Жан-Никола-Артюр Рембо родился в Шарлевиле 20 октября 1854 г. С самого раннего детства он заявил себя несносным сорванцом. Его краткое пребывание в Париже относится к 1870-71 году. Он последовал за Верленом сначала в Англию, затем в Бельгию. После какого-то незначительного недоразумения, разлучившего их, Рембо объехал свет, занимался разнообразными ремеслами, служил солдатом в голландской армии, контролером стокгольмского цирка Loisset, антрепренером на острове Кипр, негоциантом в Харраре. Затем он очутился на мысе Гвардафуе в Африке, где один из друзей Витторио Пика видел его занимающемся продажей кож. Презирая все, что не относится к грубым наслаждениям и диким авантюрам буйной жизни, столь непохожий на всех других, он добровольно отказался в эти годы от поэзии. В его сборнике "Le Reliquaire" ["Ковчег" (фр.; книга стихов, 1891)] не найдется ни одного подлинного стихотворения, написанного позднее 1873, хотя он умер только в конце 1891. Его ранние стихи слабы, но уже с 17 лет он начинает проявлять оригинальность. Творения Рембо останутся в литературе как явление в высшей степени достопримечательное. Часто он неясен, странен и нелеп. Без следа искренности, с характером женщины, злой и жестокой от природы, Рембо одарен одним из тех талантов, которые не нравятся, но интересуют нас. В сборнике его стихов имеются страницы, производящие впечатление красоты, той своеобразной красоты, которую можно почувствовать при виде типичного экземпляра жабы, покрытой бородавками, или ярко выраженного сифилиса, или Château Rouge [Шато-Руж - парижский квартал] в 11 часов вечера. "Les pauvres à lаlise" ["Бедняки в церкви" (фр.; поэма, 1871)] и "Les Premières Communions" -- произведения далеко не обычные по своему богохульству и низости. "Les Assis" ["Сидящие" (фр.; поэма, 1871)] и "Le Bateau ivre" ["Пьяный корабль" (фр.; поэма, 1871)] -- вот где Рембо поистине превосходен. Я ничего не имею также против его "Oraison du soir" ["Вечерняя молитва" (фр.; поэма, 1871)] и "Chercheuses de Poux" ["Ищущие в волосах" (фр.; поэма, 1871)] . Как бы то ни было, это был не первый встречный в литературе. Гений облагораживает даже гнусность. Это был поэт. Некоторые из его стихов почти вошли в нашу обиходную речь:
С соизволения гелиотропов.
Строфы из "Bateau ivre" -- истинная поэзия большого масштаба.
С тех пор купался я в морской поэме,
колеблющейся, полной звезд,
что поглощала зеленые лазури, куда порой,
как бледный и похищенный обломок,
утопленник задумчивый спускался,
где вдруг голубизну окрасив, как восторги,
как медленные под блестками дня размеры,
сильнейшие, чем алкоголь, и шире ваших лир, --
забродят горькие и рыжие полосы любви.
Вся поэма полна движения, как и прочие произведения Рембо. В его "Les Illuminations" ["Озарения" (фр.; книга поэм в прозе, 1872-1875)] есть чудесный танец живота.
Жаль, что жизнь его, так мало известная, не была целиком истинной vita abscondita [тайной жизнью -- лат.] . Все, что мы о ней знаем, внушает отвращение к тому, что мы могли бы еще узнать. Рембо похож на тех женщин, которые никогда не вызывают нашего удивления. Даже тогда, когда они находятся в публичном доме, они все же блюдут какой-то культ. Но нас возмущает, что он походил на любовницу страстную и ревнивую. Здесь мы имеем дело с аберрацией, которая, будучи в основе сентиментальною, действует на нас отталкивающим образом. Сенанкур, свободнее других писавший о любви, говорит о тех негармонических связях, в которых женщина падает до низкого положения самки. Тут приходится искать для нее названия в лексиконе самого грязного жаргона. "Есть исключительные положения, в которых наши желания порождают минутное опьянение. Совершенно вульгарным людям это можно простить. Можно махнуть на это рукой. Но что сказать о людях, для которых опьянение превращается в привычку, в привязанность? Падение могло быть случайным. Но то, что сопровождает акты человеческой грубости, не имеет характера неожиданности и потому является чем-то позорным. Если простой порыв, способный замутить нашу душу и отнять свободу, оставляет неизгладимый след, то какое отвращение должно внушить нам падение, совершаемое с полным хладнокровием! Вот интимные отношения, которые являются верхом бесчестия, несмываемым позором".
Но пусть разум, сознательный или бессознательный, не обладает всеми существующими правами, все же он имеет право на прощение.
... Кто знает? вдруг ваш гений
Добродетелью сочтется.
Ваш гений: гений монстров, носящих имя Рембо, Верлен?
Первое издание перевода: Книгамасок. Лит. характеристики /Реми-де-Гурмон; Рис. Ф. Валлотона Пер. с фр. Е.М. Блиновой и М.А. Кузмина. -- Санкт-Петербург: Грядущий день, 1913. - XIV, 267 с.; портр.; 25 см. -- Библиогр.: с. 259-267.