Горький Максим
О религиозно-мифологическом моменте в эпосе древних

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Письмо А. А. Суркову

М. Горький

О религиозно-мифологическом моменте в эпосе древних

[Письмо А. А. Суркову]

  
   М. Горький. Собрание сочинений в тридцати томах
   М., ГИХЛ, 1953
   Том 27. Статьи, доклады, речи, приветствия (1933--1936)
  
   Товарищ Сурков, вот мои соображения по поводу "Соображений о читателе, типе и содержании журнала "Литучеба".
   Вы предполагаете "раскрыть влияние религиозных представлений" "на характер и строй поэзии древних", пользуясь материалом "Илиады" и "Одиссеи", -- мне думается, что начать нужно с Гезиода и с древнейших мифов Востока. Но и это еще не начало. Мы обязаны ответить на вопрос, каковы были социальные мотивы происхождения религиозных представлений. Мы не можем пользоваться показаниями буржуазной науки по этому вопросу -- мы обязаны искать и найти свое объяснение феномена. Почему и когда рожденная трудом мысль древности, организующая земной, житейский опыт, оторвалась от земли -- в небеса, от хлебных злаков и трав -- к звездам, от разумного труда, эксплуатирующего бесчисленные богатства и силы материи, -- к сверхразумному, сверхчувственному, к эксплуатации творческих сил людей? Археология показывает нам людей менее искусными в деле строительства жилищ, чем бобры, муравьи, пчелы, осы. Затем она показывает их шлифующими камень, овладевшими искусством соединять свинец и медь, обрабатывающими железо; затем они изобретают из непрозрачной материи -- прозрачную, стекло, открывают среди трав -- лен. Эти открытия разделялись одно от другого, вероятно, тысячелетиями, но с каждым изобретением орудий и предметов самоохраны, самозащиты сроки между ними становились всё короче. В какое-то время боги Олимпа и Асгарда ходили по земле, и этот "факт" настолько глубоко врезался в память трудового народа, что еще в XIX веке в Белоруссии ходил по деревням Христос, сопровождаемый "святыми". Вам, вероятно, известно, что, по моему мнению, которое я ведь не "из пальца высосал", боги древности, благоприятные людям, были мастерами и "героями труда". Нужно понять, почему эти боги переселились на небеса, а на земле заменили их враждебные людям чудовища, волшебники, Кащей Бессмертный, Лихо Одноглазое, Баба-Яга и пр. Почему Демокритово объяснение мира, данное почти за пятьсот лет до христианской эры, получило научное обоснование и практическое значение лишь через две тысячи четыреста лет, а микроскоп изобретен через двести лет после телескопа? Можно привести десятки фактов из области науки и техники, все эти факты будут говорить об одном и том же: в нашем мире издавна работали и работают две мысли, две силы, и одной из них боги когда-то нужны были как образы совершенства, как пример для подражания в труде, а другой -- для укрепления ее беззаконной власти, которая не находила на земле иного оправдания себе, кроме физической силы. Моя мысль будет понятна Вам, если Вы обратите внимание на "Доклад" мой и на дополнения к "Проекту программы для работы с начинающими писателями", -- проекту, с которым "Литучеба", конечно, -- и обязательно -- должна считаться.
   Для того, чтоб раскрыть влияние религиозных представлений на художественное творчество древних, нужно сначала показать это творчество, основанное на труде, облагораживающее и "освящающее" труд, фантазирующее о полной власти над веществом и силами природы, считающее возможным изменять это вещество, взнуздывать эти силы в интересах людей. Все это дано в сказках. Отзвуки этих стремлений, разумеется, можно найти и в "Калевале", "Гайавате", "Эдде", и нет никакой надобности искать в дружинном, раннефеодальном эпосе, ибо эпос почти исключительно посвящен восхвалению подвигов чудовищной физической силы князя, дружинника, рыцаря и скрытому противопоставлению этой силы творческой силе кузнецов, кожемяк, ткачих, плотников, -- силе, которая одевала, обувала, вооружала князя и дружину, строила для них жилища. Несомненно, что, кроме былины о Микуле Селяниновиче, были и другие, в коих отмечались социальные противоречия между пахарем и князем, но от них остались только осколки и намеки. Для нас интересны не только столкновения по этой линии, а главным образом отражения чудесных подвигов труда в сказках о Василисе Премудрой, о Храбром портняжке и т. д., потому что "труду, производящему ценности", мы должны возвратить его значение как возбудителя художественного творчества, как основного источника искусства. Именно таков он был -- таковым и должен быть у нас, где он работает на весь мир, работает как показатель дарований, талантов трудового народа и как возбудитель его "духовного", культурного роста. Предполагая пользоваться духовным стихом "как законченным воплощением религиозной функции песенного образа", Вы не должны забывать, что духовный стих -- это церковный стих и участие трудового народа в творчестве этого стиха весьма сомнительно. Обратите внимание на следующее: от "языческих" религиозных воззрений, богатых всевозможными противоречиями, довольно слабо канонически и государственно организованных и -- как "церковь" -- почти не стеснявших свободу религиозного мифотворчества, -- вы переходите к церкви христианской, организованной византийски хитроумно, строго и жестко, о чем говорит ее пятивековая жесточайшая борьба с "ересями", в дальнейшем-- тысячелетний мрачный гнет, а еще ближе к нам -- усердная помощь ей со стороны идеалистической философии.
   "Духовный стих" для нас может быть интересен настолько, насколько в него просочились старинные влияния языческого фольклора, насколько он отражает влияния этого фольклора. Они -- есть, точно так же, как в "житиях святых" христианской церкви есть чудеса, заимствованные из языческих сказок. Это свидетельствует о живучести древнего фольклора, но очень мало о религиозном творчестве трудового народа христианской эпохи. "Сон богородицы", "Стих об Алексии божьем человеке" и т. д. -- это творчество одиночек, монахов, сердобольных "стариц", смущенных горем и невзгодами мира, и вообще безымянных "гуманистов" из среды ущемленного жизнью мещанства. Наиболее богато дан духовный стих в сборниках Бессонова "Калики перехожие", но, разумеется, все стихи этого порядка правлены цензурой. Обращение с ними требует сугубой осторожности, ее же требует и "антропоморфизм", который еще нечем заменить в нашем языке, в нашем стремлении к олицетворению феноменов природы, а фольклор нужен нам именно как показатель изумительного мастерства олицетворять, образно мыслить.
   Я думаю, что, прежде чем говорить о богоборчестве, следует осветить вопрос о происхождении зла. Если б бог был -- добро для всех, не было бы смысла кому-то бороться против него. Он был "добром" только для тех, кто нуждался в сверхразумном укреплении своей власти, и злом для разума, воспитанного процессами труда. Стало быть, его ввели в игру после того, как совершилось социальное разобщение, источник и возбудитель всякого зла. Значит -- сначала нужно показать, как в процессе борьбы за жизнь совершилось расслоение людей на творящих и командующих и как последние создали бога в помощь себе. По линии богоборчества крайне важно еще раз отметить языческое -- совершенно лишенное мистики -- представление трудмасс о боге. Бог -- существо человекоподобное, на его волю можно действовать посредством молитвы, молитва дохристианской эпохи имела все признаки "заклинания", да и позднее сохранила их. Здесь надобно пользоваться пословицами, отзвуками очень старой социальной морали; пословицы обнаружат два отношения к богу: доверия к его милости и силам его и -- недоверия. "Бог -- справедлив", "Авель праведен, Каин грешен, а -- оба убиты", "Адам прельщен женой, жена змеей, оба -- вон из рая, а змея -- там".
   "Без тебя, боже, червь сгложе".
   "Без бога -- ни до порога".
   "Бог-то бог, да и сам не будь плох".
   "На бога надейся, а сам не плошай".
   "За богом молитва не пропадет".
   "Плачься богу, а слезы -- вода".
   "Молился, молился, а -- гол, как родился" и т. д.
   Пословицы вообще дают неисчерпаемый материал для освещения разнообразия взаимоотношений людей. Вот примеры: "Пред богом все равны", "Знай, сверчок, свой шесток", "Не в свои сани не садись" и т. д.
   "Не в силе бог, а в правде", "Холопу на правду не вылезати", то есть свидетелем на суде -- не быть. Но в то же время: "Холоп на холопа -- послух", то есть доказчик, доносчик-свидетель; однако "Холоп на барина не доносчик", "Господу нужно, чтоб люди жили дружно", а в одном из псалмов Давида сказано: "Врази мужу", то есть человеку, "вси домашние его", а древнеримская пословица говорит: "Сколько рабов -- столько врагов". Показания пословиц тем более ценны, что они, так же как сказки, являются "переходящими" из страны в страну, от народа к народу; в массе русских пословиц мы имеем арабские, греческие, персидские, монголо-татарские, финские и т. д., а кроме того переводы из библии, из Деяний апостольских, из Ефрема Сирина, Златоуста и пр., так что "универсальность" пословиц подтверждается их древностью. Религии у Вас отведено так много места, как будто "от нее все качества", тогда как она "производное". Былинная поэзия интересна для нас как прославление подвигов физической силы короля Артура и рыцарей князя Владимира. По этой линии важно отметить следующее: в романском эпосе, который грамотная римская церковь весьма внимательно читала и правила, рыцари озабочены охраной "святого Грааля" и другими церковными делишками, а отношения рыцаря и пахаря отражены весьма слабо. В эпосе славянском, благодаря малограмотности московской церкви, мужик -- богатырь Илья -- стреляет по церковным главам, ушкуйник новгородский Васька Буслай кощунствует, отношения князя и крестьянина ярко даны организацией Ильею "кабацкой голи", -- момент очень поздний, может быть, отражающий "бунт Болотникова", -- столкновением Вольги с Микулой, бессилием Святогора приподнять тягу земную. Допущенное кем-то толкование, что де Вольга "не в ту сторону тащил соху", надо бросить, это -- смешно. Смысл былины не в том, что князь и дружинники будто бы не знали, как землю пашут, а -- в тяжести крестьянского труда. Религиозных мотивов в русском -- и вообще славянском -- эпосе вы найдете очень мало. Можно думать, что славянский эпос меньше засорен влияниями церкви, больше сохранил отзвуков языческой древности. А вот в разделе "Женский образ" можно найти бесчисленное количество фактов, которые отлично изобразят изуверское, садическое, грязное отношение церкви к женщине. Я пытался наметить эту тему в статейке, опубликованной "Большевиком", и мне думается, что было бы. неплохо, пользуясь фактическим материалом этой статейки, дополнив его, елико возможно, дать в "Литучебе" очерк "Женщина и религия" или "Отношение церкви к женщине". Этот очерк, будучи предпослан освещению "женского образа в литературе", весьма помог бы молодым людям понять причины их личного весьма непохвального отношения к женщине.
   Мне кажется, если б удалось дать книжки 3--5, посвященных исключительно этим темам, молодым авторам была бы дана весьма вкусная духовная пища -- нечто подобное "курсу лекций" по истории устной художественной литературы.
   По поводу остальных наметок программы можно только мечтать о расширении оных.

Привет.

М. Горький

  

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   В двадцать седьмой том вошли статьи, доклады, речи, приветствия, написанные и произнесенные М. Горьким в 1933--1936 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений ("Публицистические статьи", издание 2-е -- 1933; "О литературе", издание 1-е -- 1933, издание 2-е -- 1935, а также в издание 3-е -- 1937, подготавливавшееся к печати при жизни автора) и неоднократно редактировались М. Горьким. Большинство же включенных в том статей, докладов, речей, приветствий были опубликованы в периодический печати и в авторизованные сборники не входили. В собрание сочинений статьи, доклады, речи, приветствия М. Горького включаются впервые.
  

О РЕЛИГИОЗНО-МИФОЛОГИЧЕСКОМ МОМЕНТЕ В ЭПОСЕ ДРЕВНИХ

[Письмо А. А. Суркову]

  
   Впервые напечатано после смерти автора в журнале "Литературная учеба", 1936, No 7, июль.
   Письмо датируется началом 1935 года.
   В конце 1934 года заместитель редактора журнала "Литературная учеба" А. А. Сурков разработал (совместно с заведующим редакцией К. Я. Горбуновым) соображения о читателе и типе журнала, а также план содержания дальнейших выпусков. При этом особенно подробно был освещен раздел устного народного творчества. 30 декабря 1934 года "Соображения" были посланы М. Горькому.
   В авторизованные сборники ответ М. Горького не включался.
   Печатается по авторизованной машинописи, сверенной с рукописью (Архив А. М. Горького).
  
   ...если Вы обратите внимание на "Доклад" мой... -- Имеется в виду доклад на Первом всесоюзном съезде советских писателей (см. в настоящем томе). -- 495.
   ...в сборниках Бессонова... -- Имеются в виду сборники "Калики перехожие. Сборник стихов и исследование П. Бессонова", вып. 1--3, М. 1861, вып. 4--6, М. 1863--1864. -- 497.
   Я пытался наметить эту тему в статейке, опубликованной "Большевиком"... -- Имеется в виду статья М. Горького "О женщине", напечатанная в журнале "Большевик", 1934, No 7, 15 апреля. См. в настоящем томе. -- 499.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru