Глухой Михайло, родом из Орловской губернии, шестой год живет в Ялте по просроченному паспорту и не желает менять его на новый.
Ему говорили всевозможные начальники:
-- Паспорт-то новый надо взять!
Михайло строго отвечал вопросом:
-- А где его узять? -- и бурчал, не слушая начальство:
-- За теперешний-то еще расстреляют...
-- Ты поосторожнее выражайся...
А Михайло все-таки кричал свое:
-- А попадешь на какого дурака и расстреляет. А этот хучь и просроченный, а верный -- видишь, с орлами... царскими. Раньше за пачпорт никого не забижали, а теперь леший его знает, что и деется на свете...
Начальство отпускало его, как невменяемого...
На войне Михайло не был, но в революции участвовал: большевиков почему-то называл босовиками, ходил "на митинги смотреть", потому что слышать ничего не слышал, и, грешным делом, раза два приносил домой чужие вещи. Кого-то где-то разгромили, дали ему какую-то статуэтку и приказали:
-- Неси домой.
Побоялся ослушаться и принес домой.
А Лукерья, бойкая и домовитая жена его, даже рассердилась:
-- Эко добро: идола принес. Другие-то серебро да золото таскают, а ты, прости Бог, на идола польстился...
Михайло в другой раз принес Лукерье кружевную шелковую кофточку, и Лукерья так и не узнала, сам достал или тоже дали. Михайло притворился вовсе глухим и нес ей невпопад ответы.
Она спрашивает:
-- Где дали?
А он ей отвечает:
-- Медали теперь уничтожены...
-- Да я тебе не про медали... Я говорю, кофточку-то сам взял, али тебе подарили?
-- Покорились?! Как же, покорятся они!..
-- Да я не про большевиков... Я тебя спрашиваю про гостинчик...
-- Кто зачинщик?.. Понятно дело, все это царица подстроила, потому што немка...
Лукерья махнула рукою:
-- Мука мне с тобой...
* * *
А на днях Лукерья подбегает к уху мужа и кричит:
-- Муку дают белую... По полпуда на пачпорт...
Михайло все на этот раз расслышал и самодовольно подмигнул Лукерье:
-- Я говорил, што царский пачпорт пользительнее всех прочих...
-- Добровольцы выдают по двадцать фунтов на душу, по три-семь гривен... -- и радовалась баба. -- Мука бе-елая.
Михайло хитро улыбнулся и сказал:
-- Босовики последнюю отнимали, а эти сами дают...
И прежде всего вспомнил про статуэтку, спрятанную под кроватью в грязной онуче, и таинственно спросил:
-- Идольчика-то закопала?
Лукерья прильнула к уху мужа с особенно свирепой предосторожностью:
-- Я вчерася в колодезь его бросила...
* * *
Постоял Михайло немного в очереди, получил пуд муки на два паспорта, принес домой, на гору шел -- вспотел, устал, а улыбается. Сел на крылечко и стал закуривать.
Лукерья угощает его виноградом -- из Ливадии под подолом принесла (строго, говорят, там нынче) -- и спрашивает:
-- К помидорам-то надо бы луку?..
И Михайло отвечает ей все с тем же превосходством:
-- Это што за мука -- принести готовое. Вот при босовиках была мука -- четверть фунта пополам с соломой... А теперь мука-то, погляди-ка... Молоко!
Лукерья уж и не настаивала на правильном ответе. Подобрела, побежала сама в лавочку за луком.