Илличевский Алексей Дамианович
Путешествие на Сент-Бернард

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СѢВЕРНЫЕ

цвѣты

на 1826 годъ,

СОБРАННЫЕ

Барономъ Дельвигомъ.

ИЗДАНЫ

Иваномъ Слёнинымъ.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,
у книгопродавца Ивана Слёнина.

ПУТЕШЕСТВІЕ

на Сентъ-Бернардъ.

  
             О, кто бы въ сей груди возжёгъ
             Духъ пылкій, вдохновенный Барда,
             Чтобъ живо я представить могъ
             Походъ мой къ высотамъ Бернарда,
             Красу и ужасъ здѣшнихъ мѣстъ,
             Слѣды погибшихъ въ сей пустынѣ,
             И тамъ Христовъ священный крестъ,
             Гдѣ вранъ не залеталъ донынѣ.
             Не позабуду въ жизнь мою
             Гостепріимства добрыхъ братій;
             Для всѣхъ пришельцевъ въ семъ краю
             Отверзта нѣжность ихъ объятій.
             Обѣтъ ихъ; путника спасать
             На крутизнахъ и на стремнинахъ,
             Усталымъ помощь подавать,
             Погрязшихъ отрывать въ лавинахъ,
             Трудишься не для мзды земной,
             Жизнь ближнихъ искупать своею;
             Чей подвигъ выше? Гдѣ герой,
             Кого имъ уподобишь смѣю?
  
   Кто ѣдетъ изъ Швейцаріи на Сентъ-Бернардъ, не минуетъ Мартини или Мартинала, небольшаго городка нижняго Валлиса, лежащаго на берегу Роны. Лучше сказать, отсюда обыкновенно предпринимается это путешествіе. Мы пришли сюда съ товарищемъ моимъ Л., веселымъ, добродушнымъ Шотландцемъ, изъ самаго Шамуня пѣшкомъ, а далѣе хотѣли пуститься на мулахъ; почему, при входѣ въ гостинницу, первымъ моимъ дѣломъ было заказать къ завтраму пару ихъ съ проводникомъ, Прямо противъ оконъ нашей комнаты возвышались на пригоркѣ, въ самомъ живописномъ положеніи, развалины древняго замка герцоговъ Савойскихъ, съ высокою башнею, еще довольно уцѣлѣвшею. Но, утомленнымъ отъ Суворовскаго перехода черезъ Col de balme и Forlas, намъ было не до нихъ, и мягкая постель на тотъ разъ казалась намъ примѣчательнее развалинъ самой Пальмиры.
   Назавтра разбудили насъ со свѣтомъ. До монастыря 12 часовъ пути; по этому въ которомъ часу утра отправиться отсюда, въ томъ часу вечера прибудемъ на мѣсто. Отцы же монастырскіе ждутъ къ себѣ въ седьмомъ часу, въ которое время у нихъ вечерняя трапеза. Договорившись съ проводникомъ, мы не замедлили отправиться. Цѣна здѣсь за мула пять рублей на день. Трактирщикъ, отпуская насъ, отложилъ разсчитаться по возвращеніи: какой вѣжливой! Но собственно это значило: милости просимъ опять ко мнѣ, а тамъ уже за все получимъ съ васъ разомъ вдвое.
   День былъ прекрасной. Миновавъ предмѣстье Мартини, лежащее въ 1/4 часа отъ города, въѣхали мы въ долину d'Entremont, простирающуюся отъ самаго большаго Сентъ-Бернарда по всему теченію Дрансы. Вершины сей горы еще невидно; одинъ Pic du Mont Vélan возносится, покрытый всегдашнимъ снѣгомъ, господствуя надъ окружными высотами. Широкая и гладкая дорога поднимается почти непримѣтно. Вообразивъ прежде дикую, утесистую, едва проѣзжую дорогу,мы начинали теперь жалѣть, что взяли муловъ. Ѣхать лѣнивымъ шагомъ по ровному почти мѣсту, казалось намъ скучно и какъ бы совѣстно. А потому, отдавши ихъ проводнику, шли мы болѣе пѣшкомъ. Живописные берега Дрансы, обворожая взоръ, не давали чувствовать усталости. Не знаю отъ чего, по здѣшніе ландшафты нравились мнѣ болѣе всѣхъ видѣнныхъ. Яблони и груши, хранимыя отъ вѣтровъ окружающими ихъ высотами, сопутствовали намъ отъ самаго Мартини. Крупные скаты горъ трудолюбіе жителей обратило въ пашни, и удивленный взоръ замѣчаетъ бразды плуга тамъ, гдѣ не подозрѣвалъ бы и слѣда человѣческаго. За St. Branchier, лежащемъ въ двухъ миляхъ, скала преграждаетъ путь страннику. Дорога шла прежде подъ нею, но послѣ необычайнаго разлитія водъ въ 1818 году, Дранса, перемѣнивъ свое теченіе, заняла это мѣсто, и волна шумитъ теперь тамъ, гдѣ раздавались шаги усерднаго богомольца или любопытнаго, какъ мы, путешественника. Попечительное правительство, прорубивъ насквозь скалу, устроило галлерею въ 44 туаза длиною, достаточной ширины для проѣзда въ chars à bane, линейкахъ, употребляемыхъ здѣсь вмѣсто дорожныхъ экипажей. Въ срединѣ галлереи сдѣлано отверстіе для свѣта, однако же онъ слабъ и не дастъ замѣтить, что ѣдешь подземельемъ. У Орсіера долина d'Entremont соединяется съ другою, именуемою Ferret, и принимаетъ влѣво, тогда какъ эта уклоняется вправо. Въ Liddes, до котораго 4 мили, дѣлаютъ halte, муловъ кормятъ, а трактирщику отъ путешественниковъ перепадаетъ лишній талерь. Здѣсь также вѣрятъ въ долгъ, въ твердой надеждѣ, что и на обратномъ пути не обойдутся безъ контрибуцій.
   Въ часу отъ Liddes какое бы вы думали мѣсто? Петербургъ, да, Петербургъ, но не тотъ, въ которомъ столько васъ, товарищей моего дѣтства, не воображающихъ, можетъ быть, въ эту минуту, что вашъ другъ, залетавшій иногда въ жару воображенія за облака, дѣйствительно теперь поднимается къ нимъ, хотя не на Пегасѣ, а на мулѣ, ступающемъ вѣрнѣе и не столь опасномъ для сѣдока. Петербургъ, или лучше le bourg de Saint-Pierre, скромная деревушка съ каменными выбѣленными домиками, послѣднее обитаемое мѣсто на пути въ монастырь. Читая на нѣмецкой картѣ моего спутника Sanct-Petersburg, охотно предавался я пріятному обману и хотѣлъ вѣрить, что это нашъ родной, руской городъ. Зачѣмъ, думалъ я, географъ, поставившій здѣсь имя его, не чародѣй, могущій по мановенію жезла замѣнить эту бѣдную колокольню блестящимъ Адмиралтейскимъ шпилемъ и маленькую Дрансу величественною нашею Невою? Что если бы изъ-за 2000 верстъ хотя на мгновеніе явилась сюда столица наша, какъ иногда въ волшебной пьесѣ по знаку свистка выходитъ изъ подполу дворецъ какой нибудь феи, среди пустыни, написанной на холстѣ! Здѣсь же бы въ самомъ дѣлѣ попали вы въ пустыню, какой и Гонзагу не случалось, можетъ быть, видѣть. Какъ бы кстати было мнѣ обнять васъ, милые, не прерывая моего путешествія. Тогда бы отъ васъ зависѣло продолжать вмѣстѣ прогулку на Сентъ-Бернардъ, какъ помните ли бывало (горные походы вѣдь намъ не новы) хаживали мы на Пулкову, или Дудоровскую. Но зачѣмъ строить воздушныя столицы? Мечты остаются мечтами. Очнешься отъ сна воображенія и вылетѣвшій вздохъ убѣждаетъ, что разлука еще горьче прежняго. У самаго выѣзда изъ bourg de St. Pierre глубокая пропасть отдѣляетъ цвѣтущую, обработанную долину отъ дикой, каменистой страны. Быстрой, обильной водами потокъ la Valsorey, свергаясь въ оную съ шумомъ, пѣною и кипѣніемъ, представляетъ первую картину дикости и служитъ фронтисписомъ ожидающихъ васъ видовъ. Каменный мостъ, котораго построеніе приписываютъ Карлу великому, ведетъ черезъ пропасть. Съ него водопадъ представляется огромнымъ бѣлымъ столпомъ, колеблющимся надъ бездною. Мы всходимъ на гору къ самому его жерлу и ложились на краю пучины; но смотрѣть его долго невозможно: быстрота паденія васъ, кажется, увлекаетъ, шумъ оглушаетъ, голова кружится, и вы спѣшите назадъ, чтобъ отдохнуть отъ поразительной сцены, и снова любоваться ею издали. Такъ жизнь большаго свѣта, сказалъ бы на моемъ мѣстѣ философъ, извлекающій наставленія изъ самой природы, издали кажется блестящею, плѣнительною, завидною, тогда какъ кружащіеся въ вихрѣ ея чувствуютъ одинъ только шумъ, приужденность и однообразіе.
   Въ bourg de St. Pierre показываютъ каменную римскую версту, Colonne militare, вдѣланную въ стѣну церковной ограды, и комнату, которую занималъ Бонапарте при переходѣ съ войскомъ чрезъ сію гору. Съ этой эпохѣ не перестаютъ воспоминать здѣшніе старожилы, и она есть безъ сомнѣнія важнѣйшая, если не единственная, въ исторіи всей этой страны. Сколько столѣтій проходило, и ничто не нарушало спокойствія сего уголка свѣта, удаленнаго отъ шума мірскаго, распрей, раздирающихъ человѣчество. Огражденные неприступностью этихъ хребтовъ, а еще болѣе бѣдностью своею, жители какого бы, казалось, могли ожидать нашествія? И вдругъ честолюбіе одного человѣка возбудило сіи горы отъ вѣковаго сна, наполнило тихія долины звукомъ громоносныхъ орудій, удививъ мирныхъ сыновъ Валлиса невиданнымъ зрѣлищемъ полчищъ, превозмогающихъ всѣ преграды, положенныя природою, чтобъ обагрить своею кровью чуждыя и далекія поля при кликахъ славы и отечества.
   Тотчасъ за мостомъ представляется взору обширная площадь, обведенная съ одной стороны стѣною утесовъ, а съ другой теченіемъ Дрансы. Тутъ имѣло французское войско свои биваки съ 15 по 21 Маія 1800 года. Намъ показывали, гдѣ разположена была конница, гдѣ пѣхота, гдѣ артиллерія. Проводникъ нашъ Ioseph Piota не упустилъ намъ рекомендовать себя за проводника Бонапарте, о которомъ насказалъ тысячу анекдотовъ и подробностей. По словамъ его, здѣсь разобрали артиллерію, колеса несли на рукахъ, а другія волокли по землѣ, задѣланныя въ деревянные цилиндры. Подъ каждое употреблено было до 60 человѣкъ. Собравшись къ переходу, вся армія снабжена была сухарями на три дни; достигнувъ же монастыря, каждый рядовой получалъ по стакану вина. Войско прошло мимо, не останавливаясь ни минуты; такъ, говоря мѣстнымъ сравненіемъ, лавина пролетаетъ, не касаясь шаткой хижины, тогда какъ утесы падаютъ, сокрушенные быстрымъ ея стремленіемъ.
   Гладкая дорога, по ту сторону бурга св. Петра, превращается въ каменистую; подъемъ становится круче; деревья замѣняются кустарниками; хлѣбопашество исчезаетъ; только на лугахъ наметанныя скирды возвѣщаютъ, что произрастеніе еще не прекратилось. Въ тѣсныхъ ущельяхъ мы едва могли разъѣзжаться съ лошадьми, которыхъ гнали поселяне, навьюченныхъ сѣномъ, Случилось даже, что мы роняли связки и принуждены были останавливаться, чтобы пособить поднять ихъ. Châlet или хижины, стоящія особнякомъ и служащія въ лѣтнее только время жилищемъ для пастуховъ, суть единственные слѣды населенія. Отъ послѣдняго châlet природа принимаетъ рѣшительно печать дикости и пустоши; растеніе едва кое-гдѣ проглядываетъ; мѣсто зеленыхъ холмовъ занимаютъ голыя скалы; дорога усыпана мелкимъ камнемъ, или пробита по гладкому утесу, или на крутизнахъ вымощена большими плитами; то идетъ по краю оврага, извиваясь узкою тропинкою, то уклоняется въ сторону и исчезая открываетъ между скалъ чистое мѣсто. Все мертво, одна Дранса шумитъ и пѣнится въ видѣ тысячи ручьевъ, образующихъ безпрестанныя паденія, то бѣжитъ вдоль дороги, то пересѣкаетъ ее; когда же на минуту скроется отъ взора, то отзывается слуху во глубинѣ пропастей. Вися надъ бездною, мы скользили на каждомъ шагу; мулы же, по привычкѣ своей, или надъ самымъ краемъ, заглядывали въ пропасть, и грозили намъ самымъ отважнымъ, но вѣроятно послѣднимъ въ жизни скачкомъ. Проводникъ то и дѣло кричалъ намъ, что не подобно бояться и дать имъ волю. Видъ мрачной природы наводитъ уныніе и на душу: мы ѣхали задумавшись, а товарищъ мой носясь мыслями по скаламъ родимой своей Шотландіи, а я воспоминая о Сибирскомъ моемъ знакомцѣ, Алтаѣ, который, при всей своей дикости, не перещеголяетъ здѣшняго своего Алпійскаго собрата.
   За часъ съ небольшимъ отъ монастыря открывается первое строеніе, принадлежащее къ нему: это la vacherie или скотной дворъ для коровъ и лошадей. Мы видѣли сихъ послѣднихъ съ жеребятами, пасущихся на скатѣ горъ. Жалкое пастьбище! Но, по трудности доставить сюда сѣно, ихъ пріучаютъ отыскивать скудный кормъ и въ лѣтнее время имъ довольствоваться. Далѣе немного, въѣзжаете вы на ровное мѣсто, названное путешественниками долиною мертвыхъ. Два печальные предмета поражаютъ ваши взоры; землянка, называемая здѣсь charnier, въ которой собраны кости несчастныхъ, погибшихъ на семъ бѣдственномъ переходѣ. Подлѣ же другое строеніе, не столько мрачное и съ виду получше, служащее въ зимнее время убѣжищемъ для застигнутыхъ непогодою или для усталыхъ въ пути. По сему назначенію, не всего ли приличнѣе назвать его зимовьемъ, какія для этаго въ пустыхъ и безлюдныхъ мѣстахъ устроены у насъ въ Сибири.
   Странное дѣло! Въ нѣсколько часовъ путешественникъ перемѣняетъ всѣ климаты. Глядя на природу, постепенно умирающую, на предметы, окружающіе его, едва вѣришь чувствамъ своимъ. Далеко ли еще за нимъ благословенныя долины, достойное преддверіе цвѣтущей, роскошной Италіи, а здѣсь отъ полей безплодной почвы до зимовья, стоящаго какъ бы на пути къ Ледовитому морю, все уже напоминаетъ о Сибири. Дикія козы, мелькая по крутизнамъ утесовъ, умножаютъ еще болѣе сходство мѣстъ, лежащихъ подъ столь различною широтою.
   Чѣмъ выше поднимаетесь, тѣмъ часъ отъ часу холодъ становится чувствительнѣе, наконецъ проникаетъ всѣ члены, и право, выѣхавши изъ Мартини въ самой теплой день, въ пору здѣсь было вспомнить о шубахъ, которыми запастись не догадались мы. За 1/4 часа до монастыря увидѣли мы въ половинѣ Августа необыкновенное зрѣлище: снѣгъ и преглубокой покрывалъ лощину, по которой шла дорога, это были остатки лавины, упавшей еще весною и неуспѣвшей растаять во все лѣто. Снѣгъ былъ столько крѣпокъ, что мулы наши ступали непроваливаясь. Извѣстно, что лавины засыпаютъ иногда пространство въ глубину футовъ на 80. Здѣсь только открывается монастырь св. Бернарда. Вы готовитесь услышать о готическомъ зданіи съ куполами, съ колокольнею, со всѣми украшеніями архитектуры, которая бы отвѣчала его извѣстности. Три небольшія, простыя, каменныя строенія, вышиною въ полтора этажа, имѣющія видъ обыкновенныхъ домовъ, вотъ все, что вы находите. Главный корпусъ, гдѣ церковь и келіи, по лѣвую руку; тутъ принимаютъ путешественниковъ; флигели по правую, и заняты службами. Строеніе разположено на площадкѣ среди утесовъ на самой верхней точкѣ дороги, ведущей въ Val d'Aoste, которая за монастыремъ начинаетъ уже спускаться къ низу. Окружныя горы вершинами своими составляютъ около него обширный, величественный амфитеатръ. Монастырь сей принадлежитъ къ Валлису и, завѣдывая всею долиною d'Entremont, стоитъ на самой границѣ сего Швейцарскаго кантона съ Піемонтомъ. Онъ есть высочайшее обитаемое мѣсто въ древнемъ мірѣ. Высоту его отъ поверхности морской полагаютъ въ 7,500 футовъ.
   Остановившись у крыльца, взошли мы въ коридоръ, гдѣ встрѣтилъ насъ отецъ ключарь и повелъ въ столовую, Было 6 часовъ; до трапезы братіи оставался часъ: но привѣтливый монахъ спросилъ, не хотимъ ли мы сѣсть за столъ одни, не ожидая общаго ужина. Принять это приглашеніе намъ показалось неловко, и хотя горный воздухъ и трудная дорога возбудили въ насъ сильный апетитъ, но мы, въ насъ сильной апетитъ, но мы, продрогши, довольствовались рюмкою киршвасера. Отецъ ключарь оставилъ насъ не надолго, по возвращеніи же предложилъ посмотрѣть библіотеку и собранія по разнымъ частямъ. Книгъ въ первой не много; намъ показали одинъ только манускриптъ, важности котораго не утверждаю. Здѣсь бюстъ изъ бѣлаго мрамора генерала Дезе, погребеннаго въ сей обители; не знаю, похожъ ли онъ, но въ лицѣ выраженіе героя. Собранія значительнѣе, но я не минералогъ, и потому не берусь судить о достоинствѣ показанныхъ намъ штуфовъ, a скажу только, что въ нихъ заключаются всѣ роды ископаемыхъ сей отрасли Альповъ. Нумизматическій кабинетъ состоитъ изъ рѣдкихъ римскихъ монетъ, медалей и пр., отысканныхъ большею частію подлѣ самаго монастыря, на мѣстѣ котораго стоялъ въ древности храмъ Юпитера. Въ собраніи семъ также много мѣдныхъ дощечекъ съ надписями, означающими благодарность сему богу за счастливый переходъ чрезъ сіе мѣсто: видно, сколь оно и въ то время почиталось опаснымъ. Слова Jovi Poenono, изображенныя на нѣкоторыхъ, были поводомъ къ разнымъ толкамъ антикваріевъ. Одни, переводя ихъ, Юпитеру Пуническому, выводятъ изъ того, что Аннибалъ на походѣ своемъ въ Италію переходилъ съ войскомъ чрезъ сію гору: заключеніе впрочемъ не очень основательное, и по всему, кажется, больше вѣроятія заслуживаютъ тѣ, которые полагаютъ, что быстрому Африканцу не за чѣмъ было итти окольною дорогою, но гораздо ближе черезъ Mont Cénis. Съ тѣхъ поръ, какъ Сардинское правительство вступило въ прежнее владѣніе Піемонтомъ и мѣсто древняго храма отошло къ нему, рытіе на немъ братіи возпрещено. Странная мѣра; кому бы ближе, какъ не ей, и поручить это дѣло? Многіе изъ монаховъ люди ученые, и для чего лишать анахоретовъ одного удовольствія, предоставленнаго имъ случаемъ? Съ другой стороны, что за расчетъ, когда лучшее уже выкопано, и какихъ сокровищъ предполагать въ сихъ мѣстахъ, гдѣ никогда не было и необходимаго для существованія человѣка?
   Въ разсматриваніи рѣдкостей наступило время трапезы. Мы застали братіи человѣкъ 8 и другихъ путешественниковъ до 12 съ разныхъ концевъ Европы. По прочтеніи молитвы отцы пригласили насъ сѣсть, а сами заняли мѣста между нами, чтобы не оставить гостей однихъ, а съ тѣмъ вмѣстѣ удовлетворить любопытству каждаго. Мой сосѣдъ монахъ, человѣкъ молодой (да и всѣ они молодыхъ лѣшъ), на вопросъ мой о числѣ братій, сказалъ мнѣ, что оно неопредѣлено, а бываетъ ихъ отъ 20 до 30. Настоятель обители именуется Prevôt, зависитъ непосредственно отъ Папы и по старости живетъ обыкновенно въ Мартини, куда переѣзжаютъ также и дряхлые изъ нихъ, неспособные къ службѣ, и больные, которымъ нельзя уже переносишь тамошняго климата. Вотъ, почему не замѣтилъ я изъ братіи ни одного стараго. Климатъ на вершинѣ св. Бернарда не только что нездоровъ, но для многихъ даже убійственъ. Воздухъ всегда самой суровой; тепла никогда болѣе не бываетъ 15®, и то очень рѣдко; утренники замѣтны почти все лѣто, и за нѣсколько времени до нашего прибытія, въ концѣ Іюля, было холоду до 4®. Монахи носятъ круглой годъ шерстяную одежду, но тѣмъ не менѣе подвергаются простудамъ, ревматизмамъ и груднымъ болѣзнямъ. Рѣдко кто пробудетъ здѣсь лѣтъ десять, не заплативъ здоровьемъ исполненію обѣтовъ своихъ среди сихъ пустынь, отверженныхъ природою и человѣкомъ. За то мы пользуемся однимъ важнымъ правомъ, замѣтилъ мнѣ отецъ: умирать не на С-тъ Бернардѣ, гдѣ нѣтъ довольно земли для погребенія умершихъ; все голый камень, и ни одинъ кустикъ распустившимися листьями не возвѣщаешь прихода весны. Начало сей обители относятъ къ половинѣ десятаго столѣтія. Основателемъ же оной почитаютъ св. Бернарда, бывшаго первымъ ея святителемъ. Въ теченіи трехъ лѣтнихъ мѣсяцевъ ходятъ между симъ мѣстомъ и окольными селеніями караваны муловъ, навьюченныхъ сѣномъ, дровами и другими нужными для монастыря запасами. Отъ 8 до 9 тысячь странниковъ, слѣдующихъ изъ Піемонта въ Валлисъ, или обратно, такъ какъ сей пунктъ есть кратчайшій, пользуются гостепріимствомъ обители. Пріѣзжающихъ изъ одного любопытства не бываетъ въ томъ числѣ и тысячи. Осенью сообщеніе становится труднѣе, и наконецъ совсѣмъ прерывается; путешественники не показываются; монахи провождаютъ туманные дни и долгія ночи полярной зимы одни, отдѣленные отъ прочихъ живыхъ существъ міра; раздается только паденіе лавинъ и вой вѣтровъ, свирѣпствующихъ вокругъ стѣнъ обители, въ которой и при шумѣ стихій не прерывается мирное пѣніе иноковъ, приносящихъ въ жертву Всевышнему не однѣ пѣсни хваленія, но и самихъ себя, если того нужда требуетъ во спасеніе человѣчества. Обязанность братіи въ зимнее время послѣ каждой непогоды выходить по дорогѣ къ монастырю на встрѣчу путешественникамъ для оказанія имъ нужной помощи. Сверхъ того каждый день отправляютъ они служителя, именуемаго maronier, до мѣста, назначеннаго убѣжищемъ для странниковъ, чтобы навѣдаться, нѣтъ ли тамъ кого, требующаго пособія, и оставить съѣстныхъ припасовъ будущему пришельцу. Для отысканія же усталыхъ, застигнутыхъ стужею, или погребенныхъ подъ снѣгомъ, водятъ они съ собою нарочно пріученныхъ къ тому собакъ. Кто не знаетъ собакъ Сентъ-Бернарда? Кто не слыхалъ объ этихъ животныхъ, служащихъ орудіемъ дѣятельнѣйшей благотворительности? Естественные друзья человѣка, они не оставляютъ его и въ сей странѣ недостатковъ и бѣдствій, но, раздѣляя съ нимъ опасности, избавляютъ, его часто отъ нихъ. По врожденному инстинкту собаки сіи слышатъ чутьемъ несчастнаго подъ снѣгомъ, лаемъ призываютъ на помощь и лапами помогаютъ вырывать его изъ сугроба. Были даже, говорятъ, примѣры, что они приносили къ обители найденныхъ ими замерзшихъ дѣтей. Много ли разумныхъ тварей похвалится подобными подвигами добра? Но къ сожалѣнію сіи животныя сами остаются иногда жертвою великодушныхъ своихъ поисковъ. Въ 1816 году паденіемъ лавины убило вдругъ трехъ собакъ, при чемъ погибъ и монастырской служитель, сопровождавшій ихъ. Узнавъ, что я Руской, хвалился мнѣ отецъ знакомствомъ съ нашимъ княземъ Б., котораго, въ бытность свою за сборомъ подаянія, встрѣтилъ гдѣ то въ Италіи и получилъ отъ него на монастырь 50 цехиновъ. Также превозносилъ онъ живущаго теперь въ Женевѣ статсъ-секретаря графа К., содѣйствію котораго обязанъ монастырь щедрыми приношеніями. На вопросъ мой, много ли сюда заѣзжаетъ Рускихъ, онъ не могъ вспомнить никого. Пересматривая книгу путешественниковъ, я тоже не нашелъ ни одного земляка. Кушанье наше состояло изъ супа, говядины съ картофелемъ, телятины съ салатомъ и десерта изъ орѣховъ и винныхъ ягодъ. Кромѣ, краснаго вина à discrétion разнесли послѣ жаркаго по рюмкѣ мушкателю. Изъ-за стола встали въ 8 часовъ, заключивъ трапезу молитвою. Тогда служитель монастырскій показалъ намъ отведенную для каждаго комнату. Мы съ Л. заняли одну; всѣ онѣ разположены по сторонамъ коридора. Комнатки маленькія, по необходимости самаго зданія; но постель и мебель не хуже, какъ во многихъ гостинницахъ. Соотвѣтственно климату, вездѣ двойныя рамы, двойныя двери. Жаль, что не заведено рускихъ печей. Въ нетопленномъ покоѣ я такъ прозябъ, что насилу согрѣлся, укрывшись тѣмъ, что случилось. Мы уже спали, когда прибыли въ монастырь Англичанка и двое Французовъ. Добрая братія, не смотря на позднее время, принялась хлопотать по прежнему и угостила новопріѣзжихъ съ тою же ласкою, какъ и насъ.
   На другой день разбудили насъ, по приказанію нашему, къ ранней обѣднѣ, которая отправляется въ 6 часовъ. Церковь старинная, небольшая. Главное украшеніе въ ней памятникъ Дезе, котораго остатки съ побѣднаго поля Маренго по приказанію Бонапарте перенесены сюда. Онъ сооруженъ изъ бѣлаго мрамора и вдѣланъ въ стѣнѣ. Барельефъ представляетъ послѣднія минуты генерала, падающаго съ лошади и поддерживаемаго своимъ адъютантомъ. Надписи нѣтъ никакой, да и для чего бы? Вообще не постигаю мысли назначить здѣсь мѣсто погребенія военному человѣку. Тюреннь, покоющійся въ храмѣ инвалиднаго дома, у мѣста; но въ семъ домѣ страннопріимства и благотворительности, гдѣ всего менѣе помышляютъ о славѣ земной и кровавыхъ побѣдахъ, приличнѣе бы храниться праху Говарда или Винцента де Поля. Безкорыстные отцы, угощая странниковъ, не принимаютъ никакой платы. Это у нихъ положенное правило. Но въ церкви заведена кружка, въ которую можно класть приношеніе, сколько кому угодно. Ни одинъ пріѣзжій конечно не упускаетъ по мѣрѣ возможности разплатиться симъ способомъ за оказанное гостепріимство. По отправленіи службы насъ позвали къ завтраку и подали кофе съ сухарями и масломъ.
   По желанію общества осмотрѣть положеніе обители, отецъ ключарь вызвался быть нашимъ проводникомъ, и повелъ насъ вокругъ озера. Лишь только собаки его увидѣли, какъ бросились къ нему и начали ласкаться. Видъ этихъ добрыхъ животныхъ доставилъ намъ удовольствіе, не менѣе прочихъ рѣдкостей сего мѣста. Собаки очень смирны, не лаютъ ни на кого, не кусаются и похожи на большихъ дворовыхъ. Онѣ бѣжали за нами во все время прогулки, и легко представить, что никто не упустилъ подозвать и приласкать ихъ. Мы видѣли собакъ до пяти; климатъ и для нихъ вреденъ; года три или четыре все время ихъ службы. Озеро монастырское не велико и отличается только чернымъ цвѣтомъ воды. Можетъ быть, каменное дно или окружающія его горы темнаго цвѣта производятъ это дѣйствіе. Въ немъ полагаютъ множество монетъ, и не безъ основанія. У древнихъ было обыкновеніе бросать деньги въ воду, призывая боговъ къ споспѣшествованію въ какомъ либо предпріятіи. Мѣсто храма на южной его сторонѣ, нѣсколько возвышенное, примѣтно по отломкамъ мрамора и кирпича, валяющимся во множествѣ. Чего стоило построеніе его Римлянамъ, если представить высоту горы, трудность доставлять сюда матеріалы, краткость времени, удобнаго для работы, недостатокъ способовъ для продовольствіи рабочихъ? Но было ли что невозможно соорудителямъ колоссовъ, въ которыхъ видитъ потомство труды полубоговъ и гигантовъ? Мнѣ попадались куски съ нарѣзками рѣзца; хотѣлось взять нѣсколько съ собою на память; но какъ сдѣлать, путешествуя налегкѣ? Одинъ изъ нашего общества Нѣмецъ, пришедшій сюда пѣшкомъ и страстный видно любитель древностей, не устоялъ противъ приманчивости римскихъ мраморовъ и плотно ими нагрузилъ карманы. Охота пуще неволи; но сомнѣваюсь,чтобы достало у него терпѣнія дотащиться съ камнями восвояси. Недалеко отсюда стоитъ граничный столбъ: властолюбіе возложило руку свою и на сіи голые безплодные хребты, которыми обладаніе никому никакой пользы принести не можетъ. Таковый знакъ присвоенія нигдѣ не у мѣста менѣе, какъ здѣсь, гдѣ человѣкъ, отдѣленный отъ міра, вознесенный за облака, забываетъ все земное, и страсти его подобныхъ, въ сообществѣ добродѣтельной братіи, кажутся ему ему мѣльче и ничтожнѣе. Проводникъ нашъ показалъ намъ монастырскій огородъ, бѣдный огородъ, для котораго надобно было возить землю изъ-за нѣсколькихъ верстъ; гряды двѣ капусты и салату, вотъ и все! Чего же болѣе ожидать тамъ, гдѣ цѣлой годъ не бываетъ 12 ясныхъ дней? Монахи разводятъ эту зелень какъ рѣдкость и для одного только удовольствія. Послѣдній предметъ нашего любопытства быль совсѣмъ особаго и страннаго рода, какому нигдѣ, можетъ быть, не найти подобнаго: это низменный домикъ, именуемый le caveau, въ которомъ складываются найденныя мертвыя тѣла. Всегдашній холодъ не допускаетъ ихъ до гніенія; черты лица сохраняютъ видъ свой въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ, послѣ чего тѣло сохнетъ и становится подобно муміи. Ужасенъ видъ непогребенныхъ мертвецовъ, разположенныхъ рядами и большею частію по недостатку мѣста приставленныхъ къ стѣнѣ стоймя: ихъ насчиталъ я до двадцати. Но что и въ гробницахъ, служащихъ одному тщеславію живыхъ, а не спокойствію усопшихъ? Этотъ способъ изтлѣвать не снѣдію червей, не въ тѣсномъ гробѣ, а въ комнатѣ на свѣжемъ воздухѣ, и не одному, а въ обществѣ хотя и молчаливомъ, мнѣ по крайней мѣрѣ больше нравится, и не всякому ли покажется, при всей странности своей, менѣе мрачнымъ и даже нѣсколько отраднымъ? Жаль только, что въ этомъ отношеніи не вездѣ Сентъ-Бернардская температура. А право если живые здѣсь нуждаются и терпятъ, то мертвые пользуются всѣми выгодами; братія страдаетъ отъ вліянія климата, но покойники конечно не пожалуются.
   Воротившись въ обитель, я видѣлъ уже многихъ собиравшихся къ отъѣзду. Хотя гостепріимные отцы позволяютъ и трое сутокъ гостить у нихъ, но лучше провести эти дни у подошвы, нежели на вершинѣ Сентъ-Бернарда. Догадливый проводникъ осѣдлалъ уже муловъ и стоялъ съ ними у крыльца. Я имѣлъ только время, уложивъ дорожную свою сумку, поблагодарить добрую братію и въ особенности отца ключаря. Но прежде, нежели мы простились, они вручили мнѣ книгу, прося записать свое имя. Это одно они позволяютъ себѣ въ отношеніи къ путешественникамъ, и то при самомъ прощаніи. Объ отечествѣ же вашемъ, званіи и (подивитесь въ католической землѣ) вѣроисповѣданіи не услышите ни одного вопроса. Вписавшись, какъ должно, я прибавилъ по-руски; "первый Руской въ семъ году на Сентъ-Бернардѣ. Климатъ суровѣе Сибирскаго, по крайней мѣрь въ Августѣ не зябъ я на берегахъ Енисея. Природа угрюма и скупа. Но гостепріимство доброй братіи замѣняетъ здѣсь всѣ дары ея, и путникъ оставляетъ обитель, съ сердцемъ, утѣшеннымъ видомъ христіанскихъ добродѣтелей, достойныхъ украшать не сію пустыню, но эдемъ."

А. Илличевскій.

   19 Августа,
   1824.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru