Ядринцев Николай Михайлович
Очерки сибирской общественной жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вступление в новый год и благодушное настроение.- Нечаянная встреча и скучные разговоры.- Отравляемая жизнь и искание правды.- О нравственных принципах в обществе; мнение газеты, которая раньше об этом не думала.- Случайные письма.- Провинциальные искатели правды.- Исчезла-ли она совсем, или где-нибудь остается еще?

   

Очерки сибирской общественной жизни.

Вступленіе въ новый годъ и благодушное настроеніе.-- Нечаянная встрѣча и скучные разговоры.-- Отравляемая жизнь и исканіе правды.-- О нравственныхъ принципахъ въ обществѣ; мнѣніе газеты, которая раньше объ этомъ не думала.-- Случайныя письма.-- Провинціальные искатели правды.-- Исчезла-ли она совсѣмъ, или гдѣ-нибудь остается еще?

   Не знаю, какъ провело новый годъ и первые его дни большинство обывателей, но я могу представить себѣ, какъ его встрѣтила, благодушный Балалайкинъ, катающійся на парѣ лошадей по Иркутску и спиртоносъ Теплюхинъ, и коммерсантъ по винокуренному дѣлу, я знаю, что Маркелъ Удушьевъ утромъ этого дня былъ жолченъ и обличалъ кого-то, но къ вечеру все прояснилось и онъ съ видомъ невинности у своего патрона ловили, съ тарелки двухъ вкусныхъ рыбокъ въ соусѣ, знаю я зачѣмъ, какъ провелъ новый годъ молодой человѣкъ, подающій надежды: -- онъ весело танцовала, мазурку, получилъ бантъ и комплиментъ: "нашъ пострѣлъ вездѣ поспѣлъ"! Это я знаю также вѣрно, какъ и то, что бравый будочникъ, приходившій ко мнѣ поздравлять съ новымъ годомъ, къ вечеру лежалъ недвижимъ, а частный приставъ, учившійся въ классической гимназіи, увидя сей трупъ на улицѣ, съ горечью воскликнулъ: "И ты, Брутъ!" Все это eine alte Geschichte, которая повторится и въ новомъ году, ибо онъ людей не измѣнитъ.
   На праздникахъ я по желалъ задаваться серьезными вопросами, да и вообще могу писать только фельетоны. Бродя въ праздничной толпѣ, полной веселья, празднично-настроенной, я натолкнулся нечаянно на одного стараго знакомаго. Это былъ когда-то веселый, остроумный и беззаботный юноша, теперь онъ былъ сумраченъ, сосредоточенъ.-- Что съ вами, отчего вы не веселитесь?-- Съ кѣмъ? съ ними?.... спросилъ онъ, кивнувъ иронически головой на столъ, за которымъ играли въ карты нѣсколько безпечныхъ игроковъ. Я замолчалъ.-- Тошно! вдругъ вырвалось у собесѣдника и лицо его отразило какую то затаенную душевную боль. Я догадался -- ага! значитъ, прошло время восторженнаго дѣтскаго отношенія къ жизни и самообольщенія, началась, вѣрно, работа анализа, а тамъ показалась и горечь разочарованія -- испита первая капля отравленной чаши! Ну, что-же! подумалъ я, это ощущеніе знакомое. Я не сталъ сразу зондировать рану молодаго друга и тихо сѣлъ около него, какъ докторъ. Мы начали вести посторонній разговоръ о томъ, гдѣ онъ въ послѣднее время былъ. Я зналъ, что мой собесѣдникъ ѣздилъ по деревнямъ, толкался среди народа, присматривался въ городахъ къ обществу, къ интеллигенціи, говорю.-- права онъ былъ веселаго. Нечаянно и незамѣтно молодой другъ передавалъ мнѣ свои свѣжія впечатлѣнія, вынесенныя изъ жизни деревни. Онъ сообщилъ множество деталей и наблюденій весьма интересныхъ изъ того "крестьянскаго міра", который составлять загадку для нашей интеллигенціи, который такъ интригуетъ. Пейзажики были не веселенькіе. Здѣсь мужики старшину выбрали, зная, что онъ завѣдомо мошенникъ, тамъ во время эпизоотіи сами себя надули, пренебрегая всякими предосторожностями, и выпалъ весь скотъ, въ третьемъ мѣечѣ отдались кабанчику -- и все это сами.-"Знаете, сказалъ мнѣ въ концѣ разговора собесѣдникъ, у меня теперь какой-то хаосъ получился, я боюсь самъ своихъ выводовъ. Вѣдь тамъ, гдѣ мы искали чистоты нравовъ, тамъ Богъ знаетъ что творится, тамъ живетъ безъ нравственности, безъ религіи, умъ видѣнъ, человѣкъ анализируетъ, устраиваетъ личное благосостояніе, но чувство правды у него какъ-бы отсутствуетъ. Онъ самъ понимаетъ, что дѣлаетъ не хорошо. Помню разговоръ съ однимъ судьею крестьяниномъ.-- "Зачѣмъ-же ты дѣло такъ рѣшилъ, если самъ сознаешь, что Степанъ былъ неправъ? "Какъ было не уступить, говоритъ должностное выборное лицо,-- смотрю -- оба мужика хорошіе, ну и дожидаешься, который первый подастъ"! Вотъ-те и правда! Скажите при чемъ-же будутъ эти общественные суды, эти выборные, даже земство, когда чувство правды отсутствуетъ, когда его нѣтъ? Что-же будетъ съ этимъ народомъ?" Вопросы были серьезные, я понялъ что пріятель обнажилъ рану. Я понимала" его разочарованіе.
   -- Да, сказалъ я, это грустно, но обратите вниманіе, откуда-же было взяться этой правдѣ жизни въ населеніи, которое мы считали почему-то невиннымъ, какъ дѣти, и чистымъ сердцемъ. Вѣдь эта масса народа, которая жила, безъ просвѣта, вѣдь это населеніе заброшенное, оно было обречено на невѣжество, гдѣ у него были примѣры доблести, гдѣ воспитаніе, гдѣ свѣточъ образованія? Вѣдь это были люди нужды, предоставленные себѣ и случайности! Гдѣ было воспитаться нравственному идеалу, когда все боролось изъ-на хлѣба, изъ-за того, чтобы не умереть съ голода? Они видѣли примѣры: кто завоевывалъ себѣ положеніе и дорогу? Это былъ кулакъ, ростовщикъ, кабатчикъ и т. н.,-- ногъ выводъ и мудрость жизни. Но если инстинктъ правды и пробуждался въ душѣ, то окружающая жизнь развѣ не стирала, не топтала, не насмѣхалась надъ нею? Гдѣ-же была поддержка этой правды, гдѣ ея торжество? Вы правы: и выборное начало, и общественные суды, и земство развѣ они одни дадутъ все? Конечно, нужно рядомъ и воспитаніе, развитіе ума народнаго и здороваго чувства, нужны примѣры гражданской доблести и примѣры жизненной правды. Нѣкоторые моралисты рѣшили, что сибирскій крестьянинъ долженъ всѣмъ этимъ обладать, а коли онъ ангельскими свойствами не обладаетъ и не сохранилъ первобытной невинности, не стоить ему давать реформа, не стоитъ онъ земства и т. д.
   Но мы забываемъ легко ли эта жизненная правда достается въ другомъ обществѣ, болѣе просвѣщенномъ, обставленномъ лучшими условіями, въ обществѣ, гдѣ на лицо всѣ средства образовать умъ и воспитать сердце. Посмотрите, во что обошлось это исканіе правды графу Толстому, Достоевскому? Сколько мукъ переживаетъ даже образованный человѣкъ, который захочетъ искать ятой правды въ своей душѣ! А вы требуете ятой правды въ готовомъ видѣ отъ бездольнаго. темнаго, несчастнаго слѣпца, которому никто еще не подавалъ руки для выхода!...
   Однако, мы завели не новогодній разговоръ. Пойдемте отсюда! сказалъ я. Мы вышли. Мой паціентъ машинально послѣдовалъ за мною. Морозь стоялъ въ 40 градусовъ, насъ обдало морознымъ паромъ, была лунная ночь, этотъ холодъ и ознобъ охлаждалъ и леденилъ пылающую голову. Мы кинулись въ сани и помчались.
   Покойной ночи. Теперь хорошо соснуть сказалъ я, выпуская товарища у квартиры. Тотъ взглянулъ на меня вопросительно.-- Сейчасъ все равно мы не разрѣшимъ этотъ вопросъ, сказалъ я ему, надъ нимъ вѣдь не мы одни мучимся. Я возвратился домой и передъ сномъ взялъ пачку писемъ и газетъ. И вдругъ -- странное совпаденіе: въ послѣднемъ полученномъ номерѣ газеты статья Беллюстина: "Нравственныя основы въ нашей провинціи". Вотъ что говорилось въ ней: "Чѣмъ меньше въ данномъ обществѣ развито нравственное сознаніе, чѣмъ гнилѣе въ немъ нравственныя основы, тѣмъ шире и свободнѣе развивается въ немъ всякое общественное зло. Отсюда въ немъ продажничество и взяточничество разныхъ дѣятелей; отсюда всевозможныя продѣлки торговцевъ и промышленниковъ; отсюда безспросыпное народное пьянство со всяческими безобразіями и пр. Отсюда и банкротство столичное и провинціальное.
   Но какъ могли такъ крѣпко прогнить у насъ нравственныя основы? Нравственныя основы постольку могутъ развиваться и дер жаться крѣпко въ обществахъ, по скольку онѣ заботливо передаются воспитаніемъ и образованіемъ младшихъ поколѣній. Передаются-ли онѣ заботливо у насъ? Мало замѣтно. Объ умственномъ развитіи младшихъ поколѣній, лучше или хуже, у насъ еще хлопочутъ, а нравственное все какъ-то остается въ сторонѣ, вполнѣ предоставляемое извѣстнымъ, малонадежнымъ и даже совсѣмъ безнадежными, развивателямъ. Отсюда, почему не банкротиться -- Овсянникову ли, провинціальнымъ ли торговцамъ? почему не ограблять казну, общество, кого только пришлось, когда совѣсть ихъ при такихъ дѣяніяхъ можетъ оставаться совершенію спокойной? Отсюда вотъ какія явленія возможны, примѣромъ, въ провинціальныхъ городахъ. Нѣкто отправился на фабрики, набралъ въ долгъ массу фабричныхъ произведеній и открылъ торговлю галантерейнымъ товаромъ. Поторговалъ лѣтъ съ десять, перевелъ всю свою торговлю на имя жены и объявилъ себя несостоятельнымъ на шестьдесятъ тысячъ руб.; а во избѣжаніе судебныхъ преслѣдованій бросилъ свою семью и убѣжалъ заграницу. Ихъ благому примѣру послѣдовали еще четверо мѣстныхъ торговцевъ, кредитовавшихся въ столицахъ, и убили въ своемъ городѣ на-чисто всю торговлю. Да почему-же и не такъ, когда совѣсть, при всѣхъ таковыхъ продѣлкахъ, отъ начала до конца остается безмолвною?... А остается она безмолвною потому, что никто и никогда ее не пробуждаетъ и не тревожитъ.
   Такъ-ли должно остаться и навсегда?.. Полагаемъ, нѣтъ; потому что при отсутствіи нравственныхъ основъ обществу неминуемо предстоитъ разложеніе. И чѣмъ-бы ни маскировали это отсутствіе, разложеніе въ свое время скажется болѣе или Менѣе потрясающими событіями. Всякое общество можетъ процвѣтать и благоденствовать при единственномъ условіи, если нравственные устои въ немъ прочны. Безъ этого оно долю существовать не можетъ, что доказывается исторіей всѣхъ прежде бывшихъ обществъ отъ римскаго и. до византійскаго включительно".
   Вотъ и еще человѣкъ мучается вопросомъ о правдѣ. Я: понялъ всю серьезность этого обращенія, зная уважаемаго писателя давно какъ честнаго человѣка {Отецъ Беллюстинъ много лѣтъ былъ"сотрудникомъ "Недѣли" и друг. изданій. Настоящее письмо появилось въ "Новомъ Времени".}. Кому-же, какъ не писателю говорить объ этомъ? По странно я прочелъ это на страницахъ газеты, которая доселѣ объ этомъ не думала. Эта газета вотъ уже нѣсколько лѣтъ высказываетъ самое легкое отношеніе къ жизни; развлекая общество, она учила смѣяться надъ всѣмъ принципіальнымъ; эта газета и подобныя, ей воспитали цѣлое поколѣніе безъ вѣры, безъ нравственности. И вотъ въ ней спрашиваютъ, гдѣ основы нравственности въ провинціи изъ столицѣ? Я оставилъ газету и развернулъ письма изъ одного сибирскаго города."Нашему знакомому А. предложена отставка, сообщали мнѣ, оказался "неподходящій человѣкъ", писалъ, видите, въ газеты и былъ близокъ съ литераторами". Вотъ и судите наши провинціальныя воззрѣнія!
   Я зналъ, что А. былъ честный труженникъ, обремененный семьей; его труды, были признаны почтенными въ столичныхъ ученыхъ обществахъ. "Писательство"! Но неужели это такая ужасная вещь, подумалъ я, и гдѣ-же?-- въ обществѣ, гдѣ принимаютъ банкротовъ, винокуровъ, стачечниковъ съ особымъ почетомъ и жмутъ имъ руки. Что сдѣлалъ худаго этотъ несчастный собрать? Искалъ правды -- Вотъ вина его! За то преуспѣваетъ нашъ Хлестаковъ, сообщало другое извѣстіе, онъ проникъ въ "святилище" (такъ называлось въ письмѣ одно учрежденіе) и, облюбленный тамъ, завелъ интриги и положилъ ноги на столъ. Зная его прошлое, зная, что это червонный валетъ, нѣсколько честныхъ уважаемыхъ людей, стоявшихъ по положенію выше его, не хотѣли съ нимъ имѣть солидарности. И вотъ поставленъ вопросъ, оставить-ли негодяя, или удалиться честнымъ людямъ, восторжествуетъ-ли правда, или облюбленный Хлестаковъ будетъ сильнѣе? "Впрочемъ, утѣшу васъ, говорилось въ P. S., правда торжествуетъ: нашъ лихачъ Красавинъ получилъ на-дняхъ денежный пакетъ отъ одной особы, пріѣзжавшей въ нашъ городъ, съ тѣмъ, чтобы выдать 60 р. кучеру, который возилъ пріѣзжаго: онъ желалъ не быть въ долгу. Красавинъ выдалъ кучеру 15 р. Однако, кучеръ узналъ, что прислано больше и телеграфировалъ благодарность начальнику за полученные 15, р. Генералъ, пославшій 60 р., телеграфируетъ одному лицу потребовать отъ Красавина, чтобы онъ передалъ всѣ деньги кучеру. Находчивый Красавинъ рѣшился отпереться и увѣрять, что деньги передалъ онъ всѣ. Устроили очную ставку, причемъ кучеръ уличилъ барина. Начальство приказало возвратить недоданные 45 рублей. Ну, хоть на сей разъ правда восторжествуетъ, подумалъ я. А вѣдь, однако, Красавинъ не уволенъ.
   Однако, надо ложиться спать, я утомленъ, нервы напряжены. Я хотѣлъ заснуть, но въ ушахъ звучала музыка, мелькали карточные столы; "землицы горе-мыкающему люду", слышится откуда-то, и тутъ же "подающій надежды" молодой человѣкъ выдѣлываетъ ногами бойкіе выкрутасы и возвѣщаетъ: "Balancez!"
   А потомъ, вдругъ,-- затаенный вздохъ, точно стонъ: "тошно"! Я не могъ уснуть. Я вспомнилъ многія журнальныя статьи о правдѣ, послѣднее письмо графа Толстаго. Если въ самомъ дѣлѣ представить себѣ -- правды нѣтъ, нравственныя основы расшатаны, вѣдь можно-бы отчаяться. Что-же сулитъ будущее? Я знаю, какъ мучительно это исканье правды, выпадающее на долю немногихъ. Но это упорное исканье, эти муки -- не показываютъ-ли онѣ, что правда все-таки живуча, что не исчезла она еще совсѣмъ изъ человѣческихъ желаній и не умерла еще въ человѣческомъ сердцѣ?...

Д. С.

"Восточное Обозрѣніе", No 2, 1889

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru