На дворѣ первые дни іюля; въ воздухѣ духота, пыль; плиты и мостовыя "раскалены и быстро испаряютъ увлажняющую ихъ воду. Дворники столицы изнемогаютъ отъ усталости, работая насосами или взмахивая ведрами.
-- Барышня, проходите! а то, кой-грѣхъ, мантелью оболью иль ножки измочу, обращается какой-нибудь изъ шутниковъ къ проходящей по тротуару.
Дѣвушка торопливо пробѣгаетъ пространство.
Полдень.
Извощики снуютъ по всѣмъ улицамъ Петербурга; большое число ихъ направляется отъ Загороднаго проспекта къ вокзалу варшавской желѣзной дороги.
Въ извощичьей четырехмѣстной каретѣ ѣдутъ отставной штабъ-офицеръ и довольно красивая еще пожилая дама. На лицахъ путниковъ видно нетерпѣливое ожиданіе.
-- Ты слишкомъ медленно ѣдешь, замѣчаетъ дама извощику, высунувшись изъ окна.-- Мы этакъ опоздаемъ къ поѣзду.
-- Будьте благонадежны! не опоздаю, сударыня, а еще съ часикъ ждать придется. Намъ ужь часы эти доподлинно извѣстны, возражаетъ кучеръ, однако подстегиваетъ лошадей.
Дама немного успокоивается; но, черезъ нѣсколько времени, ее снова одолѣваетъ нетерпѣніе и она заговариваетъ съ мужемъ.
-- Какъ ты думаешь, Игнатій Семеновичъ, не опоздаемъ мы?
-- Конечно, нѣтъ. Мы ѣдемъ менѣе часа,-- Русовъ взглянулъ на часы,-- а выѣхали болѣе чѣмъ за два до прихода поѣзда.
-- Да вѣрны-ли твои часы, другъ мой?
Мужъ ласково усмѣхнулся.
-- Вѣрны, не бойся: еще не очень давно вывѣрилъ ихъ у Мозера.
Вдали показался вокзалъ.
Пріѣхали.
-- Скоро долженъ придти пассажирскій поѣздъ? спрашивала Анна Александровна, торопливо выйдя изъ кареты,-- у перваго встрѣтившагося ей кондуктора.
-- Черезъ часъ и десять минутъ, отвѣтилъ ей тотъ, глянувъ на часы.
-- Благодарю васъ!.. Какъ долго еще ждать намъ!
Послѣднее восклицаніе относилось къ мужу.
-- На тебя сегодня ничѣмъ не угодишь, матушка, смѣялся Русовъ.-- То опоздаемъ, то слишкомъ много ждать.
Прошло нѣсколько времени молчаливаго раздумья.
-- Я пройду въ буфетъ, забылъ захватить съ собой сигары, промолвилъ Игнатій Семеновичъ.-- А ты здѣсь погуляешь?
Анна Александровна кивнула головой и, оставшись на дебаркадерѣ одна, стала прохаживаться въ ожиданіи прихода поѣзда. Въ немъ, какъ въ фокусѣ, сосредоточивались теперь всѣ ея желанія.
Мимо нея сновали служащіе при желѣзной дорогѣ, мастеровые, маляры съ ведрами и кистями, и ко всякому встрѣчному готова она была обратиться все съ тѣмъ-же однообразнымъ вопросомъ:
-- Чрезъ сколько времени долженъ прибыть ожидаемый доѣздъ.
Долго ходила она въ сильной задумчивости, переставъ, пододимому, обращать вниманіе на окружающихъ, вся отдавшись нетерпѣливо радостнымъ мыслямъ, внутреннему волненію ожиданія. Передъ нею уже давно мелькалъ желанный, любимый образъ дочери и сердце билось живѣе.
-- Какъ-то встрѣтитъ она насъ, стариковъ! Давно вѣдь не видались -- быть можетъ, охладѣла? сильно измѣнилась? воставали неугомонные вопросы, отъ которыхъ падало сердце.-- Обрадуется! являлись утѣшенія.
-- Ужь только двадцать минутъ осталось намъ ждать, Анеточка! раздался около нея голосъ мужа, выведшій изъ сосредоточенной задумчивости.
-- Ну, слава Богу, другъ мой!
Съ послѣдней станціи, между тѣмъ, полученъ былъ сигналъ о выходѣ поѣзда -- близилось время прихода. Тамъ и сямъ заходили по платформѣ артельщики, носильщики, кондукторы; показался и начальникъ станціи; прибавилась толпа ожидающихъ.
-- Слава Богу, теперь скоро, думаетъ Русова въ волненіи; не менѣе ея волнуется и мужъ.
А поѣздъ мчится и уже виднѣется легкій дымокъ; раздается, наконецъ, рѣзкій свистъ, возвѣщающій приближеніе.
Поѣздъ подходитъ къ платформѣ.
-- Сударыня, подайтесь назадъ! Не приказано подходить близко, пока не остановится, замѣчаетъ жандармъ Аннѣ Александровнѣ.
Остановился. Пассажиры хлынули сразу.
Русова напряженно слѣдила за выходившими и, едва не крикнула отъ радости, увидавъ выходящую изъ вагона высокую дѣвушку въ черномъ альпага и черной поярковой шляпѣ; ея бѣлое лицо и густыя, длинныя, на четверть ниже таліи, русыя косы рельефно выдавались на черномъ костюмѣ. Статный мужчина, съ черной окладистой бородой, несъ за ней сакъ-вояжъ и подушку.
Ру совы кинулись къ дѣвушкѣ. Игнатій Семеновичъ не далъ ей соскочить на дебаркадеръ, схватилъ ее на руки, и нѣжно, и горячо цѣлуя, понесъ по дорогѣ въ залъ.
-- Дорогая наша, голубушка! шепталъ онъ, задыхаясь.-- Пріѣхала, не забыла.
Русовъ выпустилъ дочь, и она бросилась обнимать поперемѣнно и горячо мать и отца.
-- Какъ я рада, проговорила она и глаза ея блестѣли такимъ живымъ огнемъ, что никто и не подумалъ-бы противнаго.
-- А гдѣ-же Николай! опомнилась она послѣ первыхъ минутъ радости.
-- Да, въ самомъ дѣлѣ, гдѣ-же Николай Михайловичъ?
-- Я также здѣсь давно. Вы не замѣтили меня за радостной встрѣчей -- и я не хотѣлъ мѣшать вамъ.
Болеславичъ разцѣловался съ Русовыми и обратился къ Лизѣ.
-- Дайте мнѣ билетъ отъ багажа, я схожу принять его. Экипажъ, вѣрно ужь нанятъ, Игнатій Семеновичъ?
-- Есть, есть карета.
-- Да у меня вещей очень много -- всѣ не помѣстятся, я думаю, съ нами. Не мѣшало-бы взять еще извощика, говорила Лиза, суетливо доставая билетъ.
-- Объ этомъ ужь не хлопочи, Лизочка, мы съ нимъ все устроимъ, какъ должно, промолвилъ отецъ, указывая на Волеславича.
Мать и дочь остались однѣ.
Анна Александровна съ нѣжностью разглядывала дѣвушку и снова бросилась цѣловать ее.
-- Косы-то, косы какія у тебя длинныя да ровныя, замѣтила она.-- Не завивалась вѣрно?
-- Нѣтъ; времени не было.
-- Лучше такъ, въ двѣ косы-то, похвалила мать.-- Да какаяже ты стала высокая да хорошенькая!
-- Какое тамъ хорошенькая!-- Счастливая я, мама, промолвила дѣвушка, и глаза ея сдѣлались глубже и лучистѣе.
-- Докторъ ты мой, хорошій!
Мать поцѣловала ея глаза -- Лиза отвѣчала ласками.
Онѣ и не замѣчали того, что свиданіе ихъ давно уже служитъ зрѣлищемъ пріѣзжимъ. Одна какая-та старуха всплакнула даже, отъ умиленія, своими слабыми старческими глазами и пробормотала:
-- Экая радость-то, подумаешь, людямъ! Ну создай имъ, Господи! и посмотрѣвъ нѣкоторое время, поплелась по дорогѣ, изрѣдка приговаривая:
-- Ну создай имъ, Господи!
-----
-- На уголъ тринадцатой линіи и Большого проспекта, слышишь, извощикъ! кричалъ Болеславичъ изъ кареты легковому, съ багажемъ.-- Поѣзжай слѣдомъ за нами.
-- Ладно, слышу, отозвался извощикъ.
Двинулись.
Дорогой Лиза едва успѣвала отвѣчать на всѣ предлагаемые вопросы о ея жизни въ Америкѣ, о путешествіи и, въ свою очередь, съ большимъ сочувствіемъ выслушивала разсказы родителей о невзгодахъ и радостяхъ, пережитыхъ ими въ четыре года разлуки.
-- Все то-же, думала Лиза слушая разсказы и разсматривая, между тѣмъ, мелькавшія по дорогѣ вывѣски магазиновъ.-- Все тѣ-же вывѣски, что и четыре года назадъ: тотъ-же часовщикъ Элерсъ, та-же Бурденъ, такъ много знакомаго и врѣзавшагося въ память, но какъ не похожи переживавшіяся ею тогда, четыре года назадъ, ощущенія съ настоящими!
-- Ахъ да, вспомнила Анна Александровна среди разговора.-- Къ тебѣ есть письмо изъ Америки, вѣроятно, отъ Смѣльскихъ, Лизочка?
-- Непремѣнно отъ нихъ. Какъ я рада получить извѣстія оттуда въ первый-же день возвращенія на родину.
-- Ты покидала Америку съ большимъ сожалѣніемъ? спросили почти въ одинъ голосъ Русовы.
-- Еще-бы! Мнѣ жилось тамъ энергично, хорошо.
-- А теперь?-- Болеславичъ нѣжно заглянулъ въ лицо дѣвушки.
Лиза пожала его руку и отвѣчала:
-- А теперь? Еще лучше -- я счастлива.
Лица Русовыхъ сіяли довольствомъ. Въ разговорахъ время пролетѣло незамѣтно.
Экипажъ съ набережной въѣхалъ въ 13 линію и, повернувъ направо, остановился у подъѣзда небольшого деревяннаго дома съ мезониномъ, выходящимъ на Большой проспектъ, и окруженнаго садомъ. На дворѣ залаяла собака, щелкнулъ замокъ и на крыльцѣ
-- Барышня милая наша! Здоровы, красавица? спрашивала она Лизу, стараясь поймать и поцѣловать у ней руку.
Лиза крѣпко обняла дѣвушку.
-- Здорова, Танюша, какъ видите. А вы какъ?
-- Слава Богу, живемъ понемногу. А ужь ждали-то мы васъ какъ, ждали!
Извощики вносили чемоданы, ящики и, для радостнаго дня, щедро получили на водку.
Войдя въ домъ, Лиза сбросила съ себя дорожную сумку и шляпу и быстрымъ взглядомъ окинула комнаты.
-- Какъ славно вы здѣсь устроились, мама!
-- Да ничего, обжились -- второй годъ на этой квартирѣ; уютна и по дорога. Кромѣ этихъ, еще двѣ комнаты въ мезонинѣ приготовлены для тебя -- ходъ въ нихъ отдѣльный изъ прихожей.
-- Спасибо, дорогая, мнѣ хороню будетъ у васъ, какъ всегда.
-- Не пройдемъ-ли теперь въ мезонинъ?
-- Ну, успѣешь еще послѣ; это мать хочетъ похвастаться своими приготовленіями, промолвилъ Русовъ.-- 'Только не лучшели прежде пообѣдать, я думаю -- путники-то наши порядочно проголодались?
-- Пожалуй, и послѣ, согласилась Анна Александровна.-- Танюша, поторопи-ка кухарку.
-- Я думаю, что пока подадутъ обѣдъ, я успѣю еще привести въ нѣкій порядокъ свой туалетъ, замѣтила Лиза.
-- Конечно, да; я сейчасъ проведу тебя въ мезонинъ. Не нужно-ли будетъ разгладить что-нибудь изъ костюма? Танюша сдѣлаетъ духомъ.
-- Ненадо, мама, въ моемъ дорожномъ баулѣ есть все готовое.
-- Такъ надобно и его захватить съ собой.
-- Идите впередъ, я понесу его слѣдомъ, вызвался Болеславичъ.
-- Ну какъ тебѣ здѣсь нравится, Лизочка? Мы съ отцомъ хлопотали устроить и убрать все по твоему вкусу, не знаю, угодили-ли?
Лиза вмѣсто благодарности поцѣловала у матери руку и обратилась къ Николаю Михайловичу:
-- Ну что-же застоялись? Какъ здѣсь ни хорошо, вы, злосчастный, на время изгоняетесь изъ этого пріюта.-- Онъ поклонился съ шутливымъ видомъ покорности и, удаляясь, закричалъ:
-- А вы, Лиза, не очень-то долго занимайтесь своимъ туалетомъ, помните, что мы еще на васъ не наглядѣлись.
-- Буду помнить и не заставлю себя ждать.
Она одѣлась мигомъ и сошла внизъ, вся свѣтлая, веселая -- въ черномъ шелковомъ платьѣ, которое мастерски обрисовывало ея стройный, гармонично развившійся бюстъ.
-- Вотъ она и въ парадѣ! да какъ живо перекостюмировалась-то, молодецъ, встрѣтилъ ее отецъ.
-- Теперь пора и за обѣдъ.-- Анна Александровна позвонила.
-- А гдѣ-жъ письмо ко мнѣ, папа?-- Русовъ подалъ Лизѣ письмо Смѣльскихъ.
-- Если тамъ нѣтъ секретовъ, то прочитай намъ его вслухъ!
-- Что за секреты? Хорошо, согласилась Лиза.
-- Если вы разрѣшите мнѣ, Лиза, то я начну читать его за обѣдомъ, вызвался Болеславичъ, когда вся компанія усаживалась за обѣдъ.
-- А супъ простынетъ, замѣтила Анна Александровна.
-- Я отъ супа отказываюсь -- и безъ него жарко.
Лиза передала письмо Болеславичу и онъ принялся за чтеніе.
Америка.
Іюнь.
"Скоро недѣля, какъ вы покинули насъ, Лизавета Игнатьева, а мы все еще не освоились съ своимъ одиночествомъ и сильно скучаемъ безъ нашего молодого друга.
Разговаривая о васъ въ семейномъ кружкѣ своемъ, я не могла придумать, съ чѣмъ бы можно было сравнить потерю васъ, и мужъ порѣшилъ: что нечего и придумывать, потому что вы несравненны. Философъ Викторъ промолвилъ глубокомысленно: "развѣ только?ъ отсутствіемъ самой разумной книги"; въ его сухомъ выводѣ, какъ вы сами знаете, кроется всегда много теплоты. А у вашего любимца Сергѣя, вмѣсто сравненія, появились на глазахъ слезы. И онъ ушелъ изъ комнаты, стыдясь показать намъ свое горе.
Что и говорить, всѣ мы еще горюемъ: вы были для насъ настоящимъ сокровищемъ,-- были такъ близки намъ и принимали всегда участіе въ нашихъ семейныхъ радостяхъ и печаляхъ.-- Дай вамъ Богъ испытать въ жизни только первыя!
Если вы уже замужемъ за Николаемъ Михайловичемъ, то примите оба паши искреннія пожеланія вамъ такой счастливой и разумной жизни, какой вы долго и упорно добивались. Передъ вами широкая дорога для дѣятельности и труда, дорога еще малоторная, а потому да пошлетъ вамъ судьба счастливую борьбу съ внѣшними обстоятельствами и возможно менѣе зацѣпокъ на пути.
Ваши знанія и силы, я увѣрена, принесутъ много пользы въ той сферѣ, гдѣ будете вращаться.
Какъ сильно желали-бы мы видѣть васъ въ предстоящей вамъ новой обстановкѣ, только желаніе это врядъ-ли можетъ осуществиться ранѣе трехъ-четырехъ лѣтъ, когда мальчики наши окончатъ курсъ въ коллегіи.
Всякіе долгіе перерывы въ дѣлѣ занятій, какъ вы сами отлично знаете, неудобны; къ тому-же мы такъ аклиматизировались здѣсь, что при одной мысли о разставаніи съ Америкой -- становится тяжело; для дѣтей-же она вторая родина.
Теперь постараюсь дать вамъ отчетъ въ дѣйствіяхъ нашего общества, которое организовалось по вашей иниціативѣ и не перестаетъ считать васъ своимъ членомъ. Скажу болѣе, послѣ отъѣзда, вы стали душою его, такъ-какъ сочла излишнимъ скрывать долѣе, что мысль организаціи и первый починъ былъ данъ вами, а не мною. И такъ слишкомъ долго, но вашему желанію, я пользовалась незаслуженными похвалами!
Не сердитесь за разоблаченіе тайны! Мнѣ помнится, что уговоръ насчетъ молчанія относился только до времени вашего выѣзда изъ Америки. Однако, къ дѣлу.
Число членовъ увеличилось четырьмя, съ обычнымъ взносомъ, десяти фунтовъ стерлинговъ. Расходъ -- сорокъ фунтовъ въ недѣлю. Деньги, оставленныя вами, я внесла за два года впередъ.
На дняхъ ммистеръ Долли,.членъ американскаго торговаго дома, отправляется въ Петербургъ, и мы упросили его доставить вамъ небольшую посылку, которую онъ перешлетъ вашимъ родителямъ.-- Не откажитесь принять также охотно, какъ мы посылаемъ ее.
Я и мужъ намѣревались сдѣлать вамъ какой-нибудь свадебный подарокъ, но вспоминая нелюбовь вашу ко всякаго рода подаркамъ -- становились въ тупикъ, что.-бы послать вамъ такое, полученіе чего вызвало-бы у васъ одно чувство удовольствія -- безъ примѣси непріятнаго ощущенія.-- Викторъ подалъ намъ блестящую мысль. Мы осуществили его планъ и, черезъ нѣсколько дней, вы должны получить; модели университета и нашего дома, гдѣ мы провели вмѣстѣ четыре года.
Университетъ безъ внутренней отдѣлки, а нашъ домъ съ полнымъ убранствомъ внутри; ваша комната сохраняетъ въ немъ свой прежній видъ. Садъ отдѣланъ мастерски и подъ окномъ вашей комнаты стоитъ фотографическая фигура старика Торстопа; онъ спятъ, опершись на заступъ, какъ бывало стаивалъ, разговаривая съ вами. Эти подробности сообщали намъ дѣти.
Сэмъ Торстонъ посылаетъ вамъ низкій поклонъ и просьбу не забывать американской пѣсни о свободѣ, подслушавъ которую у него, вы перевели на русскій языкъ.-- Частенько распѣваютъ ее теперь въ саду мои мальчики,
Свобода -- жизнь! свобода -- свѣтъ!
вытягиваютъ ихъ голоса и живо напоминаютъ мнѣ отсутствіе вашего милаго грудного голоса.-- Пусть вамъ весело и легко поется въ Россіи, куда вся моя семья шлетъ вамъ горячій привѣтъ.
Не скупитесь на письма!
Преданная Вамъ
Елена Смѣльская."
Неловко чувствовала себя Лиза во время чтенія письма, когда въ немъ коснулось объ организаціи общества и похвалъ, расточаемыхъ ей за починъ дѣла; она жалѣла, что согласилась прочитать его вслухъ и сидѣла, притихши, слегка покраснѣвъ.
Съ волненіемъ слушали письмо ея родители, а Болеславичъ, окончивъ чтеніе, молча и крѣпко пожалъ руку дѣвушки.
-- Что это за общество, дочка? поинтересовался Русовъ.
Лиза почти ожидала такого вопроса, а потому отвѣчала быстро и убѣдительно:
-- Можетъ быть, послѣ когда-нибудь я разскажу вамъ о немъ, а теперь, пожалуйста, не спрашивайте, папа.
-- Ну хорошо, хорошо -- я это такъ спросилъ, между прочимъ.
На нѣсколько минутъ за обѣденнымъ столомъ водворилось молчаніе.
Русовъ первый прервалъ его.
-- А вы, должно быть, скоро думаете свадебку сыграть, судя по письму-то? обратился онъ къ дочери и Волеславичу.
-- Мы обвѣнчаемся завтра, я думаю, отвѣчалъ послѣдній, вопросительно глядя на Лизу.
Она не возражала.
-- Вотъ какъ, по нашему, по военному! Жаль только, что завтра-то вѣнчать никто не станетъ подъ среду -- постный день. Эхъ вы, молодежь! усмѣхнулся Игнатій Семеновичъ.
-- Заторопились -- а съ приданымъ-то какже! не успѣемъ-же... начала мать, но оборвалась на полуфразѣ.
-- А ты, матушка, ужь видно-что женщина (онъ едва не сказалъ -- баба), сейчасъ о тряпьѣ рѣчь завела, подзадорилъ Русовъ жену.
-- Да вѣдь и безъ тряпья нельзя, отшучивалась Анна Александровна.
-- Какже, нельзя!-- Нѣтъ, нынѣшнее-то поколѣніе умнѣй, практичнѣй насъ! Не станетъ оно капиталы въ тряпье укладывать, да волноваться изъ-за вѣнчальнаго платья.-- Помнишь, какъ мы съ тобой?-- И Русовъ, при воспоминаніи о далекомъ счастливомъ времени молодости, ласково взглянулъ на свою старуху,
-- Ты знаешь-ли, дочка, сколько слезъ пролила твоя мама изъ-за невозможности имѣть нарядное вѣнчальное платье? Мать-то ея была вѣдь небогата.
-- Какъ-же -- знаю; знаю и то, какъ вы утѣшили маму, подаривъ на него пять полуимперіаловъ.
-- Ну что-жъ -- глупа была тогда, словно не на шутку оправдывалась смутившаяся Русова, мнѣ вѣдь только шестнадцать лѣтъ было, и костюмъ невѣсты занималъ болѣе всего на свѣтѣ.
-- Къ чему-жъ краснѣешь-то ты, матушка?.. Да, все это очень свѣтлыя воспоминанія для насъ стариковъ, но за ними не слѣдъ забывать и насущныхъ потребностей. Мнѣ, напримѣръ, смертельно хочется поѣсть, а я заболтался и кушанье стынетъ.
-- Не буду больше; а ты, Анеточка, не позабудь распорядиться насчетъ шампанскаго -- слѣдуетъ выпить за здоровье новаго доктора.
-- Объ этомъ ужь не хлопочи, будетъ подано во время. Но также нужно поздравить жениха и невѣсту.
-- И то дѣло! промолвилъ Русовъ,-- вѣдь настоялъ-же на своемъ, молодецъ!-- Онъ любовно взглянулъ на будущаго зятя.
Всю остальную часть обѣда разговоръ вертѣлся на воспоминаніяхъ объ Америкѣ и, въ концѣ-концовъ, снова вернулся къ свадьбѣ.
Аппу Александровну тревожило, какъ Лиза отнесется къ формальной сторонѣ дѣла, и она исподволь, съ пустяковъ, начала свои вопросы, думая отъ пикъ перейти къ занимавшей ее и, по ея мнѣнію, серьезной обрядовой сторонѣ.
-- Ты, Лиза, будешь вѣнчаться въ бѣломъ платьѣ и въ цвѣтахъ, какъ всегда это дѣлается? спросила она такимъ голосомъ, въ которомъ слышалось сомнѣніе въ утвердительномъ отвѣтѣ и боязнь отказа.
-- О, мнѣ это все равно, мама, я надѣюсь, что вы возьмете на себя трудъ позаботиться о свадебномъ нарядѣ; надо только не медлить заказомъ.
-- А куафера пригласить?
-- Къ чему? прически я не перемѣню.
-- Конечно, это все равно, согласилась Анна Александровна, а у самой мелькнула мысль:-- въ наше время не позволяли невѣстѣ самой расчесывать волосы, несчастная будетъ, говорили... Все это, впрочемъ, пустяки! Вонъ и безъ сережекъ не шли къ вѣнцу -- изъ боязни скоро овдовѣть, а Лиза такъ и совсѣмъ ихъ не носитъ... Да она, правда, и во многомъ поступаетъ не такъ, какъ другія...
-- За здоровье нашей дорогой дочки, за здоровье новаго доктора! произнесъ Игнатій Семеновичъ радостно взволнованнымъ голосомъ и, выйдя изъ-за стола, чокнулся съ Лизой бокаломъ шампанскаго и крѣпко обнялъ ее.
Полились горячія поздравленія и поцѣлуи.
-- За здоровье жениха и невѣсты, предложила Анна Александровна.-- Будьте счастливы, дорогіе!
Опять чоканья и поздравленья.
-----
Послѣ обѣда, Игнатій Семеновичъ, но давно усвоенной привычкѣ отправился, какъ онъ выражался, "на боковую", а Анна Александровна и Болеславичъ уѣхали. Она -- хлопотать о нарядѣ, онъ -- къ знакомому доктору, справиться насчетъ формы прошенія въ медицинскій департаментъ, о дозволеніи Русовой практиковать въ Россіи на правахъ иностранныхъ докторовъ.-- Времяпребываніе ихъ въ Петербургѣ, послѣ свадьбы, не могло быть продолжительно и надо было не затягивать дѣла, а прилежно хлопотать о разрѣшеніи.
Проводивъ мать и жениха, Лиза ушла къ себѣ на-верхъ, какъ ей совѣтовали, отдохнуть.
-- А-а-ахъ, какъ мнѣ хорошо! промолвила она, встряхнувъ головой и, откинувъ назадъ попавшуюся подъ-руку косу, подошла къ открытому окну и глядя въ садъ задумалась о пережитыхъ впечатлѣніяхъ дня.
-- Добилась, достигла основной цѣли! Экая счастливица-то л! Она вся трепетала отъ наплыва радостныхъ чувствъ. Глубокія глаза ея блестѣли живымъ огнемъ, энергичнымъ вызовомъ жизни.
-- Хорошо какъ! еще разъ промолвила она и съ восторгомъ втянула въ себя струю теплаго, ароматнаго воздуха сада.
Чѣмъ болѣе углублялась она въ себя, чѣмъ живѣе представлялись ей картины новой, свѣтлой жизни, тѣмъ отраднѣе и легче становилось ой -- такъ легко и хорошо, что она готова была обнять весь міръ и всѣмъ повѣдать о своемъ счастіи.
"Золотая волюшка мнѣ милѣй всего!
Не хочу я съ волюшкой въ мірѣ ничего,"
вдругъ запѣла она, сама по давая себѣ отчета, почему и откуда выхватила эти строки, и, словно что-то вспомнивъ, разсмѣялась.
-- Ну, нечего сказать, пѣсеньку выбрала!.. Послѣдовательная я очень! Пою про волюшку, а сама въ неволю лѣзу -- замужъ иду...
-- Да, въ неволю по доброй волѣ... А все-жъ въ неволю!.. Обвѣнчаться -- шутка, развѣнчаться -- жутко, вспомнились ей когда-то слышанныя слова.
-- А впрочемъ, мнѣ сегодня не до анализа, и вѣрится, и любится, жизнь манитъ впередъ.
"Теперь гонись за жизнью дивной",
просились на языкъ любимые стихи Нади.
-- Гдѣ-то и какъ живется ей теперь? задумалась Лиза; но мысль работала слишкомъ сангвинично, чтобъ долго сосредоточиваться на одномъ.
Незамѣтно отъ этихъ размышленій, она перешла къ воспоминаніямъ о своей трудовой жизни въ Америкѣ, для достиженія которой ея гордая воля, энергія, страстная преданность цѣли не допустили охлажденія при первыхъ случившихся неудачахъ, о которыхъ она знала только одна, и позволили выйти неизломанной, бодрой и ясной изъ борьбы.
Все припомнилось ей: какъ училась, учила, какъ радовалась всякому дню, приносившему съ собой новыя свѣденія, какъ жизнь ея день-это-дил становилась все полнѣе и полнѣе, какъ прибавлялись силы и выяснились многіе жизненные вопросы, требующіе безотлагательнаго рѣшенія.
-- Если мои планы будутъ трудно и медленно выполнимы, то вѣдь это еще не будетъ значить, что они вовсе неисполнимы и что слѣдуетъ бросить мысль и пріемы для ихъ выполненія, утѣшала она себя.
Идя по пути къ осуществленію ихъ, я даю себѣ честное слово не отступать передъ трудностями, а выбирать болѣе разумные способы, видоизмѣнять ихъ, приспособлять къ цѣли, и не одна теперь, а соединенными силами...
-- Не боюсь я предсказаній, что такая неугомонная, энергичная жизнь приведетъ къ быстрому сгорѣнію... А если и такъ?.. ужь лучше раньше сгорѣть, за-то яркимъ блескомъ освѣжить хоть кому-нибудь минуты жизни, чѣмъ всю жизнь горѣть тускло и только коптить...
-- Ужь если жить, такъ жить всѣми нервами, полно, разумно промолвила Лиза, а кровь такъ и била въ ней горячимъ клюнемъ.
-- Да, жить полно, неэгоистично!..
Она опять глубоко и радостно задумалась.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Вечерній чай былъ приготовленъ въ саду, за самоваромъ сидѣла уже возвратившаяся Анна. Александровна и Лиза, которой та передавала результатъ своей поѣздки.
-- Платье будетъ готово завтра-же, очень миленькое и недорогое. Не знаю только, понравится-ли тебѣ?
-- Конечно, понравится, мама; благодарю васъ за хлопоты.
-- Какія тамъ хлопоты, Лиза, я такъ счастлива твоимъ пріѣздомъ, что и не устала даже нисколько. Смѣшно сказать, а я вѣдь бѣгомъ вбѣжала къ тебѣ на-верхъ.
-- Ну, этого-то, дорогая, вы еще не дѣлайте -- вѣдь это вредно при вашей болѣзни. Другое дѣло, когда мы вылечимся съ вами.
-- Да я и такъ чувствую себя совсѣмъ здоровой -- вылечила. А дольше поживешь здѣсь, такъ я еще помолодѣю. Только, Лиза, завтра ты переселись въ гостиную, пока на-верху будутъ устраивать вамъ комнаты къ свадьбѣ. Вѣдь вы у насъ проживете до отъѣзда въ X.?
-- Конечно у васъ; только, пожалуйста, мама, безъ лишнихъ затѣй.-- И мнѣ, и Николаю Михайловичу очень нравятся комнаты и въ такомъ видѣ.
-- Ну, ужь это дѣло предоставь намъ, потѣшь стариковъ.
-- Какъ хотите, только траты на уборку комнатъ будутъ совершенно излишни, тѣмъ болѣе, что мы проживемъ у васъ не болѣе двухъ недѣль.
-- Такъ мало! опечалилась мать.-- Не успѣли свидѣться, какъ снова разлука!
-- Что-же дѣлать! И свадьбой мы рѣшили не медлить, такъ...
-- Да я не противъ свадьбы говорю, перебила Лизу Анна Александровна, обвѣнчайтесь скорѣе и пошли вамъ Богъ счастья, и такъ слишкомъ много ждали! Только поживите у насъ, не торопитесь въ X., у Николая Михайловича вѣдь теперь вакаціи?
-- Онъ-то свободенъ до сентября и раньше мы разсчитывали прожить до этого срока у васъ; но, дѣло въ томъ, что теперь, мнѣ нужно быть тамъ скорѣе -- во всякомъ случаѣ, не позже конца этого мѣсяца,
-- Тебѣ? къ чему это? недоумѣвала Анна Александровна.
-- Какъ къ чему?... Я думала, что Николай еще передъ своимъ отъѣздомъ на встрѣчу мнѣ успѣлъ сообщить вамъ, что я получаю въ X. мѣсто врача при женской больницѣ на фабрикѣ его товарища -- Ознобипа.
-- Что ты, Лизочка, неужели?
-- Правда, мама. Только я думала, что вы уже слышали объ этомъ.
-- Какое слышали -- мы и видѣли-то твоего сокола яснаго всего какихъ-нибудь полчаса. Торопился, какъ угорѣлый. Только и успѣлъ сказать, что ѣдетъ встрѣчать тебя въ Варшаву и будетъ телеграфировать намъ о днѣ вашего выѣзда оттуда.
-- Второпяхъ-то онъ и позабылъ передать вамъ принятое мною рѣшеніе.-- Васъ, кажется, очень удивила эта новость?
-- Ужь именно новость! и не сообразишь всего сразу. Ну, а мѣсто-то хорошее? сколько жалованья?
-- Мѣсто недурно и содержаніе достаточное -- 800 рублей въ годъ, готовая квартира и нестѣсненіе въ практикѣ. А, главное, дѣло-то вполнѣ по душѣ.
-- Это, конечно, хорошо, Лизочка! Только какъ-же такъ скоро снова разставаться, грустно промолвила мать.
-- Теперь ужь не на долгій срокъ, мама. Обживемся мы немного въ X., устроимся и будемъ ждать васъ къ себѣ въ гости. Вы -- люди вольные, отставные, а мы еще только-что службу начинаемъ, шутила Лиза, стараясь изгладить непріятное впечатлѣніе, произведенное на мать ея сообщеніемъ.
-- Да, всѣмъ служба приходитъ, вотъ и я свою отбываю ровно двадцать лѣтъ.-- Какую? ты хочешь спросить.-- Да я такъ шучу, болтая про службу, про ту, что чай наливаю непремѣнно первому -- мужу, усмѣхнулась Анна Александровна, ставя передъ стуломъ Игнатія Семеновича массивную чашку.
Лиза ничего не замѣтила на это, ей вдругъ сдѣлалось, почему-то, не по себѣ отъ послѣднихъ словъ матери.
-- Какъ ты нынче пьешь чай: съ вареньемъ или со сливками? прервалъ ея размышленія голосъ матери.
-- Ни съ тѣмъ, ни съ другимъ, сегодня. Мнѣ не хочется чаю -- я съ большимъ удовольствіемъ выпила-бы стаканъ молока.
-- Ужь лучше сливокъ!
-- Хоть сливокъ, отвѣтила Лиза, подымаясь съ мѣста.
-- Сливки здѣсь; куда-же ты?
-- Я послѣ выпью ихъ -- мнѣ очень жарко теперь и я похожу немного.
Въ ней опять, подъ вліяніемъ замѣчанія матери о службѣ,-- замѣчанія, сказаннаго безъ горечи, скорѣе изъ желанія пошутить -- загорѣлась порывистая, лихорадочная умственная работа.-- Ходя взадъ и впередъ по аллеѣ, Лиза размышляла о различныхъ житейскихъ доляхъ женщины, стараясь проникнуть во всю глубь обыденности, но потомъ вся встрепенулась отъ наплыва чего-то свѣтлаго, какого-то неотразимаго стремленія молодой жизни -- впередъ, на дѣло и, если нужно, на борьбу.
-- Трудъ и борьба должны быть основой для завоеванія намъ мѣста въ пиру природы, въ общественной разумной жизни,-- вертѣлось въ ея головѣ.
-- Да, трудиться и бороться, пока хватитъ силъ, обновлять ихъ и чѣмъ труднѣе путь, тѣмъ неутомимѣе идти впередъ, тѣмъ упорнѣе напрягать свои силы, пока не побѣдишь!
Лиза вся погрузилась въ свои горячія думы и лицо ея выражало такую энергическую работу мысли, такое оживленіе,-- что имъ можно было залюбоваться, несмотря на его некрасивость.
На противуположномъ концѣ аллеи показался Игнатій Семеновичъ, который сперва ускорилъ шагъ, чтобы нагнать дочь, а потомъ тихо слѣдовалъ за нею, такъ что, повернувшись, она очутилась съ нимъ лицомъ къ лицу и даже вскрикнула отъ неожиданности.
-- Ахъ, папа!
-- Да, вотъ и я! Славно выспался! А ты, что это прохаживаешься одна? Какія глубокія соображенія волнуютъ моего доктора медицины и хирургіи, что-ли?
-- Нѣтъ, только медицины.
-- Ну -- медицины, и то храбро!-- Гусовъ ласково потрепалъ дочь по плечу.
-- Какія-жъ соображенія-то?
-- Хорошія, радостныя, папа.
-- И слава Богу, что радостныя! Всѣмъ намъ сегодня весело. Я вотъ и сны видѣлъ все хорошіе, а проснувшись, даже не сразу повѣрилъ себѣ, что ты здѣсь, и подошелъ къ окну удостовѣриться: твой-ли голосъ слышится въ саду?-- Да, докторъ, теперь-то -- хорошо, а не мало поскучали мы здѣсь сиротами! Ну, да впрочемъ, "кто старое помянетъ -- тому глазъ вонъ".-- Пойдемъ-ка къ матери. И Николай Михайловичъ тоже вернулся?
-- Нѣтъ еще -- его товарищъ живетъ гдѣ-то очень далеко отсюда, кажется, на Пескахъ. Все-таки, я думаю, и онъ скоро будетъ... Да вотъ кто-то подъѣхалъ... Не онъ-ли?-- И Лиза бросилась къ калиткѣ.
-- Онъ и есть! закричала она издали пріостановившемуся отцу.
-- Тащи его сюда, успѣете еще наговориться, а теперь чай стынетъ.-- Молодые люди поспѣшили на зовъ.
-- Что долго ѣздили, батюшка? спрашивала Болеславича Анна Александровна.
-- Развѣ особенно долго?-- Мнѣ вѣдь пришлось сдѣлать порядочный конецъ, да еще съ полчаса прождать прихода товарища.-- Не хотѣлось вернуться, но получивъ нужныхъ свѣденій.
-- Значитъ форму прошенія достали? интересовалась Лиза.
-- И даже прошеніе заготовилъ, вамъ остается только приложить свою руку и -- въ ходъ.
-- Спасибо! Значитъ, завтра-же можно будетъ начать хлопоты?
-- Конечно, если только не окажется дорожное утомленіе, промолвилъ Болеславичъ, принимая изъ рукъ Русовой стаканъ чаю.
-- Да къ чему-жъ такую горячку пороть? Непремѣнно завтра! Отдохни немного -- съ хлопотами еще успѣешь. А то все скоро: и свадьба и хлопоты! Ахъ, ты, огонь! усмѣхнулся отецъ. Лиза не успѣла еще сдѣлать никакого возраженія, какъ ея мать обратилась къ Болеславичу.
-- А вамъ, Николай Михайловичъ, слѣдовало-бы уши порядочно выдрать -- за вѣтрогонство.
-- Ему-то за что? заступился Русовъ.-- Нѣтъ, зятя моего не обижай!
-- Казнюсь, говорилъ Болеславичъ, догадавшійся по лицу Лизы и по топу Анны Александровны, что его укоряютъ въ забывчивости по извѣстному уже намъ дѣлу.
-- Казнюсь!-- торопился на встрѣчу и позабылъ!
-- Да что вы тутъ за белиберду несете? Въ чемъ дѣло? спрашивалъ Игнатій Семеновичъ.
-- А въ томъ, что Николай Михайловичъ, завертѣвшись передъ отъѣздомъ въ Варшаву, забылъ передать намъ новость, близко касающуюся всѣхъ насъ.