BCEMИPHOE БРАТСТВО.

Выпуск пятый

И. Горбунов-Посадов.

СТИХОТВОРЕНИЯ.

(1900--1917)

------------------------------

Издание ,,ПОСРЕДНИКА".

   

   Иван Иванович Горбунов-Посадов

   Опомнитесь, братья!

   

   Date: 8 декабря 2008

   Изд: И.Горбунов-Посадов. Опомнитесь, братья! Стихотворения. (1900-1917). М., "Посредник", No 1175, <1917>

   OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)

   

   

   СОДЕРЖАНИЕ.

   

   Опомнитесь, братья!

   Штык

   Фабрика смерти.

   I. Пушечный завод Круппа

   II. Брат рабочий

   Кровавое знамя

   Учитель

   В дни гонений на исповедников всемирного братства

   В день начала кровавой борьбы между царскими войсками и революционерами в декабре 1905 года.

   

   

   

   Опомнитесь, братья!

   

   Опомнитесь, братья!

   Сквозь пушечный гром, сквозь крик "Убивай", сквозь проклятья

   Услышьте же голос Отца всех людей,

   Зовущий безумных, в крови потонувших, детей

   Войны прекратить злодеянья и зверские муки,

   Перестать обагрять братской кровию братские руки!

   

   Услышьте же голос Отца всех людей,

   Зовущий ослепших, безумных детей

   Вспомнить: одна душа во всех!

   Вспомнить: один Бог во всех!

   Вспомнить, что все мы дети Его, все мы час-тицы Его, все мы одно,

   все мы -- братья. И братские братьям раскрыть вновь объятья!

   Сквозь пушечный гром, сквозь крик "Убивай", сквозь проклятья

   Услышьте же Бога! Опомнитесь, братья!

   

   3 апреля 1916 г.

   

   

   Штык.

   (Из Вильфрида Джибсона).

   

   Эта кровавая сталь

   Человека убила.

   Я слышал, как он хрипел сзади меня!

   На заре это было.

   

   Он все мерещится мне

   С затрясшейся головой.

   Я воткнул так метко штык ему в сердце.

   Удар смертелен был мой.

   

   Отмыта, светла, ясна

   Сталь, как и прежде, блестит...

   Но все слышу я, слышу -- сзади меня

   Он, умирая, хрипит...

   Сочи. Июнь. 1916 г.

   

   

   Фабрика смерти.

   (Из поэмы "20-й век").

   

   I. Пушечный завод Круппа.

   

   Как яростной смерти кровавое знамя,

   Из ста добела раскаленных печей

   Взвивается красное, синее, белое пламя

   Из ста добела раскаленных печей.

   

   И молот гигантский безумно грохочет,

   И радостно дьявол в кровавой короне хохочет.

   

   Тот молот ведь рабство народов кует,

   Тем молотом рабство свое ведь кует

   Рабочий народ.

   

   Смотрите, мелькают там голые, в копоти, черные тени,

   Средь красного ада рои привидений.

   Там пушечный плавят проклятый металл.

   Там пир свой кровавый готовит Ваал.

   Там братьев рабочих убийство готовит рабочий народ,

   Там смерть для детей своих бешеный льет

   Человеческий род.

   

   В этом дрожащем от ударов молота зданьи

   С утра и до ночи свершается страшное дело:

   Здесь братья ужасные братьям готовят стра-данья,

   Готовят здесь то, что в куски разорвет род-ное, людское, прекрасное тело.

   

   По утру спокойно из тихих домов выходят рабочие. Целуют

   жен. В колыбелях целуют детей

   И идут готовить страданья для тысяч таких же тихих домов,

   Готовить смерть для тысяч мужей таких же жен, для тысяч отцов таких, же детей.

   

   Каждый день за кусок незримой кровью облитого хлеба,

   За кофе и суп они тысячи жизней братьев людей предают.

   За мясо и пиво детей -- их отцов, матерей -- сы-новей,

   тысячи глаз лазурного неба

   Навеки лишают они. Все смерть, все смерть без конца они льют!

   

   Каждый день они десять гигантских убийства орудий

   Льют, сверлят, шлифуют, пробуют -- будут ли хорошо разрывать

   Их ядра людские, трепещущие жизнью, братские груди, --

   Сердце людское, человеческий мозг хорошо ль в куски будут рвать!

   

   Сотни рабочих рук заботливо повезут эти пушки отсюда

   Во все концы, где больше денег за орудья убийства дадут.

   И дети рабочего народа, одетые в солдатские шинели, повсюду

   Чуть прикажут, их жерла на братьев людей наведут.

   

   "За веру, за царя, за отечество, за свободу!". --

   Им крикнут, -- и они покорно пойдут убивать

   Несчастных сынов другого рабочего народа,

   Чтоб их землю, их свободу, их рынки для своих властелинов отнять.

   

   У кого в руках эти подлые смерти машины,

   Тот повелитель, тот Бог, -- Вильгельм, Марат он иль Напольон!

   Пред ним рабствуют души, пред ним рабски согнуты спины.

   Рев пушки -- священнейший в мире закон!

   

   И если сегодня вы, льющие пушки, рабочие-братья.

   Откажетесь быть рабами тех, кто назвал себя вашим царем,

   вашим вождем,

   Ваш владыка пошлет на вас в солдатских шинелях ваших детей,

   ваших братьев,

   Расстрелять вас из пушек, созданных ва-шим безумным трудом:

   

   За окровавленный пушечный хлеб рабочий свои мускулистые руки,

   За окровавленное золото инженер свой ученый мозг продают,

   Чтоб вечно царили Насилье, Грабеж, угнетенных бесконечные муки.

   День и ночь они рабства кровавые цепи куют!

   

   Красное зарево горит! Красное зарево горит!

   Фабрика смерти вся огнями, как праздник великий, блестит.

   Вечно к убийству, к убийству она призывает людей!

   Золота, золота жаждет ее ненасытная касса!

   Матери народов, готовьте скорей

   Пушечное мясо!

   

   День и ночь, день и ночь, не стихая, пылают эти огни.

   День и ночь, день и ночь смерть готовят они.

   Все муки и смерть, все муки и смерть, рабство и смерть все готовят они,

   Эти ада людского огни!

   

   Как яростной смерти кровавое знамя,

   Из ста добыла раскаленных печей

   Взвивается красное, синее, белое пламя

   Из ста добела раскаленных печей.

   

   И молот гигантский безумно грохочет,

   И радостно дьявол в кровавой короне хохочет.

   

   

   II. Брат рабочий.

   

   Брат рабочий, остановись на мгновенье!

   Там, вдали, ты видишь это виденье?

   Страшная яма в земле,

   Бомбой взорванной,

   Мозг в разможженной солдатской торчит голове,

   Бомбой оторванной.

   

   Руки и ноги накиданы кучей кругом.

   Трупы и трупы с кровавым, как мясо, лицом.

   Черная кровь запеклась на разбитых костях.

   Ужас застыл в раскрытых на небо глазах.

   

   Это работала пушка твоя!

   Это твоя, брат-рабочий, работа, твоя!

   Брат рабочий, ты видишь, как жирна здесь земля!

   Здесь крестьянская мирно трудилась семья.

   Шел здесь крестьянин любовно с сохой.

   Семя святое струей золотой

   Тихо ложилось, с горячей молитвою.

   Люди прошли здесь с безумною битвою.

   Взорвана пашня. Там, где с любовью

   Пахарь пахал, с его мозгом и кровью

   Смешана взрытая бомбой земля.

   Это твоя, брат рабочий, работа, твоя!

   

   Брат рабочий, ты видишь рабочего маленький дом?

   Каждая тряпочка тяжким трудом

   В нем собиралась годами. Но песня ребенка,

   Как во дворце, в нем звучала так звонко!

   Бомбой отцу голова снесена,

   Сын изувечен, разорвана в клочья жена.

   Дом их, как факел, пылает.

   Труд их, всей жизни кровавый их труд погибает!

   

   Это твоя, брат-рабочий, работа, твоя!

   Проклята будь же навеки она!

   

   

   Кровавое знамя.

   

   Долой кровавое знамя,

   Кровавое знамя войны!

   

   Братской кровью поля все полны

   Вспыхни, любви великое пламя,

   Свергни кровавые цепи войны!

   

   Долой, кровавое знамя,

   Кровавое знамя войны!

   Апрель. 1917 г.

   

   

   Учитель ¹).

   (Из войны 1914-1917 гг.).

   

   ¹) О судьбе этого учителя француза рассказано в кратких чертах в одном из выходящих в Швейцарии французских журналов летом 1916 года.

   

   Учитель он был во французском селе.

   Как дети ему были рады!

   Настала война, и позвали его

   Врагов убивать без пощады.

   

   Но он не пошел. И сказал он в ответ:

   "Все люди мне -- братья родные.

   "Весь мир мне -- отчизна. Весь мир мне -- семья.

   "Все жизни мне -- жизни святые.

   

   И взяли его. И вели чрез село,

   Изменником гнусным ругая.

   И плакали дети, далеко в полях

   Глазами его провожая.

   

   В казармах потом истязали его...

   Ружье все держать заставляли...

   И ночью однажды из рук палачей

   Ушел он в туманный дали.

   

   Но он не скрывался. Он в школу свою

   Открыто пред всеми явился,

   И снова на славном, любимом посту

   Он с нужной любовью трудился.

   

   И дети внимали с восторгом живым

   Рассказам их друга и брата...

   И сердце дрожало у них, что его

   Отнимут у них без возврата.

   

   И час тот пришел. И ворвались опять

   К ним в школу они со штыками:

   "Ты здесь, дезертир, анархист, негодяй!"

   "Проститься мне дайте с детями!"

   

   И было такое лицо у него.

   Что даже они отступили.

   И дети, рыдая, стеною его,

   Целуя его, окружили

   

   "Последний даю вам я, дети, завет:

   "Любовью одною живите.

   "Долой же войну! За одну лишь любовь

   "На муки и на смерть идите".

   

   Короток был суд беспощадный над ним

   На завтра его расстреляли.

   Пред смертью убийц он одно лишь просил

   Глаза чтоб ему не вязали.

   

   Со взором открытым он встал у стены.

   "За братство людей умираю!"

   Он крикнул, и грянули ружья в ответ,

   И пал он, в крови истекая.

   

   ------------

   

   Где труп твой зарыли, там этой весной

   Цветы расцвели голубые.

   Из крови пролитой, из крови святой

   Надежды то блещут святые!

   

   То нового мира из крови твоей

   Нам первые всходы сияют!

   Великого братства, великой любви

   Цветы в нас твои расцветают!

   4 июля. 1917 г.

   

   

   В дни гонений на исповедников всемирного братства.

   

   В дни гонений помни, милый брат,

   О любви к врагам прощающей Христовой.

   Сквозь века с креста Его звучат

   К нам слова души, к Отцу итти готовой:

   

   "Отче мой, прости им, ведь они

   Что творят, того не понимают!"

   Помни, брат, в гонений тяжких дни

   Только кротость душу укрепляет.

   

   Только вера, что во всех, во всех сердцах

   Бог живет, невидимый, глубоко,

   И что свет Его и в палачах

   Тайно теплится под злобою жестокой.

   

   Лишь сумей его найти во мгле,

   В тьме, которой сердце их объято.

   Ничего нет выше на земле,

   Как в тиране все же видеть брата,

   

   Как в мучителе всей силою любви

   Вызывать подавленного Бога,

   Несмотря, что меч его в крови,

   Несмотря, что злобы в нем так много.

   

   

   В день начала кровавой борьбы между царскими войсками и революционерами в декабре 1905 г.

   

   Довольно проклятое дело тирана

   Нам делать! Дошло до того уж теперь --

   Начальство велит нам стрелять в наших братьев.

   Довольно! Солдат -- человек, а не зверь.

   

   Товарищи! мы -- христиане. Великий

   Учитель Христос заповедал любовь;

   Он даже врагов нам любить заповедал,

   А нас заставляют лить братскую кровь.

   

   Довольно людей убивать нас гоняли!

   Довольно нас на смерть в манчжурских полях

   Бросали под пушки! Довольно топили

   Нас в красных от крови японских морях!

   

   Довольно, товарищи, быть нам рабами!

   Довольно позорную службу нести!

   Довольно народа нам быть палачами!

   Не умерло сердце в солдатской груди.

   

   "Земли и свободы" народ умоляет,

   Измученный, нищий, страдалец народ,

   А нас задушить его стон посылают,

   Нас шлют, чтоб зажать ему пулями рот.

   

   Нет, братья-рабочие, братья-крестьяне

   На вас не поднимется наша рука.

   Нет, мы -- не убийцы, мы -- христиане!

   Солдатская тоже проснулась душа.

   

   Мы тоже свободы хотим! Без свободы

   Несчастный народ будет вечно страдать.

   Мы -- братья народа, мы -- дети народа.

   В народ мы не будем стрелять.

   Декабрь 1905 г.

   

   

   

   

   Книги И. И. Горбунова-Посадова, изданный "ПОСРЕДНИКОМ".

   

   Война. Стихотворения (1914-1917 г.). Ц. 20 к.

   Опомнитесь, братья! Стихотворения (1900-1917 г.). Ц. 12 к.

   Братская кровь. (Было уничтожено царской цензурой). Ц. 12 к.

   В Христову Ночь. Стихотворения. Ц. 10 к.

   

   --------------------

   

   К свободным русским женщинам. Ц. 10 к.

   

   --------------------

   

   Корабль дьявола и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   Что такое война и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   Девять в минуту и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   Святая ночь и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   Война войне! и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   Мы, мертвые, говорим вам и другие наброски в дни войны. Ц. 12 к.

   

   --------------------

   

   Сострадание к животным. Ц. 20 к.

   К русским учителям начальной, средней и высшей шко-лы. Борьба с горем народным -- пьянством. Ц. 20 к.

   

   Продаются в Москве -- в книжном магазине "Посредник":

   Москва, Петровские линии; в Петрограде: в отделении книжного склада "Посредник": Невский просп., д. 84, кв. 89.

   

   Выписывать из главного склада "Посредник": Москва, Арбат, 36.

   И. И. Горбунову.

   

   Цена 12 коп.