Lib.ru/Классика: Исаев Андрей Алексеевич. Земледельцы из образованного класса

Земледѣльцы изъ образованнаго класса.

Вопросъ о приложеніи образованными людьми физическихъ силъ къ земледѣльческому труду, непосредственное участіе въ сельскихъ работахъ, получаетъ именно въ нашемъ отечествѣ особое, своеобразное освѣщеніе. Кто путешествовалъ по Западной Европѣ, тому извѣстно, что мелкіе поселяне Германіи, Франціи, Швейцаріи и даже мелкіе арендаторы сплошь и рядомъ отличаются довольно высокимъ умственнымъ развитіемъ и образованіемъ. Прилагая свои силы къ полевымъ работамъ и добывая средства къ жизни только изъ этого источника, эти люди нерѣдко знакомы съ лучшими образцами отечественной, а иногда и иностранной словесности, съ отечественною исторіей, географіей; ихъ пониманію доступны сельско-хозяйственныя книги, которыя помогаютъ имъ въ улучшеніи орудій и пріемовъ труда. Они внимательно слѣдятъ за явленіями общественной жизни отечества, какъ избиратели, нерѣдко принимаютъ въ ней дѣятельное участіе; многіе изъ нихъ относятся съ интересомъ даже къ главнымъ теченіямъ иностранной политики. Въ Соединенныхъ Штатахъ подобныя явленія еще болѣе обычны. Повсемѣстное распространеніе начальнаго образованія, легкій доступъ, не только въ мелкихъ городахъ, но и въ деревняхъ, къ тому, что позволяетъ человѣку пополнять пробѣлы въ его знаніяхъ, широкое развитіе періодической печати,-- все это служитъ причинами, въ силу которыхъ между людьми, получившими университетское, а тѣмъ болѣе среднее образованіе, и прошедшими только начальную школу нѣтъ глубокой пропасти, которая дѣлала бы изъ нихъ какъ бы особые, рѣзко отличные другъ отъ друга классы одного и того же народа. Упомянемъ также и о сравнительно большемъ почетѣ, которымъ пользуется физическій трудъ. Вотъ почему на Западѣ обращеніе къ землѣ людей образованныхъ, занятіе сельскимъ хозяйствомъ не при помощи наемныхъ работниковъ, не въ видѣ только наблюдателей за ихъ работами, а собственноручный трудъ не могутъ составить явленіе исключительное, выдающееся, способное привлечь къ себѣ всеобщее вниманіе. Къ этому присоединяется и еще одно, уже чисто-матеріальное условіе. Въ наиболѣе густонаселенныхъ мѣстностяхъ Западной Европы хозяйство отличается чрезвычайною интензивностью, носитъ характеръ культуры садовой или огородной. А съ такою культурой связанъ и значительный доходъ, доставляемый землею, и значительная. успѣшность труда каждаго, кто прилагаетъ въ этой области свои силы. Размѣры дохода позволяютъ поселянину обставить свою жизнь, хотя тѣми скромными удобствами, которыми могутъ пользоваться небогатые слои городскаго населенія (мелкіе чиновники, низшіе служащіе въ частныхъ предпріятіяхъ и т. п. общественныя группы). Значитъ, и въ этомъ отношеніи переходъ отъ города къ деревнѣ и сельско-хозяйственному труду не представляетъ ничего особенно рѣзкаго и труднаго; онъ не подвергаетъ человѣка серьезнымъ испытаніямъ, съ которыми обыкновенно связано передвиженіе отъ сравнительныхъ матеріальныхъ удобствъ къ суровой обстановкѣ.

Совсѣмъ иныя условія находимъ мы въ нашемъ отечествѣ. Крѣпостное право еще такъ недавно сдано въ архивъ, что надъ русскою деревней и до сихъ поръ тяготѣетъ наслѣдіе крѣпостничества. Сравните умственную атмосферу,-- не говорю, столицы или губернскаго университетскаго города,-- даже уѣзднаго города съ деревней, и рѣзкія противорѣчія предстанутъ предъ вами во всей своей наготѣ. Какъ ни убога въ отношеніи умственномъ, какъ ни сѣра жизнь средняго русскаго уѣзднаго города, здѣсь все же обыкновенно можно найти хотя двухъ-трехъ людей, которые имѣютъ какіе-нибудь умственные интересы, а потому здѣсь есть съ кѣмъ перемолвить слово. Въ деревнѣ такими лицами служатъ учитель и священникъ. Допустимъ даже, что эти люди всегда сохранили интересы умственной жизни; но, вѣдь, въ огромномъ большинствѣ селеній нельзя найти этихъ людей: изъ ста деревень только 10, 12, 15 имѣютъ церковь и школу. Въ коренномъ же населеніи деревни человѣкъ, имѣющій научно-литературные интересы, не находитъ обыкновенно общества, которое сколько-нибудь отзывается на эти потребности; если онъ идетъ въ эту среду не съ цѣлью изучать ее и воздѣйствовать на нее, то! сильно страдаетъ отъ умственнаго одиночества. Есть и другое рѣзкое различіе. Городъ былъ изстари мѣстомъ осѣдлости для свободныхъ обывателей;:городское населеніе всегда состояло изъ слоевъ привилегированныхъ или; полупривилегировапныхъ, во всякомъ случаѣ, не изъ низшихъ слоевъ. Неисполненіе закона, превышеніе власти, насиліе, формально незаконное, а по существу ничѣмъ серьезнымъ не вызванное,-- всѣ эти бурные навыки органовъ администраціи уже издавна находили себѣ извѣстныя сдержки относительно городскаго населенія. Внѣ же города эти навыки остаются во всей своей силѣ. Населеніе деревни -- населеніе низшее, податное по преимуществу; оно законовъ не знаетъ; оно не можетъ отличить то, что дѣлается во исполненіе закона, отъ того, что составляетъ его нарушеніе. Трудъ тѣхъ классовъ населенія, которые наиболѣе забиты, наиболѣе невѣжественны и пользуются наименьшею совокупностью правъ, не можетъ быть окруженъ почетомъ; переходъ къ этому труду составляетъ для гражданина гораздо болѣе рѣшительный шагъ, нежели къ занятію какою-нибудь самою незначительною работой, которая скудно оплачивается, наприм., переписка бумагъ, самые мелкіе посты въ государственной службѣ или частныхъ предпріятіяхъ. Обратимъ, наконецъ, вниманіе на матеріальную сторону дѣла. Трудъ нашею поселянина до крайности непроизводителенъ и доходъ ничтоженъ; насущныя потребности, уже не говоря о потребностяхъ удобства, удовлетворяются въ самыхъ скромныхъ размѣрахъ, даже скудно, недостаточно. Трехъ-двухъ и даже однооконная изба, гдѣ страшно дуетъ въ холодное время года отъ оконъ, съ пола и даже отъ стѣнъ, скученность населенія 5, 6, 10 душъ на 60 квадр. аршинахъ и меньше, пища, въ которой мясо служитъ рѣдкимъ лакомствомъ, часто полное отсутствіе даже тѣхъ скромныхъ избытковъ, которые позволяли бы всегда имѣть чай, сахаръ, табакъ,-- вотъ обычная обстановка крестьянскаго двора. Жизнь въ городѣ, даже при самой скромной долѣ, даетъ человѣку возможность лучше защитить себя отъ холода, а иногда и отъ голода. И человѣкъ, имѣющій потребности нѣсколько болѣе развитыя, нежели средній крестьянинъ, всегда можетъ съ боязнью думать о томъ, что, приложивъ свои руки къ землѣ, онъ долженъ быть готовъ стать въ ту убогую обстановку, которая свойственна нашей деревнѣ. Припомнимъ все это и скажемъ, что обращеніе русскихъ образованныхъ людей къ земледѣльческому труду, ихъ пріобщеніе въ деревнѣ, заставляетъ думать, что и ихъ ожидаетъ на новомъ пути некрасная доля, съ которой сроднился русскій мужикъ.

Но стоитъ ли придавать значеніе тѣмъ немногочисленнымъ попыткамъ, которыя, словно въ морѣ, исчезаютъ въ огромномъ множествѣ экономическихъ явленій русской жизни? Если мы разсуждаемъ о внѣшней торговлѣ Россіи, о состояніи ея фабрикъ и заводовъ, объ измѣненіи цѣнности кредитнаго рубля, то всякій согласится, что, какъ бы ни были спеціальны, сухи и даже скучны наши разсужденія, мы имѣемъ дѣло съ явленіями, которыя измѣряются милліоннами, многими сотнями милліоновъ; всякій согласится, что мы ставимъ передъ собою задачи, отъ рѣшенія которыхъ въ томъ или другомъ направленіи зависитъ благосостояніе очень многихъ людей; отчасти даже цѣлой страны. Когда же мы говоримъ о стремленіи къ земледѣльческому труду, которое замѣчается среди образованныхъ русскихъ людей, то имѣемъ дѣло съ фактами единичными, съ десятками, сотнями случаевъ, которые въ переводѣ на дѣловой языкъ выражаются, конечно, не милліонами, а цифрами очень скромными. На такое возраженіе слѣдуетъ отвѣтить только одно: общественное явленіе должно быть измѣряемо и оцѣниваемо не только количественно, но по идеѣ, которая проникаетъ его. Многія общественныя явленія, выражаясь самыми крупными цифрами, уже вполнѣ закончены, вылились во всѣ формы, которыя способны принять, сполна осуществили свою идею. Нечего ожидать, чтобы они оказали на общественную жизнь какое-нибудь новое, еще неизвѣстное вліяніе. Въ то же время, единичные факты служатъ нерѣдко зернами, способными принести обильные плоды. И каждое общественное" явленіе, которое поражаетъ насъ теперь своими размѣрами, сводилось когда-нибудь, хотя въ очень далекую старину, къ такимъ мелкимъ единичнымъ фактамъ. Мы удивляемся огромнымъ размѣрамъ, которые приняла внѣшняя торговля Соединенныхъ Штатовъ, а было время, и для историка очень недавнее, когда единичные корабли направлялись съ американскими товарами на европейскій материкъ. Теперь запасъ звонкой монеты на земномъ шарѣ опредѣляется многими милліардами, а было время, когда тѣ же монеты и въ очень маломъ количествѣ впервые поступили въ хозяйственные обороты. Исторія наукъ и религій даетъ намъ также картину постепеннаго возникновенія идей, ихъ развитія, широкаго распространенія и, наконецъ, господства надъ многими умами. А потому, разъ изслѣдователь встрѣчаетъ какое-либо новое явленіе, онъ обязанъ уловить идею, которая его проникаетъ. Только понявъ эту идею, онъ будетъ въ состояніи дать себѣ и другимъ отчетъ, что это за новое зерно, выростетъ ли изъ него, могучее, широко-развѣсистое дерево или оно должно заглохнуть, по своей ли негодности, потому ли, что падаетъ на каменистую почву, или потому, что ему помѣшаютъ внѣшнія силы. Явленіе, на которомъ мы останавливаемся, заслуживаетъ самаго внимательнаго изученія.

Попытаемся, прежде всего, выяснить, что такое образованные о которыхъ идетъ рѣчь. Мы попадемъ въ очень извилистый лабиринтъ, если станемъ употреблять этотъ терминъ въ смыслѣ, который связываютъ съ нимъ педагоги, если будемъ обозначать имъ людей, получившихъ гармоничное образованіе, съ развитымъ умомъ и разносторонними знаніями. Тогда, навѣрное, окажется, что многіе, называемые этимъ именемъ, вовсе не заслуживаютъ его. Мы станемъ также на ложный путь, если будемъ держаться только формальной стороны: заносить въ списокъ образованныхъ тѣхъ людей, которые имѣютъ дипломъ объ окончаніи курса въ высшемъ или среднемъ учебномъ заведеніи; и тогда придется исключить изъ этого списка многихъ, которые хотя не имѣютъ никакого аттестата, но, по таланту и суммѣ знаній, способны и призваны быть руководителями общественной мысли. Мы относимъ сюда всѣхъ тѣхъ, которые, по своему первоначальному воспитанію, не подготовлялись къ ручному труду, а къ государственной или частной службѣ uли къ одной изъ свободныхъ профессій. Въ эту группу войдутъ люди весьма различныхъ общественныхъ положеній, состояній и даже умственнаго развитія: отпрыскъ древняго дворянскаго рода, членъ богатой купеческой семьи, дѣти священно-и церковно-служителей, мѣщанинъ или крестьянинъ, помѣщенный въ среднее и, быть можетъ, дошедшій до высшаго учебнаго заведенія,-- всѣ эти лица для цѣли, которую мы поставили, могутъ быть сведены въ одну группу. Не меньше различій представляютъ часто эти люди и относительно умственнаго развитія, если измѣрять его суммою пріобрѣтенныхъ знаній: здѣсь найдутся лица, получившія университетское образованіе или спеціальное -- коммерческое, техническое, военное; здѣсь найдутся также люди, не прошедшіе полнаго курса въ гимназіи или семинаріи. Но столь пестрый составъ этой группы не мѣшаетъ намъ свести его воедино подъ именемъ образованныхъ людей потому, что всѣ они или получили, или получали образованіе, которое открывало имъ доступъ въ тѣ сферы дѣятельности, гдѣ при удачѣ человѣкъ можетъ достигнуть выгоднаго и привилегированнаго общественнаго положенія: никто изъ этихъ людей,-- такъ убѣждены ихъ воспитатели,-- не предназначается къ тому, чтобы ходить за плугомъ, точатъ сапоги, проводить всю жизнь у верстака. Наконецъ, можно и потому съ полнымъ основаніемъ назвать этихъ людей образованными, что почти всѣмъ имъ прививаются, въ большей или меньшей степени, умственные интересы; эти интересы выражаются, по крайней мѣрѣ, въ привычкѣ къ чтенію.

Велико ли число образованныхъ людей, которые раньше или позднѣе оставляютъ первоначально намѣченное поприще и стремятся приложить къ землѣ свой физическій трудъ? Конечно, было бы неправильно измѣрять это число лицами, уже ступившими на этотъ путь: вступленіе на него связано съ значительными препятствіями и число желающихъ гораздо болѣе значительно, нежели число тѣхъ, которые уже ходятъ за плугомъ. Вотъ что пишетъ мнѣ одинъ молодой человѣкъ, желавшій приложить къ землѣ свои силы: "Я уже давно рѣшился приложить свои силы къ землѣ, находя въ себѣ для этого достаточно теоретическихъ, практическихъ и психологическихъ основаній. Укажите, пожалуйста, существуютъ ли въ настоящее время интеллигентныя колоніи и какъ попасть въ число членовъ какой-нибудь изъ нихъ, гдѣ бы у кого можно поступить въ работники, дабы практически познакомиться съ сельскимъ хозяйствомъ. Я знаю многихъ, которые усердно стремятся къ тому же, но не знаютъ, съ чего начать". Я не могу также согласиться съ мнѣніемъ, которое высказано въ одномъ распространенномъ изданіи, будто въ эту сферу идутъ люди, выбитые изъ колеи, лишенные, по независящимъ отъ нихъ обстоятельствамъ, возможности поступить на государственную или общественную службу, потерявшіе право окончить курсъ въ учебномъ заведеніи и подготовлять себя къ дѣятельности врача, адвоката, технолога. И наблюденія, которыя мнѣ удалось сдѣлать, и апріорныя заключенія убѣждаютъ, что разсуждать такъ -- значитъ ставить въ очень тѣсныя рамки побужденія, двигающія людей на это поприще.

Побужденія, направляющія людей на этотъ путь, не представляютъ чего-либо однороднаго. Самыми сложными побужденіями руководствуются тѣ люди, которые ищутъ въ деревнѣ вообще и въ частности въ земледѣльческомъ трудѣ отдохновенія отъ надрыва, причиняемаго человѣку многими сторонами современной цивилизаціи. Средоточіемъ цивилизаціи -- и въ Россіи больше, чѣмъ гдѣ-нибудь -- служить городъ; наиболѣе яркимъ выраженіемъ цивилизованной жизни служитъ жизнь въ городѣ и принадлежность къ одному изъ занятій, которыя имѣютъ въ городахъ наибольшее число представителей. Какую же обстановку создаетъ эта жизнь? Какія радости обѣщаетъ она человѣку, который только что вступаетъ въ нее? Я не буду говорить о внѣшнихъ успѣхахъ, общественныхъ и частныхъ увеселеніяхъ, зрѣлищахъ, разныхъ видахъ спорта и проч. Человѣкъ съ воспріимчивою душой не можетъ довольствоваться однимъ этимъ. Онъ хочетъ видѣть вокругъ себя искренно расположенныхъ людей, онъ ищетъ дружбы, довѣрія. А какъ рѣдко находитъ онъ такую обстановку! Бѣшеная скачка за внѣшними удобствами жизни захватываетъ всѣ профессіи, какъ служебныя, такъ и свободныя; стремленіе получить болѣе крупный вкладъ, болѣе выдающееся положеніе, болѣе широкій кругъ кліентовъ наполняетъ всѣ помыслы и; заставляетъ считать все дозволеннымъ. "Уйди оттуда, чтобы я сталъ на твое мѣсто!" -- вотъ лозунгъ, который особенно прочно держится въ большихъ городахъ. Считаютъ возможнымъ только тогда по справедливости оцѣнить поступки человѣка, воздать ему должное, когда онъ ни въ чемъ неможетъ служить помѣхой; но горе ему, если есть хотя слабое предположеніе, что онъ когда-либо, въ чемъ-либо можетъ помѣшать этимъ стремленіямъ къ возможному внѣшнему благополучію тѣхъ, кто произноситъ надъ нимъ приговоръ. Тогда считаются неумѣстными справедливыя сужденія и оцѣнка; тогда считается умѣстнымъ только одно -- "попридержать". Зависти нѣтъ предѣловъ. Довольно человѣку выдѣлиться чѣмъ-нибудь изъ окружающей; среды -- умомъ, талантомъ, знаніями, трудолюбіемъ, патріотизмомъ, успѣхомъ въ какомъ-либо дѣлѣ, популярностью -- и тотъ кругъ, къ которому онъ принадлежитъ, не щадитъ своей, хотя часто безсильной, злобы, чтобы очернить его, оклеветать. Чуткая душа болѣзненно воспринимаетъ все это. Къ этому присоединяется и сознаніе того, что множество частностей, изъ которыхъ слагается жизнь, и даже дѣловая жизнь, цивилизованнаго человѣка, составляютъ вещи совершенно ничтожныя, торжественные пустяки, которые ни на одну минуту не улучшаютъ благополучія хотя бы одного человѣческаго существа. Какъ часто слышишь отъ разумныхъ и добросовѣстныхъ врачей, что они сами никогда не лечатся, считаютъ совершенно безполезною большую часть латинской кухни, а только по обычаю угощаютъ ею своихъ паціентовъ. Во сколько же разъ должно быть острѣе у мыслящаго человѣка сознаніе, что огромная масса бумагъ, которая исписывается въ различныхъ учрежденіяхъ, конторахъ, канцеляріяхъ, комитетахъ, требующихъ очень большаго числа работниковъ, вовсе не нужна для движенія жизни, что все это препятствуетъ правильному развитію людей и имѣетъ развѣ только одно благое послѣдствіе -- увеличиваетъ размѣры писчебумажнаго производства. Человѣкъ съ чуткою душой не можетъ не сознавать этого. И это сознаніе ведетъ къ различнымъ послѣдствіямъ, такъ какъ люди имѣютъ не одинаково устойчивый характеръ. Люди съ сильною волей стараются перерости эту мишуру, жить въ ней, но не замѣчать ея, изо дня въ день исполнять разные пустые, ничтожные обряды, исполнять формально, безъ малѣйшей траты душевныхъ силъ, безъ раздраженія, и, съ тѣмъ вмѣстѣ, дѣлать свое дѣло въ надеждѣ, что оно полезно людямъ.

Люди съ характеромъ менѣе устойчивымъ не способны выдерживать такой разладъ; они окончательно сгибаются подъ этимъ бременемъ. Если городъ не держитъ ихъ очень крѣпко, они бѣгутъ отъ него въ деревню, гуда, гдѣ меньше знанія, гдѣ больше умственной дремоты, но гдѣ жизш" подкупаетъ своею простотой, гдѣ не нужно на безконечно-разнообразные лады дрессировать свою природу, чтобы исполнить тысячи ничтожнѣйшихъ формальностей, возлагаемыхъ на насъ общераспространенными предразсудками. Къ этому присоединяется и другое могущественное побужденіе -- забота о своемъ потомствѣ. "Я,-- думаетъ такой человѣкъ,-- прожилъ лучшую и,вѣроятно, большую часть жизни; мнѣ можно бы было и остаться въ городѣ, но дѣти? Не смогу ли я, воспитавъ ихъ внѣ города, дать имъ болѣе Здоровый духовный обликъ, такъ какъ несомнѣнно, я дамъ имъ лучшее физическое здоровье?" И вотъ люди этой группы стремятся въ деревню. Вотъ что пишетъ мнѣ одинъ изъ такихъ поселенцевъ: "Я жилъ въ Петербургѣ, жилъ въ Москвѣ, побывалъ на нашемъ югѣ, нѣсколько лѣтъ служилъ чиновникомъ, былъ техникомъ, управлялъ крупнымъ промышленнымъ предпріятіемъ. Я тянулъ лямку больше 15 лѣтъ и страшно усталъ. Усталъ я не отъ работы, а отъ убѣжденія, что многое въ работѣ вовсе не нужно; усталъ я и отъ того, что видишь вокругъ себя множество людей, а находишь страшно мало искренности, простоты, добраго расположенія. И рѣшился я сѣсть на землю. Я зналъ, что это дѣло трудное, а, все-таки, не побоялся,-- ужъ очень твердо я вѣрилъ, что тѣло мое будетъ здоровѣе и спокойнѣе будетъ духъ". И эти люди не одинаковы: они устраиваются въ деревнѣ различно, въ зависимости отъ своихъ имущественныхъ средствъ и въ большей или меньшей чуткости своей души. Кто имѣетъ довольно больную недвижимость, тотъ садится хозяйничать на ней съ наемнымъ трудомъ обычнаго типа; быть можетъ, онъ вноситъ въ свои отношенія къ подчиненнымъ большую гуманность и самъ отчасти прилагаетъ къ дѣлу свои физическія силы. Кто лишенъ имущественныхъ средствъ, тотъ идетъ или хочетъ идти, какъ работникъ, съ косой и топоромъ. Но и среди людей перваго разряда неудовлетворенность, переносимая изъ стараго уклада жизни въ новый, вызываетъ иногда такую сильную реакцію, что не даетъ имъ (покойно оставаться въ роли помѣщика, а ведетъ къ тѣмъ великодушнымъ пожертвованіямъ, которыя отъ времени до времени наблюдаются въ разныхъ концахъ Россіи: въ одномъ случаѣ человѣкъ богатый, титулованный, съ придворнымъ званіемъ уступаетъ крестьянамъ свою землю и, удержавъ за собою душевой надѣлъ, входитъ въ составъ сельскаго общества; въ другомъ случаѣ узнаемъ то же самое объ одномъ бывшемъ артиллерійскомъ офицерѣ. И эти великодушные люди, исполняющіе заповѣдь, которую далъ Спаситель богатому юношѣ, и тѣ, которые ничего не работаютъ и не могутъ раздавать, побуждаются на такой образъ дѣйствій одною руководящею идеей; она овладѣваетъ ими со всею силой, которая присуща религіозному одушевленію. "Праведно живетъ только тотъ, кто живетъ близко къ природѣ, подобно тому, какъ живетъ простой народъ, кто отбрасываетъ всѣ ненужности, привитыя цивилизаціей",-- вотъ какъ можетъ быть выражено побужденіе, руководящее этими людьми. И подобно тому, какъ въ 18 вѣкѣ возгласъ Руссо: "l'homer qui médite est un animal dépruvé!" -- откликнулся эхомъ въ самыхъ отдаленныхъ уголкахъ Европы, такъ призывъ гр. Льва Толстаго "къ опрощенію" находитъ для себя во всѣхъ этихъ людяхъ очень благодарную почву.

Какъ ряды этихъ людей могутъ и будутъ пополняться изъ разныхъ слоевъ, такъ многочисленны и группы, члены которыхъ, обращаясь къ простому земледѣльческому труду, руководствуются только однимъ побужденьемъ -- найти себѣ хотя какой-нибудь источникъ существованія. Не надо удивляться, что въ нашемъ отечествѣ, со слабымъ развитіемъ грамотности и съ очень малымъ числомъ людей образованныхъ, въ рядахъ этой группы, вмѣстѣ съ не, доучившимися, можно найти и людей, которые получили среднее или даже высшее образованіе. Въ Россіи очень невелико число людей образованныхъ, съ живыми умственными интересами; но число людей, подготовленныхъ къ извѣстнымъ профессіямъ, по многимъ причинамъ, у насъ довольно велико. Такъ, напримѣръ, по существу дѣла вовсе нѣтъ надобности, чтобы человѣкъ, получившій юридическое образованіе, поступилъ на государственную службу или въ адвокатуру, а лицо, прошедшее филологическій факультетъ, стало учителемъ древнихъ языковъ. Но такъ какъ въ огромномъ большинствѣ случаевъ образованіе оцѣнивается съ точки зрѣнія правъ, которыя оно даетъ для поступленія на государственную службу или для движенія въ ней, то ряды профессій пополняются и многіе остаются за флагомъ. Можно сказать, напримѣръ, что юридическое образованіе крайне мало развито въ Россіи, но патентованныхъ юристовъ больше чѣмъ нужно для занятія должностей по судебному вѣдомству или наполненія рядовъ адвокатуры. О лицахъ, получившихъ техническое образованіе, можно сказать то же не потому, чтобы высокій уровень нашей промышленности порождалъ избытокъ въ техникахъ, а потому, что характеръ таможенной политики искусственно дѣлаетъ ихъ излишними. Только про одну профессію -- врачебную -- можно сказать съ увѣренностью, что каждый ея представитель, хотя въ отдаленномъ уголкѣ Россіи, можетъ найти поле для примѣненія своихъ спеціальныхъ знаній. Кромѣ врачей, главную массу людей, получившихъ образованіе, составляютъ юристы и технологи. Что дѣлать этимъ людямъ? Я не говорю уже о людяхъ, получившихъ только среднее образованіе. Разъ они не могутъ найти постоянное мѣсто (или разъ имъ не удастся образовать кружокъ расположенныхъ кліентовъ), которое открываетъ человѣку доступъ къ повышенію по ступенямъ лѣстницы на государственной или частной службѣ, имъ остаются источниками для заработковъ только уроки, низшіе виды литературнаго труда и переписка. Всѣмъ извѣстно, какъ велико предложеніе труда во всѣхъ этихъ областяхъ, какъ ничтожно вознагражденіе, какъ непостояненъ заработокъ, какъ тягостна зависимость отъ нанимателей. Кто имѣетъ не совсѣмъ слабую волю, тотъ не примиряется съ такимъ удѣломъ и ищетъ выхода. Но куда? Какой видъ труда наиболѣе пригоденъ для такихъ неудачниковъ? Фабрика,-- и это скажутъ всѣ въ одинъ голосъ,-- является послѣднимъ исходомъ: кто же изъ этихъ людей примирится съ фабричною дисциплиной хотя бы въ продолженіе только десятичасоваго, краткаго для Россіи рабочаго дня? Ремесло требуетъ спеціальной подготовки, и, пока она не пріобрѣтена, человѣкъ можетъ разсчитывать только на самый скудный заработокъ; въ столярномъ, сапожномъ, токарномъ ремеслѣ подготовительный періодъ не можетъ быть меньше 1 ¹/₂--2 лѣтъ. Въ переплетномъ ремеслѣ этотъ періодъ короче, но и заработокъ болѣе скуденъ. Предусматривая невыгоды, которыя приноситъ съ собою занятіе ремеслами, эти люди хорошо помнятъ, что основаніе собственной мастерской, хотя бы самой мелкой, и пріобрѣтеніе самостоятельности есть дѣло не самаго близкаго идущаго и что нужно довольно долгое время оставаться наемнымъ работникомъ. Вотъ почему всѣ взоры обращаются къ землѣ. Она привлекаетъ многими условіями, въ которыхъ иногда стоитъ и, какъ часто думаютъ, всегда можетъ быть поставленъ человѣческій трудъ. Какъ извѣстно, сельско-хозяйственный трудъ считается у насъ именно тѣмъ, для котораго не нужно никакой подготовки. Земля манитъ къ себѣ и потому, что этого добра въ Россіи очень много: каждому представляется сравнительно легкимъ пріобрѣтеніе клочка земли и достиженіе столь желанной для всѣхъ самостоятельности. Третьимъ облегчающимъ условіемъ служитъ популяризованіе земледѣльческаго труда, фактъ приложенія къ нему силъ довольно многими образованными людьми, надежда найти піонеровъ на этомъ пути и не остаться одинокимъ. Не малую важность имѣетъ и соображеніе о томъ, что" деревнѣ жить гораздо дешевле и что въ каждомъ деревенскомъ углу дышется вольнѣе, нежели въ городѣ, въ подвальной квартирѣ. "Какъ бы отвѣтить на вопросъ,-- пишетъ одинъ изъ моихъ корреспондентовъ,-- почему пошелъ на землю? Да просто потому, что нечего было ѣсть. Два года жилъ я въ Москвѣ и получалъ отъ переписки рублей 8 въ мѣсяцъ, 10, когда больше двѣнадцати. Сталъ искать уроковъ: полгода вовсе не было, потомъ добрые люди нашли -- заниматься съ двумя мальчиками по 2 часа день, кромѣ праздниковъ; получалъ 4 рубля въ мѣсяцъ. И много насъ такихъ. Иные подбодряли, Некрасова припоминали (вѣдь, и онъ долго жилъ. сильной нуждѣ): до некрасовскаго мизинца не доростешь, такъ весь къ и переписывай бумаги. Вотъ я и рѣшился уйти на землю".

Эти двѣ группы образуютъ крайнія звенья цѣпи. Второю руководятъ простыя, чисто-хозяйственныя соображенія; первая дѣлаетъ изъ деревенскаго житья-бытья и земледѣльческаго труда своего рода культъ. Между конечными ступенями лежатъ и промежуточныя, болѣе близкія къ первой и второй.

Посмотримъ же, какъ устраиваются эти люди. Факты, которые намъ пришлось узнать поближе, не многочисленны и мы будемъ говорить не столько достигнутыхъ, сколько о достижимыхъ результатахъ. Не касаясь всѣхъ частностей, которыя было бы интересно изучить по отношенію къ этому вопросу, мы затронемъ только наиболѣе существенныя стороны дѣла.

1) Первымъ основнымъ вопросомъ относительно всего дѣла стоитъ вопросъ о такъ называемомъ опрощеніи или опростѣніи, объ уподобленіи своей своей жизни мужицкому обиходу, объ усвоеніи въ трудѣ и досугѣ, въ полѣ, на лугу и домашней обстановкѣ тѣхъ обычаевъ и пріемовъ, которые отличаютъ крестьянскій бытъ. Есть два главныхъ воззрѣнія на этотъ предметъ. Гр. Левъ Толстой и многими изъ своихъ произведеній, и отчасти своимъ личнымъ примѣромъ (я говорю "отчасти" потому, что онъ живетъ не въ мужицкой избѣ и, вѣроятно, имѣетъ столъ, нѣсколько лучшій пищи крестьянской) выступаетъ сторонникомъ опрощенія. А. Н. Энгельгардтъ, писатель авторитетный и ближе знакомый съ деревней, нежели гр. Толстой стоитъ только за то, что члены образованныхъ классовъ должны много учиться у крестьянина. Куда примкнуть, чему отдать предпочтеніе?

Я всегда, вездѣ и со всею энергіей буду возставать противъ опрощенія, какъ противъ попытокъ, которыя не могутъ служить залогомъ успѣховъ человѣчества. Если мнѣ говоритъ объ опрощеніи монахъ, окончательно отрекшійся отъ міра, то я понимаю его. Если онъ изнуряетъ плоть свою голодомъ, носитъ одежду, которая не защищаетъ отъ ненастья, проводитъ въ пещерѣ жизнь свою, то я скажу, что уважаю его идеалы, но считаю ихъ слишкомъ высокими для себя и не могу стать въ ряды его сторонниковъ. Если съ такимъ девизомъ выступаютъ люди, которые не отреклись отъ міра, а продолжаютъ жить въ немъ, которые не чуждаются многихъ земныхъ радостей, которые не отрицаютъ принципіально и умственнаго совершенствованія человѣка (хотя очень односторонне понимаютъ его), то говорю, что они ведутъ войну съ тѣмъ, чего нельзя побѣдить,-- съ здравымъ смысломъ. Идеализированіе всего мужицкаго обихода означаетъ возведеніе верхъ совершенства мужицкой сохи, которую, при пахотѣ, нужно чинить черезъ каждую четверть часа, лошади, которая съ трудомъ по недурной дорогѣ можетъ везти 15 пудовъ, коровы, которая даетъ въ годъ только 40 ведеръ молока. Это значитъ только преклоненіе предъ холодною, закоптѣлою, непріютною крестьянскою избой, рваными полушубками, грязною рубахой предъ непоколебимою вѣрой, что земля стоитъ на трехъ китахъ. Это значитъ прославленіе нищеты, невѣжества, огромной болѣзненности и смертности, которыя связаны со всею этою обстановкой. А преклоненіе предъ всемъ этимъ есть признакъ безсилія ума и характера. Не тотъ истинный и полезный другъ людей бѣдныхъ, простыхъ, кто создаетъ вокругъ себя эту обстановку и воскуряетъ ей ѳиміамъ, но тотъ, кто стремится измѣните къ лучшему. Въ этомъ случаѣ можетъ служить намъ поучительнымъ примѣромъ англійскій филантропъ Бутсъ. Этотъ крупный филантропъ всегда проводилъ мысль, что при матеріальномъ убожествѣ невозможно духовное совершенствованіе, что человѣкъ нравственно крѣпнетъ и развивается только на фундаментѣ извѣстнаго довольства, въ той обстановкѣ, гдѣ онъ имѣтъ все нужное и для здороваго развитія своего тѣла. Теорія опрощенія по справедливости вызываетъ противъ себя многочисленные протесты изъ среди людей, которые имѣли случай познакомиться съ интеллигентными земледѣльцами, уподобившими всю свою жизнь крестьянскому обиходу. Вотъ что пишетъ мнѣ одинъ изъ моихъ корреспондентовъ о подобной колоніи въ Дорогобужскомъ уѣздѣ, Смоленской губерніи:

"Колонія состояла изъ 4 мужчинъ и 3 женщинъ. Кромѣ этого постояннаго элемента, къ нимъ наѣзжали иногда 2--3, а то и 4 временныхъ адепта. Жили они въ большой избѣ, составленной изъ 2 срубовъ, раздѣленныхъ широкими сѣнями. Въ одной половинѣ помѣщались мужчины, въ другой женщины, гдѣ была кухня и застольная. Всѣ спали вповалку на соломѣ на нарахъ, носили пестрядинныя рубахи и порты, на ногахъ лапти. Все это долженствовало быть издѣліемъ рукъ своихъ, но въ дѣйствительности никогда не было. Свѣтское штатское платье хранилось подъ замками на всякій случай, хотя презрительно называлось "вавилонскимъ". Землю они старались обрабатывать точка въ точку, іота въ іоту, какъ крестьяне. Деньги были совершенно изгнаны изъ употребленія; если же нужна была соль или деготь, вообще предметы, которые нельзя было произвести своими руками, то они вымѣнивались на сельскіе продукты. Скудная смоленская почва безъ удобренія давала жалкіе урожаи, навоза же не было, такъ какъ скота было сего одна корова и 10 овецъ. Всего урожая никогда не хватало на прокормлеміе всей общины, тогда они занимали хлѣбъ у мужиковъ по сосѣдку, когда же и у этихъ нечего было занять, временно разъѣзжались въ "Вавилонъ", т.-е. свѣтъ, гдѣ, надѣвъ вавилонское платье, уже можно было тратить деньги и пользоваться чужимъ трудомъ. Нѣкоторые дѣлали эти вояжи пѣшкомъ, возмущаясь грѣховностью желѣзной дороги, но чаще вслѣдствіе неимѣнія денегъ на проѣздъ. Сѣвооборотъ вели они такой же, какой ведутъ смоленскіе крестьяне, причемъ, по сознанію П***, обрабатывали землю гораздо хуже ихъ. Пахать тяжелую глинистую смоленскую почву было для непривычнаго человѣка въ высшей степени трудно. Двое едва могли вспахать въ день ¹/₂ десятины. Убирать хлѣбъ, въ особенности женщинамъ, въ жаркіе іюльскіе дни было просто каторгой. Никто болѣе 2 лѣтъ въ колоніи не выживалъ, на ихъ смѣну являлись новые, но уѣзжали, не выдерживая добровольно на себя наложенной страдной работы. Такъ случилось и съ П***. Онъ объяснилъ мнѣ свой уходъ тѣмъ соображеніемъ, что зла они дѣйствительно не дѣлаютъ, но, вѣдь, и добра тоже никому не доставляютъ; такимъ образомъ, удовлетворенія онъ не получилъ въ общинѣ никакого, хотя работалъ, какъ волъ. Питались они скверно и впроголодь. По утрамъ, напримѣръ, пили житный кофе безъ сахара, -- бурду, по его словамъ, "невообразимую". Но гораздо болѣе характеренъ отзывъ другаго моего корреспондента, крестьянина П. Въ письмѣ очень пространномъ, изобилующемъ многочисленными повтореніями, нѣсколько разъ высказывается намѣреніе "спасти этихъ погибшихъ людей", какъ авторъ называетъ толстовцевъ. Интеллигентные земледѣльцы,-- говоритъ авторъ,-- состоятъ изъ людей всякаго званія -- помѣщиковъ, домашнихъ учителей и учительницъ и проч., все "людей очень умныхъ, но неудачниковъ". Не имѣя опредѣленныхъ занятій, они начали заниматься, подъ вліяніемъ Толстаго, сельскими работами, "одѣлись въ крестьянское платье и сдѣлались и въ прочихъ отношеніяхъ неузнаваемы: до того одичали, что стали все отвергать, весь строй жизни, какъ домашній и общественный, даже все человѣческое, и искусство, и науку, всю цивилизацію; хотятъ быть первобытными людьми,-- словомъ, одичали и оскотинились и сдѣлались психически-больными". Авторъ утверждаетъ, между прочимъ, что многихъ изъ "этихъ несчастныхъ вербуютъ помѣщики для своихъ полевыхъ работъ, а по уборкѣ полей ихъ прогоняютъ, и они, голодные, помираютъ по дорогамъ". Негодуя, что гр. Левъ Толстой очень вредно вліяетъ на многихъ молодыхъ людей своимъ ученіемъ, авторъ говоритъ о необходимости спасать этихъ людей. Онъ рѣшительно отвергаетъ полезность строгихъ полицейскихъ мѣръ: преслѣдованія будутъ доводить ихъ до фанатизма и еще болѣе упрочивать ихъ заблужденія. "Нужно составить братолюбивое общество -- миссіонерское, выбрать людей съ образованіемъ и съ философическимъ знаніемъ, сойтись съ ними, побесѣдовать съ ними, обличить ихъ во всѣхъ заблужденіяхъ и вывести ихъ на свѣтъ Божій изъ той пропасти, въ которой они находятся". Необходима, по мнѣнію автора, и матеріальная помощь многимъ изъ этихъ людей; было бы всего лучше приготовлять изъ нихъ учителей для земледѣльческихъ школъ; такимъ подготовительнымъ мѣстомъ могла бы служить особая земледѣльческая колонія съ различными отраслями сельскаго хозяйства. Въ приведенныхъ отрывная намъ важны не тѣ мѣры, которыми предполагаютъ бороться съ заблужденіями толстовцевъ, а та оцѣнка, которую опрощеніе нашло себѣ въ умѣ простаго русскаго человѣка. Откажемся же отъ мертвящей теоріи опрощенія,-- теоріи, которая всюду вноситъ тѣлесную болѣзнь и умственное разположеніе, и посмотримъ, чему могутъ образованные люди поучиться у мужика.

Я думаю, что наиболѣе важное, чѣмъ крестьянинъ можетъ обогатить умственный кругозоръ начинающаго земледѣльца изъ образованнаго класса, это -- нѣкоторыя общія свѣдѣнія изъ области сельскаго хозяйства. Для свое округи крестьянинъ является хорошимъ знатокомъ почвы по отношенію к растеніямъ, которыя обычны въ данномъ мѣстѣ.

Его мнѣніе о томъ, можно ли воздѣлывать то или другое растеніе и данномъ участкѣ въ его ближайшемъ сосѣдствѣ, часто можетъ быть признано мнѣніемъ вполнѣ авторитетнымъ. Опытность крестьянъ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ сельское хозяйство исправно, обыкновенно дѣлаетъ ихъ людьми свѣдущими и по вопросу о томъ, когда начинать сѣвъ и т. д. Но я не считаю ихъ вполнѣ пригодными руководителями во всѣхъ сторонахъ сельско-хозяйственнаго быта, въ вопросахъ о системѣ полеводства, о пользованіи навозомъ, о предпочтительности того или другаго орудія. Если бы они были свѣдущими судьями во всѣхъ этихъ вопросахъ, то улучшенія русскаго земледѣлія исходили бы отъ нихъ, а факты показываютъ, что крестьяне заимствуютъ разныя новинки у крупныхъ и среднихъ сельскихъ хозяевъ. Второе, чему можно и должно учиться у крестьянъ, это -- стойкость, съ которою они трудятся въ своемъ полѣ, выносливость въ жаръ, ненастье, при крайнемъ напряженіи физическихъ силъ. Люди образованныхъ классовъ только въ самыхъ рѣдкихъ случаяхъ проходятъ такую школу: обыкновенно они не привыкаютъ къ напряженному труду, легко устаютъ и охладѣваютъ къ дѣлу; совмѣстная работа съ крестьянами способна дѣйствовать воспитательнымъ образомъ на всѣхъ, кто имѣетъ чувство собственнаго достоинства; она способна возбуждать многихъ къ напряженію мышцъ, а это въ молодомъ возрастѣ не приноситъ ничего, кромѣ пользы, и къ укрѣпленію воли.

2) Какія поселенія должны быть признаны наиболѣе цѣлесообразными? Слѣдуетъ отмѣтить три главные типа: а) единичные поселки, не выходящіе за предѣлы одной семьи; б) поселенія, состоящія изъ людей исключительно образованныхъ классовъ, и в) смѣшанныя поселенія, гдѣ, на ряду съ образованными колонистами, живутъ и работаютъ крестьяне.

а) Сколько мнѣ извѣстно, большая часть поселеній имѣетъ характеръ хуторовъ. Хотя этотъ типъ преобладаетъ, онъ представляется во многихъ отношеніяхъ наименѣе пригоднымъ. Если такой поселенецъ владѣетъ довольно большимъ участкомъ и значительными средствами, то рано или поздно начинаетъ веденіе хозяйства обычнаго типа съ наемнымъ трудомъ, т.-е. уже выводитъ изъ предметовъ нашего изученія. Если одинокій колонистъ имѣетъ "аленькій участокъ и средства поселенца, то положеніе его сплошь и рядомъ крайне затруднительно. Нѣтъ физической выносливости, которая составляетъ отличительную особенность крестьянина, есть потребности высшія потребностей мужицкой семьи, а по сосѣдству нѣтъ людей, которые подчасъ облегчали бы тѣлесную немощь поселенца, нѣтъ также поддержки духовной со стороны единомышленниковъ, нѣтъ того умственнаго общенія, которое доставляетъ такую усладу въ часы досуга. Положеніе одиночныхъ поселенцевъ представляется мнѣ крайне неустойчивымъ. "Что дѣйствительно плохо въ моемъ поселеніи,-- сообщаетъ мнѣ одинъ изъ моихъ корреспондентовъ,-- это почти полное отсутствіе интеллигенціи, той, родственной намъ съ женой, сферы, безъ которой плохо спорится всякая работа, всякое начинаніе. Скажу даже больше: если бы возлѣ насъ, на такомъ же маленькомъ участкѣ, жили еще два-три семейныхъ поселенца, то мы много съэкономили бы даже на наемномъ трудѣ, взаимно помогая другъ другу во всемъ, ободряя въ минуты унынія или неудачи".

б) Второй типъ представляется уже гораздо болѣе выгоднымъ. Поселеніе изъ нѣсколькихъ дворовъ позволяетъ комбинировать трудъ и обезпечиваетъ для каждаго поселенца и матеріальную, и духовную поддержку внутри колоніи. Но эти колоніи во многихъ случаяхъ не будутъ свободны отъ какого недостатка: въ нихъ нѣтъ ближайшаго къ землѣ элемента -- кореннаго крестьянства, который можетъ имѣть доброе вліяніе во многихъ, уже указанныхъ нами, направленіяхъ. Недостатокъ этого элемента часто можетъ лишить колонію тѣхъ простыхъ, но важныхъ, даже необходимыхъ качествъ, которыя приноситъ крестьянинъ сельскому хозяйству.

в) Остается третій типъ -- смѣшанныя колоніи. Ему-то мы и отдаемъ предпочтеніе. А. Н. Энгельгардтъ проводитъ мысль, что теперь русскіе образованные люди еще не могутъ входить въ составъ деревни съ увѣренностью заслужить расположеніе крестьянъ, пріобрѣсти въ ихъ глазахъ авторитетъ и оказать доброе вліяніе на весь строй ихъ жизни. И эта невозможность приводится въ тѣсную связь съ неопытностью образованныхъ людей и ихъ непривычкой къ земледѣльческому труду. Я не раздѣляю этого мнѣнія. Недостатокъ опытности не можетъ мѣшать пріобрѣтенію довѣрія. Было бы только доброе расположеніе къ окружающимъ, трудолюбіе и т. п. Опытность и практическія знанія -- дѣло наживное. Но вступленіе этихъ людей въ деревню представляется мнѣ неудобнымъ по другимъ причинамъ. Представимъ себѣ, въ деревню изъ нѣсколькихъ десятковъ дворовъ (я уже не беру посели болѣе обширныхъ размѣровъ) вступаютъ 2--3 такихъ земледѣльца. Они должны, уже въ силу совмѣстнаго жительства, принять весь земледѣльческій складъ большинства, весь его обиходъ, хотя бы это было во многихъ отношеніяхъ ненужнымъ и нежелательнымъ. Принятіе же всего земледѣльческаго строя (наприм., трехполья) можетъ быть невыгодно, можетъ давать поселенцамъ только очень ничтожный доходъ, требовать отъ нихъ напраснаго надрыва и даже охлаждать къ начинанію. Мнѣ представляются наиболѣе цѣлесообразными смѣшанныя колоніи, основанныя на началѣ подбора участниковъ. За послѣднія 15--20 лѣтъ въ деревняхъ, подъ вліяніемъ земской школы, сформировался новый типъ крестьянина: эти люди, какъ ихъ отцы и дѣды, сохранили связь съ землей, со всѣмъ сельскимъ укладомъ, но грамотность, чтеніе, общеніе съ мѣстнымъ учителемъ подняли ихъ надъ уровнемъ умственнаго развитія средняго крестьянства. Что такихъ людей абсолютно очень мало, но относительно оно довольно велико, особенно въ тѣхъ губерніяхъ, которыя имѣютъ наилучшую земскую школу. Эти-то люди и являются элементомъ, который особенно желателенъ въ поселкахъ, основанныхъ образованными людьми. Такіе крестьяне могутъ служить наилучшимъ консервативнымъ началомъ, способнымъ передать колоніи обычаи и преданія крестьянской среды, посколько необходимо научить ихъ для успѣховъ земледѣлія. Они же являются наилучшею почвой для воспріятія всѣхъ тѣхъ новыхъ началъ, которыя приноситъ въ деревню интеллигенція. На пути къ осуществленію такихъ колоній не представляется особенныхъ трудностей. За послѣдніе годы совершаются значительныя переселенія въ Сибирь изъ среднихъ черноземныхъ губерній.

Лѣтомъ 1890 г., при поѣздкѣ въ Западную Сибирь, я встрѣтилъ среди переселенцевъ нѣсколько десятковъ такихъ людей; всѣ они отлично грамотные, развитые. Они идутъ въ Сибирь съ увѣренностью получить ту землю на выгодныхъ условіяхъ. Пригласите такихъ людей въ колонію, основанную поселенцами, о которыхъ идетъ рѣчь, гдѣ-нибудь въ средней Россіи, и многіе изъ нихъ охотно откликнутся на призывъ. И такъ, смѣшанныя поселенія образуютъ типъ наиболѣе цѣлесообразный. Не слѣдуетъ вливать вино новое въ мѣхи старые; поэтому, всего лучше основывать колоніи внѣ существующихъ нынѣ поселеній. Большія поселенія нежелательны: гдѣ будетъ 25, даже 20, 15 дворовъ, тамъ можно пользоваться всѣми выгодами сотрудничества, вести производство въ довольно большихъ мѣрахъ и, въ то же время, избѣгнуть неудобствъ, которыя выпадаютъ на долю обширныхъ деревень,-- отдаленность полей отъ усадебъ и т. п.

3) Какими принципами должны руководствоваться поселенцы въ своихъ отношеніяхъ по землѣ? Мы убѣждены, что начинанія будутъ обставлены тѣмъ большими трудностями, чѣмъ менѣе обычны будутъ формы, которыя поселенцы замыслятъ провести въ жизнь. Такою необычною -- и именно людей этого круга -- была бы поземельная община великорусскаго типа со всѣми своими особенностями. И мы не рекомендуемъ этой формы владѣнія землею. Но и частное землевладѣніе господствующаго типа очень скоро повело бы къ худосочію этихъ юныхъ организмовъ. Мы считаемъ всего болѣе целесообразнымъ общинное землевладѣніе безъ передѣловъ полей, съ правомъ каждаго участника на долю общей земли согласно съ суммою, взнесенною имъ въ общій капиталъ, и съ широкимъ примѣненіемъ артельнаго труда. Представимъ себѣ, что участокъ земли пріобрѣтенъ за 2,000 руб. Если одни внесли по 300 рублей, другіе по 150, то первые имѣютъ право собственности на вдвое большую часть цѣнности участка, нежели вторые, если бы подлежали отчужденію не клочки земли въ натурѣ, а только паи. Здѣсь обезпечены и выгода каждаго участника, и интересы всей колоніи. Продавъ свой пай, съ согласія товарищей, третьему лицу, каждый имѣлъ бы возможность выйти изъ поселенія, какъ скоро семейное положеніе, здоровье или иныя условія побуждаютъ его измѣнить родъ занятія и мѣсто жительства. Личное, эгоистическое начало не можетъ быть безнаказанно вполнѣ подавлено въ человѣкѣ: разъ его подавляютъ слишкомъ усердно, оно стремится принять формы самыя уродливыя; личное начало получаетъ полное удовлетвореніе, если каждая семья или каждый отдѣльный поселенецъ будутъ имѣть особую избу или же, -- въ случаѣ сооруженія довольно большихъ домовъ,-- особую квартиру. Спросите вашихъ знакомыхъ -- и вы услышите отъ многихъ, что непріятно всегда видѣть чужихъ людей въ своей семьѣ, что человѣкъ хочетъ имѣть уголокъ, гдѣ бы онъ могъ быть только съ двумя-тремя самыми близкими. Индивидуальное начало относительно жилища коренится въ людяхъ очень глубоко. Но почти никому не приходитъ въ голову говорить, что неудобно работать въ конторѣ, канцеляріи или библіотекѣ на ряду со многими другими, что трудъ литератора можетъ быть производителенъ только подъ условіемъ, что онъ пишетъ за собственнымъ столомъ, и трудъ столяра, когда онъ работаетъ въ собственномъ домѣ. Словомъ, индивидуальное начало вовсе не заявляетъ такихъ опредѣленно-рѣзкихъ притязаній въ области производства. Поэтому, можно надѣяться, что въ колоніяхъ единоличный трудъ будетъ замѣненъ общимъ во всѣхъ пунктахъ, гдѣ это можетъ увеличить производительность работы, здравый смыслъ, очищенный отъ многихъ предразсудковъ довольно высокъ умственнымъ развитіемъ, подскажетъ, что 10 семьямъ поселенцевъ лучше имѣть 5 хорошихъ плуговъ, нежели 10 плохихъ, что выгоднѣе совмѣстно обрабатывать одно большое поле, нежели 10 полосокъ, что прямой расчетъ замѣнить молотилкой нѣсколько десятковъ цѣповъ, что нѣтъ необходимости имѣть ригу при каждомъ дворѣ и т. п. Нельзя съ точностью опредѣлить, какъ велики будутъ выгоды артельнаго труда; что они будутъ велики, доказывается довольно многочисленными и всѣмъ извѣстными случаями артельной организаціи какъ въ сельскомъ хозяйствѣ, такъ и въ другихъ отрасляхъ производства.

4) Очень важенъ и дальнѣйшій вопросъ -- о выборѣ мѣста для такихъ поселеній и о родѣ культуры. Неоднократно обсуждая въ печати вопросъ о крестьянскихъ переселеніяхъ, я проводилъ мысль, что переселенія должны быть облегчены и организованы въ широкихъ размѣрахъ, что глубоко заблуждаются тѣ, кто считаетъ переселенія излишними и полагаетъ возможнымъ для крестьянина улучшить бытъ на родинѣ переходомъ къ болѣе интензивной культурѣ. Быстрому переходу препятствуетъ какъ бѣдность массы, такъ невѣжество, и цѣпкая преданность рутинѣ. Для очень большой и, именно бѣднѣйшей части крестьянства ростъ благосостоянія можетъ совершиться только посредствомъ перехода на лучшія земли и перенесенія на нихъ oбширнаго экстензивнаго земледѣлія. Поселенцамъ изъ образованныхъ классовъ даю совѣтъ прямо противуположный: не уходить въ окраинныя губерніи Россіи, тѣмъ болѣе въ Сибирь, устраиваться какъ можно ближе къ центрамъ, въ мѣстахъ густонаселенныхъ, вблизи значительныхъ городовъ при желѣзныхъ дорогахъ и съ первыхъ же шаговъ стараться вести хозяйство интензивное. Здѣсь иные люди, здѣсь долженъ быть поданъ иной совѣтъ. Въ отличіе отъ массы крестьянства, они не имѣютъ за собой прошлаго, которое держало бы ихъ у рутинныхъ пріемовъ земледѣлія, немногіе изъ нихъ вступаютъ на новое поприще съ сельско-хозяйственными знаніями, но всѣ имѣютъ умъ, достаточно развитой, чтобы освоиться съ пріемами интензивной культуры, а выборъ соотвѣтствующаго мѣста дѣлаетъ такую культуру выгодною. Я имѣю въ виду и то, что эти люди по уровню потребностей высшему сравнительно съ рядовыми крестьянами, должны выбирать тѣ отрасли хозяйства, которыя даютъ наибольшій доходъ. Жить гдѣ-нибудь за 100 верстъ отъ желѣзной дороги, сѣять рожь, овесъ да гречу, имѣть ничтожный зароботокъ отъ земли -- куда какая нерадостная перспектива! Давая такой совѣтъ, мы руководствуемся и третьимъ соображеніемъ о томъ, что, въ среднемъ, эти люди отличаются меньшею физической силой и меньшею выносливостью, нежели крестьяне, а культура садово-огородная не требуетъ такого напряженія силъ, какъ полеводство. Поэтому новые поселенцы должны избирать мѣста для колоній вблизи большихъ родовъ: огородничество разныхъ видовъ, плодоводство, пчеловодство, молочное скотоводство, табаководство -- вотъ отрасли, на которыя должно обращено особенное вниманіе. Изъ отдаленныхъ мѣстностей очень благопріятныя условія представляетъ Крымъ, разныя полосы Кавказа, наконецъ тѣ мѣста въ Бессарабіи и Новороссіи, гдѣ можно съ выгодою заниматься винодѣліемъ.

5) Коснемся же трудностей, съ которыми связано устроеніе хозяйства и его веденіе. Главныя затрудненія могутъ быть сведены къ слѣдующимъ:

а) Для поселенцевъ представляется уже та трудность, что они, въ общемъ не имѣютъ навыка въ сельско-хозяйственномъ трудѣ и обыкновенно не обладаютъ тою степенью рабочей выносливости, какая необходима для поселянина. Эти препятствія могутъ быть побѣждаемы въ короткое время. Могучая выносливость, какъ показываютъ отзывы лицъ, у которыхъ работали молодые люди изъ интеллигенціи, очень хорошо усвоивается послѣ наряженной годичной работы. А. Н. Энгельгардтъ первый свидѣтельствуетъ объ этомъ. Даже люди среднихъ лѣтъ привыкаютъ къ этому труду. Одинъ изъ моихъ корреспондентовъ сообщаетъ мнѣ, наприм., слѣдующее: "Первый годъ я ни малѣйшимъ образомъ не участвовалъ въ собственно земледѣльческомъ трудѣ, да и не могъ участвовать, потому что не зналъ, что и какъ дѣлать. Но около усадьбы работы мнѣ было вдоволь: я копалъ и разводилъ огородъ, рылъ картофельную яму, дѣлалъ изгородь вокругъ огорода съ садикомъ, обмазывалъ плетень двора смѣсью глины съ соломой, вылѣпилъ изъ этой же смѣси амбарчикъ и т. д. Всю весну и все лѣто я трудился съ утра до ночи". Онъ сѣлъ на землю около 40 лѣтъ отъ роду, а до того времени управлялъ промышленнымъ предпріятіемъ. Необходимая умѣлость и пріобрѣтеніе извѣстныхъ навыковъ могутъ быть достигнуты работою въ теченіе 1 -- 2 лѣтъ по найму въ одномъ изъ хорошо поставленныхъ частныхъ хозяйствъ. Когда колоніи упрочатся и разовьются, то можно будетъ и въ нихъ проходить такую школу. Чѣмъ болѣе подготовленными будутъ садиться на землю образованные люди, тѣмъ съ большею увѣренностью можно предсказать ихъ начинаніямъ успѣшное развитіе. Работа по найму будетъ служить своего рода искусомъ; такой искусъ имѣетъ ту хорошую сторону, что онъ даетъ многимъ случай подмѣтить ихъ особенности и своевременно оставить новую дорогу, если она не соотвѣтствуетъ силамъ начинающаго.

б) Вторымъ возможнымъ затрудненіемъ является неувѣренность покрыть изъ земли потребности, которыя обычны среди людей этого слоя. Такіе расходы, конечно, значительно выше расходовъ крестьянской семьи. Если оцѣнить ихъ на деньги, то они окажутся, вѣроятно, равными расходамъ зажиточнаго крестьянина, съ тою разницей, что у послѣдняго ничего не выходить на книги или газеты, а у поселянина образованнаго класса будетъ меньше выходить на пищу и частью на одежду. При выборѣ огородной или садовой культуры, эти потребности могутъ быть удовлетворены сполна. Во всякомъ случаѣ, изъ земли можно получить больше, нежели въ городѣ отъ какой-нибудь черной письменной или счетной работы. Въ Ростовскомъ уѣздѣ, Ярославской губерніи, огородники пользуются достаткомъ. То же скажемъ мы объ огородницахъ вблизи нашихъ большихъ городовъ. Я не впаду въ преувеличеніе, если скажу, что семья, состоящая изъ мужа, жены и малолѣтнихъ дѣтей, вовсе не составляющихъ рабочей силы, можетъ получать отъ земли, считая и то, что потребляется ею въ хозяйствѣ, 300--400 рублей въ годъ. Поселенецъ одной изъ среднихъ губерній пишетъ мнѣ, что эксплуатировавъ 9 десятинъ подъ картофель, пшеницу и овесъ, не будучи знакомъ съ дѣломъ, переплачивая на разныхъ статьяхъ, онъ получилъ 160 рублей чистаго дохода; въ этотъ счетъ не вошло все то, что было израсходовано въ собственномъ хозяйствѣ. Припомнимъ, что въ подмосковныхъ селеніяхъ 1 десятина даетъ чистаго дохода: подъ картофелемъ 51 рубль, подъ капустой, огурцами и другими овощами -- 422 р., подъ ягоднымъ садомъ -- 422 р., подъ табакомъ -- 200--250 р. и проч. Но остается зимнее полугодіе. Какъ для простолюдина и вашихъ сѣверныхъ широтахъ кустарный или отхожій промыселъ есть необходимый подсобный источникъ заработковъ въ точеніе зимы, такъ и поселяне изъ образованныхъ людей должны отыскать себѣ подобный источникъ. Современемъ, когда изучаемое нами стремленіе выразится многими сотнями и тысячами случаевъ, такимъ источникомъ будутъ служить разнообразные ремесла. Въ ближайшемъ же будущемъ часть личныхъ силъ колоніи по зимамъ должна будетъ оставаться при хозяйствѣ для домашнихъ работъ, а свободныя силы могутъ найти дополнительный источникъ дохода въ обученіи грамотѣ, въ веденіи передвижныхъ школокъ грамотности при содѣйствіи земства, въ литературномъ трудѣ, а равно и въ тѣхъ ремесленныхъ занятіяхъ (токарный, выпиловочный, приготовленіе искусственныхъ цвѣтовъ, переплетный, вязальный), которыя не требуютъ продолжительнаго! обученія и могутъ приносить нѣкоторый доходъ. Примѣненіе артельнаго труда въ широкихъ размѣрахъ сдѣлаетъ подсобный промыселъ каждаго двора источникомъ дохода не для него одного, но также и для всего поселенія. Артельная форма труда выразится и въ томъ, что за зиму часть рабочихъ силъ, достаточная для этого времени года (уходъ за скотомъ, заготовка дровъ и строительныхъ матеріаловъ, ремонтъ орудій), будетъ оставаться при хозяйствѣ; естественно, что тѣ, которые найдутъ дополнительный заработокъ на сторонѣ или дома, будутъ удѣлять часть своего заработка на потребности всего поселенія.,

в) Не представитъ ли крупныхъ затрудненій отысканіе денежный средствъ, на которыя могли бы бытъ устраиваемы поселенія? Трудно рѣшить, какъ велики должны быть эти средства. По всей вѣроятности, среднюю цифру, необходимую для образованія колоній, нужно считать до 500--800 рублей на 1 дворъ. Я не рисую себѣ положенія дѣла такимъ образомъ, какъ авторъ повѣсти Новая деревня, гдѣ главный участникъ, дающій призорь и работу остальнымъ, имѣетъ хорошенькое имѣньице, могущее даже служить золотымъ дномъ, имѣетъ верховыхъ лошадей, удобный кабинетъ и даже тѣнистую кленовую аллею (въ ней такъ привольно чувствуютъ себя влюбленные) и гдѣ главный товарищъ организатора, на заявленіе отцу о; своемъ желаніи жениться, тотчасъ же получаетъ переводомъ три тысячирублей съ замѣчаніемъ, что эти деньги выдаются сыну въ безотчетное распоряженіе. Вся эта повѣсть есть сказаніе о томъ, какъ молодые люди "играютъ въ мужики".

Въ моемъ воображеніи не рисуются такіе поселенцы изъ образованныхъ классовъ. Тѣмъ не менѣе, я увѣренъ, что можно добыть нужныя средства. Среди лицъ, которыя пожелаютъ посвятить себя земледѣлію, нѣкоторыя сами будутъ имѣть такія средства. Безъ сомнѣнія, большинство не будетъ имѣть ихъ. Дабы это большинство могло устроиться, нужно будетъ воззвать къ; частной предпріимчивости (я намѣренно обхожу слово "благотворительность", такъ какъ не желательно основывать на подаркахъ столь важное начинаніе). Съ каждымъ годомъ, уже въ силу закона соперничества, частная предпріимчивость должна отыскивать себѣ новые пути. Рыночный процентъ понижается; параллельно съ этимъ наблюдается и другое явленіе: предпріятія, возникающія за послѣднее время, довольствуются очень невысокимъ доходомъ. Мы убѣждены, что для основанія колоній найдутся люди, готовые довольствоваться 4% на капиталъ. Какъ дѣло новое, затрата капитала на образованіе колоній связана съ извѣстнымъ рискомъ; но мы увѣрены въ отзывчивомъ отношеніи нашего общества къ этимъ начинаніямъ, такъ какъ это дѣло важное, въ высокой степени полезное по живительнымъ началамъ, которыя оно способно внести въ русскую деревню. Очень вѣроятно, что найдутся лица, готовыя пожертвовать на это извѣстныя средства.

Кто внимательно слѣдитъ за развитіемъ общественной жизни, отъ того не скроется основной тонъ этого развитія -- умноженіе потребностей и увеличеніе средствъ и способовъ къ ихъ удовлетворенію. Нѣсколько сотъ лѣтъ тому назадъ было гораздо меньше разновидностей пищи или одежды, нежели въ настоящее время. То же скажемъ мы и о разнообразіи, въ которыя облекается стремленіе къ общественной дѣятельности. Каждый годъ приноситъ какую-нибудь новинку; наблюдаются все новые и новые пути, которые избираетъ частная предпріимчивость для удовлетворенія общественныхъ потребностей. Потребность садиться на землю стала обнаруживаться среди образованныхъ русскихъ людей только за послѣднее время. Дальнѣйшее популяризованіе этой мысли посредствомъ печати поведетъ къ тому, что среди богатыхъ русскихъ людей найдутся лица, готовыя удѣлить за это денежныя средства. Было бы достаточно очень небольшихъ средствъ, чтобы сдѣлать первыя попытки въ этомъ направленіи. Слѣдуетъ воззвать къ предпріимчивости богатыхъ русскихъ людей и побудить ихъ къ образованію акціонернаго общества, которое и поставило бы себѣ цѣлью способствовать водворенію тѣхъ земледѣльцевъ изъ образованнаго класса, которые не могутъ устроиться на собственныя средства. Не легко собрать большой капиталъ для дѣла, смыслъ котораго еще не довольно уясненъ русскимъ обществомъ; немного найдется охотниковъ затрачивать большія средства для начинаній, которыя, повидимому, связаны со значительнымъ рискомъ. Но можно надѣяться образовать акціонерное общество съ капиталомъ тысячъ въ пятьдесятъ. Среди богатыхъ людей, да и среди лицъ со скромными средствами, но вполнѣ усвоившихъ идею этого движенія, найдутся охотники разобрать небольшое число акцій и принять на себя нѣкоторый рискъ, связанный съ этимъ дѣломъ уже вслѣдствіе его новизны. А на 50,000 можетъ быть устроено 50--100 дворовъ,-- довольно большой опытъ, способный дать цѣнныя указанія относительно этого движенія. Исключая изъ всего дѣла элементъ благотворительности, мы, въ то же время, требуемъ, чтобы ему было чуждо начало спекулятивное, чтобы акціонеры не считали этого предпріятія источникомъ обогащенія. Поэтому, дивидендъ на акціи долженъ быть ограниченъ низшимъ размѣромъ процента, который знакомъ нашему рынку; такими являются 4% годовыхъ. При такой высотѣ процента, весь расходъ заемщиковъ, включая и погасительные платежи, не превыситъ 5--5 ¹/₂% годовыхъ, т.-е. нормы, которая извѣстна нашему денежному рынку. Акціонерное общество, поставившее себѣ такую задачу, дѣйствовало бы наиболѣе цѣлесообразно, если бы употребило часть своего капитала,-- положимъ, половину,-- на пріобрѣтеніе участка земли, соотвѣтствующаго его будущему назначенію. Покупка нѣсколькихъ сотъ десятинъ одновременно, даже въ мѣстности густо-населенной, подъ городомъ, гдѣ ведется довольно интензивное хозяйство, позволило бы пріобрѣсти ихъ за недорогую цѣну. На такомъ участкѣ и могли бы быть основаны 2--3 колоніи, каждая изъ 15--25 дворовъ. Другая же половина акціонернаго капитала должна быть предназначена для выдачи ссудъ на устройство домовъ, пріобрѣтеніе скота и орудій. Мы предпочли бы возможно болѣе простую организацію этого акціонернаго предпріятія: въ началѣ -- никакихъ закладныхъ листовъ, выдачи заемщикамъ ссудъ наличными деньгами. Только одно обстоятельство представляетъ затрудненіе: такой подборъ заемщиковъ, чтобы акціонерное общество получило ручательство точнаго исполненія ими ихъ обязательствъ. Этотъ вопросъ рѣшается очень легко, когда кредиторъ имѣетъ дѣло съ заемщиками-крестьянами: круговая порука съ ихъ стороны является для заимодавца надежною гарантіей. Когда ссуду получаетъ крестьянинъ, то заимодавецъ знаетъ, что должникъ, какъ коренной земледѣлецъ, при сколько-нибудь благопріятныхъ условіяхъ погоды, уплатитъ свой долгъ изъ привычнаго ему сельско-хозяйственнаго промысла. Если онъ не захочетъ платить, то кредиторъ можетъ постепенно выручить сумму, данную въ долгъ, изъ заработковъ должника, связанныхъ съ сельскимъ хозяйствомъ. Здѣсь же дѣло представляется въ иномъ свѣтѣ. Земледѣльцы изъ образованнаго класса будутъ нѣкоторое время казаться кредиторамъ менѣе надежными должниками, нежели крестьяне. Ихъ дѣйствительная или даже только предполагаемая неопытность въ земледѣльческихъ работахъ будетъ заставлять кредиторовъ думать, что они могутъ оказаться неисправными должниками и при благопріятныхъ для сельскаго хозяйства условіяхъ; поэтому и круговая порука не можетъ считаться вполнѣ прочною гарантіей. Кредиторъ можетъ также думать, что если бы подобный должникъ не хотѣлъ платить, то нельзя. будетъ взыскать изъ его заработка, ибо эти люди, будучи новичками въ земледѣліи, обыкновенно не имѣютъ другаго источника доходовъ. Кредиторъ будетъ смѣло запродавать землю и этимъ людямъ, такъ какъ онъ не несетъ риска: въ случаѣ неисправности покупателя, онъ можетъ продать землю или отдать ее въ аренду третьему лицу. Но онъ будетъ колебаться при выдачѣ денежной ссуды. Когда пройдетъ періодъ первыхъ (и, прибавимъ, удачныхъ) попытокъ, то и земледѣльцы изъ образованнаго класса будутъ считаться вполнѣ надежными должниками; теперь же нужно изыскать средства, способныя уменьшитъ недовѣріе и устранитъ колебанія, которыя помѣшали бы развитію кредита въ самомъ его зародышѣ. Единственно вѣрнымъ средствомъ мы считаемъ такой подборъ участниковъ, чтобы кредиторы придавали круговой порукѣ большее значеніе. Поселенія смѣшаннаго типа, на которыя мы указывали, уже способны увеличить въ глазахъ кредиторовъ значеніе круговой поруки должниковъ.

Если въ данной группѣ землевладѣльцевъ есть нѣсколько коренныхъ крестьянъ,-- такъ будетъ разсуждать кредиторъ,-- то, вѣроятно, и остальные участники имѣютъ навыкъ къ сельско-хозяйственному промыслу; иначе здравый смыслъ удержалъ бы простаго русскаго человѣка отъ вступленія въ такой союзъ. Но группа землевладѣльцевъ получитъ въ глазахъ кредиторовъ окраску полной благонадежности, если въ ея составѣ будутъ 2--3 лица, настолько зажиточныхъ, что они, сѣвъ на землю, сполна оплатятъ свой земельный пай и приступятъ къ обзаведенію хозяйствомъ на собственныя средства. Если въ группѣ изъ 15 семей будутъ только 2 такихъ семьи, то круговая порука, связующая всѣхъ членовъ группы, легко откроетъ имъ кредитъ. И кредиторы (въ данномъ случаѣ акціонерное общество) будутъ придавать круговой порукѣ значеніе, главнымъ образомъ, не потому, что у двухъ-трехъ участниковъ есть кое-какіе гроши, достаточные для постройки избы, покупки коровы и лошади, а потому, что такіе люди обдуманно подбираютъ товарищей, вступаютъ въ тѣсное общеніе съ тѣми, кто и работать умѣетъ, и отличается добрымъ поведеніемъ. Мы получаемъ отсюда еще одно побужденіе высказаться за основаніе небольшихъ колоній -- въ 10, 15, много-много въ 20 семей: чѣмъ болѣе многолюдны будутъ поселенія, тѣмъ труднѣе сдѣлать подборъ участниковъ, тѣмъ менѣе возможно тѣсное общеніе между всѣми членами, а потому тѣмъ болѣе поводовъ къ размолвкамъ, ссорамъ и даже крушенію. Мы опредѣлили очень скромными цифрами размѣры акціонернаго общества, которое должно облегчить первыя попытки. Пятьдесятъ тысячъ -- сумма ничтожная; но еслибы первоначально удалось собрать для этой цѣли только 20,000 руб., и то можно было бы устроитъ 25--40 семействъ, два-три поселенія. По новизнѣ дѣла и это было бы очень замѣтнымъ явленіемъ въ нашей общественной жизни. Позднѣе, когда это явленіе приметъ болѣе широкіе размѣры, на него обратятъ вниманіе земства и правительство; тогда наступитъ время организовать для земледѣльцевъ этого класса общественный кредитъ.

6) Какую же пользу могутъ принести деревнѣ эти поселенія? Кто вѣритъ въ могущество знанія, въ доброе, облагораживающее вліяніе культуры, тотъ согласится, что притокъ этихъ силъ къ землѣ способенъ произвести самое плодотворное дѣйствіе. Это дѣйствіе не можетъ обнаружиться съ одного удара. Но я убѣжденъ, что такія поселенія послужатъ, прежде всего, распространителями улучшеній въ крестьянскомъ хозяйствѣ, и скорѣе, чѣмъ болѣе будетъ въ нихъ силенъ крестьянскій элементъ. Крестьяне заимствуютъ улучшенія, если нѣсколько лѣтъ кряду наблюдаютъ ихъ полезное дѣйствіе въ сосѣднихъ хозяйствахъ. Теперь крестьяне обыкновенно перенимаютъ кое-что у крупныхъ и чаще у среднихъ сельскихъ хозяевъ; гораздо охотнѣе будутъ дѣлать крестьяне такія заимствованія отъ мелкихъ хозяевъ, какими будутъ поселенія интеллигентовъ. Крупныя и среднія хозяйства всѣмъ своимъ складомъ настолько отличаются отъ хозяйства крестьянскаго, что, сталкиваясь съ ними, крестьянинъ видитъ въ нихъ чуждую для себя среду. Наши поселенія будутъ крестьянскими хозяйствами болѣе развитаго, высшаго типа; въ нихъ крестьянинъ будетъ видѣть явленіе гораздо болѣе близкое. Мы полагаемъ, что особенно полезно можетъ быть вліяніе артельной формы, общаго труда въ колоніяхъ, для котораго въ нашемъ народѣ есть такъ много благопріятныхъ условій. Однако, можно съ полнымъ правомъ ожидать, что колоніи будутъ оказывать вліяніе не на одно сельское хозяйство, но и вообще на культуру сосѣднихъ поселеній: онѣ облегчатъ окрестнымъ деревнямъ доступъ къ книгѣ, къ знанію. При помощи этихъ колоній будетъ все болѣе упрочиваться взаимное уваженіе и довѣріе между простолюдинами и членами образованнаго класса.

7) Какова же будущность этихъ стремленій? Число лицъ, которыя будутъ садиться на землю, должно возростать. Облегчительнымъ для этого условіемъ будетъ служить все большее сближеніе между простымъ матеріальнымъ трудомъ и разными видами занятій, составляющихъ удѣлъ привилегированныхъ классовъ. Такому сближенію будутъ способствовать распространеніе знанія и развитіе соціальнаго законодательства. Важнѣйшею причиной, которая удерживаетъ матеріальный трудъ на очень низкомъ уровнѣ, служить отсутствіе у работника досуга, необходимость посвящать своей работѣ всю жизнь, невозможность удѣлять хотя немного времени для умственнаго развитія, способнаго приближать его къ выше стоящимъ общественнымъ слоямъ. Развитіе фабричнаго законодательства, сокращеніе рабочаго дня будутъ обезпечивать такой досугъ и сглаживать пути для умственнаго развитія. Начальная школа, непрерывно возростая, сдѣлаетъ послѣдующія поколѣнія крестьянъ также людьми съ извѣстнымъ образованіемъ. Все вмѣстѣ взятое будетъ закрѣплять въ русскомъ обществѣ убѣжденіе, что образованіе, среднее и даже высшее, не есть только ярлыкъ, открывающій человѣку доступъ ко всякой бумажной работѣ, что оно вполнѣ примиряется со всѣми видами ручнаго труда и, особенно, съ трудомъ земледѣльческимъ. Все болѣе будетъ упрочиваться сознаніе, что Россія, по условіямъ своего хозяйства, особенно нуждается въ приливѣ къ землѣ знанія, что въ этомъ лучшій залогъ ея матеріальнаго благосостоянія и обще-культурнаго роста.

А. Исаевъ.

"Русская Мысль", кн.X, 1892

Оставить комментарий Исаев Андрей Алексеевич (bmn@lib.ru) Год: 1892 Обновлено: 22/03/2023. 70k. Статистика. Статья: Публицистика Публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:

Исаев Андрей Алексеевич Земледельцы из образованного класса

Земледѣльцы изъ образованнаго класса.

Исаев Андрей Алексеевич
Земледельцы из образованного класса