій голосъ? Двѣ недѣли смотрю я, какъ ты живешь,-- не нравится мнѣ, обидно мнѣ. Какъ будто хорошій, честный человѣкъ обманулъ меня.
  

ГЛАНКЪ

(съ живостью).

   Она -- хорошая, Беръ. Нѣтъ, нѣтъ, она хорошая.
  

СОНЯ.

   Беръ! Какъ славно вы говорите! Нѣжно... Душа утихаетъ, боли уходятъ... и пріятно...
  

ДИНА.

   Безъ ножа ты меня рѣжешь, Беръ. Богъ съ тобой! Старый ты уже, а какъ былъ ребенкомъ, такимъ и остался. Ну, Гланкъ, нечего тебѣ стоять и слушать. Даже Боймъ и тотъ началъ работать: на скрипкѣ не играетъ,-- работаетъ...
  

ГЛАНКЪ.

   Работа? Да, работа. Надо работать...
  

ДИНА.

   Иди же. Смотри. (Выходитъ)
  

ГЛАНКЪ (жалобно).

   Выдумали работу. И зачѣмъ надо работать? Когда я молодымъ былъ -- другое дѣло. А теперь? (Вздыхаетъ) И я еще хотѣлъ съ тобой въ домино сыграть. Дуракъ -- хотѣлъ! Сѣли бы хорошо и сыграли бы хорошо. А ты работай! Ахъ, Дина, почему у тебя нѣтъ жалости ко мнѣ?
  

БЕРЪ.

   Не огорчайся, Гланкъ: будемъ вечеромъ играть... я тебѣ и десять очковъ дамъ впередъ.
  

ГЛАНКЪ (радостно).

   Дашь? Честное слово? И отчего тебѣ не дать? Ты таки правъ. Ну если такъ, то хорошо... я уже доволенъ. Пойду.
  

СОНЯ.

   Ребенокъ ты, отецъ. Ничего ты не знаешь! Дорогой ребенокъ.
  

ГЛАНКЪ (замѣшкался).

   Хорошій ребенокъ! Вотъ и ребенокъ. (Смѣется) Алмазъ мой!..
  

БЕРЪ

(съ улыбкой).

   Опять ты заговорился! Иди, а то она придетъ и опять начнетъ кричать.
  

ГЛАНКЪ (торопливо).

   Да, пойду,-- боюсь я ея... (Уходитъ въ комнату направо. Беръ провожаетъ его глазами)
  

БЕРЪ.

   Люди -- всегда люди. Прекрасные и трогательные, какъ дѣти. Всѣ они такіе...
  

СОНЯ.

   Откуда вы все это знаете, Беръ? Вы, должно быть, очень страдали?
  

БЕРЪ.

   Страданія ничего не даютъ, Соня,-- они только озлобляютъ... только. Я въ доброе вѣрю...

(Возвращается Гланкъ. Онъ въ жилеткѣ)

  

ГЛАНКЪ (таинственно).

   Я, Беръ, что-то придумалъ. И отчего мнѣ не придумать? Развѣ это трудно? Я одѣнусь, выйду и какъ будто пойду въ городъ. Но я не пойду... (смѣется) Нѣтъ, я не пойду. Все равно вѣдь, идти или не идти. Ноги болятъ, улицъ боюсь, людей боюсь. Хочешь пойти со мной, Беръ? Сядемъ на скамеечкѣ на углу и посидимъ. А потомъ вернемся...
  

БЕРЪ (улыбнулся).

   Ну и хорошо. Отлично ты придумалъ, Гланкъ.
  

ГЛАНКЪ.

   Я могу придумать! (Съ торжествомъ уходитъ. Весело смѣется) Я могу...

(Соня сосредоточенно ходитъ по комнатѣ. Беръ не спускаетъ съ нея глазъ)

  

БЕРЪ (ласково).

   Отчего ты все такая грустная, дѣвушка моя?
  

СОНЯ.

   Когда невесело, Беръ, грустна; когда весело,-- смѣюсь.
  

БЕРЪ (качаетъ головой).

   Что-то у тебя есть на душѣ, милая дѣвушка. Что -- не знаю, не придумаю! Такая молоденькая, а не смѣется: все грустная, грустная. И когда это вижу, хочется сказать: ничего, все будетъ хорошо, все перемѣнится.
  

СОНЯ (тихо).

   Нѣтъ, не перемѣнится.
  

БЕРЪ.

   Когда ледъ треснулъ, рѣка очистится. Это вѣрно. Вотъ, Соня, передо мной вся жизнь. Иду и смотрю... Есть трещина,-- иду дальше... спокоенъ я: очистится.
  

СОНЯ

(съ недовѣрчивымъ любопытствомъ).

   Да? Всегда?
  

БЕРЪ.

   Всегда... Вотъ я разскажу тебѣ о себѣ. Когда-то у меня мастерская была. Двадцать человѣкъ въ ней работало. Потихоньку, потихоньку сталъ богатѣть! Понимаешь? И тутъ это началось... Развѣ я родился, чтобы деньги выжимать? Изъ кого? Изъ людей? Изъ живыхъ? Развѣ я здѣсь, чтобы деньги беречь? (Съ презрѣніемъ) Деньги! Посмотрѣлъ: есть трещина! Сказалъ я себѣ: отдай мастерскую, освободи людей!.. Такъ и было. Отдалъ рабочимъ мастерскую и ушелъ. Хорошо мнѣ стало...
  

СОНЯ (пораженная).

   Что же вы сдѣлали, Беръ? Зачѣмъ? И теперь вы... бѣдный, работаете на фабрикѣ, Богъ знаетъ, какъ живете! Бѣдный...
  

БЕРЪ (задумчиво).

   Кто богатый?
  

СОНЯ.

   Никогда бы мать этого не сдѣлала. Никто бы такъ не сдѣлалъ. Деньги вѣдь все.
  

БЕРЪ (улыбается).

   Это кто сказалъ?
  

СОНЯ.

   Всѣ говорятъ, жизнь говоритъ.
  

БЕРЪ.

   Всѣ? Жизнь? (Качаетъ головой) Когда у меня мастерская была, я еще съ женой жилъ. Двое дѣтей было... Вотъ я увидѣлъ, что втягиваюсь... думай о женѣ, о дѣтяхъ, а о людяхъ забудь. А мнѣ, Соня, люди дороги. Не я себѣ,-- люди мнѣ дороги. Посмотрѣлъ: трещина. Вотъ и сказалъ я: идите вы направо, а я налѣво.
  

СОНЯ

(всплеснула руками).

   И жену и дѣтей? Какой вы, Беръ! И не жаль вамъ ихъ, и не скучно?
  

БЕРЪ.

   Теперь не скучно, а раньше трудно было... Такъ и ушелъ, Соня. Теперь мнѣ хорошо. Душа спокойна. Работаю, слушаю, что говорятъ... Хорошо люди говорятъ, сильно... Что-то будетъ, Соня, что-то будетъ...
  

СОНЯ

(съ недоумѣніемъ).

   Не понимаю, ничего не понимаю. Отъ богатства отказались, отъ семьи отказались, одежда ваша въ заплатахъ... Даже страшно съ вами! Но хорошо, Беръ, хорошо. (Останавливается у окна и выглядываетъ на улицу) А я какъ жила? (Обернулась къ нему) Что же я сдѣлала?
  

БЕРЪ (ласково).

   Отчего же ты все такая грустная, дѣвушка моя? Что съ тобой?
  

СОНЯ (вдругъ).

   Беръ! Вамъ я могу сказать, какъ отцу... У васъ я могу спросить. Вотъ говорятъ: все для жизни?
  

БЕРЪ (съ живостью).

   Отвѣчай: это неправда.
  

СОНЯ

(не слушаетъ).

   Все для жизни, ни одного отказа. Говорятъ такъ: если нужно украсть, укради; если нужно убить, убей! Правда ли это? Что сказать, что отвѣтить?..
  

БЕРЪ (горячо).

   Нѣтъ, нѣтъ... Всѣ отказы жизни, Соня! Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Ни одной уступки. Она требуетъ: люби,-- скажи "не хочу" -- и ненавидь. Она требуетъ: жертвуй,-- скажи "не хочу" -- и спасайся. Все наоборотъ, все наоборотъ. Если она подставитъ камни и скажетъ: не ходи, разобьешься,-- скажи: "не хочу" -- и иди и разбейся. (Встаетъ) Нѣтъ, нѣтъ... всѣ отказы, ни одной уступки. Кто разъ наклонилъ голову, тотъ оставался въ цѣпяхъ,-- такъ я видѣлъ. (Дѣлаетъ жестъ) Вотъ дорога человѣка.
  

СОНЯ

(съ отчаяніемъ).

   Отчего же я послушала мать? Отчего же я сдѣлала?.. Беръ, крикните мнѣ: жалкая, проклятая, что же ты сдѣлала?
  

БЕРЪ (ласково).

   Ничего, Соня! Конецъ будетъ прекраснымъ... прекраснымъ! Пройдетъ пять-десять лѣтъ, и ты увидишь... будетъ прекрасно! Кругомъ говорятъ объ этомъ, тихо... но уже говорятъ. Кругомъ шепчутъ: будетъ другая жизнь. Еще недолго! Черезъ пять-десять лѣтъ...
  

СОНЯ.

   Черезъ пять-десять лѣтъ? Правда ли? А что будетъ со мной?
  

БЕРЪ.

   Хорошо будетъ. Всѣмъ хорошо будетъ. Пройдетъ пять-десять лѣтъ, и, какъ люди говорятъ, уже не будетъ несчастныхъ. Трудно это сдѣлать, но ничего,-- сдѣлаютъ. Скрутятъ люди жизнь по рукамъ и по ногамъ и скажутъ ей: молчи! Разведутъ большой костеръ и положатъ на него старую жизнь,-- кругомъ будутъ пѣть и танцовать, и она сгоритъ.
  

СОНЯ

(съ удивленіемъ).

   Сгоритъ? И мнѣ простятъ? (Взволнованно) Такъ я поднимусь, Беръ! Вѣрьте мнѣ, клянусь! Всѣ отказы жизни, ни одной уступки больше. Только бы, только бы...

(Заплакала. Входитъ Гланкъ. Возится съ галстухомъ, котораго завязать не можетъ. При видѣ плачущей Сони останавливается въ испугѣ)

  

ГЛАНКЪ.

   Отчего же она плачетъ? Что тутъ случилось, Беръ? Отчего же ты плачешь, звѣзда моя?
  

БЕРЪ.

   Пусть она поплачетъ, Гланкъ. Ничего, это хорошо.
  

ГЛАНКЪ.

   Почему же, почему? (Подходитъ къ ней и гладитъ ея голову)
  

СОНЯ (улыбаясь).

   Если-бы ты зналъ!..
  

ГЛАНКЪ.

   Что?.. А я пришелъ, чтобы ты мнѣ галстухъ завязала. Я долженъ носить галстухъ. И что такое галстухъ? А руки дрожатъ, и я боюсь, что прибѣжитъ Дина и начнетъ кричать.
  

соня

(смѣется и плачетъ).

   Дорогой отецъ! Телѣжка наша... (Завязываетъ галстухъ)
  

ГЛАНКЪ (смѣется).

   Вотъ я одѣвался и думалъ: къ чему эта бѣлая рубаха, чистенькій сюртучокъ? Сейчасъ надѣну шляпу и стану похожимъ на банкира. Даже стыдно...
  

БЕРЪ.

   Надо идти, Гланкъ...
  

ГЛАНКЪ (задумчиво).

   Всего и всѣхъ боюсь: улицъ, людей, лошадей, собакъ, и никто этого не знаетъ. Даже смѣшно. Кому я скажу, а похожъ на банкира. (Виновато смѣется. Къ Сонѣ) Не будешь больше плакать? Не плачь, звѣзда моя. Старичокъ одинъ тебя проситъ объ этомъ, очень проситъ.

(Бѣгомъ уходитъ въ комнату направо. Входитъ Элька. Въ розовомъ платьѣ. Волосы повязаны ярко-красной лентой)

ЭЛЬКА.

   Вотъ и я. Здравствуй, Соня! (Съ восхищеніемъ отступаетъ отъ нея) Какъ ты похорошѣла! А я все худѣю, все худѣю. Здравствуй, хорошая, милая Соня!
  

СОНЯ

(тихо смѣется).

   Здравствуй, Элька.
  

ЭЛЬКА.

   Ты смѣешься! Можно тебѣ сказать? Ты смѣешься, и я думаю про себя тихо, тихо: сегодня Соня не будетъ гордой.
  

СОНЯ.

   Теперь мнѣ хорошо, Элька. Беръ, на душѣ радостно, и чего бы я сейчасъ не сдѣлала...
  

ЭЛЬКА (обернулась).

   Это Беръ? Вы Беръ? (Отступаетъ и оглядываетъ его) Такой страшный! (Смѣется длинно) Такой смѣшной. толстый!.. (Вдругъ) Дайте мнѣ вашу руку.
  

БЕРЪ (тихо).

   Зачѣмъ?
  

ЭЛЬКА (серьезно).

   Одна бѣдная душа подастъ руку другой бѣдной душѣ. (Задумалась) Такія руки были у моего отца: толстыя, теплыя. Его убили! Вы тоже несчастный, Беръ?
  

БЕРЪ

(гладитъ ея руку).

   Ты хорошая дѣвушка! Хорошая...
  

ЭЛЬКА

(вдругъ подноситъ его руку къ своимъ губамъ. Съ упрекомъ).

   Отчего же вы не даете? Если одинъ хочетъ у другого руку поцѣловать, такъ онъ знаетъ, за что. Одна бѣдная поцѣловала руку у одного бѣднаго... за ласку, за ласку. (Цѣлуетъ его руку)
  

СОНЯ (вдругъ).

   Элька! Ты говоришь, и вотъ уже уходятъ мои радости. И вотъ мнѣ уже трудно. И вотъ становится гора на моей дорогѣ, и я уже не могу идти.

(Входитъ Гланкъ. Онъ уже одѣтъ, въ шляпѣ, въ рукѣ палка)

  

ГЛАНКЪ.

   Идемъ, Беръ. А, Элька! Здравствуй, Элька.
  

ЭЛЬКА.

   Здравствуйте... Я къ вашей Сонѣ пришла...

(Входитъ Дина. Принесла лампу и ставитъ ее на столъ)

  

ДИНА (сердито).

   Ты все еще здѣсь? Когда же ты уйдешь?
  

ГЛАНКЪ (робко).

   Я переодѣвался, Дина.
  

ДИНА.

   Такъ ступай. (Замѣтила Эльку) И Элька здѣсь? Опять пришла?
  

ЭЛЬКА

(виновато улыбается).

   Я, какъ бабочка, влетаю въ комнату, покружусь и улетаю...
  

ДИНА.

   А работать не хочешь? Все летаешь?..
  

ГЛАНКЪ.

   Идешь, Беръ? И о чемъ ты всегда думаешь? У меня бы голова разболѣлась.
  

БЕРЪ (улыбается).

   Думаю о томъ, Гланкъ, что будетъ отлично... И какъ славно тогда размѣстимся, какъ удобно! (Серьезно) Дина не будетъ кричать. А Элькѣ отведутъ золотую комнату... золотую.

(Послѣднее слово уже слышно за дверью. Дина взяла оба кресла и выноситъ ихъ. Пауза)

  

ЭЛЬКА.

   Тихо стало... (Смѣется гармонично, длинно)
  

СОНЯ

(занята собой; неохотно).

   Какъ поживаешь, Элька? Что подѣлываетъ твоя бабушка?
  

ЭЛЬКА.

   Бабушка? Все слѣпая, все слѣпая. Теперь съ ней трудно стало. Ноги у нея распухли, и ей нельзя выходить. Плачетъ она много, долго. По ночамъ она привязываетъ меня къ себѣ, чтобы я не убѣжала, и такъ мы лежимъ до утра.
  

СОНЯ.

   Какъ ты это переносишь?
  

ЭЛЬКА

(не слушаетъ ея).

   Я пришла, милая Соня, попросить тебя... Не смотри такъ на меня. (Съ мольбой) Соня, Соня...
  

СОНЯ (ласково).

   О чемъ?
  

ЭЛЬКА

(садится подлѣ нея).

   Не будешь сердиться? Не скажешь Элькѣ: уйди, Элька!
  

СОНЯ (нетерпѣливо).

   Говори же.
  

ЭЛЬКА

(вдругъ рѣшается).

   Не мучь, Соня, Арна. Я не могу видѣть... я не могу. Я дарю его тебѣ, я отказываюсь.
  

СОНЯ (вспыхнула).

   Онъ еще помнитъ меня?
  

ЭЛЬКА

(съ страданіемъ).

   Онъ мучится, Соня. Вотъ я пришла просить за него, пришла отдать его. Развѣ мнѣ нужны его слезы? (Какъ эхо) Его слезы! Его вздохи? (Какъ эхо) Его вздохи!
  

СОНЯ

(съ любопытствомъ).

   Разскажи, Элька, разскажи...
  

ЭЛЬКА.

   Кого я люблю? Его или себя? А онъ любитъ Соню. Лежала всю ночь и думала: онъ любитъ Соню! Милая Соня, позови его, скажи ему: Соня тебя любитъ.
  

СОНЯ

(въ упоеніи).

   Я позову его! И развѣ я скажу ему: Арнъ, я...! Это возможно, Элька? И ничего онъ не увидитъ на мнѣ? Я скажу ему: Арнъ, я...! Онъ пойметъ, Элька?
  

ЭЛЬКА (тихо).

   Онъ пойметъ.
  

СОНЯ.

   Сброшу горы съ себя и вздохну легко. Элька, я люблю тебя, я васъ всѣхъ люблю. Вотъ стѣна,-- я люблю стѣну! Вотъ небо,-- я люблю небо! Пусть придетъ Арнъ!
  

ЭЛЬКА.

   Я уйду, Соня. Даже не вздохну, даже не заплачу... А если заплачу, ты не будешь сердиться? Сидитъ гдѣ-то въ углу дѣвушка и плачетъ... Пусть плачетъ!
  

СОНЯ

(не слушаетъ ея).

   Посмотри, Элька, на меня и скажи, какая я? Въ глазахъ моихъ ничего не видно?
  

ЭЛЬКА.

   У тебя прекрасные глаза.
  

СОНЯ.

   Какое у меня лицо? (Встаетъ) Посмотри еще разъ. Тронь мои руки. Ничего не видно?
  

ЭЛЬКА (въ недоумѣніи).

   Я не понимаю, Соня.
  

СОНЯ (нетерпѣливо).

   Чего я хочу! Ничего я не хочу. Посмотри, какъ я хожу. Ничего не видно? Элька, я сбрасываю съ себя горы. Элька, я опять поднимаю голову!
  

ЭЛЬКА (встаетъ).

   Пойду я. Какъ хорошо, Соня! Я счастлива, я счастлива! Дай мнѣ тебя поцѣловать. Какъ ты пахнешь! Закружится голова у Арна отъ радости. Какъ хорошо... Спрячется дѣвушка въ углу и будетъ думать: счастливъ Арнъ, счастливъ...
  

СОНЯ (вслушалась).

   Какая ты, Элька! Что я передъ тобой?

(Провожаетъ ее къ дверямъ. Входитъ Дина и вноситъ кресла)

  

ДИНА.

   Только эта пара креселъ осталась, а когда-то имѣла ихъ дюжину. И эта пара пропадаетъ. (Ставитъ ихъ по бокамъ кушетки) Ушла сумасшедшая? О чемъ она говорила съ тобой?
  

СОНЯ (сухо).

   Ни о чемъ.
  

ДИНА.

   Можетъ быть, опять объ Арнѣ? Могла бы сказать ей, чтобы она перестала ходить сюда.
  

СОНЯ.

   Могла бы! (Смѣется) Да, могла бы. Все такъ, ты всегда права.

(Ходитъ по комнатѣ. Смѣется, поетъ. Иногда задумывается)

  

ДИНА

(прибираетъ въ комнатѣ).

   Куда пошелъ Беръ?
  

СОНЯ

(машинально повторяетъ).

   Куда пошелъ Беръ? (Смотрится въ зеркало, достаетъ изъ шкафа платье и осматриваетъ его. Поетъ) Куда пошелъ Беръ? (Заглядываетъ въ комнату Бойна, налѣво) А Боймъ все работаетъ?
  

ДИНА.

   Теперь я уважаю Бойма. (Перестаетъ прибирать) Зачѣмъ ты платье вынула? Ты уходишь?
  

СОНЯ.

   Куда я пойду? Буду сидѣть и смотрѣть на тебя. (Поетъ) Куда пошелъ Беръ?..

(Входитъ дѣдъ. Ступаетъ тяжело, медленно. Дина отвернулась отъ него)

  

ДѢДЪ.

   Тяжелые сны мнѣ снятся. Ихъ-и! Не могу я уйти отъ нихъ.
  

СОНЯ (обернулась).

   Дѣдушка! Какіе сны? О чемъ ты говоришь?
  

ДѢДЪ.

   Старые сны, старая жизнь. Выползаютъ люди изъ земли, плачутъ и душатъ меня... Ихъ-и! Да, тяжело было когда-то, не то, что теперь. Ихъ-и! (Садится на кушетку)
  

ДИНА.

   Встань съ кушетки! Сейчасъ встань! Можешь на стулѣ сидѣть.
  

СОНЯ.

   И теперь не лучше, дѣдушка.
  

ДѢДЪ (оторопѣлъ).

   Что, какъ? На стулѣ? Ну хорошо! (Садится у окна и ищетъ Соню глазами) Когда-то людей на эшафотѣ сѣкли, сквозь строй прогоняли... Сплю и эшафотъ вижу... кровь на землѣ... Ихъ-и! (Вздохнулъ) Плачетъ старое и душитъ меня...
  

СОНЯ

(съ состраданіемъ).

   Когда ты умрешь, дѣдушка? Никому ты не нуженъ, никто тебя не любитъ, самъ мучишься!
  

ДѢДЪ.

   Что? Я то прошу: Господи, пошли мнѣ смерть! -- не посылаетъ.
  

ДИНА

(выглянула въ окно).

   Вотъ Эва идетъ. (Всматривается) Опустила носъ. А я раньше знала.
  

СОНЯ

(подходитъ къ окну и выглядываетъ на улицу).

   Бѣдная Эва! Все ищетъ, ищетъ...
  

ДѢДЪ.

   Поднимаются туманы, ползутъ, ползутъ и душатъ... Ихъ-и!
  

ДИНА (нетерпѣливо).

   Молчи!

(Дѣдъ испуганно умолкаетъ. Входитъ Эва. Мрачно снимаетъ шляпку. Садится)

  

ДИНА (насмѣшливо).

   Опять ничего! А что я предсказывала?
  

ЭВА.

   Такъ не посылай, не гони. Это кончится плохо. Говорю тебѣ: кончится плохо.
  

ДИНА.

   Не пугай меня. Кончится-кончится... (Сейчасъ же) Почему?
  

ЭВА.

   Посмотри въ окно, узнаешь!
  

ДИНА

(бросается къ окну).

   Смотритъ сюда... Какой красивый и какъ одѣтъ. Вѣроятно, богатый...
  

ЭВА.

   Спроси у него!
  

ДИНА.

   И спрошу. Меня не испугаешь. (Дѣлаетъ движеніе, чтобы выйти)
  

СОНЯ (грозно).

   Не смѣй ходить! Я не велю. Знаю, знаю, зачѣмъ ты пойдешь...
  

ДИНА.

   Мнѣ лучше, если знаешь.

(Выходитъ. Соня хочетъ удержать ее)

ЭВА (устало).

   Пусть идетъ, все равно. Кто меня спасетъ? Убѣгала отъ него и думала: куда я бѣгу? Къ кому я приду? Отведетъ меня мать въ сторону и начнетъ шептать...
  

СОНЯ (тихо).

   Начнетъ шептать...
  

ЭВА.

   И для этого нужно жить... для этого, Соня?
  

СОНЯ.

   Ты не можешь сказать ей -- "не хочу"?
  

ЭВА.

   Сказать? Я? Нѣтъ, не могу, я боюсь ея. Тебѣ, Соня, хорошо,-- тебя никто не можетъ заставить... А меня...
  

СОНЯ

(странно смотритъ на нее).

   Да? Ты такъ думаешь?
  

ЭВА.

   Кто со мной считается? Ты гордая, тебя всѣ боятся. Отецъ тебя любитъ...
  

СОНЯ (растерянно).

   Вотъ ты и заплакала. Какія мы несчастныя, Эва, какія одинокія!
  

ЭВА.

   Я ненавижу ее. Погубитъ меня и скажетъ: нужно жить! Будетъ шелкъ, золото... Шепчетъ-шепчетъ, и голова кружится, и сама не знаешь, чего хочешь.
  

СОНЯ.

   Вотъ это, Эва, страшно, этого нужно бояться.
  

ЭВА (вдругъ).

   Я убью себя!
  

СОНЯ.

   Ну вотъ! Какая ты! Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!
  

ЭВА.

   Надо вѣдь знать, что у меня въ головѣ! Не, хочу я ей покориться. Ни за что, ни за что!
  

СОНЯ (съ ужасомъ).

   Что у насъ происходитъ? Если бы люди знали! Что съ нами стало. А вѣдь когда-то и у насъ было весело... приходили гости... Помнишь, Эва? Танцовали... Помнишь, Эва? Смѣялись...
  

ЭВА.

   Если-бы ты, Соня, была моей матерью! Я положила бы голову къ тебѣ на плечо и такъ бы поплакала, такъ бы поплакала. Обними меня, Соня. Развѣ я дурная? Все хорошее еще осталось во мнѣ. Но страшно: камнями мать выгоняетъ.
  

СОНЯ.

   Перестань, Эва. Не выдержу я и заплачу.
  

ЭВА.

   Вотъ, Соня, у насъ живетъ Боймъ... ты никому не разскажешь? живетъ Боймъ, и я полюбила его. Отвернись, Соня! Но онъ молчитъ. Боймъ молчитъ... Обо всемъ говоритъ, только объ этомъ молчитъ. (Вдругъ) Зачѣмъ я разсказала тебѣ? Не будешь смѣяться надо мной: Эва любитъ!
  

СОНЯ (съ порывомъ).

   Тебѣ плохо, и ты мучишь меня. Можетъ быть, меня нельзя уже мучить... можетъ быть, въ моемъ сердцѣ столько ранъ, что даже нельзя и посмотрѣть на меня.
  

ЭВА (испуганно).

   Соня, Соня! Не говори такъ: мнѣ больно. Ты гордая, ты не должна такъ говорить.
  

СОНЯ.

   Ну такъ будемъ молчать. Стиснемъ зубы и будемъ молчать. (Хочетъ заплакать) Нѣтъ, нѣтъ, не буду плакать.

(Входитъ Дина, недовольная, мрачная)

  

ДИНА.

   Уѣхалъ! Не могла я съ нимъ поговорить. Такъ одѣтъ! Ты, Эва, смотри, смотри!
  

ЭВА (тихо).

   Что же я дѣлаю?
  

СОНЯ (гнѣвно).

   Замолчи, мать! Я прокляну тебя! Не довольно съ тебя одного?..
  

ДИНА.

   Что это ты? Ты съ кѣмъ говоришь?
  

СОНЯ (изступленно).

   Замолчи! Или я сейчасъ выбѣгу на улицу и начну кричать: Дина продаетъ своихъ дочерей!
  

ДИНА (испуганно).

   Тише, проклятая: Боймъ услышитъ...
  

СОНЯ.

   Такъ не будешь, не будешь!

(Долгая пауза)

  

ДѢДЪ (смѣется).

   Вотъ кричали, и опять тихо стало. Тихо, тихо... Ихъ-и!
  

СОНЯ.

   Ну и хорошо, дѣдушка! Ну, радуйся. (Входитъ Боймъ. Видъ усталый. Глаза лихорадочно горятъ)
  

БОЙМЪ.

   Пальцы перестали дѣйствовать, до того я заработался съ этой перепиской. (Ходитъ по комнатѣ. Эва слѣдитъ за нимъ) Забросилъ скрипку. Все это будетъ потомъ, потомъ! Теперь уроки, переписка и деньги. (Оглядывается) Что это вы всѣ какъ будто недовольны? Милая Соня, милая Эва!
  

СОНЯ

(съ любопытствомъ смотритъ на него).

   Вы замѣтили? Развѣ вы что-нибудь замѣчаете? (Оглядываетъ себя въ зеркалѣ) Скажите, Боймъ, вы меня видите?
  

ЭВА

(тихо смѣется).

   Онъ никого не видитъ.
  

БОЙМЪ (смѣется).

   Я васъ вижу, Соня. Сегодня у васъ хорошее лицо, гордое!
  

СОНЯ.

   Да? А Эву видите? Гдѣ Эва? Покажите мнѣ ее.
  

ЭВА (смущенно).

   Соня!
  

БОЙМЪ

(все ходитъ).

   Господа, сегодня я счастливъ!
  

ДИНА (насмѣшливо).

   Когда вы не были счастливы?
  

БОЙМЪ.

   Нѣтъ, Дина, это что-то другое, новое. Знаете, какъ я себя чувствую въ этомъ городѣ? Какъ мертвый въ могилѣ. Я всѣмъ чуждъ,-- все мнѣ чуждо. Страданія меня не трогаютъ. Не чувствую любви ни къ людямъ, ни къ домамъ. Хожу по улицамъ: все пусто, все умерло. Вотъ у Гёте это хорошо сказано... (Декламируетъ грустно)
  
   "Горныя вершины спятъ во тьмѣ ночной;
   Тихія долины полны сѣрой мглой.
   Не скрипитъ дорога, не шумятъ листы"...
  
   И все же, Дина, я счастливъ! Всей душой, Соня, я чувствую себя тамъ, въ прекрасныхъ странахъ, въ волшебныхъ городахъ...
  

ЭВА.

   Я завидую вамъ, Боймъ!
  

ДИНА.

   Я не понимаю этого и не хочу понять...
  

БОЙМЪ.

   Можетъ быть, вы правы, Дина, и лучше быть глухимъ, слѣпымъ, не мечтать, не жаждать!.. Но сегодня я счастливъ, безумно счастливъ. Я разсчиталъ, что если такъ буду работать, то къ осени уже смогу уѣхать заграницу. Я буду за-границей, Дина! Мнѣ хочется обнять васъ и кружиться по комнатѣ.
  

ЭВА

(тихо, съ отчаяніемъ).

   За-границей?
  

СОНЯ (грустно).

   За-границей?
  

ДИНА.

   Я всегда говорила, что тотъ, кто играетъ на скрипкѣ, не имѣетъ мозговъ въ головѣ. Что же вы, Боймъ, будете дѣлать за-границей? Вы вѣдь съ голода умрете. Или вы думаете, что найдете другую Дину, которая будетъ кормить васъ и мѣсяцами ждать денегъ?
  

БОЙМЪ.

   Деньги! Все деньги!.. Нѣтъ, вы подумайте: этотъ городъ, гдѣ такъ кричатъ, и заграница. Это страшное -- и спокойное, радостное. Небо -- и открытая кровоточащая рана! Оглянитесь, что вы видите кругомъ себя? Длинныя грязныя улицы, грязные дома, плачущихъ людей... Подождите, Дина, я вамъ что-то прочитаю.

(Бѣжитъ въ свою комнату)

  

ДИНА

(кричитъ ему вслѣдъ).

   Не надо, не надо. Мы вѣримъ вамъ.
  

БОЙМЪ

(изъ комнаты).

   Не надо вѣрить. Я вамъ прочту, чтобы вы могли сравнить. (Выходитъ съ книжкой въ рукахъ) Я хочу, чтобы у васъ закружилась голова. Это преображаетъ человѣка, это дѣлаетъ его красивымъ, благороднымъ, возвышаетъ его. Смотрите, Дина, вотъ нашъ городъ, наши улицы; вспомните наши переулки, грязь, ночную тьму... А потомъ слушайте. (Читаетъ съ пафосомъ) "Королевская площадь! Памятникъ Бисмарка. Широкій пьедесталъ изъ краснаго мрамора. Тамъ, на его вершинѣ, во весь свой могучій ростъ гордо и твердо стоитъ первый канцлеръ въ длинномъ кирасирскомъ мундирѣ. Бисмаркъ сурово и пристально всматривается въ даль. Его выскочившіе почти изъ орбитъ глаза горятъ. Широкій плащъ едва держится на богатырскихъ плечахъ"...
  

ДИНА.

   Довольно, Боймъ, довольно. Какіе пустяки! Вѣроятно, это написалъ какой-нибудь другой Боймъ.
  

БОЙМЪ

(машетъ руками).

   Умоляю васъ, умоляю.
  

ЭВА.

   Читайте, читайте.
  

БОЙМЪ (читаетъ).

   ..."Направо отъ монумента -- безжизненный сфинксъ въ своей обычной классической позѣ. На лѣвомъ фронтѣ въ гордой и воинственной позѣ, съ остроконечнымъ шлемомъ на головѣ, стоитъ молодая, стройная германка и безжалостно давитъ своей сильной, закованной въ латы ногой голову издыхающей пантеры". (Закрываетъ книгу. Опускаетъ голову) Если это васъ не тронуло, Дина вы не человѣкъ! Все возвышенное, что поднимаетъ человѣка надъ этой жалкой землей, надъ этими скорбями не находитъ въ васъ отклика. Зачѣмъ же вы живете? Зачѣмъ вы ходите по землѣ?
  

ЭВА (вдругъ).

   Вамъ ничего не нужно было сказать мнѣ, Боймъ?
  

СОНЯ.

   Это нѣжно, какъ музыка, и хочется подняться, улетѣть куда-нибудь.
  

БОЙМЪ.

   Я изнемогаю... какъ каторжный работаю теперь день и ночь. Я долженъ уѣхать отсюда... мнѣ страшно здѣсь, мнѣ тяжело. Скорѣй, скорѣй подальше отъ этихъ больныхъ, искалѣченныхъ, замученныхъ,-- отъ этихъ ужасовъ, тьмы, дикости...
  

СОНЯ

(захватила платье и выходитъ въ комнату направо. Къ матери).

   Пойдемъ, мать, ты поможешь мнѣ. Я хочу переодѣться.
  

ДИНА (сурово).

   Не хочу!
  

СОНЯ (настаиваетъ).

   Пойдемъ, пойдемъ!
  

ДИНА (недовольно).

   Идешь, Эва?
  

СОНЯ.

   Нѣтъ, нѣтъ, пусть Эва останется. Эва мнѣ не нужна.

(Дина недовольно качаетъ головой и выходитъ)

  

ЭВА

(послѣ паузы; тихо)

   Вы такъ хорошо разсказываете, Боймъ,-- нельзя слушать равнодушно. Душа томится, чего-то хочетъ душа. Эти прекрасныя страны!. Зачѣмъ разсказывать? Развѣ не лучше не знать о нихъ? Эти прекрасныя страны! Я молюсь на нихъ... Я вижу эти площади, залитыя свѣтомъ: они мнѣ снятся. (Вдругъ) Вамъ ничего не нужно было сказать мнѣ?
  

БОЙМЪ (подумалъ).

   Нѣтъ, ничего...
  

ЭВА (печально).

   Вотъ льются слова, текутъ, и среди нихъ не вижу своихъ. Но ничего, Боймъ. Можетъ быть, это лучшее, что даритъ мнѣ судьба?
  

БОЙМЪ.

   Вы иногда говорите непонятно.
  

ЭВА.

   Посмотрите кругомъ себя. Нѣтъ, вы не видите, вы ничего не понимаете! Мнѣ, Боймъ, 18 лѣтъ... Что дальше? Мнѣ будетъ 19. Что дальше? Мнѣ будетъ 20. А еще дальше? Длинный, тяжелый рядъ годовъ безъ цѣли, безъ радостей... Зачѣмъ? Посмотрите, вѣдь мы падаемъ въ бездну! Раскрыла бездна свой черный ротъ.
  

БОЙМЪ (задумчиво).

   Да, бездна подъ нами...
  

ЭВА (грустно).

   Кто въ жизни не ударитъ меня? Кто, пройдя мимо, не броситъ меня къ ногамъ своимъ, чтобы растоптать? Придетъ ли кому-нибудь въ голову мысль: вотъ дѣвушка, она хочетъ жить, какъ человѣкъ, Боймъ, какъ человѣкъ.
  

БОЙMЪ (растроганный).

   Да, да, милая Эва, вы правы. Hа всемъ здѣсь лежитъ проклятіе, и оттого я бѣгу отсюда. (Эва смѣется) Почему вы засмѣялись?
  

ЭВА

(сквозь слезы).

   Я права, да, я права!..
  

ДИНА

(изъ комнаты).

   Эва, ступай сюда, довольно разговаривать!
  

ЭВА.

   Вы слышите, Боймъ? Ну, думайте скорѣе. Вамъ ничего не нужно было сказать мнѣ?
  

БОЙМЪ (удивленно).

   Нѣтъ, ничего! (Выглядываетъ въ окно) Дождь идетъ! Почему это вамъ пришло въ голову? Какая вы странная, Эва... странная.
  

ЭВА.

   Ну, такъ хорошо! Я рада, Боймъ... рада!

(Изъ комнаты Бойма показывается голова Гланка)

  

БОЙМЪ

(замѣтилъ Гланка).

   Посмотрите, Эва! Вашъ отецъ!
  

ЭВА (удивленно).

   Да, отецъ. (Подбѣгаетъ къ Гланку) Почему ты не входишь?

ГЛАНКЪ

(виновато улыбается).

   Я ея боюсь. Она не сердита? Полилъ дождь, и я вернулся.
  

ЭВА (къ Бойму).

   Какой человѣкъ! (Къ отцу) Войди же! Ахъ ты, бѣдный...
  

БЕРЪ (входитъ).

   Вотъ дождь, такъ дождь!

(Гланкъ все стоитъ у дверей и опасливо выглядываетъ. Входитъ Дина)

  

ДИНА (недовольно).

   Позвала въ комнату и не выпускаетъ. А, Беръ! Ты весь мокрый! Что это, дождь? Ступай-ка въ корридоръ, ты загрязнишь всю комнату. Эва, сдѣлай чай. (Замѣчаетъ Гланка въ дверяхъ) Какъ, ты уже вернулся?
  

ГЛАНКЪ (жалобно).

   Вернулся, вернулся...
  

ДИНА.

   Не могъ гдѣ-нибудь переждать? (Подходитъ къ дверямъ) Ну войди, хлѣбодатель!
  

ГЛАНКЪ.

   А ты не будешь кричать?..
  

ДИНА (въ гнѣвѣ).

   Онъ еще торгуется... Войди, старый пень, войди, ничтожество.
  

ГЛАНКЪ (входитъ).

   Вотъ ты посылаешь меня, гонишь: ступай, Гланкъ! Что значитъ -- ступай? И куда ступай? А если уже пошелъ? Обрадовался городъ! Сказали всѣ: ну если уже Гланкъ пошелъ, такъ дадимъ ему службу. Вотъ я шляпу испортилъ. Завтра я не пойду покупать новую, нѣтъ, нѣтъ! Никому я этого удовольствія не сдѣлаю. (Снимаетъ пальто) Вотъ и пальто... Пальто таки ничего себѣ пальто, а оно мокрое. (Бережно раскладываетъ его на кушеткѣ)
  

ДИНА

(сердито вырываетъ у него пальто изъ рукъ).

   Въ землю или съ твоимъ пальто! Все залилъ водой, не жалко тебѣ Дины! Что такое Дина? Лошадь, волъ?.. Пусть трудится! Ничтожество!
  

ГЛАНКЪ (смиренно).

   Я таки не говорю, что значу много. Развѣ я это говорю? Нѣтъ, нѣтъ!

(Входитъ Беръ)

  

БЕРЪ.

   Вотъ мы и дома. Все кончается хорошо. И чего ты, Гланкъ, боялся? Я вѣдь тебѣ говорилъ, что Дина хорошая, разсудительная.
  

ДИНА.

   Ты могъ бы помолчать, Беръ! (Выходитъ въ досадѣ. Уноситъ пальто Гланка)
  

ГЛАНКЪ (повеселѣлъ).

   Ну, слава Богу! Ахъ, Богу слава! Какъ я люблю свой домъ. И что такое домъ? (Спохватился и смѣется) Нѣтъ, я не то хотѣлъ сказать. Беръ, какъ тутъ пріятно. Сейчасъ будемъ чай пить. Диночка таки сердита,-- ну ничего! Дѣточки дома, не мокро, не падаетъ съ неба. И почему Богъ сдѣлалъ такъ, что я долженъ зарабатывать? Сдѣлалъ бы меня женщиной... (Боймъ уходитъ къ себѣ, Эва въ комнату налѣво) и какой бы я женщиной былъ! Думаешь, какъ Дина? Нѣтъ... (Беръ киваетъ головой) Я былъ бы добрымъ, какъ теленочекъ... Я варилъ бы обѣдъ, смотрѣлъ бы за дѣточками. И всѣхъ бы любилъ, только любилъ... (смѣется) и жалѣлъ бы мужа. Какъ бы я его жалѣлъ! (Беретъ Бера подъ руку и выходитъ съ нимъ)
  

ДѢДЪ (поднимается).

   Тяжело мнѣ. Охъ, тяжело.

(Медленно выходитъ. Входитъ Соня. На ней новое платье. Садится на кушетку, опустила голову на руки. Изъ комнаты Бойма выходитъ Арнъ. Закрываетъ дверь за собой)

  

АРНЪ.

   Вотъ я тебя и засталъ.
  

СОНЯ (испуганно).

   Арнъ! Ты меня испугалъ!
  

АРНЪ.

   Чѣмъ это кончится, Соня?
  

СОНЯ (овладѣвъ собой).

   Не знаю...
  

АРНЪ.

   Кто же знаетъ? Мать тебѣ не позволяетъ? Такъ я пойду и выпрошу тебя у матери. Сяду возлѣ нея, какъ сынъ, и разскажу все самыми дорогими словами, и она отдастъ тебя.
  

СОНЯ.

   Нѣтъ, это не то...
  

АРНЪ.

   Можетъ быть, стѣна стоитъ между нами,-- я сломаю стѣну. Можетъ быть, люди стоятъ между нами,-- я отброшу ихъ въ сторону.
  

СОНЯ.

   Почему ты не посмотришь на меня? Ничего тебѣ не говоритъ мое лицо?
  

АРНЪ.

   Ты стала еще красивѣе. Ты какъ будто возмужала... честное слово.
  

СОНЯ.

   Всмотрись хорошенько. Можетъ быть, измѣнились мои глаза?
  

АРНЪ.

   Какъ ты спрашиваешь? Никогда ты такъ не спрашивала! (Подходитъ къ ней и внимательно смотритъ на нее) Нѣтъ, ты все такая же. Нѣтъ, ты стала лучше. Руки у тебя пополнѣли. Мнѣ хочется поцѣловать ихъ...
  

СОНЯ

(оглядывается на дверь; быстро).

   Нѣтъ, нѣтъ, Арнъ, этихъ рукъ тебѣ нельзя цѣловать. Я ненавижу ихъ.
  

АРНЪ (съ упрекомъ).

   Соня!
  

СОНЯ.

   Развѣ все еще возможно? Можно вернуть вчерашній день и прожить его иначе?
  

АРНЪ.

   Я не знаю, чего ты хочешь? Прежде мы иначе разговаривали. Помнишь? По вечерамъ мы сидѣли на скамьѣ, въ концѣ улицы... О чемъ мы говорили? Развѣ я помню? Кажется, птицы летали вокругъ насъ... кажется, мы разговаривали о свадьбѣ. Вотъ это бѣлое платье къ вѣнцу, что мы видѣли, все ждетъ тебя... въ концѣ улицы, подъ деревомъ.
  

СОНЯ.

   Не надо вспоминать объ этомъ.
  

АРНЪ.

   По вечерамъ мы сидѣли на скамейкѣ подъ деревомъ, въ концѣ улицы...
  

СОНЯ (откровенно).

   Мнѣ пріятно, что ты пришелъ, что ты засталъ меня...
  

АРНЪ.

   Ты говоришь правду?
  

СОНЯ.

   Какъ мнѣ пріятно, что ты стоишь здѣсь, и я не могу убѣжать. Какъ мнѣ пріятно, что ты можешь схватить меня и поставить передъ собой на колѣни.
  

АРНЪ.

   Вотъ я уже забылъ все, и эти три мѣсяца. Вотъ я забылъ и слезы, и ревность. (Беретъ ее за руку и притягиваетъ къ себѣ) Дай мнѣ твои руки. Какъ ты возмужала, Соня. (Обнимаетъ ее)
  

СОНЯ.

   Можетъ быть, это сонъ... но это сонъ сладкій. Если бы я могла быть достойной тебя! Я такъ тоскоаала... По утрамъ было трудно, невыносимо. Знала,-- будетъ вечеръ, но не увижу Арна.
  

АРНЪ.

   Почему же? Нѣтъ, не буду спрашивать. (Въ опьяненіи) Ты выйдешь сегодня вечеромъ?.. Пройдетъ дождь, будетъ свѣтло, деревья будутъ пахнуть, мы сядемъ на скамьѣ, въ концѣ улицы...
  

СОНЯ.

   Не будемъ думать. (Цѣлуетъ его) Зачѣмъ намъ думать? Если-бы люди не могли думать! Если-бы у нихъ не было совѣсти, если-бы человѣкъ былъ камнемъ... Все -- если-бы, если-бы... (Вдругъ) Вотъ ты узналъ что-нибудь дурное обо мнѣ,-- ты бы простилъ?
  

АРНЪ.

   Ничего дурного ты не можешь сдѣлать.
  

СОНЯ.

   Да, ничего не могу. Не будемъ думать. Вотъ, если бы семьи не было, отца, дѣда... Если-бы, если-бы...
  

АРНЪ.

   Мнѣ пріятно. Мнѣ нравится все, что ты говоришь.
  

СОНЯ.

   Посмотри въ мои глаза: въ нихъ ничего не видно?
  

АРНЪ.

   Честное слово, ничего. Славные у тебя глаза..
  

СОНЯ.

   Мы вернули вчерашній день. Придешь, Арнъ, домой и скажешь своей матери: черезъ мѣсяцъ моя свадьба съ Соней,-- и мать твоя обрадуется... Не будемъ думать!

(Сидятъ обнявшись. Входитъ Дина. Увидѣвъ Арна, останавливается, пораженная)

  

ДИНА

(съ крикомъ).

   Что же ты сдѣлала, Соня? Что ты сдѣлала? (Оба вскакиваютъ въ испугѣ) Никогда этого не будетъ. Нѣтъ, нѣтъ. Я не допущу. Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!
  

Занавѣсъ.

  

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

  

Комната Бойма. Деревянная кровать, возлѣ крошечный столикъ, На кровати сидитъ дѣдъ. Небольшой шкафчикъ, комодъ. Въ одномъ углу деревянный пюпитръ. На полу валяются коробки отъ папиросъ, ненужныя бумаги и другой соръ. Посреди комнаты. Беръ возится съ корзиной. Эва, присѣвъ на корточки, укладываетъ вещи въ чемоданъ. Вечеръ. Въ комнатѣ холодно. Горитъ лампа. Ранняя зима. Выпалъ первый снѣгъ. Въ окна глядитъ луна. Соня въ шали, которая скрываетъ ея фигуру. Она стоитъ у окна и выглядываетъ въ освѣщенный дворъ. Боймъ, взволнованный, вертится по комнатѣ.

  

БОЙМЪ.

   Что мнѣ еще нужно взять? Какъ бы не забыть... (Поднялъ пюпитръ и осматриваетъ его. Подходить съ нимъ къ Эвѣ) Этотъ пюпитръ, милая Эва, я рѣшилъ подарить вамъ на память. Куда я его повезу?
  

ЭВА.

   Я его буду беречь, и когда вы вернетесь...
  

БОЙМЪ.

   Я никогда не вернусь сюда. Опять, въ этотъ городъ? Нѣтъ, никогда! (Наклонился къ чемодану) Я даже не вспомню о немъ. Поскорѣе, поскорѣе бы забыть, что гдѣ-то на земномъ шарѣ есть такой городъ.
  

ЭВА (вздохнувъ).

   Вы правы! (Пожимаетъ плечами).
  

БЕРЪ

(возится съ корзиной).

   И зачѣмъ вы уѣзжаете? Теперь?
  

БОЙМЪ

(поднимаетъ съ пола книги).

   Да, теперь. (Къ Эвѣ) Вы, кажется, забыли книги вложить? Боже мой! Мои книги! Положите ихъ вотъ здѣсь.
  

ЭВА.

   Кто же кладетъ книги сверху? Вы ничего не понимаете. Какъ вы тамъ будете жить? (Беретъ у него книги. Онъ смѣется) Ахъ, это тѣ книги! Что вы сдѣлали книги, что вы сдѣлали...
  

СОНЯ

(съ сожалѣніемъ).

   Вотъ и зима пришла! (Кутается въ шаль)
  

ЭВА.

   А потомъ весна будетъ. Кто доживетъ?
  

БЕРЪ.

   Всѣ доживемъ. Ничего, доживемъ.
  

БОЙМЪ.

   Не увижу я здѣшней весны съ ея грязью, съ замученными людьми, съ умирающими дѣтьми... Слава Богу!
  

СОНЯ.

   Вотъ и зима пришла...
  

БЕРЪ.

   И хорошо. Дышать легче.
  

БОЙМЪ

(запираетъ ключикомъ чемоданъ).

   Ну теперь съ чемоданомъ готово. А вы, Беръ, все еще возитесь? (Ласково смѣется) Хорошій вы, Беръ. Когда нужно -- поможете, когда нужно -- упрекнете... Хорошій вы! Чемоданъ, ступай-ка въ ту комнату! (Къ Эвѣ) Напьемся чаю -- и въ путь. (Смотритъ на часы) Черезъ полчаса я уѣду. Какъ это странно: уѣду навсегда. Думалъ, что эти пять мѣсяцевъ никогда не кончатся, а теперь какъ будто ихъ и не было... (Поднимаетъ чемоданъ)
  

ЭВА.

   Я помогу вамъ, Боймъ. Позвольте мнѣ.
  

БОЙМЪ.

   Зачѣмъ? Что я -- чемодана не подниму? Я два такихъ понесу.
  

ЭВА.

   А я хочу. Мнѣ это пріятно!..
  

БОЙМЪ (смѣясь).

   Понесемъ вмѣстѣ. (Оба выходятъ)
  

СОНЯ

(смотритъ Эвѣ вслѣдъ).

   Бѣдная Эва, бѣдная Эва!
  

БЕРЪ.

   Ничего! Все будетъ отлично... Накроетъ земля сѣмя,-- выростетъ хлѣбъ.
  

СОНЯ.

   Когда же, когда? Выпалъ уже первый снѣгъ, а все стало хуже. Чего-то ждешь отъ дней, какъ отъ людей, и, какъ люди, они обманываютъ. Всегда обманъ, во всемъ обманъ.
  

БЕРЪ.

   Чѣмъ жаловаться, помогла бы мнѣ корзину завязать.
  

СОНЯ.

   А мнѣ никто не помогаетъ. (Подошла, приподняла корзину и опустила) Нѣтъ, не хочу. Буду ходить и чувствовать, что страдаю.
  

БЕРЪ (ласково).

   Я и самъ сдѣлаю.

(Завязываетъ корзину. Входитъ Боймъ)

  

БОЙМЪ.

   Беръ, Соня, пойдемте чай пить! Чай уже на столѣ.
  

БЕРЪ.

   Придемъ. Вотъ сейчасъ кончу съ корзиной.

(Боймъ выходитъ)

  

СОНЯ (къ Беру).

   Ничего вы не видите, Беръ. (Махнула рукой) Нѣтъ, буду молчать.
  

БЕРЪ.

   Зачѣмъ мнѣ видѣть? И что я пойму, если увижу? (Дѣлаетъ видъ, что прислушивается) Слышишь, гдѣ-то уже стучатъ! Слышишь, гдѣ-то что-то валится!..
  

СОНЯ.

   А если уже нѣтъ силъ? (Подходитъ къ окну и выглядываетъ во дворъ) Если сердце вотъ такимъ маленькимъ сдѣлалось и нужно жить? Зачѣмъ жить, кто мнѣ велитъ? А я должна!..
  

БЕРЪ.

   Что такое человѣкъ,-- одинъ человѣкъ? (Отходитъ отъ корзины) Ну вотъ, корзина и готова.
  

СОНЯ

(отступаетъ отъ окна).

   Опять Арнъ гуляетъ во дворѣ съ этой дѣвушкой! Каждый вечеръ онъ гуляетъ подъ моими окнами, и я должна это видѣть. Посмотрите: вотъ они идутъ. Они! Беръ, помогите мнѣ теперь. Всѣмъ хорошо съ вами... Беръ! Я не смѣю выйти и сказать ему: что ты дѣлаешь, Арнъ! Я не смѣю разсердиться на него... Я ничего не смѣю. Зачѣмъ я васъ тогда послушала? Новые ножи вонзила я въ свое тѣло.
  

БЕРЪ.

   Зато вырвала старые.
  

СОНЯ.

   Гдѣ же справедливость, гдѣ правда? За что, Беръ? Вотъ Элька приходитъ теперь ежедневно ко мнѣ, и обѣ мы плачемъ... А вотъ я... Нѣтъ, буду молчать... А вотъ я... Нѣтъ! О чемъ Арнъ говоритъ съ ней? Беръ, такими же словами, тѣ же уста говорятъ: скоро будетъ наша свадьба? Мнѣ хотѣлось бы посмотрѣть ему въ глаза. Только на одну минуту. (Смотритъ въ окно)
  

БЕРЪ

(тихо, съ сарказмомъ).

   Справедливость? Страданія дѣлаютъ нетерпѣливымъ... Справедливость! Гдѣ она? Хочешь взять ее руками и поставить передъ собой, хочешь бить ее, хочешь трясти ее. Справедливость, почему ты молчишь? Гдѣ твой законъ? (Съ ироніей) Заблужденіе!..
  

СОНЯ

(тихо, съ ужасомъ).

   Заблужденіе!
  

БЕРЪ.

   Справедливость! Она тамъ, она здѣсь -- и нѣтъ ея и есть она! Кричишь, зовешь: справедливость, справедливость!.. Кто слышитъ?.. Вотъ тѣнь! Что тѣнь? Она больше, она меньше, вотъ она и нѣтъ ея! Поймай ее!.. Кого? Но кого? (Смѣется съ ироніей) Оглянись назадъ!
  

СОНЯ.

   Я не понимаю, Беръ! (Сжимаетъ голову руками)
  

БЕРЪ.

   Оглянись назадъ, ибо все отъ вещей! Вотъ вещи, вотъ тѣнь отъ нихъ, вотъ справедливость! Станутъ вещи такъ,-- посмотри,-- справедливость! Поставь ихъ иначе,-- уже другая! Ага, поймали! Ага! Новой вѣрой загорается наша кровь. Поймали? Что человѣкъ, одинъ человѣкъ? И что два человѣка? И что три человѣка? Повернемъ вещи, и всѣ засмѣются...
  

СОНЯ.

   Никогда я не буду смѣяться...
  

БЕРЪ.

   Будешь, я говорю -- будешь. Посмотри на меня. Это тѣло живетъ, эти ноги ходятъ, эти руки работаютъ. Червь среди червей, хожу, работаю, смѣюсь, ибо станутъ вещи иначе другъ противъ друга черезъ пять-десять лѣтъ. Что человѣку нужно? Четыре аршина земли. И что человѣкъ хочетъ? Весь міръ! Но ни весь міръ, ни четыре аршина... Кривыми улицами шли мы, и широкими улицами шли мы. Куда? Но куда? Черезъ пять, десять лѣтъ всѣ узнаютъ.
  

СОНЯ.

   Арнъ ушелъ! Какъ хорошо въ теплой комнатѣ говорить о счастьѣ. Никогда я этого уже не буду знать... Почему я, почему не другія? (Обернулась къ Беру) Ну переставьте вещи... для меня, Беръ! Пусть и меня коснется счастье. Не можете? Такъ я смѣюсь надъ вами. Черезъ пять-десять лѣтъ гдѣ буду я? Принесутъ мнѣ, замученной, и мою радость. (Угрюмо) Пусть не приносятъ, или крикну имъ: отдайте ее своимъ собакамъ,-- мнѣ она не нужна.
  

ДѢДЪ (вдругъ).

   Боймъ уѣзжаетъ! Ихъ-и! Поднялся и уѣзжаетъ! У меня былъ дядя. Давно уже онъ умеръ. Давно!.. (Вспоминаетъ. Смѣется) Ничего не могу вспомнить... Умеръ онъ. Ихъ-и! (Вспоминаетъ)
  

СОНЯ.

   Оставь, дѣдушка.
  

ДѢДЪ.

   А? Что? Гдѣ Боймъ? Онъ придетъ проститься со иной?
  

СОНЯ.

   Придетъ, дѣдушка, только помолчи.
  

ДѢДЪ

(не слышитъ).

   А я Бойма больше не увижу. Ихъ-и! Когда онъ вернется, я уже буду въ землѣ... Хорошо мнѣ будетъ.

(Входитъ Дина. Пришла изъ города. Мрачная. Оглядываетъ комнату. Снимаетъ пальто)

  

ДИНА.

   Боймъ еще не уѣхалъ? Какъ тутъ набросано! (Поднимаетъ коробки съ полу) А гдѣ Эва? Закружилась Эва! Ну, я съ ней поговорю.
  

БЕРЪ.

   Зачѣмъ ты, Дина, кричишь? Скажи тихо, мы поймемъ.
  

ДИНА.

   Такъ сѣсть мнѣ, сложить руки и пѣть? Развѣ въ груди у меня пять сердецъ? Въ одномъ танцуютъ, въ другомъ поютъ, въ третьемъ играютъ, и только въ одномъ маленькомъ плачутъ? Вѣдь я должна все обнять, однимъ сердцемъ, одной душой.
  

СОНЯ

(въ отчаяніи).

   Начинается вечеръ! Куда мнѣ дѣваться? Куда уйти?
  

ДѢДЪ

(подходитъ къ Динѣ).

   Какъ теперь на улицѣ, Дина? Холодно?
  

ДИНА.

   Уйди отъ меня, ненужный, ничтожный! Разскажи ему, что на улицѣ! (Подбираетъ бумажки съ пола) Съ кѣмъ я должна жизнь проводить!.
  

ДѢДЪ (испуганно).

   Что? Ну такъ я не спрашивалъ... (Отходитъ отъ нея и садится)
  

БЕРЪ (къ Динѣ).

   Не могу я привыкнуть къ тебѣ. Богъ съ тобой! (Взвалилъ корзину на плечи и выходитъ)
  

ДИНА

(вдогонку ему).

   А когда плохо, Беръ? Вотъ разскажи, что хотятъ слѣпые зрячую вести, а она вѣдь не можетъ идти съ ними
  

СОНЯ

(со страхомъ).

   Знаю, мать, все знаю, что ты хочешь сказать.
  

ДИНА.

   Такъ одѣвайся и иди! Я оттуда, тебя ждутъ... Нѣтъ, не хочешь? Что же будетъ? Тебя я спрашиваю, что будетъ? Всю недѣлю бѣгаютъ за тобой. Пойди же. Нѣтъ? Пожалѣй меня. Почему ты заупрямилась? Почему не хочешь?
  

СОНЯ (мягко).

   Вотъ этого не проси у меня, мать.
  

ДИНА.

   Этого? О чемъ же другомъ просить тебя? Вѣдь это все...
  

СОНЯ.

   Ничего не хочу знать.
  

ДИНА.

   Кто же долженъ знать? Твой отецъ? Ничтожество ничего не можетъ... Кровью обливается мое сердце, когда захожу въ лавку. По двору нельзя пройти, всѣ указываютъ на меня пальцами: Дина уже закладываетъ вещи. Возвращается Гланкъ,-- говорятъ: вотъ идетъ ничтожество, мужъ Дины. Изъ-за кого? Изъ-за тебя.
  

СОНЯ.

   Не говори больше, мать... Этого я не могу.
  

ДИНА.

   Смотри, Соня! Мои руки уже сами подымаются. Смотри!..
  

СОНЯ.

   Побей меня... Можешь даже убить меня! Больше я не могу.
  

ДИНА

(съ крикомъ).

   Что же ты можешь, что? Проклятая!
  

СОНЯ (упрямо).

   Ничего.
  

ДИНА

(трясетъ ее).

   Ну говори же, говори. Ты онѣмѣла? (Бѣжитъ и закрываетъ дверь. Ударяетъ себя) Я убью себя! Возьму веревку и удавлюсь. Не могу я этого вынести. Почему ты заупрямилась? Скажи что-нибудь! Сколько людей прокормить нужно? Развѣ Беръ еще долго будетъ давать намъ деньги? Или онъ можетъ? О чемъ ты думаешь?
  

СОНЯ

(послѣ молчанія).

   Я вѣдь тебѣ сказала, что больше не пойду. Пока я не знала, я могла, а когда почувствовала... мы можемъ умереть даже, а я не сдѣлаю. Не проси меня.
  

ДИНА.

   Соня! А я вырву твои глаза, а я выкручу твои руки!
  

СОНЯ.

   Убей меня... Лучше убей, убей!
  

ДИНА (сдержанно).

   Я не убью тебя, но ты пойдешь! Должна будешь пойти! Что такое человѣкъ, когда онъ хочетъ жить? Ты знаешь? Онъ звѣрь, онъ птица, онъ змѣя! Ты пойдешь!..
  

СОНЯ (кротко).

   Зачѣмъ ты сердишься, мать? Развѣ я не права? Я все отдала тебѣ и за все твое зло простила. Какъ волъ, склоняла я голову, и шла туда, куда ты меня вала. Ты отняла у меня Арна, ты разсказала ему обо мнѣ,-- развѣ я не покорилась, развѣ я не простила? Но вотъ когда это случилось, я почувствовала, да, почувствовала, что больше не могу. Посмотри на меня: вѣдь я буду матерью! Пожалѣй меня! Это мое послѣднее. Не трогай его! (Въ забытьѣ) Я буду матерью, я буду матерью!..
  

ДИНА.

   Это даже не дошло до моихъ ушей.
  

СОНЯ.

   У меня будетъ ребенокъ! Чей онъ? Не знаю... Но онъ мой! Какъ изъ камня становится моя душа, когда думаю о немъ. Мой ребенокъ, мой! По ночамъ онъ мнѣ снится! Я говорю съ нимъ, я жалуюсь ему,-- онъ отвѣчаетъ мнѣ и уже проситъ: не надо, не надо...
  

ДИНА (пораженная).

   Ты сошла съ ума!
  

СОНЯ.

   И какой это будетъ ребенокъ? Я знаю, я! Вотъ ты сказала: отдай свою чистоту! Я отдала и молчала. Вотъ ты сказала: пусть не будетъ Арна! Не стало Арна. Разорвала ты двѣ души пополамъ и не вздохнула. Я молчала... Теперь долженъ родиться онъ... Мать!.. Пожалѣй же насъ обоихъ, насъ обоихъ!

(Входятъ Боймъ и Эва. Дина грозитъ Сонѣ пальцемъ)

  

БОЙМЪ.

   Чай уже выпили, вещи уложены, все готово, и почему-то не хочется еще разстаться съ вами... (Смотритъ на часы) Сейчасъ нужно уѣхать. Какъ много времени иногда въ нѣсколькихъ минутахъ.
  

СОНЯ (мрачно).

   На вашемъ мѣстѣ я давно ушла бы отсюда.
  

ЭВА (тихо).

   Это не такъ-то легко. Я понимаю...
  

БОЙМЪ

(подходитъ къ Динѣ).

   Вотъ я уѣзжаю. Что вы пожелаете мнѣ, Дина?
  

ДИНА (угрюмо).

   Ничего! Или скажу: не до васъ теперь.
  

БОЙМЪ.

   А вы все сердитесь...
  

ДИНА.

   Не нравится,-- не помяните меня добромъ.
  

БОЙМЪ.

   Хоть бы на прощанье улыбнулись мнѣ.
  

ДИНА.

   Не до васъ, Боймъ. На языкѣ лежатъ проклятья, въ душѣ отчаяніе. Что мнѣ сказать вамъ? Уѣзжаете? Вамъ хорошо,-- не мнѣ. Можетъ быть, найдете тамъ другую Дину. (Отвернулась) Что мнѣ вамъ сказать? Ну передайте тамъ, что здѣсь очень плохо, такъ плохо, что пусть уже Богъ сжалится... Скажите, что здѣсь темно днемъ и ночью, что люди поѣдаютъ другъ друга, что нищета, какъ ножъ, коситъ людей... Скажите, что здѣсь человѣкъ носитъ горы на плечахъ... Скажите... (Заплакала)
  

СОНЯ.

   Мать, что же ты дѣлаешь? Зачѣмъ убивать меня?
  

ДИНА.

   А когда я уже не могу! Вотъ онъ радуется, а мы, а мы... (Машетъ рукой и выходитъ)
  

БОЙМЪ (виновато).

   Ваша мать права, Соня. И мнѣ немножко стыдно... я радуюсь и мнѣ стыдно за свою радость. Передъ всѣми вами я чувствую себя виноватымъ. Но все-таки, Соня, мнѣ хорошо, мнѣ радостно. Черезъ часъ я буду далеко отъ этого города, отъ этихъ проклятыхъ мѣстъ. Не буду читать по утрамъ о замерзшихъ на улицахъ, о голодныхъ самоубійцахъ, не буду слышать больше криковъ убиваемыхъ, плачущихъ, проклинающихъ. Завтра я увижу новыя страны и счастливыхъ людей... Мнѣ радостно, Соня, простите меня.
  

ЭВА.

   Зачѣмъ, Боймъ, говорить объ этомъ? Развѣ вы не видите, что въ нашей душѣ? Молчите, молчите!
  

СОНЯ.

   Мы прощаемъ вамъ.
  

БОЙМЪ.

   Не разъ я вспомню о васъ и о тѣхъ, которые здѣсь кричатъ, Соня! Мнѣ хочется сказать вамъ, что и въ радости есть печаль, что и въ радости есть стыдъ.
  

СОНЯ

(съ досадой).

   Да? Гдѣ же ваша печаль?.. Нѣтъ, вы ничего не видите, я не могу васъ слушать. Оглянитесь! Посмотрите кругомъ себя хорошенько.
  

БОЙМЪ (растерянно).

   Я... я ничего не вижу.
  

ЭВА.

   Перестань, Соня. Человѣкъ, слѣпой къ близкому, прекрасенъ. Онъ прекрасенъ. Развѣ такъ хорошо внизу? Нѣтъ, пусть то, что радуетъ меня, что держитъ въ рукахъ мою надежду, мое счастье, пусть витаетъ надо мною, пусть летитъ вверхъ. Я буду стремиться вверхъ...
  

СОНЯ (угрюмо).

   Прощайте, Боймъ.
  

БОЙМЪ (взволнованно).

   Я не знаю, о чемъ вы говорите. Не сердитесь, Соня. Можетъ быть, мы никогда больше не увидимся... Если вы недовольны мной, простите меня.
  

ЭВА.

   Никогда!..
  

СОНЯ.

   Ну, развѣ можно на васъ долго сердиться? Слѣпой вы человѣкъ. Но такъ оно должно быть. Дано сердце, чтобы оно разрывалось отъ горя. Пусть разрывается...
  

БОЙМЪ (радостно).

   Какъ я радъ, Соня, что все уже объяснилось, что вы всѣ любите меня. Когда я уѣду, вы вспомните Бойма, который здѣсь игралъ на скрипкѣ. Какъ только переѣду границу, я напишу вамъ письмо; оно будетъ восторженнымъ.
  

СОНЯ.

   А что будетъ съ нами завтра? Что будетъ здѣсь?

(Входитъ Беръ)

  

БЕРЪ.

   Посмотрите на часы, Боймъ. Думаю, что пора.
  

БОЙМЪ.

   Я заговорился и совершенью забылъ, что уѣзжаю. (Смотритъ на часы) Да, скоро пора. Я здѣсь ничего не оставилъ?

(Соня и Беръ незамѣтно выходятъ)

  

ЭВА.

   Боймъ, вы уѣзжаете, и мнѣ хочется сказать вамъ...
  

БОЙМЪ (разсѣянно).

   Скажите, скажите. Вотъ эти ноты я забылъ...
  

ЭВА.

   Я хотѣла сказать вамъ, что остаюсь одна...
  

БОЙМЪ

(свертываетъ ноты).

   Почему же одна? Съ вами вѣдь родные...
  

ЭВА (нетерпѣливо).

   Я остаюсь одна, (поднимаетъ палецъ) какъ палецъ... (Боймъ подходитъ къ ней) и никакой опоры, никакой! Я всегда стремилась къ хорошему, къ доброму, и ничего не вышло. Неудачница я! Но это уже не страшно, Боймъ. Ничтожная моя жизнь...
  

БОЙМЪ (разсѣянно).

   Да, здѣсь скверно...
  

ЭВА

(смѣется, онъ вторитъ ей).

   Какъ съ вами говорить? Вы заняты только собой. Но это хорошо,-- мнѣ нравится. Пусть... сказать мнѣ больше нечего... но вотъ моя просьба, Боймъ. Когда будете ходить по этимъ площадямъ, залитымъ огнями, по этимъ роскошнымъ улицамъ, когда будете въ толпѣ счастливыхъ людей, вспомните, что гдѣ-то есть дѣвушка Эва, думаетъ о васъ и радуется за васъ. Обѣщайте, Боймъ!
  

БОЙМЪ (съ жаромъ).

   Я вспомню, непремѣнно вспомню о васъ. Я подумаю: какъ жаль, что здѣсь нѣтъ Эвы. Я напишу вамъ.
  

ЭВА (грустно).

   Нѣтъ, не пишите. Вы уѣдете, надо мной опустится ночь, и никто не разгонитъ моей тьмы. Будьте счастливы...
  

БОЙМЪ.

   Что же мнѣ сказать вамъ на прощанье? Лучше всего было бы сыграть. Но уже поздно, скрипка уложена.
  

ЭВА.

   Прощайте, прощайте...
  

БОЙМЪ.

   Да, Эва. (Вздохнулъ легко) Хорошо, я уѣзжаю отъ васъ. Въ этой комнатѣ все родилось. Чего-то жалко. Вотъ тутъ я оставляю часть своей души. Моя тѣнь будетъ бродить здѣсь, когда меня не будетъ. (Молчаніе) Ну, пора!

(Входятъ Соня, Дина, дѣдъ, Беръ и Гланкъ въ пальто)

  

ГЛАНКЪ.

   Весь дворъ собрался у воротъ. Я даже испугался. Думаю себѣ, что это, пожаръ? Гдѣ? У кого? И развѣ это невозможно? И что такое пожаръ? Одна спичка, одна неосторожность... (Добродушно смѣется) А это Боймъ уѣзжаетъ!
  

ДИНА.

   Не говори такъ много, Гланкъ. Не весело, не свадьба.
  

БОЙМЪ (Къ Беру).

   Ну, ѣдемъ, Беръ. Прощайте, Дина.
  

БЕРЪ.

   Чемоданъ и корзина уже на извощикѣ. (Выходитъ)
  

БОЙМЪ.

   Прощайте, Гланкъ. Дина, улыбнитесь мнѣ.
  

ДИНА.

   Прощайте, Боймъ. Улыбнуться не могу.
  

БОЙМЪ.

   Пусть такъ... вы правы. Я вамъ добра желаю. Дай вамъ Богъ смѣяться въ жизни.
  

ГЛАНКЪ.

   Я хочу вамъ чѣмъ-нибудь помочь, Боймъ. И почему мнѣ вамъ не помочь? Что значитъ? Дайте мнѣ вашу скрипку, и я ее понесу. (Беретъ скрипку и выбѣгаетъ)
  

БОЙМЪ.

   Прощайте, Соня. Дай Богъ вамъ счастья.
  

СОНЯ.

   Не люблю я васъ... слѣпой вы человѣкъ, слѣпой.
  

БОЙМЪ (смѣясь).

   А тамъ я стану зрячимъ, я все увижу. Я вамъ напишу, милая, гордая дѣвушка. Прощайте, Эва.
  

ЭВА.

   Прощайте, Боймъ! Навсегда! Ну хорошо, хорошо.
  

БОЙМЪ.

   А съ дѣдомъ! Вотъ кого я съ удовольствіемъ поцѣлую! (Цѣлуетъ его) Прощайте, дѣдушка.
  

ДѢДЪ.

   Что? Прощай, прощай! Вотъ пріѣдешь, а я на кладбищѣ буду. Ихъ-и! Дай Богъ, дай Богъ. Хорошо мнѣ будетъ...
  

ДИНА.

   Довольно, дѣдъ. (Всѣ выходятъ кромѣ дѣда и Эвы) Вотъ вынеси это. (Даетъ ему столикъ) Хлѣбъ свой заработай, а не болтай! Ненужный! Живетъ... умереть не могъ во время? (Къ Эвѣ) Куда ты идешь?
  

ЭВА.

   Я хочу проводить его...
  

ДИНА.

   Еще бы! Сейчасъ я пущу тебя. Надо, чтобы всѣ видѣли, какъ ты плачешь.
  

ЭВА.

   Я не заплачу, мать... не засмѣюсь больше и не заплачу. Пусти меня.
  

ДИНА.

   Нѣтъ! Здѣсь сиди. Не заплачу! Показала бы тебѣ, какъ плакать. Слава Богу, уѣхалъ Боймъ. Теперь я поговорю съ тобой.
  

ЭВА.

   Что ни скажешь мать,-- все равно. Что меня теперь можетъ тронуть? И развѣ я не хуже камня, не меньше камня? Дай мнѣ только посмотрѣть еще разъ... (Бросается къ окну)
  

ДИНА

(поймала ее).

   Нѣтъ, нѣтъ, ни къ окну, ни къ дверямъ. Вотъ тутъ стой. Стой, я тебѣ говорю. Я тебя сломаю... подожди!
  

ЭВА

(съ ужасомъ смотритъ на нее: холодно).

   Что ни скажешь, матьэ уже не страшно, уже не боюсь... Держи меня, держи! Смотрю на тебя и думаю: почему я тебя боялась? Кого я боялась? А вѣдь чуть уже не погибла. (Отступаетъ отъ нея) Ты мать? Ты мать? Нѣтъ, ты не мать!
  

ДИНА.

   Я холодна, Эва. Кричи! Я стою выше, смотрю выше. Надъ всѣмъ я поднялась и гляжу кругомъ. Радости, печали, любовь,-- что они, когда нечѣмъ жить, когда нѣтъ дыханія? Мертвецъ полюбилъ мертвеца... Я смѣюсь!
  

ЭВА

(затыкаетъ уши).

   А я не хочу тебя больше слушать. Опустилась ночь надо мной. Гдѣ ты? Что ты? Ничего нѣтъ! Одна я, одна...
  

ДИНА

(отнимаетъ ея руки отъ ушей).

   Послушаешь! Я хочу! Я...
  

ЭВА (вырывается).

   Не трогай меня... Я не хочу тебя бояться... я не боюсь тебя.
  

ДИНА.

   Возьму тебя за косы и потащу изъ дома. Зарабатывай!
  

ЭВА.

   Къ стѣнѣ ты меня толкаешь, мать! Но дальше стѣны, мать, некуда идти. А я сломаю себѣ голову! А я сломаю себѣ голову. Что меня удержитъ? Посмотри въ мою душу. Какое мнѣ дѣло до тебя, до твоего дома, до нищеты, когда въ душѣ ничего не осталось...
  

ДИНА.

   А я смѣюсь!
  

ЭВА.

   Смѣйся! Но не плачь надо мной, когда умру. Не оскверняй моего тѣла своими слезами. Не подходи ко мнѣ, или я тогда поднимусь и прокляну тебя. Ты мать? Ты! Нѣтъ, ты ужасъ человѣческій...
  

ДИНА.

   Все это слова, красивыя слова! Выучилъ онъ тебя красивымъ словамъ... А дѣло, покажи дѣло! Полюбилъ онъ тебя? Дура, даже на это не была способна.
  

ЭВА.

   Моимъ стыдомъ ты хочешь погрѣться! Никогда этого не будетъ, никогда!
  

ДИНА.

   Твоимъ! Хочу, твоимъ... Размѣняю тебя всю на золото, на серебро и буду смѣяться. Дура! И Гланкъ будетъ смѣяться... И Соня будетъ смѣяться... Кругомъ будетъ тихо, тепло, уютно, а съ тебя будетъ сыпаться золото, серебро...
  

ЭВА.

   Если бы и другія дѣвушки были такъ спокойны, какъ я!
  

ДИНА.

   А какъ онѣ могутъ быть спокойны? Кто-то страшный, старшій надъ нами, стоитъ и приказываетъ... Онъ велитъ! Выйди-ка на улицу и посмотри.. Тысячи бѣгаютъ, молятъ, зовутъ: одинъ хлѣбъ въ городѣ остался.
  

ЭВА.

   Разскажи объ этомъ другимъ...
  

ДИНА.

   Ну, такъ молчи. Сожмись и молчи. Какъ стрѣлу, пущу тебя. Куда полетишь, гдѣ упадешь?

(Входятъ Соня, Гланкъ и дѣдъ. Соня бросаетъ быстрый взглядъ на Эву)

  

ГЛАНКЪ.

   Ну вотъ и уѣхалъ Боймъ. Какъ будто скучнѣе стало въ комнатѣ! Правда; Дина? (Снимаетъ пальто)
  

ДИНА

(прибираетъ въ комнатѣ).

   Свѣтлѣе!
  

СОНЯ (монотонно).

   Печальнѣе.
  

ГЛАНКЪ

(оглядываетъ стѣны).

   Смотри-ка, сколько тутъ гвоздей на стѣнѣ! Диночка, подойди-ка сюда! Эва, гдѣ мой молоточекъ?
  

ДИНА.

   Уже началъ, нашелъ свою работу... Не трогай гвоздей, пусть будутъ. Не твое дѣло!
  

СОНЯ

(съ уныніемъ).

   Продолжается! (Къ Динѣ) Зачѣмъ ты на него кричишь?
  

ДИНА.

   Такъ поцѣлуй его, прекраснаго отца своего. Поцѣлуй это ничтожество!
  

ГЛАНКЪ (смиренно).

   Когда я зарабатывалъ четыре тысячи въ годъ, ты цѣловала меня. Тогда я былъ красивый, хорошій.
  

ДИНА.

   Губы свои оторвала бы, когда вспомню. Тебя я цѣловала... посмотри-ка на себя!
  

ГЛАНКЪ (робко).

   А я, Диночка, все думаю, какъ тебѣ угодить... что значитъ угодить? Угодить! Чтобы ты засмѣялась, чтобы ты веселое слово сказала. Ну, думай, когда ничего не выдумывается... Восемь лѣтъ тому назадъ, когда я зарабатывалъ по четыре тысячи въ годъ, ты умѣла смѣяться. И мнѣ даже ничего не нужно было дѣлать!..
  

ДИНА.

   Потому что тогда ты былъ человѣкомъ, не крался по комнатѣ, какъ воръ, съ молоточкомъ въ рукахъ, потому что ты былъ нужнымъ. А теперь ты ненужный, никому не нужный, какъ всѣ вы. Развѣ вы люди, развѣ въ васъ горитъ огонь человѣка? На мою долю выпало будить мертвыхъ, сонныхъ, ничтожныхъ...
  

СОНЯ (устало).

   Дай хоть передохнуть, мать. Подумай, цѣлый день ты мучаешь, цѣлый день. Вотъ Боймъ уѣхалъ. Что-то не весело, что-то скучно...
  

ДИНА.

   Вотъ сяду и заплачу оттого, что Боймъ уѣхалъ. Ничтожные вы, ничтожные! Эва, принеси съ дѣдомъ столъ изъ столовой. Теперь нужно работать,-- можетъ быть, станетъ веселѣе, уютнѣе.

(Эва выходитъ съ дѣдомъ. Гланкъ украдкой вертится подлѣ стѣны. Осматриваетъ гвозди, пробуетъ вырвать нѣкоторые. Замѣтивъ, что Дина слѣдитъ за нимъ, отбѣжалъ отъ стѣны)

  

ГЛАНКЪ.

   Ничего, Диночка, я ничего...
  

ДИНА.

   Не могутъ отсохнуть твои руки! Помоги мнѣ передвинуть кровать... (Эва вноситъ съ дѣдомъ столъ) А гдѣ скатерть, стулья? (Поставила кровать у другой стѣны. Гланкъ суетится. Хочетъ чѣмъ нибудь помочь) Садись гдѣ-нибудь, Гланкъ, ты мнѣ мѣшаешь. Вотъ и опять здѣсь хорошо, какъ въ прошломъ году. (Садится у стола)
  

ГЛАНКЪ

(сѣлъ возлѣ нея).

   Да, хорошо, Диночка. (Невинно) А мнѣ, Диночка, чаю захотѣлось. Не знаю -- почему... вдругъ захотѣлось.
  

ДИНА (холодно).

   Гдѣ я чай возьму? Ядъ я могла бы тебѣ дать.
  

ГЛАНКЪ.

   Ну не сердись. Такъ я сказалъ и уже не сказалъ. Подумаешь, чаю я не видѣлъ, или не пилъ. Пустяки!

(Эва выходитъ; Дѣдъ сѣлъ на кровать. Заснулъ)

  

СОНЯ

(сѣла у стола).

   Даже нельзя повѣрить, что здѣсь жилъ Боймъ. Уѣхалъ, и какъ будто его никогда не было, какъ будто и не жилъ. Теперь онъ уже далеко отъ города.
  

ГЛАНКЪ.

   Навѣрно сидитъ, бѣдный, въ вагонѣ и скучаетъ. Или думаетъ о томъ, что мы теперь дѣлаемъ. Или развернулъ, бѣдный, корзинку и кушаетъ. Да, кушаетъ. Смотри-ка, Диночка, какъ будто и я немножко голоденъ... (Испугался ея взгляда) Нѣтъ, не голоденъ, я пошутилъ.
  

СОНЯ.

   Нѣтъ, онъ скучаетъ. Сидитъ вотъ такъ, подперши голову, и грустно ему, какъ мнѣ. Вотъ такъ онъ смотритъ передъ собой и видитъ эту комнату: сейчасъ войдетъ Эва!
  

ДИНА (съ досадой).

   Можно перестать говорить о Боймѣ. Надоѣло уже его имя слушать. Боймъ, Боймъ! (Къ мужу) Ты заработалъ что-нибудь, Гланкъ?
  

ГЛАНКЪ (увѣренно).

   И гроша не принесъ. Что значитъ? Развѣ у меня есть товаръ на продажу? Или я продаю свои старыя ноги, которыя никому не нужны? Или вотъ эту бороду, которая всѣхъ пугаетъ? Лучше не спрашивать. Э, Дина, старику лучше умереть...
  

ДИНА.

   Отчего же ты не умираешь? Будешь жить до ста лѣтъ, какъ дѣдъ? Хорошій отецъ и хорошій сынокъ! На твоемъ мѣстѣ подошла бы къ стѣнѣ и ударила бы о нее головой одинъ разъ и конецъ.

(Въ дверяхъ показывается Элька. Соня замѣтила ее)

  

СОНЯ.

   Вотъ Элька! Войди. Что стала въ дверяхъ?
  

ДИНА (сердито).

   Пришла уже? Слезы твои мнѣ нужны! Ее съ ума сводишь. Пошла вонъ!
  

ЭЛЬКА

(съ ужасомъ бѣжитъ къ дверямъ).

   Что съ вами, Дина?
  

СОНЯ.

   Элька! Останься здѣсь.
  

ДИНА.

   Пошла вонъ отсюда! Ахъ ты, сумасшедшая! Заливаетъ домъ мой слезами. Я ждала только, пусть она придетъ. Гдѣ-то набираетъ слезы, а сюда приноситъ.
  

СОНЯ (встаетъ).

   Элька! Я говорю, останься.
  

ГЛАНКЪ

(начинаетъ бѣгать отъ одной къ другой).

   Къ чему сосриться? И что такое ссоры? Тебя я прошу, Дина, и тебя прошу, Соня, и тебя, Элька. Ты хорошая дѣвушка... Уйди съ Богомъ. Ты вѣдь видишь, что тутъ? Здѣсь больные люди...
  

СОНЯ.

   Почему же она вмѣшивается? Почему она жить не даетъ?..
  

ДИНА.

   Если бы уже видѣла себя въ землѣ! (Вдругъ, къ Элькѣ) Смотри, Элька, жизнь. Тебѣ я пожалуюсь. Я поднимаюсь высоко, я вижу все. Мой мозгъ горитъ... А они... съ кѣмъ я живу? Кто эти люди? Ничтожество! Одно ничтожество, другое, третье. Могильные люди, вялые мозги, лѣнивыя сердца...
  

ГЛАНКЪ (испуганно).

   Теперь я боюсь тебя, Диночка! Я прошу тебя, перестань! Соня, я ея боюсь.
  

СОНЯ

(въ отчаяніи).

   Иди, Элька. Ты видишь... Зачѣмъ слова? Зачѣмъ жалобы?
  

ЭЛЬКА.

   Я ухожу... я боюсь васъ, Дина... Черезъ мѣсяцъ у Арна свадьба. Вы кричите, бабушка плачетъ... И что въ моей головѣ, что въ моей головѣ? (Уходитъ)
  

СОНЯ.

   Черезъ мѣсяцъ у Арна свадьба... Что, мать? Все хорошо, все отлично.

(Сидятъ мрачно)

  

ГЛАГКЪ.

   А я хотѣлъ сказать, что голоденъ, все-таки голоденъ. (Испуганно) Таки не очень голоденъ, Диночка, но что-то кушать хочется.
  

ДИНА.

   Разскажи стѣнѣ объ этомъ.
  

ГЛАНКЪ.

   Не понимаю, что случилось? Прежде каждый день былъ обѣдъ и ужинъ. Куда это дѣвалось? Чай былъ -- когда захочешь. И весело во всѣхъ углахъ. Что значитъ -- весело? Таки весело!
  

ДИНА

(въ гнѣвѣ).

   Прошу тебя, Гланкъ, не мучь меня. Поговори со стѣнами... не спрашивай у меня. Заснешь безъ ужина...
  

ГЛАНКЪ.

   Я таки ничего не говорю. Если нѣтъ ужина, такъ это значитъ, что нѣтъ ужина, и ты знаешь -- почему. Человѣкъ хочетъ ѣсть. Ну такъ онъ хочетъ. Перехочется... Что такое хлѣбъ? Хлѣбъ -- это хлѣбъ. Хотѣлъ бы только знать, почему нѣтъ хлѣба? Я вѣдь и прежде не зарабатывалъ. правда, Диночка? Что же это значитъ? Если я прежде не зарабатывалъ и былъ ужинъ и былъ обѣдъ, то почему этого нѣтъ теперь? Или оно не должно было раньше быть, или должно быть и теперь. Ставится вопросъ: что же это значитъ?
  

ДИНА.

   Не мучь головы, не придумаешь. Я прошу тебя, Гланкъ, не говори мнѣ: кипитъ во мнѣ все, черезъ край переливается мой гнѣвъ. Сожми губы и сиди тихо. Дыханія твоего пусть не слышу.
  

ГЛАНКЪ

(робко поднялся).

   Такъ я закрылъ ротъ. Уже. Нѣтъ дыханія моего, нѣтъ словъ. Диночка, такъ въ самомъ дѣлѣ мы не будемъ ужинать?
  

СОНЯ (мрачно).

   Оставь ее, отецъ.
  

Гланкъ.

   Уже, уже! Уже не голоденъ, уже не хочу кушать, уже молчу.
  

ДИНА.

   Ты тоже молчи, Соня! Черезъ край переливается мой гнѣвъ. (Отвернулась отъ нея; къ Гланку) Всѣ спрашиваютъ у меня... Почему у меня? Ты думаешь, что это съ неба падало? Такъ ты думалъ? Сталъ Господь надъ нами и щедрой рукой наливалъ супъ въ тарелки, чай въ чашки... Ничтожество!..
  

ГЛАНКЪ.

   Я таки маленькій, Диночка, да, да, я маленькій... Но пусть будетъ тихо...
  

СОНЯ

(къ матери).

   Ну довольно... Остановись, мать...

(Въ дверяхъ показывается Эва)

  

ГЛАНКЪ (къ Динѣ).

   Я прошу тебя, Диночка. Я уже сытъ, я уже не голоденъ. (Беретъ ее за руку)
  

ДИНА

(вырываетъ руку).

   Уйди отъ меня! Я задыхаюсь! Передъ всѣми быть виновной и никого не имѣть въ своихъ рукахъ. Тащить корабли по землѣ, тащить телѣги по водѣ -- вотъ мое дѣло. Не хочу больше. Или на колѣни упадите, и я замолчу. Нѣтъ? Нѣтъ! (Съ ироніей) Ты хочешь ужинать, Гланкъ? Я тоже... Станемъ на колѣни передъ Соней... будемъ просить ее: ступай, Сонечка, тебя ждутъ! Принесешь золото, серебро, и будетъ ужинъ.
  

СОНЯ

(съ ужасомъ).

   Мать, мать, замолчи!
  

ГЛАНКЪ (ошеломленный).

   Какъ ты сказала, Дина? (Схватилъ ее за руку. Дрожитъ) Диночка, что же ты сказала? Какъ? Соня? Моя Соня? Моя корона? (Вскрикнулъ)
  

ДИНА.

   Будемъ просить ее: Сонечка, Сонечка!

(Эва вскрикнула. Бросилась къ Сонѣ)

  

ЭВА.

   Соня! Ты... Это правда? Нѣтъ, это неправда! Сонечка, что же ты сдѣлала?

(Дѣд ъ вскакиваетъ и озирается съ ужасомъ)

  

ГЛАНКЪ

(подбѣжалъ къ Сонѣ и обнимаетъ ее).

   Сонечка! Что? Гордая моя, корона моя... (Бьетъ себя въ голову) Сердце, разорвись! Не могу я этого перенести. Сонечка! (Падаетъ передъ ней) Я ѣлъ твой хлѣбъ, твой хлѣбъ. Убей меня,-- убейте меня,-- зачѣмъ я живу?..
  

СОНЯ (плачетъ).

   Отецъ, что же ты дѣлаешь? Бѣдный мой, дорогой мой!..
  

ДИНА.

   Молчать! Зачѣмъ слезы? (Съ презрѣніемъ къ мужу) Ты плачешь? Когда ты былъ человѣкомъ? Встань съ колѣнъ! Встань съ колѣнъ! Посмотри на меня... Я говорю: это не страшно. Жизнь велитъ: нагнись! Нагнемся, пополземъ на колѣняхъ. Посмотри, Гланкъ: насъ маленькая кучка... Весь міръ идетъ на насъ. Выставимъ противъ него нашъ мечъ, мечъ хитрости выставимъ противъ него... Звѣри насъ окружили. Встрѣтимъ ихъ... взглянемъ на нихъ прямо и посмѣемся. Они кричатъ: у васъ есть правда, отдайте намъ правду! -- отдадимъ имъ правду. У васъ есть Соня, отдайте намъ Соню! -- отдадимъ ее. Они кричатъ: у васъ есть Эва, отдайте намъ Эву.-- Отдадимъ ее! Отдадимъ имъ все, все; но зато купимъ жизнь! Встань же съ колѣнъ, Гланкъ, встань!

(Гланкъ и Соня плачутъ)

  

ЭВА

(подошла къ матери).

   Поговорила! Сдѣлала? Закружила! А ты не знаешь, что пришелъ нашъ конецъ? (На мигъ въ ужасѣ отступаетъ отъ нея) Кто ты? Кто ты? Дай мнѣ посмотрѣть въ твои глаза! Кто ты? Ты продала Соню! Соню! Гордую Соню! Никто не зналъ... Облитый кровавыми слезами и стыдомъ хлѣбъ мы ѣли, а ты молчала. И ты не сказала намъ! Кто же ты? И меня ты гонишь туда же... Кто же ты, кто ты? (Удивленная) И тебя я боялась? (Наступаетъ на нее)
  

ДИНА.

   Возьмите ее отъ меня! Она съ ума сошла!
  

ЭВА

(въ забытьѣ).

   Я еще спрошу тебя... но, все равно. Пришелъ нашъ конецъ. Не живи! Исчезни! Пусть люди забудутъ твое лицо, пусть не вспомнятъ, что жилъ на свѣтѣ звѣрь и звали его Диной. Умри!
  

СОНЯ

(съ крикомъ).

   Оставь ее, Эва! Смотри, что она дѣлаетъ! Отецъ, я прощаю ей все, все! Мать, вотъ я плачу, но не плачусь на тебя! Я прощаю...
  

ГЛАНКЪ (плачетъ).

   Что же мнѣ дѣлать? Эва, Сонечка, мои дѣточки, мои радости...
  

ДИНА

(держитъ Эву за руки).

   Я свяжу тебя, я побью тебя. На колѣняхъ будешь ползать передо мной. Голову твою нагну и ткну ее въ грязь.
  

ЭВА (умоляетъ).

   Не живи... Прошу тебя. Тебѣ лучше не жить. Нѣтъ, нѣтъ! Кто же ты, кто ты? (Быстро вырывается у нея изъ рукъ. Схватила ножъ со стола и замахнулась на нее)
  

ДИНА (въ ужасѣ).

   Держите ее, держите! (Дѣдъ крикнулъ)
  

ЭВА

(бросаетъ ножъ на полъ).

   Что я сдѣлала? Что я хотѣла сдѣлать! (Падаетъ на стулъ у стола) Соня, Соня... (Страстно рыдаетъ)
  

Занавѣсъ.

  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

  

Неправильной формы комната. Окно на улицу, окно во дворъ. Ставни заперты. Одна дверь. Комната раздѣляется занавѣсью на двѣ половины. Обстановка второго дѣйствія. Не хватаетъ комода и двухъ креселъ. Вечеръ. Дѣдъ сидитъ въ углу. Дремлетъ. Соня ходитъ по комнатѣ. Держитъ ребенка въ рукахъ. Ей тѣсно въ комнатѣ, гдѣ ей ходить неудобно. Натыкается на стѣны, на стулья. Дина сидитъ на кушеткѣ и мрачно слѣдитъ за ней.

  

СОНЯ.

   Что ты все жалуешься, дорогой мой? Никто не долженъ знать, что ты родился... (Цѣлуетъ ребенка) Любовь моя!..
  

ДИНА (хмуро).

   Еще не довольно, Соня? Надъ кѣмъ? Надъ кусочкомъ мяса!
  

СОНЯ.

   Я такъ люблю его... и дрожу вся. Вотъ за эти глазки хочется жизнь отдать. Любовь моя!.. Дорогой мой! (Къ матери) Съ горы все катится зло, а гдѣ мое добро? Заснуло оно... Спитъ мое счастье, и никто не хочетъ разбудить его...
  

ДИНА (мрачно).

   А я говорю: довольно! Положи его. Сейчасъ положи... Не отвѣчай мнѣ, не плачь... Четыре мѣсяца мучитъ насъ это проклятіе. Посмотри, что стало съ нами, гдѣ мы живемъ! Въ моей кухнѣ было веселѣе, красивѣе, свѣтлѣе, чѣмъ здѣсь. И изъ-за кого? Изъ-за него! Все погибло изъ-за этого кусочка тѣла...
  

СОНЯ.

   Нѣтъ, нѣтъ, мать. Онъ не виноватъ,-- я виновата, я! Кому онъ можетъ сдѣлать зло? Не проклинай его! Его? Не проклинай! Когда онъ плачетъ или лежитъ тихо и когда онъ спитъ, все одна забота томитъ меня: о немъ. И когда я цѣлую его или пеленаю, такая радость душитъ меня, что еще готова терпѣть и страдать, лишь бы ему было хорошо. И когда онъ поднимаетъ глазки, я умираю, я умираю...
  

ДИНА (отвернулась).

   Я ненавижу его...
  

СОНЯ

(съ мольбой).

   Посмотри на него! Мать, онъ родился, и вотъ я стала добрѣе. Милосердіе ростетъ во мнѣ, когда я посмотрю на него... и руки дрожатъ отъ счастья, и глаза не видятъ изъ-за слезъ. (Подноситъ ей ребенка) возьми его, возьми его...
  

ДИНА

(съ гнѣвомъ).

   Прими его отъ моихъ глазъ...
  

СОНЯ

(отошла; покорно).

   Ну нѣтъ, нѣтъ. Я не спорю, я молчу. Я все вижу и согласна. Да, да, ты права. Ты несешь правду, ты знаешь ее. Мать, но еще день... подари мнѣ еще одинъ день...
  

ДИНА.

   Я подарила тебѣ цѣлую недѣлю. Зачѣмъ? Скоро девять часовъ, и я пойду за Машки. Все кончится, и мы поднимемъ голову.
  

СОНЯ (задрожала).

   Сегодня? Сейчасъ! Мать, не надо! Не надо... Можетъ быть, завтра, ну хоть эту ночь.
  

ДИНА.

   Нѣтъ, нѣтъ. Даже не говори.
  

СОНЯ

(съ мольбой).

   Еще эту ночь. Я положу его у своей груди и поплачу; мнѣ будетъ хорошо: я подумаю, что прошли уже годы, что онъ уже выросъ, и я отпущу его. Я разскажу ему, какъ люблю его и какъ болитъ вотъ здѣсь, вотъ здѣсь... Наберусь силъ у него... (Плачетъ)
  

ДИНА (прислушивается).

   Перестань плакать. Кто-то пришелъ къ намъ.

(Слышны шаги. Соня быстро уходитъ за перегородку. Входитъ Беръ)

  

БЕРЪ.

   Добрый вечеръ, Дина. Показалось мнѣ, что здѣсь плакали.
  

ДИНА.

   Кто здѣсь можетъ плакать? Можетъ быть, у coсѣдей?
  

БЕРЪ (садится).

   Можетъ быть, у сосѣдей... А гдѣ Гланкъ?
  

ДИНА.

   Спитъ. Набѣгался за день. Надо было кое-что изъ вещей продать. Спитъ Гланкъ.
  

БЕРЪ

(глядитъ на занавѣсь).

   А Соня все нездорова? Хотѣлъ бы посмотрѣть на нее, а нельзя. Скучаю я по Сонѣ. (Громко) Добрый вечеръ, Соня! Я принесъ тебѣ хорошія вѣсти: скоро уже будетъ хорошо...
  

СОНЯ

(за занавѣсью).

   Добрый вечеръ, Беръ. Я рада, что вы пришли.
  

БЕРЪ.

   Какъ твое здоровье? Поправляешься?
  

СОНЯ

(послѣ молчанія).

   Да! Мнѣ лучше.
  

ДИНА.

   Она завтра встанетъ, и мы пойдемъ искать новую квартиру.
  

БЕРЪ.

   Здѣсь таки нехорошо. (Качаетъ головой) Приду и дверями путаюсь. Все вспоминаю прежнюю.
  

ДИНА (вздыхаетъ).

   Тамъ было хорошо. Даже о Боймѣ теперь жалѣю, когда вспомню.
  

БЕРЪ (задумчиво).

   Боймъ... Гдѣ-то онъ теперь? И Эва еще жила... Что-то другое тамъ было, Дина! И всего четыре мѣсяца назадъ.
  

СОНЯ.

   Не вспоминайте Эву, Беръ... вотъ я сейчасъ заплачу.
  

ДИНА (сурово).

   А я забыла о ней. Некогда мнѣ помнить.
  

СОНЯ.

   Подумаю объ Эвѣ -- и вспомню мою бѣдную Эльку. Ахъ, Беръ! Тотъ домъ былъ несчастный: Элька умерла, Эва зарѣзалась, я потеряла все, все... (Слышно, какъ она, плачетъ)
  

БЕРЪ (ласково).

   Не надо, Соня. Зачѣмъ? Не надо...
  

ДИНА.

   Опять слезы? Довольно слезъ. Посмотри на меня, Гдѣ мои слезы? Что-то въ груди кричитъ,-- я не слушаю: кричи! Что-то въ груди плачетъ,-- я не слушаю: плачь!
  

БЕРЪ (примирительно).

   Ну будетъ тебѣ, Дина, будетъ. Вотъ ты уже и кричишь.
  

СОНЯ.

   Я плачу! Кто можетъ съ тобой сравниться, мать?
  

ДИНА.

   Сравнись! Вырѣжь свое сердце и сравнись. Или лечь на землю и ползти, какъ червь? Такъ ты хочешь?
  

БЕРЪ (тихо).

   Какъ человѣкъ...
  

ДИНА (нетерпѣливо).

   А я не хочу! Беръ, когда живой тонетъ, надо перестать говорить... Въ огнѣ сердца нужно сжечь всѣ слова, всѣ слова...
  

БЕРЪ (неохотно).

   Всегда ты споришь со мной. Что тебѣ отвѣтить? (Задумался) Ну вотъ,Дина, посмотри сюда. Стоитъ дерево! Вѣтвистое зеленое дерево, высокое, большое. Изъ земли оно вышло. А теперь посмотри сюда, наверхъ... На деревѣ сидитъ птица и поетъ. Да, поетъ! Почему же она поетъ, Дина? И почему дерево зеленое и цвѣтетъ? (Ласково улыбается. Дина молчитъ. Отвернулась)
  

СОНЯ.

   Почему, Беръ, почему?
  

БЕРЪ.

   А кто похвалитъ все, что есть здѣсь, внизу, Соня? Кто, Дина? Поетъ птица, какъ дерево ростетъ; ростетъ дерево, какъ дождь падаетъ; и дождь падаетъ, какъ звѣрь бѣжитъь. Всѣ хвалятъ, всѣ радуются. Но человѣкъ вѣдь выше? Что же? Что это? Это значитъ: вотъ скверно, но будетъ хорошо, но должно быть хорошо. Птица говоритъ, что будетъ хорошо, и звѣрь, что бѣжитъ, говоритъ, что будетъ хорошо. Такъ должно быть здѣсь, внизу... И человѣкъ не повѣритъ! Вслушайся! Гдѣ-то уже стучатъ, хорошо стучатъ. Слышишь? Гдѣ-то уже говорятъ, хорошо говорятъ. Слышишь? Радуйся же!..
  

СОНЯ (печально).

   Когда вы говорите объ этомъ, Беръ, еще сильнѣе чувствуешь, что Эва зарѣзалась. Не вынесла, Беръ, она этой жизни, не могла подождать, и какъ козленочекъ, легла, обливаясь кровью... А вѣдь она звѣздой сіяла надъ здѣшней грязью.
  

ДИНА (нетерпѣливо).

   Не хочу тебя слушать, Беръ. Кто ты? Вѣстникъ радости или посланникъ Божій, которому я должна вѣрить? Или самъ Богъ, который рождаетъ радости и даритъ ихъ? А вотъ почему я должна теперь сидѣть здѣсь? Ты знаешь? Неправда, не знаешь. Эва зарѣзалась! Я берегла ее, и все же она зарѣзалась... Почему? Ты это знаешь? Все я должна смиренно опускать голову и не бороться?
  

БЕРЪ.

   Борись... непремѣнно борись, но честно, Дина. Самое главное -- честно!..

(Дѣдъ просыпается и старается разслышать, что говорятъ)

  

ДИНА.

   Съ кѣмъ? Кто нашъ врагъ? Ты, вы, они? Развѣ я знаю? И почему -- честно? Что такое -- честно? Кому я поклялась быть честной? Меня бьютъ,-- кому я поклялась молчать на удары? А если хочу вырвать глаза вотъ этому, котораго не вижу?
  

БЕРЪ.

   Ты не можешь, Дина, ты не смѣешь.
  

ДИНА.

   Почему? Я вырву оба глаза. Я вырву десять, если глазъ будетъ десять. Я хочу жить, я хочу дышать. Я хочу видѣть... Вотъ солнце,-- это мое солнце! Вотъ золото,-- это мое золото!
  

БЕРЪ (тихо).

   Неправда.
  

ДИНА.

   Правда. Я могу... я все могу... Честность, справедливость! Не хочу знать ихъ! Что такое справедливость? Чья справедливость? Или призвали меня и сказали: согласись, Дина, чтобы мы мучили тебя, портили твою жизнь, держали въ цѣпяхъ, какъ звѣря, Беръ, какъ звѣря... а ты, Дина, обѣщай намъ терпѣть,-- и это будетъ справедливостью? Не призывали,-- такъ не говори, Беръ. А если бы призвали? Кто надо мною самый старшій въ мірѣ? Я старшій! Я крикнула бы имъ: убійцы, лицемѣры! Я буду дѣлать такъ, какъ дѣлаете вы, ибо, какъ вы, хочу жить.
  

БЕРЪ.

   Ты говоришь, какъ говорилъ бы дикій звѣрь, если бы зналъ слова.
  

ДИНА.

   А почему мнѣ говорить, какъ человѣкъ, Беръ? Кто меня этому училъ? И развѣ человѣкъ лучше, и человѣческое выше? И что такое наше человѣческое, Беръ, спрошу тебя? Быть хитрымъ, не говорить, а лаять другъ на друга, всегда проклинать и завидовать, быть жестокимъ, жестокимъ, жестокимъ -- развѣ это не человѣческое, что мы знаемъ? Не учи меня, Беръ! Наша справедливость?.. Топчу ее ногами! Честность? Плюю на нее! Моя выгода -- вотъ честность! Моя польза -- вотъ справедливость!..

(Молчаніе)

  

БЕРЪ (спокойно).

   Да, Дина! Вотъ течетъ рѣка въ городѣ, а черезъ рѣку переброшенъ мостъ... Встрѣчались тамъ люди на мосту, и такіе, и другіе... Но вотъ буря снесла мостъ. Стоятъ люди по обѣимъ сторонамъ рѣки и не могутъ уже понимать другъ друга. Они протягиваютъ еще руки одинъ другому, они кланяются, вздыхаютъ, но моста все-таки уже нѣтъ. И кто его вновь выстроитъ, Дина? Ты была, Дина, когда-то хорошей, скромной дѣвушкой. Посмотри, гдѣ уже ты? Упалъ мостъ... Я стою и смотрю на тебя съ той стороны. Я кричу тебѣ черезъ рѣку: слушай меня, Дина, вслушайся! Напрасно: ты не можешь услышать...
  

СОНЯ

(протягиваетъ къ матери руки изъ-за занавѣси).

   Мать, мать, я прошу тебя...
  

ДИНА.

   Оставь меня, Беръ. (Беръ встаетъ и идетъ къ ней) Всѣ вѣдь во мнѣ, и со мной умретъ. Какое мнѣ дѣло? Мнѣ некогда ждать. Все отъ жизни мнѣ нужно сейчасъ.
  

БЕРЪ.

   Все ты, ты? Что такое ты? Что такое человѣкъ, одинъ человѣкъ?

(Въ раздумьѣ смотритъ передъ собой. Дѣдъ подходитъ къ Динѣ и беретъ ее за руку)

  

ДИНА (испуганно).

   Тебѣ что?
  

ДѢДЪ (медленно).

   Я хотѣлъ сказать, Дина... Ихъ-и! (Смѣется)
  

ДИНА

(съ гнѣвомъ).

   Тебѣ какое дѣло? Зачѣмъ вмѣшиваешься?
  

ДѢДЪ.

   Что? а? (Улыбается)
  

ДИНА (отступаетъ).

   Когда отъ тебя избавлюсь? Сѣлъ на мои плечи, и двадцать лѣтъ не слѣзаешь съ нихъ.
  

ДѢДЪ (смѣется).

   Да, ихъ-и! Вотъ, Дина, какъ это у насъ было... Вотъ, Дина, отецъ мой...
  

ДИНА

(разозлилась, кричитъ).

   Я тебѣ говорю, что ты двадцать лѣтъ сидишь на моихъ плечахъ и не слѣзаешь. Слышишь? (Трясетъ его) Слышишь?
  

ДѢДЪ.

   Ну что ты, что ты, Дина!
  

СОНЯ

(изъ-за занавѣси).

   Зачѣмъ ты, мать, на дѣда кричишь?
  

ДИНА.

   Не твое дѣло. (Къ дѣду) Жить ты никому не даешь, ненужный... кормлю тебя, молчи.
  

БЕРЪ.

   Я знаю, почему ты кричишь, Дина. Я здѣсь,-- на меня излей гнѣвъ свой.
  

ДѢДЪ (жестикулируетъ).

   Развѣ я тебя трогаю, Дина? Вотъ сидѣлъ, отца вспомнилъ, хотѣлъ я тебѣ разсказать... Я никого не трогаю, Дина... Ихъ-и! Сижу, сплю. А когда не сплю, шепчу: Господи, возьми меня! И не кушаю я много, птица кушаетъ больше. И мѣста не занимаю,-- сплю на полу...
  

ДИНА (растерянно).

   Что же вы всѣ напали на меня? (Оглядывается) Чего же вы хотите? (Вдругъ, дѣду, съ крикомъ) А умереть не можешь? Не можешь растянуться на полу такъ, чтобы тебя унесли на кладбище? Не можешь? Говори!
  

ДѢДЪ

(отъ испуга начинаетъ трястись).

   Чего ты хочешь отъ меня, Дина? Что же я сказалъ? А когда не умираю? А когда Богъ не хочетъ прибрать меня?
  

ДИНА.

   Не хочу знать. Сдѣлай, чтобы прибралъ.
  

СОНЯ (умоляетъ).

   Перестань, мать. Я начну кричать, вотъ начну плакать.
  

ДѢДЪ.

   Замучила ты меня, Дина. Каждый день мучаешь, а я что могу сдѣлать? Я старый! За что? Комнату боюсь перейти. Ну, я старый, ничего уже не знаю. Молиться забылъ, и вижу плохо. Развѣ я виноватъ, что живу долго? Ну, а если я не могу умереть? Что мнѣ дѣлать? (Заплакалъ) Не могу я умереть... Прошу Бога, не хочетъ!.. А тебѣ стыдно, Дина. Пусть Богъ проститъ, что мучишь старика. Сама будешь старой, вспомнишь меня.
  

БЕРЪ.

   Тебѣ стыдно, Дина... я вижу, тебѣ стыдно.
  

ДИНА.

   Не смягчишь меня. Слезы я видѣла. (Къ дѣду) Къ сыну ступай, къ сыну!..
  

БЕРЪ.

   Нѣтъ, не могу я этого видѣть. Что съ тобой стало, Дина? До чего ты себя довела? И это та Дина, та дѣвушка!.. Тяжело мнѣ бывать у тебя. Богъ съ тобой!
  

ДИНА.

   И не ходи, и не нужно. Видѣла я людей, и такихъ, и другихъ,-- знаю ихъ. Обойдемся безъ людей.
  

ДѢДЪ

(со страхомъ подходитъ къ Динѣ).

   Ты уже не сердишься на меня? Не сердись. Вотъ, Богъ дастъ, можетъ быть, скоро умру. Ну что такое я? Старая собака на дворѣ. Ну дай старой собакѣ околѣть. Не бей ее, не выгоняй ее.
  

ДИНА.

   Ступай, ступай. Двадцать лѣтъ моихъ не прощу тебѣ.
  

БЕРЪ.

   Прощай, Соня. Скажи отцу, чтобы зашелъ ко мнѣ. Какъ нехорошо тутъ у васъ!
  

СОНЯ

(изъ-за занавѣси).

   А я привыкла... не оставляйте меня только. Вотъ скверно, хуже и быть не можетъ, а есть еще маленькая радость: придетъ Беръ, съ отцомъ посидитъ, съ дѣдомъ поговоритъ, и мнѣ легче. Не оставляйте насъ, Беръ.
  

БЕРЪ.

   Не знаю, Соня... Посмотрю.
  

ДИНА (къ дѣду).

   Ступай, дѣдъ, въ ту комнату, и тамъ сиди. Не выходи, пока не позову, слышишь?
  

ДѢДЪ.

   Что? Ну хорошо, Дина, хорошо. (Выходитъ съ Беромъ)
  

СОНЯ.

   Беръ, дайте слово. Я не буду спокойна.
  

ДИНА (передразниваетъ).

   Беръ, Беръ! Ушелъ Беръ.
  

СОНЯ (выходитъ).

   Ушелъ? Какъ жаль! Былъ одинъ хорошій человѣкъ, и его ты прогнала.
  

ДИНА.

   Хотѣла и прогнала. (Гдѣ-то бьетъ девять часовъ. Прислушалась) Девять часовъ. Пойду за Машки. (Надѣваетъ пальто)
  

СОНЯ (съ мольбой.)

   Мать, мать, можетъ быть, завтра утромъ? Одну ночь я прошу у тебя. Всю ты меня сломала. Всю ты меня уничтожила. И бороться я не могу съ тобой, и словъ у меня нѣтъ. Пожалѣй меня!..
  

ДИНА (холодно),

   Не трогай меня! (Одѣвается)
  

СОНЯ

(падаетъ передъ ней).

   Пожалѣй меня. Ты вѣдь мать моя... но ты вѣдь мать моя. Твои руки я цѣлую, твои ноги обнимаю.
  

ДИНА.

   Не поможетъ, Соня, И даже мнѣ не помогло бы, если бы у себя просила. Не тебя я ломаю, а судьбу нашу. (Хочетъ уйти)
  

СОНЯ

(держитъ ее).

   Не хочешь посмотрѣть на меня? Такъ къ голосу моему прислушайся, обними душой жизнь мою. Во всемъ я покорялась тебѣ,-- къ чему это привело? Я была гордой и уже не гордая. (Плачетъ) Почему я живу? Эва могла зарѣзаться. Почему я не могу? Не могу я разстаться съ этой проклятой жизнью! (Путаетъ) Куда ты ведешь меня, мать?.. Вотъ ты отняла мою чистоту, потомъ мою любовь, потомъ моего ребенка... Будетъ ли здѣсь конецъ? Ну отдай же мнѣ его, подари мнѣ его...
  

ДИНА.

   Пусти меня. Слышишь? Сейчасъ пусти! (Вырвалась и уходитъ)
  

СОНЯ.

   Мать, мать!..

(Стоитъ на колѣняхъ и растерянно озирается. Медленно поднялась и ушла за перегородку. Вынесла ребенка. Сѣла. Смотритъ на него, тихо плачетъ. Цѣлуетъ его. Входитъ Гланкъ. Онъ въ жилеткѣ, безъ воротника. Лицо заспанное, борода спутана. Прежде чѣмъ выйти, робко заглядываетъ въ комнату)

  

ГЛАНКЪ.

   Вотъ я и выспался. Что значитъ -- выспался, и кто мнѣ велѣлъ? Самъ себѣ велѣлъ. (Зѣваетъ) Что же я ночью буду дѣлать? На стѣны лѣзть? Живешь, какъ сумасшедшій, день мѣняешь на ночь, ночь на день... Гдѣ мать, Соня?
  

СОНЯ

(перестала плакать).

   Здѣсь, во дворѣ. Сейчасъ придетъ.
  

ГЛАНКЪ (садится).

   Пусть будетъ, сейчасъ придетъ. (Зѣваетъ) И какіе сны мнѣ снятся! Что-то никогда такихъ сновъ не было. Какіе-то черти... бѣшеныя собаки за мной гонятся... (Вздыхаетъ) Даже во снѣ нехорошо, Соня. Почему такъ нехорошо?
  

СОНЯ (тихо).

   Не знаю. И кто знаетъ?
  

ГЛАНКЪ.

   Никто не знаетъ. (Зѣваетъ) Хоть бы Беръ пришелъ.
  

СОНЯ.

   Беръ былъ и ушелъ.
  

ГЛАНКЪ.

   Былъ? Когда? Отчего же ты меня не разбудила? Что я теперь буду дѣлать? Длинный вечеръ, длинная ночь... (Встаетъ, зѣваетъ) Что мнѣ дѣлать? (Подходитъ къ окну и открываетъ ставень) На улицѣ темно. Свѣтятся огоньки въ окнахъ. И почему, Соня, когда ночью я вижу огоньки въ окнахъ, мнѣ кажется, что тамъ хорошо? Хорошо. Что значитъ -- хорошо? Хорошо -- это таки хорошо, но что значитъ "это" хорошо? Если оно такое, отъ котораго люди смѣются, такъ отчего же мнѣ грустно? Если же отъ него грустно, то какое же это хорошо? Ставится вопросъ: что же это значитъ? (Стоитъ въ недоумѣніи)
  

СОНЯ.

   Не мучь меня. Мнѣ и слушать не хочется, и плачется, когда ты говоришь.
  

ГЛАНКЪ

(закрылъ ставень).

   Такъ я что-нибудь другое скажу. Уже забылъ, уже не помню, уже думаю о другомъ. (Таинственно) Вотъ, Сонечка, когда матери нѣтъ дома, я какъ будто бодрѣе. Что значитъ -- бодрѣе? Это значитъ, что я никого не боюсь. Захочу и прыгну. Прыгну? Что значитъ -- прыгну? Развѣ это уже веселость? Если веселость значитъ прыгнуть, такъ отчего же не всѣ веселые прыгаютъ? Или если кто-нибудь прыгнулъ, значитъ, онъ уже веселъ? Ставится вопросъ: что же это значитъ?
  

СОНЯ.

   Подойди сюда, отецъ. Посмотри хоть на моего ребенка.
  

ГЛАНКЪ.

   Таки не хочется, но подойду. И почему мнѣ не подойти, если Дина не видитъ? (Идетъ къ ней, замѣтилъ на стѣнѣ гвоздикъ) Посмотри-ка, Сонечка, гвоздикъ!.. Гдѣ мой молоточекъ? (Подходитъ къ стѣнѣ. Задумчиво) Когда я вбиваю гвоздикъ въ стѣну или въ стулъ, или куда нибудь, мнѣ кажется, что я уничтожилъ какое-то зло. Будетъ меньше однимъ зломъ на землѣ. Гдѣ же мой молоточекъ? Когда Эва жила...
  

СОНЯ

(съ жалостливымъ упрекомъ).

   Ну вотъ ты объ Эвѣ заговорилъ...
  

ГЛАНКЪ.

   Уже не говорю, уже пересталъ... Вотъ у меня слезы потекли изъ глазъ. Не могу, Соня, ея имени вспомнить. Стоитъ она передо мной, какъ живая. (Вдругъ) Эва, Эва, почему ты убила себя? Почему?
  

СОНЯ.

   Можетъ быть, это было лучшее, что она могла сдѣлать?
  

ГЛАНКЪ.

   Стало скучно на землѣ безъ Эвы. (Повторяетъ) Стало скучно на землѣ безъ Эвы...
  

СОНЯ

(подошла къ нему).

   Хоть ты перестань, отецъ. Вотъ мой ребенокъ. Посмотри на него. Какіе у него глазки! Запомни его. Поцѣлуй его...

(Плачетъ. Оба садятся. Гланкъ гладитъ ея голову)

  

ГЛАНКЪ

(смотритъ на ребенка; задумчиво).

   И вотъ я уже дѣдушка! Какъ это вышло? Свадьбы не было, радости не было, а я дѣдушка. (Цѣлуетъ ребенка, щекочетъ его пальцемъ у подбородка) Что такое дѣдушка, а, мальчикъ? Дѣдушка значитъ дѣдушка, которому не стыдно. Думаешь, стыдно? Не стыдно, нѣтъ, нѣтъ!
  

СОНЯ (мрачно).

   А я должна съ нимъ разстаться. Это я, (указываетъ на ребенка) и себя я должна выбросить. Почему? Такъ хочетъ мать, такъ она требуетъ.
  

ГЛАНКЪ.

   Почему же ты соглашаешься? Я ея боюсь. Что значитъ -- боюсь? Но это правда. Я ея таки боюсь. Когда она посмотритъ на меня,-- я начинаю дрожать. Она меня такъ выучила, что сразу замираетъ моя душа, застываетъ кровь и перестаютъ биться жилы... Да, да, знаю, что нужно было съ ней иначе жизнь начать, но вѣдь теперь уже поздно. А ты не должна. Ты должна встать и сердито сказать ей: (встаетъ и говоритъ громко) что ты со мной дѣлаешь? Не твой это ребенокъ, а мой. Кто можетъ взять у матери ребенка и выбросить его? Никто не можетъ! (Говоритъ тише) И что значитъ -- взять у матери ребенка? Можно взять его, чтобы поцѣловать, или чтобы уложить спать... (Опять громко) Что ты за мать, если тѣло отъ тѣла моего отнимаешь? Кровь отъ крови моей выливаешь? И глаза отъ глазъ моихъ закрываешь? (Говоритъ тихо) И что значитъ -- глаза отъ глазъ моихъ? Это развѣ не мои же глаза?..
  

СОНЯ (плачетъ).

   Ахъ, отецъ, отецъ...
  

ГЛАНКЪ (уныло).

   Не можешь, и ты не можешь? Ну, хочешь, убѣжимъ оба отъ нея... Спрячемся на краю свѣта... И я буду работать... (Обнимаетъ ее и нѣжно) Скажу, что твой ребенокъ -- мой!.. Не можешь? Бѣдная моя! Оба мы одно и тоже. Боимся мы Дины. Держитъ насъ Дина въ рукахъ... Ну такъ покоримся ей. Можетъ быть, она права? Можетъ быть, ея ноги знаютъ дорогу къ радости... Пусть она ведетъ насъ.
  

СОНЯ.

   А гдѣ будетъ онъ? Гдѣ будутъ его косточки?

(Плачетъ. Долгая пауза. Входятъ Дина и Машки. Машки неопредѣленныхъ лѣтъ. Юркая, живая. Льстивый, смѣющіяся голосъ. Одѣта странно. При входѣ Машки, Гланкъ испуганно встаетъ и начинаетъ отступать)

  

ДИНА.

   Ступай, Гланкъ, въ ту комнату. Тебѣ здѣсь нечего дѣлать.
  

ГЛАНКЪ.

   Я таки пойду, Дина. Мнѣ здѣсь нечего дѣлать. Что значитъ -- нечего? Таки нечего? А она?... (Указываетъ на Машки. Недовѣрчиво оглядываетъ ее. Медленно уходитъ)
  

ДИНА.

   Вотъ и Машки, Соня. Это дорогая женщина.
  

МАШКИ

(подбѣгаетъ къ Сонѣ).

   Таки красивая женщина, таки молодая женщина, таки свѣжее яблочко... (Качаетъ головой)
  

СОНЯ

(отступаетъ отъ нея).

   Я боюсь ея, мать!
  

МАШКИ (быстро).

   Кого? Меня? (Долго смѣется) Машки! Машки? Откуда ты? Машки дѣвушки любятъ... Посмотри на меня... (Повернулась) Машки и Машки!.. (Разсмѣялась опять) Выхожу я изъ дому, уже кричатъ: Машки, Машки, ступай сюда! И тамъ кричатъ: ступай къ намъ! И оттуда: Машки, и отсюда: Машки... И я бѣгу туда, бѣгу сюда, и Машки къ вамъ, и Машки къ намъ... (Разсмѣялась) И Машки, Машки, Машки... (Къ Динѣ) Гдѣ же ребенокъ?
  

ДИНА.

   Сейчасъ, сейчасъ, присядь на минутку...
  

МАШКИ.

   Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ. У меня еще двадцать дѣлъ. Гдѣ ребенокъ?
  

СОНЯ.

   Я боюсь ея, мать! Говорю тебѣ, что боюсь. Кого ты привела? (Отходитъ съ ужасомъ)
  

МАШКИ

(идетъ за ней; качаетъ головой).

   Всѣ онѣ такія... Научи ихъ. А вотъ, дѣвушка, городъ безъ Машки жить не можетъ. Не вѣришь? (Присѣдаетъ отъ смѣха) Не вѣришь? А кто, дѣвушка, ребенка подброситъ, если не Машки? А кто дастъ дѣвушку тому, кому она нужна? А кто купитъ, что купить нельзя? Кто? Ну кто? Все Машки, Машки, Машки...
  

ДИНА.

   Я сейчасъ спеленаю его. Подожди, Машки.
  

СОНЯ

(съ крикомъ).

   Нѣтъ, нѣтъ! (Съ мольбой) Не надо, не надо!
  

МАШКИ (продолжаетъ).

   А изъ всего, дѣвушка, рождаются золотые, выливаются золотые, вытекаютъ золотые... Золотые кружатся, золотые катятся, золотые сверкаютъ на солнцѣ, а я бѣгу и ловлю ихъ. (Смѣется) Машки! Вотъ она, Машки! Здѣсь она!

(Соня сѣла въ сторонѣ и угрюмо смотритъ на нее)

  

ДИНА (къ Сонѣ).

   Дай его мнѣ.
  

СОНЯ (упрямо).

   Не дамъ... Убейте меня, не дамъ!
  

МАШКИ

(подошла, открыла ребенка).

   Мальчикъ?
  

СОНЯ

(съ крикомъ).

   Не троньте его!..
  

МАШКИ

(пожимаетъ плечами).

   Всѣ онѣ такія... Зачѣмъ плакать? Есть о чемъ плакать. Дѣтей мало въ мірѣ? Сыплются съ неба дѣти, дѣти, дѣти, и всѣмъ мѣшаютъ. Столько ихъ, что и не знаешь, куда дѣвать. Дай-ка мнѣ его. Смотри, она таки плачетъ.
  

ДИНА (угрюмо).

   Перестанетъ...
  

СОНЯ (плачетъ).

   Ручекъ его жалко мнѣ, ножекъ жалко. Такъ я его полюбила...
  

МАШКИ.

   Дай-ка мнѣ его! Дай-ка этого человѣчка. Полюбила! Что полюбила, и что любить тутъ? (Беретъ у нея ребенка) Всѣ онѣ такія... А знаешь ты, какъ второго отдаютъ? Со смѣхомъ, дѣвушка! А какъ отдаютъ третьяго? Съ пляской... (Завернула ребенка)
  

СОНЯ (встаетъ).

   Что вы съ нимъ дѣлаете? Машки, Машки! Вѣдь вы его задушите!.. Мать, зачѣмъ ты мучаешь меня? Не можешь пожалѣть? Нѣтъ? Машки, положите ребенка. Положите, положите...
  

ДИНА.

   Не слушай ее, Машки.
  

Соня.

   Она его душитъ. Я не могу этого видѣть. Мать, мать!..
  

МАШКИ.

   И не душу, и ничего съ нимъ не будетъ. Машки даромъ рукъ не мараетъ въ крови. (Положила ребенка и снова заворачиваетъ) Сколько у Машки дѣтей въ рукахъ перебывало! Посчитай-ка, дѣвушка. (Беретъ ребенка на руки) Вотъ и дышетъ. А на что тебѣ, чтобы онъ дышалъ? Что выростетъ! Тебѣ легко жить? А ему легче будетъ?
  

СОНЯ

(съ ужасомъ).

   Ты слышишь, что она говоритъ? Она его убьетъ. Машки, я не хочу, нѣтъ! Отдайте мнѣ его... Что вы обѣ со мной дѣлаете? (Борется съ матерью) Нѣтъ, нѣтъ...
  

МАШКИ (разсердилась).

   Милая, такъ я не могу. Машки привыкла съ людьми имѣть дѣло. Машки у самыхъ богатыхъ бываетъ, и у самыхъ бѣдныхъ, и всѣ ее слушаютъ! Ты кричишь,-- соберется весь дворъ. Бери его себѣ... Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Не хочу!
  

ДИНА

(быстро закрываетъ Сонѣ ротъ рукой).

   Замолчишь, проклятая?.. Или я задушу тебя!
  

СОНЯ (сдавленно).

   Я уже молчу. Я молчу...
  

ДИНА.

   Смотри же, Машки: я отдаю тебѣ ребенка, но не на смерть... не на смерть, помни это.
  

МАШКИ (разсмѣялась).

   Вотъ такъ и хорошо. Такъ съ ними нужно. И какъ она потомъ смѣяться будетъ! Опять -- дѣвушка, и дѣлай, что хочешь. Вѣдь на свѣтѣ живетъ Машки... (Разсмѣялась)
  

СОНЯ

(съ порывомъ).

   Если бы вы знали, Машки!..
  

МАШКИ.

   Все я знаю. Чего я не знаю? Да, да, да. Уже будешь хорошей и никогда, никогда на мужчину не посмотришь. Знаю, знаю. Всѣ одними словами говорятъ. А о немъ ты, дѣвушка, не безпокойся. Машки говоритъ: будетъ живъ твой мальчикъ. Ты думаешь,-- убью его, брошу головой о камни? Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Таки найду хорошее мѣсто, таки подброшу, гдѣ нужно. Гдѣ мои деньги?
  

СОНЯ

(бросается къ ней).

   Машки! Вотъ васъ я умоляю. Машки! Кто теперь мои отецъ и матъ? Вы! Васъ я прошу... Мать васъ умоляетъ. Дорогая моя, пожалѣйте его. Пожалѣйте моего ребенка! (Припадаетъ къ нему) Вѣдь это было все мое богатство, вся моя правда, вся моя чистота... Дорогая моя, сердце разрывается. А знаете вы, что чувствуетъ душа, когда сердце разрывается? Ахъ, Машки! Не знаю васъ, но на вашей груди хочу поплакать. Мать васъ проситъ, мать...
  

МАШКИ.

   Ну довольно, дѣвушка. Что тебѣ убиваться? Будешь имѣть другого. Машки тебѣ говоритъ: будешь имѣть другого.
  

СОНЯ.

   Положите его, гдѣ сухо, гдѣ тепло... Спросите, гдѣ живутъ добрые люди... спросите! Положите у ихъ дверей. Можетъ быть, сжалятся. Да? Скажите: да! Вамъ я хочу вѣрить. Пожалѣютъ его? Да? Вскормятъ его? Скажите: да! Положите осторожно моего ребенка и скажите ему, что мать проситъ простить ее. Проситъ, проситъ...
  

ДИНА (отвернулась).

   Ступай, Соня, садись. Довольно... Машки, унеси его. Сердце не желѣзо, не камень, а уста всегда благословлять не могутъ. Вотъ твои деньги. (Даетъ ей деньги)
  

СОНЯ

(бросается къ Динѣ, протягиваетъ къ ней руки).

   Мать... можетъ быть? А, мать? Подумай, еще не поздно...
  

ДИНА.

   Ступай, Машки... Уйди скорѣе!

(Соня падаетъ на стулъ)

  

МАШКИ

(спрятавъ деньги).

   И иду уже. И бѣгу уже. Слышите? Вездѣ кричатъ: Машки, Машки, Машки! (Смѣется) Ну, Машки,-- вотъ она! Машки,-- здѣсь она!.. (Быстро уходитъ)
  

ДИНА.

   Слава Богу! Открой, Соня, ставни. Довольно плакать. Теперь опять начнемъ жить.
  

СОНЯ.

   Никогда не перестану плакать...
  

ДИНА (увѣренно).

   Перестанешь. Кто ты теперь? Дѣвушка!.. Идетъ дѣвушка и гордо смотритъ на всѣхъ... Перестань плакать. Мы вернемъ прежнее. Снимемъ новую квартиру, чистую, хорошую, и посмѣемся надъ всѣми.
  

СОНЯ.

   Пропала я! Какъ скучно въ комнатѣ безъ него! (Плачетъ) Зачѣмъ мнѣ жить, когда его нѣтъ?..
  

ДИНА.

   Забудешь, Соня. Все забывается. И опять по-прежнему будешь приносить золото домой. Я Эву забыла, ты ребенка забудешь, и останется намъ одно: жизнь, сама жизнь! Увидишь, увидишь! Опять поднимемъ голову... куплю отцу хорошій костюмъ, шляпу, палку, и всѣ скажутъ про него: шелковый человѣкъ... И я буду молчать!.. Отчего же ты плачешь? И о чемъ ты плачешь? Посмотри на меня,-- вѣдь я готова бѣжать и плясать по улицамъ... Ну, довольно же! (Повернулась къ дверямъ и увѣренно зоветъ) Гланкъ, Гланкъ! Ступай сюда. Мы начинаемъ снова, Гланкъ, Гланкъ!
  

Занавѣсъ

Сборникъ Товарищества "Знаніе" за 1906 годъ. Книга двѣнадцатая

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru