16 го Іюня весь обозъ переправился черезъ Тоболъ. Сія переправа проложена по мѣлкому броду и имѣетъ какъ спускъ, такъ и подъемъ довольно удобные; затруднительность состоитъ только въ томъ, что тяжелыя фуры вязнутъ въ пескѣ, который на семъ мѣстѣ составляетъ дно рѣчное. Горные офицеры между тѣмъ отправились въ окрестности для наблюденій. Вечеромъ возвратился конвой Каспарова съ извѣстіемъ, что онъ оставленъ въ Улусѣ Алтаемъ, который обѣщался приѣхать въ слѣдъ за мои воемъ.
17 го Іюня начальникъ експедиція, видя, что Алтай не ѣдетъ, и что Армянинъ, задержанъ въ Улусѣ, рѣшился за нимъ послать военный отрядъ, которому однакожъ приказалъ, не доходя до Улуса, остановиться и вызвать Армянина посредствомъ сигналовъ. Но въ 3 часа по полудни сей отрядъ возвратился съ полудороги и къ общему удовольствію прибыли съ Каспаровымъ проводники:
Язы Яновъ, Старшина,
Алтай Миняшевъ, Старшина,
Сынъ Алтая Кайдагулъ,
Даутъ, благонадежный Киргизецъ, и
Едель-Шекъ, Кара-Калпакъ.
Такимъ образомъ експедиція вышла изъ затруднительнаго своего положенія, и ето почтенному. Гаспарову должно вмѣнить въ особенную заслугу.
Сіи проводники приняты въ лагерѣ, угощены но ихъ обычаю и одарены лошадьми, оружіемъ и деньгами; потомъ предложены имъ вопросы о походѣ и о раздѣленіи експедиціи на колонны {Предположено было отправить експедицію вдругъ тремя дорогами, и для того раздѣлить ее на три колонны: одной назначено было выступить изъ Усть-Уйской крѣпости, другой изъ Звѣриноголовской, а третей между сею послѣднею и крѣпостью Св. Петра. Г.}: но они рѣшительно отозвались, что могутъ только одною дорогою провести експедицію къ свинцовой горѣ, и что въ сторонахъ сей единственной дороги нѣтъ будто бы ни достаточныхъ луговъ, ни воды хорошей. Никакія убѣжденія противъ сего не подѣйствовали; и такъ подлежало съ ними согласиться. Вѣроятно, потому сей предлогѣ изобрѣли, что на путяхъ, коими могли бы слѣдовать отдѣленныя колонны, находились Улусы, которые при видѣ войскѣ всегда приходятъ въ безпокойство и не рѣдко мстятъ за сіе проводникамъ.
Отсюда, т. е. отъ переправы черезъ Тоболъ, начался уже походъ безпрепятственно и продолжался весьма единообразно де. самаго прибытія на свинцовую гору.
-----
18 го Іюня експедиція выступила въ 8 часа утра, перешла 46 верстъ и ночевала въ лѣсу, называемомъ Казанъ Башлы-Карагай. Сего вечера шелъ проливной дождь и сильная буря продолжалась съ б часовъ вечера за полночь.
19 го Експедиція перешла большой Аманъ-Карагайской лѣсъ, и черезъ 50 верстъ остановилась въ и квартирѣ при ручьѣ и семи озерахъ, называемыхъ Авліа-Куль (т. е. священныя озера). Рѣдко можно найти мѣсто толь живописное и изобильное всѣми удобностями жизни для обширнаго и многолюднаго заселенія. Вокругъ онаго разсѣяны могилы, которыя вѣроятно и дали поводъ къ названію озеръ; ибо Киргизцы ежегодно собираются сюда совершать поминовенія и тризны надъ могилами умершихъ друзей, и родныхъ своихъ.
Весьма близко отсюда, и вѣрно не далѣе 5 верстѣ, дорога експедиціи 1814 года.
20 го Експедиція переправилась въ бродъ черезъ два озера Ащи и Чіили. Первое имѣетъ весьма крутые берега.
Сіи озера называются рѣчками. Въ первомъ вода соленая, а во второмъ хотя и присная, но не хороша; ибо озеро невелико и только развѣ весною отъ разлива соединяется съ грядою озеръ, въ одномъ направленіи съ нимъ простирающихся. Несправедливо озера сіи называются рѣчками; можетъ быть прежде имѣли они теченіе: нынѣ никакого, или весьма слабое. Пройдя 25 верстъ отъ Священныхъ озеръ, експедиція остановилась при озерѣ Ала-куль, въ виду аула Киргизскихъ рыболововъ. Къ нимъ послано сказать, что прибытіе войскъ не должно ихъ безпокоить; послѣ чего немедленно явились они въ лагерь съ предложеніемъ своихъ услугъ и съ рыбою, которую продавали за деньги, а деньгами старались купить табакъ, страстно ими любимый.
Ала-куль (т. е. пестрое озеро) по измѣренію посредствомъ секстанта имѣетъ въ ширину 595 саженъ, а въ длину до 6 верстъ. Вода въ немъ салона, однакожъ чиста; лошади ее пьютъ; дно иловатое, но не вязкое; берега заросли превысокимъ тростникомъ. Въ отличіе отъ другаго озера того же имени оно названо Большимъ.
21 го Іюня експедиція имѣла мучительный переходѣ къ малому Ала-кулю, что въ 32 верстахъ отъ большаго, по такому пространству, негодность котораго трудно описать словами. Оно состоитъ изъ обширной низменности, усѣянной буграми и трещинами.
Того же числа експедиція отошла еще 24 версты и расположилась биваками при ручьяхъ, вблизи Биль-Карагайскаго сосноваго лѣса, на сѣверномъ краю, урочища, называемаго Джида-Су (т. е. семь рѣчекъ). Проводники объявили, что Биль-Карагай есть послѣдній лѣсѣ на пущи нашемъ; и такъ надлежало запастись въ немъ угольемъ, бревнами {Бревна нужны были для укрѣпленіи горныхъ работъ, а уголье для починки въ кузницахъ рабочихъ инструментовъ, обоза, и т. д.}. И тому подобными припасами.
22 го и 23 го Іюня експедиція оставалась въ 14 и квартирѣ при Джида-Су. Горные офицеры между тѣідѣ производили разысканія въ. окрестностяхъ, и открыли: бѣлую трубочную глину, желтую обыкновенную глину, прозрачный, гипсъ отдѣльными кристаллами, игольчатымни звѣздообразными; рыхлый, но твердѣющій, на воздухѣ, желѣзнымъ и глинистымъ цементомъ связанный песчаный камень и конгломератъ; хотя въ лѣсу Биль-Карагайскомъ въ пескѣ и въ пластѣ затвердѣлой, желѣзистой глины, въ великомъ количествѣ, отдѣленные куски другаго желѣзнаго и глинистаго желѣзнаго камня.
23 го Іюня явился на пикеты Киргизецъ, Дргынскаго рода, Гаръ-Джитымскаго отдѣленія. Сей выходецъ едва имѣлъ человѣческой образѣ и носилъ только признакѣ лица, ужасно-обезображеннаго болѣзнію. Онъ не только не имѣлъ никакого вооруженія, но едва прикрывался рубищемъ. Можно было подозрѣвать, не съ намѣреніемъ ли подослали его Киргизцы, поруча ему развѣдать о числѣ войскѣ и лошадей, и о способахъ нападенія. За нимъ приказано замѣчать, а между тѣмъ въ дежурствѣ сдѣланъ ему допросѣ, на который онъ показалъ, что аулѣ его отстоитъ отъ квартиры въ 5 верстахъ; что сей аулѣ потерпѣлъ недавно жестокое нападеніе отъ Кипчаковъ и былъ ими до послѣдней крайности ограбленъ.
Такое нападеніе сильнѣйшаго Киргизскаго рода на слабѣйшій называется у нихъ барантою и бываетъ слѣдствіемъ давно Питаемой вражды, зависти, или мщенія, въ наслѣдство отъ отца сыну передаваемаго. Сіи баранты и возникающія отъ нихъ междоусобныя убійства суть средства, ведущія къ конечному истощенію достоянія Киргизцевъ и даже къ истребленію наконецъ всего Киргизскаго народа. Сіе достойно сожалѣнія! Киргизцы чѣмъ богатѣе и сильнѣе, тѣмъ могутъ быть полезнѣе для Россіи. Вредъ, причисляемый злонамѣренными земляками ихъ на нашихъ границахъ, болѣе или менѣе отвращается осторожностью линейнаго Начальства; и не одна Россія принуждена для сего содержать войска на границахъ: природные жители Америки точно также принуждаютъ къ тому Гишпанцевъ и Португальцевъ, поселившихся на землѣ ихъ; но польза, доставляемая богатыми Киргизцами, ничѣмъ замѣнена быть не можетъ. Богатый Киргизецъ страшится быть злодѣемъ потоку, что страшится единственнаго наказанія -- потери имѣнія; а избытокъ сего послѣдняго, которое обыкновенно состоитъ въ стадахъ, заставляетъ его пригонять сіи стада въ Россію, мѣнять ихъ на произведенія нашей промышленности, и употреблять своихъ верблюдовъ на извозъ товаровъ, изъ Бухаріи и въ Бухарію отправляемыхъ. Такимъ образомъ распространяется въ сопредѣльномъ имъ Краю внутренняя промышленность и внѣшняя торговля, и Киргизцы, въ нѣкоторомъ смыслѣ, могутъ быть принимаемы за пастуховъ нашихъ. А могло бы статься, что время укротитъ ихъ дикость, и тогда, подобно соплеменнымъ имъ Башкирцамъ, мы ихъ увидѣли бы нѣкогда въ рядахъ нашихъ воиновъ.
Упомянутый выходецъ разсказывалъ о своихъ несчастіяхъ, о насильствѣ и хищеніи Кипчаковъ длинную повѣсть нѣкотораго рода стихами, которые пѣлъ онъ-" всякому, кто хотѣлъ слушать.. Когда онъ былъ въ такомъ расположеніи, то и на всякой вопросѣ отвѣчалъ также стихами и пѣніемъ.-- Такое явленіе въ обычаяхъ народа, почти полудикаго, конечно не дозволяетъ сдѣлать ни малѣйшаго сравненія съ извѣстными Италіяйскими импровизаторами; во можетъ быть доказываетъ врожденную всѣмъ народамъ чувствительность къ красотамъ Поезіи и музыки.
Наши козаки и Башкирцы надѣлили несчастнаго сухарями и другими припасами, по крайней мѣрѣ на цѣлый мѣсяцъ.
Сего 25 го Іюня былъ одинъ изъ самыхъ тягостнѣйшихъ дней; термометръ восходитъ до 29 гр. и вѣтеръ былъ такого рода, что болѣе распалялъ, нежели прохлаждалъ сей жаръ.
(Будетъ продолженіе.)
-----
[Герман Ф.И.] Извлечение из описания експедиции в Киргизскую степь: (Продолжение) / [Ф.Г.] // Вестн. Европы. -- 1816. -- Ч.88, N 16. -- С.296-303.