Якубович Петр Филиппович
В мире отверженных. Записки бывшего каторжника. Л. Мельшина

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Въ мірѣ отверженныхъ. Записки бывшаго каторжника. Л. Мельшина. Изданіе редакціи журнала "Русское Богатство". Спб., 1896 г. Цѣна 1 р. 50 к., съ перес. 1 р. 80 к. На первой страницѣ напечатано такое примѣчаніе къ Введенію'. "Считаю не лишнимъ предупредить читателя, что предлагаемыя его вниманію записки отнюдь не принадлежатъ перу нижеподписавшагося, въ руки котораго онѣ попали совершенно случайно, и который является не болѣе какъ ихъ издателемъ. Л. Мельшинъ". Со времени появленія во свѣтъ Записокъ изъ мертваго дома, Достоевскаго, у насъ бывали въ рукахъ описанія "острожной" жизни, странствованій по тюрьмамъ и этапамъ, невольнаго странствованія въ кандалахъ на о. Сахалинъ и т. под. Но намъ не доводилось читать такого обстоятельнаго, искренняго, изложеннаго въ беллетристической формѣ разсказа о "каторгѣ", написаннаго пережившимъ всѣ ея ужасы, какимъ оказываются Записки, изданныя г. Мельшинымъ. По силѣ и художественности, онѣ далеко уступаютъ, конечно, знаменитому произведенію Достоевскаго. Изъ лежащихъ передъ нами повѣствованій нельзя и той идеи вывести, которая такъ ясно вытекаетъ изъ написаннаго Достоевскимъ. Авторъ повѣствованія о "мірѣ отверженныхъ" даетъ, несомнѣнно, правдивую и очень яркую картину быта, приговоренныхъ къ тяжкимъ наказаніямъ со времени вступленія приговора о нихъ въ законную силу до ихъ окончательнаго водворенія въ одной изъ каторжныхъ тюремъ Сибири, гдѣ осужденные употребляются на работы въ рудникахъ. На одномъ изъ такихъ рудниковъ авторъ пробылъ два года, и на этомъ обрываются его записки. Въ нихъ сплошь проходитъ одна высоко-гуманная идея глубокаго сочувствія, возвышающагося до истинной любви, къ "несчастнымъ", угнетеннымъ и страждущимъ, хотя и преступнымъ людямъ... Авторъ на первыхъ же страницахъ говоритъ съ весьма естественнымъ чувствомъ ужаса объ уцѣлѣвшемъ въ нашихъ законахъ постановленіи, на основаніи котораго приговоренному къ лишенію всѣхъ правъ состоянія передъ отправленіемъ въ Сибирь выбриваютъ половину головы и потомъ заковываютъ ссылаемаго въ кандалы. "Давно, кажется, пора бы понять,-- пишетъ авторъ,-- что никогда и никому не мѣшали бѣжать и скрыться кандалы и бритая голова..." "Кандалы и бритье головы, несомнѣнно, имѣютъ одну только цѣль -- надруганія надъ достоинствомъ человѣка, лишеннаго всѣхъ правъ..." "Бритье головы, кромѣ нравственной муки, причиняетъ обыкновенно и чисто-физическую боль..." Вся отвратительная процедура бритья "превращала въ подлинную пытку тѣ минуты, когда приходилось ждать своей очереди, чтобы быть также ошельмованнымъ и также изувѣченнымъ!"... На что же нужно,-- повторимъ мы за авторомъ,-- и совмѣстно ли съ гуманнымъ направленіемъ законодательства подобное издѣвательство надъ людьми и безъ того глубоко несчастными, обреченными на многіе годы жестокихъ страданій? Въ Москвѣ у автора "отобрали рѣшительно все свое и отправили въ дорогу въ одномъ казенномъ одѣяніи, отнявъ даже иголку и нитку..." и ему "пришлось страшно зябнуть, простужаться и вынести много ненужныхъ ни для кого лишеній и страданій. Казенныя вещи не приспособлены ни къ перемѣнамъ погоды и климата, ни къ особенностямъ отдѣльныхъ индивидовъ; все подведено подъ одинъ ранжиръ -- и ростъ, и здоровье, и привычки..." Описаніе положенія отправляемыхъ въ ссылку женщинъ, дѣвушекъ, подростковъ и дѣтей приводитъ читателя въ такое же содроганіе, въ какое могутъ привести лишь нѣкоторыя картины Дантовскаго Ада!... Настаивать на этомъ мы не будемъ и отсылаемъ къ самой книгѣ тѣхъ, кто этимъ интересуется, и тѣхъ, кто этимъ интересоваться долженъ, имѣя возможность облегчить страданія гибнущихъ существъ. И, наконецъ, не только въ видахъ нравственныхъ, но и въ санитарныхъ, необходимо обратить самое серьезное вниманіе на то, что такъ правдиво изображено въ Запискахъ бывшаго каторжника. Авторъ многократно и весьма доказательно настаиваетъ на томъ, что "терроризирующій режимъ каторги" никого не исправляетъ и, наоборотъ, "испорченнаго человѣка только окончательно развращаетъ..." "и арестантъ, выходя въ вольную команду или на поселеніе, начинаетъ новую жизнь по тому же шаблону, по какому и раньше жилъ, съ тою только разницей, что старается вести дѣло чище, осторожнѣе, не оставляя по возможности слѣдовъ и уликъ..." чему въ тюрьмѣ его отлично обучаютъ. Въ Запискахъ очень подробно разсказана вся жизнь каторжниковъ, переданы всѣ порядки и безобразія этаповъ и тюремъ, принудительныхъ работъ и взаимныхъ отношеній между арестантами и ихъ начальствомъ. Прекрасно сдѣланы нѣкоторыя характеристики несчастныхъ, попавшихъ на каторгу и, по милости острожнаго сидѣнія, утратившихъ всякое "понятіе о человѣческомъ достоинствѣ, о правѣ, объ униженіи". Такую книгу тяжело читать, но за то -- поучительно, особливо для тѣхъ, кто можетъ повліять на измѣненіе тюремъ и всякихъ уголовныхъ каръ, на приведеніе ихъ въ лучшее соотвѣтствіе съ цѣлями закона, имѣющаго въ виду исправленіе людей, впавшихъ въ преступленіе, а не окончательное заколачиваніе въ нихъ нравственнаго чувства.

"Русская Мысль", кн.II, 1897

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru