Аннотация: Приключения одной девочки на необитаемом острове.
Эдуард Гранстрем
Елена-Робинзон
Приключения девочки на необитаемом острове
Глава I
Старый моряк, капитан С., в течении своей сорокалетней кочевой жизни перебывал почти во всех морях света. Везде его знали как честного человека. Достигнув шестидесятилетнего возраста, он решился покинуть бурную морскую стихию, чтобы на родине, в Готенбурге, среди любимой семьи провести остаток своих дней.
Жена его, добрая умная женщина, питала к морю непреодолимый страх. Когда её муж, бывало, отправлялся в плавание, ей всегда казалось, что она видится с ним в последний раз, и эта непрестанная тревога сильно пошатнула её здоровье.
Единственная дочь их, Елена, в которой отец души не чаял, училась в пансионе подруги своей матери. Доброе сердце и прекрасные способности девочки сделали её скоро общей любимицей.
Особенную радость доставляла она отцу, когда садилась за рояль и пела его любимые песни. В такие минуты старик часто вторил ей приятным басом, не утратившим своей мягкости даже после многолетней тревожной жизни.
Елене только что минуло четырнадцать лет, когда отец её внезапно потеряла зрение. С этого времени девочка неотлучно была при нём: она ходила с ним гулять, читала ему вслух и всеми силами старалась смягчить постигшее его несчастье. Отец, с своей стороны, делился с дочерью своими знаниями, и, благодаря прекрасной памяти, она в течение года выучилась у него нескольким европейским языкам.
Старый капитан обращался за помощью ко всем известным докторам своего города, но никто из них не мог возвратить ему потерянное зрение. Наконец он вспомнил, что в бытность свою в Италии познакомился со знаменитым глазным врачом, славившимся во всей Европе. Старик решил обратиться к нему.
Несмотря на свою любовь к мужу, мать Елены не могла преодолеть боязни моря и с большой тревогой решилась отпустить дочь с отцом, который в свою очередь находил, что ему трудно будет обойтись без неё: никто не мог так хорошо читать ему вслух, никто не умел так приноровиться в его привычкам и вкусам.
Предстоящее далёкое путешествие радовало Елену. Её пылкое воображение уже рисовало ей величественные памятники итальянского искусства и красоты южной природы.
Настал день отъезда. Она весело простилась со своими подругами в надежде через год снова увидеться со всеми.
Но тяжела была для неё разлука с любимой матерью. Со слезами приняла она её благословение на далёкое путешествие и поручение беречь отца.
Отец и дочь отправились на бриг "Нептун", которым командовал один из друзей старого моряка. Попутный ветер быстро вынес их в открытое море.
Едва успела скрыться из вида последняя полоска земли, как на ресницах Елены блеснула слеза: ей казалось, что она никогда больше не увидит мать, друзей, родину ... Беспредельное море показалось ей мрачной пустыней, и чувство непонятной тоски охватило её душу.
На третий день Елена увидела вдали флотилию небольших судов. Взглянув в подзорную трубу, она заметила, что суда эти, распустив паруса, вылавливают что-то с морского дна.
-- Смотрите, смотрите, -- обратилась она к капитану, -- какое множество рыбаков собралось там! Должно быть, там скопилось много рыбы? -- Нет, там ловят не рыбу, а устриц, -- ответил капитан. -- Здесь одна из самых богатых устричных отмелей.
-- Разве их можно ловить сетями? Ведь устрицы лежат на дне моря!
-- Для ловли их употребляют очень несложный снаряд, напоминающий собою борону, которым ведут по морскому дну и таким образом отрывают присосавшихся к нему устриц.
-- Но так рыбаки скоро переловят всех устриц?
-- Нет, друг мой, заметил сидевший поблизости отец. -- Устрицы размножаются в невероятном количестве. Одна устрица производит несколько миллионов себе подобных и могла бы наполнить своим потомством несколько тысяч бочек. К сожалению, во время своего развития они подвергаются многим опасностям. В известное время года эти маленькие создания мириадами, подобно живой пыли, поднимаются над отмелью и гуляют на свободе до тех пор, пока для них не настанет пора осёдлости. В это время они погибают в бесчисленном множестве: морские течения, приливы и отливы уносят их с отмели и лишают возможности найти необходимую для поселения почву. Затем их во множестве глотают рыбы; раки ждут момента, когда бедная устрица откроет свои створки, чтобы полакомиться её сладким мясом; морские звезды жадно высасывают их, а улитки хоботком просверливают в створках дырки и таким образом овладевают добычей. Если бы премудрая природа не заботилась постоянно увеличивать их численность, они давно бы исчезли с лица земли.
Слушая рассказ отца, Елена с любопытством следила за маленькой флотилией, пока наконец она не скрылась вдали.
Погода всё время стояла прекрасная. На шестой день "Нептун" вышел в Атлантический океан. Кругом простиралась бесконечная водная равнина. Здесь только в первый раз поняла Елена, что значит синее море: прежде Елена видела лишь мутно-зелёные воды Северного моря, а воды океана отливали на солнце необычно прозрачной синевой.
-- Папа, -- обратилась девочка к сидевшему близ неё отцу, -- я никогда не видела такого прекрасного синего моря! У наших берегов она мутное в сравнении с этим!
-- Эта синева, друг мой, происходит от примеси соли в морской воде и бывает особенно заметна в теплом экваториальном течении, часть которого составляют Гольфстрим и Курросиво. Этому благодатному течению целые народы обязаны своим существованием. Что стало бы без него с нашей Норвегией? Только благодаря ему у нас такой сравнительно мягкий климат. Далеко, на крайнем севере, у нас зеленеют леса и поляны, между тем как на той же широте в других странах вся растительность цепенеет от льда и мороза. Гольфстрим несёт свои дары даже далёкому Шпицбергену, у берегов которого часто находят деревья, занесённые из Южной Америки и с берегов Миссисипи. Такую же роль выполняет течение Курросиво [Куро-Сио, яп. -- "тёмное течение; иногда -- Японское течение"] относительно южного побережья Аляски и западного побережья Северной Америки. Вытекая из тёплого Индийского океана, оно омывает восточные берега Азии и заходит далеко на север. Алеуты, жители северо-восточного побережья Азии, почти не знают другого дерева, кроме того, которое доставляет им Курросиво с берегов Китая.
Между тем корабль медленно рассекал волны, оставляя за собою лёгкую струйку, которая под яркими лучами вечернего солнца, казалось, рассыпалась на миллионы блестящих звёздочек. Самое море сверкало и пылало багровым пламенем, а по розовато-фиолетовому небу скользили белые облака, принимавшие фантастические и причудливые очертания каких-то волшебных зданий, зверей и чудовищ, медленно и спокойно сменявших друг друга.
Елена стояла на палубе, очарованная этим чудесным зрелищем.
Глава II
В течение трёх недель стояла прекрасная погода. Корабль находился теперь недалеко от Гибралтарского пролива и остановился на рейде Лиссабона, где капитану надлежало сдать небольшой груз товаров. На берегу кипела оживлённая деятельность. Множество лодок сновало взад и вперёд. Оказалось, что там происходила ловля тунцов, то есть исполинских макрелей. Эта огромная рыба, как рассказал Елене отец, достигающая двух саженей длины, составляла главный промысел большинства испанских, французских и итальянских рыбаков. В известное время года она огромными стаями приближалась к берегам для метания игры.
Елена увидела, что рыбаки подтягивают к берегу огромную сеть.
-- Хотите отправиться со мной посмотреть? -- спросил её старший штурман. -- Судя по оживлению рыбаков, улов будет удачным!
-- Поезжай, Елена, -- сказал отец, -- это интересно.
Елена спустилась с штурманом в лодку, в которой уже находились четыре матроса, и лодка понеслась по направлению к рыбакам, окружавшим подтянутую к берегу сеть. На берегу столпилась громадная толпа зрителей с подзорными трубами. Когда лодка подъехала к рыбакам, Елена увидела, что рыбаки уже вооружились дубинами, к концам которых были приделаны железные крючья. Все лодки окружили так называемую "камеру смерти", которой оканчивается сеть. Медленно, с шумом и криком, тянули рыбаки сеть. Чем ближе поднимались к поверхности камера смерти, тем более суживался круг и усиливалось волнение, указывавшее на близость рыбы. Но вот наконец раздался сигнал к бойне, и рыбаки бросились бить и преследовать своих пленников. В тесном кругу поднялась такая буря, что волны стали заливать лодки. Палачи работали с ожесточением, стараясь главным образом, убить самых крупных тунцов. Если бы кто-нибудь из рыбаков упал теперь в море, ему, наверное, не оказали бы помощи -- до того все были поглощены этой страшной бойней. Кругом стоял такой неистовый шум и гам, что нельзя было расслышать человеческого голоса. Вода на большом расстоянии окрасилась кровью злополучных жертв.
Через час победители с торжеством направились к берегу.
Эта жестокая бойня произвела на Елену такое тяжёлое впечатление, что она упросила штурмана поскорее вернуться на корабль.
В течение дня капитан успел сдать свой груз, и к вечеру корабль поднял якорь и распустил паруса.
Но на другое утро ветер стал стихать, и вскоре наступил полный штиль.
Паруса беспомощно повисли, и корабль неподвижно остановился на гладкой, как зеркало, водной равнине. Настала глубокая, томительная тишина. Нигде не было видно ни одного живого существа, и даже рыбы не показывались на поверхности моря.
Прошло несколько часов, и вдруг сильный порыв ветра взволновал море, а над водой показались две небольшие птицы.
-- Это буревестники! -- заметил один из матросов. -- Они появляются только перед бурей или во время самой бури!
Морские ласточки то высоко поднимались, то опускались к самой воде и, не касаясь её, как бы подражали всем движениям волн или же с широко распущенными крыльями парили неподвижно над водой.
Елена бросила в море кусочек хлеба. Одна из паривших вблизи ласточек мгновенно приподнялась над водой, подлетела стрелой и схватив добычу, снова мерно закачивалась над волной.
Около полуночи на небе появились чёрные, зловещие тучи; подул порывистый ветер, и море зашумело, забушевало. Блеснула молния, а вслед затем раздались оглушительные раскаты грома. Разразилась страшная буря. Исполинские валы подбрасывали корабль, как щепку; он то поднимался на самую вершину гребней, то стремглав опускался в пропасть, чтобы затем снова подняться на гребне другой волны.
Всё выше и выше вздымались волны, каждую минуту угрожая поглотить корабль. Несмотря на охвативший её страх, Елена старалась овладеть собой, чтобы не пугать и без того встревоженного отца.
Три дня бушевала буря. Все ежеминутно ожидали гибели. Матросы выбились из сил и в отчаянии готовы были уже бросить свои помпы. Но к утру буря стихла, и опасность миновала.
Между тем бурей занесло корабль далеко к югу от Гибралтарского пролива. Приходилось вернуться, но капитан нашел необходимым заехать в ближайшую гавань острова Мадеры для исправления оказавшихся на судне повреждений.
Корабль направился к острову и был уже всего милях в тридцати от него, когда внезапно с мачты раздался голос сторожевого матроса: "Судно в море!"
Капитан поднялся на мостик, внимательно посмотрел в подзорную трубу в указанном направлении и, тотчас признав в незнакомом судне корсара, приказал немедленно поднять все паруса, надеясь заблаговременно укрыться в гавани.
Но морской разбойник приближался быстро. Не прошло и часа, как с борта его раздался пушечный выстрел, означавший "убрать паруса и ждать". Минуту спустя, на мачте корсара взвился черный флаг.
Капитан поспешил посоветоваться со своим экипажем.
Все единодушно решили защищаться и дорого продать свою жизнь. Матросы стали готовиться к отчаянной обороне и зарядили крупными ядрами находившиеся на корабле четыре пушки.
Между тем корабль продолжал плыть к острову. Корсар новым выстрелом дал сигнал остановиться, но, заметив, что судно продолжает плыть на всех парусах, открыл огонь из всех своих пушек.
Раздался оглушительный залп. Экипаж "Нептуна", несмотря на превосходство противника, быстро заряжал пушки и неутомимо отвечал на выстрелы морского разбойника, причиняя ему немалый вред.
Елена всё время находилась в каюте и, прижавшись к отцу, старалась казаться спокойной, хотя сердце её трепетало от страха. Вдруг одно из ядер разбойника пробило окно каюты и, со свистом пролетев над их головами, глубоко врезалось в стену. Елена едва не лишилась чувств. Этот неравный бой не мог продолжаться долго. Победа должна была остаться за корсаром.
По счастью, в это время вдали показался большой трёхмачтовый корабль, приближавшийся на всех парусах к месту битвы.
Завидев сильного противника, корсар счёл благоразумным уклониться от боя. Он дал последний залп из всех орудий и, распустив свои огромные паруса, стал быстро удаляться.
Однако несколько ядер насквозь пробили подводную часть брига, и вода с шумом врывалась в пробитые отверстия. Капитан немедленно отрядил матросов к помпам выкачивать воду, а несколько человек послал вниз заделать отверстия. Но не прошло и пяти минут, как матросы поднялись на палубу и объявили, что вода в трюме прибывает с неимоверной быстротой и что в воде невозможно отыскать повреждений.
К довершению несчастья, на корабельной кухне вспыхнул пожар. Огонь охватил сначала переднюю часть палубы, а через несколько минут замелькал и по осмолённым снастям. Пламя быстро распространилось по всему судну, и палуба огласилась криками ужаса. Все бросились к лодкам. Напрасно старался капитан восстановить порядок -- никто его не слушал. Одна из спущенных лодок опрокинулась, и ей уже нельзя было воспользоваться. Другую лодку, однако, спустили благополучно. В неё бросилась часть матросов с своими пожитками, которые они успели вытащить на палубу. На корабле стал распространяться удушливый чад гари.
На приближавшемся судне вовремя заметили опасность, угрожавшую бригу. От корабля отчалили две лодки и быстро понеслись к пылавшему "Нептуну".
Между тем испуганная Елена не потеряла присутствия духа.
Она поспешно спустилась в каюту, вывела отца на палубу, а затем с большим трудом вынесла из каюты один из дорожных чемоданов отца, в котором находились самые ценные и необходимые вещи. Едва лодки успели подъехать к бригу, как все бросились к ним. Капитан спустился последним.
Когда лодки стали отъезжать от пылавшего "Нептуна", раздался оглушительный взрыв, и вслед затем огромный огненный столб охватил корабль со всех сторон. Очевидно, огонь добрался до бочек с порохом. Зрелище было поистине ужасающее. Спустя несколько минут, вся огненная масса с шипением стала опускаться в море и скоро бесследно исчезла в волнах.
Елена похолодела при мысли, что они с отцом едва не сделались жертвой такой ужасной смерти. Казалось, само Провидение в последнюю минуту послало им на помощь этот корабль.
Капитан корабля приветливо принял своих новых пассажиров и обещал высадить их на мысе Доброй Надежды.
-- Там вам уже нетрудно будет найти корабль, чтобы вернуться в Европу, -- сказал он в заключение.
Но, видно, злополучная звезда преследовала Елену и её отца. Капитан предполагал пополнить свой экипаж в Капштадте, но ввиду того, что матросы "Нептуна" согласились поступить к нему на службу, ему не было более надобности отклоняться от своего прямого пути, и потому он убедил отца Елены отправиться вместо с ним в Ост-Индию, где он знал отличного врача-окулиста.
Сначала Елена сожалела, что вместо прекрасной Италии ей предстоит ехать в Индию, но скоро при мирилась с этою мыслью, и ей начинало даже казаться, что своеобразная, роскошная природа Индии представляет больше интереса, чем путешествие по Италии. С морем она уже свыклась, и предстоящее далёкое плавание не пугало её.
Глава III
Поднявшись на другое утро с отцом на палубу, Елена расположилась на корме читать книгу. Утро было прекрасное.
-- А все-таки мне жаль, папа, -- сказала она отцу, что я не увижу Везувий; он теперь действует?
-- Ну, что жалеть, дитя моё. В Индии и на островах Индийского океана много огнедышащих гор. Может быть, мы и увидим это грозное явление природы.
-- А ты, папа, папа, видел извержение огнедышащей горы?
-- Да, видел, и не раз. Но особенно памятно мне извержение Кракатоа.
-- Расскажи, пожалуйста!
-- Изволь, друг мой. Однажды ночью, когда мы только что миновали Принцевы острова, море вокруг нас вдруг начало белеть и скоро стало совсем молочного цвета. Небо было почти безоблачно и сверкало бесчисленным множеством звёзд. Но вот на северо-востоке, в направлении Кракатое, поднялся белый, серебристый туман, и всё небо внезапно осветилось слабым красноватым отблеском. На заре мы в отдалении увидели Кракатое. Вершину его заволокла огромная чёрная туча. Мы стали в подзорные трубы наблюдать за вулканом. Не прошло и часа, как к вершине его со всех сторон быстро стали собираться тучи, поспешно громоздясь одна на другую. Видно было, что там совершается что-то необычайное. И действительно, вскоре оттуда донёсся глухой гул сильных взрывов и подземных ударов. Море дрогнуло и заволновалось, подбрасывая наше судно в разные стороны. Сотрясение было так сильно, что нам в первую минуту показалось, будто мы наткнулись на подводную скалу. Матросы бросились убирать паруса. Между тем взрывы вулкана скоро превратились в такой оглушительный гром, что я вынужден был отдавать свои приказания в рупор. Едва были убраны паруса, как всё небо потемнело и наступила непроглядная ночь, а несколько минут спустя, на нас посыпался дождь пепла и жидкой лавы вместе с кусками горячей пемзы. В короткое время всё море вокруг нас и самое судно покрылись толстым слоем пепла, среди которого корабль с трудом подвигался вперёд. Воздух до того пропитался серой, что трудно было дышать.
Но вдруг среди этого оглушительного грома раздалось несколько особенно сильных ударов, и нас внезапно окружила такая страшная тьма, что нельзя было разглядеть даже своей собственной руки, а на концах мачт замелькали красноватые Эльмовы огоньки. Оглушительные подземные удары и взрывы вулкана продолжались около часа с прежней силой и наконец разразились таким ужасным взрывом, что корабль наш задрожал во всех своих пазах и мгновенно остановился, точно ударившись о громадный подводный риф. Минуту спустя, мы увидели, как гигантская волна с неимоверной быстротой понеслась к видневшимся вдали островам, перекатилась через них, смыв с лица земли все живое, и затем с тою же ужасной силой понеслась далее. К счастью, рулевой наш вовремя успел повернуть корабль и тем предотвратить грозившую всем гибель. Затем взрывы и подземные удары стали стихать, и лишь пепел и камни продолжали ещё сыпаться на нас. С большими усилиями нас удалось выбраться из этой плавучей грязи. Но, Боже, на что было похоже наше судно! Весь корабль сверху и с боков был покрыт точно толстым слоем цемента; мачты, снасти, паруса также находились в самом ужасном виде. Но к счастью, никто из нас не пострадал.
-- Отчего же происходят эти Эльмовы огоньки? -- спросила Елена.
-- Эти красивые огоньки происходят от сильного скопления электричества в тучах, нависших над землёй, и чаще всего являются на остроконечных предметах, как-то: металлических шестах, кончиках мачт. Но мне пришлось однажды быть свидетелем, как эти огненные точки мелькали на ушах лошади. Это случилось во время моего пребывания во Франции. Как теперь помню, однажды утром я вышел из гостиницы, чтобы сесть в дилижанс, который должен был отвезти меня в соседний город. Над нами висела чёрная, как ночь, грозовая туча. Взглянув на запряженных лошадей, я, к удивлению своему, увидел на кончиках их ушей блестящие искорки. Вблизи стояла телега с соломой, кончики которой поднялись и казались также охваченными пламенем. Даже кнут извозчика испускал яркий свет. В первую минуту я испугался, думая, что загорелась солома. Но скоро туча пронеслась, и это явление исчезло.
-- Мне тоже пришлось видеть это явление, -- вмешался в разговор подошедший капитан. -- Однажды я с товарищами прогуливался по террасе. Вечер был душный, и потому мы сняли шляпы. Вдруг, к нашему удивлению, мы увидели, что кончики волос у нас засветились, и когда мы дотронулись до головы, то такие же огоньки засверкали на концах наших пальцев.
В эту минуту Елена заметила, что к кораблю быстро приближается большая стая дельфинов.
Она только по картинкам знала этих красивых животных и теперь с большим любопытством смотрела, как стали весело кружиться дельфины вокруг корабля и с изумительною ловкостью выскакивать из воды, выгибая дугой своё красивое, блестящее тело. Все движения их были чрезвычайно быстры и игривы; казалось, они не плыли, а катились или бежали по волнам. Даже матросы столпились у борта посмотреть, как шаловливые дельфины резвятся подле корабля.
Они то прыгали, то кувыркались, то перескакивали один через другого, затем снова ныряли или же, подплывая к кораблю, приподнимались как бы из любопытства, и потом, быстро нырнув под судно, выскакивали с другой стороны, и стрелой мчались вперёд. Выскакивая на поверхность, они каждый раз глухо фыркали и выпускали маленький фонтан воды. Чёрная, блестящая спина этих красивых животных отливала на солнце всеми цветами радуги, между тем как нижняя часть тела походила на матово-белый фарфор. Натешившись, по-видимому, вволю, вся стая вдруг повернула в сторону и скрылась из вида.
Прошло несколько дней.
Однажды, поднявшись на палубу, Елена с изумлением заметила, что, несмотря на свежий ветер, судно тихо подвигается вперёд. Казалось, будто под водой что-то замедляет его ход.
-- Скажите, пожалуйста, -- обратилась она к капитану, -- почему корабль идёт так медленно, а ветер сегодня даже как будто свежее вчерашнего?
-- Мы попали в Саргассово море, -- ответил капитан, -- дно его покрыто всевозможными видами водорослей, занимающих громадное пространство, равное всей Франции.
-- Что вы говорите! -- удивилась Елена. -- Неужели тут так мелко, что водоросли задевают корабль?
-- Нет, милая девочка, тут очень глубоко.
Эти морские растения достигают ста саженей вышины и, густо разрастаясь на морском дне, поднимаются до самой поверхности моря. Моряки недолюбливают такие места, но для жителей подводного мира эта богатая растительность имеет громадное значение. Без водорослей море походило бы на пустынную, голую степь, и в нём не мог бы существовать такой богатый мир животных, каким теперь изобилует океан: эти непроходимые подводные леса, рощи и поляны служат роскошной житницей всем обитателям моря.
Корабль медленно рассекал волны. Елена стала всматриваться в прозрачную воду океана, и чудное зрелище представилось глазам её: под ней жил и развивался неведомый ей мир морских растений и животных; повсюду стлались длинные стебли и листья, которые, подобно широким лентам, извивались от движения воды. Среди этого подводного леса плавало множество рыб, морских звёзд, медуз и других неведомых ей животных.
-- Скажите, давно ли известно морякам Саргассово море? -- спросила Елена капитана.
-- Давно. Насколько я знаю, уже финикийцы знали о существовании по ту сторону Геркулесовых столбов, т. е. Гибралтара, густого моря, и котором застревали корабли. Эти же леса водорослей наделали немало хлопот Колумбу: видя медленный ход судов, экипаж его перепугался и стал требовать немедленного возвращения.
Погода всё время стояла очень жаркая. Несмотря на то, что над палубой кормы была натянута парусина, полуденный зной был невыносим. Зато ночи были прекрасны. Не успевало еще солнце догореть на западе, как восточный небосклон покрывался тысячами блестящих точек. Вслед затем быстро наступала нежная тропическая ночь и открывалась величественная панорама неба. С недосягаемой высоты, точно из окон озарённого светом волшебного замка, сверкало бесчисленное множество звёзд различной величины. Они сияли таким чудным блеском, что Елена не могла оторвать глаз от мерцающего тёмно-синего неба. С восхищением любовалась она переливами зелёных, синих и красных огоньков, рассеянных по необъятному своду небес, среди которого сиял во всей красе Млечный путь, и восторженно делилась своими впечатлениями с отцом.
Капитан указал ей на пять звёзд, составлявших созвездие Южного Креста, и Елена долго всматривалась в эти звёздочки, которые, как ей казалось вначале, ничем не отличались от других. В сравнении с двумя огромными звёздами Центавра, они казались даже незначительными. Но чем дольше она смотрела на них, тем больше очаровывало её тихое, ласкающее сияние этих звёзд, и с тех пор, выходя по вечерам на палубу, она всегда сначала отыскивала созвездие Южного Креста, а затем, налюбовавшись вдоволь ярким блеском остальных звёзд, снова с любовью останавливалась на этих пяти милых для неё звёздочках.
В один их таких вечеров Елена была поражена необыкновенным явлением. Солнце скрылось за океаном, потухло роскошное зарево, сопровождавшее его закат, и наступила ночь; очертания корабля становились всё более неясными и туманными, и синее море сначала превратилось в серое, а затем сделалось чернее ночи... Вдруг кругом всё засветилось, море внезапно загорелось, запылало и скоро превратилось в сплошное огненное зарево. Особенно ярко запылали гребни волн. Когда же пошёл мелкий дождь, весь океан разгорелся так ярко, что, несмотря на совсем тёмное небо, сделалось светло, как днём.
Матросы равнодушно смотрели на это знакомое им явление, и только юнга, совершавший далёкое плавание в первый раз, в изумлении остановился у борта.
-- Что это такое? -- в недоумении спросила она капитана, указывая на море.
-- Море горит! -- ответил он с улыбкой. -- Этот свет происходит от микроскопических животных, называемых светоносками, которые местами в тропических морях попадаются в бесчисленном множестве. Они издают, как вы видите, красноватый фосфорический блеск, который от движения воды или дождя усиливается и становится таким ярким, что при нём можно даже читать книгу.
Елена попросила юнгу зачерпнуть ей это пылающей моды, и, когда тот, спустив ведро, стал поднимать его, падающие капли воды засверкали огненным дождём. В ведре же вода пылала тысячами огоньков, величиной с булавочную головку.
-- Это восхитительно! -- в восторге воскликнула девушка.
Глава IV
Несколько дней спустя, Елена, сидя с отцом на палубе, читала ему книгу. Корабль, мерно покачиваясь, скользил по волнам, погоняемый лёгким ветром. Вдруг с передней палубы внезапно раздался крик: "Человек упал за борт!" Все бросились, к борту. Оказалось, что один из матросов упал в море. Капитан тотчас приказал спустить паруса и отрядил трёх матросов на помощь товарищу, который держался на волнах, работая руками и ногами. Матросы быстро спустили лодку и дружно схватились за вёсла. Но в ту же минуту все с ужасом заметили, как над волною внезапно мелькнули голова и треугольный плавник акулы; с неимоверной быстротой неслась она к несчастному матросу. Минуту спустя, над водою мелькнул могучий хвост чудовища, а в следующее мгновение раздался раздирающий душу крик, и несчастный матрос исчез под водой. Все оцепенели от ужаса; происшествие это произвело такое удручающее впечатление, что все долго не могли забыть его.
Наконец паруса были снова подняты, и корабль продолжал путь. Чтобы отомстить за несчастного товарища, матросы принялись приготовлять удочку громадных размеров. На железный крюк, привязанный к толстому канату, они насадили большой кусок мяса и бросили в море. Некоторое время они с нетерпением следили, не покажется ли где чудовище, затем каждый принялся за своё дело.
Но вот часа через три после прискорбного происшествия сбоку корабля вдруг раздался сильный плеск и шум. Матросы бросились к борту и увидели, что канат с приманкой сильно натянулся.
-- Акула! Акула! -- в один голос крикнули они и дружно принялись тащить громадную удочку.
К великой радости матросов, вскоре над водой показалась голова морского хищника; в пасти у него глубоко засел железный крюк. Акула страшно извивалась во все стороны и с таким бешенством билась о борт корабля, что матросы ежеминутно опасались, что она сорвётся с крюка. Наконец с большим трудом вытащили они акулу на палубу.
Огромная пасть её, унизанная несколькими рядами длинных острых зубов, раскрывалась и закрывалась с такой ужасной силой, что, когда один из матросов всунул ей толстое полено, они затрещало у неё под зубами. Зеленоватые кошачьи глаза её сверкали бессильной злобой, и от времени до времени она била хвостом с такой силой, что могла бы убить человека. Во избежании несчастья, один из матросов осторожно подошел к ней сзади и ловким ударом топора отрубил хвост.
Между тем Елена заметила, что около корабля на поверхности моря всё время снуют две небольшие рыбки. Оказалось, что это были лоцманы, друзья и верные спутники пойманной акулы. Из описаний Елена знала, что рыбки эти всегда сопровождают акул, разыскивают для них добычу и приводят их к ней; сами же питаются крохами, которые роняет их сильный покровитель, под защитой которого они чувствуют себя в безопасности от других хищных рыб. По просьбе Елены один из матросов закинул удочку и через несколько минут поймал одного лоцмана. Теперь Елена имела случай вблизи рассмотреть этого верного спутника акулы. Это была очень красивая рыбка голубоватого цвета, с тёмной спинкой и серебристым брюшком.
Из всех животных, о которых Елена узнала во время плавания, её больше всего интересовали летучие рыбы. Случалось, что целые стаи этих рыб окружали корабль и, внезапно поднявшись на 2-3 сажени над водой, с каким-то особенным свистом быстро пролетали шагов сто, а затем снова исчезали в волнах. Нередко игра эта повторялась несколько раз подряд: едва успевала скрыться в воде первая стая, как вслед за ней стремительно поднимались вторая, третья, четвёртая.
От отца Елена знала, что если полёт летучек совершается в одном и том же направлении, то это признак, что они спасаются от преследования хищных рыб. Но ей также нередко приходилось наблюдать, что рыбки эти летали в разные стороны, перелетали одна через другую, по-видимому, забавляясь. Однажды Елена заметила, как подобная забава летучек привлекла нескольких буревестников, которые принялись охотиться за ними. Зрелище это было в высшей степени любопытно.
Летучки перепархивали с неимоверной быстротой и мгновенно скрывались под водой, так что буревестники, несмотря на свою изумительную ловкость, с трудом могли поймать несколько рыбок. Охота эта продолжалась недолго, потому что рыбки скоро скрылись в волнах. Одна из них упала на палубу, и Елена могла хорошо рассмотреть её, Спинка летучки была красивого светло-бурого цвета, бока светло-красные с серебристым отливом, а брюшко розовато-красное.
Однажды Елена сидела с отцом на палубе и читала ему вслух. Она так увлеклась чтением, что совсем не заметила, как солнце скрылось за тучей и подул свежий ветер. Вдруг она увидела, что на книгу и на стол посыпались сверху какие-то насекомые.
В изумлении вскочила она из-за стола и, не веря глазам своим, смотрела, как из тучи градом сыпались насекомые в море и на палубу.
-- Папа, папа! -- воскликнула Елена. -- Кругом нас творится что-то необыкновенное! Из тучи сыплются живые насекомые! Это саранча, папа! Как могла она очутиться тут, среди океана?
-- Это дождь из насекомых, друг мой, заметил старый моряк. -- Вероятно, где-нибудь далеко на берегу смерч налетел на тучу саранчи и, закрутив её, поднял к облакам, а там ветер подхватил её и унёс в море. Ведь ты знаешь, что ветер в верхних слоях дует сильнее, чем в нижних, и потому случается, что саранчу уносит за сотни и даже тысячи вёрст, где она наконец падает дождём на землю. Такие дожди бывают не только из саранчи, гусениц и жуков, но даже из разных растений, как это было, например, несколько лет тому назад в Испании, где вдруг с неба дождем посыпалось пшеничное зерно. Оказалось, что оно было принесено и Испанию ветром из Северной Африки, где бурей разнесло несколько хлебных складов.
-- Это удивительно! Я первый раз слышу об этом. Но с какою же страшной скоростью должен дуть ветер, чтобы удержать наверху такую громадную тучу саранчи и не дать ей опуститься на землю?
-- Я думаю, со скоростью 12-14 саженей в секунду!. [cажень -- 7 английских футов, т. е. 2,1336 метра]
-- Разве ты знаешь, папа, с какою скоростью дует ветер? -- с любопытством спросила Елена.
-- Знаю, друг мой, и если это интересует тебя, то расскажу.
Например, тихий ветерок, который едва колеблет листья на деревьях, дует всего со скоростью 1-1,5 аршина в секунду. При 5-8 саженях в секунду он уже поднимает пыль и качает деревья. Но когда достигает скорости 12-14 саженей в секунду, то уже переходит в бурю, а при 17-20 саженях превращается в ураган, вырывающий деревья с корнями и срывающий крыши с домов. К счастью, сильнее этого ветра не бывает. Если бы ветер мог достигнуть скорости 40 саженей в секунду, то он мгновенно смёл бы с лица земли целые города.
Между тем матросы принялись сметать за борт находившуюся на палубе саранчу, которая после перенесённой долгой борьбы с ветром не в силах была подняться и теперь гибла в волнах.
Прошла еще неделя спокойного плавания. Вдали стала обрисовываться южная оконечность Африки. Море, ближе к берегу, из синего превратилось в коричнево-зелёное.
Через несколько часов корабль достиг мыса Доброй Надежды, где, по словам моряков, ветер вечно борется с гигантскою горой и бушуют вечные бури. Недаром мыс этот прежде назывался "Бурный мыс". На этот раз, однако же, море здесь было спокойно и только подёрнуто лёгкой зыбью.
Елена стояла на палубе с подзорной трубой и смотрела на неприветливый берег, на котором высились три громадные горы таких причудливых форм, каких она раньше не видывала.
С правой стороны возвышалась длинная, не особенно крутая гора с углублением посередине и покатой вершиной. Рядом с ней находилась другая высокая гора, одинаковой ширины от основания до вершины; вершина её была как будто срезана и заканчивалась широкою площадкой. Видом своим она походила на огромный круглый стол. К ней примыкала третья гора, которая поднималась отвесно и напоминала собою неприступную башню.
-- Это Столовая гора? -- спросила Елена матроса, указывая на среднюю гору.
-- Да.
А как называется та, с левой стороны?
-- Чертов пик.
-- А с правой?
-- Львиная гора.
Подобно трём чудовищам, стояли эти почерневшие горы на страже южного берега Африки, как бы охраняя его от ярости бурь и ураганов.
Мрачная Столовая гора служит жителям Капштадта верным показателем погоды: если вершина её окутывается облаками, то это предвещает бурю.
-- Взгляните-ка туда! -- сказал Елене проходивший мимо неё капитан, указывая на открытое море.
Елена оглянулась. В некотором отдалении от корабля копошилось над водой множество каких-то странных животных, которые, подобно корабликам с распущенными парусами, медленно плыли вперёд.
Всмотревшись внимательнее, Елена узнала в них ветрильников. Грациозный моллюск двигался при помощи трубочки, выбрасывавшей из себя воду; из восьми щупальцев два коротких были подняты, изображая паруса. При помощи подзорной трубы Елена успела хорошо рассмотреть эту изящную лодочку.
Но вот невдалеке показалось несколько буревестников. Ветрильники, как бы предчувствуя опасность, переполошились, проворно сложили свои паруса, прижали щупальцы и, опрокинув раковину, скрылись под водой. Всё это совершилось так скоро и ловко, что любое судно могло бы позавидовать быстроте этого манёвра.
Корабль почти миновал мыс Доброй Надежды, когда капитан, осматривавший в это время в подзорную трубу горизонт, заметил в полумиле перед кораблём какое-то огромное животное, медленно плывшее к том же направлении, что и корабль. Весь экипаж столпился у борта посмотреть на чудовище. Когда же корабль нагнал его, то взорам всех представился осьминог громадных размеров, который продолжал спокойно плыть вперёд, не обращая внимание на приближающееся к нему судно. Елена невольно содрогнулась: величина его достигала 18 футов [один фут -- примерно 30,5 см], не считая восьми ужасных щупальцев в 5-6 футов длины, снабжённых множеством присосков. Его огромные светло-зелёные глаза навыкате наводили ужас своей страшной неподвижностью. Громадная пасть походила на клюв попугая. Несмотря на необыкновенную величину этого чудовища, капитан решил овладеть им и приказал бросить в него гарпуны и стрелять из ружей. Но пули и гарпуны проникали в его тело, как в кисель. Спасаясь от преследования, чудовище скрылось под водой, но вскоре появилось с другой стороны корабля. Матросы принялись стрелять в осьминога и бросать гарпуны, и это заставило его крыться под водой; но не прошло несколько минут, как оно опять появилось на поверхности и принялось бешено хлестать воду своими чудовищными щупальцами. Раздражённое животное из светло-серого превратилось в ярко-красное.
Спустить лодку с людьми было опасно, потому что чудовище одним своим щупальцем в состоянии было перевернуть её верх дном. Таким образом, охота эта длилась безуспешно в течении трёх часов. Наконец после многих безуспешных попыток, на осьминога удалось накинуть петлю, но она, скользнув по слизкому телу, врезалась в огромный хвост. Матросы возликовали и принялись вытаскивать на палубу морского гиганта, который рвался и бешено ударял щупальцами о борт корабля. Над водой показался сначала огромный хвост, а вслед за ним часть тела осьминога. Матросы кричали "ура!" и дружно тянули канат. Не успели они и до половины вытащить его из воды, как хвост оторвался, и гигантский моллюск навсегда скрылся под водой. Судя по хвосту, вес которого равнялся двум пудам, можно было предположить, что животное весило около 125 пудов.
В течении трёх дней чудовище это служило нескончаемым предметом разговоров всего экипажа. При этом, конечно, рассказывалось немало небылиц о морских страшилищах, которые, будто бы, хватают с корабля людей и даже топят корабли.
Глава V
Несколько дней спустя, поднявшись утром на палубу, Елена заметила, что ветер стихает и корабль медленно подвигается вперёд.
Елена достала подзорную трубу и оглядела далёкий горизонт.
-- Это не земля, а коралловый риф, -- сказал один из работавших поблизости матросов.
-- Такие острова -- гроза всех мореходов, -- вмешался капитан, слышавший восклицание девушки. -- В бурю трудно заметить этот тонкий поясок, и потому нередко эти рифы служат безвременной могилой для моряков.
-- Неужели эти маленькие красивые создания в состоянии сооружать такие грандиозные постройки? -- спросила с удивлением Елена.
-- Они селятся на незначительной глубине громадными колониями, а затем, когда умирают, окаменевшие полипняки их образуют эти грозные коралловые острова. В тихом океане существуют обширные рифы, занимающие пространство в несколько вёрст.
С любопытством смотрела Елена на этот коралловый остров, точно волшебством поднявшийся из недр океана.
Но вот слабый ветер совсем стих, и судно остановилось. Остров находился от него всего в каких-нибудь двух милях.
-- Как бы мне хотелось поближе посмотреть на этих неутомимых морских зодчих, -- сказала Елена отцу.
Отец передал капитану желание дочери, и он тотчас любезно предложил ей отправиться в коралловому острову со штурманом. Спустили большой бот, и шесть матросов дружно налегли на вёсла.
Когда они подъехали к острову, бот причалил к выдававшемуся мыском рифу. Местами остров был покрыт тропической растительностью, кое-где виднелись одинокие пальмы. Остров представлял из себя правильное кольцо, внутри которого находилась гладкая, как зеркало, лагуна, походившая на спокойную гавань. Погода была тихая, и вода была так прозрачная, что Елена отлично могла наблюдать этот подводный сад. Дно морское было покрыто сотнями тысяч коралловых полипов, которые в виде причудливых цветочков красовались на ветвистых окаменелых деревьях и кустарниках. Промежутки между ними заполнялись пёстрым мхом, в котором при внимательном наблюдении, можно было заметить миллионы отдельных полипов. Но особенно чудесное зрелище представлял этот волшебный лес при ярком свете тропического солнца. Блестящие рыбы самых причудливых форм и цветов носились вокруг тропических растений.
Раки разной величины ползали тут же целыми стаями вместе с пёстрыми крабами, между тем как красные морские звёзды, чёрные морские ежи и медузы всевозможных форм во множестве копошились среди несметного числа раковин и улиток.
Но вот с корабля раздался выстрел, призывавший лодку обратно, и Елена с сожалением должна была прекратить свои наблюдения.
Поднявшись на корабль, она заметила, что капитан чем-то очень встревожен. Все матросы суетились, влезли на мачты и спускались вниз с быстротой кошек; капитан появился то там, то здесь, и везде раздавался его звучный, повелительный голос.
Улучив минуту, Елена спросила его о причине тревоги. Вместо ответа он указал ей на тёмную тучку, медленно поднимавшуюся на краю горизонта. Над ними светило яркое солнце, небо было ясное, погода стояла великолепная. Елене показалось, что опасения капитана слишком преувеличены.
Не прошло и четверти часа, как чёрная туча медленно и величественно поднялась, затмила солнце и скоро охватила почти половину неба.
Вслед затем вдруг налетел вихрь и внезапно подул страшный ветер. Корабль сильно качнуло набок, и море, за минуту до этого гладкое и неподвижное, зашумело, забушевало.
Зловещая туча быстро покрыла всё небо, и внезапно среди белого дня наступила чёрная, непроглядная ночь.
-- Тифон, тифон! -- в ужасе закричали матросы, быстро спускаясь с мачт, на которых они убирали паруса.
Несколько минут спустя, непроглядная тьма внезапно озарилась страшны блеском молнии, и всё небо вспыхнуло сплошным огненным заревом. Раздались оглушительные громовые раскаты, и из облаков хлынул такой ужасный ливень, что казалось, корабль не выдержит этого потопа и пойдёт ко дну. Море страшно бушевало и кипело.
Корабль уже не повиновался рулю. Он стрелой мчался среди клокотавших волн, описывая по мору огромные круги. Оставаться на палубе было невозможно: тут грозила неминуемая гибель. Все бросились в каюты и, поручив себя Провидению, с молитвою на устах с минуты на минуту ожидали рокового конца.
Вдруг настала зловещая, мёртвая тишина. Всем казалось, что пробил их последний час. Томительное ожидание чего-то ужасного ещё более усиливало впечатление этой минуты. Вдруг страшный ураган разразился с удвоенной силой. На палубе раздался оглушительный удар, от которого задрожал весь остов корабля. Мгновение спустя, все мачты были снесены в море.
Никто не помнил, как кончился ураган. Капитан первый поднялся наверх и с тоскою смотрел на опустошённую палубу.
К частью, на корабле остались три лодки, надежно прикреплённые к мачтам и теперь ещё державшиеся на их обломках.
Буря продолжала бушевать, хотя и с меньшей силой, а к ночи она снова разразилась сильной грозой и страшным ливнем.
На третий день к утру буря стихла, но к вечеру опять поднялся сильный ветер, и грозные волны забушевали с такой яростью, что окончательно расшатали остов корабля.
В довершение несчастья, на корабле открылась сильная течь. Гибель казалась неизбежной, и Елена каждую минуту считала последней. Капитан и матросы совсем выбились из сил, но все-таки продолжали выкачивать воду, чтобы отдалить минуту смерти.
Миновала еще одна ужасная ночь. Занялась заря, и судно внезапно огласилась криками: "Земля! Земля!"
Елена бросилась на палубу. Действительно, в нескольких милях от судна виднелся берег. Разъярённые волны, подгоняемые ветром, быстро мчали к нему судно. Казалось спасение было близко.
Это был, по-видимому, остров, имевший около двух миль в длину. С корабля ясно можно было разглядеть угрюмый скалистый берег, на котором местами высились одинокие пальмы. Матросы принялись изо всех сил выкачивать воду. Вид близкого берега воскресил в них надежду на скорое спасение.
Но вдруг раздался ужасный треск, и корабль мгновенно остановился, очутившись на подводной скале. Послышался общий крик ужаса. Матросы схватились за что попало, чтобы не быть унесёнными в море яростными волнами, переливавшими через палубу и грозившими ежеминутно разбить корабль вдребезги, а затем бросились к лодкам в надежде доплыть в них до берега.
В сильном испуге выбежала Елена на палубу узнать о причине страшного сотрясения корабля и, к ужасу своему, увидела, что две лодки со спасавшимися матросами находились уже далеко, а капитан с несколькими матросами готовился отчалить на небольшом боте.
-- Ради Бога, садитесь скорее в лодку! -- крикнул он ей. -- Корабль идёт ко дну!
Не помня себя, Елена протянула было руку капитану, чтобы спустится в лодку, но в то же мгновение отдёрнула её.
-- А отец мой! Отец! -- вскрикнула она.
-- Поздно! -- ответил капитан. -- Садитесь, не то мы уедем без вас. Отца не спасёте, да и лодка больше не поднимет ни одного человека! Спускайтесь скорей!
-- Без отца? Никогда! -- вскрикнула девушка, содрогаясь при одной мысли о вечной разлуке с отцом.
"Если моё присутствие может утешить его в последние минуты, значит, я не напрасно умру, -- пронеслось у неё в голове. -- Нет! Я не покину отца! Я умру с ним, если не смогу спасти его!"
-- Нет, нет, я не поеду без него! Сжальтесь, возьмите моего отца! -- умоляла она, стараясь схватить руку капитана.
-- Что вы делаете, образумьтесь! -- крикнул он ей. -- Отцу вашему отраднее будет знать, что вы спасены, нежели чувствовать, что вы погибаете вместе с ним! Скорее! Каждая минута дорога!
-- Нет, нет! Я не могу без отца! -- решительно ответила она и бросилась в каюту.
Между тем слепой старик в каюте в страхе звал свою дочь, но голос его терялся среди бушевавших волн. Чувствуя себя покинутым, он едва не лишился чувств, но в эту минуту к нему вбежала Елена.
Когда она с отцом поднялась на палубу, капитан уже был далеко, а другие лодки совсем исчезли из вида.
В это время Елена увидела, как громадная волна неслась на лодку капитана и, минуту спустя, навсегда похоронила её под собой.
С криком отчаяния бросилась Елена к отцу и спрятала голову у него на груди.
Из всего экипажа только отец и дочь остались на разбитом корабле в этих пустынных водах.
Глава VI
Вслед за ужасным днём наступил тихий вечер. Но море продолжало ещё волноваться. Разбитый корабль, сдвинутый волнами, опять блуждал среди скал, угрожая ежеминутно снова наткнуться на подводный камень.
Елена приютилась с отцом на палубе и со страхом и надеждою следила, как их мало-помалу несло к берегу. Мысль, что ветер может перемениться и вынести их обратно в море, приводила её в ужас. Глядя на суровый скалистый берег, к которому медленно приближался корабль, она невольно задавала себе один вопрос за другим: "Населен ли он? Что если эта земля населена дикарями? Какая участь ожидает их? Может быть, мучения, смерть!" Эта мысль заставляла её содрогаться. Но вид спокойно сидевшего отца ободрил её, и она с упованием отдалась на волю Провидения.
Тут отец прервал её грустные думы.
-- Дитя моё, следи зорко за всем, что делается с кораблём. Если он не разобьётся о подводные скалы, мы еще долго продержимся над водой; к счастью, груз состоит из таких товаров, которые не скоро тонут! Далеко ли мы от берега?
-- До берега недалеко, папа, и мы, хотя и медленно, всё-таки приближаемся к нему. Но почти весь трюм корабля наполнен водою. Боюсь, что мы опять наткнёмся на подводную скалу.
Старый моряк был отличный пловец, и, если бы не потеря зрения, он легко доплыл бы с дочерью до берега, тем более, что и она умела хорошо плавать.
А с какой стороны корабля находится берег?
-- С правой, папа!
-- Хорошо, дитя моё! Слушай же внимательно, что я тебе скажу: как только корабль станет на мель или наткнётся на скалу, ты тотчас подведи меня к правому борту и спускайся вслед за мной в воду. Мы вплавь доберёмся до берега. Держись только крепче за меня и указывай дорогу! Когда же увидишь, что нас нагоняет большая волна, то притаи дыхание и закрой глаза -- иначе захлебнёшься!
-- Но, может быть, корабль пристанет к самому берегу? Не лучше ли нам выждать?
-- Подождём. Но знай, что если он наткнётся на скалу, то больше не выдержит и разобьётся! К тому же мы до отлива должны достигнуть берега, иначе нас опять унесёт в море -- и тогда мы погибли!
Прошло часа два. Корабль продолжал медленно приближаться к берегу. С лихорадочным вниманием следила Елена за судном. Берег был уже так близко, что даже какие-нибудь полчаса пристать к нему. Сердце девушки забилось сильнее ввиду близкого спасения.
Но вот внезапно раздался сильный треск в подводной части корабля; судно задрожало во всех своих пазах и остановилось, как вкопанное.
Отец и дочь вскочили в испуге. Елена поспешно подвела отца к маленькой верёвочной лестнице, находившейся с правой стороны корабля.
-- Держись за меня крепко, Елена, и указывай, куда плыть! Не забудь моего совета! -- говорил старый моряк, спускаясь в воду в сопровождении дочери.
Очутившись в воде, Елена судорожно схватилась одной рукой за пояс отца, а другой стала помогать ему. Впопыхах они забыли сбросить с себя часть одежды, и это едва не погубило их.
Не успели они ещё отплыть шагов на пятьдесят от корабля, как их нагнала и накрыла большая волна. Елена вовремя предупредила отца и сама на несколько секунд задержала дыхание. Скоро она со страхом заметила, что силы отца ослабевают и промокшая одежда очень мешает ему плыть. Она сама также чувствовала, что теряет силы и что её тянет в глубину.
Оглянувшись, Елена увидела, что на них несётся другая волна; сердце девушки сжалось, и она едва успела крикнуть, как уже огромный вал накрыл их и с силою отбросил к берегу. Когда же они опять очутились на поверхности, старик выбился из сил и в изнеможении едва держался на воде, а между тем их нагоняла новая гигантская волна, и Елена почувствовала, что роковой вал поглощает их... Невозможно передать тех ощущений, которые охватили душу девушки, когда она снова очутилась под водой...
Но волна пронеслась над ними. Старик напрягал последние усилия. Прошло еще несколько минут в ужасной борьбе за жизнь... Наконец силы его истощились... В изнеможении опустил он руки и мысленно предал Богу душу дочери и свою...
Но при этом он вдруг почувствовал под ногами твёрдую почву и заметил, что вода покрывает только его плечи, а голова находится над водой. Он окликнул Елену и, не получив ответа, в ужасе остановился. У него мелькнуло опасение, что дочь потеряла сознание, и он чувствовал, что рука её слабо держится за него. Собрав последние силы, он взял её на руки и пошел вперёд.
С неимоверными усилиями достиг он наконец берега и бережно положил дочь на землю. Убедившись, что сердце ещё бьётся, он со страхом и надеждою стал приводить её в чувство. Елена скоро очнулась. Но она чувствовала сильную слабость и в первую минуту не могла сообразить, где она и что с ней случилось. Когда она пришла в себя, отец в нескольких словах рассказал ей, как он, выбившись из сил, уже потерял было надежду на спасение и как в последнюю минуту Провидение сжалилось над ним.
С немым восторгом и со слезами на глазах обняла Елена отца и, не находя слов для выражения охвативших её чувств, упала на колени с горячей молитвой.
Успокоившись, она осмотрелась. Оказалось, что они находятся на скалистом берегу цветущей тропической страны. Чувство какой-то необыкновенной радости охватило молодую девушку. Она глядела на небо, на землю и с наслаждением вдыхала в себя тёплый, ароматный воздух. Взглянув на бушующее море, она увидела, что корабль стоит неподвижно далеко от берега, сильно накренившись набок, а вокруг него яростно пенятся волны. Елена почти не верила глазам своим: "Неужели нам удалось оттуда достигнуть берега?" Она вспомнила о несчастном экипаже корабля, о капитане, погибшем на её глазах, и содрогнулась.
-- Бедная моя девочка! -- с глубоким вздохом прошептал старый моряк. Мысль о предстоящих ей трудах и лишениях омрачила первоначальное чувство радости. Елена угадала мысль отца.
-- Теперь я буду жить только для тебя, папа! -- сказала она, горячо обнимая его. -- Если этот остров необитаем, я стану трудиться для тебя, и Бог благословит труд мой. Я вижу, что природа здесь роскошна и прекрасна, и мы, наверное, не будем терпеть больших лишений. Мне ничего не нужно, был бы только ты доволен.
Эта нежная любовь дочери глубоко тронула старого моряка. Он горячо обнял её, и две слезы скатились с ресниц его потухших глаз.
Скалистый берег был покрыт яркой тропической растительностью. На огромных ветвях высоких деревьев виднелись то тут, то там какие-то незнакомые плоды. Иногда то, что издали казалось пёстрым цветком, вдруг трогалось с места, и с дерева вспархивала красивая птичка. Стаи попугаев и других птиц перелетали с дерева на дерево, а на горах, окаймлявших берег, высились тонкие стройные пальмы, увенчанные огромными листьями.
Несмотря на полуденный зной, неприятное чувство озноба напомнило девушке, что она промокла насквозь; вместе с тем её стали мучить голод и жажда.
Елена ответа отца подальше от берега под большое тенистое дерево, собрала на скорую руку сухой травы и листьев и приготовила ему мягкое ложе. Усталый старик прилёг отдохнуть и вскоре заснул.
Елена задумалась над своим беспомощным положением. Одна тревожная мысль быстро сменялась другой: то ей казалось, что им придётся умереть от голода или переносить тяжёлые лишения, то её взволнованное воображение рисовало дикарей и хищных зверей, о которых она так много читала на своей родине. Глубокий вздох спавшего отца вывел её из задумчивости.
Начиналось время отлива. Море успокоилось, и только небольшие волны, слабо разбиваясь о скалистый берег, с тихим шумом катились назад. Невдалеке стала обнажаться узкая песчаная отмель, выдававшаяся далеко в море. В конце её лежал на боку разбитый корабль, врезавшийся глубоко в подводную скалу.
С немой тоской смотрела Елена на обезображенный остов прекрасного корабля, который в течение многих лет, презирая бури и непогоды, гордо носился по необъятному океану. Теперь же залитые водою каюты и трюмы сделались пристанищем морских раковин и других моллюсков.
Но вот мель уже совсем обнажилась; только несколько улиток и морских звёзд, не успевших с отливом скрыться в море, расправляли на сыром песке свои странные формы, между тем как с берега слетались стаи птиц, чтобы полакомиться ими.
Вид разбитого корабля, лежавшего у самой отмели, напомнил Елене, что ей следует запастись одеждой и обувью. Она решилась тотчас привести эту мысль в исполнение и воспользоваться отливом, благодаря которому можно было по отмели добраться до судна. Её пугало только расстояние, отделявшее берег от корабля. "А что если меня на обратном пути застигнет прилив?" -- мелькнуло у неё в голове.
Она взглянула на спящего отца, и беспомощный вид его вдохнул в неё мужество пуститься в это небезопасное путешествие. Подобрав платье, чтобы легче и удобнее было карабкаться по скалистому берегу, она стала спускаться на отмель. Палящее солнце и ветер уже несколько обсушили береговые скалы, что она безопасно могла ступать по ним. Самая отмель была так тверда и настолько обсохла, что она без особенного труда добежала до корабля, который, по-видимому, твёрдо засел на подводной скале, находившейся близ самой отмели. На обшивке его она заметила множество прилепившихся раковин. Елена вспомнила о своих спутниках, и сердце её сжалось при мысли об их безвременной гибели. Теперь она видела, что, оставаясь на корабле, все были бы спасены и счастливо достигли бы берега.
Ухватившись за висевший конец каната, Елена с трудом взобралась наверх. Тут глазам её представилась картина полного разрушения: по всей палубе в диком беспорядке валялись обломки мачт, бочки, разорванные канаты и множество других предметов. При виде этого страшного хаоса непонятное чувство страха закралось в сердце молодой девушки; но она тотчас пересилила себя и смело спустилась в каюту. Здесь она увидела такие же страшные следы разрушения: верхняя часть кормы с окнами исчезла.
Когда-то изящные стены кают были исковерканы и разбиты. На полу плавали в воде столы, стулья, сундуки и другие вещи. У самой лестницы, под водой, она, к радости своей, увидела свой чемодан, в котором, как ей было известно, она могла найти всё необходимое для себя и отца. Схватив ручку чемодана, она подтащила его к лестнице, стараясь вынести на палубу; но все усилия её были тщетны: проникшая в чемодан вода утроила его тяжесть. Недолго думая, Елена подтащила под низ чемодана один из плававших в каюте сундуков и затем открыла его находившимся при ней ключом. Все вещи, хотя и промокшие насквозь, лежали в том же порядке, в каком были уложены. Елена выбрала из чемодана всё необходимое, выжала из белья и одежды воду и разложила на палубе для просушки. Пару шерстяных одеял и часть белья она выбросила на отмель и затем спустилась сама.
Несмотря на тяжёлую ношу, Елена весело спешила к берегу, радуясь, что приобрела столько нужный вещей. Добежав до дерева, под которым отдыхал отец, она едва успела опустить вещи, как он проснулся позвал её.
Елена присела возле отца и, с трудом переводя дух, рассказала ему, как удачно она побывала на корабле. На лице старого моряка появилось выражение беспокойства, но он молча выслушал дочь до конца.
-- Дорогой папа, скажи, почему ты встревожился? Что тут опасного, что я побывала на корабле?
-- Дитя моё, -- ответил старик, -- наше несчастье сделало тебя сразу взрослой. Теперь ты должна сама обдумывать всё, прежде чем решиться на что-нибудь. Но не забывай, Елена, что если ты станешь подвергать опасности свою жизнь, то вместе с ней ты рискуешь и жизнью твоего отца. Поэтому будь осторожна и не предпринимай ничего, не предупредив меня; хотя я ничего не вижу, но опытность моя может во многом помочь тебе. Я знаю, Елена, что ты охотно следуешь моим советам, но я боюсь, что из любви ко мне ты возьмёшься за что-нибудь не по силам. Ты ещё слишком молода и не привыкла к тяжёлому труду. Быть может, нам суждено долго пробыть здесь, и поэтому тебе следует запастись и мужеством, и энергией. Но помни одно, что моя жизнь зависит от твоей, и не подвергай себя опасности.
-- Не беспокойся, отец, я не забуду твоих слов. Но теперь позволь мне опять сбегать на корабль; может быть, я там найду хлеб. Не тревожься, я вернусь задолго до прилива!
-- Только торопись, дитя моё! Не забирай много! Корабль продержится там до завтра, и ты успеешь ещё многое перенести!
Елена побежала по отмели к кораблю и поднялась на палубу.
Там она заглянула на кухню, в которой находился вделанный в стену шкаф, куда обыкновенно из кладовой с утра складывали провизию, назначенную на тот день. Шкаф оказался закрытым, но с помощью топора, найденного среди плотничьих инструментов, она скоро открыла его и, к радости своей, нашла два мешка корабельных сухарей, большой кусок сыру и несколько ножей. Захватив с собою столько, сколько позволяли силы, она спустилась на отмель.
На берегу она увидела множество устриц, выброшенных приливом. Это очень обрадовало елену -- она знала, что отец их очень любит.
-- Ну что, Елена, нашла ты хлеб? -- спросил старый моряк, заслышав её шаги.
-- Нашла два мешка сухарей, папа, и большой кусок сыру. А сколько устриц я видела на берегу! Вот подожди немного, я устрою тебе превкусный обед.
И, оставив подле отца принесённые с корабля вещи, она побежала обратно к берегу, где набрала в передник десятка два свежих устриц. В стороне Елена увидела на одном из деревьев какие-то плоды, а когда подошла ближе, то, к изумлению своему, узнала в них лимоны.
Она сорвала несколько штук и вернулась своими находками к отцу. Они приятно изумили старого моряка.
-- Ну, моя девочка, я вижу, что страна эта богата и обильна; нам, вероятно, не придётся терпеть особой нужды. Тут, должно быть, растут и другие плоды!
-- Здесь много деревьев с плодами, папа! Но можно ли их есть? Не ядовиты ли они?
-- Это мы узнаем. Ты мне после опишешь эти плоды.
Утолив голод, Елена могла искать воду. Её давно уже мучила жажда и, по-видимому, отца тоже. Только теперь спохватилась она, что у них не было никакой посуды, и она мысленно побранила себя за свою непредусмотрительность. Но идти на корабль было уже поздно, потому что скоро должен был начаться прилив. Случайно взгляд её упал на лежавшие в траве пустые раковины от съедобных устриц, и лицо её просияло радостью. Елена зачерпнула в раковины воды. Правда, посуда эта была слишком мала, но всё-таки первое время могла служить им. Захватив с собою две раковины, она пошла вдоль берега в надежде найти какой-нибудь ручеёк, вливавшийся в море, и скоро увидела вдали чрезвычайно яркую зелёную мураву, какая обыкновенно бывает близ источников или очень сырых мест. И, действительно, подходя к тому месту, она увидела перед собою ручеёк с чистой, прозрачной водой, сверкавшей среди яркой зелени травы. Елена зачерпнула в обе раковины воды и отнесла отцу, а затем снова вернулась и, утолив жажду, с наслаждением освежила холодной водой своё пылающее лицо.
Наступил вечер. Начался прилив. Пушистые волны с шумом поднимались на скалистый берег. Солнце близилось к закату, а дувший с утра ветер начинал ослабевать, предвещая тихую спокойную ночь.
На западном небосклоне запылало яркое зарево, багровый свет которого, отражаясь в море, засверкал на гребнях пенящихся волн. В то же время с высоких деревьев раздались усиленные трели пернатых певцов, посылавших прощальный привет гаснувшему дню.
Прислонясь к большому дереву, Елена задумчиво сидела у изголовья засыпавшего отца.
При виде этого величественного заката душа её невольно обратилась к Тому, велением Кого небесное светило вливало жизнь в леса и горы, моря и поляны. Она знала, что по Его премудрой воле летавшие над отмелью морские птицы находят себе пищу, и уповала, что Его всемогущая десница не допустит гибели слепого отца и его дочери. Эти мысли укрепили в сердце молодой девушки надежду на скорое избавление.
Но вот последний луч скрылся за горизонтом, и почти мгновенно, без сумерек, наступила тёмная ночь. На высоком своде засияло несметное число таких блестящих ярких звёзд, каких Елена никогда не видела на родине. Пение птиц смолкло, и один только певец, -- отец сказал ей, что это был южный соловей, -- заливался ещё своими звонкими трелями где-то вдали, на горе...
Глава VII
В течение всей ночи Елене снились тревожные сны: то она видела, что плывёт по океану на превосходном корабле вместе с отцом, матерью и близкими друзьями, оставшимися на родине; то ей казалось, что с бортов корабля вырастают огромные крылья, и корабль, сначала медленно, а затем с ужасающей быстротой уносится к облакам; то снилось ей, что она одна бегает по пустынной скале, одиноко высившейся среди океана; ни одной былинки, ни одного живого существа не видно было на этой скале, и только бушующие волны нарушали мёртвую тишину скалистого островка. Но вдруг из-за самой дальней волны поднялась свирепая голова дикаря, украшенная перьями. Заметив Елену, он выхватил свой лук, и в ту же минуту со всех сторон из волн поднялись такие же страшные фигуры... Они натянули смертоносное оружие и с насмешливой улыбкой стали приближаться к ней...
Елена проснулась от этих страшных сновидений и в ужасе осмотрелась. Кругом царил холодный, непроницаемый туман.
Но вот на востоке внезапно засияла первая полоска золотистой зари, и широкими огненными снопами засверкала она на отдалённых волнах. Проснулись весёлые певцы лесов, и утренний воздух огласился их первой звонкой песнью. С береговых скал поднялись морские птицы и с наслаждением стали расправлять свои крылья в золотистых лучах восходящего солнца. Нежный ветерок зашелестел вершинами пальм, а с берега доносился лёгкий шум морского прибоя.
Елена взглянула на спокойно спавшего отца и тихо поднялась. В двух шагах от неё росло несколько тонких, стройных деревьев с широкими листьями, вершины которых были украшены большими тёмно-коричневыми плодами. Она тотчас узнала в них кокосовые орехи. Невдалеке, в густой роще, среди тёмно-зелёной листвы резко выделялись лимонные и апельсинные деревья с их золотистыми плодами, а над ними, точно стражи, высились величественные пальмы, украшенные венцом длинных листьев, колыхавшихся в утреннем воздухе.
Среди лесной чащи расползлись виноградные лозы и лианы, обвившие своей тёмной листвой могучие стволы первобытного леса, из которого далеко кругом разносился нежный аромат белых цветов лимонного дерева.
Никогда ещё не видела Елена такой богатой растительности; она невольно залюбовалась роскошной природой.