Черняева Татьяна Георгиевна
Крестьянская автобиография Георгия Гребенщикова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О повести "Егоркина жизнь".

Т. Черняева

Крестьянская автобиография Георгия Гребенщикова

   В русской литературе двух последних веков сложилась богатая традиция автобиографической прозы. Всем известны ее лучшие образцы -- трилогия Льва Толстого о детстве, отрочестве и юности, "Семейная хроника" и "Детские годы Багрова-внука" С.Т. Аксакова, "Детство", "В людях", "Мои университеты" М. Горького.
   Не так давно в Россию вернулись замечательные автобиографические книги Ивана Сергеевича Шмелева ("Лето Господне"), Бориса Константиновича Зайцева (тетралогия "Путешествие Глеба"), Михаила Андреевича Осоргина ("Времена") -- писателей так называемого русского зарубежья, покинувших родину после Октябрьской революции. Образ детства как "счастливой, счастливой, невозвратимой поры" человеческой жизни, утраченной навсегда, а вместе с ним и образ родины как навеки потерянного рая с пронзительной тоской предстали перед читателями в этих автобиографических повествованиях.
   На этой "золотой полке" до сих пор недостает истории совсем другого детства -- "богатого невероятной нищетой", -- истории крестьянского мальчика Егорки, жившего более ста лет назад в Сибири, в селе Николаевский рудник, невдалеке от реки Убы и большого села Шемонаиха, в каких-нибудь сорока-пятидесяти верстах от синих, поросших лесом, и белых, покрытых снегом, Алтайских гор. История сибирского крестьянского детства была создана нашим земляком, писателем Георгием Дмитриевичем Гребенщиковым, в Америке, куда занесли его исторические катастрофы первых десятилетий XX века.
   До сих пор и у нас, в Сибири, и во всей России мало у кого встрепенется сердце от радости при имени этого писателя. Он прочно забыт, похоронен в газетных подшивках столетней давности, в архивных документах, в музейных запасниках.
   Г. Д. Гребенщиков (1883?-1964) родился, как уже было сказано, в селе Николаевский рудник Бийского уезда Томской губернии. В родословии Гребенщикова тесно переплелись ветви от разных корней. Его дед по матери, Елене Петровне Столяровой, происходил из казаков, пришедших в Сибирь с Дона. В роду отца, по преданиям, оставили след аборигены Алтая калмыки (так в те времена назывались алтайцы). "Калмыцкая" кровь проявилась и в облике Георгия Дмитриевича. Когда он в марте 1909 года совершил паломничество в Ясную Поляну, ко Льву Толстому, то великий писатель земли русской запомнил не имя молодого посетителя, а необычный его этнический тип и кратко отметил в своем дневнике встречу с "интеллигентом-калмыком". Дед его по отцу, Лука Спиридонович, прослужил более пятидесяти лет чиновником на рудниках Алтая, отец, Дмитрий Лукич, с девяти лет работал на шахте, а позднее, уже обзаведясь большой семьей, стал крестьянином.
   Наверное, это смешение разных этнических и социальных стихий в телесном и духовном складе Егорки Гребенщикова и создало его самородный талант, а затем помогло выстоять в первых жизненных трудностях, когда в двенадцатилетнем возрасте он оторвался от своей родной семьи и начал самостоятельную жизнь в Семипалатинске. Г.Д. Гребенщикову не пришлось сдать экзамены за четырехлетний курс обыкновенной сельской школы, но он много учился у семипалатинских интеллигентов, которые помогли смышленому и работящему подростку освоить азы бытовой культуры, приучили к систематическому чтению хороших книг и поддержали его первые литературные опыты.
   Поражают интенсивность труда и стремительность, с которыми Г.Д. Гребенщиков входил в журналистику и литературу. С февраля 1905 г. в "Семипалатинском листке" появляются самые ранние его рассказы и публицистические статьи "О деревенской бабе", "О мужике", а в 1906 г. уже выходит первый скромный сборник "Отголоски сибирских окраин". В апреле, июне и августе1908 г. его рассказы впервые печатаются в томской газете "Сибирская жизнь", происходит знакомство с патриархом сибирской интеллигенции, известным ученым Г.Н. Потаниным, а уже с 14 декабря этого года Г.Д. Гребенщиков становится сотрудником, а вскоре и редактором газеты "Омское слово". Созданная в конце 1907 -- начале 1908 г. пьеса "Сын народа", еще до официального разрешения к публикации, собирает зрителей на спектакли в Усть-Каменогорске, Семипалатинске, Омске, Томске и Барнауле, а в1910 г., по ходатайству всемогущего театрального деятеля Евтихия Карпова, она печатается в Петербурге.
   В 1910 г. Г.Д. Гребенщиков по совету Г.Н. Потанина и по заданию томского Общества изучения Сибири отправляется в длительную экспедицию в родные места -- в долину реки Убы, и его "литературно-географический очерк" "Река Уба и убинскиелюди" публикует солидный научный "Алтайский сборник". В следующем, 1911 г., -- новая экспедиция в долину реки Бухтармы, где, как и годом раньше, Г.Д. Гребенщиков занимается изучением уникальной культуры алтайских старообрядцев. Вскоре собранный материал, вместе с многочисленными фотоснимками, оформляется в ряд лекций под общим названием "Алтайская Русь", с которыми энергичный молодой исследователь выступает в Иркутске, Томске, Барнауле и даже в Сибирском собрании Петербурга. Весной 1912 г. он становится редактором барнаульской газеты "Жизнь Алтая".
   И все эти годы идет неустанная творческая работа, один за другим печатаются его рассказы на страницах сибирских газет -- иркутской "Сибири", томской "Сибирской жизни", барнаульских "Алтайской газеты" и "Жизни Алтая", в журнале "Сибирский студент" (Томск), о нем начинают писать местные критики. Отдельные рассказы молодого сибирского прозаика уже в 1911-1912 гг. попадают на страницы столичных журналов -- "Сибирские вопросы" и "Современник", издававшийся под редакцией М. Горького. Наконец, усилия Г.Д. Гребенщикова увенчиваются всероссийским успехом: в Петербурге сначала в 1913, а затем в 1915 г. выходят два полновесных сборника прозы -- "В просторах Сибири". Теперь уже столичные рецензенты торопятся оповестить читателей "толстых" журналов о появлении "молодого, свежего и бодрого дарования", отмечают "благородство тона и серьезность отношения автора к своим темам", "чудесный и искренний лиризм" и предсказывают Г.Д. Гребенщикову "будущность подлинного, здорового и характерного художника".
   Новые сборники, "Змей Горыныч" (1916) и "Степь да небо" (1917) выходят уже в разгар войны. В феврале 1916 г. неутомимый сибиряк отправляется на "театр военных действий" сначала старшим санитаром, а затем начальником "1-го Сибирского передового санитарно-транспортного отряда (имени служащих Томской железной дороги)", одновременно являясь корреспондентом центральных газет -- "День" и "Русские ведомости". С февраля 1916 г. по август 1917 г. "Русские ведомости" опубликовали более двадцати его материалов, в том числе цикл корреспонденций "Из страничек военного быта".
   "Гражданские бури и тревоги" последних лет мировой войны и первых лет революции обрывают так славно начавшуюся творческую биографию Г.Д. Гребенщикова. Именно они не позволили ему напечатать в России уже готовый первый том его эпопеи "Чураевы".
   Трагический круговорот событий увлекает Г.Д. Гребенщикова из Киева в Крым, а затем, через Константинополь, в Европу. В эмигрантских изданиях Берлина и Парижа выходит его первое собрание сочинений, он активно работает над новыми произведениями -- советский критик Д. Горбов имел полное право в 1928 г., когда еще можно было писать о деятелях культуры, покинувших родину, назвать Г.Д. Гребенщикова писателем, "выдвинувшимся в эмиграции".
   Встреча с Н. К. Рерихом в 1923 г. в Париже, сближение с кругом его последователей, интерес к созидательным идеям выдающегося мыслителя и художника способствовали отъезду Г.Д. Гребенщикова в апреле 1924 г. в Америку. Первый год в Новом свете он живет в Нью-Йорке, а затем покупает небольшой участок земли в штате Коннектикут, в поселении русских эмигрантов. Здесь разворачивается столь же активная, как и прежде в Сибири, творческая деятельность Г.Д. Гребенщикова: он участвует во многих эмигрантских изданиях, выходивших как в Америке, так и в разных городах Европы, печатает в издательстве "Алатас" свои книги и произведения русских эмигрантов, разрабатывает план создания русского культурного центра, который впоследствии получает название Чураевка -- по аналогии с заповедным селением в горах Алтая, где начинается действие его романа-эпопеи "Чураевы".
   Живя в Америке, Г.Д. Гребенщиков постоянно помнит о Сибири, он возвращается к ней в своих книгах -- в "Чураевых", в "Былине о Микуле Буяновиче", в воспоминаниях. Здесь в основном идет и работа над автобиографической повестью "Егоркина жизнь". "Книги имеют свои судьбы", -- гласит латинская пословица. Книге "Егоркина жизнь" досталась трудная судьба. О ней следует рассказать по порядку.
   В ранний, сибирский период творчества впечатления детства и отрочества, яркие, свежие краски сибирской природы, незабываемые песни матери сохранялись во впечатлительной памяти молодого писателя, лишь изредка выплескиваясь в рассказах.
   Рассказ "Грешник" отметила в своей большой, содержательной статье о Г.Д. Гребенщикове сибирский критик Евлалия Ватман. Она выделила тему "первой детской и полудетской любви" в нескольких его рассказах и справедливо утверждала: "Наивная и светлая пора детства влечет г. Гребенщикова, он с такой же лаской и интересом вглядывается в него, как вспоминает и свое собственное детство, свою юность". В повести "Егоркина жизнь" этот рассказ стал -- в переработанном виде -- тринадцатой главой, "Егоркин грех", а мальчик Гришутка из раннего рассказа получил свое "настоящее" имя -- Егорка.
   Герой рассказа "Белые поля" (сборник "Змей Горыныч") -- тяжело раненный солдат Савелий Тихонов -- на госпитальной койке в полубреду-полусне вспоминает эпизод из детства: "...Было веселое, зеленое и солнечное утро; над черною пахотою струился пар свежей земли, а на меже кивали синими головками ветреницы. Вверху над головою трепыхались заморские птахи -- жаворонки и непрерывно лепетали:
  
   К самому небушку вознесу-усь,
   За бороду Боженьке уцеплю-усь,
   Спит Бог, спит Бог...
   А я его разбужу-у
   И все Ему расскажу...
  
   У соломенного балагана Савелий увидел под брюхом Буланухи черненькую хорошенькую, с кучерявым хвостиком жеребушку".
  
   Здесь многие детали напоминают картину раннего утра и рождение Карчика во второй главе повести "Егоркина жизнь" -- "Отец берет Егорку на пашню".
   Однако замысел автобиографической повести сложился у Г.Д. Гребенщикова уже за границей. Повесть создавалась многие годы. Возможно, одним из ранних ее набросков явился небольшой рассказ "Из детских лет", в котором описана поездка двух крестьянских мальчиков, братьев, в жестокую стужу в лес за дровами. Имена детей не совпадают с именами героев "Егоркиной жизни", но возраст братьев -- старшему тринадцать, а младшему девять лет, и поведение старшего, который все время покрикивает на младшего, недовольный его неумелостью, -- говорят о том, что фрагмент этот мог стать частью будущей повести о жизни Егорки. Рассказ этот был опубликован в первом томе собрания сочинений Г.Д. Гребенщикова, вышедшем в свет в Париже, в издательстве Я. Поволоцкого, в 1922 г.
   Немного позднее, уже в Америке, Г.Д. Гребенщиковым были написаны два фрагмента, вошедшие впоследствии в "Егоркину жизнь". Они были напечатаны в 1925 г. в журнале "Зарница" (Нью-Йорк): "Из моей жизни: странички автобиографии" (No 1) и "Первое путешествие в горы Алтая" (No 11). Первый из названных фрагментов соотносится с началом Послесловия, где речь идет о дедушке Луке Спиридоновиче, а второй -- с главой XIV "В лесах и на горах". Еще позднее, в 1953 г., в журнале "Жар-Птица" (Сан-Франциско) появились небольшие отрывки из главы XIII, "Егоркин грех" (No 4, Апрель), и из главы V "Страда" (No 10, Октябрь). Последняя публикация имела подзаголовок: "Глава из неизданной книги "Егоркина жизнь". Скорее всего, к этому времени работа над повестью подходила к концу.
   Историю публикации повести помогают восстановить письма жены писателя, Татьяны Денисовны Гребенщиковой, известному исследователю сибирской литературы Н.Н. Яновскому.
   В письме от 26 мая 1962 г. Татьяна Денисовна сообщает: "Сейчас я просматриваю корректуру последней книги, написанной Георгием Дмитриевичем, "Егоркина Жизнь", которую он называл своей "лебединой песней". Это его детство и отрочество. Книга эта была начата набираться на линотипе до болезни Георгия Дмитриевича. Пять лет тому назад работа была приостановлена из-за внезапной болезни Георгия Дмитриевича. И вот только теперь я вновь взялась за эту книгу. Пока что хочу привести в порядок то, что набрано. Издателей (русских) здесь нет".
   Позднее, в письмах от 25 июля и от 25 сентября 1962 г. Т.Д. Гребенщикова говорит об уже имеющемся у нее одном экземпляре книги и надеется получить из типографии, находящейся в Чураевке (Саутбери, штат Коннектикут) еще несколько оттисков. Но к тому времени в типографии уже не было сотрудников, способных продолжить набор текста, и поэтому все надежды на издание хотя бы нескольких экземпляров "Егоркиной жизни" Т.Д. Гребенщикова возлагает на свою поездку из Флориды (здесь c 1940 по1955 г. Георгий Дмитриевич преподавал русскую литературу и историю, а также литературное творчество во Флоридском Южном колледже) в Чураевку летом 1963 г.
   Эта поездка стала настоящим подвигом Татьяны Денисовны, так как сама она уже несколько лет являлась инвалидом, передвигалась по дому только в коляске, а Георгий Дмитриевич был совершенно беспомощен, лишен речи и памяти. А ехать нужно было 1300 миль.
   Последнее письмо, в котором сообщается о "Егоркиной жизни", от 26 июня 1963 г., послано уже из Чураевки. Татьяна Денисовна с горечью признает, что не в силах закончить набор последних 100 страниц, хотя набрано уже около 300 страниц, и обещает прислать, после корректурной правки, оттиск того, что уже было набрано, "без последних четырех глав". Она надеется также выслать Н.Н. Яновскому рукопись книги: "Если найду лишний экземпляр рукописи, то пришлю и последние главы".
   К сожалению, "Егоркина жизнь" была закончена печатанием уже после ее смерти: Татьяна Денисовна пережила Георгия Дмитриевича на несколько месяцев.
   Первое издание автобиографической повести Г.Д. Гребенщикова вышло в свет в сентябре 1966 г. в издательстве "Славянская типография" (бывшей типографии Г.Д. Гребенщикова). Оно сопровождалось следующим предисловием:
   "Георгий Дмитриевич Гребенщиков скончался 11 января 1964 года. Эта книга -- его последнее произведение, законченное незадолго до постигшей его тяжелой болезни. Его желание увидеть выход ее в свет в полном и окончательно обработанном виде так и осталось не исполненным при его жизни. В разное время были напечатаны в разных периодических изданиях только отдельные главы, и это посмертное издание -- первое издание "Егоркиной Жизни" как цельной повести.
   В этой книге Георгий Дмитриевич описал ранние годы своей жизни, когда он был никому неизвестным деревенским мальчиком Егоркой. Описываемые события и даже имена не вымышлены, а взяты из действительной жизни. И хотя Егорка участвует во всех этих событиях, не он является главным действующим лицом повести. Его жизнь -- скорее только предлог для описания жизни тех людей, среди которых он вырос. О них, собственно, и написана эта книга, и поэтому все повествование ведется в третьем лице. Жизнь эта описана такой, какой автор ее знал, беззлобно и беспристрастно, без желания кого-то очернить, а кого-то обелить, что не так часто встречается в автобиографиях и воспоминаниях. Описаны не только светлые, но и теневые стороны этой жизни, но безо всякого осуждения -- не свысока и не со стороны, а тем способом, которым, кажется, только и можно верно писать о своих и ближних: снизу вверх, через детские глаза, чуждые всякого предвзятого осуждения. Не случайно то, что эта книга написана в конце жизни автора. Очевидно, понадобился опыт всей его трудной и богатой впечатлениями жизни, чтобы вполне понять то, чего "не поймет и не оценит гордый взор иноплеменный". В этом несомненное достоинство книги. Выпуская ее в свет, будем надеяться, что, наряду с другими книгами, описывающими русскую жизнь по впечатлениям детства, она послужит лучшему пониманию русской жизни в ее целом, маленькой, но неповторимой и неотъемлемой крупинкой которой была Егоркина жизнь".
   В 1982 г. Н. Н. Яновский, благодаря присланным Т.Д. Гребенщиковой материалам, подготовил и опубликовал в Иркутске, в Восточно-Сибирском издательстве, том избранных произведений Г.Д. Гребенщикова, в который вошла и глава "В лесах и на горах" из "Егоркиной жизни". А двумя годами позднее, в конце 1984 г., он добился публикации фрагментов повести в журнале "Сибирские огни"2. В те времена требовалось особое упорство, для того чтобы открыть читателю творчество писателя-эмигранта (или даже "белоэмигранта"). Поэтому Н. Н. Яновский тщательно отбирал рассказы и повести для иркутского издания, чтобы "причесать" неудобного для тогдашней строгой цензуры (всемогущего ЛИТО) автора. Все-таки две лучшие повести сибирского периода творчества Г.Д. Гребенщикова были опубликованы в этом издании -- "В полях" и "Ханство Батырбека", как и первая книга романа-эпопеи "Чураевы", "Братья".
   Худшая участь ожидала "Егоркину жизнь". Она предстала перед читателями в значительно сокращенном варианте. Об этом, кстати, Н.Н. Яновский предупреждал "проницательного читателя": "Последнее произведение Г.Д. Гребенщикова, повесть "Егоркина жизнь", издана за рубежом в объеме около 20 печатных листов". Широкое, вольное, яркое повествование о детстве и отрочестве превратилось в цепь отрывочных, всего в несколько страничек журнального текста, фрагментов. Из двадцати трех глав повести удалось опубликовать только одиннадцать, причем сокращению подверглись -- как идеологически вредные -- прежде всего "крестьянские" главы.
   В журнальную публикацию вошли только пять глав ("Что первое увидели глаза", "Отец берет Егорку на пашню", "Один из светлых дней", "Страда" и "Первая копейка") из тринадцати, в которых изображена жизнь Егорки в селе Николаевский рудник. Однако Н.Н. Яновский сохранил восемь глав повести о жизни Егорки в Семипалатинске из десяти -- "Кровь на снегу" и "Первая любовь". Тем самым весь смысл повести изменился: из "крестьянской" она превратилась в "городскую", стала одним из вариантов повести М. Горького "В людях".
   Но не стоит порицать Н. Н. Яновского за этот невольный "подлог": он сделал все что мог, и, может быть, именно сближение с идеологически выдержанной художественной автобиографией великого пролетарского писателя Максима Горького помогло ему опубликовать самое задушевное произведение Г. Д. Гребенщикова.
   В примечании к публикации повести в 1984 г. Н.Н. Яновский с осторожным оптимизмом писал: "Егоркина жизнь" ждет своего переиздания в нашей стране". Однако прошло еще двадцать лет, до неузнаваемости изменилась страна, прежде чем повесть о сибирском деревенском детстве все-таки пришла к своему читателю.
   Повесть Г. Д. Гребенщикова -- подлинно крестьянская автобиография, прежде всего потому, что главные персонажи ее семья Митрия и Елены крестьянского происхождения, а рядом с ними -- такое богатство человеческих типов: звонарь Матичка Плохорукий, незлобивый сельский дурачок Анемподист, богатырь Михайла Вялков, азартный и умелый в любой работе Алеха Кучерявый...
   В книге с любовью и тщательностью рассказано о мельчайших подробностях быта и трудовой деятельности, о праздниках и детских играх сибирской деревни более ста лет назад. Это настоящая энциклопедия жизни сибирского крестьянина: из нее можно узнать, как метали сено в стог, как готовили сусло, как по-старинному праздновали свадьбу, встречали в воскресные дни стадо с пастбища, какие песни пели, как говорили и что думали о своей жизни простые люди...
   Автор повести постарался разъяснить значение многих слов, понятий, обычаев -- то в сносках, то в скобках, -- словно догадывался, что читать ее будут те, кто не знает таких простых и понятных каждому крестьянскому подростку, жившему на рубеже XIX-XX вв., слов, как поветь, шеркунцы, стригунок, загнёта...
   Но ведь повесть эта -- не о быте деревенском, а о том, какое "это необъятное, непревзойденное искусство: жить деревней, целой волостью, уездом, всей губернией! Всей массою народной!" О забытом нами народном укладе жизни, том самом, о котором мы читали когда-то у Льва Толстого в романе "Анна Каренина" -- "жить по правде, по-божьи", не завидуя богатству, не стремясь урвать для себя кусок послаще, не запинаясь о чужое добро. Г.Д. Гребенщиков рассказывает нам об этом по-своему: то шутливо, то грустно, то напористо-взволнованно, порой срываясь в риторику, -- не так, как образованные господа умеют рассказывать.
   Автор понимает, что показать истинный облик народа, не сочиненный, не идеализированный, -- задача невероятной трудности. "И как увидеть лицо это, многоликое, многосложное? На пашне? На полях, с самой весны, оно только мужицкое, в поту и в думе над загадками земли: уродит ли? Или град погубит пашню, сломает зрелый колос, пожрет степной пожар? В церкви? Но здесь оно одинаково покорно воле Божией, обращенное покаянным духом внутрь себя. На свадьбе оно полупьяное, на похоронах печальное: "Все там будем". В гостях у чужих людей оно, как у всех людей, даже из высшего круга, в маске дружбы и лестной похвалы гостеприимству. Перед редко появляющимся в деревне строгим начальством -- оно плоское и глупое: "Знать ничего не знаю". "Мы люди темные". Какое у народа сердце, какова душа его? Не всякий даже искренне кающийся раскроет душу и сердце. Никто, нигде не разглядел во всем величии народа от земли. Никто не разгадал", -- так пишет Г.Д. Гребенщиков в главе шестой, "Дары земли".
   Эта забота автора "Егоркиной жизни" -- рассказать правду о народной жизни иначе, чем "кое-какие господишки из города", кажется теперь несколько запоздалой. Давно уже нет в России тех, настоящих, господ из потомственных дворян, из образованных интеллигентов. Но ведь не было до Г.Д. Гребенщикова столь яркого, самобытного, талантливого писателя из самых низов народных -- вот он и стремится сказать свое слово о крестьянской жизни, пусть и поздно, но дополнить необъятное полотно русской литературы еще одним самобытным узором.
   Его повесть "Егоркина жизнь" должна занять свое достойное место на "золотой полке" лучших русских книг о детстве и отрочестве -- без нее крестьянский мир в литературе неполный.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru