Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    26 мая 1880 года
    Мамаево побоище
    "Дитя мое, взгляни: доверчиво прижалось..."
    Исар

   

26 Мая 1880 года.

             Въ разцвѣтѣ силъ, ума и вдохновенья,
             Съ неконченною пѣсней на устахъ,
             Могучій сынъ больнаго поколѣнья --
             Онъ палъ въ борьбѣ, онъ былъ низвергнутъ въ прахъ.
             Орлиныя его погасли очи,
             Горѣвшія въ потьмахъ духовной ночи,
             Какъ мысли путеводные огни;
             Замолкъ поэтъ -- и громъ великой славы,
             Какъ праздный шумъ наскучившей забавы,
             Въ толпѣ утихъ....
                                 И понеслися дни.
             Смѣнялись имена, событья, лица,
             То спѣшной, то лѣнивой чередой
             Предъ вѣчно изумленною толпой
             Ихъ пестрая влеклася вереница.
             Прошедшему вершился быстрый судъ
             Средь похоронъ и празднествъ новоселья;
             И рѣдко лишь сквозь шумъ житейскихъ смутъ,
             Тревогъ и дѣлъ, потѣхи и бездѣлья
             Звукъ имени священнаго порой
             Вновь пролеталъ печально надъ отчизной,
             То съ робкою, оглядчивой хвалой,
             То съ громкою и дерзкой укоризной!
   
             Но свѣтлыхъ думъ и чудныхъ пѣсень кладъ,
             Безцѣнный кладъ, толпою позабытый,
             Въ холодный склепъ минувшаго сокрытый,--
             Въ немъ не истлѣлъ! Годовъ пронесся рядъ,
             Часъ миновалъ урочнаго отлива.
             И, какъ на гласъ знакомаго призыва,
             Въ обратный бѣгъ, раскаянья полна,
             Вновь понеслась народная волна!
             Красы, добра и правды идеалы
             Блеснули вновь, какъ утра чистый свѣтъ,
             И помянулъ народъ -- въ борьбѣ усталый,
             Заблудшій въ тьмѣ и духомъ обнищалый--
             Что у него великій есть поэтъ.
             И захотѣлъ (народъ) передъ собою
             Его могучій образъ воскресить,
             Почтить пѣвца безсмертною хвалою,
             Его вознесть высоко надъ толпою
             И памятникъ ему соорудить.
             Онъ захотѣлъ прозрѣть и обновиться,
             Прочь отогнать печальной ночи сны,
             Забытымъ кладомъ вновь обогатиться,
             Его красѣ нетлѣнной поклониться,
             Какъ свѣту возвратившейся весны!
   
             И день насталъ -- исполнилось желанье:
             Стоитъ предъ нами Пушкинъ, какъ живой!
             Вокругъ него народа ликованье
             И славное гремитъ именованье
             Его, какъ громъ надъ русскою землей!
             Вновь расцвѣли земли родной просторы-
             Веселье, плескъ и пѣсни безъ конца!
             Гремитъ весна, гремятъ живые хоры
             Прилетныхъ птицъ на праздникѣ пѣвца,
             A онъ стоитъ и смотритъ съ возвышенья
             Съ привѣтомъ жизни, съ гордостью въ очахъ,
             Какъ будто снова полный вдохновенья,
             Какъ будто съ пѣсней новой на устахъ!
             Онъ смотритъ вдаль и видитъ предъ собою
             Сквозь многихъ дней таинственный туманъ,
             Какъ движется пучиною живою
             Грядущаго безбрежный океанъ.
             И знаетъ онъ, что плещущія воды
             Къ его стопамъ покорно притекутъ,
             Что всей Руси языки и народы
             Ему дань славы вѣчной принесутъ!

Гр. А. Голенищевъ-Кутузовъ.

"Русская Мысль" 1880, No 5

   

Мамаево побоище.

             Въ широкомъ привольѣ заволжскихъ степей
             Собралось, къ набѣгу готово,
             Татарское войско, и въ ставкѣ своей
             Мамай собираеть ордынскихъ вождей,
             Въ нимъ гордое держить онъ слово:
   
                       "Москва позабыла Батыевы дни, --
                       Князья ея дерзки и смѣлы.
                       Пусть нынѣ извѣдаютъ снова они,
                       Сколь мѣтки татарскіе стрѣлы!
   
                       "Селенія, веси и грады ихъ вновь,
                       Сожженные, въ прахъ обратятся;
                       Польется потоками русская кровь,
                       Предъ ханомъ рабы да смирятся, --
   
                       "Да снова съ повинной придутъ головой, --
                       Придутъ, побѣжденные въ брани, --
                       Въ Орду на поклонъ, волоча за собой
                       Дары и обильныя дави!"
   
             И слово Мамая по стану какъ громъ
             Раскатомъ могучимъ катится;
             Подъемдетъ несмѣтныя рати кругомъ
             И, ихъ обгоняя въ просторѣ степномъ,
             Въ Москвѣ грознымъ вызовомъ мчится.
   
             Подъ тяжкою дланью пришельца-врага
             Москвѣ преклоняться не гоже.
             На вызовъ отвѣтная рѣчь не долга:
             "Кровь вѣрныхъ сыновъ для Руси дорога,
             Но воля и честь ей дороже!"
   
             И шлетъ князь московскій Димитрій гонцовъ
             Въ князьямъ, воеводамъ, боярамъ;
             И дружно отвсюду на княжескій зовъ
             Стекается много дружинъ и полковъ:
             "Служить не хотимъ, молъ, татарамъ!
   
             "Позорно нести намъ на крѣпкихъ плечахъ
             Яремъ иноземнаго гнета;
             Давно на Руси, на земляхъ и водахъ,
             Въ дремучихъ дубравахъ и чистыхъ поляхъ
             Намъ быть господами охота!
   
             "Подъ стягомъ Христовымъ мы выйдемъ на бой;
             Побѣда во власти Господней;
             Но срамно предъ силой склоняться чужой,
             А въ битвѣ за родину лечь головой
             Честнѣе и Богу угоднѣй".
   
             Такъ мыслитъ Димитрій, такъ мыслятъ князья, --
             За Русь умереть всѣ согласны.
             И, знаменьемъ крестнымъ чело осѣня,
             Садится предъ войскомъ своимъ на коня
             Димитрій, веселый и ясный.
   
             Выходятъ полки изъ кремлевскихъ воротъ;
             Хоругви, кресты и иконы
             Бойцовъ провожаютъ въ далекій походъ --
             И ждетъ ужь вѣстей о побѣдѣ народъ,
             И молятся старцы и жены.
   
             Межъ тѣмъ какъ впередъ, развернувъ знамена,
             Грядетъ боевая дружина,
             Растетъ, прибываетъ, какъ въ норѣ волна,
             И вотъ передъ нею вдали ужь видна
             Широкаго Дона равнина.
   
             И князь черезъ Донъ перебраться спѣшитъ,
             Дружину свою ободряя;
             Впередъ онъ глядитъ и молитву творитъ, --
             За Дономъ на рѣчкѣ Непрядвѣ стоитъ
             Несмѣтное войсно Мамая.
   
             Москвы и Орды -- двухъ враждующихъ силъ --
             Близка неизбѣжная встрѣча.
             Лучъ ранняго солнца поля освѣтилъ,
             Проснулося утро -- и часъ наступилъ,
             И грянула славная сѣча!
   
             На русскихъ, какъ коршунъ, Мамай налетѣлъ;
             Поднялись стенанья и клики;
             Затмилося солнце отъ вражескихъ стрѣлъ,
             И поле покрылося трудами тѣлъ,
             И бой разгорѣлся великій.
   
             Враговъ разъяренныхъ смѣшались ряды-
             Гремѣли лихіе удары,
             Сверкали доспѣхи, шеломы, щиты,
             На стягахъ московскихъ сіяли кресты, --
             Къ тѣмъ стягамъ рвалися татары
   
             И близко ужь были; но часъ роковой
             Пробилъ: понеслись изъ засады
             Ряды свѣжихъ войскъ и побѣдной волной
             Смущенныхъ погнали татаръ предъ собой,
             Рубя бѣглецовъ безъ пощады.
   
             И въ ужасѣ дивомъ Мамай увидалъ
             Силъ грозныхъ своихъ пораженье,
             И съ браннато поля со срамомъ бѣжалъ, --
             Богъ русскому войску побѣду послалъ,
             Послалъ на враговъ одолѣнье!...
                                 -----
             Съ тѣхъ поръ пронеслося полтысячи лѣтъ.
             На зло иноземной гордынѣ,
             Русь много иныхъ одержала побѣдъ,
             Но равныхъ побѣдѣ великой той нѣтъ, --
             Гремитъ ея слава донынѣ...
   
             Затѣмъ, что впервые сказалась въ тотъ часъ
             Народная русская сила, --
             Та сила, что грозно потомъ разрослась,
             Громила Востокъ и Закатъ -- и не разъ
             Къ Царьграда вратамъ подходила.
   
             Пусть ворогъ завистливо-чуткой душой
             Ту силу познаетъ и цѣнитъ!
             Стоитъ она крѣпкой и вѣрной стѣной,
             Въ ней русская слава, и мощь, и покой, --
             Она намъ и впредь не измѣнитъ!
                                                               Гр. А. Голенщевъ-Кутузовъ.
             8 сентября.

"Русская Мысль", No 6, 1881

   

-----

Графъ А. А. Голенищевъ-Кутузовъ.

   

* * *

             Дитя мое, взгляни: довѣрчиво прижалось
             Къ утесу облачко -- и свѣтится на немъ;
             Но вѣтеръ набѣжалъ и, вотъ, оно помчалось
                       Въ пространствѣ голубомъ.
             И зной его палитъ, и вѣтеръ имъ играетъ.
             Утесъ не защититъ уже отъ бурь и бѣдъ.
             И слабымъ призракомъ оно блѣднѣетъ, таетъ...
                       Смотри -- его ужъ нѣтъ!
   

ИСАРЪ 1).

             Межъ двухъ горъ, подъ ихъ навѣсомъ.
             Какъ скала, угрюмъ и старъ,
             Грозно высится надъ лѣсомъ
             Богатырь сѣдой -- Исаръ.
             Весь въ развалинахъ, увитый,
             Словно лаврами, плющомъ,
             Старецъ, смертью позабытый.
             Съ гордо поднятымъ челомъ --
             Онъ стоитъ, въ нѣмую думу
             Погруженъ, одинъ, въ лѣсу -
             И съ отрадой внемлетъ шуму
             Струй и брызговъ Учанъ-Су.
   
             Въ старину бойцы любили
             Послѣ битвъ, въ часы пировъ,
             Слушать повѣсти и были,
             Пѣсни вѣщія пѣвцовъ.
             Лишь раздастся струнъ бряцанье --
             Ужъ сдвигаются тѣснѣй
             Вкругъ пѣвца, въ нѣмомъ вниманьѣ.
             Славный сонмъ богатырей.
             И при звукахъ пѣснопѣнья
             Брони тяжкія дрожатъ,
             И слезами умиленья
             Очи грозныя блестятъ.
   
             Но пиры тѣ миновали;
             Снятъ въ землѣ сырой бойцы;
             Отошли и замолчали
             Позабытые пѣвцы.
             Жизнь иная міръ объемлетъ...
             Лишь Исаръ, одинъ въ льду,
             Въ полуснѣ съ отрадой внемлетъ
             Старымъ бреднямъ Учанъ-Су.
             И съ высотъ алмазной пылью
             Низвергаясь, водопадъ
             Непонятной людямъ былью
             Старика баюкать радъ.
   
             5 ноября 1897 г.
   1) Татарское названіе развалинъ древней крѣпости близъ водопада Учанъ-Су, на южномъ берегу Крыма.

Пушкинскій сборникъ. (въ память столѣтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru