Горький Максим
Послесловие к рассказу Клавдии Грос

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Максим Горький

   
   "Собрание сочинений в тридцати томах": Государственное издательство художественной литературы; Москва; 1949
   Том 23. Статьи 1895-1906
   

[Послесловие к рассказу Клавдии Грос]

   Рассказ написан лучше, чем нужно бы. Жаль, это умаляет его внутреннее достоинство. О таких вещах нужно писать грубее, так, чтоб каждое слово входило в грудь читателя, как гвоздь в дерево, -- глубоко и плотно. В таком случае можно бы надеяться на более сильный отзвук. Ибо всегда искреннее и громче кричит человек тогда, когда ему больно.
   Посмотрите, как эта девушка любит детей... И как она искренна: одну из своих крестниц она не любила, -- об этом ей можно б и не говорить. Но она говорит -- просто, прямо. Искренность всюду звучит в этом рассказе. Но однако в нём есть одно лживое место. Таким я считаю сцену в беседке со студентом академии и револьвером. Я думаю, что ничего этого не было. Наверно, девушка выдумала всё это, а теперь, может быть, искренно верит, что так и было. Её ложь -- хорошая ложь. Мой покойный товарищ Саша Коновалов именно эту ложь имел в виду, когда говорил, что "иногда враньё-то лучше правды объясняет человека!"
   Источник этой лжи -- страстное и каждому человеку, кто б он ни был, более или менее, но необходимо присущее желание чего-либо благородного, героического, истинно человечного. Такое -- редко в проклятых условиях жизни, в которых человек скован и -- нет свободы творческому духу его! Хорошее -- приходится выдумывать, ибо все звенья цепи, которой мы скованы, одинаково тяжелы и все до ран перетирают тело. И если б только тело!
   Женский, человеческий стыд тоже жив у этой продажной девушки. Рассказывая о поездке в вагоне с офицером, она пишет: "Он был порядочный... не злоупотреблял моей беззащитностью..." "Мы ехали больше недели", -- говорит она и -- ставит точки. Вы должны понять, что эти точки -- слёзы стыда, обидные, горькие слёзы.
   "Он был порядочный, он не злоупотреблял моей беззащитностью... Но ведь у меня не было гроша за душой... я была истощена голодом..."
   У мужчины не хватило догадки накормить голодную и, очевидно, не нашлось ни стыда, ни совести для того, чтобы отказаться от её тела, -- от платы, предложенной ему за рубль, нужный ей на хлеб.
   Здесь она продаёт себя с голода, дальше торгует собой ради удовлетворения прихотей любовника... Разумеется, она продавалась и просто "так", без необходимости. Иногда это бывало из удальства, иногда по минутному увлечению какой-нибудь красивой рожей.
   Но чаще всего -- я это знаю -- она падала в грязь "от скуки жизни". "Скука жизни" -- это страшная, тёмная силища, которая одним дуновением своим может искалечить слабого человека на всю жизнь. От неё спиваются, сходят с ума, развратничают, убивают... Она может зародиться в глубине всякой души, потому что она есть опять-таки инстинктивная тоска духа человеческого о хорошем, о красоте жизни, о свободе...
   Вы слышали, проститутка спрашивает:
   -- А разве человек без веры жить может?
   И отвечает:
   -- Нет!..
   И, может быть, именно в то время, когда этот её вопрос, ещё не решённый ею, жёг ей сердце, кто-нибудь из нас обнимал её пьяными объятиями, целовал слюнявыми губами и, досадуя на то, что она вяло отвечает на ласки, говорил ей:
   -- Что ты как-кая невесёлая, а? Ну же! Будь поразвяз-зней... я тебе прибавлю двугривенный!..
   ...Для чего я говорю всё это? Чтобы вы чувствовали -- живых людей давим, живые умерщвляем души.
   Быть может, найдутся люди, которые с брезгливой миной скажут:
   -- Зачем всё это печатать? Нелепая идея! В литературе совсем не место проституткам с их россказнями...
   Это будут глупые и лживые слова. В литературе место всякой правде. И в ней есть проститутки с россказнями, есть, к сожалению. Их имена хорошо известны для того, чтобы здесь называть их. Адреса их знают те, кому они продаются.
   В литературе место всякому голосу -- если это искренний голос. Литература есть трибуна для всякого человека, имеющего в сердце горячее желание поведать людям о неустройстве жизни и о страданиях человеческих, о том, что надо уважать человека, и о необходимости для всех людей -- свободы! свободы! свободы!
   

Комментарии

   Впервые напечатано в газете "Северный курьер", 1899, номер 15 от 15 ноября, в виде заключения к рассказу Клавдии Грос.
   Печатается по тексту газеты "Северный курьер".
   См. также письмо М. Горького А.П. Чехову по этому поводу.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru