Иванюков Иван Иванович
Роль правительства, дворянства и литературы в крестьянской реформе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    VI. Вопрос о собственности в крестьянской реформе.

   

РОЛЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА, ДВОРЯНСТВА И ЛИТЕРАТУРЫ ВЪ КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМѢ.

VI.
Вопросъ о собственности въ крестьянской реформѣ.

Установленіе неограниченнаго права собственности въ новѣйшей исторіи.-- Идея о "неприкосновенности" права собственности.-- Относительность права собственности.-- Измѣненія въ правѣ собственности, заявленныя въ рескриптѣ 20 ноября 1857 г., въ "Программѣ" губернскимъ комитетамъ и въ циркулярѣ Ланского губернаторамъ.-- Неопредѣленность рескрипта по вопросу о надѣленіи крестьянъ землею, давшая губернскимъ комитетамъ возможность составить "Положеніе" безземельнаго освобожденія крестьянъ.-- Юридическія заключенія Редакціонной Комиссіи по предметамъ надѣленія крестьянъ землею и выкупа.-- Возраженія депутатовъ противъ безсрочнаго надѣленія крестьянъ землею.-- Признаніе Редакціонной Комиссіей справедливости доводовъ депутатовъ, что надѣленіе крестьянъ землею есть нарушеніе дѣйствующихъ законовъ, и объясненіе, что это нарушеніе вызывается настоятельною государственною необходимостью.-- Значительная часть депутатовъ указываетъ на обязательный выкупъ, какъ на средство совершить надѣленіе крестьянъ землею на юридической почвѣ.-- Невѣрность этого указанія.-- Депутаты, открыто вы" сказавшіе, что крестьянская реформа не можетъ быть совершена на почвѣ гражданскаго права.-- Совершенныя крестьянскою реформою перемѣны въ порядкахъ собственности.

   Экономическія условія новѣйшей эпохи создали для имущихъ классовъ интересъ въ установленіи возможно неограниченнаго права собственности. Движеніе къ организаціи народнаго хозяйства на принципѣ неограниченной частной собственности, т. еневмѣшательства государства въ экономическія отношенія гражданъ, начинавшееся въ Англіи и Франціи съ половины XVIII вѣка, представлялось современникамъ логическимъ слѣдствіемъ борьбы противъ абсолютизма, привилегій феодальнаго порядка, обветшалыхъ регламентацій труда и собственности. А потому это движеніе было лозунгомъ всѣхъ передовыхъ людей, радикальныхъ политиковъ, философовъ, пользовалось сочувстіемъ народной массы и проведено въ жизнь французской революціей. Экономическія и юридическія теоріи придали началу неограниченной частной собственности значеніе краеугольнаго камня правильнаго общественнаго строя.
   Творецъ политической экономіи, Адамъ Смитъ, училъ, что первое требованіе "абсолютнаго", "наилучшаго" порядка вещей въ народномъ хозяйствѣ состоитъ въ неограниченной частной собственности, въ полномъ невмѣшательствѣ государства въ экономическую дѣятельность и въ предоставленіи ея волѣ индивидумовъ. Это убѣжденіе вѣка послужило основнымъ исходнымъ пунктомъ всей экономической теоріи Адама Смита и помѣшало ему замѣтить, что его ученіе, на которое онъ взиралъ какъ на совершеннѣйшее воплощеніе разума, какъ на стоящее внѣ зависимости времени и мѣста, является само не болѣе, какъ знаменіемъ времени и, вмѣстѣ съ тѣмъ, самымъ вѣрнымъ слугою интересамъ общественнаго класса, получившаго въ Англіи и Франціи, къ концу XVIII вѣка, значеніе преобладающей общественной силы. Невмѣшательство государства въ хозяйственныя отношенія общества, какъ тогда, такъ и до сихъ поръ, составляетъ интересъ крупной буржуазіи, какъ представительницы капитала, и поэтому оно есть услуга, оказываемая государствомъ ь капиталу насчетъ труда.
   Соотвѣтствіе теоріи, прославлявшей блага свободной конкурренціи, видѣвшей въ свободной конкурренціи идеалъ, заключительный моментъ экономическаго развитія человѣчества, интересамъ имущихъ классовъ; отсутствіе до послѣдняго времени обширныхъ, цѣлесообразно-классифицированныхъ данныхъ по экономической статистикѣ; недостаточное знакомство экономистовъ съ существовавшими статистическими данными были причинами, что Смитовская школа въ теченіи семидесяти лѣтъ сохраняла за собой господство въ экономической паукѣ.
   Разумѣется, человѣческая мысль въ XIX столѣтіи не могла застыть на абсолютномъ, метафизическомъ и притомъ анти-соціальномъ ученіи Смитовской школы. Во Франціи, англіи, Германіи появлялись сочиненія, враждебныя господствовавшей школѣ. Самый ходъ промышленной жизни вызывалъ сомнѣнія въ истинности смитовскаго ученія. Развитіе машиннаго производства оказывало табельное вліяніе на рабочіе классы; работники нетолько получали скудные заработки, при увеличивавшемся числѣ рабочихъ часовъ, но часто не могли найти себѣ занятіе и обращались въ нищихъ; пауперизмъ усиливался. Среди англійскихъ работниковъ быстро росли коалиціонное и чартистское движенія. Послѣднее угрожало революціею. 10 апрѣля 1848 года, герцогъ Веллингтонъ былъ назначенъ главнокомандующимъ военныхъ силъ, собранныхъ въ Лондонѣ, для защиты общественнаго порядка. Іюльская революція во Франціи написала на своемъ знамени "droit au travail'. Чѣмъ громче заявляли рабочіе классы свое недовольство, тѣмъ болѣе обращалось вниманіе на ихъ положеніе, а съ тѣмъ вмѣстѣ росла экономическая и соціальная литература, проникнутая сочувствіемъ къ интересамъ труда, подвергавшая критикѣ господствовавшую экономическую школу и оказывавшая все большое вліяніе на умы. Уже къ концу 40-хъ годовъ критическое направленіе считало своими представителями такихъ замѣчательныхъ писателей, какъ С. Симонъ, Сисмонди, Фурье, Родбертусъ, Прудонъ, Луи-Бланъ, Марло (Винкельблэхъ).
   Рядомъ съ критикою экономическаго порядка свободной конкурренціи, идутъ попытки изслѣдовать историческій ходъ развитія экономическихъ явленій и указать связь каждой народнохозяйственной организаціи съ прочими сторонами жизни. Такія попытки были въ началѣ односторонни и неполны. Но, съ умноженіемъ массы разработаннаго матеріала, историческое направленіе высказывалось все яснѣе и полнѣе. Вмѣстѣ съ тѣмъ, успѣхи "эволюціоннаго" направленія въ естественныхъ наукахъ, паденіе метафизики и возрастающее вліяніе позитивной философіи способствовали торжеству историко-физіологическаго метода. Раскрытіе "закона развитія", составляющее конечную цѣль каждой пауки, сдѣлалось главною задачею историческаго направленія политической экономіи.
   Критическое и историческое направленія заняли къ концу 40-хъ годовъ уже видное мѣсто въ экономической литературѣ. Тѣмъ не менѣе, потребовалось еще двадцать лѣтъ -- въ теченіе которыхъ движеніе рабочихъ классовъ изъ мѣстнаго національнаго сдѣлалось интернаціональнымъ, что и выразилось въ образованіи "международной ассоціаціи рабочихъ"; сознаніе о темныхъ сторонахъ неограниченной свободы конкурренціи распространялось -- чтобы лишить Смитовскую школу господствующаго значенія, чтобы на университетскія каѳедры взошли профессора, не считающіе ея ученія десятью заповѣдями, чтобы явилась пресса, вступившая въ борьбу съ нею, чтобы сомнѣніе въ ея благотворности проникло въ совѣты министровъ и парламенты. Новыя идеи въ соціальной наукѣ, затрогивая интересы людей, пробиваютъ себѣ путь гораздо медленнѣе, чѣмъ новыя изслѣдованія въ физическихъ наукахъ. Кто-то (кажется, Гоббесъ) остроумно замѣтилъ, что еслибы вопросъ о числѣ, происходящемъ. изъ умноженія двухъ на два, затрогивалъ интересы людей, то онъ и по нынѣ не былъ бы рѣшенъ единодушно.
   Въ настоящее время отрицатедьное отношеніе къ Смитовской школѣ и замѣна послѣдней новымъ позитивнымъ направленіемъ въ Политической экономіи, называемымъ "историческимъ", а также "реалистическимъ", пріобрѣтаютъ съ каждымъ днемъ все большее значеніе. Достигнувъ уже господствующаго значенія въ университетахъ Германіи, реалистическая школа имѣетъ своими представителями почти всѣхъ молодыхъ экономистовъ Англіи и Италіи, и Лавеле въ Бельгіи. Во Франціи, родинѣ главы "позитивной философіи", позитивное направленіе въ наукѣ имѣетъ уже десять лѣтъ свой спеціальный журналъ "La philosophie positive", въ которомъ часто встрѣчаются замѣчательныя историческія и соціологическія работы. Но спеціально-экономическая литература Франціи находится въ застоѣ. За послѣднія пятнадцать лѣтъ нельзя указать ни одного сочиненія, обратившаго на себя вниманіе. Тщетныя усилія "Journal des Economistes" остановить новое движеніе въ политической экономіи имѣетъ результатомъ лишь то, что въ немъ помѣщаются статьи, какъ, напримѣръ, статьи Мориса Блока: "Les deux Ecoles économiques. La nouvelle Ecole autoritaire ou les Socialistes en chaire" {Августъ 1876 года.}; "l'Harmonie des intérêts, l'égoisme, le laissez-faire" {Сентябрь 1877 года.}; "La quintescence du socialisme de la chaire" {Ноябрь 1878 года.}, которыя могутъ служить очевиднѣйшимъ доказательствомъ, что школа свободной конкурренціи доживаетъ свои послѣдніе дни.
   Идеи XVIII вѣка, породившія въ политической экономіи теорію Адама Смита, выразились въ юриспруденціи ученіемъ объ "естественномъ правѣ", объ естественныхъ, прирожденныхъ правахъ человѣка. Въ число этихъ естественныхъ, а потому и "неприкосновенныхъ" правъ человѣка было отнесено и право собственности. Утверждалось, что никакая власть, хотя бы то было само государство, никакія обстоятельства, никакая необходимость не могутъ нарушить "естественныхъ правъ" индивидуума, что эти права явились ранѣе возникновенія государства, съ этимъ правомъ вошелъ человѣкъ въ міръ. Въ ученіи объ "естественномъ правѣ" индивидуализмъ дошелъ до своего крайняго развитія. Если и смитовская школа народнаго хозяйства покоится на индивидуализмѣ, если и она требуетъ предоставленія всѣхъ экономическихъ отношеній свободной борьбѣ личныхъ интересовъ, тѣмъ не менѣе, существуетъ весьма существенное различіе между обновленіемъ индивидуализма, какое дѣлаетъ смитовская школа, и обновленіемъ его юридическою теоріею "естественнаго права".
   Смитовская школа защищаетъ организацію народнаго хозяйства на принципѣ "свободной конкурренціи" потому что такая организація ведетъ къ благу, какъ цѣлаго, такъ и каждаго отдѣльнаго индивидуума. "Всякій человѣкъ, говоритъ Адамъ Смитъ: -- старается всѣми силами сдѣлать самое выгодное употребленіе изъ своего капитала; правда, онъ имѣетъ въ виду свой собственный интересъ, а вовсе не общественную пользу, но забота о личной выгодѣ естественно и необходимо побуждаетъ его избрать именно тотъ путь, который оказывается самымъ выгоднымъ для общества... Преслѣдуя свою собственную выгоду, человѣкъ часто работаетъ на общую пользу болѣе дѣйствительнымъ образомъ, чѣмъ еслибы задался такою цѣлью". (Wealth of Nations. B. IV. Ch. II). Такимъ образомъ, индивидуализмъ возвеличивается Смитомъ до высшаго принципа въ народномъ хозяйствѣ лишь потому, что частные индивидуальные интересы отождествляются имъ съ интересами общества, съ интересами цѣлаго. Та же мысль лежитъ въ основаніи сочиненій всѣхъ представителей смитовской школы. Всѣ они утверждаютъ, что при свободной дѣятельности каждаго отдѣльнаго человѣка, руководимаго эгоизмомъ и конкурренціей, сами собою развиваются такіе способы веденія предпріятій и частныхъ хозяйствъ, при которыхъ имѣющіяся въ распоряженіи націи силы почвы, труда и капитала достигнутъ наибольшей производительности. Вмѣстѣ съ тѣмъ, обмѣнъ продуктовъ человѣческаго труда, при невмѣшательствѣ государства, поведетъ къ нормальному, справедливому распредѣленію богатствъ; каждый факторъ производства получитъ при распредѣленіи его результатовъ такую долю, которая вполнѣ соотвѣтствуетъ степени его участія въ производствѣ.
   Въ виду такого обоснованія индивидуализма само собою слѣдуетъ, что разъ доказаны вредныя соціальныя слѣдствія системы народнаго хозяйства, покоющагося на принципѣ свободной конкурренціи, падаетъ и экономическая теорія, выставившая на своемъ знамени требованіе неограниченной частной собственности.
   Совсѣмъ иначе обосновываетъ индивидуализмъ юридическая теорія "естественнаго права". Здѣсь исходятъ изъ представленія о прирожденныхъ человѣку правахъ, которыя признаются "абсолютными" и нарушить которыя никто не въ правѣ, хотя бы это нарушеніе требовалось въ интересѣ цѣлаго, ради блага всѣхъ гражданъ государства. Здѣсь индивидуумъ съ его неприкосновенными правами противупоставляется всему міру. "Да торжествуетъ право, восклицаетъ Контъ: -- хотя бы въ силу этого погибъ весь міръ".
   Въ настояньемъ трудѣ нѣтъ мѣста подробному разбору юридической теоріи естественнаго права. Замѣтимъ только, что понятіе о естественныхъ правахъ человѣка чрезвычайно различно въ разныя эпохи у разныхъ народовъ. Въ Россіи еще недавно не признавалась естественнымъ правомъ человѣка личная свобода, а въ Англіи много вѣковъ уже признается за такое право: быть, обвиненнымъ и наказаннымъ не иначе, какъ по суду. Многія изъ естественныхъ правъ человѣка, объявленныхъ французской конституціей 1789 года, были отмѣнены послѣдующими конституціями. Каждый народъ въ различное время имѣетъ разныя понятія о неотъемлемыхъ правахъ человѣка. Абсолютныхъ естественныхъ правъ не существуетъ вплоть до права на жизнь. Но въ каждое данное время существуютъ представленія о такихъ неотъемлемыхъ правахъ, нарушеніе коихъ было бы признано всѣми вопіющею несправедливостью. По весьма распространенному мнѣнію, къ числу такихъ неприкосновенныхъ правъ относится и право собственности. Разсмотримъ это мнѣніе.
   Прежде, чѣмъ говорить о неприкосновенности какого-либо права, надо, разумѣется, точно опредѣлить, въ чемъ состоитъ это право. А потому, казалось бы, разъ право собственности отнесено къ числу "неприкосновенныхъ" правъ, мы можемъ ожидать найдти самое точное опредѣленіе содержанія этого права. Между тѣмъ, такое предположеніе совершенно тщетно. Опредѣленія права собственности, какъ единаго понятія, опредѣленія, приложимаго нетолько ко всѣмъ эпохамъ и народамъ, но хотя бы къ различнымъ объектамъ собственности у одного и того же народа и въ извѣстный моментъ времени -- такого опредѣленія не существуетъ.
   Римское опредѣленіе права собственности, повторяемое европейскими кодексами, есть чисто формальное, не опредѣляющее его состава. "Dominium, по римскому праву, est jus utendi et abutendi re sua quatenus juris ratio patitur". Но "juris ratio", который есть не что иное, какъ общественный интересъ, въ разныя эпохи, у разныхъ народовъ, въ отношеніи разныхъ объектовъ собственности, понимается различно, а потому и составъ права собственности постоянно измѣняется и у разныхъ народовъ въ разныя эпохи не одинаковъ. Сегодня существуетъ право собственности на извѣстные предметы; завтра общественный интересъ потребуетъ исключенія тѣхъ или другихъ предметовъ изъ объектовъ собственности и они могутъ и должны быть исключены, согласно даже съ самимъ опредѣленіемъ права, сдѣланнаго знаменитыми римскими юристами. Но если общественный интересъ, опредѣляющій матеріальное содержаніе права собственности, не есть нѣчто постоянное, а напротивъ, непрерывно измѣняющееся, и сообразно съ этимъ измѣненіемъ измѣняется составъ права собственности -- то, значитъ, право собственности не есть право "неприкосновенное". И именно тѣмъ, что оно не есть право безусловное, неприкосновенное, а относительное, постоянно измѣняющееся въ своемъ содержаніи, и объясняется, почему оно такъ разнообразно и въ исторіи, и у современныхъ народовъ. И далѣе, тѣмъ же объясняется, почему нельзя дать праву собственности единаго матеріальнаго опредѣленія. Матеріальныя опредѣленія права собственности, указывающія его содержаніе, даются лишь положительными кодексами. Эти опредѣленія весьма различны и, сверхъ того, постоянно измѣняются. Можно говорить лить о правѣ собственности русскомъ, французскомъ, англійскомъ, нѣмецкомъ и т. д., и то лить на сегодняшній день. Завтра это право собственности можетъ измѣниться. Постоянно измѣняющіяся экономическія и политическія условія жизни народа необходимо вызываютъ измѣненія въ законахъ относительно содержанія права собственности. А потому право собственности не представляетъ собою нѣчто неподвижное; оно есть право многообразное, которое подвергалось въ исторіи большимъ измѣненіямъ и, конечно, подвергнется еще большимъ.
   Въ исторіи развитія человѣческихъ обществъ постоянно измѣнялась область предметовъ, могущихъ быть объектомъ частной собственности и капитала. И говоря вообще, мысль Лассаля, что исторія развитія права состоитъ въ постепенно большемъ ограниченіи объектовъ частной собственности, совершенно вѣрна. При рабской организаціи труда, въ число объектовъ частной собственности входилъ и человѣкъ. Рабство смягчается въ крѣпостничество; правомъ собственности на жизнь человѣка уменьшается право" собственности на его пожизненную рабочую силу. Крѣпостничество опять умаляется въ ленную зависимость въ разныхъ степеняхъ, т. е. право собственности на всю рабочую силу другого нисходитъ къ праву собственности на извѣстныя дѣйствія ея. Въ настоящее время личность человѣка и его трудъ признаны свободными, но орудія труда составляютъ объектъ частной собственности. Въ этомъ и заключается корень всего соціальнаго вопроса.
   Исторія свидѣтельствуетъ объ измѣненіяхъ громадной важности въ сферѣ объектовъ собственности. Вмѣстѣ съ тѣмъ, самое содержаніе права собственности на различные объекты всегда было и остается до сихъ поръ неодинаковымъ, и эта неодинаковость опять, въ свою очередь, различна у разныхъ народовъ. Въ этомъ отношеніи самое существенное различеніе всегда дѣлалось между 1) собственностью недвижимою и 2) движимою. Въ этихъ главныхъ отдѣлахъ всегда дѣлались дальнѣйшія различенія объектовъ собственности. Такъ объемъ правъ собственности всегда былъ и есть на полевую землю одинъ, на лѣса другой, на руды третій, на городскую собственность четвертый, на дороги пятый, на денежные капиталы шестой, на орудія труда (промышленные капиталы) седьмой, на предметы непосредственнаго потребленія восьмой и проч. И далѣе, эти различенія объектовъ собственности постоянно мѣняются, содержаніе вещнаго права на нихъ то расширяется, то съуживается, и у разныхъ современныхъ другъ другу народовъ оба эти предмета представляютъ большое разнообразіе. Въ отношеніи послѣдняго положенія достаточно указать, напримѣръ, на современное англійское право поземельной собственности съ его маіоратами, французское, установившее мобилизацію поземельной собственности, общинную собственность въ Россіи и Швейцаріи, родовую собственность въ Россіи, на различіе фабричныхъ законодательствъ разныхъ государствъ, ограничивающихъ право распоряженія промышленными капиталами и налагающихъ на эти капиталы извѣстныя обязательства.
   Все вышеизложенное, кажется, не оставляетъ уже никакого сомнѣнія, что такое универсальное опредѣленіе права собственности, которое указывало бы объемъ заключающихся въ немъ вещныхъ правъ, невозможно. Принадлежность вещи лицу есть единственный существенный признакъ, отличающій собственность отъ другихъ вещныхъ правъ. А какимъ правомъ пользуется лицо, которому вещь принадлежитъ, опредѣляется въ каждое данное время законодательствомъ. По феодальному праву собственности, земля считалась принадлежащею сеньорамъ, тѣмъ не менѣе, они не имѣли права отбирать ее у своихъ вассаловъ, если послѣдніе исправно уплачивали повинности. Такимъ образомъ, отъ собственности были отдѣлены права владѣнія и распоряженія. И причина этой многообразности права собственности заключается въ томъ, что институтъ собственности не есть явленіе, данное физическою природою, явленіе само въ себѣ опредѣленное, а есть учрежденіе соціальное, обусловливаемое въ своихъ проявленіяхъ, главнѣйшимъ образомъ, экономическими условіями каждаго даннаго народа. Измѣняются экономическія условія жизни народа -- измѣняются и законы о собственности. Измѣненія въ законахъ о собственности бываютъ радикальны, знаменуютъ собою новую соціальную эпоху, когда какой-либо важный объектъ частной собственности исключается изъ предметовъ ея. Такія измѣненія были дѣланы, напримѣръ, въ послѣднее время съ отмѣною феодальныхъ правъ собственности въ западной Европѣ, замѣненныхъ гражданскимъ кодексомъ французской революціи; въ Россіи съ отмѣной крѣпостного права, т. е. исключеніемъ изъ объектовъ собственности труда и воли человѣка, и, сверхъ того, надѣленіемъ крестьянъ поземельною собственностью изъ собственности ихъ прежнихъ господъ. Но такія коренныя измѣненія въ порядкахъ собственности, именно потому, что они знаменуютъ собою переворотъ во всемъ общественномъ строѣ, совершаются не часто. Что же касается частныхъ измѣненій въ порядкахъ собственности, ограничивающихъ права собственности, то они происходятъ, можно сказать, непрерывно. Недолго удержалась вѣра въ блага "свободной конкурренціи". Новѣйшій либеральный экономическій порядокъ западной Европы, основанный на принципѣ неограниченной частной собственности на матеріальные предметы, не просуществовавъ столѣтія, потерялъ уже свой кредитъ въ наукѣ и начинаетъ терять его въ практикѣ. Англія, наиболѣе развившая свободу промышленности, первая вынуждена была выступить съ фабричнымъ законодательствомъ, ограничивающимъ права собственности промышленнаго капитала. За ней послѣдовали и всѣ прочія западно-европейскія государства. Теперь въ Англіи на очереди стоитъ аграрный вопросъ, имѣющій ограничить права поземельной собственности.
   Но если право собственности не представляетъ собою нѣчто безусловное, само въ себѣ опредѣленное, а есть фактъ относительный, обусловливаемый временемъ и мѣстомъ, слѣдовательно постоянно измѣняющійся, то какой же смыслъ имѣетъ выраженіе "неприкосновенность права собственности", такъ часто употребляемое, когда дѣло идетъ объ измѣненіяхъ въ законодательствѣ о собственности? На этотъ вопросъ нельзя дать другого отвѣта, какъ только, что или сами употребляющіе это выраженіе не понимаютъ, что говорятъ, или пользуются этимъ выраженіемъ, производящимъ всегда на массу впечатлѣніе, ради какихъ-либо практическихъ цѣлей.
   Въ одномъ лишь смыслѣ можно понять мысль о неприкосновенности частной собственности, именно въ томъ смыслѣ, что право собственности не можетъ быть нарушено, въ цѣломъ или въ части, иначе, какъ съ вознагражденіемъ собственника за такое нарушеніе. Но дѣйствительная жизнь показываетъ намъ, что законодательствамъ всѣхъ европейскихъ государствъ приходится нарушать этотъ принципъ, и далѣе, что общественная жизнь представляетъ иногда такія условія, при которыхъ и законное правительство, и само общество вынуждены признать государственную необходимость нарушить этотъ принципъ.
   Мы не станемъ говорить уже о такихъ очевидныхъ нарушеніяхъ принципа вознагражденія за теряемое право, какія имѣли мѣсто при безвозмездной отмѣнѣ французскимъ національнымъ собраніемъ многихъ имущественныхъ феодальныхъ правъ и въ уничтоженіи рабства въ Соединенныхъ Штатахъ Америки въ послѣднюю гражданскую войну. Мы укажемъ на современное и постоянно расширяющееся, развивающееся во всѣхъ западноевропейскихъ государствахъ фабричное законодательство, гдѣ нарушеніе этого принципа не столь очевидно, хотя не менѣе дѣйствительно.
   Наканунѣ изданія фабричныхъ законовъ, промышленный капиталъ пользовался полною свободою въ заключеніи условій найма рабочей силы и не несъ никакихъ спеціальныхъ обязанностей: право собственности на промышленный капиталъ было столь же неограниченное, какъ право собственности на предметы непосредственнаго потребленія. Изданіемъ фабричныхъ законовъ право собственности на промышленный капиталъ уменьшено и уменьшено безъ вознагражденія. Собственники этихъ капиталовъ были ограничены въ правѣ пользованія ими, они лишились права функціонировать ими сообразно условіямъ рынка. Рынокъ позволяетъ нанять рабочаго на 14 часовъ ежедневнаго труда, а законъ воспретилъ нанимать болѣе, какъ на 10 часовъ. Мало того, законъ ограничилъ нрава собственности на промышленные капиталы и въ другомъ отношеніи; онъ наложилъ на эти капиталы новыя, спеціальныя обязанности. Собственномъ промышленныхъ капиталовъ вмѣнено въ обязанность устроивать на свой счетъ при фабрикахъ и заводахъ школы и нанимать врача для рабочихъ. Когда въ англійскомъ парламентѣ впервые былъ поднятъ вопросъ объ изданіи фабричныхъ законовъ, буржуазная пресса возопила о "нарушеніи принципа неприкосновенности права собственности", и она была совершенно права съ точки зрѣнія господствующаго до нынѣ юридическаго положенія, что "никакое вещное право не можетъ бытъ нарушено безъ вознагражденія". Еслибы какое-либо законодательство нашло полезнымъ и необходимымъ нормировать рабочую плату, обязать промышленниковъ допустить рабочихъ къ участію въ прибыли, то, въ юридическомъ смыслѣ, это было бы ни чуть не большее нарушеніе права собственности сравнительно съ нарушеніями, совершенными изданными до нынѣ фабричными законами.
   Колоссальный примѣръ отмѣны права собственности на одни объекты совершенно безъ вознагражденія, на другіе съ вознагражденіемъ, установленнымъ не на основаніи дѣйствующихъ законовъ, представляетъ наша крестьянская реформа. Право собственности на рабочую силу человѣка было отмѣнено вполнѣ безвозмездно и этотъ объектъ собственности былъ выброшенъ изъ законодательства; экспропріація половины помѣщичьихъ земель въ пользу крестьянъ была совершена не на основаніи дѣйствующихъ законовъ. И, между тѣмъ, правительство, литература, меньшинство въ губернскихъ комитетахъ, большинство депутатовъ перваго призыва вынуждены были признать безусловную политическую необходимость совершить такую радикальную операцію въ порядкахъ собственности, ибо элементы крестьянскаго вопроса были таковы, что разрѣшеніе его на почвѣ юридической во очію грозгіяо государству страшными опасностями и бѣдствіями.
   Всѣ вышеизложенныя соображенія высказаны мною предварительно изслѣдованія вопроса о собственности въ крестьянской реформѣ съ цѣлью, во-первыхъ, не прерывать дальнѣйшее изложеніе моими личными замѣчаніями, полемикою; во-вторыхъ, отмѣтить важное значеніе крестьянской реформы, какъ одного изъ крупныхъ фактовъ, чрезъ посредство котораго дѣйствительная жизнь смѣется надъ господствующей въ юриспруденціи метафизической теоріей о собственности.
   Приступая къ изложенію судьбы вопроса о собственности въ крестьянской реформѣ, считаемъ нужнымъ предупредить читателя, что въ настоящей главѣ этотъ вопросъ разсматривается исключительно съ юридической точки зрѣнія. Политико-экономическія же основанія для разрѣшенія его тѣмъ или другимъ способомъ, какія выставлялись защитниками безземельнаго освобожденія крестьянъ, защитниками надѣленія крестьянъ землею въ безсрочное пользованіе, защитниками добровольнаго выкупа и защитниками обязательнаго выкупа, разсѣяны въ различныхъ главахъ, какъ того требовала система изложенія.

-----

   Въ высочайшемъ рескриптѣ 20-го ноября 1857 года, этомъ первомъ оффиціальномъ приступѣ къ дѣлу крестьянской реформы, непосредственно вслѣдъ за заявленіемъ, что "помѣщикамъ сохраняется право собственности на всю землю", постановляется: "но крестьянамъ оставляется ихъ усадебная осѣдлость, которую они, въ теченіи опредѣленнаго времени, пріобрѣтаютъ въ свою собственность посредствомъ выкупа, сверхъ того, предоставляется въ пользованіе крестьянъ надлежащее, по мѣстнымъ удобствамъ, для обезпеченія ихъ быта и для выполненія ихъ обязанностей предъ правительствомъ и помѣщикомъ, количество земли, за которое они или платятъ оброкъ, или отбываютъ работу помѣщику".
   Въ главѣ І-й программы, данной правительствомъ, въ апрѣлѣ 1858 года, губернскимъ комитетамъ въ руководство при составленіи ими Положеній объ улучшеніи быта крестьянъ, было постановлено: "Личное крѣпостное право прекращается на дѣлѣ и во всѣхъ актахъ".
   Министръ внутреннихъ дѣлъ, усматривая изъ представленныхъ разными губернаторами вѣдомостей о занятіяхъ губернскихъ комитетовъ по устройству быта крестьянъ, что нѣкоторые изъ нихъ опредѣлили войти въ разсмотрѣніе вопроса о вознагражденіи помѣщиковъ за теряемое ими крѣпостное право на личность крестьянъ, просилъ начальниковъ губерній обратить вниманіе комитетовъ, что "Государь Императоръ повелѣлъ: мнѣніе это отвергнуть, ибо Его Величество неоднократно уже призналъ, что личность крестьянъ и обязательный ихъ трудъ выкупу подлежать не могутъ".
   Эти высочайшія повелѣнія имѣли значеніе исходныхъ основаній при составленіи губернскими комитетами проэктовъ Положеній объ улучшеніи быта крестьянъ. Но такъ какъ въ рескриптѣ 20-го ноября не было опредѣлено съ точностью, недопускающею сомнѣній и различныхъ толкованій, срочное или безсрочное право пользованія помѣщичьими землями получаютъ крестьяне, то проэкты Положеній губернскихъ комитетовъ рѣшали этотъ основный вопросъ реформы различно. Почти половина губернскихъ комитетовъ отвели крестьянамъ надѣлъ безсрочный, постоянный; остальные лишь на переходное время, которое должно продолжаться не долѣе 12-ти лѣтъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ губернскіе комитеты подняли вопросъ о выкупѣ крестьянами земли въ собственность, который не входилъ въ первоначальный правительственный планъ реформы. Изъ разсмотрѣнія комитетскихъ проэктовъ оказывается, что только въ проэктахъ семи комитетовъ не содержится никакихъ указаній на пріобрѣтеніе крестьянами земель въ собственность; 14 губернскихъ комитетовъ высказали мысль о продажѣ крестьянамъ угодій, предоставляемымъ имъ въ пользованіе; по 11-ти губерніямъ представлены болѣе или менѣе подробныя соображенія по этому предмету; а изъ комитетовъ 14-ти губерній поступили цѣлые планы выкупной операціи. Наконецъ, изъ отзывовъ депутатовъ отъ губернскихъ комитетовъ оказывается, что девять депутатовъ признали выкупъ, при содѣйствіи правительства, необходимымъ, хотя и не всѣ въ одинаковой мѣрѣ. Выкупъ при содѣйствіи правительства могъ имѣть двоякую форму: или выкупа обязательнаго, или выкупа добровольнаго. Наибольшее число дворянскихъ комитетовъ склонялось въ пользу второго; со времени же представленія ими своихъ проэктовъ, число приверженцевъ нетолько выкупа вообще, но и выкупа обязательнаго значительно увеличилось, какъ это видно изъ отзывовъ депутатовъ. Большинство депутатовъ перваго призыва доказывали необходимость и полезность обязательнаго выкупа. Къ требованію обязательнаго выкупа присоединились многіе депутаты даже отъ тѣхъ комитетовъ, которые въ своихъ проэктахъ постановили лишь срочное надѣленіе крестьянъ помѣщичьими землями, иначе сказать -- освобожденіе безъ земли; они присоединились къ такому требованію потому, что находили проэктированное редакціонной комиссіею безсрочное пользованіе крестьянами помѣщичьими землями съ нормированнымъ добровольнымъ выкупомъ менѣе выгоднымъ даже для помѣщиковъ, сравнительносъ обязательнымъ выкупомъ.
   Представленныя депутатами юридическія заключенія редакціонной комиссіи по предметамъ надѣленія крестьянъ землею и выкупа были слѣдующія:
   "1. Помѣщики сохраняютъ право собственности на всѣ принадлежащія имъ земли.
   "2. На усадьбы и земли, поступающія въ надѣлъ крестьянамъ, помѣщики сохраняютъ право собственности, ограничиваемое предоставленнымъ крестьянамъ правомъ безсрочнаго и постояннаго пользованія усадьбами и землями и правомъ выкупа усадебной осѣдлости, на основаніяхъ, опредѣленныхъ Положеніемъ. Это право помѣщиковъ, по 432 ст. Св. Зак. гражд. T. X, ч. I, есть право негголной собственности.
   "3. Земли, которыя, за предоставленіемъ усадебъ и за надѣломъ крестьянъ, останутся во владѣти помѣщиковъ, принадлежатъ имъ на правѣ полной собственности.
   "4. Крестьянамъ предоставляется, на основаніяхъ, установленныхъ Положеніемъ, право безсрочнаго и постояннаго, за опредѣленныя повинности, пользованія усадьбами (съ правомъ выкупа оныхъ) и землями, которыя поступятъ къ нимъ по надѣлу" (Матер. ред. ком. T. XII. Гл. XIX).
   По вопросу о выкупѣ:
   "1. Сдѣлки между помѣщиками и крестьянами, вышедшими изъ крѣпостной зависимости, о пріобрѣтеніи послѣдними поземельныхъ угодій въ собственность, могутъ быть заклчаемы: либо а) безъ участія правительства, на основаніи общихъ законовъ, либо б) при содѣйствіи правительства, на основаніи Положенія.
   "2. Выкупъ производится по добровольному соглашенію между помѣщикомъ и крестьянами. Изъ сего основнаго правила допускается слѣдующее изъятіе. Выкупъ производится по требованію одного помѣщика, на слѣдующихъ условіяхъ:
   а) чтобы надѣлъ, отведенный, на основаніи Положенія, въ пользованіе крестьянъ, не былъ отнюдь сокращаемъ, развѣ сами крестьяне потребовали бы уменьшенія выкупаемаго надѣла согласно съ правилами Положенія.
   и б) чтобы помѣщикъ изъявилъ согласіе ограничиться полученіемъ отъ правительства одной выкупной ссуды, на основаніи Положенія, не требуя отъ крестьянъ никакого дополнительнаго взноса" (Ibid. T. XI. Гл. III).
   Допущеніе выкупа по требованію одного помѣщика редакціонная комиссія мотивировала тѣмъ, что крестьяне черезъ это ничего не теряютъ, такъ какъ размѣръ выкупнаго платежа, который, при такого рода выкупѣ, они должны вносить правительству, не превышаетъ размѣра установленнаго оброка, вносимаго ими помѣщику за безсрочное пользованіе его землею.
   Съ этими заключеніями редакціонной комиссіи были согласны весьма немногіе депутаты. Большинство депутатовъ перваго призыва настаивало на обязательномъ выкупѣ, видя въ немъ единственное правильное разрѣшеніе крестьянскаго дѣла. Въ числѣ этихъ депутатовъ было много и такихъ, которые, въ интересахъ помѣщиковъ, не одобряли отдачи земель крестьянамъ въ выкупъ, но согласились на него и требовали его обязательности, но избѣжаніе большаго зла для помѣщиковъ, т. е. оставленія земель въ безсрочномъ пользованіи крестьянъ.
   Можетъ показаться непонятнымъ протестъ противъ заключеній редакціонной комиссіи о выкупѣ, насколько онъ исходилъ изъ защиты помѣщичьихъ интересовъ. Комиссія признала, какъ мы видѣли, выкупъ "по требованію одного помѣщика"; слѣдовательно, съ точки зрѣнія помѣщичьихъ интересовъ, повидимому, не было уже надобности добиваться обязательности выкупа; напротивъ, такое постановленіе комиссіи должно было представиться болѣе выгоднымъ для помѣщичьихъ интересовъ, нежели выкупъ обязательный. Но дѣло въ томъ, что депутаты опасались, что если разъ установится безсрочное пользованіе крестьянъ помѣщичьими землями, то правительство успокоится и долго-долго не озаботится устройствомъ выкупа или же будетъ вести это дѣло слишкомъ медленно, растянетъ выкупную операцію на очень продолжительное число лѣтъ, и помѣщику, изъявившему согласіе на выкупъ, придется ждать очереди многіе годы.
   Между депутатами второго призыва преобладали стремленія совершенно противоположныя требованіямъ перваго призыва. Они прибыли въ Петербургъ, когда тамъ упорно держался слухъ о недовольствѣ высшимъ правительствомъ демократическимъ характеромъ трудовъ редакціонной комиссіи, объ измѣненіи взгляда правительства на крестьянскую реформу въ пользу помѣщичьихъ интересовъ, что постановленія редакціонной комиссіи будутъ радикально передѣланы въ главномъ комитетѣ. Слухъ этотъ получилъ особенную силу вслѣдствіе назначенія гр. Панина предсѣдателемъ редакціонной комиссіи. Въ виду настроенія умовъ въ правительственныхъ кружкахъ, депутатамъ казалось, что уже прошло время для дилеммы: или обязательный выкупъ, или безсрочное пользованіе. Они задумали требовать безземельнаго освобожденія крестьянъ и на почвѣ этого стремленія вступили въ борьбу съ редакціонной комиссіею, въ надеждѣ, что ихъ доводы будутъ впослѣдствіи поддержаны въ главномъ комитетѣ, при разсмотрѣніи въ послѣднемъ трудовъ редакціонной комиссіи.
   Ради удобства изложенія, мы сначала скажемъ о борьбѣ за принципъ собственности депутатовъ второго призыва, а потомъ укажемъ юридическія соображенія сторонниковъ обязательнаго выкупа.
   Сорокъ депутатовъ второго приглашенія, въ отношеніи юридическаго смысла установленія редакціонной комиссіею безсрочнаго права крестьянъ на пользованіе помѣщичьими землями, дали слѣдующій отзывъ:
   Безсрочное пользованіе крестьянами помѣщичьими землями на которыя помѣщики сохраняютъ лишь неполное право собственности, не можетъ быть обосновано на дѣйствующихъ въ Россіи законахъ. Въ Сводѣ Законовъ нѣтъ опредѣленія о безсрочномъ пользованіи чужою собственностью противъ воли собственника, и потому редакціонная комиссія, взявшаяся разрѣшить эти свои предначертанія на основаніи русскаго гражданскаго права, задала себѣ задачу неразрѣшимую.
   По ст. 514-й, владѣніе отдѣляется отъ права собственности и уступается другому только съ согласія собственника, по договору, дарственной записи или другому какому-либо акту; а заключеніе редакціонной комиссіи отнимаетъ право владѣнія и пользованія безъ всякаго добровольнаго акта со стороны владѣльца.
   Передача или уступка пользованія частною собственностью положительно опредѣляется въ законѣ, какъ "срочная и временная" (ст. 514 и 521), такъ что недвижимыя частныя имущества запрещается отдавать въ наемъ или въ содержаніе срокомъ свыше двѣнадцати лѣтъ (ст. 1692), за исключеніемъ двухъ опредѣленныхъ случаевъ, когда допускается отдача пустопорожнихъ земель въ аренду или содержаніе и на продолжительнѣйшіе сроки, полагая до 30-ти лѣтъ (ст. 1693).
   И такъ, прежде введенія въ законодательство заключеній редакціонной комиссіи о безсрочномъ пользованіи крестьянъ помѣщичьими землями, необходимо, по мнѣнію 40 депутатовъ, отмѣнить всѣ статьи Свода Законовъ, утверждающія неприкосновенность права собственности вообще; если же онѣ останутся не отмѣненными, то неужели придется постановить, что права собственности дворянства, какъ привилегированнаго сословія, ставятся внѣ закона?
   Кромѣ постановленій дѣйствующихъ законовъ, продолжаютъ эти же депутаты, редакціонная комиссія ищетъ основанія для своихъ заключеній въ началахъ, указанныхъ рескриптами и пояснительнымъ отношеніемъ министра внутреннихъ дѣлъ. Что же находимъ, спрашиваютъ 40 депутатовъ, въ рескриптахъ касательно неполной собственности и "безсрочнаго" права пользованія?
   По точному смыслу ихъ, "крестьянамъ оставляется ихъ усадебная осѣдлость, которую они въ теченіи опредѣленнаго времени пріобрѣтаютъ въ свою собственность посредствомъ выкупа", т. е. за крестьянами утверждается временное владѣніе ихъ усадьбами, на пріобрѣтеніе которыхъ въ собственность, посредствомъ выкупа, имъ открывается срочное право. Усадьбы не предоставляютъ крестьянамъ окончательно; онѣ только оставляются за ними на срочно-обязанное время, въ теченіи котораго даруется крестьянамъ право выкупа усадебъ, иначе, говорятъ эти депутаты, въ рескриптахъ было бы положительно выражено, что усадьбы отдаются крестьянамъ въ безсрочное и постоянное пользованіе. При безсрочномъ пользованіи, не было бы повода къ дарованію права выкупа въ теченіи опредѣленнаго времени, потому что не было бы основанія ограничивать право выкупа при неограниченномъ правѣ пользованія; да и самый выкупъ былъ бы излишнимъ и не могъ бы состояться, какъ скоро обезпечено неотъемлемое владѣніе. Ограниченіе права выкупа опредѣленнымъ временемъ показываетъ срочность пользованія, право на которое, въ случаѣ невыкупа, должно прекратиться съ истеченіемъ извѣстнаго времени, иначе, что было бы, спрашиваютъ эти депутаты съ усадьбами, невыкупленными въ теченіи этого опредѣленнаго времени, или которыя крестьяне вовсе не пожелали бы купить? Получивъ усадьбы въ безсрочное владѣніе, крестьяне на самомъ дѣлѣ сдѣлались бы собственниками ихъ, а право собственности помѣщиковъ исчезло бы совершенно. Только срочность права пользованія, говорятъ они, можетъ служить побужденіемъ къ выкупу усадебъ.
   Далѣе, продолжаютъ эти депутаты, въ рескриптахъ выражено, что "предоставляется въ пользованіе крестьянъ надлежащее количество земли, за которое они или платятъ оброкъ, или отбываютъ работу помѣщика". Въ этихъ словахъ нѣтъ и намека о безсрочности права пользованія крестьянъ землею; напротивъ того, въ высочайше утвержденной программѣ для занятій губернскихъ комитетовъ требовалось опредѣленіе крайняго срока для переходнаго періода, т. е. для окончательнаго прекращенія всѣхъ обоюдно обязательныхъ правилъ, временно усыновляемыхъ для постепеннаго перехода отъ крѣпостныхъ отношеній къ свободнымъ. Еслибы была необходимость и возможность даровать крестьянамъ право безсрочнаго пользованія отведенными имъ землями, то такое существенное условіе непремѣнно было бы выражено въ рескриптахъ, призывавшихъ дворянство каждой губерніи къ составленію Положеній о срочно-обязанномъ состояніи.
   Впрочемъ, въ пояснительномъ отношеніи министра внутреннихъ дѣлъ Ланского (въ ст. 5) значится: "Земля, однажды отведенная въ пользованіе крестьянамъ, должна постоянно оставаться въ распоряженіи міра, и обмѣнъ ея или части оной, съ присоединеніемъ къ господскимъ полямъ, не можетъ быть допущенъ иначе, какъ по соглашенію съ міромъ". Этими словами довольно опредѣлительно высказывается мысль о безсрочности нрава крестьянъ на пользованіе отведенными имъ землями; и на этой статьѣ преимущественно основаны настоящія заключенія редакціонной комиссіи. Но депутаты обращаютъ вниманіе на слѣдующія обстоятельства: 1) Комитеты могли основываться только на словахъ рескриптовъ, а они торжественно подтверждаютъ ненарушимость права собственности помѣщиковъ на всѣ принадлежащія имъ земли. Это право собственности обратилось бы въ простое слово, при безсрочномъ правѣ пользованія крестьянъ за однажды опредѣленныя повинности. 2) Отношеніе министра внутреннихъ дѣлъ состоитъ изъ двухъ совершенно отдѣльныхъ частей: первая, безусловно-обязательная, по высочайшему повелѣнію, установляетъ правила для избранія членовъ и для производства работъ въ губернскихъ комитетахъ; вторая же, не обязательная, а только вспомогательная, содержитъ соображенія министра въ видѣ пособія для занятій губернскихъ комитетовъ, и вышеприведенная ст. 5-я помѣщена въ числѣ такихъ необязательныхъ соображеній. Самъ министръ прямо объясняетъ необязательность этихъ соображеній въ заключеніи того же пояснительнаго отношенія. 3) Нѣтъ сомнѣнія, что еслибы считалось необходимымъ подчинить собственность помѣщиковъ такимъ тягостнымъ обязательствамъ, какія предлагается наложить на нее въ заключеніяхъ редакціонной комиссіи, то объ этомъ состоялось бѣг особое положительное высочайшее повелѣніе, и такая важная мѣра не была бы введена въ числѣ вспомогательныхъ для губернскихъ комитетовъ соображеній министра внутреннихъ дѣлъ.
   Но важнѣе всего то, говорятъ сорокъ депутатовъ, что въ рескриптахъ и въ пояснительномъ отношеніи министра внутреннихъ дѣлъ не упоминается объ уничтоженіи крѣпостного права, а только объ улучшеніи быта крестьянъ во время срочно-обязаннаго періода, по истеченіи котораго должно было дароваться крестьянамъ право перехода, т. е, полное освобожденіе, по особому распоряженію правительства. И соображенія министра могли относиться только къ этому срочно-обязанному періоду. Только на этотъ періодъ устанавливались рескриптами и отношеніемъ министра взаимно обязательныя отношенія, какъ остатокъ прежнихъ крѣпостныхъ отношеній. Но редакціонная комиссія дѣлаетъ это временное ограниченіе права собственности помѣщиковъ безсрочнымъ и по совершенной отмѣнѣ крѣпостного права; она предоставляетъ безсрочное право пользованія помѣщичьими землями не срочно-обязаннымъ крестьянамъ, которыхъ бытъ, ограниченный прикрѣпленіемъ, требуетъ обезпеченія, а совершенно свободнымъ людямъ, не имѣющимъ никакого права на собственность помѣщиковъ и не связаннымъ съ ними никакими зависимыми отношеніями, за упраздненіемъ крѣпостного права. Такого обезпеченія не требовали рескрипты и не предлагало отношеніе министра внутреннихъ дѣлъ; напротивъ того, первые положительно подтверждали право собственности помѣщиковъ на всѣ принадлежащія имъ земли; слѣдовательно, сохраняли и подтверждали то право на земли, которымъ помѣщики пользуются въ настоящее время, т. е. полное право собственности, какъ оно опредѣляется въ ст. 420 и 423-й т. Х-го. Поэтому предположенія редакціонной комиссіи, заключаютъ сорокъ депутатовъ, точно такъ же противорѣчатъ словамъ и духу рескриптовъ, какъ они противорѣчатъ постановленіямъ дѣйствующихъ законовъ.
   Всякій новый законъ гражданскій, говорятъ эти депутаты, долженъ носить на себѣ печать строгой справедливости и ненарушимости чьихъ бы то ни было правъ; онъ не долженъ противорѣчить законоположеніямъ дѣйствующаго законодательства, остающимся неотмѣненными.
   Между тѣмъ, заключенія редакціонной комиссіи самымъ очевиднымъ образомъ противорѣчатъ существующимъ узаконеніямъ.
   Въ Сводѣ Законовъ изложены всѣ законные способы пріобрѣтенія правъ на имущество (въ собственность и въ пользованіе), и ни одинъ изъ этихъ способовъ недостаточенъ, чтобы законно обратить поземельную собственность помѣщиковъ въ "неполную" и чтобы пріобрѣсти для крестьянъ права безсрочнаго и постояннаго пользованія, независимо отъ каждаго собственника.
   Такимъ образомъ, предлагаемый редакціонной комиссіею проэктъ новаго закона найдетъ препятствія для своего исполненія въ самыхъ основныхъ законахъ нашего гражданскаго права.
   Редакціонными комиссіями вводится въ наше законодательство новое начало: безсрочная, вѣчная и потомственная совмѣстность правъ собственника и наемщика на одно и тоже имущество; право собственности раздробляется; правда, изъ него часть, но только номинальная, оставляется собственнику, а другая, большая и самая существенная, отдается наемщикамъ, безъ согласія собственника. Какія, спрашиваютъ сорокъ депутатовъ, могутъ быть послѣдствія такой запутанности правъ?
   Первымъ послѣдствіемъ такого закона были бы взаимныя неудовольствія, несогласія и борьба двухъ сословій, живущихъ вмѣстѣ, занимающихся однимъ хозяйственнымъ дѣломъ и заинтересованныхъ въ сохраненіи добраго согласія. Безъ этого закона такое согласіе непремѣнно сохранилось бы: землевладѣльцамъ нужны наемщики земли и работники; крестьянамъ нужна наемная земля и заработная плата; поэтому обоюдные интересы привели бы къ взаимной уступчивости, которой почти никогда не бываетъ при совмѣстномъ правѣ нѣсколькихъ лицъ на одно и то же имущество.
   Вторымъ послѣдствіемъ того же начала было бы развитіе общаго недовѣрія. Признаніе безсрочнаго права пользованія за наемщикомъ, противъ воли собственника, составляетъ несомнѣнное нарушеніе права собственности; а всякое такое нарушеніе возбуждаетъ опасенія насчетъ другихъ подобныхъ мѣръ на будущее время. На одномъ нарушеніи нельзя остановиться: одно нарушеніе открываетъ путь другому. Теперь собственность признается неполною, потому что редакціонная комиссія считаетъ такое ограниченіе "нужнымъ" для крестьянъ; точно также, черезъ нѣсколько времени, тѣ же самыя соображенія могутъ привести къ обращенію этого неполнаго права собственности крестьянскихъ общинъ. Неизмѣнная рента за неотъемлемыя земли превратится, въ народныхъ понятіяхъ, въ налогъ на одно сословіе въ пользу другого; отмѣна ея скоро сдѣлается необходимою. Недовѣріе возбудится не въ одномъ дворянскомъ, а и въ прочихъ сословіяхъ, потому что никто не можетъ думать, "будто правительство нарушаетъ право собственности владѣльцевъ потому только, что они дворяне; всѣ будутъ увѣрены, что такія мѣры приняты потому, что правительство считаетъ ихъ справедливыми и законными, и, слѣдовательно, всякій собственникъ, можетъ, въ свою очередь, имъ подвергнуться".
   Третьимъ послѣдствіемъ того же узаконенія было бы общее потрясеніе и смѣшеніе понятій о правѣ собственности, о справедливости и законности. Если одинъ разъ законодательство отступитъ отъ законнаго пути, то не останется никакихъ твердыхъ основаній. Нѣкоторые утверждаютъ, что крестьяне убѣждены, будто земля принадлежитъ имъ. Если они имѣютъ неясныя и шаткія понятія о нравѣ собственности, то признаніе за ними неотъемлемаго и безсрочнаго права пользованія приведетъ еще къ большей запутанности въ понятіяхъ. А что затѣмъ послѣдуетъ, легко предвидѣть.
   Четвертымъ послѣдствіемъ того же самаго закона была бы привычка ожидать и требовать обезпеченія потребностей посредствомъ распоряженій правительства. Еслибы правительство приняло на себя обязанность устроивать участь однихъ лицъ на счетъ другихъ, то явилось бы всеобщее требованіе касательно такого обезпеченія, которое поведетъ только къ раздорамъ и ненависти, а не къ правильному распредѣленію богатствъ и имуществъ. Мѣры касательно распредѣленія частной собственности и недобровольнаго перехода ея отъ однихъ лицъ къ другимъ никогда не могутъ принести пользы. Законъ долженъ только ограждать и охранять существующія и вновь пріобрѣтаемыя права собственности; но онъ не можетъ создавать новыхъ собственниковъ на счетъ собственности существующей. Въ видахъ умноженія числа собственниковъ, онъ можетъ только облегчать пріобрѣтеніе собственности открытіемъ кредита и огражденіемъ труда и дѣятельности отъ всякихъ притѣсненій, потому что трудъ есть начало и источникъ всякой законной собственности. (О, господа депутаты, очевидно, вы не знали, какіе выводы логически слѣдуютъ изъ положенія, что "трудъ есть начало и источникъ всякой законной собственности!").
   Наконецъ, пятымъ неизбѣжнымъ послѣдствіемъ предлагаемаго закона былъ бы всеобщій упадокъ дѣятельности и остановка въ развитіи промышленности. Съ одной стороны, угрожаемые капиталы скроются; съ другой стороны, не будетъ побужденій къ труду, когда увидятъ, что не одинъ трудъ можетъ быть источникомъ благосостоянія и собственности, а что есть другія, болѣе легкія средства къ пріобрѣтенію ихъ. Везъ ненарушимости собственности, свобода труда не приведетъ къ возбужденію общей дѣятельности, къ оживленію промышленности и къ развитію предпріимчивости.
   До этихъ поръ наши законы охраняли права собственности. Въ настоящее время еще болѣе нужны твердость и непоколебимость закона въ охраненіи правъ каждаго, потому что, при неизбѣжномъ броженіи умовъ, вслѣдствіе освобожденія крестьянъ, легко поколебать понятіе о правѣ. Никакая несправедливая или двусмысленная мѣра не должна быть предлагаема, какими бы громкими фразами она ни была оправдываема и какіе бы доводы ни приводились въ доказательство ея необходимости.
   Какъ скоро принято условіе безсрочнаго права пользованія крестьянъ, право собственности на землю уже совершенно утрачено собственникомъ. Редакціонная комиссія сознаетъ это, и потому землевладѣлецъ называется ею только "законнымъ обладателемъ той повинности, которую общество обязано ему платить"; слѣдовательно, помѣщикъ является уже не собственникомъ земли, а только имѣющимъ право на полученіе нѣкоторой годовой платы, о замѣнѣ которой единовременнымъ взносомъ соотвѣтственнаго капитала ему предоставлено вступать въ добровольное соглашеніе съ крестьянами; его собственность уже отчуждена недобровольно, хотя въ журналѣ общаго присутствія редакціонной комиссіи и говорится о полюбовной продажѣ земель; все дѣло состоитъ только въ томъ, чтобы уговориться, въ какомъ видѣ собственнику получить уплату: въ видѣ ли единовременной суммы облигаціями или въ видѣ ежегодныхъ платежей, нисколько не зависящихъ отъ цѣнности бывшей его собственности. Если такая экспропріація справедлива, то не для чего прикрывать ее выраженіями о добровольной продажѣ и о неприкосновенности права собственности; не для чего называть земли, отведенныя помѣщикомъ подъ крестьянскія запашки, его собственностью, когда на эту собственность налагаются условія, вовсе отнимающія у нея характеръ собственности; гораздо прямѣе и проще было бы опредѣлить количество земли, отчуждаемой отъ каждаго помѣщика, и затѣмъ свести съ нимъ счеты на основаніи существующихъ узаконеніи.
   Но всего справедливѣе и удобнѣе было бы не нарушать ни чьихъ имущественныхъ правъ. Безсрочное право пользованія затрогиваетъ слишкомъ много интересовъ, и провозглашеніе такого коммунистическаго начала поведетъ ко многимъ замѣшательствамъ. А, между тѣмъ, провозгласивши это начало, уже нельзя будетъ воротиться назадъ и отмѣнить его.
   Изъ всего сказаннаго сорокъ депутатовъ губернскихъ комитетовъ заключаютъ, что, по ихъ мнѣнію, "предлагаемыя редакціонными комиссіями новыя начала неполной собственности и безсрочнаго права пользованія находятся въ прямомъ противорѣчіи съ основными законами нашего гражданскаго права и несогласны со смысломъ рескриптовъ; не имѣя никакого юридическаго основанія и нарушая права собственности, они ведутъ къ стѣсненію крестьянъ и къ развитію непріязненныхъ отношеній между землевладѣльческимъ и крестьянскимъ сословіями. При возбужденіи общаго недовѣрія и при смѣшеніи понятій о правѣ, подобныя узаконенія могутъ остановить развитіе промышленности и парализовать всю пользу, которую можно было ожидать отъ освобожденія крестьянъ" ("Крест. дѣло". Скребицкій T. I. Гл. VIII).
   Приблизительно такіе же доводы приводились противъ предначертаній редакціонной комиссіи о безсрочномъ пользованіи крестьянъ землею тѣми изъ депутатовъ перваго призыва, которые защищали принципъ неприкосновенности права собственности. Ограничимся указаніемъ самой характерной рѣчи по этому предмету, именно рѣчи воронежскаго депутата кн. Гагарина.
   Послѣ краткаго вступленія, въ которомъ кн. Гагаринъ упомянулъ объ единогласномъ отказѣ комитетовъ отъ помѣщичьяго права на личность крестьянъ (?), о потерѣ значительной части дворянскаго достоянія, сопряженной съ регулированіемъ будущей общественной дѣятельности крестьянъ, объ тепломъ участіи къ возрождаемому сословію, которое обезпечивалось, на первое время своего существованія, значительною частью достоянія дворянскаго, кн. Гагаринъ переходитъ къ тому моменту эмансипаціонной дѣятельности, когда проэкты губернскихъ комитетовъ поступили наконецъ на утвержденіе высшаго правительства, которое для согласованія ихъ по мѣстностямъ, пространствамъ, или полосамъ, образовало редакціонныя комиссіи, и поручило имъ это дѣло, оградивъ притомъ дворянство призваніемъ депутатовъ отъ каждой губерніи, для.личнаго объясненія мѣстныхъ проэктовъ. Все до сихъ поръ, продолжаетъ князь, дѣлалось хотя и внѣ закона, но на, основаніяхъ согласія; законъ не установляетъ и не предписываетъ жертвъ, изъ которыхъ слагается добро; онъ можетъ утвердитъ только фактъ общаго согласія на совершеніе добра, если оно предположено не въ противорѣчіе съ общимъ благомъ страны, и внести его въ свои скрижали. Поэтому ничѣмъ неоправдываемымъ покушеніемъ на его святыню будетъ сплетеніе изъ его уставовъ такихъ искуственныхъ формулъ, послѣдствіемъ которыхъ будетъ колебаніе недоступныхъ для него самого началъ общественныхъ и охраненіе которыхъ есть жизненное его призваніе. Поэтому, никто не долженъ прямо или косвенно впутывать его въ иниціативу перестановки общественныхъ отношеній, а тѣмъ болѣе невѣрными толкованіями его опредѣленій содѣлывать его участникомъ посягательства на начала, стоящія выше его, то есть на неприкосновенность правъ собственности. Самъ августѣйшій Монархъ нашъ, восклицаетъ кн. Гагаринъ, не коснулся самодержавнымъ скипетромъ Своимъ святыни закона; не сдѣлалъ его органомъ воли Своей: по, найдя возможнымъ и полезнымъ ввести преобразованія въ общественномъ устройствѣ, предложилъ ихъ осуществленіе высшему сословію Своего народа. Общая готовность этого сословія сообразоваться и послѣдовать благостнымъ видамъ своего Монарха выразилась тогда всѣми комитетскими постановленіями; слѣдовало только привести ихъ въ одно стройное, правильное цѣлое, и внести для храненіе на страницы закона. Такимъ образомъ преобразованіе сословныхъ отношеній было бы, какъ и должно оно бытъ, послѣдствіемъ общаго согласія, а не иниціативой закона, что противно его природѣ". А потому, князь не понимаетъ, какое участіе въ этомъ дѣлѣ могутъ имѣть редакціонныя комиссіи, и какимъ путемъ онѣ дошли до того, чтобы, вмѣсто благостныхъ видовъ Монарха и согласной готовности высшаго сословія послѣдовать Его указаніямъ, заставить говорить законъ? Послѣдствіемъ такого направленія естественно вышло то, что законъ является низведеннымъ съ высоты его, дабы говорить то, что толкованія, безнужно придуманныя для установленія новаго порядка, влагаютъ въ его уста.
   Такимъ образомъ редакціонныя комиссіи, для подкрѣпленія своихъ постановленій, заставляютъ законъ дѣйствовать противъ охранительному началу своему: превращать полную собственность въ неполную, и опредѣлять безсрочность договоровъ на владѣніе тою собственностью.
   Указывая на ст. І-ю заключеній редакціонныхъ комиссій {Въ этой статьѣ сказано: "Высочайшими рескриптами сохраняется за помѣщиками право собственности на всѣ принадлежащія имъ земли. Право собственности по закону пріобрѣтается и отчуждается только способами въ законѣ опредѣленными, и потому пока крестьяне не выкупятъ свою усадебную осѣдлость и не пріобрѣтутъ, по добровольному съ помѣщикомъ соглашенію, поземельный надѣлъ въ собственность, до тѣхъ поръ помѣщики должны быть признаваемы собственниками принадлежащихъ имъ нынѣ земель".}, кн. Гагаринъ замѣтилъ, что, при всей видимой простотѣ и ясности этого положенія, въ немъ заключается мысль, нисколько не успокоивающая собственниковъ; стало быть, право помѣщиковъ на земли имъ принадлежащія есть еще вопросъ, нынѣ разрѣшаемый редакціонными комиссіями утвердительно, но завтра могущій, по мнѣнію князя, разрѣшиться и отрицательно. Такая мысль еще болѣе должна, по его мнѣнію, озаботить собственниковъ при постановленіи 2-й статьи {Статья эта постановляетъ: "Въ отношеніи усадебъ и земель, которыя поступятъ въ надѣлъ крестьянамъ, общее право собственности помѣщиковъ, до выкупа усадьбъ и пріобрѣтенія крестьянами земель, должно быть ограничено правомъ безсрочнаго и постояннаго пользованія крестьянъ. На семъ основаніи, усадьбы крестьянскія и отведенныя въ надѣлъ земли будутъ принадлежать помѣщикамъ на правѣ неполной собственности".}. Тутъ князь восклицаетъ: и такъ, вотъ уже полный по закону собственникъ земли является ограниченнымъ по положенію, оставаясь собственникомъ только во имени, за предоставленіемъ крестьянамъ безсрочнаго права на пользованіе своею землею. Выше мы замѣтили, что право собственности есть право, стоящее выше закона, и ввѣряется только его охраненію; но стало быть есть нѣчто выше и этого нрава, и самаго закона: это есть Положеніе, утвержденное редакціонными комиссіями!
   По смыслу статьи 3-й {Текстъ статьи: "за тѣмъ земли, которыя, за предоставленіемъ усадебъ и земельнаго надѣла крестьянамъ, останутся свободными, будутъ принадлежать помѣщикамъ на правѣ полной собственности".}, продолжаетъ кн. Гагаринъ, помѣщики изъ полныхъ собственниковъ своихъ земель дѣлаются неполными, нетолько въ части, но и во всемъ своемъ имѣніи, ибо изъ другихъ статей проэкта Положенія князю извѣстно, что по minimum'у могутъ отойти отъ нихъ всѣ земли, имъ принадлежащія, въ пользованіе крестьянъ. Чѣмъ же оправдывается, спрашиваетъ онъ, такая перестановка правъ? По смыслу послѣдней статьи 4-й {Текстъ статьи: "Право собственности пріобрѣтается только способами, законами опредѣленными. Гдѣ не совершенъ или не соблюденъ сей установленный закономъ охранительный порядокъ пріобрѣтенія правъ собственности, тамъ нѣтъ и права собственности, а потому, до пріобрѣтенія крестьянами въ собственность усадебъ и земель, которыя отданы имъ будутъ въ надѣлъ, крестьяне будутъ имѣть на нихъ одно только безсрочное и постоянное право пользованія".}, земли помѣщиковъ отходятъ во владѣніе крестьянъ на безсрочное время и не по договору, а за опредѣленныя повинности, а въ другомъ мѣстѣ Положенія мы видимъ, что эти повинности опредѣляются неизмѣнными, одинъ разъ на всегда.
   Такимъ образомъ, установляется для помѣщиковъ новый видъ собственности и на то имущество, которое имъ принадлежало по вѣковымъ законамъ, подъ названіемъ неполной собственности. это редакціонныя комиссіи устанавливаютъ будто бы на основаніи рескриптовъ и министерскихъ разъясненій, восклицаетъ кн. Гагаринъ!
   Но рескрипты, говоритъ онъ, требовали только улучшенія положенія крестьянъ, предоставляя имъ только право въ теченіи опредѣленнаго времени, выкупать усадебную осѣдлость, и пользоваться отведенными имъ за повинности землями, совсѣмъ не обязывая помѣщиковъ уступкою этихъ земель навсегда, и еще за неизмѣняемыя повинности. Сверхъ того, и разъясненія министра, хотя и не обязательныя, ограничивали это опредѣленное время 12-ю годами обязаннаго періода, послѣ котораго крестьяне имѣли получить полныя права гражданскія, съ правомъ перехода въ другія мѣстности. Какою же волею, какою властію, какимъ закономъ, спрашиваетъ кн. Гагаринъ, обязывались помѣщики на отдѣленіе своихъ земель, въ безсрочное и постоянное пользованіе и за опредѣленныя редакціонными комиссіями разъ навсегда одинаковыя повинности? Такое опредѣленіе переходитъ уже границы указаннаго свыше улучшенія положенія крестьянъ помѣщичьихъ; это уже есть улучшеніе быта крестьянъ свободныхъ, и при томъ насчетъ правъ собственности помѣщиковъ. По какому же это праву? Редакціонныя комиссіи должны были бы, по крайней мѣрѣ, объяснить это. Мы, говоритъ князь, нѣсколько разъ слышали, послѣ объясненія о необходимости обязаннаго для крестьянъ надѣла землями помѣщиковъ, что эта необходимость признана будто бы и закономъ въ ст. 575 т. X. Считаемъ необходимымъ предупредить превратное толкованіе этой статьи, хотя редакціонныя комиссіи и сами не сочли возможнымъ сослаться на оную, въ приведеніяхъ выше соображеніяхъ своихъ. Эта статья дѣйствительно признаетъ за государствомъ право отчуждать частную собственность на пользу и употребленіе общія; причемъ владѣльцу возвращается стоимость этой собственности, въ размѣрѣ и на основаніяхъ, опредѣленныхъ послѣдующими до 593-й статьями по сему предмету. Но, несмотря на охранительную силу всѣхъ этихъ статей и правомѣрность вознагражденія, ими указанную, онѣ не относятся къ настоящему вопросу: онѣ узаконяютъ отчужденія частной собственности за приличное вознагражденіе, по добровольному соглашенію, или по публичной оцѣнкѣ, въ пользу и на употребленіе общественное, стало быть собственникъ, кромѣ правомѣрнаго вознагражденія, остается еще, сверхъ того, участникомъ и общественной пользы и употребленія въ отчужденной отъ него собственности. Но развѣ, спрашиваетъ князь, вышеупомянутая 575 ст. и послѣдующія, да 593-й, узаконяютъ пересвоеніе собственности цѣлаго сословія, и притомъ не въ пользу общую, государственную, а въ пользу другого сословія? Здѣсь столь огромная разница въ смыслѣ и во" всѣхъ послѣдствіяхъ, что примѣненіе къ настоящему вопросу этихъ статей есть оскорбленіе достоинства закона, неоправдываемое никакими придуманными необходимостями. И такъ, а пересвоеніи собственности отъ одного сословія къ другому, не можетъ быть и рѣчи на основаніи законовъ.
   Обращаясь затѣмъ, говоритъ кн. Гагаринъ, къ соображеніямъ, которыми отдѣляется отъ права собственности помѣщиковъ на землю право владѣнія и пользованія оною для крестьянъ, редакціонныя комиссіи ссылаются на законъ и приводятъ въ свидѣтельство того статьи 514 и 535 ч. I т. X. Послѣдняя изъ этихъ статей относится къ движимому имуществу, а потому объ ней кн. Гагаринъ и не говоритъ, какъ къ дѣлу не относящейся. Но посмотримъ, спрашиваетъ онъ, что опредѣляетъ ст. 514.
   Въ этой статьѣ сказано: "Когда частный владѣлецъ, удержавъ за собою право собственности по укрѣпленію, отдѣлитъ отъ него владѣніе и передастъ или уступитъ оное по договору, дарственной записи, или другому какому-либо акту, тогда сіе отдѣльное владѣніе составляетъ само по себѣ особое право, коего пространство, пожизненность или срочность опредѣляется тѣмъ самымъ актомъ, какимъ оно установлено".
   Такимъ образомъ, при отдѣленіи права владѣнія или пользованія отъ права собственности, законъ требуетъ: 1) "свободнаго произвола владѣльца" на таковое отдѣленіе, и 2) уступки пользованія или владѣнія его договору или иному акту"; слѣдовательно, уступки не безсрочной, а на опредѣленный срокъ: ибо всѣ акты, которыми совершается не перекрѣпленіе недвижимыхъ имуществъ, а передача оныхъ въ пользованіе или владѣніе, "срочны". Далѣе редакціоныыя комиссіи приводятъ въ подкрѣпленіе своихъ доводовъ о безсрочномъ надѣленіи крестьянъ помѣщичьею землею ст. 515-ю того же тома законовъ. Въ этой статьѣ сказано: Подобнымъ сему образомъ (т. е. указанномъ въ 514), когда но распоряженію правительства, отводятся казенныя земли или угодья городамъ или казеннымъ селеніямъ въ надѣленіе, тогда право собственности на сіи земли сохраняется казнѣ, а тѣмъ городамъ и селеніямъ принадлежитъ одно право владѣнія".
   Очевидно, замѣчаетъ кн. Гагаринъ, что статья эта не можетъ быть примѣнена къ частному имуществу, по самому коренному различію, существующему между государственною и частною собственностію. Это ясно выражаетъ и самый законъ, изъясненный въ сей статьѣ, ибо онъ не основываетъ право собственности казны на землю, а городовъ и селеній -- на владѣнія оною по 514 ст.. прямо относящейся къ частнымъ владѣльцамъ, а только уподобляетъ къ ней это право. Но наконецъ, и по этой статьѣ отводъ земель дѣлается по распоряженію правительства, слѣдовательно, по произволу собственника, ибо правительство, въ отношеніи казеннаго имущества, представляетъ собою собственника.
   Изъ всего вышеизложеннаго слѣдуетъ, говоритъ кн. Гагаринъ, что заключенія редакціонныхъ комиссій противны смыслу рескриптовъ и духу существующаго гражданскаго нрава. Они содержатъ въ себѣ какъ бы оправданіе "споліаціи помѣщичьихъ земель въ пользу крестьянъ". Но споліація не можетъ быть оправдана ни въ какомъ случаѣ, и если она вводится въ законъ, и потомъ уже, какъ законная, приводится въ исполненіе силою или изворотами, то смыслъ ея нисколько не измѣняется, а только виновникомъ въ захватѣ чужой собственности представляется не тотъ, кто тѣмъ воспользуется, а законъ. И здѣсь новое оскорбленіе святыни закона! Законъ существуетъ для охраненія личности, правъ и собственности каждаго отдѣльно и всѣхъ вмѣстѣ. Но когда вмѣсто его административная власть воспользуется силою, ей врученной, чтобы ограничивать произвольно и право, и собственность гражданъ, то законъ упраздняется, перестаетъ быть охранителемъ, и тогда является болѣе, нежели споліація нравъ и собственности, но споліація силы законы.
   Въ заключеніе кн. Гагаринъ дополнилъ, что "нѣкогда государство, въ видахъ болѣе прочнаго для себя устройства, создало законъ, которымъ установило такъ называемое крѣпостное право, то есть споліировало въ свою пользу право гражданской свободы народа. Если теперь оно, въ подражаніе тому времени, создастъ новый законъ, но которому предоставлено будетъ административной власти произвольное распредѣленіе поземельнаго владѣнія, то оно споліируетъ право собственности землевладѣльцевъ, и уже не въ пользу свою, а въ пользу частную. Тогда по необходимости оно поколебало понятіе о правѣ личности и свободы гражданской; теперь безнужно потрясетъ понятіе о правѣ собственности. Газвѣ можетъ устоять, спрашиваетъ кн. Гагаринъ, общественный миръ и спокойствіе на такой зыбкой почвѣ? Если допустить только, что какое бы ни было учрежденіе, установленное съ административною (?) цѣлью, имѣетъ право по своему произволу устроивать благосостояніе общественное, самыя коренныя основы нрава гражданъ, безъ всякаго въ томъ ихъ участія, и присвоивать себѣ безотчетное распредѣленіе частнаго богатства, то неминуемымъ послѣдствіемъ того будетъ постоянно тревожное положеніе всѣхъ классовъ народа, ненависть одного сословія къ другому и безпрерывное волненіе. И такъ, если, какъ выше сказано, государство нѣкогда признало необходимость закона, которымъ одно сословіе народа лишалось правъ личности и гражданской свободы и ввѣрено было опекѣ, а потомъ и власти другого высшаго сословія, то, когда нынѣ оно признало, что необходимость въ томъ миновалась, оно можетъ прекратить силу и дѣйствіе того закона, согласно заявленному на то общему согласію, возвративъ одному сословію права гражданскія и вознаградивъ другое за ущербъ, ему тѣмъ наносимый. Такое уравновѣшиваніе и возрожденіе правъ гражданскихъ составляютъ аттрибуты силы и власти государственной. Но право собственности не можетъ и не должно быть при томъ потрясаемо: оно есть высшее право; оно не создано государствомъ, а предшествовало ему; оно есть родовое начало въ жизни народа; государство и законъ, призванные къ его охраненію, не могутъ располагать его добромъ, имъ ввѣреннымъ. Конечно, можно это предложить, быть можетъ, въ томъ и успѣть, но такой успѣхъ поколеблетъ то самое начало, изъ котораго истекаютъ и сила, и власть, и въ которомъ заключено условіе ихъ жизненности. Къ счастію, въ настоящемъ случаѣ не нужны ни подобныя предложенія, ни искуственная обстановка и опасная ссылка на законы: дворянство, какъ собственникъ и первый охранитель порядка, пошло впереди предложенія, и само своимъ состояніемъ обезпечиваетъ мирное и законное развитіе предпринятаго преобразованія. Въ какой степени оно того достигаетъ, ему это извѣстно не изъ умозрѣній; оно возникло изъ народа, оно живетъ въ народѣ, всегда звалось и всегда было "кормилицемъ и отцемъ его", и знаетъ не изъ теорій его потребности, его характеръ и обычаи; пользы и нужды у него общія съ народомъ, не правомъ завоеванія, но правомъ поколѣннымъ оно осоюжено съ нимъ, и всякій судья, извнѣ и не вратами входящій въ огражденіе того народа, не будетъ ему пастыремъ добрымъ". (Ibid. стр. 147--152).
   Этими громкими фразами кн. Иванъ Васильевичъ Гагаринъ заключилъ свой безтолковый отзывъ.
   Все сказанное депутатами о нарушеніи правъ собственности чрезъ дарованіе крестьянамъ права безсрочнаго владѣнія помѣщичьими землями было совершенно справедливо. Съ этимъ, какъ увидимъ ниже, принуждена была согласиться и редакціонная комиссія. Но не правы были депутаты, когда указывали будто только одна редакціонная комиссія нарушаетъ права собственности и нарушаетъ ихъ единственно установленіемъ безсрочнаго пользованія на помѣщичьи земли -- будто возможно разрѣшить крестьянское дѣло безъ нарушенія правъ собственности. Разъ депутаты сочли необходимымъ напасть на предначертанія редакціонной комиссіи о безсрочномъ пользованіи, потому что ими нарушаются права собственности, на томъ же самомъ основаніи они должны были противостать относительно и другихъ заключеній редакціонной комиссіи, не менѣе нарушавшихъ права собственности, а именно: отмѣна безъ вознагражденія помѣщичьяго права на личность и трудовую силу крестьянъ, обязательство, наложенное на помѣщиковъ продать крестьянамъ усадьбы, по цѣнѣ, опредѣленной правительствомъ и опредѣленной не на основаніи 575 ст. X т., говорящей объ экспропріаціи. Мало того, еслибы даже исполнить, чего требовали сорокъ депутатовъ втораго призыва и нѣсколько депутатовъ перваго, а именно: предоставить крестьянамъ помѣщичьи земли въ пользованіе лишь на переходное время -- постановленія, безусловная необходимость котораго признавалась большинствомъ депутатовъ -- то и тогда права собственности были бы нарушены, такъ какъ это сдѣлано было бы вопреки желаніямъ нѣкоторыхъ комитетовъ и депутатовъ, слѣдовательно, не по добровольной уступкѣ собственникомъ права пользованія на свое имущество, какъ того требуетъ Сводъ Законовъ. За немногими исключеніями, депутаты, защищавшіе безземельное освобожденіе, обходили эти вопросы молчаніемъ, ибо въ отношеніи двухъ первыхъ -- отмѣны права собственности на трудовую силу и обязательства продать усадьбы -- имъ пришлось бы возражать противъ высочайшихъ постановленій, что они не считали удобнымъ и практичнымъ; а признаніе же съ ихъ стороны, что и предлагавшееся ими, какъ безусловная необходимость, временное пользованіе крестьянъ помѣщичьими землями не могло быть приведено въ согласіе съ дѣйствующими законами о нравахъ собственности, отняло бы у нихъ возможность нападать на заключенія редакціонной комиссіи о безсрочномъ пользованіи, какъ на нарушающія права собственниковъ.
   Только нѣкоторые изъ этой группы депутатовъ, предвидя возраженія, пытались разными софизмами обосновать мысль, будто лишь одна редакціонная комиссія своими постановленіями нарушаетъ. права собственности, и будто, если устранить безсрочное пользованіе крестьянъ помѣщичьими землями, то крестьянская реформа можетъ быть совершена безъ нарушенія законовъ о собственности. Образчики этихъ софизмовъ въ достаточномъ количествѣ читатель можетъ найти въ отрывкахъ приведенной выше рѣчи кн. Гагарина, которые мы, съ цѣлью обратить на нихъ вниманіе, написали курсивомъ. Софизмы эти построены были на утвержденіи, будто до учрежденія редакціонной комиссіи, все дѣлалось хотя и внѣ закона, но на основаніяхъ согласія дворянства. А гдѣ есть согласіе на пожертвованіе правомъ, тамъ нѣтъ нарушенія права. Читатель видитъ, сколько фактической лжи заключается въ этомъ утвержденіи. Онъ знаетъ объ отношеніи министра внутреннихъ дѣлъ къ начальникамъ губерній, въ которомъ говорилось: усмотрѣно, что нѣкоторые изъ губернскихъ комитетовъ опредѣлили вознагражденіе помѣщиковъ за теряемое ими крѣпостное право на личность крестьянъ; въ виду этого, министръ проситъ обратить вниманіе комитетовъ, что "Государь Императоръ повелѣлъ мнѣніе это отвергнуть, ибо Его Величество неоднократно уже призналъ, что личность крестьянъ и обязательный трудъ выкупу подлежать не могутъ".
   Но, не ограничиваясь указаніемъ на завѣдомую ложь указаннаго утвержденія, поставимъ вопросъ: въ какихъ формахъ разрѣшилось бы крестьянское дѣло, какія новыя условія сельскаго быта возникли бы на Руси, еслибы былъ проведенъ принципъ отмѣны помѣщичьихъ правъ лишь на основаніи, согласія губернскихъ комитетовъ, т. е. согласно составленнымъ комитетами положеніямъ? Изъ отвѣта на этотъ вопросъ можно увидѣть ясно, возможно ли было совершеніе крестьянской реформы на принципѣ добровольнаго отреченія отъ правъ; иначе -- возможно ли было преобразованіе безъ принудительнаго нарушенія правъ собственности.
   Положивъ въ основаніе крестьянской реформы принципъ добровольнаго отреченія собственниковъ отъ правъ, пришлось бы для каждой губерніи установить условія сельскаго быта согласно съ предначертаніями дворянскихъ комитетовъ. А предначертанія комитетовъ были чрезвычайно различны. Не говоря уже о различныхъ нормахъ оцѣнки усадебъ, надѣловъ, повинностей, изъ коихъ большая часть были такъ высоки, что нетолько въ конецъ раззорили бы крестьянъ, но послѣдніе и не могли бы уплачивать ихъ, что повело бы къ непрерывнымъ и повсемѣстнымъ вмѣшательствамъ властей, войска -- а результаты такого положенія дѣлъ предвидѣть не трудно -- мы укажемъ на самыя основныя различія въ "положеніяхъ" губернскихъ комитетовъ. Одни полагали надѣлить крестьянъ землею лишь на переходное время; другіе въ постоянное пользованіе, причемъ разные комитеты въ неодинаковой степени удерживали за помѣщиками крѣпостныя права на личность крестьянъ и ихъ трудъ; третьи предоставляли крестьянамъ право выкупа съ согласія помѣщика поземельныхъ угодій; четвертые установили обязательный выкупъ. Такимъ образомъ, еслибы былъ принятъ принципъ добровольнаго отреченія отъ правъ за основаніе преобразованія, то устройство сельскаго быта на Руси представило бы слѣдующую картину. Въ однѣхъ губерніяхъ крестьяне сдѣлались поземельными собственниками, въ другихъ они обратились въ бездомныхъ батраковъ, въ третьихъ -- сохраняютъ право пользованія землями, но вмѣстѣ съ тѣмъ, на нихъ продолжаютъ тяготѣть барщины и другіе виды крѣпостного права. И часъ уничтоженія крѣпостного права пробьетъ не раньше, какъ пока помѣщики не согласятся отречься отъ него. Возможно ли было бы такое положеніе дѣлъ? Не коренились ли въ немъ источники смуты? Возможны ли были при такихъ условіяхъ сельскаго быта тѣ реформы, которыя совершены послѣ крестьянской, или пришлось бы ограничиться введеніемъ этихъ реформъ лишь въ губерніяхъ, гдѣ крестьяне получили всѣ права свободнаго состоянія? Вотъ тотъ невозможный, нелѣпый порядокъ вещей, должествовавшій явиться результатомъ переустройства крестьянскаго быта на принципѣ "неприкосновенности частной собственности", "добровольнаго пожертвованія правами".
   Такова была уже природа крестьянской реформы, что нарушеніе ею правъ собственности было неизбѣжно. Совершить уничтоженіе крѣпостного права въ Россіи, при наличныхъ жизненныхъ условіяхъ, и не нарушить правъ собственности было дѣломъ невозможнымъ. Это убѣжденіе открыто высказали многіе депутаты.
   Редакціонная комиссія не могла не признать справедливости доводовъ, представленныхъ депутатами, что надѣленіе крестьянъ помѣщичьею землею, на которую помѣщики сохраняютъ лишь право неполной собственности, есть нарушеніе дѣйствующихъ законовъ о собственности. А потому, по выслушаніи отзывовъ депутатовъ, комиссія открыто заявила, что она "не могла выводитъ вновь создаваемыхъ имущественныхъ отношеній изъ существующихъ узаконеній; она руководствовалась въ своихъ работахъ высочайше утвержденными началами и уже къ нимъ примѣняла дѣйствующіе законы". (Матер. ред. ком. т. XII, стр. 79).
   Но это нарушеніе дѣйствующаго гражданскаго права вызывается, какъ это и заявила редакціонная комиссія, настоятельною государственною необходимостью. Поэтому, "оставивъ въ сторонѣ безплодную, по словамъ комиссіи, въ данномъ случаѣ^ юридическую полемику съ депутатами", комиссія отвѣчала защитникамъ безземельнаго освобожденія ссылками на государственный интересъ. Укажемъ нѣсколько самыхъ существенныхъ соображеній комиссіи по этому предмету.
   По предложенію сторонниковъ безземельнаго освобожденія, говоритъ редакціонная комиссія:-- крестьяне обезпечиваются пользованіемъ землею, за установленную повинность, только на возможно краткій, срочно-обязанный періодъ, а по истеченіи этого періода, всякое право на пользованіе вѣковымъ ихъ надѣломъ прекращается для нихъ, и они, становясь къ владѣльцамъ въ положеніе простыхъ наемщиковъ или батраковъ, могутъ быть произвольно сгоняемы съ земли, если не согласятся держать ее на тѣхъ условіяхъ, какія будутъ предписаны владѣльцамъ. Другими словами: безземельное освобожденіе отсрочивается только на нѣсколько лѣтъ (по мнѣнію 37 депутатовъ -- на 3 года), и по истеченіи этого срока, правительство должно будетъ взять на себя насильственное приведеніе въ исполненіе, въ отношеніи къ крестьянамъ, того, что уже нынѣ оно считаетъ несправедливымъ и на самомъ дѣлѣ неосуществимымъ. Редакціонная комиссія недоумѣвала передъ возможностью заявлять въ настоящее время подобныя требованія, и желать или надѣяться возвращенія Россіи къ тѣмъ временамъ, когда законъ объ Юрьевѣ днѣ составлялъ единственное обезпеченіе крестьянъ, и послѣдніе были приведены въ состояніе крайняго нищенства и раззоренія, не взирая ни на многоземеліе, которымъ русская земля отличалась тогда, конечно, болѣе чѣмъ теперь, несмотря даже на личную свободу и безграничное право перехода, не стѣсненнаго ни паспортною, ни фискальною или рекрутскою системою. Казалось, общественное мнѣніе уже безусловно осудило подобныя несбыточныя мечты и единожды навсегда признало ихъ практическую несостоятельность.
   34 члена губернскихъ комитетовъ основываютъ свое требованіе "безземельнаго" освобожденія крестьянъ, главнымъ образомъ, на томъ, что, по ихъ мнѣнію, неизбѣжнымъ послѣдствіемъ всякаго закона, не отнимающаго у крестьянъ права постояннаго пользованія прежнею ихъ землею, за умѣренныя повинности, должны быть: "всеобщій упадокъ дѣятельности и остановка въ развитіи промышленности; привычка крестьянъ ожидать и требовать обезпеченія своихъ потребностей отъ правительства; наконецъ, несогласія и борьба двухъ сословій". Но кажется упадка въ дѣятельности и остановки въ развитіи промышленности можно бы скорѣе ожидать отъ внезапнаго, теперь или черезъ три года, и единовременнаго вдругъ извращенія всѣхъ хозяйственныхъ привычекъ, обычаевъ и выгодъ 20-ти милліоновъ жителей, отъ насильственнаго и единовременнаго отобранія у нихъ, часто противъ ихъ воли, обычнаго и главнаго ихъ орудія производства (instrument de travail) -- земли, или насильственнаго наложенія на нихъ обязанности пользоваться этимъ орудіемъ не по обычаю; а на новыхъ, ими неизвѣданныхъ, и для нихъ часто стѣснительныхъ условіяхъ. Что касается до страха поселить въ крестьянахъ привычку ожидать и требовать обезпеченія своихъ потребностей отъ правительства, то повсемѣстный опытъ могъ бы убѣдись 34 членовъ, что правительство болѣе и чаще всего вынуждается приходить на помощь рабочимъ сословіямъ тамъ, гдѣ послѣднія обречены на тотъ пролетаріатъ, который черезъ три года наступилъ бы для крестьянъ русскихъ, въ случаѣ лишенія ихъ права на пользованіе землею, и гдѣ до крайности ослабла общинная связь, въ пользу насильственнаго упраздненія которой 34 члена говорятъ. Они могли бы убѣдиться изъ примѣра самой Англіи, что подать въ пользу бѣдныхъ (poortax) получила полнѣйшее свое осуществленіе именно тамъ, гдѣ издавна водворилась самая полная личная, безземельная свобода рабочихъ классовъ, и притомъ, несмотря на то, что тамъ эта личная гражданская свобода успѣла окрѣпнуть уже вѣками, равно охраняемая закономъ, обычаемъ и жизнью.
   Наконецъ, безпристрастный взглядъ на дѣло и твердое памятованіе исторіи достаточно убѣждаютъ, что безземельная свобода крестьянъ не есть еще достаточное ручательство за устраненіе несогласій и борьбы двухъ сословій. Примѣровъ противнаго много кругомъ Россіи, въ отдаленной и ближайшей исторіи всѣхъ народовъ, особенно Германіи и Австріи. Неудачный опытъ безземельнаго освобожденія крестьянъ въ Царствѣ Польскомъ и губерніяхъ Эстляндской и Лифляндской, въ началѣ нынѣшняго вѣка, служатъ также полновѣснымъ тому доказательствомъ.
   Если правительство, по необходимости, видитъ себя вынужденнымъ вводить безсрочное очиншеваніе тамъ, гдѣ доселѣ поземельныя отношенія крестьянъ къ владѣльцамъ опредѣлялись одними добровольными соглашеніями, то трудно предполагать, чтобы въ настоящее время въ областяхъ собственно русскихъ, въ большей части которыхъ крестьянинъ, уже два съ половиною вѣка, крѣпокъ землѣ, можно было отказаться отъ добрыхъ результатовъ, добытыхъ предшествующимъ развитіемъ, и лишить крестьянское сословіе того обезпеченія, право на которое имъ куплено цѣною такого тяжелаго и долговременнаго испытанія.
   Въ послѣднемъ совокупномъ отзывѣ своемъ отъ 13-го апрѣля 1860 г., въ которомъ тридцать семь членовъ второго приглашенія излагаютъ, по собственному ихъ выраженію, свое окончательное мнѣніе объ общемъ характерѣ и результатахъ трудовъ редакціонныхъ комиссій и предлагаютъ главныя основанія для рѣшенія крестьянскаго вопроса, вновь повторены ими прежніе ихъ доводы и, сверхъ того, введены нѣкоторыя новыя соображенія о тѣхъ размѣрахъ, которыми они признаютъ полезнымъ ограничить выкупъ крестьянскихъ земель. Отзывъ этотъ особенно замѣчателенъ, какъ потому, что въ немъ еще нагляднѣе выясняется мысль безземельнаго освобожденія крестьянъ, такъ и потому, что въ немъ, даже и наружнымъ образомъ, не скрыто направленіе, клонящееся къ одностороннему огражденію и развитію выгодъ однихъ владѣльцевъ, безотносительно къ настоятельнѣйшимъ потребностямъ крестьянскаго сословія, многократно и ясно указаннымъ правительствомъ.
   Отрекшись отъ своихъ крѣпостныхъ правъ, говорятъ тридцать семь членовъ втораго приглашенія:-- дворянство не считаетъ возможнымъ принять на себя, сверхъ того, какія-нибудь земельныя пожертвованія. Затѣмъ, вся послѣдующая часть указаннаго отзыва есть не что иное, какъ развитіе этой основной мысли. Переходъ къ свободнымъ отношеніямъ, говорятъ они:-- былъ бы весьма легокъ и простъ: нужно только предоставить крестьянамъ пользованіе помѣщичъею землею на опредѣленный срокъ, по истеченіи котораго остатки отъ крѣпостныхъ отношеній должны замѣниться правильнымъ договоромъ. Срокъ этотъ назначается тридцатью семью членами трехлѣтній; въ теченіи этого срока могутъ быть заключаемы добровольные срочные договоры, на шесть лѣтъ и болѣе, и съ заключеніемъ такого договора прекращается навсегда для помѣщика обязательное обезпеченіе крестьянъ землею.
   Въ тѣхъ имѣніяхъ, гдѣ къ концу приготовительнаго (трехлѣтняго) періода не состоится добровольныхъ договоровъ съ крестьянами и не будетъ заявлено самимъ помѣщикомъ желаніе предоставить имъ землю въ выкупъ, тамъ крестьянамъ дается право немедленнаго перехода на казенныя земли и земли другихъ помѣщиковъ. Объ обязанности для владѣльцевъ продать крестьянамъ усадьбы въ предположеніи тридцати семи членовъ умалчивается вовсе. Такимъ образомъ, въ свободныхъ контрактахъ помѣщика съ крестьянами, тридцать семь членовъ видятъ единственную возможную форму для будущихъ поземельныхъ отношеній обоихъ сословій и всемѣрно стремятся оправдать ее началами политико-экономической науки. Призывая ее къ себѣ на помощь, тридцать семь членомъ забываютъ лишь одно -- уроки историческаго опыта, научившаго государства цѣнить важность твердаго земельнаго обезпеченія сельскихъ рабочихъ классовъ, и крайнее своеобразіе тѣхъ мѣстныхъ и временныхъ условій, среди которыхъ совершается настоящее преобразованіе и которыя кладутъ рѣзкую черту различія между настоящимъ экономическимъ бытомъ Россіи и хозяйственнымъ бытомъ нѣкоторыхъ другихъ странъ.
   Между тѣмъ, полезно и естественно было бы защитникамъ личной свободы дать себѣ безпристрастный отчетъ въ томъ, какія оказались бы на практикѣ дѣйствительныя послѣдствія предлагаемой ими системы, еслибы она, сверхъ ожиданія, была принята правительствомъ? Обращаясь къ дѣйствительности, тридцать семь членовъ легко убѣдились бы, что, лишая крестьянина того прочнаго земельнаго обезпеченія, котораго ищетъ для него правительство, и суля ему, взамѣнъ того, мнимую безграничную свободу передвиженія и предложенія своего труда всюду, гдѣ трудъ этотъ лучше вознаграждается, они на дѣлѣ подготовляютъ крестьянину самую горькую будущность; ибо, если вездѣ трудно безземельному работнику выдержать неровную борьбу съ капиталомъ, и если вездѣ переселеніе на новое мѣсто считается горькою необходимостью, раззорительною для простолюдина, то у насъ, при кратковременности лѣтняго періода, при несовершенствѣ путей сообщенія и особенномъ устройствѣ обществъ, тѣсно связанномъ со всею системою казеннаго управленія, сулимая безграничная свобода передвиженія будетъ еще долгое время далеко отъ дѣйствительнаго своего осуществленія. Самое устраненіе этихъ препятствій къ свободѣ передвиженія зависитъ не отъ одного только правительства, но еще и отъ множества другихъ обстоятельствъ, тѣсно связанныхъ со всею нашею общественною жизнью и природными условіями страны. Во всякомъ случаѣ, надежда и разсчетъ на возможность немедленнаго и безусловнаго ихъ устраненія, хотя бы и при самомъ усердномъ стремленіи къ тому правительства, обличаютъ въ лицахъ, на такомъ разсчетѣ исключительно основывающихъ одностороннее разрѣшеніе крѣпостного вопроса, совершенную неопытность или совершенное пренебреженіе условій дѣйствительной жизни.
   Впрочемъ, уже одно желаніе, соблюсти выгоды владѣльцевъ не могло окончательно не привести тридцать семь членовъ къ сознанію, что предлагаемая ими система безземельнаго освобожденія крестьянъ должна во многихъ случаяхъ оказаться раззорительною для самого дворянства. На это обстоятельство многократно указывали редакціонныя комиссіи; оно было вновь подтверждено и нѣкоторыми членами перваго приглашенія, особенно ярославскими, рязанскими и проч. Тридцать семь членовъ, въ послѣднемъ отзывѣ своемъ, высказались въ слѣдующихъ словахъ: "впрочемъ, считая добровольные договоры самымъ лучшимъ и правильнымъ средствомъ къ установленію новыхъ отношеній между помѣщиками и крестьянами, мы не можемъ не сознаться, что полное и немедленное примѣненіе этого начала могло бы, въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, привести помѣщиковъ къ совершенному раззоренію. На этомъ основаніи, тридцать семь членовъ предполагаютъ:
   1) Предоставить каждому помѣщику право требовать выкупа крестьянскихъ угодій, по оцѣнкѣ, какая будетъ установлена мѣстными комиссіями.
   2) Выкупъ можетъ быть распространенъ и на цѣлую губернію постановленіемъ губернскаго дворянскаго собранія.
   3) Но и въ такомъ случаѣ необходимо предоставить отдѣльнымъ собственникамъ право отказаться отъ продажи земель, если мѣстныя условія дѣлаютъ ее затруднительною.
   Первое очевидное и неизбѣжное послѣдствіе всей совокупности предлагаемой тридцатью семью членами системы заключается въ слѣдующемъ: вездѣ, гдѣ земля цѣнна и гдѣ густое народонаселеніе обезпечиваетъ наемъ ея у помѣщиковъ по высокой цѣнѣ, тамъ владѣльцы будутъ стараться отдавать землю въ аренду крестьянамъ по контрактамъ. Само собой разумѣется, что при этомъ они будутъ искать имѣть дѣло лишь съ самыми зажиточными крестьянами, и потому арендованіе земель сосредоточится въ рукахъ немногихъ крестьянъ богатыхъ; бѣдные должны будутъ или снимать ее у послѣднихъ, изъ вторыхъ рукъ, съ непомѣрнымъ возвышеніемъ платы, или обратятся въ простыхъ работниковъ и бродячее сельское населеніе. То и другое, особенно при обычномъ и давно развившемся у насъ отсутствіи (абсентеизмѣ) помѣщиковъ изъ ихъ имѣній, неизбѣжно подастъ поводъ къ постепенному устройству у насъ поземельной собственности, на основаніяхъ, весьма сходныхъ съ тою системою, которая господствовала въ Ирландіи.
   Въ сравненіи съ послѣднею, положеніе нашихъ крестьянъ будетъ, однако, хуже въ томъ отношеніи: 1-е, что свобода передвиженія будетъ болѣе или менѣе стѣснена (независимо отъ физическихъ условій страны) еще законами о паспортахъ и обязанностью искать увольненія отъ общества и приписываться къ новому обществу; 2-е, что тѣ же члены второго приглашенія предлагаютъ вмѣстѣ съ тѣмъ, при такомъ безземельномъ освобожденіи крестьянъ, сохранить за владѣльцами наслѣдственную., патримоніальную власть; а власть эта, во многихъ случаяхъ, сдѣлаетъ владѣльца судьею въ собственномъ дѣлѣ, и будетъ исключительно обращена къ одностороннему огражденію хозяйственныхъ выгодъ помѣщика, въ ущербъ подсудныхъ крестьянъ.
   Второе неизбѣжное послѣдствіе системы, предлагаемой тридцатью семью членами, будетъ то, что во всѣхъ тѣхъ мѣстностяхъ и имѣніяхъ, гдѣ земля имѣетъ сравнительно малую цѣнность, тамъ правительство обязано будетъ выкупить оную у владѣльцевъ по произвольнымъ оцѣнкамъ, которыя будутъ установляемы комиссіями подъ мѣстнымъ вліяніемъ своихъ помѣщиковъ.
   Такимъ образомъ, у крестьянъ будетъ отнято постоянное право на пользованіе землею тамъ, гдѣ послѣдняя имѣетъ цѣнность; и наоборотъ, земля будетъ продажею навязана и правительству и крестьянамъ, и притомъ по болѣе или менѣе произвольной оцѣнкѣ, именно тамъ, гдѣ она малоцѣнна или непроизводительна.
   Редакціонныя комиссіи полагали, что такой порядокъ не обезпечитъ ни крестьянъ, ни финансовыхъ интересовъ правительства, и не послужитъ къ мирному и удовлетворительному разрѣшенію крестьянскаго вопроса.
   Онѣ были убѣждены, что всѣ эти разнообразныя цѣли лучше достигаются и лучше примиряются съ законными интересами дворянства въ той системѣ, которая предположена редакціонными комиссіями, сообразно даннымъ Императоромъ указаніямъ. Крестьяне получаютъ постоянное и безсрочное право пользоваться достаточнымъ количествомъ земли; помѣщикамъ предоставляется взамѣнъ того повинность въ видѣ оброковъ, близко подходящихъ къ дѣйствительно существующимъ; государство и общество ограждаются отъ опаснаго водворенія безграничнаго бродяжничества. Затѣмъ подготовляется постепенный и правильный исходъ изъ всегда тягостныхъ обязательныхъ отношеній посредствомъ выкупа. Редакціонныя комиссіи признали за крестьянами право пользованія безсрочное, но не вѣчное. Между тѣмъ и другимъ есть существенная разница, истекающая изъ необходимости, согласно журналу главнаго комитета 4-го декабря, не увѣковѣчивать срочно-обязанныхъ отношеній и прекратить современемъ такое безсрочное пользованіе посредствомъ полюбовнаго выкупа. Странно, что 37 членовъ второго призыва, столь тщательно занимавшіеся юридическою стороною вопроса, не подмѣтили этого важнаго различія. Выкупъ угодій производится, съ гарантіею правительства, на основаніи добровольныхъ соглашеній между владѣльцами и крестьянами; помѣщику дозволяется на извѣстныхъ условіяхъ требовать выкупа, по одностороннему своему желанію, но не на основаніи какихъ-либо произвольныхъ мѣстныхъ оцѣнокъ, а съ строгимъ соблюденіемъ охранительныхъ для казны и крестьянъ правилъ, единожды твердо начертанныхъ, и отъ которыхъ не допускаются отступленія въ силу мѣстнаго произвола. Редакціонная комиссія не видѣла ни малѣйшей возможности отступить отъ этихъ основаній.
   Вмѣстѣ съ тѣмъ, комиссія замѣчала, что она, съ своей стороны, не отвергаетъ добровольныхъ соглашеній между помѣщиками и крестьянами, но, напротивъ, даетъ имъ возможный просторъ, какъ при опредѣленіи количества надѣла, отводимаго крестьянамъ въ пользованіе или на выкупъ, такъ и для установленія размѣра крестьянскихъ повинностей. Но существенное, въ этомъ отношеніи различіе системы комиссій отъ системы членовъ губернскихъ комитетовъ состоитъ въ томъ, что послѣдніе предаютъ крестьянина безусловно на произволъ случая, не ограждая его какими бы то ни было нормальными правилами; комиссія же допускаетъ добровольныя соглашенія каждый разъ, когда обѣ стороны сочтутъ таковыя для себя болѣе выгодными, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, установляетъ, въ огражденіе крестьянъ, и нормальныя правила, которыя немедленно входятъ въ дѣйствіе, коль скоро добровольнаго соглашенія не состоится. (Скреб. T. II, ч. I, стр. 586--595).
   Всѣ вышеизложенныя соображенія убѣдили редакціонную комиссію въ томъ, что въ силу политическихъ соображеній громадной важности земельный надѣлъ не можетъ не быть предоставленъ крестьянамъ въ пользованіе постоянное и безсрочное.
   Что касается возраженій, будто безсрочное право пользованія крестьянъ помѣщичьею землею "находится въ прямомъ противорѣчіи со смысломъ рескриптовъ", съ этимъ редакціонная комиссія также не могла согласиться, и вотъ почему: Рескриптъ, предоставляя въ пользованіе крестьянъ надлежащее, для обезпеченія ихъ быта и для выполненія ихъ обязанностей передъ помѣщикомъ и правительствомъ, количество земли, имѣлъ въ виду постоянныя потребности крестьянскаго сословія, а именно: нужду обезпеченія ихъ быта; поэтому онъ, очевидно, не могъ, для удовлетворенія таковыхъ постоянныхъ нуждъ, предписывать одинъ лишь срочный или временной надѣлъ землею, ибо, по истеченіи такого срока, крестьянское сословіе оказалось бы вновь ни мало не обезпеченнымъ. Отсюда само собою слѣдуетъ, что и разъясненіе министра внутреннихъ дѣлъ, въ которомъ было сказано, "что земля, однажды отведенная въ пользованіе крестьянъ, должна постоянно оставаться въ распоряженіи міра", относилось не единственно къ срочно-обязанному періоду, а указывало на безсрочное пользованіе крестьянъ помѣщичьею землею. (Ibid, стр. 589 и 590).
   Рядомъ съ сторонниками безземельнаго освобожденія была другая многочисленная группа депутатовъ, также протестовавшая противъ установленія редакціонной комиссіею безсрочнаго пользованія крестьянами помѣщичьею землею, но требовавшая не обезземеленія крестьянъ, а обязательнаго выкупа поземельныхъ угодій при посредствѣ правительства. Но такъ какъ обязательный выкупъ былъ предначертанъ только немногими положеніями губернскихъ комитетовъ и не могъ быть обоснованъ дѣйствующими законами, то, казалось бы, сторонники обязательнаго выкупа уже никоимъ образомъ не могли нападать на безсрочное пользованіе съ точки зрѣнія, что такое пользованіе есть нарушеніе правъ собственности. Еще можно понять такой доводъ въ отзывахъ депутатовъ, желавшихъ безземельнаго освобожденія и соглашавшихся на обязательный выкупъ только ради устраненія безсрочнаго пользованія, какъ еще большаго зла. Но совершенно не было мѣста возраженіямъ по поводу нарушенія права собственности въ отзывахъ депутатовъ, стоявшихъ за надѣленіе крестьянъ землею и обязательный выкупъ ея при посредствѣ правительства. Очевидно, для этихъ депутатовъ, составлявшихъ добрую половину перваго призыва, умѣстно было нападать на безсрочное пользованіе лишь по основаніямъ политико-экономическимъ. но какъ ни очевидно это, значительная часть депутатовъ, стоявшихъ за обязательный выкупъ, какъ за единственно правильное разрѣшеніе крестьянскаго вопроса, не могли отказать себѣ въ удовольствіи язвительно поговорить на счетъ нарушенія редакціонной комиссіею правъ собственности, а непосредственно за тѣмъ высказывали требованіе обязательнаго выкупа, представлявшаго собою такое же нарушеніе права собственности, какъ и постановленіе безсрочнаго пользованія крестьянами помѣщичьею землею. Для примѣра укажемъ на отзывъ депутатовъ: Офросимова и кн. Волконскаго.
   Установленіе безсрочнаго пользованія крестьянами помѣщичьею землею, говорятъ эти депутаты, было бы явною, ничѣмъ неоправданною споліаціею въ отношеніи къ помѣщикамъ. Подъ словомъ споліація разумѣется здѣсь вообще тотъ фактъ, когда отъ собственника отнимается, безъ его на то соизволенія и безъ надлежащаго вознагражденія, вся или часть его собственности въ пользу несобственника.
   Что помѣщики имѣли всегда полное право собственности на всѣ принадлежащія имъ земли, и что крестьяне не имѣли ни юридическаго, ни фактическаго права ни на какую часть этихъ земель -- это Офросимовъ и кн. Волконскій доказывали слѣдующимъ:
   Помѣщикъ имѣлъ право владѣть крѣпостными людьми, но обязывался приписать ихъ къ какой либо недвижимой собственности, или даже къ капиталу. Въ случаѣ неисполненія этого правила, крѣпостной человѣкъ дѣлался свободнымъ, помѣщикъ же не лишался ни своей недвижимой собственности и не обязывался снабжать его землею.
   Помѣщикъ обязывался давать своимъ крѣпостнымъ людямъ достаточное пропитаніе; но отводилъ ли онъ имъ для сего землю въ томъ или другомъ количествѣ, или содержалъ на мѣсячинѣ, или отпускалъ на заработки, все равно, законъ требовалъ только, чтобы матеріально крѣпостные люди не терпѣли нужды.
   Для обезпеченія крѣпостныхъ людей, правда, законъ обязывалъ помѣщиковъ при продажѣ земли изъ населенныхъ имѣній оставлять 4 1/2 десятины на душу; но въ случаѣ неисполненія сего правила, крѣпостные люди отбирались въ казну; поземельныя же права помѣщиковъ оставались неприкосновенными.
   Фактическое пользованіе крѣпостными помѣщичьею землею нетолько не было постоянное, но даже не было опредѣлено никакимъ обычаемъ.
   Помѣщики брали крестьянъ во дворъ; лишали ихъ земли; перемѣняли надѣлы по своему усмотрѣнію, и налагали на крестьянъ, за данную имъ землю, повинности, какія считали возможными.
   И такъ вводимое редакціонными комиссіями безсрочное пользованіе крестьянами помѣщичьею землею, по мнѣнію Офросимова и кн. Волконскаго, есть не что иное, какъ "споліація".
   "Споліація" не можетъ быть оправдана ни въ какомъ случаѣ, и если она вводится въ законъ и приводится въ исполненіе силою или хитростію, то смыслъ ея нисколько не измѣняется, а лишь только виновникомъ въ "споліаціи" представляется не тотъ, который получаетъ отъ нея выгоду, а самъ законъ.
   Обязанность закона -- охранять личность, свободу и собственность каждаго. Всякая "споліація" нарушаетъ эти условія и носитъ въ себѣ начало революціонное.
   Изъ всего вышеописаннаго ясно, что, юридически говоря, "самое справедливое было бы освобожденіе крестьянъ безъ земли, съ признаніемъ за помѣщиками нрава полной собственности на всю землю".
   Но затѣмъ является вопросъ: возможно ли въ Россіи, государствѣ земледѣльческомъ, освобожденіе болѣе 20-ти милліоновъ земледѣльцевъ безъ земли? Офросимовъ и кн. Волконскій сознаются сами, что на вопросъ этотъ нельзя отвѣчать иначе, какъ отрицательно.
   Народъ нашъ, говорятъ эти депутаты, никогда не дойметъ тѣхъ юридическихъ началъ, въ силу которыхъ онъ будетъ пущенъ на волю безъ земли, безъ крова и безъ хлѣба.
   Государство, при спутанности въ народѣ (вслѣдствіе крѣпостного права) идей общей справедливости, не будетъ въ состояніи удержать безземельное народонаселеніе въ предѣлахъ, необходимыхъ для гражданскаго устройства и порядка.
   Однимъ словомъ: "пріобрѣтеніе земель для крестьянъ является необходимостью государственною".
   Въ виду такой государственной необходимости, Офросимовъ и кн. Волконскій предлагаютъ примѣнить для разрѣшенія крестьянскаго дѣла 575 ст. X т., говорящую объ отчужденіи частной собственности въ пользу общую или государственную за приличное вознагражденіе собственника, и находятъ, что на почвѣ этой статьи можно обосновать надѣленіе крестьянъ землею дѣйствующимъ законодательствомъ и, такимъ образомъ, совершить реформу безъ потрясенія гражданскаго права. ("Крест. дѣло". Скреб., т. I, гл. VIII).
   Но каждый, прочитавшій 575 ст. X т. и слѣдующія, находящіяся съ нею въ связи, до 594, убѣдится, что на нихъ никоимъ образомъ нельзя было основать надѣленіе крестьянъ помѣщичьею землею. Статья 575 говоритъ:
   "Когда частное недвижимое имущество потребуется для какой либо государственной или общественной пользы или необходимаго употребленія, тогда владѣльцу онаго должно быть опредѣлено въ тоже время приличное вознагражденіе".
   Статья 576-я -- "Всѣ случаи, въ коихъ можетъ представиться нужнымъ обратить частное недвижимое имущество на государственную или общественную пользу, какъ-то: для открытія и устроенія водяныхъ и сухопутныхъ сообщеній, для возведенія необходимыхъ казенныхъ и публичныхъ зданій, и тому подобныхъ потребностей, опредѣляются не иначе, какъ именными Высочайшими указами".
   Спрашиваемъ: возможно ли было примѣнить слова 576-й ст. "и тому подобныя потребности" къ экспропріаціи помѣщичьей земли, для отдачи ея въ собственность крестьянъ? Отрицательный отвѣтъ на этотъ вопросъ будетъ самый правильный. Ибо ст. 576-я прямо указываетъ для какого рода государственныхъ цѣлей законъ допускаетъ экспропріацію. Надо сдѣлать большую натяжку, чтобы подъ слова "и тому подобныя потребности" подвести отчужденіе частной недвижимой собственности для надѣленія ею какого-либо класса людей.
   Но даже уступивъ эту очевидную натяжку, и тогда предлагавшійся обязательный выкупъ не могъ быть обоснованъ дѣйствующимъ законодательствомъ; ибо способъ вознагражденія собственниковъ за отчуждаемое у нихъ имущество, который пришлось бы примѣнить при обязательномъ выкупѣ, находился бы въ полномъ противорѣчіи съ статьями законовъ, опредѣляющими порядокъ вознагражденія за имущества, отходящія изъ частнаго владѣнія по распоряженію правительства. (См. ст. X т. отъ 577 до 594).
   Невозможность обосновать обязательный выкупъ дѣйствующими законами до того очевидна, что мы склонны скорѣе видѣть адвокатскую уловку въ защитѣ тезиса, будто "статьи свода заколовъ 575--593 даютъ правительству возможность исполнить долгъ государственный, т. е. надѣлить крестьянъ землею, и вмѣстѣ съ тѣмъ не нарушать правъ собственности помѣщиковъ", нежели серьёзное убѣжденіе, которое свидѣтельствовало бы о крайней неспособности къ пониманію самыхъ простыхъ вещей. Но только одно непонятно: какихъ это ужь слишкомъ легковѣрныхъ людей имѣли въ виду тѣ изъ сторонниковъ обязательнаго выкупа, которые защищали указанный тезисъ?
   Но не всѣ сторонники обязательнаго выкупа ссылались на 575-ю и слѣдующія статьи, какъ на дающія возможность совершить преобразованіе сельскаго быта согласно съ дѣйствующими законами. Напротивъ, многіе изъ нихъ ясно высказали, что крестьянская реформа не можетъ быть совершена на почвѣ гражданскаго права. Всего сильнѣе эта мысль выражена въ отзывахъ харьковскихъ депутатовъ Хрущова и Шретера.
   Указавъ политико-экономическія соображенія въ доказательство положенія, что единственная мѣра, посредствомъ которой можно развязать крестьянское дѣло спокойно и плодотворно для обѣихъ сторонъ, есть выкупъ земельныхъ участковъ въ пользу крестьянъ, съ содѣйствіемъ финансовой операціи; и притомъ выкупъ принудительный, то есть: какъ дворяне, для блага общаго, обязаны уступить часть своихъ земель, такъ и крестьяне обязаны выкупить оныя, для той же цѣли, ибо безъ этого они сдѣлаются рабами капитала, Хрущовъ и Шретеръ продолжаютъ:
   Говорятъ, принудительный выкупъ несправедливъ. Да, если смотрѣть на дѣло съ точки зрѣнія гражданскаго права, то мнѣніе это не подлежитъ сомнѣнію.-- Но можетъ ли крестьянское дѣло рѣшаться въ предѣлахъ гражданскаго права?
   Реформа, вызванная высшими государственными потребностями, должна рѣшаться въ сферѣ государственнаго права и государственной экономіи; въ противномъ случаѣ ежеминутно будутъ встрѣчаться затрудненія, стѣсненія и нарушенія правъ.
   На основаніи гражданскихъ законовъ, въ настоящемъ преобразованіи крестьянскаго быта все несправедливо: несправедливо освобожденіе крестьянина, который, по силѣ существующихъ узаконеній, былъ закономъ признанная собственность помѣщика; несправедливо требовать отъ помѣщиковъ продажи усадьбы крестьянамъ; несправедливо вмѣнять владѣльцамъ въ обязанность надѣлять крестьянъ землею; ибо всѣ эти требованія, съ узкой точки зрѣнія гражданскаго права, суть нарушенія права собственности.-- Но всѣ эти нарушенія правъ и стѣсненія исчезаютъ при взглядѣ на предметъ съ точки зрѣнія государственнаго права.-- Государству неопровержимо принадлежитъ полное право на извѣстную долю свободы и собственности своихъ подданныхъ. Государство имѣетъ право на это для обезпеченія внѣшняго и внутренняго спокойствія и блага. А какъ крестьяне, вслѣдствіе историческихъ причинъ, не мыслятъ свободы безъ земли; какъ они безъ земли, несмотря на личную свободу, останутся въ тяжкой зависимости отъ земли; какъ благо государства требовать освобожденія крестьянъ съ землею, для избѣжанія бродяжничества, которое повело бы къ гибельнымъ послѣдствіямъ и неминуемо образовало бы въ нашемъ отечествѣ пролетаріатъ -- эту ненасытную гидру, съѣдающую лучшія силы западныхъ государствъ -- и, наконецъ, какъ для поддержанія въ Россіи земледѣлія необходимо образованіе постояннаго осѣдлаго земледѣльческаго сословія, которое могло бы или обезпечить сельское хозяйство работниками, или современемъ образовать классъ фермеровъ-собственниковъ, которыхъ у насъ нѣтъ и въ которыхъ теперь крайняя необходимость, ибо, съ упраздненіемъ крѣпостного права помѣщичье обветшалое хозяйство должно исчезнуть и замѣниться фермерскимъ, представляющимъ, при живительной силѣ свободнаго труда, неизмѣримо болѣе выгодъ, то, соображая всю совокупность этихъ интересовъ, и что цѣль настоящей великой реформы состоитъ въ томъ, чтобы крестьянъ сдѣлать собственниками -- государство имѣетъ полное право требовать отъ крестьянъ принудительнаго выкупа земли, нисколько не опасаясь стѣснить этимъ ихъ свободу, ибо они и не понимаютъ свободы иначе, какъ съ землею.
   И такъ обязательный выкупъ, говорятъ Хрущовъ и Шретеръ въ заключеніе своего отзыва, съ точки зрѣнія государственнаго права, совершенно справедливъ, тѣмъ болѣе, что крестьяне жаждутъ имѣть собственность, безъ которой они превратятся, рано или поздно, въ пролетаріевъ, опасныхъ для общаго спокойствія. ("Крест. дѣло". Скреб. T. II, ч. I, стр. 563--568).
   На требованіе обязательнаго выкупа редакціонная комиссія высказала, что предсѣдатель редакціонныхъ комиссій, въ засѣданіи 20-го мая 1859 года, заявилъ, что по высочайшей волѣ, выкупъ крестьянами земли долженъ быть не обязательный, а полюбовный, и что за тѣмъ продажа усадебъ будетъ обязательна только для тѣхъ помѣщиковъ, которые не изъявятъ согласія на продажу угодій полевыхъ. За такою ясно выраженною волею Императора, редакціонныя комиссіи не считали нужнымъ входить въ подробный разборъ указанной системы и разнородныхъ неудобствъ, ею представляемыхъ. И только лишь для большаго поясненія предмета онѣ указали нѣкоторыя соображенія о несостоятельности обязательнаго выкупа въ финансовомъ отношеніи, о невозможности привести его немедленно и одновременно въ исполненіе безъ опасности для финансоваго рынка. (См. Матер. ред. ком., т. XI, ч. II, отд. I).
   Останавливаться на этихъ финансовыхъ соображеніяхъ редакціонной комиссіи, воспроизводить ту справедливую, убѣдительную критику, которой подверглись они въ отзывахъ депутатовъ -- дѣло совершенно излишнее. Замѣтимъ только, что каждый, кто просмотритъ въ "Матеріалахъ редакціонной комиссіи" отдѣлъ о выкупѣ убѣдится какъ были слабы высказанныя комиссіею соображенія въ опроверженіе обязательнаго выкупа.
   Но такъ какъ сама редакціонная комиссія хорошо понимала неудовлетворительность обязательныхъ отношеній между помѣщиками и крестьянами, и видѣла единственный способъ выйти изъ этого ненормальнаго положенія обоихъ сословій въ выкупѣ повинности при гарантіи со стороны правительства, то она, насколько могла безъ нарушенія Высочайшаго повелѣнія, клонила всѣ свои заключенія къ выкупу; и даже установила обязательный выкупъ для крестьянъ по требованію помѣщика, мотивируя это тѣмъ, что здѣсь обязательность только кажущаяся, такъ какъ уплачиваемый крестьяниномъ правительству выкупной платежъ не превышаетъ размѣра повинности, выполняемой крестьяниномъ въ пользу помѣщика за пользованіе землею, каковое пользованіе для крестьянина обязательно. Но, за всѣмъ тѣмъ, оставался открытымъ вопросъ: можно ли надѣяться, что если не для всѣхъ то, по крайней мѣрѣ, для громаднаго большинства помѣщиковъ явится, при новыхъ установленныхъ редакціонной комиссіею обязательныхъ отношеніяхъ, интересъ развязаться окончательно съ крестьянами и вмѣсто взимаемыхъ съ нихъ ежегодныхъ оброковъ, получить разомъ выкупную сумму отъ правительства? Редакціонная комиссія вѣрила въ такой ходъ дѣла и выставляла это на видъ защитникамъ обязательнаго выкупа, чтобы убѣдить послѣднихъ, что нетолько цѣли у нихъ однѣ, но и осуществимость этихъ цѣлей, при добровольномъ выкупѣ, обставленномъ условіями, предположенными редакціонной комиссіей, обезпечена едвали менѣе, чѣмъ при обязательномъ выкупѣ. Единственное различіе, говорила редакціонная комиссія, будетъ заключаться лишь въ томъ, что, при добровольномъ выкупѣ, прекращеніе всѣхъ обязательныхъ отношеній крестьянъ къ помѣщикамъ совершится не разомъ, а въ промежутокъ времени болѣе продолжительный. При дарованіи личныхъ правъ крестьянамъ вмѣстѣ съ введеніемъ обязательнаго пользованія землею за постоянныя повинности, можно надѣяться, говорила редакціонная комиссія, что и помѣщики и крестьяне оцѣнятъ обоюдныя выгоды выкупа. Помѣщики, имѣя въ виду, съ одной стороны -- гарантію правительства, а съ другой -- невозможность полнаго распоряженія поземельною собственностью, предоставленную крестьянамъ въ безсрочное пользованіе на опредѣленныхъ условіяхъ, найдутъ для себя выгоднымъ отчужденіе ея за соотвѣтстствующее единовременное вознагражденіе, которое дастъ имъ средства улучшить и упрочить свое собственное хозяйство. Точно также для крестьянъ выкупъ представитъ несомнѣнныя выгоды, если онъ не будетъ сопряженъ для нихъ ни съ потерею какихъ-либо выгодъ, ни съ усиленіемъ повинностей. Платя одно и тоже, они получаютъ возможность сдѣлаться поземельными собственниками и выдти изъ обязательныхъ отношеній; а при такихъ условіяхъ, противодѣйствіе съ ихъ стороны было бы очевидно противно собственнымъ ихъ интересамъ. (Ibid.).
   Редакціонная комиссія, имѣя въ виду, съ одной стороны -- постановленіе, что выкупъ долженъ бытъ добровольный, съ другой -- высшіе государственные интересы, требовавшіе возможно скорой развязки обязательныхъ отношеній, начертала "Положеніе" о выкупѣ, представляющее собою компромиссъ этихъ двухъ требованій. Начало добровольнаго выкупа было принесено въ жертву государственнымъ интересамъ столь значительно, оно было обставлено редакціонной комиссіей такими нормирующими условіями, что депутаты признали установленный комиссіею "добровольный" выкупъ выкупомъ "вынужденнымъ".
   Предположенія редакціонной комиссіи: а) объ измѣненіяхъ въ правахъ собственности помѣщиковъ на личность крестьянъ и ихъ трудъ, на усадьбы и нолевыя земли и б) объ условіяхъ выкупа, въ общемъ смыслѣ, вошли въ "Положеніе" 19-го февраля 1861 года. Такимъ образомъ, крестьянская реформа совершила слѣдующія перемѣны въ порядкахъ собственности:
   1) Право собственности на личность и трудъ крестьянъ было отмѣнено безъ вознагражденія собственниковъ и самый объектъ собственности былъ вычеркнуть изъ законодательства.
   2) Помѣщики лишились права владѣнія, пользованія и распоряженія почти половиною ихъ земли, которая была отдана въ безсрочное пользованіе крестьянъ. И хотя титулъ собственности на эту землю былъ сохраненъ за помѣщиками, но все содержаніе этого права собственности было сведено единственно лишь къ праву получать извѣстную, опредѣленную правительствомъ ренту. Такимъ образомъ, явился видъ собственности на вещь безъ права владѣнія, пользованія и распоряженія вещью.
   3) На помѣщиковъ была возложена обязанность продать усадьбы крестьянамъ по установленной правительствомъ цѣнѣ; причемъ порядокъ опредѣленія этой цѣны не былъ основанъ на статьяхъ дѣйствовавшаго законодательства, относящихся до отчужденія государствомъ недвижимаго имущества.
   4) На крестьянъ возложенъ былъ обязательный выкупъ полевыхъ угодій.
   5) Для помѣщика было установлено начало добровольнаго выкупа. Крестьяне не могли выкупить надѣлы безъ согласія помѣщика. Но это начало было ограничено опредѣленіями о minimum'ѣ количества земли для выкупа и maximum'ѣ цѣны ея.
   Всѣ эти постановленія, совершившія колоссальный переворотъ въ имущественныхъ отношеніяхъ, не могли быть обоснованы на дѣйствующемъ гражданскомъ правѣ. И тѣмъ не менѣе, жизненныя условія, при которыхъ совершалась крестьянская реформа, были таковы, что выполненіе преобразованія сельскаго быта на почвѣ юридической представлялось почти невозможнымъ, и во всякомъ случаѣ крайне бѣдственнымъ и опаснымъ. А потому, правительство, литература, значительная часть губернскихъ комитетовъ и депутатовъ вынуждены были признать государственную необходимость въ измѣненіи порядковъ собственности внѣ дѣйствующаго законодательства о вещныхъ правахъ.

И. Иванюковъ.

"Отечественныя Записки", No 2, 1881

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru