Грот Яков Карлович
Письма лицеиста Илличевского к Фуссу

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848--1893).

   

ПИСЬМА ЛИЦЕИСТА ИЛЛИЧЕВСКАГО КЪ ФУССУ 1).

   1) Эти письма, о которыхъ упоминается въ первыхъ двухъ статьяхъ настоящаго сборника, печатаются съ опущеніемъ только того, что не представляетъ историческаго интереса. Въ первый разъ они были помѣщены мною въ Русскомъ Архивѣ 1864 года. Стоитъ замѣтить, что письма 1812 года писаны не твердымъ, почти дѣтскимъ почеркомъ; за 1813 годъ нѣтъ ни одного письма; съ 1814-го же почеркъ Илличевскаго совершенно измѣняется, и становится болѣе и болѣе похожимъ на довольно своеобразный почеркъ Пушкина, такъ что даже спрашиваешь себя, не старался ли товарищъ его подражать рукѣ своего учителя въ поэзіи. Иногда трудно бываетъ рѣшить, которому изъ нихъ принадлежитъ тотъ или другой автографъ.
   
   Воспитываясь въ царскосельскомъ лицеѣ вмѣстѣ съ Пушкинымъ, Алексѣй Демьяновичъ Илличевскій, сынъ томскаго губернатора, переписывался съ другомъ своимъ Павломъ Николаевичемъ Фуссомъ, впослѣдствіи непремѣннымъ секретаремъ Академіи Наукъ (умершимъ въ 1855 году). Дружба эта началась еще въ петербургской гимназіи {Единственной въ то время: это нынѣшняя 2-я гимназія въ Казанской (бывшей Мѣщанской) улицѣ. На томъ же мѣстѣ находилась она уже и тогда.}, откуда Илличевскій въ 1811 г., лѣтъ 13-ти отъ роду, переведенъ былъ въ лицей, тогда какъ Фуссъ остался въ гимназіи. Письма Илличевскаго ближе знакомятъ насъ съ бытомъ и духомъ лицея въ первое время его существованія и представляютъ нѣсколько любопытныхъ замѣтокъ о лицахъ, пріобрѣтшихъ позже общую извѣстность. Біографы Пушкина уже признали важность внутренней исторіи лицея первыхъ лѣтъ для изученія хода развитія молодого Пушкина. Вотъ почему мнѣ кажется, что извлеченія изъ писемъ его товарища, переданныхъ мнѣ въ подлинникѣ лицейскимъ же воспитанникомъ 24-го выпуска (1860 г.) Владимиромъ Павловичемъ Фуссомъ, не будутъ лишены интереса для читателей, тѣмъ болѣе, что они отличаются веселостью и непринужденной искренностью молодости. Присутствіе сильнаго и блестящаго таланта въ кругу первыхъ лицеистовъ пробудило между ними почти общую страсть къ литературѣ. Живя съ Дельвигомъ, Кюхельбекеромъ и нѣкоторыми другими, Илличевскій, который уже въ гимназіи писалъ стихи, увлекся этою страстью и мечталъ о лаврахъ поэта. Впослѣдствіи однакожъ онъ не произвелъ ничего значительнаго въ литературѣ, и памятью его поэтической дѣятельности остается только маленькая книжечка, напечатанная имъ въ 1827 году въ Петербургѣ подъ заглавіемъ. "Опыты въ антологическомъ родѣ". Илличевскій началъ службу въ почтовомъ вѣдомствѣ, но съ откомандировкою къ отцу своему, который, какъ уже сказано было, занималъ должность губернатора въ Сибири. Алексѣй Демьяновичъ не многимъ пережилъ Пушкина: онъ умеръ также въ 1837 году, въ должности начальника отдѣленія тогдашняго департамента государственныхъ имуществъ {За эти свѣдѣнія, какъ и за нѣкоторыя другія, помѣщаемыя въ примѣчаніяхъ подъ письмами, обязанъ я покойному гр. Модесту Андреевичу Корфу, принявшему на себя трудъ прочесть мои извлеченія. Другія подробности сообщилъ мнѣ покойный же статсъ-секретарь Андрей Логиновичъ Гофманъ.}.

-----

18 февраля 1812 г.

   Напрасно ты думаешь, что у насъ въ лицеѣ не слишкомъ хорошо, потому что не можемъ видѣть всякую недѣлю своихъ родителей. Средь разлуки привыкнешь къ разлукѣ; да будто бы и нельзя совсѣмъ видѣть ихъ? Къ намъ пріѣзжаютъ наши родители довольно часто. Жаль мнѣ, любезный другъ, что ты не въ лицеѣ. Ты вѣрно бы здѣсь былъ изъ самыхъ лучшихъ. Позволь затруднить тебя маленькой просьбой: пришли ко мнѣ мои басни: Дубъ и Лисица вельможею {Басни эти приложены къ подлиннымъ письмамъ.}.

-----

25 марта 1812 г.

   Что касается до моихъ стихотворческихъ занятій, я въ нихъ успѣлъ чрезвычайно, имѣя товарищемъ одного молодого человѣка, который, живши между лучшими стихотворцами {См. выше стр. 7 и 42.}, пріобрѣлъ много въ поэзіи знаній и вкуса, и читая мои прежніе стихи, вижу въ нихъ непростительныя ошибки. Хотя у насъ, правду сказать, запрещено сочинять, но мы съ нимъ пишемъ украдкою; по первой почтѣ постараюсь прислать тебѣ нѣсколько стихотвореній.

-----

26 апрѣля 1812 г.

   Ты пишешь, что у васъ въ гимназіи все идетъ весьма хорошо; врядъ ли? Ты, я думаю, изъ пристрастія къ Миддендорфу {Тогдашнему инспектору гимназіи, который на дѣлѣ управлялъ заведеніемъ. Директоромъ былъ извѣстный, какъ цензоръ, Иванъ Осиповичъ Тимковскій.}, въ этомъ меня увѣряешь! Что же касается до нашего лицея, увѣряю тебя, нельзя быть лучше: учимся въ день только 7 часовъ, и то съ перемѣнами, которыя по часу продолжаются; на мѣстахъ никогда не сидимъ; кто хочетъ учится, кто хочетъ гуляетъ; уроки, сказать правду, не весьма велики; въ праздное время гуляемъ, а нынче жъ начинается лѣто: снѣгъ высохъ, трава показывается, и мы съ утра до вечера въ саду, который лучше всѣхъ лѣтнихъ петербургскихъ. Ведя себя скромно, учась прилежно, нечего бояться. Притомъ родители насъ посѣщаютъ довольно часто, а чѣмъ рѣже свиданіе, тѣмъ оно пріятнѣе. Скажу тебѣ новость: намъ позволили теперь сочинять, и мы начали періоды; вслѣдствіе чего посылаю тебѣ двѣ мои басни и желаю, чтобъ онѣ тебѣ понравились. Горчаковъ {Князь Ал. Мих. Горчаковъ, впослѣдствіи министръ иностранныхъ дѣлъ, поступилъ въ лицей также изъ гимназіи, какъ и нѣкоторые другіе воспитанники 1-го курса. Получилъ при выпускѣ изъ лицея вторую золотую медаль.} благодаритъ тебя за поклонъ, и хотѣлъ было писать, да ему некогда. Повѣришь ли? Этотъ человѣкъ учится съ утра до вечера, чтобъ быть первымъ ученикомъ, и кажется, достигъ своего желанія.

-----

27 іюля 1814 г.

   Въ теченіе тѣхъ трехъ лѣтъ, какъ я оставилъ гимназію, мнѣ кажется, что она совершенно измѣнилась. Прежніе товарищи вышли; вступили новые, и ты, мой другъ, скоро оставишь оную. Отъ многихъ, въ томъ числѣ и отъ Матвѣева, который служитъ теперь въ правленіи нашего лицея, слышалъ я, что ты перешелъ въ 7-й классъ. Желать тебѣ успѣховъ было бы съ моей стороны и не кстати и не за чѣмъ: я увѣренъ и безъ того, что ты изъ первыхъ въ гимназіи. Радуюсь, что тебѣ немного остается уже продолжать ученіе; но мой курсъ продолжится... еще... еще... три года!-- Хоть не радъ, да будь готовъ!
   У насъ въ Царскомъ Селѣ завелось теперь новое училище подъ именемъ пансіона при императорскомъ лицеѣ, гдѣ за каждаго воспитанника платятъ по 1000 рублей. Число ихъ простирается уже до 80, и всѣ они на казенномъ содержаніи {Лицейскій пансіонъ возникъ изъ частнаго училища, основаннаго въ 1813 году Гауэншильдомъ, который потомъ и назначенъ былъ директоромъ новообразованнаго казеннаго заведенія. См. выше стр. 27 и 37.}. Нельзя жаловаться на смотрѣніе, ни на ученіе; но содержаніе могло бы быть лучше. Отличнѣйшіе изъ нихъ будутъ поступать въ лицей: итакъ, разсуди самъ, какъ трудно теперь къ намъ попасть! Въ пансіонѣ много есть и изъ гимназіи, именно: Романовскій, Бухаровъ, Рашетъ, Безаки, Черкасовъ... всѣхъ не могу вспомнить.
   Каково ты проводишь время въ Петербургѣ? здоровъ ли ты? прошла ли у тебя болѣзнь руки, которою ты прежде страдалъ? У васъ теперь каникулы: тебѣ, я думаю, весело! И я бы могъ проводить также веселовремя, когда бы не лишенъ былъ удовольствія видѣть своихъ родителей, которые живутъ теперь въ Томскѣ, гдѣ папенька губернаторомъ, за 4500 верстъ отсюда! Каково разстояніе? Часто случается, что по два мѣсяца не получаю отъ нихъ писемъ.
   Кланялся ли тебѣ отъ меня Гижицкій? Онъ былъ у насъ въ лицеѣ, когда мы представляли маленькую пьесу, и видѣлъ меня., Не помик" фамиліи одного вашего пансіонера, который былъ также у насъ и котораго просилъ я именно тебѣ и Гижицкому поклониться. Опиши мнѣ, сдѣлай милость, ежели это тебѣ не трудъ, какія у васъ теперь перемѣны въ разсужденіи прежняго? Кто остался еще въ гимназіи изъ бывшихъ нашихъ товарищей? Что сдѣлалось съ Ильею Ольхинымъ, гдѣ онъ теперь и что творитъ? Поклонись отъ меня Гижицкому, Шварцу и пр., также твоему братцу Александру Николаевичу. Увѣрь миленькихъ Виленьку и Егорушку, что я ихъ всегда люблю и невольно о нихъ вспоминаю; я думаю, что первый изъ нихъ весьма, выросъ и уже въ гимназіи.
   Вотъ тебѣ письмо мое, -- ты не можешь жаловаться, чтобъ оно коротко было, вдобавокъ еще посылаю тебѣ мою Оду на взятіе Парижа. Прости, ежели увидишь несовершенства. Остаюсь въ полной надеждѣ получить отъ тебя отвѣтъ, отъ тебя, къ которому былъ и всегда пребуду нелестнымъ другомъ.

-----

5 октября 1814 г.

   Что сказать мнѣ о состояніи вашей гимназіи? Жаль! и только;, подлинно только: лучшей перемѣны ожидать не можно! Если въ мою бытность при М. все такъ перемѣнилось, что жъ должно быть нынѣ? Ахъ! съ какою сладостію воспоминаю иногда пребываніе мое въ гимназіи, времена счастливыя Энгельбаха и Дольста, наше взаимное дружество, прежнихъ товарищей: Голубя, Оржитскаго, Ольхина -- et tant d'autres! Oui, j'aime le souvenir de ceux que j'ai chéris! Ахъ, воспоминаніе прежняго счастія и настоящія бѣдствія усладить можетъ:
   
   Et le pauvre lui-même est riche en espérance,
   Et chacun redevient Gros-Jean comme devant,
   Et chacun est du moins fort heureux en rêvant?
   
   Но я слишкомъ разахался! Un mot de Mr. Gretch. Quoique je n'se pas l'honneur de le connaître en personne, j'estime néanmoins son talent supérieur. Son journal le Patriote, за traduction de Léontine, son édition des Избранныя мѣста, дѣлаютъ ему честь великую, а похвала моя, я увѣренъ, не прибавитъ къ его славѣ... ни крошечки!
   Ежели уроки мѣшаютъ тебѣ свободно вести со мною переписку, то и мнѣ не менѣе мѣшаетъ (только не уроки: il s'en faut de beaucoup!), а страсть къ стихамъ. Къ счастію, уроковъ у насъ не много, а времени довольно; и такъ я со всѣмъ успѣваю раздѣлываться.
   Знаешь ли, Будри получилъ крестъ Владимирской въ петлицу (4-й степени).

-----

2 ноября 1814 г.

   Ты требуешь отъ меня пространнаго письма. Охотно на сей разъ исполняю твое желаніе. Ты правъ, у меня нѣтъ недостатка въ матеріи; но обстоятельства, проклятыя обстоятельства кого не держатъ въ оковахъ? За то я самъ не сержусь на тебя. Правда, у всякаго свое на умѣ: у тебя уроки, у Ольхина шалости, у меня стихи; но они равно сильно дѣйствуютъ на наши души. Впрочемъ, какъ ни есть, повинуюсь тебѣ, гоню отъ себя докучливыхъ музъ, беру перо и пишу тебѣ цѣлые поллиста -- безсмыслицы.
   Начнемъ съ самаго скучнаго. Первою матеріею нашею будетъ лицей. Но что тебѣ сказать о немъ? Ты самъ знаешь, что всѣ училища подъ одну стать: начало хорошо; чѣмъ же далѣе, то становится хуже. Благодаря Бога, у насъ по крайней мѣрѣ царствуетъ съ одной стороны свобода (а свобода дѣло золотое). Нѣтъ скучнаго заведенія сидѣть à ses places; въ классахъ бываемъ недолго: 7 часовъ въ день; большихъ уроковъ не имѣемъ; лѣтомъ досугъ проводимъ въ прогулкѣ, зимою въ чтеніи книгъ, иногда представляемъ театръ, съ начальниками обходимся безъ страха, шутимъ съ ними, смѣемся. Такимъ образомъ, какъ можемъ, сражаемся со скукою, подобно матросамъ, которые, когда корабль ихъ производитъ течь, видя къ нимъ со всѣхъ сторонъ вливающіяся волны, не предаются отчаянію, но, усиліямъ моря противополагая свои усилія, спокойно борются съ ужасною стихіею.
   Въ наукахъ мы таки кое-какъ успѣваемъ, но языки, ты самъ знаешь, какъ трудны и die deutsche Sprache до сихъ поръ еще мнѣ почти тарабарская азбука. Въ латинскомъ мы плыли, плыли (напали было питать Федровы басни и Cornelii Nepotis de vita etc.), да вдругъ и наѣхали на мель: не стало кормнаго, ни тпрру, ни ну, сѣли, какъ раки. Подлинно, нашъ профессоръ Η. Ѳ. Кошанскій, довольно извѣстный въ ученомъ свѣтѣ, вдругъ сдѣлался боленъ, и съ полгода уже не ходитъ въ классы, а мы хоть и ходимъ, однако ничему не учимся. А математика?...
   
   О Ураньи надо темное,
   О наука необъятная,
   О премудрость непостижная,
   Глубина неизмѣримая!
   Видно, на роду написано
   Свыше нѣкимъ тайнымъ Промысломъ
   Мнѣ взирать съ благоговѣніемъ
   На твои рогаты прелести,
   А плодовъ твоей учености
   Какъ огня бояться лютаго!
   
   Признаюсь, и радъ еще повторить прозой. Въ ней, кажется, заключила природа всю горечь неизъяснимой скуки. Нельзя сказать, чтобъ я не понималъ ея, но... право, отъ одного воспоминанія голова у меня заболѣла.
   Много писалъ я тебѣ объ лицеѣ, но главное оставилъ наконецъ. Ужели ты до сихъ поръ не знаешь еще, что насъ за порогъ ни на шагъ не отпускаютъ? Какъ же мнѣ побывать у васъ на каникулахъ!... Ахъ, благодарю тебя за твое дружеское усердіе; жестокая судьба не позволяетъ мнѣ имъ пользоваться. Какая страшная разница! два мѣсяца -- и ты свободенъ; а мнѣ такъ остается еще... 36 мѣсяцевъ, ужасно!... Прощай и помни многолюбящаго тебя друга.

-----

10 декабря 1814 г.

   Признаться, довольно долго ждалъ я твоего отвѣта, однако за это я нимало не въ претензіи: знаю, что ты приближаешься теперь къ тому времени, когда экзаменъ, послѣдній, можетъ быть, въ твоемъ учебномъ курсѣ, рѣшитъ будущую судьбу твою. Желаю тебѣ отъ всего сердца добраго успѣха, что впрочемъ, я увѣренъ, и безъ моего желанія исполнится. Но знаешь ли что? И мы ожидаемъ экзамена, которому бы давно уже слѣдовало быть и послѣ котораго мы перейдемъ въ окончательный курсъ, то есть, останемся въ лицеѣ еще на три года... утѣшительныя мысли.
   Тебѣ непремѣнно хочется знать нашихъ профессоровъ, изволь: я опишу ихъ самымъ обстоятельнымъ образомъ, mais c'est pour la dernière fois, entendez-vous? car, certes, tout ce qui appartient au lycée m'ennuie fort.
   О Будри, проф. французскаго языка, и Кошанскомъ, проф. латинской и россійской словесности, говорить тебѣ не стану: одного ты знаешь лично, другого изъ прошедшаго письма моего.
   Нѣмецкаго языка проф. у насъ -- г. Фонъ Гауэншилѣдъ, человѣкъ съ большими познаніями; попечитель вашъ Уваровъ нарочно призвалъ его изъ Вѣны въ Россію и доставилъ ему мѣсто въ лицеѣ.
   Адъюнктъ-проф. нравственныхъ и политическихъ наукъ -- г. Куницынъ, при открытіи нашего училища въ присутствіи царской фамиліи сказалъ онъ такую рѣчь, что Государь Императоръ самъ назначилъ ему въ награду орденъ Владимира 4-й степени.
   Адъюнктъ-проф. историческихъ и географическихъ наукъ -- г. Еайдановъ; онъ сочинилъ прекрасную исторію древнихъ временъ, которая теперь только выходитъ изъ печати.
   Адъюнктъ-профес. математическихъ и физическихъ наукъ -- г. Карповъ. Всѣ трое учились они въ Педагогическомъ институтѣ, путешествовали по Европѣ, слушали извѣстныхъ ученыхъ людей въ свѣтѣ и всѣ вышли люди съ достоинствомъ. Аминь.
   Достигаютъ ли до нашего уединенія вновь выходящія книги? спрашиваешь ты меня; можешь ли въ этомъ сомнѣваться?...
   
   И можетъ ли ручей сребристой,
   По свѣтлому песку катя кристалъ свой чистой
   И тихою волной ласкаясь къ берегамъ,
   Течь безъ источника по рощамъ и лугамъ?...
   И можетъ ли огонь пылать безъ вѣтра?...
   И можетъ ли когда въ долинахъ зелень кедра,
   А въ полѣ злакъ цвѣсти безъ солнца и дождя?...
   И можетъ ли поэтъ неопытной и юной,
   Чуть-чуть бренча на лирѣ тихострунной,
   Не подражать другимъ?-- Ахъ! никогда.
   
   Никогда! Чтеніе питаетъ душу, образуетъ, развиваетъ способности; по сей причинѣ мы стараемся имѣть всѣ журналы и впрямь получаемъ: Пантеонъ, Вѣстникъ Европы, Русской Вѣстникъ и пр. Такъ, мой другъ, и мы также хотимъ наслаждаться свѣтлымъ днемъ нашей литературы, удивляться цвѣтущимъ геніямъ Жуковскаго, Батюшкова, Крылова, Гнѣдича. Но не худо иногда подымать завѣсу протекшихъ временъ, заглядывать въ книги отцовъ отечественной поэзіи, Ломоносова, Хераскова, Державина, Дмитріева: тамъ лежатъ сокровища, изъ коихъ каждому почерпать должно. Не худо иногда вопрошать пѣвцовъ иноземныхъ (у нихъ учились предки наши), бесѣдовать съ умами Расина, Вольтера, Делиля и, заимствуя отъ нихъ красоты неподражаемыя, переносить ихъ въ свои стихотворенія.
   
   Такъ пчелка молодая
   Въ лугахъ, въ садахъ, весной,
   Съ листа на листъ летая,
   Сбираетъ медъ златой,
   И въ улей отдаленный
   Несетъ соты скопленны
   Прилежностью своей.
   Когда же лѣто знойно
   Зажжется въ небесахъ,
   Она сидитъ спокойно
   На собранныхъ плодахъ:
   Въ довольствѣ отдыхаетъ
   И счастіе вкушаетъ...
   Тружусь подобно ей!
   
   Помнишь ли ты Штеричей? (ихъ было у насъ три брата); старшій и средній теперь офицерами въ гвардейскомъ гусарскомъ полку, и я ихъ часто вижу. Когда наступитъ весна, то пріѣзжай къ намъ въ Царское Село; ich hoffe dass du mit deinem Zeitverteibe sehr zufrieden sein wirst. Только смотри, пріѣзжай въ праздникъ,

-----

25 февраля 1815 г.

   Гофману {Андрей Логиновичъ Гофманъ, впослѣдствіи членъ Госуд.. Совіха.носіупилъ въ гимназію въ 1813 г., а оставилъ ее въ 1815 вмѣстѣ съ другомъ своимъ Фуссомъ. Они часто вмѣстѣ отправлялись въ Царское Село, зимой въ саночкахъ, лѣтомъ иногда пѣшкомъ, къ лицейскимъ друзьямъ, которыхъ у нихъ было нѣсколько.} посылаю искренній поклонъ; мы говорили съ нимъ не болѣе трехъ часовъ, но и сего довольно было, чтобъ узнать непринужденную доброту его и привѣтливость.
   Поздравляю тебя съ окончаніемъ твоего экзамена и курса ученія. О первомъ я наслышался много хорошаго, въ чемъ и сомнѣваться грѣхомъ поставляю. Знаю, что ты читалъ прекрасное сочиненіе о красотѣ россійскаго слова (?) {Вопросительный знакъ въ подлинномъ письмѣ.}; знаю также, что ты сообщишь мнѣ его, по крайней мѣрѣ, для прочтенія. Честь и слава тебѣ! О нашемъ говорить нечего. Стеченіе народа было соразмѣрное съ нашимъ городомъ и разстояніемъ его отъ столицы; впрочемъ въ числѣ зрителей были Державинъ, Горчаковъ, Саблуковъ, Салтыковъ, Уваровъ, Филаретъ и множество профессоровъ и ученыхъ {Ср. у Пушкина замѣтку о чтеніи имъ на этомъ экзаменѣ стиховъ въ присутствіи Державина.}. Я льстился надеждою, что ты пріѣдешь на сей случай съ папенькою, но не тутъ-то было!
   
   Жестокой опять надо мною
   Хотѣлось судьбѣ подшутить;
   Остался я съ горькой тоскою,
   Гдѣ думалъ веселіе пить --
             Полною чашей.
   Ахъ! если бъ безсмертные дали
   Намъ даръ напередъ узнавать
   И радость и томны печали...
   Счастливѣе были бъ стократъ
             Въ жизни мы нашей.
   
   Между тѣмъ назначено въ награжденіе пять медалей. Кому-то достанется получить? Но прежде ждутъ возвращенія Государя. Для любопытства посылаю тебѣ программу. Были читаны у насъ и сочиненія. Хотѣлось мнѣ прочесть стихотвореніе: Весенній вечеръ, но приказано -- прозаическое разсужденіе о цѣли человѣческой жизни, котораго теперь нѣтъ у меня.
   Поздравляю тебя съ новымъ мѣстомъ {Фуссъ поступилъ въ студенты Академіи Наукъ. Отецъ его, Николай Ивановичъ, былъ въ то время непремѣннымъ секретаремъ Академіи, занявъ это мѣсто послѣ своето тестя Іоанна Альберта Эйлера, сына великаго математика.}. Радуюсь, если оно приноситъ тебѣ выгоды и удовольствіе. Не сомнѣваюсь, чтобъ ты познаніями своими, прилежностью и талантами не достигъ всего, что только въ виду себѣ представляешь. Скажи только мнѣ, все ли теперь ты такъ мало имѣешь времени, какъ прежде? Прощай, мой другъ, желаю тебѣ съ симъ новымъ годомъ новыхъ успѣховъ и новаго благополучія и новаго веселія на наступающей масленицѣ. Помни, что скорые отвѣты твои доставляютъ несказанное удовольствіе любящему тебя другу.
   
   Царское Село.

-----

2 сентября 1816 г.

   Описать ли тебѣ, какъ я провожу время? Наше Царское Село въ лѣтніе дни есть Петербургъ въ миніатюрѣ. И у насъ есть вечернія гулянья, въ саду музыка и пѣсни, иногда театры. Всѣмъ этимъ обязаны мы графу Толстому, богатому и любящему удовольствія человѣку. По знакомству съ хозяиномъ и мы имѣемъ входъ въ его спектакли; ты можешь понять, что это наше первое и почти единственное удовольствіе. Но осень на насъ не на шутку косо поглядываетъ. Эта дама такъ сварлива, что съ нею никто почти ужиться не можетъ. Все запрется въ дому, разъѣдется въ столицу или куда кто хочетъ; а мы, постоянные жители Села, живи съ нею. Чѣмъ убить такое скучное время? Вотъ тутъ-то поневолѣ призовешь къ себѣ науки.-- Знаешь ли, что я затѣялъ? Есть книга: Плутархъ для юношества, сочиненіе Бланшарда въ 4-хъ частяхъ {Не въ 4-хъ, а въ 10-ти частяхъ. См. Смирдинскуго роспись No 3323. Эта книга въ русскомъ переводѣ имѣла три изданія: 1809, 1814 и 1823 гг.}. Она переведена на русской и дополнена многими великими мужами Россіи. Но и сочинитель и переводчикъ много еще пропустили; мнѣ пришло на мысль издать (рано или поздно, разумѣется) новый Плутархъ для юношества, служащій дополненіемъ Плутарху Бланшардову. Безъ великаго труда набралъ я 60 великихъ мужей, ими пропущенныхъ. Покамѣстъ собираю о нихъ разныя извѣстія, а издамъ по выходѣ изъ лицея. Можетъ быть, и не издамъ, -- кто знаетъ, какія препятствія могутъ случиться, но и одна мечта забавляетъ меня.
   О Леонардѣ Эйлерѣ отношусь къ тебѣ, какъ къ ближайшему его родственнику; не можешь ли извѣстить меня, напечатана ли гдѣ-нибудь жизнь его, или если ты знаешь ее, напиши мнѣ хоть краткое о ней понятіе. Впрочемъ не дѣлай это гласнымъ; ты видишь, что это ничто, какъ игрушка.
   Звонятъ въ классы, несутъ письма на почту, и я имѣю время только подписаться вѣрнымъ твоимъ другомъ.

-----

22 сентября 1815 г.

   Два портрета отгадалъ точно, одинъ Мартынова {Аркадій Ивановичъ Мартыновъ, братъ извѣстнаго Ив. Ив., былъ также одинъ изъ товарищей Илличевскаго. Умеръ, чуть ли еще не прежде послѣдняго, начальникомъ отдѣленія.}, другой Пушкина, а стихи написаны не моею рукою; но простимъ дружбѣ: у ней, какъ у страха, глаза велики. Третій не отгадалъ: et peut-on deviner ce que Ton ne connoît pas? Это портретъ Вальховскаго {Владимиръ Дмитріевичъ Вальховскій получилъ при выпускѣ изъ лицея 1-ю золотую медаль и былъ впослѣдствіи начальникомъ штаба на Кавказѣ. Умеръ въ 1841 году, въ отставкѣ, въ харьковскомъ своемъ имѣніи. См. ниже очеркъ его біографіи.}, одного изъ лучшихъ нашихъ учениковъ, прилежнаго, скромнаго, словомъ великихъ достоинствъ и великой надежды; этого на портретѣ ты не видѣлъ, а примѣтилъ развѣ: большой носъ и большіе усы. Adieu.
   Прости великой и большой безсмыслицѣ моего письма: пишу его рѣзвясь, а не четыре дни. Но искренно люблю: доволенъ ли? прости.

-----

11 октября 1815 г.

   Сказать ли тебѣ, какъ ты узналъ, что я сочинилъ оперу, которую у васъ Св. Питерѣ играли? Не сочти меня колдуномъ, ибо я скажу тебѣ всю истину, хотя удаленъ отъ тебя на двадцать верстъ. Но, начиная мою повѣсть или диссертацію, ставлю эпиграфъ:
   
   Что больше бродитъ,
   То больше въ цѣну входитъ,
   Снѣжной шаришка будетъ шаръ,
   А изо лжи, товаришка товаръ:
   Ложъ ходитъ завсегда съ прибавкой въ мірѣ.
   Сумароковъ.
   
   Такъ! Я перевелъ оперу (а не сочинилъ) L'opéra comique par Ségur, op. corn, en un acte. Переведши старался, чтобъ ее разыграли на театрѣ, отъ чего надѣялся получить барышъ. Прости на этотъ случай моему сребролюбію. Для этого просилъ я г. Петра Александровича Корсакова, стихотворца и чиновника, служащаго при театрѣ {Онъ былъ впослѣдствіи цензоромъ и издавалъ журналъ Маякъ. Братъ его Николай Александровичъ Корсаковъ воспитывался въ лицеѣ въ одно время съ Илличевскимъ. Оба они братья бывшаго попечителя петербургскаго учебнаго округа, кн. Дондукова-Корсакова, на котораго княжескій титулъ и дополнительная фамилія перешли отъ его тестя, умершаго безъ мужского потомства.}. Родственникъ его Рязановъ учится въ гимназіи; ему не трудно было узнать все мое дѣло. Отъ него узнали это въ гимназіи; а ты узналъ о томъ отъ своего брата. Не правда ли?-- Теперь мнѣ остается исправить, дополнить и окончить это извѣстіе: піесы моей не играли, да и играть не станутъ; причина тому та, что меня предупредили переводомъ, и хотя чужой переводъ и хуже, но уже онъ апробованъ и роли розданы. Таково мое несчастіе! Жалѣя о моей неудачѣ, дивись однакоже великому генію моему, который предугадалъ (я навѣрно полагаю то) всѣ дѣйствія молвы, и открылъ причины дошедшаго до тебя слуха.-- Піеса моя еще въ Петербургѣ, но коль скоро получу оную назадъ, то перешлю къ тебѣ охотно для прочтенія. Благодарю тебя за доставленный мнѣ анекдотъ -- жаль, что мнѣ нечего сообщить тебѣ. Прости, любезный Павелъ Николаевичъ! Я не Геркулесъ -- предѣлы письма меня останавливаютъ.

-----

26 октября 1815 г. (Царское Село, -- вѣчное Царское Село).

   Я получилъ письмо твое, пріятное какъ и всѣ твои письма -- и въ такое время, когда я не имѣлъ ни на часъ свободнаго времени, ибо оно было посвящено цѣлому обществу, скажу яснѣе, въ такое время, когда мы приготовлялись праздновать день открытія лицея (правильнѣе бы было день закрытія насъ въ лицеѣ), что дѣлается обыкновенно всякой годъ первое воскресенье послѣ 19 октября, и нынѣшій годъ также октября 24 числа. Этотъ праздникъ описать тебѣ не долго: начался театромъ; мы играли Стряпчаго Пателина и Ссору двухъ сосѣдовъ. Обѣ піесы комедіи; въ первой представлялъ я Вильгельма, купца, торгующаго сукнами, котораго плутъ стряпчій подрядился во всю піесу обманывать; во второй Вспышкина, записнаго псаря, охотника и одного изъ ссорящихся сосѣдовъ. Не хочу хвастать передъ другомъ, но скажу, что мною зрители остались довольны. За театромъ послѣдовалъ маленькой балъ и подчиваніе гостей всякими лакомствами, что называется въ свѣтѣ угощеніемъ.

-----

28 ноября 1815 г.

   Позволь мнѣ, какъ другу, спросить у тебя: читаешь ли ты нынѣ выходящіе журналы?-- спросить не изъ пустаго любопытства, но изъ желанья знать, читаешь ли ты піесы мои въ печати, а это для того, чтобы не подчивать тебя извѣстными тебѣ піесами, или, что французы называютъ: la soupe réchauffée. Въ Вѣстникъ Европы 1814 г. и въ Россійскій Музеумъ отсылалъ я нѣсколько моихъ стихотвореній, напр. Ирина, Цефиза, нѣсколько эпиграммъ и пр. и получилъ отъ ихъ издателя Влад. Измайлова письмо, исполненное лестныхъ одобреній. Посылаю теперь тебѣ двѣ піесы, которыя ты ожидаешь, напечатанныя нынѣшняго года въ послѣднемъ журналѣ; желаю, чтобъ они тебѣ понравились -- я ихъ перевелъ съ французскаго изъ сочиненій Парни, у котораго они однакожъ написаны въ прозѣ: это слабое возмездіе за твои прекрасные переводы съ Крылова и Капниста, въ которыхъ духъ авторовъ удержанъ совершенно; хвала и слава переводчику!-- Дай Богъ, чтобъ русскіе авторы нашли взаправду себѣ переводчиковъ на языкахъ и въ народахъ иностранныхъ. Кстати скажу тебѣ, что нѣкто фонъ-Боргъ, студентъ Дерптскаго университета, рѣшился перевесть на нѣмецкій языкъ лучшія сочиненія русскихъ авторовъ и отпечатать ихъ въ Дрезденскомъ журналѣ {Намѣреніе это было выполнено; переводы Борга пріобрѣли въ свое время заслуженную извѣстность.}.-- Освобожденіе Москвы г. Дмитріева отпечатано пока въ послѣднемъ No Музеума, и переведено прекрасно!-- Нашъ лицейскій воспитанникъ Кюхельбекеръ {Вильгельмъ Карловичъ Кюхельбекеръ считался въ лицеѣ однимъ изъ лучшихъ воспитанниковъ и получилъ при выпускѣ серебряную медаль.} написалъ на нѣмецкомъ языкѣ разсужденіе о древней русской поэзіи, которое, какъ я думаю, также будетъ напечатано; воскликнемъ же съ тобой вмѣстѣ: хвала русскому языку и русскому народу! Послѣдняя война доставила ему много славы, и я увѣренъ, что иностранцы, разувѣрившіеся, что мы варвары, разувѣрятся также и въ томъ, что нашъ языкъ -- варварскій; давно пора этому!

-----

16 января 1816 г.

   Пушкинъ и Исаковъ {Семенъ Семеновичъ Есаковъ, вышедшій изъ лицея въ гвардію, былъ послѣ полковникомъ артиллеріи и погибъ въ царствѣ польскомъ, въ 1831 году, во время войны.} взаимно тебѣ кланяются -- тебѣ и Гофману, а къ нимъ и я присоединяю свои комплименты. Кстати о Пушкинѣ: онъ пишетъ теперь комедію въ 5 дѣйствіяхъ, въ стихахъ; подъ названіемъ: философъ. Планъ довольно удаченъ и начало, то-есть 1-е дѣйствіе, до сихъ поръ только написанное, обѣщаетъ нѣчто хорошее; стихи -- и говорить нечего -- а острыхъ словъ сколько хочешь! Дай только Богъ ему терпѣнія и постоянства, что рѣдко бываетъ въ молодыхъ писателяхъ: они то же, что мотыльки, которые не долго на одномъ цвѣткѣ покоятся, которые также прекрасны и также къ несчастію непостоянны; дай Богъ ему кончить -- это первой большой ouvrage, начатый имъ, ouvrage, которымъ онъ хочетъ открыть свое поприще по выходѣ изъ лицея. Дай Богъ ему успѣха -- лучи славы его будутъ отсвѣчиваться и въ его товарищахъ.

-----

17 февраля 1816 г.

   Прошу покорно доставить мнѣ Димитрія Донскаго, не русскаго разумѣется, а нѣмецкаго. NB. Теперь Есаковъ въ городѣ и можетъ тебѣ кланяться самъ за себя, сколько ему угодно. Г-ну Гофману мое почтеніе.
   Благодарю тебя, что ты насъ поздравляешь съ новымъ директоромъ: онъ уже былъ у насъ: если можно судить по наружности, то Энгельгардтъ человѣкъ не худой Vous sentez la pointe. Не полѣнись написать мнѣ о немъ подробнѣе; это для насъ не будетъ лишнимъ. Мы всѣ желаемъ, чтобъ онъ былъ человѣкъ прямой, чтобъ не былъ къ однимъ Engel, а къ другимъ hart.
   Это, кажется, вздоръ, чтобъ насъ перевели въ Петербургъ {Отсюда видно, какъ рано въ лицеѣ стали носиться слухи о переводѣ его въ Петербургъ. Они и послѣ возобновлялись не разъ и наконецъ осуществились въ 1814 году.}, хотя мы это сами слышали и отъ людей достойныхъ вѣроятія. Признаться, это извѣстіе не всѣмъ равно пріятно, и я самъ не желаю, чтобъ оно обратилось въ событіе: причинъ на то много, но болтать некогда. Прочти! прости! прости! Lisez, pardonnez, adieu.

-----

28 февраля 1816 г.

   Теперь, можетъ быть, въ эту минуту, ты посылаешь ко мнѣ Димитрія Донскаго, а я къ тебѣ желаемую тобою балладу: подивись проницательству дружбы; вопреки тебѣ самому, я узналъ, него ты хочешь -- это не Козакъ {У насъ есть и баллада Козакъ, сочиненіе А. Пушкина. Mais on ne.peut désirer èe qu'on ne connoît pas. Voltaire. Zaïre. А. П.}, а Полякъ, баллада нашего барона Дельвига.
   

Краткое извѣстіе о жизни и твореніяхъ сего писателя.

   Антонъ Антоновичъ баронъ Дельвигъ родился въ Москвѣ 6 августа 1798 г. отъ благородной древней лифляндской фамиліи. Воспитанный въ русскомъ законѣ, онъ окончилъ (или оканчиваетъ) науки въ импер- лицеѣ. Познакомясь рано съ музами, музамъ пожертвовалъ онъ большую часть своихъ досуговъ. Быстрыя его способности (если не геній), совѣты свѣдущаго друга, отверзли ему дорогу, которой держались въ свое время Анакреоны, Гораціи, а въ новѣйшіе годы -- Шиллеры, Рамлеры, ихъ вѣрные подражатели и послѣдователи; я хочу сказать, онъ писалъ въ древнемъ тонѣ и древнимъ размѣромъ -- метромъ. Симъ метромъ написалъ онъ: къ Діону, къ жилетѣ, къ больному Горчакову -- и написалъ прекрасно. Иногда онъ позволялъ себѣ отступленія отъ общаго правила, т. е. писалъ ямбомъ: Полякъ (балладу), Тихую жизнь (которую пришлю тебѣ), мастерское произведеніе и писалъ опять -- прекрасно. Странно, что человѣкъ такого веселаго, шутливаго нрава (ибо онъ у насъ одинъ изъ лучшихъ остряковъ) не хочетъ блеснуть на поприщѣ эпиграммы.
   Поклонись отъ меня г-ну Гофману и поблагодари его за книгу le printemps d'un proscrit, которую онъ принялъ на себя трудъ прислать ко мнѣ. Жаль, что я не могу ею воспользоваться; мнѣ нужно было четвертое изданіе, а оно къ несчастію еще хуже моего экземпляра; мой экземпляръ третьяго, его же -- перваго изданія. Есаковъ перешлетъ къ нему ее обратно -- это его дѣло; мой долгъ былъ пріятнѣе -- мнѣ надлежало благодарить.
   Читая твой анекдотъ, я вспомнилъ другой анекдотъ, который будетъ ему родной братецъ. Одна дама (видно все дамамъ пришлось грѣшить) сказала, говоря о своемъ братѣ: Il а reèu une poule (пулю, вмѣсто balle) dans le caviar de sa jambe (въ икру ноги -- beau ruthénisme!) et on lui а passé la cavalerie (т. e. кавалерственный орденъ) à travers les épaules. Этотъ кажется не хуже твоего!
   А знаешь знаменитыя изреченія генерала Уварова? Qui est ce qui а commandé l'aile gauche? спросилъ его Бонапарте при заключеніи мира въ прошедшія кампаніи.-- Je, Votre Majesté, отвѣчалъ онъ нeсвойственнымъ ему безстрашіемъ. Въ другое время онъ спрашивалъ у французовъ съ нимъ бывшихъ une pipe à regarder -- подзорнуютрубку, вмѣсто lunette d'approche!

-----

20 марта 1816 г.

   Браво, Фуссъ! вотъ и еще одно письмо -- теперь нечего винить тебя въ неисправности, если только также продолжаться будетъ. За это вотъ тебѣ и награда или лучше двѣ награды: 1) мое письмо будетъ короче, 2) посылаю тебѣ съ нимъ двѣ гусарскія піесы нашего Пушкина -- гусарскія потому, что въ нихъ дѣло идетъ о гусарахъ и о ихъ принадлежностяхъ {Одна -- Усы, философическая ода, другая -- Слеза. Обѣ приложены къ подлиннымъ письмамъ въ такомъ точно видѣ, въ какомъ впослѣдствіи были напечатаны.}, обѣ прекрасны! Прочитай ихъ, покамѣстъ еще не затопленъ наводненіемъ.
   Какъ же это ты пропустилъ случай видѣть нашего Карамзина, безсмертнаго исторіографа отечества? Стыдно братецъ, -- ты бы могъ по крайней мѣрѣ увидѣть его хоть на улицѣ; но прошедшаго не воротишь, а чему быть, тому не миновать, -- такъ нечего пустого толковать! Ты хочешь знать, видѣлъ ли я его когда-нибудь? какъ будто желаешь найти утѣшеніе, если это подлинно случилось. Нѣтъ любезный другъ, и я не имѣлъ счастія видѣть его; и не находилъ къ тому ни разу случая. Мы надѣемся, однакожъ, что онъ посѣтитъ нашъ лицей; и надежда наша основана не на пустомъ: онъ знаетъ Пушкина и имъ весьма много интересуется; онъ знаетъ также и Малиновскаго.... {Иванъ Васильевичъ Малиновскій, племянникъ извѣстнаго начальника Москов. Арх. Ин. Д. Алексѣя Ѳедоровича,-- также воспитанникъ лицея. Онъ поступилъ въ гвардію, вышелъ въ отставку полковникомъ и посѣлился въ своей малороссійской деревнѣ. См. слѣдующую за симъ статью}. Поспѣшай же, о день отрадъ! Правда ль? Говорятъ, будто Государь пожаловалъ ему чинъ статскаго совѣтника, орденъ св. Анны 1-го класса и 60.000 руб. для напечатанія Исторіи.-- Слава великодушному монарху! Горе зоиламъ генія!
   Признаться тебѣ, до самаго вступленія въ лицей, я не видѣлъ ни одного писателя -- но въ лицеѣ видѣлъ и Дмитріева, Державина, Жуковскаго, Батюшкова, Василія Пушкина -- и Хвостова; еще забылъ: Нелединскаго, Кутузова, Дашкова. Въ публичномъ мѣстѣ быть съ ними гораздо легче, нежели въ частныхъ домахъ: вотъ почему это и со мною случилось. Прощай! не могу писать болѣе; скажу откровенно -- я боленъ нѣсколько головою. Отвѣтъ твой возвратитъ мнѣ здоровье и силы и оживитъ мыслимой! Прощай еще разъ! {Этимъ кончается находящееся въ моихъ рукахъ собраніе писемъ Илличевскаго. Я. Г.}.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru