Балуев Иван Иванович
Гиппиус и "декаденты"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   З.Н.Гиппиус: pro et contra
   СПб.: РХГА, 2008. -- (Русский Путь).
   

И. БАЛУЕВ

Гиппиус и "декаденты"

   Как известно, писательницу Зинаиду Гиппиус часто называли в шутку "бабушкой русского декадентства". Действительно, Гиппиус и ее муж, Дмитрий Мережковский, сыграли видную роль в формировании в 90-х годах прошлого столетия тех литературных течений, одной из разновидностей которых было и так называемое русское "декадентство". Поэтому естественно, что в сочинениях Гиппиус имеется ряд высказываний -- одни серьезные, другие шутливые -- о "декадентах" и "декадентстве" русского толка. Эти тексты очень интересны для всякого исследователя той эпохи. Некоторые из них похожи на парадоксы. Во всяком случае, они представляют явление русского "декадентства" в другом аспекте, чем тот, к которому нас приучили многие более поздние авторы. Тут дело в терминологии, но не только.
   В наши дни термины русские "декаденты" и русское "декадентство" часто употребляется в широком, родовом смысле. Так, например, советский литературовед А. А. Волков, в своей книге "Русская литература XX века", переизданной несколько раз за последние годы, пишет следующее: "В эпоху империализма получают широкое распространение новейшие (декадентские) течения в литературе как выражение реакции на идеологическом фронте. Различные разновидности декадентства, среди которых наиболее заметное место занимали символизм, акмеизм и футуризм, несмотря на кажущуюся "враждебность" друг другу, объединялись в единый фронт в борьбе с прогрессивной -- пролетарской и демократической литературой..." И так далее. Это хороший пример употребления термина "декадентство" в особенно широком значении. Для литературоведов марксистского толка логично, конечно, считать более или менее упадочной всякую буржуазную литературу, -- предреволюционную же в особенности.
   В других случаях термин "декадентство" применяется в несколько более узком значении, по отношению к одному лишь символизму, но все же с расчетом охватить все разновидности этого литературного движения. Как иллюстрацию приведем несколько строк из недавно вышедшей в свет очень интересной книги Георгия Адамовича, озаглавленной "Комментарии" (речь идет о "Серебряном веке"): "Век бессовестно играл в тайны, многозначительно давая понять, что узнал что-то важнейшее, открыл что-то вещее, -- и многие из нас, из тогдашнего декадентствовавшего стада, из тогдашней желторотой литературной молодежи, откликались, ловились на удочку и с дрожью раскрывали "Весы" или даже поздний, уже обмельчавший "Аполлон", надеясь вот-вот прозреть, приобщиться, удостоиться посвящения..." "Аполлон", мы знаем, заменил "Весы" в 1909 году, и это нам указывает, какую эпоху Георгий Адамович относит еще к "декадентству".
   Наконец, термин "декадентство" употребляют иногда в еще более узком смысле, применяя его к первой фазе символизма. В таком случае "старшими символистами", или "декадентами", принято считать Минского, Мережковского, Гиппиус, Бальмонта, Брюсова, Сологуба, -- особенно Сологуба...
   Я позволил себе напомнить эти три, так сказать, "классические" толкования терминов "декадентство" и "декаденты", в применении к русской литературной жизни, чтобы было ясно, в чем Гиппиус с ними расходится. Начать с того, что, по словам писательницы, период русского "декадентства" был удивительно кратковременным. В ее сочинениях имеется ряд указаний на то, когда, по ее мнению, началось и когда закончилось "декадентское" течение в русской литературе, и вот некоторые из этих суждений. Так, в воспоминаниях Гиппиус о Мережковском встречаются, например, следующие строки: "После долгого перерыва, я опять стала писать стихи, но уже совсем другого рода, с неприятным тогда ритмом и вольным размером. Первое такое стихотворение, с известной тогда заключительной строкой -- "Хочу того, чего нет на свете" и ее повторением, -- долго тогда ни один журнал не хотел печатать, а так как вскоре заговорили о "декадентстве", то и моя манера была признана "декадентской"..." Гиппиус имеет в виду свое знаменитое стихотворение "Песня", написанное в 1893 году. Таким образом, по ее словам, русское "декадентство" зародилось немного позднее этой даты. В сборнике "Живые лица" имеется другое интересное указание: "Летом одного очень дальнего года, 1895 кажется, в редакцию "Северного Вестника" была прислана книжечка, "Шедевры". Подобных книжонок, маленьких, тоненьких, с заглавиями еще менее скромными, присылалось тогда в редакции тьма тьмущая: годы декадентства..." Гиппиус не ошибается: действительно, сборник Брюсова "Шедевры" вышел из печати в 1895 году, а за год до этого появились его брошюры, озаглавленные "Русские символисты". Затем, говоря о второй половине 90-х годов, писательница замечает: "В Москве закат "декадентства" еще не чувствовался, стояло оно пока в зените". Но зенит, по-видимому, был очень относительный, потому что -- цитирую: "Туча декадентов ограничилась десятком-двумя стихотворений и рассеялась. Замолкли..." Наконец, опять имея в виду середину 90-х годов прошлого столетия, Гиппиус писала: "Последние годы, правда, "декадентство" в чистом своем виде близилось к закату. Будущая ответвь, символизм, -- едва нарождалась. Сологуб только что начинал печатать свои странные и ясные рассказы, новые, и такие свежие, стихи..." Вспомним, что первый сборник стихотворений Сологуба вышел из печати в 1896 году... Года три-четыре, приблизительно с 1894 года по 1897-й, или 98-й, вот, значит, тот короткий отрезок времени, который Гиппиус признавала за русским "декадентством", как она его определяла.
   Из только что приведенных строк явствует, что Гиппиус не причисляла Федора Сологуба к русскому "декадентству", К этому пункту мы еще вернемся. Но тем более интересно установить, как писательница представляла себе тех (собратьев по перу?), которых она считала характерными русскими "декадентами".
   Насколько я знаю, первое указание такого рода мы находим у Гиппиус в ее длинной повести "Златоцвет", вошедшей в 1898 году во второй сборник рассказов писательницы. Вот этот текст, написанный в шутливом тоне: "У Пассажа, по направлению к Литейной, двигалась медленно целая кучка юнкеров. Их было человек шесть или пять, все почти одного роста и очень похожие друг на друга, с розовыми, как будто удивленными, лицами и неподвижными глазами. Один только, очень маленький, казался живее, смелее, вертлявее и, пожалуй, умнее... Это были юнкера-декаденты, а сделались они декадентами следующим образом... Один из юнкеров, Ховецкий, был особенно пристрастен к списыванию стихов. Он списывал, собирал, и увлекся до того, что сам к чужим стал прибавлять строчки своего сочинения, потом целые куплеты и, наконец, прямо начал писать свое. Один раз Ховецкий пошел в отпуск к товарищу, студенту, где его заставили читать свои произведения... Ховецкий вернулся в училище задумчивый и рассеянный. "Знаете, господа, -- отвечал он на расспросы товарищей, -- вот вам не нравились мои стихи, вы говорили, что самого-то перцу мало и все вообще так, что ничего не разберешь, а между тем оказывается, что эти стихи самые декадентские... Такие стихи, говорят, теперь гораздо моднее писать, чем под мундир розовый муар подкладывать, как Черепенников делает". -- Вскоре около Ховецкого образовалась целая группа декадентов, которые не только писали стихи, но и старались держаться взглядов и привычек, свойственных декадентам..."
   Однако на тему о русских "декадентах" Гиппиус неоднократно писала, конечно, и в серьезном тоне. Вот, например, несколько строк из ее большой статьи, написанной в 1900 году, "Критика любви -- Декаденты-поэты". "Не о сильных хочу говорить, а хочу заступиться за малых и слабых, которые гибнут дурно, увлекая за собою других. Слабые, загнанные, засмеянные люди названы декадентами; их не только не слушают, но с ними привыкли даже совсем особенно обращаться..." Можно было бы привести еще и другие выдержки такого же рода. Во всяком случае, в каком бы тоне -- шутливом или серьезном -- Гиппиус ни писала о русских "декадентах", ее основное мнение о них не лестное. Она себе их представляла или в форме молодых снобов, послушно следующих уродливой, кратковременной моде (вспомним юнкеров-декадентов в ее повести "Златоцвет"), или в форме не вполне уравновешенных молодых людей, которые без большого успеха, -- потому что они лишены природного таланта, -- пробуют выразить какие-то личные сомнения и переживания, -- и тут Гиппиус ссылается на пример своего современника, юноши поэта Александра Добролюбова. Она его называет "самым неприятным, досадным, комичным стихотворцем последнего десятилетия". О стихах же его она отзывается следующим образом: "Стихи его, конечно, -- не стихи, не литература, они и отношения к литературе, к искусству, никакого не имеют. Было бы смешно критиковать их, судить, -- хвалить или бранить. Это просто крики человеческой души, которой больно так же, как и нашей бывает больно". Наряду с Добролюбовым она упоминает Ивана Коневского, который написал предисловие к сборнику стихов Добролюбова, и пишет: "По этому предисловию, мучительному, уродливому -- но и детски-жалкому, совершенно непонятному, -- узнаю в Коневском духовного брата Добролюбова, такого же бедного человека наших дней, который хочет и не может высказать себя, человека в отчаянии, погибающего, одного из тех, кого не слышат..."
   И когда изучаешь различные высказывания Гиппиус о русских поэтах "декадентах", то приходишь к заключению, что писательница признавала подлинно таковыми, именно, лишь одних Добролюбова и Коневского. Есть тексты, в которых она и себя, и некоторых собратьев по перу называет "декадентами", -- и винит и себя и других в "декадентских" вкусах и замашках, -- но различие между этим видимым, поверхностным "декадентством" и естественным, искренним "декадентством" Добролюбова и Коневского, -- это коренное различие ею явно ни на минуту не забывается. Мы уже видели, что Сологуба, которого она всегда особенно уважала, она определенно "декадентом" не считала. Но не считала таковым и никого из многочисленных писателей-современников, упомянутых в ее знаменитых двух сборниках "Живые лица". И вот именно потому, что русское "декадентство" в глазах Гиппиус сводилось к таким мало талантливым поэтам, как Добролюбов и Коневский, а также к маленькой группе снобов-рифмоплетов, -- именно поэтому она склонна была считать это движение пустым местом в русской литературе. Уже в 1900 году она писала: "Скажем лучше для многих уже ясную правду: никаких декадентов нет..." А годом позднее: "Искусство для искусства -- это змея, кусающая свой хвост. Это тесный склеп без двери". В другом тексте той же эпохи мы находим следующие слова: "Почти вся поэзия и литература, поскольку она декадентская, -- вне истории человечества, вне борьбы между "мы" и "я"; ни она, эта литература, не имеет отношения к движению жизни и мысли, ни жизнь к ней". В том же духе она писала двадцать лет спустя, и мы уже цитировали выше следующие ее слова: "Туча декадентов ограничилась десятком-двумя стихотворений и рассеялась. Замолкли..." Наконец, еще на двадцать лет позднее, в воспоминаниях о Мережковском, написанных накануне ее смерти, она опять выразила следующим образом все ту же основную мысль: "...что до поэзии декадентской, то она писалась нашей мелкотой с расчетом и стараньем, главное, -- удивлять. Эпатэ ле буржуа, а ведь с таким заданьем далеко не уйдешь".
   Таким образом, в течение почти полувека Гиппиус упорно твердила в статьях и воспоминаниях, что в России период "декадентства" был исключительно кратковременным и что это движение никакого существенного значения для отечественной литературы никогда не представляло. Следует подчеркнуть еще раз, что писательница употребляла термин "декадентство" в очень определенном и узком значении. Кроме того, для нее связь между словами "декадентство", "декаданс", "упадок" сохраняла еще всю свою силу, И так ли она уже была неправа? Ведь недаром все же эпоха Сологуба, Блока, Вячеслава Иванова, той же Гиппиус была названа "Серебряным веком" русской поэзии. И этот же период был ознаменован очень замечательной попыткой духовного возрождения. Так к этой ли эпохе подобает применять термин "декадентство", термин, все же связанный в корне с понятием упадка? Гиппиус же, как мы видели, считала, что о русском "декадентстве" можно говорить лишь до появления первых стихов талантливого Сологуба.
   Во всяком случае существует мнение, что "декадентство" явилось пустым местом в русской литературе, и это мнение было особенно сильно выражено самой "бабушкой русского декадентства"!
   К этому кажущемуся парадоксу я и хотел привлечь внимание.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Возрождение. 1968. No 194. С. 98--102.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru