Николай Гронский Белладонна {1} Альпийская поэма {2} --------------------------------------------------------------------------- "Мы жили тогда на планете другой...": Антология поэзии русского зарубежья. 1920-1990: В 4 кн. Кн. 3 М., "Московский рабочий", 1994. --------------------------------------------------------------------------- Посв. L. Xavier Brevet ПОСВЯЩЕНИЕ В ночи, из стран моих бессонных, В странах иных услышь мой стих, Внемли, Владычица Мадонна, Глаголам уст моих живых. Услышь псалтирь моей печали, Глубин отчаянья псалом, Ты, прозирающая дали Миров иных мечом-лучом Очей бесплотных и нетленных. В бессмертный слух - мой смертный стих - Прими. Коленопреклоненный, Склонясь на сталь рогов кривых Собрата смелых восхождений, - Топорика альпийских гор,- Чту. Да очистят соль молений Святой Бернард {3} и Христофор {4}. Там луч луны читает руны, Там горный дух трубит в рога. Во всей подсолнечной, подлунной Чту область ту, где облака, Ветра, луга, снега, туманы, Твердыни скал, державы вод, Просторы и пространства, страны, И горизонт, и небосвод - Все - горное,- как в мире сущем, Все - тленное,- как в мире том - Бессмертное... ----- В руинах первозданных зодчеств, В пространствах каменной страны Снега безмолвных одиночеств Полны суровой тишины. Над Цирком Копий стран скалистых, Над зеркалами трех озер Пречистая в снегах пречистых Владычица окрестных гор В громаде каменной десницы Хранит гранитного Христа: Птиц высочайший пик двулицый, Вершина горного хребта. Склон монолита к монолиту. В порфирах каменных пород - Щека к щеке: гранит к граниту - Глядят на солнечный восход. Седых туманов Божья слава; Держава - камни и снега; Лик Умиления {5} двуглавый; Текут, как мысли, облака. Мадонны лик отображенный На гладях вод, и вечный ход, Ход облаков над Белладонной Из года в год, из года в год. Исполнен черною тревогой, Ломает воздух шестисвист {6}. В стране, где искушает Бога Любовник смерти - альпинист. Выходят в небо караваны Взойти под Божий небосвод, Увидеть каменные страны, Познать величие высот. С тех пор, как под хрустальной твердью Бог караванов слышит ход, Здесь двое гибнут горной смертью Из года в год, из года в год. Вниз! - обрывая рододендрон {7}... Вниз! - с камнем, обманувшим вес, Врозь разрывая жилы, недра,- Все сокровенности телес. И труп всегда неузнаваем В сих откровенностях нагих... По совершеньи страшных таинств Уходит дух в страну живых. Не емлют чувства ощущений.- Дик умозрительности - сей Лик сущности преображений: Слух без ушей, взгляд без очей,- Но в утвержденьях отрицаний, Как в море, тонут. Разум пуст, А стих, елико прорицает, Божественную стройность чувств Находит. Ветров и отвесов - Поэма - мертвых и живых. Колеблется, дрожит завеса, Гортань немеет, молкнет стих. Из книги летописи смерти, - Играй! - торжественный орган. Дыханью ритма - вторьте, ветры, Вторь рифмам - эхо горных стран. ВЕЧЕР С колоколами колоколен Молитвы ангельской в горах Плыл час вечернего покоя. Лишь на вершинах-алтарях И на снегах высоких скиний Огонь торжественный пылал. Погружены во мглы и дымы Долины были. Трех зеркал Озер подножья Белладонны Стемнело синее стекло. Миг - мнилось: в воздухе студеном Вдруг стало времени крыло. Замедлил вечер час прихода, Ствол света - луч - стал зрим очам, И воздух сводов небосвода Потряс орган высоких стран. Из края в край, по всей пустыне Пространств невидимых миров Труба архангельской латыни Рекла мирам: коль славен Бог. И светел час был, глас был строен, Но в теневых своих правах Шел вечер гор. Их было трое, Все трое в первый раз в горах. Шли. Встали вдруг: на перевале Цирк начинался из-под ног,- Жерло в жерле,- провал в провале. Один сказал: "Высоко Бог Живет". "Ну, магометовой тропою {8} К любителю высоких мест". Идут, и вдруг над головою, Как человек, чернеет крест. "Две тыщи девятьсот тринадцать?" "Да". "Где Мадонна?" "Этот пик". "Теперь и черту не взобраться На женщину". "Ой, темен лик!" "Который час сейчас, ребята?" "Сейчас,- сказало эхо,- час". Архистратигова заката Взор дозирающий погас. ----- Властитель головокружений, Смутитель смелых: томный страх: Великий демон искушений Живет на горных высотах. Там грань последняя гранита, Там резок воздух высоты. Недвижны дали, и открыты Все горизонты высоты. Доверьте руку мне, читатель, Не презрите из высших сфер; - В дворянстве смелых родом знатен: Высоких пиков кавалер. Я был там. Там четыре бездны Открыты с четырех сторон, Свистят отвесы, грозы снежны И страшно близок небосклон. Смелее! - звонкий камень в руку, Да так, чтоб хрустнуло плечо, С размаху - вниз. Внимайте звуку. Вы слышите? - Еще, еще: Вот раздалось, вот отозвалось, Передалось, и весь гудит Просторный коридор обвалов, Дрожит базальт, гремит гранит. Но тише, тише, глуше, глуше: Летящий камень ищет дна. Там молкнут камни, гибнут души. Дно - тишина и глубина. "Черт! - с Ледяницей женихаться Не пожелаю и ежу. Кто хочет, может оставаться: Что до меня - я ухожу". СУМЕРКИ На пике тихо холодало. Ночная поросль - темнота - Росла, вставала из провалов, И младший расклеил уста. В ногах томительная слабость, В глазах властительнейший страх, Страх гор и смертная усталость В неразгибаемых плечах. Сказал: "Не ноги, а колонны Свинца. Друг, глянь, гляди, вглядись, Отроги Цирка Белладонны - Кратчайшая дорога вниз. Слышь, водопады шепчут лесу". Подполз и глянул в глубину. Отрог в отрог, отвес к отвесу Бежали вглубь, и вдруг ему Привиделось: в глаза очами Вперился страх.- Крик - и в горах, Загрохотав дробовиками {9}, Отроги грянули. В рогах Органных эхо перекатов, Зарокотал по скалам шквал: Отрог отрогу слал раскаты, Гранит базальту отвечал. Смолкала перестрелка эха... "Веревку вниз,- сказал второй,- Спускаемся". А дробным смехом Еще гремел раскат глухой. Ну, вниз.- Неловок, без сноровки Дрожит рука и, как о бронь, Скользит нога, пенька веревки - Огонь, сжигающий ладонь. Уступ, и на уступе двое, Чуть треплет ветер волоса, Дыханью отдых, вздох покоя, Теснит веревка пояса. Меньшой: "Пытаем счастье розно. Веревку к черту". Ножик звяк. Второй: "Постой!" - "Теперь уж поздно: Смерть надвое, и так и так". Подстерегая из расщелин, Таясь в базальтовых камнях, Властитель головокружений, Двупалым свистом горный страх Высвистывал сигнал падений И свистом мерил глубину Обрыва каменных крушений, И эхо вторило ему. Сапожный гвоздь по камню свистнул... Повис, схватившись за карниз, - Ногой в провал, рукой за выступ,- Врастая в пласт базальта, вниз... И ахнув, рухнул. Повернулись Все оси чувств: легко, легко Все чувства душу обманули, Цирк несся прямо на него. И в этом рухающем своде Эреба каменных небес Великолепен и бесплоден Стремил свой неподвижный вес Огромный обелиск базальта. Живые жилы ног собрал И дернул страх.- Качнулись Альпы: Он перевертываться стал. Крутились своды: свод небесный И каменный альпийский свод. Сто метров чистого отвеса, Последний тела оборот,- И грохнулся. Увлекши камни, Подпрыгнул - (мертвый) - рокоча, Проснулось эхо в горных замках, В отрогах грянули рога. И - только труп окровавленный Лежал расплющенный, как плод, В бездонном Цирке Белладонны, В гробу любовников высот. Наг, обнажен от мышц непрочных, Одежа кожная в куски, Шесть переломов позвоночных, Весь череп вышел в черепки. НОЧЬ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Крепчал мороз альпийской ночи. Высок, пронзителен и чист, По скалам смертных одиночеств Шел посвист, отсвист, пересвист... То - альпинист, живой, бессонный, Живым слал бедствия сигнал: Шел хохот Цирком Белладонны, Рос грохот по отрогам скал. УТРО И утро в сферах совершилось. Весь горный воздух задрожал. Как синеструйный дым кадила, - Миг - лик Мадонны заблистал. Се Бог, в пространствах одинокий, Взглянул из стран небытия... И вспыхнули престолы Копий От алтаря до алтаря. И, в смертный слух неуловимы, Без уст, живым дыханьем слов, Высоко в небе серафимы Рекли мирам: коль славен Бог. Один в громадах одиночеств, В крови все дуло от свистка, Кровь на губах. Подарок ночи: Повыше левого виска Есть прядь волос, седых, как иней, То страха изморозь прошла. Глаза - громадные пустыни - Прошедшей ночи зеркала. "Кровь расплещу, хребет разрушу. - Что ж, в день Суда не дрогну труб! Спасу твою живую душу, Живую душу или труп. Обратно - легкая дорога, Но только к ночи будут здесь Искатели". И по отрогам Кратчайший путь избрала честь. Впиваясь в щели горных трещин, Врастая в камни - распростерт - Спускался. Руки не трепещут, Веревка держит, камень тверд. Бессильны силы тяготенья: Столь мощны мышцы смуглых рук. Преодолевши страх паденья, Не падают.- Он, как паук, Как ящер.- В каменных завесах Лицом в скалу, спиной в простор. Да сохранят тебя в отвесах Святой Бернард и Христофор! Дно. В небо отошли отроги. Господь не выдал, страх не взял. Четверорукий стал двуногим; Встал, покачнулся, устоял. Глазами мерил Цирка стены. Был узок горный кругозор. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Въезд разомкнувшейся арены: Восток был отперт на простор. По каменным зыбям морены, Лугами - зябью трав живой,- И хвоей - мертвой, но нетленной,- Бежал. Горела под ногой Земля. Дома! - но не жилые... Тропа! - и пропадом тропа Ушла под корни неживые... Глушь. Оступается стопа; Кругом дремучая дремота... В ушах ли звон? Святой Бернард! Навстречу из-за поворота - Деревня горная Моллард. ----- Чту белокурую отвагу, Чту смелость смуглую твою. В раскатах струн угасим сагу Альпийских стран. ЭПИЛОГ {10} Я беден: слово у поэта И снедь и сущность естества. Да будет стих скалой завета В долинах братства и родства. Да будет между нами: - Единый слог, единый звук, - Безмолвный всплеск рукоплесканий, - Полет ладоней правых рук Под козырек. Мильон значений. - Единый смысл (лгут словари). Из всевозможных разночтений Я выбираю только три: Приемлется стократно чисто, Как молот по хрустали сфер, - Как горный гром,- у альпиниста, В глубинах слуховых пещер. У летчика светло и сухо, Как ветра свист, как крыльев хруст, Не в органы - в орг_а_ны слуха, Воздушные органы чувств, И так великолепно глухо, Как выстрел с дальних берегов, - Как моря всплеск,- в отрогах слуха Двух раковин у моряков. Пока суда под вымпелами, И самолеты о крылах, И сталь рогами-лезвиями Блестит в альпийских топорах. - Хвала,- доколе плещет море, Доколе ветры в небесах И громы в каменных просторах, - Сей голос Господа в горах. Покуда мир стоит под Богом, Покуда слава в трубах есть, Одним стальным и строгим словом, Сухим и светлым словом: честь. ----- В ночи, из стран моих бессонных, В странах иных услышь мой стих, Внемли, Владычица Мадонна, Глаголам уст моих живых. И мне в мой час в гробу бездонном Лежать, дымясь в моей крови. Альпийских стран, о, Белладонна, Мой смуглый труп благослови. 1929-1930 - 1931 Аллемон-Белльвю - Аллемон-Белльвю 1 Название горной цепи под Греноблем в Дофинейских Альпах. (Здесь и далее - примеч. Н. Тройского.) 2 Первоначальное название поэмы - "Поэма пика Мадонны и трех альпинистов". 3 Победитель демона (Юпитера-Истукана), податель помощи путникам, надежда угнетенных, честь отчизны. Святой Бернард Мантонский дан Римом в покровительство альпинистам ко дню празднования тысячелетия со дня его рождения в 1923 г. Надпись на медали св. Бернарда: "Кто взглянет на изображение св. Бернарда утром, будет цел ввечеру". 4 Св. Христофор чтим в православии, как и в католичестве. Часто изображается с песьей головой. 5 Ликом Умиления называются иногда иконы, на коих Божья Матерь ласкает Младенца. 6 Шестисвист - альпийский сигнал бедствия. 7 Рододендрон - альпийская роза. Смолистый лиловый цветок. Растет кустарником. Цирк Белладонны славится рододендронами на всю округу. 8 Магометова тропа - райский мост мусульман. Узостью своей подобен мечу. 9 Дробовик - дробовое ружье. 10 Славословие эпилога родилось не только от русского слова "честь", но и от английского honour и французского honneur. ГРОНСКИЙ Николай Павлович (11 июля 1909, Териоки - 21 ноября 1932, Париж). Почти все детство провел в России - в Тверской губернии и в Петербурге, где его отец был приват-доцентом в университете. После революции вместе с матерью и сестрой уехал из России, с 1920 г. жил во Франции. В 1927 г. окончил русскую среднюю школу, в 1932 г. - Парижский университет. Затем продолжал образование в Брюссельском университете, где готовил работу о Державине, оставшуюся незаконченной. С 1929 г. уезжал на лето в горы; впечатления от занятий альпинизмом легли в основу поэмы "Белладонна". Единственная прижизненная публикация Тройского - три стихотворения, изданные отдельным листком в Ковно летом 1934 г. М. Цветаева написала о творчестве и личности Н. Тройского статью "Поэт- альпинист", получившую широкую известность. Стихи Н. Тройского помещены в антологиях "Якорь" н "На Западе". Поэт погиб в результате несчастного случая в парижском метро. БИБЛИОГРАФИЯ: "Стихи и поэмы" (Париж, "Парабола", 1936).