Измайлов Александр Ефимович
Басни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кот и крысы
    Попугай
    Львица и Свинья
    Водопад и река
    Два осла
    Волчья хитрость
    Cлезы Кащея

  

Kотъ и крысы.
Басня.

  
             У одного купца котъ очень разжирелъ.
             И какъ не разжирѣть? лишь только спалъ да ѣлъ,
             A на мышей и крысъ совсѣмъ и не глядѣлъ,
             За то онѣ его ни сколько не боялись,
             По милости его владѣя чердакомъ,
             Неблагодарныя надъ нимъ еще смѣялись,
             И Ваську смирнаго считали дуракомъ.
             Однажды этотъ котъ, покушавши плотненько,
             Пошелъ къ нимъ на чердакъ, чтобъ отдохнуть маленько,
                       Свернулся въ уголку клубкомъ.
             И чтожъ? -- Проклятыя вѣдь не дали покою!
             Такую подняли возню между собою,
                                 Что полъ отъ нихъ дрожалъ;
                       Но котъ смирнехонько лежалъ.
             Подумали онѣ, что Васька ихъ боится;
             Стучатъ, шумятъ, бранятъ и кошекъ и котовъ,
                                 A онъ не шевелится,
                       Какъ будто ихъ не слышитъ словъ.
             Вдругъ крыса бойкая, съ престрашными усами,
                       Съ предлиннымъ въ шесть вершковъ хвостомъ,
             Кричитъ: "да сдѣлаемъ одинъ конецъ съ котомъ"!
             "Съѣдимъ-ка мы его; увидите вы сами,
                                 "Что очень вкусенъ онъ:
                                 "Смотрите какъ жирёнь!
             "Вотъ и обѣдъ готовъ! чего же дожидаться?
                       "Ну! ну! за дѣло приниматься,
                       "Которая изъ насъ храбрѣй,
                                 "Ta носъ ему откуситъ;
                                 "За мной, за мной скорѣй,
                       "Ступайте, кто не труситъ!"
             Сказала и летитъ впередъ къ коту стрѣлой,
             За ней всѣ прочія пустилися въ атаку. --
                       Чтожъ сдѣлалъ бѣдной Васька мой? --
                                 Вступить рѣшился въ драку:
             Вскочивши на ноги, согнулся весь дугой;
             Шерсть поднялась на немъ; онъ засверкалъ глазами,
             И началъ работать когтями и зубами;
             Колонну цѣлую единымъ махомъ смялъ;
                                 Смѣшались крысы, побѣжали;
             Иныяже просить себѣ пощады стали;
             Но котъ въ сердцахъ никакъ пардона на давалъ,
                                 И въ кучу всѣхъ почти поклалъ.
  
                                 Шути, да только осторожно,
                                 А обижать совсемъ не должно;
                                 Иной изъ нихъ, молчаливъ, смиренъ
                                 И сноситъ долго оскорбленье;
             Но естьли выведутъ его ужъ изъ терпѣнья,
                                 То наглецовъ проучитъ онъ.
                                                                                   А. Измайловъ

"Сынъ отечества", No ХХХ, 1814.

  

ПОПУГАЙ.
(Басня.)

  
             Изъ клѣтки вылетѣлъ зеленый Попугай
                       И въ ближней рощѣ поселился,
             А роща истинно была эдемской рай:
             Кристальный тамъ ручей журча по камнямъ лился;
             По берегамъ росла шелковая трава,
             Кусты шиповника, сенетны дерева;
             Кругомъ же множество большихъ деревъ вѣтвистыхъ
                       Кленовъ, дубовъ и липъ душистыхъ.
             Тутъ жили сотни птицъ: малиновокъ, дроздовъ,
             Синичекъ, пѣночекъ, варакушъ, соловьевъ.
             Лишь утромъ горизонтъ отъ солнца озлашится,
             Огромный хоръ пѣвцовъ пернатыхъ ужъ гремитъ,
                       Все въ рощѣ веселится;
             Одинъ мой Попугай нахохлившись сидитъ,
                       Съ презрѣньемъ головой качаетъ,
                       Пѣвцовъ, пѣвицъ пересмѣхаетъ
             И что въ немъ мочи есть свиститъ.
             Дроздъ, по его словамъ, поетъ со всѣмъ безъ чувства;
             А у Малиновки не достаетъ искуства;
                       У Соловья органъ хорошъ
                       И онъ въ солисты бы годился,
             Когда бы у него съ годъ мѣсто поучился. -- --
             "Ты только лишь свистить и пѣтъ намъ не даешь,"
                       Всѣ птицы вышедъ изъ терпѣнья,
             Сказали Критику -- "да какъ ты самъ поешь?
                       "Дай своего послушать пѣнья!
             "Примѣръ понятнѣе бываетъ наставленья;
             "Мы постараемся манеръ твой перенять."--
                       Головку почесавъ и шею,
             Свистунъ имъ отвѣчалъ: я мастеръ лишь свистать,
                       А пѣть такъ не умѣю!
                                                                                             А. Измайловъ.

"Сынъ Отечества", т. 17-18, 1814

   
                                 Львица и Свинья.
   
             Разхвасталась Свинья однажды передъ Львицей,
             Что принесла она вдругъ дюжину дѣтей,
                       И вотъ какъ говорила ей;
             "Ты, кажется, еще слывешь y насъ Царицей,
             A одного родишь, и то не каждый годъ.
                       Ну, что вашъ передъ нашимъ родъ!
             И можноль съ нашею сестрой тебѣ сравниться?
                       Взгляни-ка на моихъ ребятъ!
             Двѣнадцать, видишь ли? двѣнадцать!" ... -- Поросятъ!
             А у меня одинъ, но Левъ за то родится." --
   
             Георгики писалъ Виргилій десять лѣтъ,
             A прямо въ девять дней у нашего Вралева,
                       Поема можетъ быть готова.
             За то Вралевъ рифмачъ, Виргиллій же -- Поетъ.
   
                                 Водопадъ и рѣка.
   
                       Съ ужаснымъ шумомъ низвергался
                       Ручей кристальною стѣной
                       Съ горы высокой и крутой,
                       О камни съ пѣной раздроблялся?
                       Кипѣлъ, плескалъ, урчалъ, ревѣлъ,
                       Крутилъ песокъ, стрѣлой летѣлъ;
             Ни птица, ниже звѣрь къ нему не приближались
             И ноги смертнаго въ него не опускались.--
                                 Нашелся наконецъ
                       Одинъ отважный молодецъ,
             Который на конѣ черезъ него пустился :
                       Онъ отъ разбойниковъ бѣжалъ
                       И смѣлымъ отъ боязни сталъ,
             Конь только по брюхо, не больше, замочился
             И вынесъ на берегъ противный сѣдока.
             Разбойники за нимъ. -- Онъ лошадь погоняетъ?
             Скакалъ, скакалъ и вдругъ увидѣлъ, что рѣка
                       Ему дорогу пресѣкаетъ;
             Рѣка была тиха, какъ зеркало гладка,
                                 Притомъ не широка:
                       И такъ онъ смѣло въѣхaлъ въ воду;
                       Но чтожъ? -- въ мгновеніе одна
                                 Пошелъ съ конемъ на дна
             И на съѣденіе нѣмыхъ достался роду.
   
                       Иной угрюмъ, суровъ, сердитъ,
                       Шумитъ, но только не вредитъ;
             Другой такъ смиренъ, тихъ и на рѣчахъ прекрасенъ, --
                                                     Но онъ - то и опасенъ!
                                                                                   А. Измайловъ

"Вѣстникъ Европы", No 14, 1815

   
   
                                 Два Осла.
   
                       Ici bas maint talent n'est que pure grimace,
             Cabale; et certain art de se faire valoir;
             Mieux su des ignorans que des gens de savoir.
                                                                         La Fontaine.
   
                       Шли два Осла дорогою одной,
                                 И разсуждали межъ собой
             О политическихъ и о другихъ предметахъ?
                       (Они ужь оба были въ лѣтахъ).
                       "Что, братецъ, говоритъ одинъ,
             Какъ можетъ мнимой нашъ безхвостой господинъ --
             Ну, знаешь -- человѣкъ -- ругаться такъ надъ нами,
                       Въ насмѣшку онъ зоветъ ослами,
             Кого же? самыхъ ужь безмозглыхъ дураковъ!
             А право у людей немного есть головъ,
                                 Какія у ословъ!" --
                       -- И вѣдомо! Да вотъ, безъ лести,
             Каковъ ты, на примѣрь, у нихъ такого нѣтъ,
             Гордился бы тобой Парламентъ, иль Совѣтъ. --
                       "Помилуй! много чести!"
   -- "Нѣтъ, нѣтъ, что чувствую, то я и говорю.--
                       "Конечно!... отъ тебя не скрою,
                       И я инаго Члена стою;
                       Но что же я передъ тобою?
             Совѣтовалъ бы я Льву, нашему Царю,
             Чтобъ, воспитать тебѣ наслѣдника для трона;
             Ты, безъ пристрастія, умнѣе Фенелона.
                       Не полѣнись, любезный братъ,
             О воспитаніи намъ сочинить трактатъ,
                       -- То правда, я имѣю знанья,
                       Пригодныя для воспитанья;
                       Но не имѣю остроты
                       И краснорѣчія, какъ ты.--
             "Э! шутишь! а твое Похвальное-то слово
             Ослицамъ!... Лучше бы я самъ не написалъ."
             -- Другое у меня еще теперь готово,
             Изволь тебѣ прочту.-- О, чортъ бы ихъ побралъ!
                       Другъ дружку до того хвалили,
             Что послѣ и у всѣхъ ословъ въ почтеньи были.
   
             Нѣтъ легче ничего, какъ нравиться глупцамъ,
             Хвали ихъ, и они равно тебя похвалятъ,
                       Притомъ и въ нуждѣ не оставятъ,
             Гдѣ много дураковъ, житье тамъ подлецамъ.
   
                       Страсть къ стихотворству! (*).
             (*) Ето, кажется, не басня, а сказочка. Рдр.
   
             Какъ пьянство, такъ и страсть кропать стихи бѣда!
             Рифмачь и пьяница равно несчастны оба;
                       Ни страха нѣтъ въ нихъ, ни стыда;
             Одинъ все будетъ пить, другой писать до гроба.
                       Былъ на Руси одинъ Поетъ,
                       Котораго весь знаетъ свѣтъ,
                       Но имени ему здѣсь нѣтъ.
             Онъ вѣрно за грѣхи на муку намъ родился:
             Лишь буквы выучилъ, -- стихи писать пустился,
                       Да какъ же? -- со всего плеча,
             Что день, то новые стихи у рифмача.
             Объявленалъ война -- вотъ радость для урода!
             Прочелъ реляціи, и ужь готова ода!
             Изъ сродниковъ его изъ ближнихъ кто умретъ,
             Онъ радъ и етому, тотчасъ перо берегегъ,
             И мертвыхъ и живыхъ терзаетъ безъ пощады.
             Въ сатирѣли его, какъ шута, осмѣеть,
                       Онъ плачетъ отъ досады,
             Не пьетъ, не ѣстъ, не спитъ; однако же и тутъ,
             Въ кропаніи стиховъ находитъ утѣшенье!
             Простилъ бы я ему ужь ето согрѣшенье
                       Пускай бы только онъ писалъ;
             А то стихами онъ всѣмъ уши прожужжалъ.
                       Одну жену до смерти зачиталъ,
                                 Другая, не проживъ съ нимъ году,
                                           За умъ взялась,
                                           И развелась.
             Былабъ какъ первая въ могилѣ безъ разводу!
             Послѣдняя жена съ нимъ потому жила,
                       Что на ухо крѣпка была.
             И люди у него никакъ не уживались,
             Хотя для слушанья стиховъ чередовались,--
                       Вотъ наказалъ злодѣя Богъ:
                       Рифмачь опасно занемогъ;
                       Лежитъ, а бредитъ все стихами!
             Призвали доктора. "Что сдѣлалося съ вами?"
             Спросилъ тотъ у него: "У васъ конечно жаръ?"
             -- Какъ жару и не быть? Я правда ужь и старъ,
                       Но я Поетъ, притомъ же лирикъ;
                       И лирикъ первой, вамъ не лгу... --
             "Пожалуите-ка пульсъ." -- Еще сказать могу,
             Что я и фабулистъ и трагикъ и сатирикъ. --
                       "Вамъ вредно много говорить."
                       -- Ну, а стихи читать мнѣ можно? --
                       "Нельзя." -- Такъ умереть мнѣ должно!
             Чтожъ ето, вы меня хотите уморить?
             Я напишу на васъ за ето епиграмму.
             Постойте, а propos. Я сочиняю драму
                       И выведу на сцену васъ...--
                                 "А я, вотъ сей же часъ
             По власти докторской употреблю и силу,
                       Покрѣпче ротъ вамъ завяжу
             И муху шпанскую къ затылку приложу.
                       Вамъ вѣрно хочется въ могилу!" --
             Со страху прикусилъ языкъ себѣ больной.
                       Минуты не прошло одной,
             Какъ Докторъ, прописалъ лѣкарство, удалился.
             Рифмачь опять читать стихи свои пустился;
             Читалъ, читалъ, читалъ, и такъ онъ ослабѣлъ,
             Что Докторъ, потерявъ надежду, отказался
             Да и никто лѣчить его не соглашался.
                       Вотъ онъ духовника позвать велѣлъ.
                                 Съ сердечнымъ сокрушеньемъ
                       Покаялся ему въ грѣхахъ
                       (Не прозою,-а на стихахъ)
             И подарилъ его своимъ стихотвореньемъ --
             Посланьемъ -- онъ ко всѣмъ посланія писалъ
             И каждое въ печать особо отдавалъ. --
             Самъ епитафію себѣ продиктовалъ, --
             Ужь наконецъ языкъ у бѣднаго отнялся.--
             И даже тутъ еще, пока онъ не скончался,
                       Все стопы пальцами считалъ!
                                                                         А. Измайловъ.

"Вѣстникъ Европы", No 16, 1815

   
                       Волчья хитрость
                                 Басня.
                       (Подражаніе Лафонтену.)
   
                       По нуждѣ волкъ постился:
             Собаки стерегли и день и ночь овецъ;
                       Однако же и волкъ былъ не глупецъ,
                       Вотъ думалъ, думалъ онъ и ухитрился.
             Да какъ же? Пастухомъ проклятой нарядился,
                       Надѣлъ пастушій балахонъ,
                       Накрылъ себя широкой шляпой,
                       И опершись на посохъ лапой,
                       Подкрался въ полдень къ стаду онъ.
             Пастухъ подъ тѣнью спалъ, собаки то же спали
             И овцы всѣ почти, закрывъ глаза, лежали:
                       Любую выбрать могъ.
             "A что" волкъ думаетъ: "когда теперь примуся
             Душить овецъ, то врядъ отсюда уберуся;
             Начнутъ блеять, a я не унесу и ногъ.
             Дай лучше отгоню подалѣе все стадо.
             Постой, да вѣдь сказать хоть слово дурамъ надо;
             Я слышалъ какъ пастухъ съ овцами говорилъ."
             И вотъ онъ пастуха какъ разъ передразнилъ, -- Завылъ.
             Поднялся вдругъ Барбосъ, за нимъ Тигрей вскочилъ;
             Залаяли, бѣгутъ. Мой волкъ ужь прочь отъ стада;
             Но въ аммуниціи плохая ретирада:
                       Запутался онъ въ платьѣ и упалъ.
                       Барбоска вмигъ его нагналъ,
             Зубами острыми за шею ухватился;
             Тигрей тутъ подоспѣлъ, за горло уцѣпился,
             Пастухъ же балахонъ съ него и шкуру снялъ.
   
                       О святкахъ былъ я въ маскарадѣ:
             Гляжу, стоитъ въ кружку какой-то Генералъ,
             Въ крестахъ весь, вытянутъ какъ будто на парадѣ,
                       И какъ о тактикѣ онъ вралъ!
                       Чтожъ вышло? -- Ето былъ капралъ!
                                                                                   А. Измайловъ.
   
                                 Cлезы Кащея.
                                 Сказка (*).
   
             Не знаю точно кто, a проповѣдникъ славной,
             Платонъ, Левандали, иль кто-то съ ними равной,
                       Однажды въ постъ великой говорилъ
                                 О милостынѣ поученье,
             И слушателей всѣхъ привелъ во умиленье.
             Кащей у каѳедры стоялъ и слезы лилъ, --
                       Знакомой у него спросилъ:
                                 ,,Да что за удивленье!
             Ты плачешь, кажется?" -- Какъ слезъ не проливать!
             Я ету проповѣдь во вѣкъ не позабуду.... --
             "Чтожъ, станешь ли убогимъ подавать?"
             -- Нѣтъ, -- милостыню самъ просить теперь я буду. --
                                                                                             А. Измайловъ.
   (*) Изъ Поемы: L'Intérêt par Vigee, См. Almanach des Muses 1800.

"Вѣстникъ Европы", No 9, 1816

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru