Хин Рашель Мироновна
Из дневников 1913 - 1917 гг. (О Марине Цветаевой)

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

P.M. Хин-Гольдовская

Из дневников 1913 -- 1917 гг.

О Марине Цветаевой

   Понедельник, 18 февраля <1913>
   Вчера были у детей, вернулись в 3 часа! Они, в первый раз, принимали своих знакомых, у которых они бывали эту зиму. Центральное место занимала, конечно, вся волошинская компания, которая состоит из двух частей: "обормотников" -- сюда входит своеобразная коммуна: мать Волошина {2} (старуха в штанах и казакине!), он сам и две сестры Эфрон --Лиля и Вера {3}. Они живут все на одной квартире, которую они сами окрестили именем: "обормотник"... Остальные: Марина Цветаева, двадцатилетняя поэтесса, жена 19-летнего Сережи Эфрона, ее младшая сестра Ася, тоже замужем за каким-то мальчиком (обе эти четы имеют уже потомство -- у Марины девочка, 6 месяцев, у Аси такой же мальчик, причем каждый из этих младенцев перебывал у 6 кормилиц -- по одной на месяц! Я называю эти "менажи" -- "Детский Сад"). Марина, Ася, Майя {4} (18-летняя русская француженка, пишет -- и как читает! очаровательные французские стихи) -- так сказать -- естественные сочлены "Обормотника". Толстые -- хотя и тесно с ними дружат, но уже понемножечку "отодвигаются" от этого кочевого табора и стремятся занять более солидное положение. Кандауров и Богаевский {5} -- что-то вроде почетных, сочувствующих посетителей. Как зрелище вся эта компания забавна чрезвычайно. Сестры Эфрон -- очень хороши собой, особенно Лиля. Марина и Ася вдвоем читают Маринины стихи. Стройные, хорошенькие, в старинных платьях, с детскими личиками, детскими нежными голосами, с детскими вздохами, по-детски нараспев они читают, стоя рядышком у стенки, чистые, трогательные, милые стихи... Ужасно странное впечатление! -- какое-то далекое-далекое, забытое, не нынешнее, словно на миг мелькнувшее во сне прошлое, которое сейчас-сейчас исчезнет. Майя читала по-французски -- про "королеву", "pastour'a" {6}, рыцаря -- такие далекие, лунные баллады. Читал и Макс -- как всегда хорошо и как всегда аффектированно, он отчеканивал каждое слово. Милый, добрый, ласковый, всезнающий, всех любящий -- и ко всем равнодушный Макс!.. Ученый эклектик, перипатетик, поэт, художник, философ, хиромант и божий человек, юродивый "без руля и без ветрил" -- русский "обормот" с головой Зевса и животом Фальстафа. Все они точно не живые, какая-то любопытная нелепость... Они ходят, говорят, декламируют, сочиняют, пишут, танцуют, бракосочетаются, рождают детей, едят, пьют, курят папиросы... И все это они проделывают, как выражается Таня, -- по-"игрушкиному"...
  
   Суббота, 12 июля <1914>
   В "Обормотнике" (так окрестил сам Макс свой "фаланстер" на Сивцевом Вражке и в Коктебеле) -- выбросили за борт все "условности", т.е. всякий порядок, всякую дисциплину... Но как и во всякой "коммуне", там создался свой "устав" -- в конце фальшивый и карикатурный. Взаимные восторги перед красотой, свободой и "лирической насыщенностью" каждого "момента"... Все любуются друг другом, собой, все на "ты". Брат Эфрон, Сергей, в 16 лет женился на 17-летней поэтессе Марине Цветаевой (очень красивая особа, с решительными, дерзкими до нахальства манерами); сестра этой Марины 15-летняя гимназистка вышла замуж за 15-летнего же гимназиста, кажется, третьеклассника, но зато пьяницу -- первоклассного. Этот супружеский "детский сад" обзавелся потомством -- у Марины девочка, у Аси -- не знаю кто. Марина, богатая и жадная, вообще несмотря на поэзию -- баба кулак! Муж ее -- красивый, несчастный мальчик Сережа -- туберкулезный, чахоточный. Имеется еще брат, старший, Петр {7}, который со смерти матери был в ссоре с сестрами из-за "наследства". Он обвинял сестер в утайке денег. Теперь он третий месяц умирает от злой чахотки, сестры поместили его в лечебницу, а сами расположились во флигеле у Миши! {8} Причем ни Миша, ни Эва {9} не сочли нужным -- перед отъездом даже предупредить нас, что они у нас в доме поселили жильцов. А жильцы расположились в доме, как у себя, -- целый месяц не давали паспорта, занимали нашу прислугу, запакостили весь флигель. Но и этого показалось им мало. Несколько дней тому назад, никого не предупредив, в два часа ночи -- Лиля водворила во флигеле прибывших из Коктебеля Марину, Сережу, их няньку с ребенком и кошку. В четыре часа утра Марина по телефону разбудила Милю {10} (с кот<орым> она едва знакома) и спрашивала -- нет ли у него знакомого доктора, так как ее супруг захворал. Утром Он<исим> Бор<исович> {11} уже не мог пить чай и заниматься в своем саду, ибо им уже завладела нянька с ребенком. Постель Миши занял больной, комнату Тани -- нянька с ребенком, кабинет -- Марина, столовую -- Лиля. Дом сразу обратился в хлев. Когда дворник попросил паспорт, Марина ответила: мы его забыли на даче -- и по телефону пожаловалась Миле на "приставанье" дворника. Миля сказал, что в Москве -- забастовки, и полиция может нас подвергнуть за держание беспаспортных 500 рубл. штрафу. Марина гордо ответила: я тогда сама заплачу! Миля возразил, что за это, кроме штрафа, домовладельцу грозит тюрьма. Поэтесса не смутилась и ответила: Бог милостив, не посадят!
  
   Среда, 16 июля<1914>
   Думаю, что дети теперь скоро вернутся. В Москве, в их флигеле, окончательно расположилась вся семья Эфронов. Сестрицы, братец, его жена (совершенно ломовой извощик -- эта поэтесса "Марина Цветаева"), ребенок, нянька, кошка. Они заполонили весь дом, весь двор, загоняли прислугу. Мы очутились точно в плену у башибузуков. При этом никто из них не только не счел нужным спросить -- могут ли они занять флигель, а даже не кланялись с Онисимом Борисовичем. Он, бедный, перестал ходить в сад! Когда дворник просил их дать паспорта, ему отвечали: не стоит, мы скоро уедем. А между тем в Москве введена чрезвычайная охрана! Флигель превратился в хлев. Я решила действовать энергично. Послала Макара, и он объявил, что "покорнейше" просит освободить флигель скорее, т.к. он нам необходим. Цыганский табор снялся. Но "дебелая Лиля" пожелала меня проучить: велела нашему канцелярскому мальчику передать мне конверт -- без адреса, -- в котором лежала записка -- без обращения -- гласящая: С.Я. Эфрон не болен заразной болезнью. Подпись: д-р (фамилия неразборчива).

Примечания

   1 Хин Рашель Мироновна (в первом браке Фельдштейн, во втором Гольдовская; 1863--1928) -- писательница, драматург. Печ. по: Минувшее. Исторический альманах. Вып. 21. -- М.-СПб., 1997.
   2 Волошина Елена Оттобальдовна (урожд. Глезер; в замуж. Кириенко-Волошина; 1850--1923) -- мать М.А. Волошина, была посаженной матерью на свадьбе М.И. Цветаевой и С.Я. Эфрона 27 января 1912 г. в Палашевской церкви в Москве.
   3 Эфрон Елизавета Яковлевна (Лиля; 1885-1976) -- сестра С.Я. Эфрона, педагог, режиссер. Эфрон Вера Яковлевна (1888--1945) -- сестра С.Я. Эфрона, актриса, впоследствии режиссер художественной самодеятельности.
   4 Кювилье Майя Павловна (в первом браке Кудашева, во втором -- Роллан; 1895-1985) -- поэтесса, переводчица.
   5 Кандауров Константин Васильевич (1865--1930) -- живописец, театральный художник. Богаевский Константин Федорович (1872--1943) -- художник.
   6 Пастушка (фр.).
   7 Эфрон Петр Яковлевич (1883-1914) -- старший брат С.Я. Эфрона, член партии эсеров, участник Московского вооруженного восстания. С 1907 по 1913 гг. скрывался за границей. Актер.
   8 Фельдштейн Михаил Соломонович (1884/85--1939) -- юрист, сын P.M. Хин-Гольдовской от первого брака, с 1919 г. муж В.Я. Эфрон.
   9 Фельдштейн Ева Адольфовна (урожд. Леви; 1886--1954) -- художница, в 1909-1918 жена М.С. Фельдштейна.
   10 Гингер Эммануил Иванович (1884--1953) -- юрист, племянник P.M. Хин-Гольдовской.
   11 Гольдовский Онисим Борисович (1856 или 1865--1922) -- адвокат, второй муж P.M. Хин.
  
   Источник текста: "Живое слово"
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru