Поведение твое гнусно -- если на него нет circonstances attendantes, -- а в таком случае, т. е. при существовании circonstances attendantes, меня страшно беспокоит и твое молчание и твое отсутствие... Можно было бы хоть написать два слова... Не знаю, увидимся ли мы до Сентября -- я отдался совершенно воле ветров -- и куда они меня бросят, туда и поеду. Во всяком случае, до свидания -- напиши хоть два слова. Здесь тебя ждали, ждали--да и ждать бросили -- потому что нельзя же кормить все извинениями (и они имеют хорошую сторону). (Этому я не верю). Прощай -- кланяйся на шим, т. е. Бергу, Евгению и Алмазову. {* Далее приписка С. Энгельгардт.}
[Я привыкла в вас любить не светского человека -- грустно, очень грустно, что принуждена разочароваться на ваш счет. Знаете ли, что в Вас чуть-чуть не Печоринские замашки. Вы умеете кокетничать... Бог с вами. Вы обещаете приехать, и как красноречиво обещание и не едете. Вы даже не прибегли к вашим обыкновенным оправданиям: извините, что я не умею писать и ленив и т. д. -- Разве страх к коровам вас удаляет от Юсукова....
С. Энгельгардт. *
* В этих скобках текст, в автографе написанный рукой С. Энгельгардт. (Ред.).
2
Добрый друг, Александр Николаевич. Я болен и сам не могу притти к тебе. Если ты прочел "Целовальницу" Левитова -- то не имеешь ли возможности пристроить ее хоть в "Развлечение". Да прими с свойственным тебе благодушием ее автора. 48
Твой всегда Аполлон.
ПРИМЕЧАНИЯ
48 Рассказ Левитова был напечатан в 1861 г. в "Русском мире".