Lib.ru/Классика: Харламов Иван Николаевич. Штундисты

ШТУНДИСТЫ.

Наша публика очень любитъ обобщать, а такъ какъ особаго дѣла она не имѣетъ, за знаніями особенно не гонится, потому что это скучно, то понятно, что у ней подчасъ накапливается столько самыхъ удивительныхъ обобщеній и заключеній, что и сама она, наконецъ, путается и перестаетъ понимать, въ чемъ дѣло. Стоитъ вамъ заикнуться о томъ, напр., что въ русскомъ сектантствѣ не особенно много раціонализма, какъ вамъ сейчасъ же говорятъ: "а, вы не сочувствуете сектантству, вы противъ свободы совѣсти, вы противъ идеаловъ будущаго!..." И не успѣете вы рта раскрыть для оправданія себя отъ столь неосновательныхъ обвиненій, какъ, съ другой стороны, вамъ предъявляютъ еще обвинительный пунктъ. "Вы, говорятъ, отрицаете единственный "свѣтлый лучъ" въ темной народной массѣ и насъ, насъ убиваете!... Пускай наше убѣжденіе въ наличности раціонализма и соціальнаго элемента въ сектантствѣ есть нераціональная иллюзія, пусть вы правы, но отъ этой вашей правды въ нашей собственной жизни изсякаетъ всякій смыслъ; мы сами себѣ кажемся одинокими въ борьбѣ съ окружающимъ насъ темнымъ царствомъ; мы должны думать, что у насъ есть союзники въ массѣ, сектанты, что наши стремленія есть въ значительной степени и ихъ стремленія. Разъ этого нѣтъ, у насъ руки опустятся въ борьбѣ" etc.

Штунда, въ особенности со времени своего появленія, завоевала себѣ симпатію публики именно потому, что въ ней видятъ наиболѣе полное развитіе раціоналистическаго пріема религіозной мысли и преимущественное преобладаніе соціальной, экономической стороны надъ религіозной. Такъ что, принимаясь трактовать объ этой сектѣ и опять-таки не въ смыслѣ признанія за нею будто бы присущихъ ей свойствъ, рѣшительно слѣдуетъ сказать что-нибудь "въ оправданіе" возможныхъ обвиненій и заключеній. Что касается тѣхъ, кому изреченіе поэта о возвышающемъ насъ обманѣ представляется непререкаемымъ, съ ними спорить нечего: "на вкусъ указчика нѣтъ". Ä вотъ людямъ, которые упрекаютъ въ недостаткѣ сочувствія въ сектантамъ, слѣдуетъ сказать, что настоящее сочувствіе изслѣдователя выражается не въ облизываньи и размазываньи изслѣдуемаго предмета, а именно въ пристальномъ и добросовѣстномъ наблюденіи, въ тщательномъ подборѣ всѣхъ его темныхъ и свѣтлыхъ сторонъ и въ ихъ объясненіи изъ условій и обстоятельствъ окружающей среды. Именно такъ мы старались и стараемся по мѣрѣ силъ изучать сектантство, и чѣмъ дальше идетъ наше изученіе, тѣмъ сильнѣе становится наше сочувствіе къ этимъ несчастнымъ мученикамъ бѣдной русской мысли. Мы не думаемъ, правда, чтобы сектанты были единственнымъ "свѣтлымъ лучемъ" въ "темномъ царствѣ" сермяжной массы. Мы твердо убѣждены, что въ этой массѣ и теперь, да и прежде, исканіе правды выражается не въ одной только формѣ образованія религіозныхъ идей и сектъ, но нисколько не отрицаемъ правомѣрности и этой формы, и на ряду съ другими способами исканія правды привѣтствуемъ и эти подчасъ угловатыя и нескладныя движенія народной мысли. И мы не понимаемъ, почему почтенно и заслуживаетъ нашего уваженія раціоналистическое исканіе правды, а всякое другое лишено всякаго значенія и интереса? Исканіе правды, какъ признакъ живой души, какъ горячее, искреннее желаніе "служить Богу въ духѣ и истинѣ", все равно прекрасно, какъ залогъ дальнѣйшаго развитія, все равно, каково бы ни было пониманіе этой правды, какое бы матеріальное содержаніе ни вкладывалось въ понятіе божества.

Относясь критически къ вопросамъ о раціонализмѣ и соціальномъ элементѣ, сомнѣваясь въ значительности количественнаго и качественнаго содержанія того и другаго въ нашихъ старыхъ и новыхъ сектахъ, мы преслѣдуемъ одну только цѣль -- показать, что въ сектантствѣ нѣтъ у насъ союзниковъ, какъ утверждаютъ иные {I. Юзовъ: "Политич. воззрѣнія старовѣрья". Рус. Мысль 1882 г., 6.}, несмотря на то, что и мы, и сектанты ищемъ, кажется, одной и той же правды. Правда одна, но пониманіе-то ея очень различно. Стыдно повторять, а, между тѣмъ, развѣ не давно ужь извѣстно, что понятіе правды слишкомъ ужь широко и неопредѣленно, что не только разныя эпохи, во даже разные культурные слои одной и той же эпохи вкладываютъ въ понятіе правды довольно разнообразное содержаніе? Всѣ мы стараемся "служить Богу въ духѣ и истинѣ"; но нашъ духъ и истина, нашъ Богъ, -- это далеко не то, что духъ и истина сектантовъ; въ нашихъ упованіяхъ, въ средствахъ осуществленія этихъ упованій мы съ сектантами сойтись не можемъ, потому что, въ сущности, мы ліади разныхъ эпохъ, съ разными пріемами мысли, съ діаметрально противуположными міровоззрѣніями, и наша правда покажется сектантамъ ино мѣсто, сказать по совѣсти, "хуже всякой лжи". Въ этомъ и все дѣло.

-----

Какъ популярной сектѣ, штундистамъ очень посчастливилось въ литературѣ. О нихъ много накопилось статей, замѣтокъ и брошюръ; были уже попытки свести въ одно цѣлое показанія очевидцевъ-наблюдателей. Приводимый нами въ примѣчаніи списокъ литературы о штундизмѣ далеко не полонъ {Г. Юзовъ: "Старовѣры и духовные христіане". Спб., 1881 г. Голованскій "Штундисты". Кіевъ, 1876 г. Абрамовъ: "Прошлое и настоящее штунды", Дѣло 1883 г., NoNo 1--2. "Раціонализмъ на югѣ Россіи", Отечественныя Записки 1878 г., NoNo 5 и 8. Маврицкій: "Штундисты", Православное Обозрѣніе 1881г., NoNo 2--3. Нѣдѣля 1870 г., No 23, No 43; 1877 г., NoNo 1--2; 1878 г., No 30. Дѣло 1878 г., No 5. Слово 1880 г., No 8. Кіевская Старина 1884 г., NoNo 10--11 (Извлеченія изъ оффиціальной переписки о штундистахъ). Вѣстникъ Европы 1881 г., No 6, ст. А. Южнаго. Православ. Обозр. 1883г., No 8, ст. Куплетскаuо. Кіевскій Телеuр. 1873 г., No 88; 1876 г., NoNo 15, 28 и пр. Кіевлянинъ 1876 г., NoNo 36, 42 и 47; 1877 г., No 98; 1875 г., 95, 145. Херсонск. Епарх. В. 1873 г., No 11. Кіев. Епарх. В. 1876 г., No 12; 1872 г., No 7; 1879 г., No 22; 1880 г., NoNo 18--19, 44. Херсон. Епарх. В. 1878 г., No 8. Правда 1878г., No 231. Новор. Телеір. 1878 г., NoNo 990, 1068. Одесск. Вѣстн. 1868 г., NoNo 35, 38, 56; 1877 г., No 36; 1878 г., No 79 и др. Голосъ 1878г., No 108. Молва 1879 г. (ноябрь). Еженед. Новое Вр. 1879 г., NoNo 18--19, 27--30. Судебн. Вѣсти. 1875 г., No 73. Биржевыя В. 1875 г., No 308; 1876 г., NoNo 92--143. Гражданинъ 1875 г., No 42. Подольскія Епарх. В. 1875 г., No 2. Кишинев. Епарх. В. 1875 г., No 7. Курскія Епарх. В. 1875 г., No 13. Тульскія Епарх. В. 1876 г., No 17. Елисаветградскій Вѣсти. 1877 г., No 22. Домашн. Бесѣда 1877 г., NoNo 25--26. Церковно-Обществ. Вѣстникъ 1877 г., NoNo 81--91. Руков. для сельск. паст. 1876 г., No 12. Рус. Вѣд. 1884, ст. А. С. Пругавина. Рус. Вѣстникъ 1884 г., No 1, и пр., и пр.}. Можетъ быть, та же самая популярность секты была и причиною того, что, несмотря на видимую численность матеріала, качественно онъ не особенно великъ. Слишкомъ ужь много въ немъ отводится мѣста неподобающей партійной полемикѣ. Статьи о штундизмѣ рѣзко распадаются на двѣ равно одностороннія категоріи: статьи духовенства и донесенія чиновниковъ, всѣ направлены безусловно противъ этой секты. Въ "Библіографическомъ отдѣлѣ" Русской Мысли (іюнь) въ отзывѣ о статьѣ по штундизму Кіевской Старины рецензентъ огорчается на автора статьи за то, что тотъ чуть-чуть не договорился до необходимости полицейскаго преслѣдованія штундистовъ. Однако же, это зло не такъ большой руки"; въ сердцѣ автора, очевидно, еще шевелятся добрыя побужденія, хотя и не въ большой мѣрѣ. Есть люди, смѣлѣе, безстрашнѣе идущіе на встрѣчу крайнимъ выводамъ. Вотъ одинъ изъ такихъ, напримѣръ, пріютился въ весьма достопочтенномъ органѣ -- Православномъ Обозрѣніи, когда-то очень широко трактовавшемъ о свободѣ совѣсти. О. Еуплетскій, напр., одну изъ главныхъ причинъ образованія и развитія штунды видитъ въ распространеніи русскаго перевода Евангелія "безъ соотвѣтствующаго ему толкованія" и очень желалъ бы, чтобы употребленіе Евангелія среди народа на русскомъ языкѣ безъ "соотвѣтствующаго толкованія" было воспрещено подлежащимъ вѣдомствомъ. То же горячее желаніе выражаютъ Кіевскія Епархіальныя Вѣдомости, сочувственно цитируемыя о. Куплетскимъ.

Если писанія духовенства о штундистахъ переполнены жалобами на бездѣятельность полиціи, на дерзость совратителей и упорство совращенныхъ, за то писанія друзей сектантовъ, напротивъ, преисполнены самыми восторженными и самыми голословными похвалами ихъ нравственнымъ и гражданскимъ доблестямъ, ихъ высоко развитому уму и чувству. Изложеніе ихъ доктрины такъ расписывается всевозможными раціоналистическими чертами, образъ жизни ихъ рисуется въ такихъ мирныхъ, задушевныхъ идиллическихъ картинахъ.

Само собою разумѣется, что очеркъ нашъ, построенный исключительно на основаніи литературы о штундистахъ, отличающейся указанными достоинствами, не можетъ претендовать на особенную полноту фактическаго матеріала. Многимъ приходится пользоваться съ значительной осторожностью, рискуя, можетъ быть, иное опустить, лишь бы чего-нибудь не преувеличить.

Относительно почвы, на которой развился штундизмъ, указанія нѣсколькихъ наблюдателей вполнѣ сходны между собою и, какъ намъ кажется, вполнѣ вѣрны. О. Куплетскій совершенно нравъ, указывая вліяніе реформъ прошлаго царствованія на развитіе въ народной массѣ чувства личности и на духовныя потребности, пришедшія вмѣстѣ съ тѣмъ. "Исхитивъ простолюдина изъ рабства крѣпостной зависимости, реформы радикально поколебали нажитой складъ его жизни, значительно возвысили въ его собственныхъ глазахъ его человѣческое достоинство и, вмѣстѣ съ тѣцъ, пробудили въ немъ нѣкоторыя новыя потребности, почти неизвѣстныя при крѣпостномъ режимѣ. Духъ свободы и независимости личности, присущій этимъ реформамъ, невольно отразился въ такой или иной формѣ на многихъ сторонахъ жизни освобожденнаго народа, и неудивительно, что онъ обозначился въ религіозной жизни, тѣмъ болѣе, что вполнѣ согласовался съ господствовавшимъ настроеніемъ украинцевъ", изстари болѣе чуткихъ къ личной свободѣ (цит. ст., стр. 715-- 716). Это совершенно справедливо; умныя рѣчи хорошо слушать даже отъ человѣка, хлопочущаго о запретѣ Евангелія для "простолюдиновъ". Именно чувство личности, а не иное что, заставляло творцовъ новыхъ религіозныхъ идей, основателей новыхъ религіозныхъ сектъ выступать съ своею проповѣдью, выносить свое дѣло на улицы и площади. Но это опредѣляетъ только, главнымъ образомъ, возможность появленія какой бы то ни было религіозной секты, почти еще не установляя самаго направленія и содержанія религіозныхъ идей секты. Сознаніе личности при извѣстныхъ условіяхъ такъ или иначе отразится, конечно, на идеяхъ секты, даже на ея культѣ, какъ мы это уже и видѣли у духоборцевъ, напр., но все содержаніе идей секты опредѣляется и вліяніемъ многихъ другихъ факторовъ.

Одинъ изъ наблюдателей штундизма высказалъ по этому поводу слѣдующее: "въ развитіи и формулированіи штундистскихъ вѣроученій въ одинаковой мѣрѣ принимаютъ участіе какъ св. писаніе, такъ и факты, и явленія самой жизни. Послѣдніе даютъ по преимуществу сырой матеріалъ для отрицательныхъ выводовъ штунды, первое санкціонируетъ эти выводы и уясняетъ (?) самый матеріалъ. Оттого-то штунда и характеризуется, главнымъ образомъ, своей отрицательной стороной. Ея положительные идеалы туманны и неопредѣленны" (Недѣля 1877 г., М 1). "Исходной точкой проповѣди сектанта всегда служатъ факты дѣйствительной жизни, вродѣ поборовъ священниковъ. Догматическая сторона мало занимаетъ сектанта, совершенно туманна и не выяснена для него самого. Существующія у нихъ на этотъ счетъ понятія крайне наивны и дѣтски, какъ у всей вообще народной массы" (ibid.).

Прежде всего, въ развитіи и формулированіи самаго св. писанія, полагать надо, принимали участіе "факты и явленія самой жизни", какъ матеріалъ для развитія и приложенія религіозной морали. Всякая религія, всякое сектантское ученіе, поскольку они ставятъ нравственные принципы, неизбѣжно получаютъ эти принципы, какъ отрицаніе началъ, руководящихъ жизнью большинства, которое они хотятъ очистить и возродить своей проповѣдью, какъ обличеніе и отрицаніе поступковъ, не согласныхъ съ нравственнымъ чувствомъ проповѣдниковъ. Безъ явленій живой дѣйствительности, безъ ихъ участія въ образованіи нравственныхъ понятій и воззрѣній не можетъ быть самой нравственной проповѣди. Гораздо интереснѣе было бы знать, какіе именно факты жизни вызвали секту, какія именно явленія живой дѣйствительности наиболѣе останавливаютъ вниманіе сектантовъ. Къ сожалѣнію, и въ большинствѣ писаній друзей штундизма ничего въ этомъ отношеніи не выясняется. Правда, указываютъ на "поборы духовенства", на неуваженіе къ нему со стороны малороссовъ, вслѣдствіе непривлекательнаго нравственнаго примѣра, представляемаго имъ. Но, вѣдь, невозможно же допустить, чтобы только недостоинство пастырей да ихъ вымогательства послужили единственнымъ "фактомъ жизни", легшимъ въ основу отрицательныхъ выводовъ штундизма, этой "общинно-устроительной" секты, переполненной, какъ говорятъ, соціальными тенденціями. Авторъ статьи о Штундистахъ въ Русскомъ Вѣстникѣ совершенно справедливо, напр., отмѣчаетъ, что въ образованіи ученія объ общности имуществъ играло немалую роль отсутствіе въ Малороссіи общиннаго владѣнія, быстро идущій процессъ обезземеленія, неравномѣрность распредѣленія земельной собственности. И, разумѣется, важнѣе для характеристики общинно-устроительной секты отмѣтить это обстоятельство, чѣмъ на первый планъ выставить "поборы духовенства", какъ raison d'être ея появленія, да на томъ и покончить. До извѣстной степени, впрочемъ, авторъ статьи, помѣщенной въ Недѣлѣ, правъ, такъ какъ, упирая особенно на поборы духовенства, онъ, очевидно, отмѣчаетъ именно наиболѣе любимую и наиболѣе понятную тему сектантскихъ проповѣдниковъ. Это же замѣчено и другими наблюдателями (см., напр., Отеч. Зап. 1878 г., No 8). Эта точка надъ і, которую ставятъ сами сектанты, какъ нельзя болѣе характерна: она показываетъ, чѣмъ главнѣйше дѣйствуютъ сектанты на массу, что у нихъ самихъ составляетъ самый жгучій вопросъ, заставляющій ихъ искать "правды" въ сектѣ. И дѣйствительно, обиліе фактовъ нападокъ на церковь, т.-е. на "обличье" церковной организаціи, и слабость, и полная несостоятельность "соціальныхъ" попытокъ, брошенныхъ на полдорогѣ, какъ увидимъ дальше, прекрасно показываютъ, что штундисты, какъ секта, рѣшительно не представляютъ чего-нибудь особеннаго, выдающагося среди другихъ нашихъ сектъ, что и они, подобно массѣ другихъ сектантовъ, ходятъ "вокругъ да около" "фактовъ жизни", вызвавшихъ ихъ къ бытію, безъ какого-либо соціально ощутимаго результата. Да иначе и быть не можетъ, если принять во вниманіе, что "факты жизни" уясняются для Сектантовъ св. писаніемъ, которое, какъ всякому извѣстно, преслѣдуетъ (послѣ задачи правильнаго, "откровеннаго" выясненія сущности божества) единственно усовершенствованіе личности, ея нравственное очищеніе въ виду перехода въ другую, вѣчную жизнь, при какихъ, бы соціальныхъ условіяхъ ни происходило это усовершенствованіе. Св. писаніе всякій соціальный строй принимаетъ какъ фактъ, не порицаетъ его и не одобряетъ, даже не анализируетъ: при всякомъ строѣ оно считаетъ возможнымъ спасеніе. Невыносимо худой соціальный строй даже можетъ быть пригоднѣе для спасенія личности, потому что онъ даетъ больше случаевъ упражняться въ терпѣніи, этой главнѣйшей христіанской добродѣтели.

Особенная ненависть сектантовъ къ церкви, выражаемая надругательствомъ надъ иконами, шумливыми и часто непристойными выходками во время совершенія публичныхъ церковныхъ обрядовъ, по мнѣнію одного изъ наблюдателей, находитъ свое объясненіе въ особенному соціальномъ положеніи церкви и духовенства въ Малороссіи. Въ то время, какъ въ Великороссіи наружный престижъ церкви никогда не терялся, потому что его поддерживали и правительство, и помѣщики, въ Малороссіи паны отдавали церкви въ аренду жидамъ, а эти отворяли церковь въ праздники за большую плату. Русскіе праздники панами совершенно игнорировались. Крѣпостное право, такимъ образомъ, въ союзѣ съ корыстолюбіемъ духовенства, которое всегда предпочитало больше склоняться на сторону пановъ и пользовалось панщиной само, сдѣлало то, что уваженіе къ церкви, отданной въ аренду панами и обращенной, съ своей стороны, попами въ источникъ кабалы и обирательства, въ массахъ исчезло и смѣнилось затаенной злобой и недовѣріемъ, который ждали только случая выразиться съ особенною рѣзкостью. Малороссъ,-- поэтъ и мыслитель по природѣ,-- и безъ того никогда не стоялъ за обряды, которые, кстати, обходились такъ дорого, благодаря необходимости вступать въ сдѣлки съ попами и жидами. Въ воззрѣніяхъ на попа вообще малороссы ушли дальше, чѣмъ великороссы. Въ великорусскихъ пословицахъ, напр., вы не встрѣтите такой яркой, злой насмѣшки надъ попами, такого презрѣнія къ нему, какъ въ малорусскихъ. "Піпъ и панъ -- то одно", -- говоритъ малороссъ. "Піпъ дзвонить для своеі користі, може чуе де хаптурі поіст!".-- "Нехай дзвонить,-- ёго никто на панщину не гонить".-- "Пшъ -- свое, чортъ -- свое, а вітеръ -- свое.-- "Пшу отдай діжу съ тістомъ, то винъ тісто вибере и очі тоби видере". Однимъ словомъ, отношенія къ попу опредѣляются въ послѣднемъ счетѣ такъ: "бій піпа, тільки голову сховай, бо вона свячена" (Чубинскій: "Труды этногр. экспед. въ зап.-рус. край", ст. I, вып. 2, стр. 280). Въ этихъ пословицахъ предметъ разработанъ такъ опредѣлительно и детально, что "отрицательные выводы штунды", сильные въ особенности въ отношеніи обрядовъ и духовенства, далеко не достигаютъ такой полноты и всесторонности анализа. Но, во всякомъ случаѣ, понятно, что, при наличности такихъ воззрѣній въ народной массѣ, у религіозной секты, возникшей среди этой массы, и не могло явиться никакихъ иныхъ отношеній къ духовенству и церкви, которой представителемъ оно служитъ. Спѣшимъ оговориться, что мы вовсе не касаемся вопроса, заслуживало ли духовенство своей некрасивой репутаціи, какъ она отразилась въ пословицахъ, или же эта репутація была злостнымъ продуктомъ клеветы, злобы, зависти и прочихъ грѣшныхъ свойствъ какой-нибудь кабацкой голытьбы? Пословица -- такъ пословица; она представляетъ общенародное достояніе и все равно,-- лежитъ ли въ основѣ ея фактъ, или ложь, -- ее надо принять во вниманіе, когда рѣчь идетъ о характеристикѣ народныхъ воззрѣній.

Что касается ученій, давшихъ штундизму направленіе, то мы должны указать на духоборчество, молоканство и талонутство, въ значительной степени повліявшія на вырисовку духовной физіономіи секты. Нѣкоторые послѣдователи почему-то приводятъ штунду въ особенную связь съ хлыстовщиной и скопчествомъ, но это сполна произвольно и показываетъ только, что изслѣдователи не особенно знаконы сами съ общинъ характеромъ скопчества и хлыстовщины. Правда, они говорятъ о новыхъ направленіяхъ въ этихъ сектахъ. Но это ужь не будутъ, значитъ, хлысты и скопцы. Притомъ, слѣдуетъ замѣтить, что эти новыя направленія въ сектахъ всегда характеризуютъ лишь полное разложеніе и упадокъ сектъ-матерей. Сами выдѣлившіяся новыя секты обыкновенно не отличаются долговѣчностью и скоро гибнутъ или также застываютъ въ мертвенной неподвижности, оправдывая глубокую мысль, что "царство, раздѣльшееся на ея, не устоитъ", благодаря уже самому скандалу разрыва, скандалу взаимныхъ оплеваній и обличеній, дискредитирующихъ обѣ секты. Всегда около двухъ сектъ, образовавшихся изъ одной, изъ-за борющихся съ фанатизмомъ группъ выступаетъ новая группа, отличающаяся большимъ хладнокровіемъ, которая быстро рѣшаетъ, что ни въ той, ни въ другой фракціи нѣтъ истины, и отвертывается отъ нихъ, не примыкая ни къ какой другой. Изъ этихъ-то осколковъ образуются потомъ группы религіозныхъ, философскихъ и политическихъ индифферентистовъ.

Понятно, что секты, дискредитирующія себя, особенно въ самомъ разгарѣ междоусобной борьбы, не могутъ служить образцами для подражанія и заимствованій. Секта компактная, установившаяся, гордо замкнувшаяся въ себѣ,-- секта, имѣющая за себя почти легендарное, почтенное прошлое, хотя бы сама она замирала въ неподвижности, тѣмъ не менѣе, имѣетъ больше шансовъ остановить на себѣ вниманіе чуткихъ людей, обуреваемыхъ страстнымъ исканіемъ истины и бросающихся для достиженія цѣли во всѣ углы, изъ которыхъ, какъ имъ кажется, блещетъ свѣтъ. Присмотрѣвшись ближе, чуткій человѣкъ, можетъ быть, и найдетъ, что свѣтъ, привлекшій его,-- не той силы, какая ему желательна, и уйдетъ искать большаго. По, во всякомъ случаѣ, въ его душу многое западетъ и впослѣдствіи скажется въ той доктринѣ, которую онъ разовьетъ. Съ духоборчествомъ штунда, дѣйствительно, представляетъ столько общихъ чертъ, какъ увидимъ дальше, что странно даже навязывать ей иныхъ предшественниковъ. Скопчество и хлыстовщину можно признать родоначальниками штундизма лишь постольку, поскольку они дали основной мотивъ обожанія личности духоборчеству. Но штунда у духоборцевъ больше воспользовалась ихъ ученіемъ о грѣховности человѣческой природы, чѣмъ культомъ личности. А что культъ личности не такъ рѣзко выразился въ штундѣ, какъ въ духоборчествѣ или хлыстовщинѣ, это совершенно понятно. Секта штундовыхъ образовалась послѣ "воли", послѣ такого великаго акта признанія личности, что уже одна удовлетворенность этимъ актомъ могла въ значительной степени ослабить стремленіе къ реабилитаціи личности въ ученіи и культѣ секты. Антропоморфизмъ въ старшихъ сектахъ развивался и выражался въ особенно рѣзкихъ, угловатыхъ формахъ именно потому, что въ жизни-то совсѣмъ не было даже малѣйшаго намека на какое бы то ни было признаніе, личности. Нужйо было именно самообожаніе, полное, доведенное даже до абсурда, чтобы, такимъ образомъ, хоть сколько-нибудь ослабить горечь жизни. Чѣмъ больше общество гнететъ и отрицаетъ личность, тѣмъ сильнѣе личность стремится стать выше общества, въ свою очередь, поработить его, или, по крайней мѣрѣ, объявить себя неподчиненнымъ ему.

Еще популярнѣе мнѣніе, кажущееся на основаніи оффиціальныхъ документовъ даже неопровержимымъ, что штундовые получили свое ученіе отъ нѣмецкихъ сектантовъ-колонистовъ. На это указываетъ и самое-де названіе, и то, что сектанты сами себя называютъ баптистами, что они находятся въ дѣятельныхъ сношеніяхъ съ баптистами и пр. При изложеніи дальше ученія штунды мы увидимъ, что это "мнѣніе", основанное на "неопровержимыхъ" данныхъ и, какъ и слѣдуетъ ожидать, распространенное всего болѣе въ писаніяхъ духовенства о штундовыхъ, на самомъ дѣлѣ исходитъ единственно изъ того предположенія, что среди русскаго народа, въ русскомъ умѣ не можетъ зародиться какой-нибудь идеи, что если идея появилась, то ужь непремѣнно надо искать въ ней "совратителя", "лжеучителя", и непремѣнно изъ чужихъ; а тутъ, къ тому же, и "гнилой Западъ" въ такой соблазнительной близости въ видѣ нѣмцевъ-колонистовъ. У духовенства это отвѣтъ на вопросъ: кто виноватъ?-- "Не мы, не мы, -- говорятъ представители церкви.-- Если бы нѣмецъ не "всѣялъ плевелы лжеученія", у насъ все обстояло бы благополучно".

А, между тѣмъ, кромѣ названій, буквально ни одной черты нѣтъ ни въ общемъ направленіи, ни въ деталяхъ сектантскаго ученія, которая непремѣнно должна бы быть заимствованною у нѣмцевъ. Совсѣмъ неизвѣстно, зачѣмъ непремѣнно нужно было "въ нѣмцахъ искать правды", когда такой же правды у себя дома "непочатой уголъ". Правда" у нѣмцевъ-колонистовъ, въ одно и то же время, развивается такое же религіозное движеніе. Правда, единомышленники нѣмцы и русскіе находятся во взаимныхъ сношеніяхъ, даже какъ будто состоятъ въ одной общей организаціи. Но не доказываетъ ли это только, что одна и та же идея одновременно овладѣла людьми разныхъ національностей, но одинаковаго духовнаго развитія? Даже если бы было неопровержимо доказано заимствованіе малороссами "правды" у нѣмцевъ, то не показывало ли бы это только опять одну и ту же степень духовнаго развитія у обѣихъ народностей и, слѣдовательно, одинаковую воспріимчивость къ извѣстной идеѣ? А разъ это такъ, какое особенное значеніе можетъ имѣть то обстоятельство, заимствована ли эта идея у другаго народа, или явилась самостоятельно? Разъ есть почва, идея все равно явилась бы, безразлично, есть ли у малороссовъ подъ бокомъ колонисты, или нѣтъ ихъ. Конечно, въ историко-этнологическомъ отношеніи фактъ связи двухъ разныхъ національностей на религіозной почвѣ очень важенъ въ смыслѣ опредѣленія устойчивости культурныхъ типовъ той и другой націи, въ смыслѣ ихъ взаимнодѣйствія въ выработкѣ новаго культурнаго типа, если бы такой фактъ обнаружился. Но обыкновенно люди, настаивающіе на позаимствованіи правды отъ нѣмцевъ, вовсе не на эту точку зрѣнія ставятъ вопросъ.

II.

Говоря о началѣ секты духоборцевъ, мы уже старались выяснить, почему невозможно опредѣлить начало секты. Штундисты даютъ новое подтвержденіе этого положенія, несмотря на то, что появились, можно сказать, на нашихъ глазахъ. Дѣло въ тонъ, что появленію этой секты, точно также какъ и современной ей сектѣ такъ называемыхъ "шалопутовъ", во всей Украйнѣ предшествовало смутное, трудно опредѣлимое умственное броженіе. Старыя секты вырождались, дробились и отличались на закатѣ дней всевозможными дикостями. Являлись люди, провозглашавшіе себя ни больше, ни меньше, какъ Саваофами, къ немалому соблазну окружающихъ; одинъ Саваофъ приходилъ обличать и сокрушать другаго и сообща устраивали, такимъ образомъ, увеселительныя зрѣлища. А, между тѣмъ, мысль, толкнутая освобожденіемъ, работала. Являлись то и дѣло вопросы: какъ жить праведно и свято, въ виду паденія всѣхъ прежнихъ устоевъ жизни, въ виду сознаваемой необходимости заполнить чѣмъ-нибудь пустоту, послѣ выброшенныхъ за бортъ старинныхъ принциповъ подневольнаго крѣпостнаго поведенія? Къ голосамъ проповѣдниковъ-сектантовъ естественно болѣе чутко прислушивались, зорче присматривались къ ихъ поведенію. Неудовлетворённые однимъ проповѣдникомъ, слушали другаго и т. д. Отрывки всякихъ поученій не могли, разумѣется, не оставаться въ памяти. Возбужденная мысль работала надъ ними, начинались споры и разговоры о дѣлахъ вѣры, и въ этихъ-то спорахъ, несомнѣнно, и слѣдовало бы искать начало секты. Но даже и это неправильно. Кружки заинтересованныхъ въ данныхъ вопросахъ лицъ, сходясь въ общемъ направленіи одного интереса, могли, однако, расходиться въ частностяхъ его пониманія; съ каждымъ новымъ членомъ, входившимъ въ кружокъ ищущихъ спасенія, привносились новые элементы въ пониманіи задачи; каждая новая индивидуальность дѣлала вкладъ въ общую сокровищницу. Въ зарождавшемся, такимъ образомъ, циклѣ идей, вырабатываемыхъ цѣлымъ кружкомъ, не могло не быть противорѣчій и несообразностей. И штундисты даже теперь, напр., еще не имѣютъ цѣлостной, послѣдовательно развитой доктрины. Обыкновенно такъ и бываетъ, что секта, органически вырастающая изъ народной среды, отдѣляющаяся отъ церкви не по поводу только опредѣлительно отвѣченныхъ подробностей догмата или обряда, а стремящаяся образовать цѣлостное міровоззрѣніе, слагаясь, испытываетъ цѣлый рядъ метаморфозъ. Такъ, мы дальше это увидимъ, штундовые отъ крайней мистической экзальтаціи перешли къ болѣе спокойному способу созерцанія божества и отношеній къ нему и т. д. Какой же пунктъ хода развитія секты считать началомъ ея? По всей справедливости, періодъ "броженія". Но, вѣдь, тутъ нѣтъ еще ничего выяснившагося, оформленнаго, уловимаго. Подслушать и подсмотрѣть настроеніе -- дѣло, конечно, важное, но слишкомъ ужь иного силъ и вниманія оно требуетъ, да и наблюдатель всегда рискуетъ подвергнуться упрекамъ въ односторонности, неполнотѣ, "ненаучныхъ" пристрастіяхъ и т. п., не говоря уже о томъ, что бываетъ еще чаще, что "за деревьями онъ не увидитъ совсѣмъ лѣса". Притомъ, настроеніе можно наблюдать лишь тогда, когда оно уже прошло нѣкоторый процессъ развитія. А какъ сказать, гдѣ, когда и въ чемъ оно выразилось "въ первый разъ"? Даже когда идейная группа уже начнетъ окончательно обособляться, и тамъ нельзя указать начала этого обособленія иначе, какъ беря цѣлый періодъ времени, десятки и десятки лѣтъ и, все-таки, въ значительной мѣрѣ наугадъ.

Однакожь, вопросъ о началѣ секты рѣшается иными сочинителями съ самоувѣренностью и притязаніями набольшую точность. "Началомъ возникновенія малорусской штунды, какъ сформировавшейся секты, полагаютъ 1862 г., но болѣе вѣроятно мнѣніе Значко-Яворскаго, ревнителя православія, который полагаетъ ея начало въ концѣ 1864 г." (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 206, примѣч.). Почему 1862 годъ, а не 6? Почему "въ концѣ 1864 г."? Никакихъ разъясненій нѣтъ.

Самая исторія секты по оффиціальнымъ источникамъ представляется въ такомъ видѣ: по донесенію херсонскаго благочиннаго о. Кирьянова, штунда открылась, прежде всего, между колонистами лютеранскаго исповѣданія. Въ нѣмецкихъ колоніяхъ есть обычай,-- свидѣтельствуетъ о. Кирьяновъ,-- въ воскресные дни послѣ обѣдни собираться для чтенія священнаго писанія и благочестіе выхъ размышленій. Вотъ на этихъ-то собраніяхъ около 57 года послышались будто впервые разговоры, что "Богу можно угодить духомъ, а духъ свободенъ, почему свободна должна быть и молитва. Напротивъ, молитва въ кирхѣ, стѣсненная извѣстными предписаніями и обрядами, не имѣетъ надлежащаго значенія предъ Богомъ". У сектантовъ же на ижь собраніяхъ всякія формальности. отсутствовали; всякъ могъ отправлять богослуженіе, лишь женщинамъ не дозволялось проповѣдывать. Для членовъ образовавшейся такимъ образомъ общины необязательно было посѣщать кирху, но пропустившій нѣсколько разъ сряду безъ уважительныхъ причинъ собраніе общины исключался изъ нея. Позднѣе въ общинѣ появилась идея, что члены ея получаютъ просвѣщеніе свыше и причастны св. Духу. Всѣ другіе -- не просвѣщены духомъ, ходятъ во тьмѣ, и члены общины относились къ внѣшнему міру презрительно и свысока. Между членами общины всѣ равны, "всѣ братья". Каждый былъ обязанъ распространять свое ученіе. По словамъ о. Кирьякова, это ученіе существовало въ Бессарабіи еще въ 40 годахъ, а въ Херсонской губерніи появилось сначала въ колоніи Рорбахъ, сосѣдней съ малорусской деревней Основой и селами Игнатовной и Ряснополемъ. Изъ колоніи Рорбахъ, по словамъ другихъ наблюдателей, и началось распространеніе штунды между русскимъ населеніемъ. Реформатскій пасторъ колоніи Рорбахъ Боникемперъ, "замѣтивъ, что окрестные русскіе поселяне погружены въ полное невѣжество въ пониманіи самыхъ основныхъ началъ христіанства, что они въ праздники пьянствуютъ, вмѣсто того, чтобы молиться Богу, по обязанности христіанскаго миссіонера, сталъ заботиться о ихъ религіозномъ образованіи {Въ такомъ смыслѣ это разсказываетъ Боникемперъ въ Одес. Вѣстн. 1868 г., No 56.}. Онъ сталъ раздавать малороссамъ селеній, ближайшихъ въ его приходу, Евангеліе на русскомъ языкѣ, совѣтовалъ читать его, собравшись вмѣстѣ, особенно въ праздничные дни, вмѣсто посѣщенія гульбищъ съ пѣснями и пьянствомъ, присоединилъ ихъ къ своему "братству друзей Божіихъ и совѣтовалъ присоединившимся исполнять религіозные обряды своей церкви", что, замѣтимъ отъ себя, довольно странно и неожиданно въ проповѣдникѣ штундизма, но совершенно понятно; это разсказываетъ самъ Боникемперъ и, несомнѣнно, съ цѣлью защититься на случай могущихъ быть непріятностей. Боникемперъ и былъ главнымъ дѣятелемъ штундистской пропаганды среди малороссовъ, ближайшихъ къ его приходу и проживающихъ въ услуженіи у нѣмецкихъ колонистовъ Херсонской губерніи.

Второй "историческій" документъ относительно распространенія секты между нѣмцами представляетъ протоколъ, составленный въ 1872 г. становымъ приставомъ Херсонскаго уѣзда Тарасовичемъ ("донесеніе" Кирьянова и "протоколъ" Тарасевича см. въ Кіев. Стар. 1883 г., No 10, стр. 307--311). Въ протоколѣ изъясняется, что въ Херсонскомъ уѣздѣ секта появилась сначала въ колоніи Новый Данцигъ въ 1864 г. и занесена сюда уже изъ Екатеринославской губерніи. Тогда же руководители и проповѣдники секты, въ числѣ пяти человѣкъ, "за совратительство" высланы за границу, но изъ нихъ двое, Эдингеръ и Липовскій, воротились въ томъ же году назадъ съ турецкими паспортами, снова задержаны и назначены начальствомъ къ высылкѣ въ Сибирь. Однако, они предпочли покаяться въ своихъ заблужденіяхъ и, по ходатайству колонистовъ Н. Данцига, вновь возвращены съ пути ссылки назадъ. Года черезъ два скромной жизни неутомимые пропагандисты опять принялись за свое дѣло. Секта расла. Распространители секты поддерживали ревностныя сношенія съ Онкеномъ въ Гамбургѣ, главнымъ настоятелемъ секты баптистовъ, издателемъ баптистской газеты и организаторомъ пропаганды. Миссіонеры, отправляемые изъ Гамбурга, не ограничиваются пропагандой только между нѣмцами. Они сами заявляютъ, что проповѣдуютъ и въ собраніяхъ русскихъ крестьянъ. Изъ переписки вожаковъ секты, захваченной при дознаніяхъ начальства, дѣйствительно открывается, что сектанты-нѣмцы находятся въ дѣятельныхъ сношеніяхъ съ наиболѣе замѣтными главарями штундистовъ, что они выписываютъ изъ-за границы книги, составленныя въ духѣ секты и написанныя на русскомъ языкѣ, распространяютъ между крестьянами русскій переводъ Евангелія. Нѣкій Прицкау изъ Альтъ-Данцига сообщаетъ, напр., въ письмѣ къ товарищу: "наша русская община уже порядочно увеличилась и мы насчитываемъ до 70 членовъ".

Первое документальное свѣдѣніе о распространеніи штунды между русскимъ населеніемъ Херсонской губерніи относится къ 1865 г. Въ январѣ этого года херсонскому архіерею Дмитрію доносилось, что въ д. Основѣ ряснопольскаго прихода есть послѣдователи нѣмецкой секты, что здѣсь въ домѣ Ратушнаго уже четыре года собираются мужчины и женщины для чтенія священнаго писанія и пѣнія духовныхъ пѣсней и что въ послѣднее время мужчинъ насчитывается 26, женщинъ 6. Священное писаніе читается подъ руководствомъ нѣмцевъ изъ сосѣдней колоніи Рорбахъ. Посѣщающіе эти собранія перестали ходить въ церковь, не почитаютъ иконъ и не исполняютъ церковныхъ обрядовъ. Ратушный, разумѣется, арестованъ, какъ главный виновникъ, такъ какъ дѣйствительно на первыхъ порахъ отличался энергическою дѣятельностью по распространенію секты. Впослѣдствіи, въ 1873 г., онъ вмѣстѣ съ Рябошапкою ходатайствовалъ предъ Государемъ "о дарованіи штундистамъ вольности религіи".

Говорятъ, что странна заботливость нѣмецкаго пастора о просвѣщеніи русскихъ людей, по его же сообщенію, погрязшихъ въ духовномъ невѣжествѣ. Говорятъ, что духовенство мало дѣятельно въ религіозномъ образованіи народа, что оно "должно было" и проч. Говорятъ все это, разумѣется, люди добронамѣренные и благоразумные. Но въ самомъ ли дѣлѣ такъ виновато духовенство, стоящее среди народа? Когда въ Основѣ открыты были собранія сектантовъ, въ это время въ Ряснополѣ, къ приходу котораго принадлежитъ д. Основа, священникомъ былъ грекъ, не умѣвшій говоритъ по русски и не рѣшавшійся выступить съ увѣщаніями. Преосвященный Дмитрій, въ виду соблазна подобнаго положенія, назначилъ на мѣсто его другаго священника, русскаго -- Промыслова. Но это не поправило, кажется, дѣла, потому что о. Промысловъ обучался лишь въ пившемъ духовномъ училищѣ. Но какъ бы ни былъ просвѣщенъ и ревностенъ священникъ, едва ли бы задержалъ онъ развитіе секты, разъ всѣ другія условія развитія имѣются въ наличности. Почти одновременно съ открытіемъ штундовыхъ въ Основѣ обнаружены были они въ Елисаветградскомъ уѣздѣ. Здѣсь выдающимся и усерднымъ распространителемъ штундизма былъ крестьянинъ м. Любомірки Рябошапка, талантливый самоучка-мельникъ, кузнецъ, слесарь, самъ выучившійся грамотѣ. Онъ "совращенъ", какъ говорятъ, Эдингеромъ и Прицкау изъ Альтъ-Данцига. Въ 1867 г. Рябошапка былъ арестованъ во время собранія "за превратное толкованіе" священнаго писанія, но освобожденъ по распоряженію судебнаго слѣдователя. Впослѣдствіи, въ 1876 году, онъ тоже ходатайствовалъ предъ мѣстнымъ генералъ-губернаторомъ "о дозволеніи ему и 20 семействамъ новообращеннаго русскаго братства выйти на вольныя степи и отдѣлиться постройкою, жительствомъ и степомъ отъ односельцевъ".

Преслѣдованіе штундизма не остановило пропаганды. Прозелиты "новой вѣры" не теряютъ времени. Въ тюрьмѣ они совращаютъ сотоварищей-заключенныхъ. Послѣдніе, отбывши наказаніе, несутъ новое ученіе къ себѣ на родину и тѣмъ распространяютъ въ свою очередь. Танинъ образомъ штундизмъ занесенъ въ Кіевскую губернію.

Вслѣдъ за появленіемъ въ Херсонской губерніи штунда быстро распространяется въ Бессарабіи, Подольской и Волынской губерніяхъ. Всякій неофитъ ревностно распространяетъ ученіе въ своей мѣстности. Всѣ обращенные по необходимости поддерживаютъ между собой связь и сношенія. Они необходимы другъ другу и необходимы, прежде всего, благодаря обычаю собираться вмѣстѣ для чтенія и толкованія писанія.

III.

Выше Мы уже замѣтили, что штундизмъ въ развитіи своей доктрины прошелъ нѣсколько градацій. Отмѣтить эти градаціи болѣе или менѣе опредѣлительно нѣтъ, однако, никакой возможности) благодаря неудовлетворительности матеріаловъ, неточности наблюденій, на которыя въ этомъ случаѣ пришлось бы опираться. Смѣна воззрѣній больше свидѣтельствуется авторами, но не иллюстрируется фактами; иногда лишь встрѣчаются нѣкоторые намеки и отрывочныя указанія на это обстоятельство. Можетъ быть лишь отмѣчено въ самыхъ общихъ чертахъ направленіе, въ которомъ эти измѣненія шли.

Въ ученіи штундизма отличительный признакъ, это -- "преобладаніе морали предъ догматикой". Основнымъ исходнымъ пунктомъ ученія, слѣдовательно, надо считать рѣшеніе вопроса о происхожденіи зла. "Человѣчество,-- учатъ штундисты,-- достигло въ настоящее время крайнихъ предѣловъ своего развращенія. Богъ родитъ хлѣбъ и даетъ человѣку всевозможные предметы, необходимые для жизни, а человѣчество торгуетъ этою благодатью, торгуетъ даже совѣстью, вѣрой и человѣческими существами. Всѣ люди по писанію должны быть братьями, любить другъ друга, какъ братья родные. Но люди не захотѣли быть братьями: они всячески стараются владычествовать другъ надъ другомъ, стѣснять, угнетать, обирать и заставлять другихъ жить такъ, какъ имъ не хотѣлось бы. Оттого такъ много несчастій на землѣ. На войнѣ проливается безвинно кровь человѣческая, въ обыкновенной жизни свирѣпствуютъ разбой, грабежи, насилія, надувательство, воровство и мошенничество. Богъ разгнѣвался за все это на людей и попустилъ ихъ въ рабство, подобное египетскому. Человѣкъ порабощенъ теперь новыми египтянами, сильными міра сего. Эти новыя египтяне въ особенности пользуются нашимъ трудомъ, распоряжаются нами и нашими силами. За наши же грѣхи Богъ посылаетъ саранчу, кузьку, градъ, эпидеміи, эти казни египетскія, что предсказано и св. писаніемъ". Фараоны имѣютъ много средствъ держать въ своемъ рабствѣ людей. "Желѣзныя дороги, пароходы, машины и телеграфы,-- все это признаки царства сатаны и ихъ назначеніе -- удержать господство надъ людьми въ рукахъ египтянъ. Очень можетъ быть даже, что дѣйствительно недалека кончина міра. Въ писаніи сказано, что предъ кончиной вѣка появится какая-то огненная колесница. Такою колесницей, надо думать, св. писаніе означаетъ пароходы и машину, потому что они движутся съ помощью огня и изъ трубъ ихъ пышетъ дымъ и пламя".

Люди, однако, братья и должны жить по-братски. Они не должны рѣзать и грабить другъ друга. Войны вредны и безнравственны, какъ и всякое насиліе, какъ и всякое мошенничество и кулачество. Какія же средства предлагаетъ секта для очищенія и возрожденія человѣчества?

Резюмируя коротко эти средства, мы можемъ ихъ выразить въ двухъ словахъ: это -- покаяніе и трудъ. Всѣ люди подъ властью грѣха и, несмотря на всѣ религіозные обряды и церемоніи, должны погибнуть навѣки, если въ ихъ внутреннемъ человѣкѣ или душѣ не случится важная перемѣна, называемая въ св. писаніи покаяніемъ или новорожденіемъ. Св. писаніе говоритъ: "не тотъ іудей, кто таковъ по наружности, но тотъ іудей, кто внутренно таковъ". То же слѣдуетъ сказать и о христіанахъ: не тотъ христіанинъ, который по наружности, вслѣдствіе крещенія и другихъ обрядовъ, считаетъ себя христіаниномъ, но кто внутренно таковъ, вслѣдствіе новорожденія или покаянія. Средствомъ, возбуждающимъ въ человѣкѣ сознаніе своей грѣховности, служитъ евангельская проповѣдь. Она имѣетъ ту цѣль, чтобы бѣдный грѣшникъ проснулся отъ сна къ познанію своихъ многочисленныхъ грѣховъ и научился восклицать: бѣдный я человѣкъ!. Кто избавитъ меня отъ сего тѣла смерти? Это состояніе сердца для человѣка самое удобное, чтобы усвоить себѣ совершенное искупленіе грѣховъ въ Іисусѣ Христѣ. Богъ любитъ грѣшника только кающагося. Каяться надо только Богу. Исповѣдуйте другъ другу согрѣшенія ваши,-- говорятъ по писанію штундисты и въ молитвенныхъ собраніяхъ ихъ часто слышится импровизированная молитва кающагося грѣшника. Въ большинствѣ случаевъ она сопровождается сначала легкими всхлипываніями, а затѣмъ раздирающими душу воплями. "Господи милосердный!... ты знаешь, ты видишь мою немощь, какой я недостойный и слабый, страдаю въ соблазнахъ; уйми же мою скорбь, мое лютое горе, отвали камень отъ сердца, избавь меня отъ великихъ искушеній и отведи, Господи, отъ этого Египта, какъ отъ терновника. О, Господи праведный! Ты видишь, какъ здѣсь тѣсно: поддержи братьевъ и сестеръ, въ темницѣ сущихъ, укрѣпи ихъ, Господи, чтобы они, какъ тѣ рабы, не проспали встрѣчи господина своего, а невѣсты своего жениха, и чтобы между всѣми нами была любовь, ибо гдѣ любовь, тамъ и Богъ пребываетъ. Аминь".

Присутствуя на молитвенныхъ собраніяхъ при подобной импровизированной молитвѣ, штундисты особенно на первыхъ порахъ часто экзальтировали другъ друга и въ такомъ состояніи доходили даже до изступленно-восторженнаго душевнаго состоянія. Страшное нервное раздраженіе сопровождалось глубокими вздохами, восклицаніями, слезами, истериками, и даже глубокими обмороками. Весь характеръ сектантскаго ученія былъ болѣе суровый, мистико-аскетическій. Считалось необходимымъ дойти до подобнаго состоянія экстаза, чтобы быть убѣжденными въ томъ, что пройденъ достаточный искусъ покаянія, очищенія отъ грѣховной скверны и что въ душѣ кающагося открылся Христосъ. Съ теченіемъ времени противъ такой экзальтаціи стали раздаваться голоса. Вмѣстѣ съ тѣмъ, въ ученіе секты входили поправки, отклонявшія ее отъ аскетическаго пути, заимствованнаго, несомнѣнно, у старшихъ русскихъ сектъ. Въ самомъ дѣлѣ, происхожденіе зла изъ человѣка, изъ начала злаго, присущаго ему также, какъ и начало доброе,-- доказательства того, что міръ во власти сатаны, сполна сходны съ ученіями нашихъ мистико-аскетическихъ сектъ, признающихъ антихриста. Подстановка личности антихриста сатаною, какъ мы видѣли въ другомъ мѣстѣ ("Странники", Русская Мысль 1884 г., кн. V, стр. 128, VI, стр. 57), происходитъ и въ старыхъ русскихъ согласіяхъ, развивающихся все больше въ сторону мистическаго дуализма.

Измѣненія въ мистико-аскетическомъ характерѣ штунды начались, несомнѣнно, вскорѣ послѣ воли и подъ вліяніемъ эффекта, произведеннаго ею на личность. Теперь штунда стоитъ на распутьѣ. Движеніе въ сторону реабилитаціи личности, проскальзывающее и теперь, не можетъ, однако, выразиться такъ же сильно, какъ у духоборцевъ,-- времена не тѣ. Но, тѣмъ не менѣе, эффектъ озаренія души присутствіемъ божества до сихъ поръ отмѣчается въ сектѣ. "Преувеличенныя тоскливыя причитанія о своей грѣховности и теперь слышатся въ собраніяхъ и оказываютъ подавляющее вліяніе на слушателей; говорятъ, что у слабонервныхъ бываютъ и обмороки". Деревенскіе крестьяне съ увѣренностью объясняютъ эти стоны и причитанія тѣмъ, что это "бѣсъ труждаетъ штундарей" и что если бы они нашли истинную вѣру, то не плакали бы, а радовались. Штундисты отвѣчаютъ на это, что "они плачутъ только въ началѣ, когда ищутъ Христа и когда сердце чуетъ немощь, а когда укрѣпляются въ духѣ и истинѣ, начинаютъ радоваться, что нашли Христа въ сердцѣ своемъ". И дѣйствительно, какъ свидѣтельствуетъ цитируемый нами наблюдатель, "прозелиты, только что принявшіе штундизмъ, несравненно болѣе плачутъ и каются, чѣмъ впослѣдствіи, когда уже успѣютъ болѣе проникнуться духомъ штундизма" (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 215--216) или, по просту говоря, когда увѣруютъ въ обрѣтеніе Христа въ сердцѣ своемъ, т.-е. въ наступленіе того момента, который у духоборцевъ служитъ исходнымъ пунктомъ для оправданія культа личности.

Антропоморфизмъ въ штундизмѣ сказался больше отрицаніемъ общественныхъ путъ, стѣсняющихъ личность. Какъ только человѣкъ ощутилъ въ сердцѣ Христа, онъ окончательно побѣдилъ злую волю и нѣтъ ей больше возврата. Тѣло не считается, какъ у аскетовъ, до конца жизни присущей человѣку причиной зла, постоянно толкающей къ грѣху своими страстными порывами къ жизни. Штундизмъ сполна признаетъ права "плоти" и ничуть не думаетъ, какъ прежде, чтобы ея запросы были источникомъ грѣха. "Плоть немощна", говорятъ,-- это правда. Но изъ этого не слѣдуетъ, чтобы ее нужно было истязать еще больше, напротивъ, скорѣе слѣдуетъ Поддерживать и питать: тѣло -- орудіе духа, и, чтобы хорошо работалъ духъ, нужно лучше питать тѣло. Господствуйте надъ страстями, но сохраняйте и здоровье, такъ какъ это тоже есть даръ Божій. (Конечно, это хорошо,-- сказалъ бы аскетъ,-- если бы только это было возможно, а не представляло лишь красное словцо!). На этомъ основаніи штунда отрицаетъ посты, какъ время питанія исключительно постной пищей. "Не входящее въ уста сквернитъ человѣка, а исходящее изъ устъ -- помышленія злыя" и пр.

И такъ, покаяніе -- первое средство нравственнаго возрожденія человѣка и общества. Второе средство -- трудъ. "Въ потѣ лица твоего снѣси хлѣбъ твой",-- говоритъ писаніе. Но такъ какъ трудъ безъ земли, воды, камня, растительности ничего создать не можетъ, то человѣчество не имѣетъ права считать чьею-нибудь частной собственностью землю, лѣсъ,-- это даръ Божій, Божья благодать. Всѣ земли помѣщичьи и государственныя должны войти въ равный раздѣлъ (Подол. Епарх. Вѣд. 1877 г., No 20). Каждый имѣетъ право получить земли столько, сколько нужно ему по потребностямъ. Кулачество, торговля считаются предосудительными. Торговля можетъ быть замѣнена прямо обмѣномъ натурой. Идеальная форма жизни, это -- апостольская община съ полной общностью имущества. Если читатель припомнятъ такъ называемые "общественные идеалы" духоборцевъ и странниковъ, старанія духоборцевъ устроить свою общину по апостольскому типу, онъ найдетъ, несомнѣнно, полное сходство между ними и штундистами, найдетъ, что штундисты не больше дали и сдѣлали въ этой области, не больше внесли сюда сознанія, чѣмъ старшія секты. Не въ первый разъ и не съ большею обстоятельностью у штундистовъ высказываются протесты противъ кулачества и торговли; то же самое видѣли мы у духоборцевъ, то же самое, и гораздо послѣдовательнѣе, проповѣдывалось старыми "согласіями", отрицавшими деньги, какъ знаки антихриста, какъ орудія мѣны продуктами и человѣческой совѣстью и вѣрой. Остается теперь вопросъ: почему же наши изслѣдователи сектантства такъ настойчиво рекомендуютъ въ новыхъ сектахъ "преобладаніе соціально-экономической стороны надъ религіозной"? Пожеланія сектантовъ мы видѣли: они не отличаются ни опредѣлительностью, ни широтой захвата, ни новизной идеи. Но, можетъ быть, штундисты больше сдѣлали для примѣненія своихъ идей въ жизни, что ихъ особенно будто бы отличаетъ? Посмотримъ.

Прежде всего, замѣтимъ, что относительно "преобладанія соціально-экономической стороны" и "широкаго творчества соціальныхъ формъ" въ литературѣ вопроса находится больше бездоказательныхъ разглагольствованій, чѣмъ фактическихъ данныхъ. Приходится ограничиться лишь тѣми двумя-тремя фактами, какіе есть. Еще на первыхъ порахъ секты рѣшено было устроить общую кассу (непремѣнная принадлежность всякой вновь возникающей секты). Касса была основана сначала на пожертвованія; по такъ какъ ихъ однихъ было недостаточно, то штундисты должны были обратиться къ побочнымъ средствамъ. Такъ, одно время они рѣшили арендовать и обрабатывать на общій счетъ и средства участокъ земли и доходами съ него пополнять кассу. Потомъ для этой же цѣли завели было торговлю овцами, потомъ содержали постоялый дворъ и пр. Но всѣ эти попытки увѣнчались неблистательнымъ успѣхомъ и касса поддерживается, главнымъ образомъ, членскими взносами, едва влача свое существованіе. "Вообще штундисты,-- говоритъ тотъ же наблюдатель,-- оказываются и малосильными, и разногласными каждый разъ, когда дѣло касается практики. Несмотря на свой идеалъ будущей жизни въ царствѣ штундистовъ, несмотря на желаніе подражать жизни апостольскихъ общинъ, они плохо вяжутъ слово съ дѣломъ. Веденіе хозяйства осталось личнымъ дѣломъ каждаго. Попытки артельной обработки земли кончились полнѣйшей неудачей". А, между тѣмъ, вѣдь, въ Малороссіи практикуются, напр., "толоки" и "оранки" (товарищества для обработки пашни съ поочередной работой; см., напр., Зап. Геогр. Общ. по отд. этногр., 1869 г., т. II, стр. 708, Чт. въ Общ. Ист. и Др. Р. 1848 г., No 7, стр. 154 и пр.) и немного нужно было мозговой работы, чтобы хоть воспользоваться этими "соціальными формами", освѣтить ихъ значеніе и примѣнить широко въ жизни. Однако, даже въ практикѣ изъ старинныхъ формъ взаимности штундисты не пошли дальше неудачныхъ попытокъ. И это показываетъ только, какъ слабо сознаніе "идеала", который рисуютъ себѣ сектанты, какъ трудно даже для "религіознаго энтузіазма" преобразовать сложившіяся отношенія, опредѣляемыя общимъ національнымъ характеромъ. Малороссъ -- индивидуалистъ по природѣ и терпѣть не можетъ ничего гуртоваго, общиннаго въ своей обыденной жизни. Примирившись съ "громадой", онъ, однако, не удержалъ, не сберегъ земельной общины; на землѣ онъ любитъ быть самъ по себѣ; только нужда вродѣ недостатка "волівъ" заставляетъ его "спрягаться" съ сосѣдомъ. "Гуртове -- чертове",-- говоритъ онъ и самымъ лучшимъ товариществомъ, единственнымъ, возможнымъ для себя, считаетъ маленькую семью: "спилка (товарищество) -- чоловікъ та жінка".

Единственное, что осталось у штундистовъ отъ всѣхъ ихъ общинно-устроительныхъ попытокъ, это взаимная помощь. Гдѣ нѣтъ кассы, тамъ помощь нуждающимся предлагается во время молитвенныхъ собраній, гдѣ и собирается нужная сумма. Если члену общины нужно выстроить хату или что-нибудь въ такомъ родѣ, когда, вообще, работа требуетъ большаго числа рабочихъ рукъ и значительнаго количества матеріала, штундисты собираются, сносятъ матеріалъ и работаютъ безплатно (Еженед. Нов. Время 1879 г., августъ). Точно также, какъ и всюду, оказываютъ помощь послѣ пожара, болѣзни и другихъ несчастій. За недоимщиковъ вся община уплачиваетъ подати. Само собою разумѣется, что по поводу этой случайной, не организованной "благотворительности" довольно забавно трактовать "о широкомъ творчествѣ соціальныхъ формъ". Къ чести членовъ старыхъ русскихъ согласій слѣдуетъ сказать, что у нихъ никогда не было особыхъ хлопотъ съ образованіемъ вспомогательнаго фонда и общинно хозяйственная организація осуществлялась у нихъ полнѣе и энергичнѣе. Довольно вспомнить Выговскую пустынь, Иргизъ, Вѣтку, Стародубье и поселенія старовѣровъ въ Пруссіи и Австріи, и ужь, разумѣется, тамъ скорѣе слѣдовало бы искать "преобладанія соціально-экономической стороны надъ религіозной", чѣмъ у штундистовъ. А разъ тамъ эта соціально-экономическая сторона не подходитъ къ тому, что въ ней хотѣлось бы видѣть, тѣмъ болѣе не слѣдуетъ очаровываться "увлекательной мечтой" по поводу новыхъ явленій, относящихся, однако, къ одному и тому же типу міросозерцанія и жизни.

Господства своихъ "общинныхъ идеаловъ" штундисты ждутъ тогда, когда всѣ подѣлаются штундистами. И это вполнѣ естественно, такъ какъ введеніе этихъ "идеаловъ" въ жизнь достижимо только послѣ всеобщаго нравственнаго возрожденія людей. Личная нравственность является необходимымъ и единственнымъ факторомъ преобразованія общества. Пожеланія общиннаго свойства обоснованы на нравственныхъ принципахъ, на предварительномъ воспитаніи въ людяхъ чувствъ братства и любви. Да еще если бы хорошо, сознательно придумана была мысль о значеніи воспитанія альтрюистическихъ чувствъ, а выставляемая въ видѣ тѣхъ безплодныхъ общихъ нравственныхъ положеній, узко, шаблонно понимаемыхъ, которыя выставлялись всѣми сектами на свѣтѣ, сектантская мораль мало что можетъ сдѣлать для нравственнаго воспитанія человѣчества. Что штундисты честны, трудолюбивы, трезвы и пр., что они оказываютъ морализующее вліяніе на массу,-- мы охотно вѣримъ. Однако, всякому изъ насъ также извѣстно, что при 10.000,000, какъ считаютъ массу всевозможныхъ людей "слова и примѣра", каша масса не особенно много морализировалась, а многія секты подъ вліяніемъ общаго уровня нравовъ деморалцзировались въ значительной степени, и мы утверждаемъ, что это фатально для религіозныхъ сектъ и что эта же судьба ожидаетъ и штундизнъ, какъ бы широко онъ ни распространился. Признаки довольно зловѣщаго свойства намѣчаются и теперь и, прежде всего, въ толкованіи писанія штундисты въ послѣднее время сосредоточиваются на мелочахъ, на частностяхъ, не имѣющихъ никакого значенія, теряя совсѣмъ изъ вида общее направленіе секты; первые вожди секты вродѣ Ратушнаго и Рябошапки сдѣлались порядочными кулаками; на это указываютъ сами друзья сектантовъ. Въ ученіи секты, прежде всего, стояло положеніе значительной моральной важности, что грѣшно нанимать рабочихъ. Теперь оказывается, что грѣшно нанимать своихъ, а чужихъ можно, ничего предосудительнаго нѣтъ. Заявляются фикціи, если вѣрить наблюдателямъ. Такъ, чтобы обойти какъ-нибудь "зарокъ не пить", сообразили, что въ пути не грѣхъ и выпить. И поэтому выпить отправляются куда-нибудь въ степь, гдѣ и располагаются по-дорожному. Въ сектѣ идетъ расколъ: она разбивается на двѣ партіи -- старо и младо-штундистовъ. Это считаютъ прогрессомъ секты; такъ бы это и было, если бы младоштундисты имѣли какую-нибудь болѣе опредѣленную физіономію. На самомъ же дѣлѣ этого нѣтъ, какъ дальше увидимъ, а, между тѣмъ, появленіе новой группы заставило "первыхъ братовъ" пойти по дорогѣ компромисса съ дѣйствительностью вплоть даже до подлости. "Михаилъ Ратушный и Василій Комаровъ прибѣгли даже къ доносамъ противъ новыхъ братій, которые будто бы проповѣдуютъ политику, т.-е. возстаютъ противъ кулачества старшаго "брата", хотя "предать брата" считается у штундисговъ самымъ тяжкимъ преступленіемъ, за которое по закону (?) слѣдуетъ повѣшеніе, если самъ преступникъ-лжебратъ, какъ Іуда, не наложитъ на себя руку" (Отеч. Зап. 1878 г., No 8, стр. 225). И это еще большой вопросъ, удержится ли новая фракція секты отъ проторенной дорожки, научитъ ли ее чему-нибудь исторія, которая до сихъ поръ мало кого и мало чему вообще научила!... И, притомъ, вѣдь., для того, чтобы уроки исторіи имѣли силу, надо ее знать.

Обратимся теперь къ самой сильной, какъ говорятъ, отрицательной сторонѣ штундистскаго вѣроученія -- къ ихъ взглядамъ на церковь, таинства и обряды и на духовенство.

"Богъ живетъ только въ храмахъ нерукотворенныхъ; онъ не нуждается въ жертвахъ со стороны слабаго человѣка, въ какомъ бы то ни было самоистязаніи". Практика нравственнаго возрожденія должна быть индивидуальна, только при этомъ условіи она можетъ быть искренной. Слѣдовательно, незачѣмъ стѣснять ее какими бы то ни было обрядами, заранѣе установленными и связывающими свободу личности,-- таково общее впечатлѣніе сектантской аргументаціи противъ обрядовъ и таинствъ. Однако, ни въ одномъ изложеніи штундистскаго ученія мы не нашли подобной общей формулировки этой части доктрины; эта общая мысль лишь намѣчается частичными отрицаніями разныхъ обрядовъ. "Пока человѣкъ не достигъ духовнаго просвѣщенія и самопознанія, крещеніе, по ученію штундистовъ, не имѣетъ никакого значенія. Нѣкоторые штундисты, впрочемъ, крестятъ и дѣтей, но повторяютъ крещеніе при сознательномъ вступленіи юшоши въ секту. Крестятъ вечеромъ въ рѣкѣ; при этомъ поютъ: _"елицы во Христа креститеся и т. д. Старшій братъ входитъ вмѣстѣ съ новокрещающимся въ воду и погружаетъ его, говоря: "помни, братъ любезный (или сестра), кому ты обѣтъ даешь жить по правдѣ и истинѣ: самому Господу нашему Іисусу Христу". У фракціи штундизма, которая принимаетъ крещеніе, послѣднее играетъ роль посвященія въ секту. "Правила вѣроученія новообращеннаго русскаго братства" такъ именно его и опредѣляютъ: "посредствомъ крещенія мы принимаемъ въ видимую церковь Христову на землѣ, которая должна состоять только изъ истинно-вѣрующихъ по образу первоапостольской церкви". Крещеніе не есть дѣйствительное очищеніе человѣка отъ грѣховъ; это только знакъ, символъ покаянія и вѣры крестящагося.

Покаяніе, какъ мы уже видѣли выше, признается какъ необходимое средство нравственнаго возрожденія. Но не требуется посредника при покаяніи: каяться надо Богу. Причащаніе тоже признается "первыми братами" не какъ таинство, но лишь какъ "преломленіе хлѣбовъ" по завѣту Спасителя, въ воспоминаніе о немъ. Сообразуясь съ основной мыслью установленія этого обряда, штундисты самый процессъ преломленія хлѣбовъ стараются совершать такъ, чтобы онъ наиболѣе отвѣчалъ цѣли, полнѣе напоминалъ воспоминаемое событіе.

Въ ученіи о бракѣ, повидимому, нѣтъ еще ничего общеустановившагося; въ различныхъ мѣстностяхъ штундисты или находятся подъ вліяніемъ другихъ сектъ по этому вопросу, или пытаются установить свои обычаи, не справляясь съ тѣмъ, что практикуется въ другихъ мѣстностяхъ. Такъ, около Николаева всѣ секты носятъ болѣе или менѣе мистическую окраску въ ученіи о бракѣ. Николаевскіе молокане говорятъ по этому поводу: "намъ нечего заботиться о земномъ; плотскій человѣкъ о плотскомъ помышляетъ, ему и дѣтей плодить подобаетъ: свиному роду не будетъ переводу; а мы люди духовные и должны заботиться о духовномъ возрожденіи для собственнаго спасенія". Подъ вліяніемъ подобныхъ воззрѣній и штундисты-сосѣди смотрятъ на супружескую жизнь, какъ на одно изъ золъ, допущенныхъ священнымъ писаніемъ во избѣжаніе еще большаго зла (Кіевск. Епарх. Вѣд. 1877 г., No 3, стр. 78). Совершенно противуположнаго направленія хотѣли было держаться штундисты въ Подольской губерніи. Одинъ изъ новообращенныхъ, молодой человѣкъ, въ пылу отрицанія церковныхъ обрядовъ хотѣлъ было обойтись и безъ соблюденія старинныхъ обычаевъ. Сосватавши себѣ невѣсту, онъ предложилъ родителямъ дѣвушки отпустить ее къ нему безъ всякой даже видимости какихъ бы то ни было обрядовъ и даже безъ "весілля", которое, какъ извѣстно, въ Малороссіи, главнымъ образомъ, и дѣлаетъ законнымъ бракъ, такъ какъ имѣетъ значеніе засвидѣтельствованія общиною гражданскаго брачнаго договора. Безъ соблюденія этого условія дочь, выданная замужъ, въ глазахъ родителей, да и всей общины, принимаетъ позорную роль "покрытки" (наложницы). И это такъ испугало стариковъ, родителей дѣвицы, что они обратились даже къ попу съ просьбой спасти ихъ отъ позора. Приводимъ этотъ случай въ томъ предположеніи, что онъ могъ быть не единственнымъ: "Народный духъ", однако, очевидно, протестовалъ такъ сильно противъ этого упрощенія формальностей брачнаго союза, что у сектантовъ скоро явился ритуалъ брака и "весілле" вступило въ свои права. Ритуалъ уже потерпѣлъ нѣкоторыя измѣненія. Бракъ прежде совершался "согласіемъ родителей и рукоположеніемъ духовнаго наставника, который ставилъ брачущихся на колѣна, читалъ надъ ними молитву и затѣмъ объявлялъ, что они соединены Богомъ, а что соединено Богомъ, человѣкъ да не разлучаетъ". Теперь дѣло упрощено: заранѣе условившись насчетъ вступленія въ бракъ, женихъ и невѣста въ общественномъ молитвенномъ собраніи заявляютъ о своемъ намѣреніи остальнымъ братьямъ и сестрамъ по духу. Такое заявленіе (иногда оно дѣлается и старшимъ братомъ) сопровождается чтеніемъ приличныхъ мѣстъ изъ Евангелія и словеснымъ поученіемъ. Послѣ этого заявленія бракъ считается установленнымъ при подразумѣваемомъ, разумѣется, празднованіи "весілля", которое обыкновенно отличается лишь отсутствіемъ пьянства. Заявленіе общинѣ о бракѣ самими брачущимися чаще всего практикуется тогда, когда на бракъ не согласны родители жениха или невѣсты. Тогда сама община предварительно старается согласить стариковъ и не прежде, чѣмъ такое соглашеніе послѣдуетъ, даетъ свое разрѣшеніе.

При такомъ отношеніи къ обрядамъ штундисты, разумѣется, послѣдовательно признаютъ совершенно излишнимъ "священство". Однако, "первые браты" для наставленія и увѣщанія братства избираютъ изъ своей среды способныхъ на то лицъ: пресвитеровъ, учителей и дьяконовъ. Впослѣдствіи нѣкоторые "первые браты" дошли даже до того, что стали посвящать "пресвитеровъ" чрезъ возложеніе рукъ. Это вызвало въ сектѣ расколъ и выдѣленіе фракціи "младо-штундистовъ". Обязанности пресвитера "держать собраніе" (предсѣдательствовать), толковать свящ. писаніе, совершать крещеніе, бракъ, преломленіе хлѣбовъ, присутствовать при похоронахъ и пр.

Поклоненіе иконамъ, кресту, почитаніе святыхъ рѣшительно и безусловно отвергаются. Какъ только человѣкъ перешелъ въ штунду, изъ передняго угла иконы исчезаютъ; уголъ заклеивается шпалерной бумагой, иногда портретами Государя и Государыни. Само собою разумѣется, что отрицаніе почитанія иконъ, отрицаніе обрядовъ и таинствъ всякій разъ подтверждаются многочисленными ссылками на писаніе,-- ссылками, не представляющими ничего новаго и оригинальнаго сравнительно съ подобнымъ же способомъ доказательствъ у другихъ сектантовъ, хотя толкованія штундистовъ отличаются нѣкоторой рѣзкостью тона, не замѣчаемою въ старѣйшихъ сектахъ, тоже отвергающихъ поклоненіе иконамъ. Духоборцы или молокане приводятъ тѣ же тексты, также буквально толкуя ихъ. Даже толкованія "въ духовномъ смыслѣ" отличаются замѣчательнымъ однообразіемъ. Говорятъ объ особенномъ разливѣ "раціонализма" у штундистовъ. Но отрицанія церкви и обрядовъ въ вульгарномъ штундизмѣ въ значительной степени обставлены, кромѣ всѣхъ извѣстныхъ текстовъ, главнѣйше разнаго рода кощунствомъ, вслѣдствіе чего говорить о наличности раціоналистическаго пріема мысли у штундистовъ не представляется нужнымъ. Да и наблюдатели, болѣе ревностные къ истинѣ, замѣчаютъ, что теологическія понятія сектантовъ "крайне наивны и дѣтски, какъ у всей вообще массы народной" (Недѣля 1877 г., No 1), что "въ отношеніи пониманія явленій природы штундисты мало чѣмъ отличаются отъ остальной массы русскаго крестьянства" (Недѣля 1877 г., No 2), развѣ только еще большею страстью считать дождь, градъ, молнію, кузьку наказаніемъ за грѣхи.

Почти единственное отрицаніе, отзывающееся нѣсколько раціоналистическимъ пошибомъ у штундистовъ, это -- отрицаніе поклоненія кресту и, вмѣстѣ съ тѣмъ, крестнаго знаменія. И въ этомъ толкованія штундистовъ не представляютъ собою ничего оригинальнаго, что не было бы говорено анабаптистами и другими иконоборческими сектами. Но иные говорятъ и такъ: креститься не слѣдуетъ, потому что крестъ творитъ та самая рука, которая дѣлаетъ все нечистое и дурное. Въ самомъ даже этомъ толкованіи раціоналистическаго есть только пріемъ показать нѣчто "отъ разума". Но разумъ-то такъ еще плохо работаетъ у толкователя, что, разумѣется, церковное объясненіе поклоненія кресту, какъ орудію нашего спасенія, гораздо "раціональнѣе" сектантскихъ соображеній. А, главное, "разумъ" примѣняется столь спорадически и столь рѣдко, что мудрено за всѣмъ ученіемъ безоговорочно признать названіе раціоналистическаго.

Правда, штундизмъ, говорятъ, признаетъ свободу толкованія священннаго писанія и свободнаго, "критическаго" отношенія къ священному тексту. Что касается свободы толкованія, то она давнымъ давно была допущена духоборцами и молоканами, не говоримъ уже о старыхъ русскихъ безпоповскихъ согласіяхъ, а критическое отношеніе къ тексту у штундистовъ выражается единственно только въ томъ, что они опускаютъ непонятныя имъ мѣста, заявляя, что это "прибавлено отъ поповъ". Разумѣется, никто еще до нашихъ поклонниковъ сектантства серьезно не считалъ подобныхъ соображеній "критическими". Въ чрезмѣрномъ умиленіи предъ "раціональностью" толкованій, наши изслѣдователи приводятъ въ примѣръ толкованій единственно объясненія сектантами библейскихъ и евангельскихъ словъ, считая эти объясненія, можетъ быть, наиболѣе раціональными. "Драконъ", напр., по мнѣнію штундистовъ, это -- звѣрь (иносказаніе относительно поповъ), который деретъ съ живаго и съ мертваго, а "воскрилія" -- широкія рукава на подобіе крыльевъ. "Жертва" значитъ у нихъ "жратва", а слово "жрецъ" выговариваютъ какъ "жёрецъ" -- "обжора". Конечно, это, можетъ быть, и смѣшно, но, вѣдь подобныя объясненія даются во время молитвенныхъ собраній, а на собраніяхъ сектанты всячески стараются избѣгать поводовъ къ соблазну, въ особенности смѣха.

По отношенію къ власти штундисты въ точности повторяютъ доктрину духоборцевъ. Власть -- только для злыхъ; когда на землѣ не будетъ преступленій, упразднится и власть. Повиновеніе власти обязательно, пока ея требованія не идутъ въ разрѣзъ съ заповѣдями Царя царей. На собраніяхъ существуетъ обычай молиться за царя (для этого цитируютъ: Рим., 13 гл., ст. 1--2, 6--7, Петр., 2 гл., ст. 13--14). Подати уплачиваютъ самымъ исправнымъ образомъ. Съ сельской и уѣздной полиціей нерѣдки столкновенія и рукопашныя схватки, главнымъ образомъ, вслѣдствіе усердныхъ не по разуму стараній полиціи разгонять молитвенныя собранія. Сектантскій взглядъ на преслѣдованія всюду и всегда одинаковъ: это возможность потерпѣть для Бога, пострадать. "Эка бѣда, что сошлютъ,-- говоритъ штундистъ.-- Вѣдь, и въ Сибири люди живутъ, а для Господа можно все сдѣлать". Одинъ заключенный пишетъ своимъ братьямъ: "Мы, навѣрное, не увидимся болѣе, и начальство, по ходатайству священниковъ, затаскаетъ меня на поселеніе, а то и дальше, но я на Бога надѣюсь: "Господь свѣтъ мой и спасеніе мое, кого мнѣ бояться?" (Пс. 26, 1). Этимъ путемъ пошли уже нѣкоторые братья, и я благодарю Бога за такую участь и радуется душа моя, ибо Христосъ не даромъ сказалъ. "Сіе заповѣдую вамъ да любите другъ друга. Если міръ васъ ненавидитъ, знайте, что Меня прежде васъ ненавидѣлъ... Изгонятъ васъ изъ синагогъ, даже наступитъ время, когда всякій убивающій васъ будетъ думать, что этимъ онъ служитъ Богу" (Іоан., гл. 15 и 16). Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнію, только бы съ радостью совершить поприще свое и служеніе, которое я принялъ отъ Господа Іисуса, проповѣдать Евангеліе благодати Божіей" и пр. (Отеч. Записки 1878 года, No 8, стр. 220). Стремленіе пострадать за правду заставляетъ иногда фанатическихъ послѣдователей секты устраивать демонстраціи вродѣ слѣдующей: 2 марта 1875 г., въ воскресенье "православія", въ Кіево-Софійскомъ соборѣ крестьянинъ-штундистъ Петръ Пославскій послѣ перваго провозглашенія посредствомъ анафемы произнесъ анафему всему духовенству высшему представительству, закончивъ словами: "ею мѣррою мѣрите, возмѣрится и вамъ". При арестованіи онъ замѣтилъ: "возьмите; я свое дѣло сдѣлалъ".

За подобнымъ фанатизмомъ весьма скоро обыкновенно слѣдуетъ паденіе чувства и секта начинаетъ входить въ русло, сосредоточиваясь на выработкѣ мелочныхъ подробностей ученія и организаціи. Введеніе новыхъ обрядовъ, какъ рукоположена пресвитеровъ, и неблаговидные поступки нѣкоторыхъ гладь штунды вызвали въ сектѣ раздоры, кончившіеся, какъ мы уже выше замѣтили, выдѣленіемъ фракціи "младо-штундистовъ", на которыхъ нѣкоторыми въ особенности возлагаются большія надежды. "Всѣ почти первоучители малорусской штунды, боясь, чтобы отрицаніе православныхъ обрядовъ не зашло слишкомъ далеко и не коснулось бы обрядовъ самой штунды, пытались положить на уста своихъ послѣдователей печать молчанія относительно главныхъ пунктовъ штунды, чтобы во время собраній но говорилось ни слова противъ "преломленія хлѣба", "воднаго крещенія" и "старшаго брата", якобы во избѣжаніе соблазна для маловѣрныхъ" (Отеч. Зап., цит. ст., стр. 225). Это и вызвало столкновеніе и выдѣленіе младо-штундистовъ. Послѣдніе сполна отрицаютъ крещеніе и причащеніе. "Все это одинъ обрядъ, наружный знакъ, и не въ немъ сила. Надо креститься живой водой, а не мертвой; надо преломлять духовный хлѣбъ и проникнуться словомъ Божіимъ, чтобы слово было согласно съ дѣломъ. Â мало ли есть на свѣтѣ такихъ, что крестились въ водѣ и каждый годъ причащались по нѣскольку разъ, но это ихъ нисколько не освобождаетъ отъ грѣховъ и они, попрежнему, преисполнены пьянства, распутства и всякой мерзости. Примѣръ Іисуса Христа не обязателенъ. Онъ не только крестился, но и обрѣзывался, и давалъ динарій въ храмъ, потому что стоялъ на рубежѣ ветхаго и новаго завѣтовъ, а намъ велѣлъ простираться впредь и уклоняться отъ фарисейской закваски" и пр. Отрицаніе "старшаго брата" обосновано гораздо резоннѣе на томъ, что Ратушный снялъ съ себя фотографическую карточку. Это, говорятъ, онъ сдѣлалъ потому, что возгордился и хочетъ, чтобъ впослѣдствіи, его карточкѣ поклонялись, какъ иконѣ. Вотъ, имѣвши такое подозрѣніе, младо-штундисты принялись громить стремленія къ обоготворенію. Грѣшно дѣлать себя Богомъ. Даже Петръ, говорятъ, котораго Христосъ назвалъ камнемъ церкви, запрещаетъ поклоняться себѣ. Ангелъ въ Апокалипсисѣ возвѣщаетъ, что онъ только служитель (Божій и что ему не слѣдуетъ поклоняться. Священники не принимали поклоненія отъ другихъ" (Алок., XXII, 9; Дѣян., X, 26, XIV, 14). Приведши причину и резоны отрицанія "пресвитеровъ", авторъ цитируемой нами статьи основательно умозаключаетъ: "такимъ образомъ, по новѣйшему ученію штундистовъ, въ сектѣ исчезаютъ послѣдніе слѣды іерархіи". Никакихъ чертъ индивидуальности штундисты больше не имѣютъ, или, по крайней мѣрѣ, изслѣдователи ихъ намъ не показали.

Молитва, какъ выраженіе покаянія, необходима; какъ таковая же, она должна быть вполнѣ свободна и индивидуальна, идти прямо отъ сердца молящагося. Такимъ образомъ, у сектантовъ не должно бы быть молитвъ, заранѣе сложенныхъ, опредѣленныхъ. Такъ учатъ штундисты. Они признаютъ обязательною для себя только "Молитву Господню", потому что она сложена самимъ Спасителемъ. Всѣ остальныя молитвы импровизируются, точно также, какъ это было на первыхъ порахъ у духоборцевъ. И въ этой импровизаціи, по нашему мнѣнію, скрывается еще одна изъ причинъ грядущаго упадка секты, какъ и секты духоборцевъ. У тѣхъ свободныя импровизаціи очень скоро были заучены и составили такъ называемую теперь "животную книгу", которая пользуется непререкаемымъ авторитетомъ, несмотря на многія безсмыслицы. Молитвеннымъ собраніямъ штундистами придается большое значеніе. Собранія эти бываютъ: мѣстныя -- большею частью два раза въ недѣлю, и окружныя -- въ Пасху, Рождество и Духовъ день. Собранія имѣютъ и организаціонное, и богослужебное значеніе.

Собравшись въ домъ, штундисты садятся на скамьи, а одинъ изъ нихъ, кто "держитъ собраніе", садится за столъ лицомъ къ собравшимся и, раскрывши Новый Завѣтъ или Библію, толкуетъ по своему каждый стихъ. Послѣ чтенія изъ Новаго Завѣта или изъ Библіи слѣдуютъ разнаго рода разглагольствованія, имѣющія полемическій характеръ, затѣмъ раскрывается другая книга, изданная въ Петербургѣ, Приношеніе православнымъ христіанамъ или же Духовныя пѣсни лондонскаго изданія. Обѣ эти книги состоятъ изъ однѣхъ и тѣхъ же пѣсенъ, хотя послѣдняя почему-то больше уважается сектантами. Одинъ изъ сидящихъ впереди читаетъ первый куплетъ какой-нибудь пѣсни (причемъ непонятное объясняется), а за нимъ поютъ всѣ хоромъ, затѣмъ такимъ же порядкомъ поютъ второй куплетъ, и т. д. до конца пѣсни. Послѣ этого становятся на колѣна и одинъ изъ штундистовъ, съ сильно настроенными чувствами, читаетъ громко импровизированную молитву со слезами на глазахъ. Этимъ кончается собственно богослужебная часть собранія. Послѣ этого обыкновенно ведутся частные разговоры, обмѣниваются сообщеніями, касающимися секты, заявляютъ о необходимости помочь какому-нибудь брату, возбуждаютъ и рѣшаютъ вопросы дисциплины и пр., читаютъ иногда газеты, въ особенности все, что относится къ сектѣ, дѣятельности духовенства и т. д. Здѣсь же читаются письма отъ братьевъ изъ другихъ мѣстностей или изъ мѣстъ заключенія. На окружныхъ собраніяхъ происходитъ то же, что и на мѣстныхъ.

На собраніяхъ же происходитъ судъ надъ виновными въ какихъ-нибудь проступкахъ противъ сектантской нравственности и разбираются частныя гражданскія тяжбы между своими, такъ какъ сектанты не считаютъ для себя приличнымъ обращаться къ "внѣшнему суду". Сначала съ виновнымъ говоритъ и приводитъ его къ покаянію старшій братъ или кто-нибудь изъ почетныхъ членовъ общины наединѣ, по Евангелію, при неуспѣхѣ, увѣщаніе повторяется въ присутствіи двухъ-трехъ свидѣтелей. Когда и это было неуспѣшно, тогда письменно доводится дѣло до свѣдѣнія мѣстнаго и окружнаго собранія. Вотъ выдержка изъ одного подобнаго письма: "Увѣдомляю васъ, братья, о дѣлахъ "старшаго брата": онъ взялъ деньги изъ кассы для нуждающихся и купилъ на нихъ чашу да покрывало на столъ. Этотъ обычай украденъ у православной церкви, а намъ говорятъ, чтобы мы вмѣняли его за святость. То же скажу и о водномъ крещеніи. Все это одна петля и старшій братъ хочетъ затянуть насъ въ нее. Онъ уже налагаетъ на насъ бремена неудобоносимыя: по два рубля съ брата въ годъ и по одному рублю съ сестры для своихъ разъѣздовъ по братьямъ. А въ Евангеліи сказано: не брать съ собой ни денегъ, ни одежды лишней, когда идешь на проповѣдь. Нѣсколько лѣтъ назадъ онъ имѣлъ только одну лошадь, а теперь у него 12. Носитъ онъ новую одежду и добрую шапку, имѣетъ двое часовъ, покупаетъ табакъ и куритъ; заложивши руки въ карманы, ходитъ по базару съ цигаркою въ зубахъ. Искушеніе, да и только, какъ есть настоящій идолъ! Вотъ какъ помогла ему касса, чаша и водное крещеніе,-- эти три веревки на міръ. Я уже говорилъ ему (обо всемъ этомъ) наединѣ и при свидѣтеляхъ, а онъ еще выругалъ меня непотребными словами, такъ я-жь его предамъ церкви, и вы тоже, гдѣ только можете, дайте знать по церквамъ о злодѣйствахъ старшаго брата" и пр.

Въ семьѣ не замѣтно деспотизма. Отношенія отцовъ и дѣтей основаны на принципѣ равенства; то же свидѣтельствуютъ и о положеніи женщины; однако, въ молитвенныхъ собраніяхъ онѣ не имѣютъ права предлагать своихъ толкованій, а въ семейной жизни, какъ и всюду въ сектантскихъ семьяхъ, извѣстны случаи насилія мужей надъ совѣстью женъ для того, чтобы перевести ихъ въ свою секту (Прав. Обозр. 1881 г., стр. 598).

По отношенію къ внѣшнему міру сектанты замкнуты, смотрятъ на церковныхъ свысока; въ общинныхъ дѣлахъ не участвуютъ. Пользуются всякимъ случаемъ кощунствовать и посмѣяться надъ исполненіемъ публичныхъ церковныхъ обрядовъ. Тѣмъ же платятъ имъ и православные: съ шумомъ и гамомъ они врываются на собранія штундистовъ и разгоняютъ послѣднихъ, причемъ нерѣдко совершаются самыя возмутительныя безчинства. Было нѣсколько случаевъ, что крестьяне просили о высылкѣ сектантовъ, о переселеніи ихъ изъ своихъ общинъ въ другія мѣста.

И. Харламовъ.

"Русская Мысль", кн. X--XI, 1885

Оставить комментарий Харламов Иван Николаевич (bmn@lib.ru) Год: 1885 Обновлено: 23/04/2020. 80k. Статистика. Статья: История, Религия Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: "Русская Мысль", кн. X--XI, 1885.

Харламов Иван Николаевич Штундисты

ШТУНДИСТЫ.

Харламов Иван Николаевич
Штундисты