Хлебников Велимир
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Закон качелей велит..."
    "Люди, когда они любят..."
    "Сон - то сосед снега весной..."
    Па-люди
    "О, если б Азия сушила волосами..."
    Праотец
    "Девушки, те, что шагают..."
    "Волга! Волга!.."
    "В тот год, когда девушки..."
    "Ласок Груди среди травы..."
    "Вши тупо молилися мне..."
    "Солнца лучи в черном глазу..."
    Отказ
    "Оснегурить тебя..."
    "Приятно видеть..."
    "Не чертиком масленичным..."
    Я и Россия

   Русский верлибр: Антология.
   СПб.: "ЛИО РЕДАКТОР", 1997
   
             
             
   

Велимир ХЛЕБНИКОВ

   

* * *

             Закон качелей велит
             Иметь обувь то широкую, то узкую.
             Времени то ночью, то днем,
             А владыками земли быть то носорогу, то человеку.
   

* * *

             Люди, когда они любят,
             Делающие длинные взгляды
             И испускающие длинные вздохи.
             Звери, когда они любят,
             Наливающие в глаза муть
             И делающие удила из пены.
             Солнца, когда они любят,
             Закрывающие ночи тканью из земель
             И шествующие с пляской к своему другу.
             Боги, когда они любят,
             Замыкающие в меру трепет вселенной,
             Как Пушкин -- жар любви горничной
                                                               Волконского.
   

* * *

             Сон -- то сосед снега весной,
             То левое непрочное правительство
                                                     в какой-то думе.
             Коса то украшает темя, спускаясь на плечи,
                                                               то косит траву.
             Мера то полна овса, то волхвует словом.
   

ПА-ЛЮДИ

             Птица, стремясь ввысь,
             Летит к небу,
             Панна, стремясь ввысь,
             Носит высокие каблуки.
             Когда у меня нет обуви,
             Я иду на рынок и покупаю ее.
             Когда у кого-нибудь нет носу,
             Он покупает воску.
             Когда у народа нет души,
             Он идет к соседнему
             И за плату приобретает ее --
             Он, лишенный души!!!
   

* * *

             О, если б Азия сушила волосами
             Мне лицо -- золотым и сухим полотенцем,
             Когда я в студеном купаюсь ручье.
             Ныне я, скромный пастух,
             Косу плету из Рейна и Ганга и Хоанхо.
             И коровий рожок лежит около --
             Отпиленный рог и с скважиной звонкая трость.
   

ПРАОТЕЦ

             Мешок из тюленей могучих на теле охотника,
             Широко льются рыбьей кожи измятые покровы.
             В чучеле сухого осетра стрелы
             С орлиными перышками, дроты прямые и тонкие,
             С камнем, кремнем зубчатым на носу вместо
                                 клюва и парою перьев орлиных на хвосте.
             Суровые могучие открыты глаза, длинные
                                           жестокие волосы у охотника.
             И лук в руке, с стрелою наготове, осторожно
                                                               вытянут вперед,
             Подобно оку бога в сновидении, готовый
                                 ринуться певучей смертью: Дззи!
             На грубых круглых досках и ремнях ноги.
   

* * *

             Девушки, те, что шагают
             Сапогами черных глаз
             По цветам моего сердца.
             Девушки, опустившие копья
             На озера своих ресниц.
             Девушки, моющие ноги
             В озере моих слов.
   

* * *

             Волга! Волга!
             Ты ли глаза-трупы
             Возводишь на меня?
             Ты ли стреляешь глазами
             Сел охотников за детьми,
             Исчезающими вечером?
             Ты ли возвела мертвые белки
             Сел самоедов, обреченных уснуть,
             В ресницах метелей,
             Мертвые бельма своих городов,
             Затерянные в снегу?
             Ты ли шамкаешь лязгом
             Заколоченных деревень?
             Жителей нет -- ушли,
             Речи ведя о свободе.
             Мертвые очи слепца
             Ты подымаешь?
             Как! Волга, матерью,
             Бывало, дикой волчицей
             Щетинившая шерсть,
             Когда смерть приближалась
             К постелям детей --
             Теперь сама пожирает трусливо детей,
             Их бросает дровами в печь времени?
             Кто проколол тебе очи?
             Скажи, это ложь!
             Скажи, это ложь!
             За пятачок построчной платы!
             Волга, снова будь Волгой!
             Бойко, как можешь,
             Взгляни в очи миру!
             Граждане города голода.
             Граждане голода города.
             Москва, остров сытых веков
             В волнах голода, в море голода,
             Помощи парус взвивай.
             Дружнее, удары гребцов!
   

* * *

             В тот год, когда девушки
             Впервые прозвали меня стариком
             И говорили мне: "Дедушка", -- вслух презирая
             Оскорбленного за тело, отнюдь не стыдливо
             Поданное, но не съеденное блюдо,
             Руками длинных ночей,
             В лечилицах здоровья,--
             В этом я ручье Нарзана
             Облил тело свое,
             Возмужал и окреп
             И собрал себя воедино.
             Жилы появились на руках,
             Стала шире грудь,
             Борода шелковистая
             Шею закрывала.
   

* * *

             Ласок
             Груди среди травы,
             Вы вся -- дыханье знойных засух.
             Под деревом стояли вы,
             А косы
             Жмут жгут жестоких жалоб в желоб,
             И вы голубыми часами
             Закутаны медной косой.
             Жмут, жгут их медные струи.
             А взор твой -- это хата,
             Где жмут веретено
             Две мачехи и пряхи.
             Я выпил вас полным стаканом,
             Когда голубыми часами
             Смотрели в железную даль.
             А сосны ударили в щит
             Своей зажурчавшей хвои,
             Зажмуривши взоры старух.
             И теперь
             Жмут, жгут меня медные косы.
   

* * *

             Вши тупо молилися мне,
             Каждое утро ползли по одежде,
             Каждое утро я казнил их --
             Слушай трески,--
             Но они появлялись вновь спокойным прибоем.
             Мой белый божественный мозг
             Я отдал, Россия, тебе:
             Будь мною, будь Хлебниковым.
             Сваи вбивал в ум народа и оси,
             Сделал я свайную хату
             "Мы -- будетляне".
             Все это делал, как нищий,
             Как вор, всюду проклятый людьми.
   

* * *

             Ра -- видящий очи свои в ржавой и красной
                                                               болотной воде,
             Созерцающий свой сон и себя
             В мышонке, тихо ворующем болотный злак,
             В молодом лягушонке, надувшем белые пузыри
             в знак мужества,
             В траве зеленой, порезавшей красным
                                 почерком стан у девушки, согнутой с серпом,
             Собиравшей осоку для топлива и дома,
             В струях рыб, волнующих травы, пускающих
                                                               кверху пузырьки,
             Окруженный Волгой глаз.
             Ра -- продолженный в тысяче зверей и растений,
             Ра -- дерево с живыми, бегающими и думающими
                                           листами, испускающими шорохи, стоны.
             Волга глаз,
             Тысячи очей смотрят на него, тысячи зир и зин.
             И Разин,
             Мывший ноги,
             Поднял голову и долго смотрел на Ра,
             Так что тугая шея покраснела узкой чертой.
   

* * *

             Солнца лучи в черном глазу
             У быка
             И на крыле синей мухи,
             Свадебной капли чертой
             Мелькнувшей над ним.
   

ОТКАЗ

             Мне гораздо приятнее
             Смотреть на звезды,
             Чем подписывать
             Смертный приговор.
             Мне гораздо приятнее
             Слушать голоса цветов,
             Шепчущих: "Это он!" --
             Склоняя головку,
             Когда я прохожу по саду,
             Чем видеть темные ружья
             Стражи, убивающей
             Тех, кто хочет
             Меня убить.
             Вот почему я никогда,
             Нет, никогда не буду Правителем!
   

* * *

             Оснегурить тебя
             Пороши серебром.
             Дать большую метлу,
             Право гнать зиму
             Тебе дать.
   

* * *

             Приятно видеть
             Маленькую пыхтящую русалку,
             Приползшую из леса,
             Прилежно стирающей
             Тестом белого хлеба
             Закон всемирного тяготения!
   

* * *

             Не чертиком масленичным
             Я раздуваю себя
             До писка смешиного
             И рожи плаксивой грудного ребенка.
             Нет, я из братского гроба
             И похорон -- колокол Воли.
             Руку свою подымаю
             Сказать про опасность.
             Далекий и бледный, но не житейский
             Мною указан вам путь.
             А не большими кострами
             Для варки быка
             На палубе вашей
             Вам знакомых и близких.
             Да, я срывался и падал,
             Тучи меня закрывали
             И закрывают сейчас.
             Но не вы ли падали позже
             И гнали память крушений,
             В камнях невольно лепили
             Тенью земною меня?
             За то, что напомнил про звезды
             И был сквозняком быта этих голяков,
             Не раз вы оставляли меня
             И уносили мое платье,
             Когда я переплывал проливы песни,
             И хохотали, что я гол.
             Вы же себя раздевали
             Через несколько лет,
             Не заметив во мне
             Событий вершины,
             Пера руки времен
             За думой писателя.
             Я одиноким врачом
             В доме сумасшедших
             Пел свои песни-лекарства.
   

Я И РОССИЯ

             Россия тысячам тысяч свободу дала.
             Милое дело! Долго будут помнить про это.
             А я снял рубаху.
             И каждый зеркальный небоскреб моего волоса,
             Каждая скважина
             Города тела
             Вывесила ковры и кумачовые ткани.
             Гражданки и граждане
             Меня -- государства
             Тысячеоконных кудрей толпились у окон.
             Ольги и Игори,
             Не по закону
             Радуясь солнцу, смотрели сквозь кожу.
             Пала темница рубашки!
             А я просто снял рубашку --
             Дал солнце народам Меня!
             Голый стоял около моря.
             Так я дарил народам свободу,
             Толпам загара.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru