Фриче Владимир Максимович
Современный французский Ренессанс

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Современный французскій Ренессансъ.

   "Въ послѣднія пятнадцать лѣтъ властная потребность обновить не только литературу, но и духъ націи охватила молодыя поколѣнія Франціи" -- замѣчаетъ лѣтописецъ новѣйшей французской литературы Флоріанъ-Парментье (Histoire contemporaine des lettres franèaises).
   Въ самомъ дѣлѣ: ни одно слово не повторяется такъ часто на страницахъ умственной жизни Франціи въ первое десятилѣтіе XX в., какъ именно слово "Возрожденіе". Можно безъ преувеличенія сказать, что идейное и литературное развитіе современной Франціи протекаетъ почти всецѣло подъ знакомъ "Ренессанса".
   Одни писатели и идеологи ратуютъ за "возрожденіе кельтизма" (renaissance celtique), другіе -- за "возрожденіе классицизма" (renaissance classique), третьи -- за "возрожденіе готики" (renaissance gothique), четвертые -- за "возрожденіе романтизма" (renaissance romantique), пятые -- за "возрожденіе католицизма" (renaissance catholique) и т. д. То и дѣло появляются манифесты о томъ или иномъ "Возрожденіи" (напр. манифестъ Шарля Мориса: L'autre Renaissance), и подъ тѣмъ же заглавіемъ выходитъ множество журналовъ и обозрѣній (La Renaissance franèaise, La Renaissance contemporaine и др.).
   Очевидно, въ настроеніи широкихъ слоевъ французской интеллигенціи намѣтился серьезный переломъ. Хотя въ настоящее время еще трудно подвести итогъ этому хаотическому движенію мысли и выявить его доподлинный внутренній смыслъ, нѣкоторыя основныя его идеи поддаются учету уже теперь. Мы остановимся здѣсь на тѣхъ трехъ теченіяхъ, которыя, будучи наиболѣе яркими и показательными, позволяютъ вмѣстѣ съ тѣмъ лучше выявить сущность современнаго французскаго Возрожденія, а именно на Ренессансѣ кельтскомъ, классическомъ и католическомъ.

-----

   "Франція -- восклицаетъ поэтъ Э. Шюрэ (Schuré) -- снова стремится познать свою сущность и заново формулировать эту свою сущность. Желая понять свою миссію, она обращается къ своему первоисточнику".
   Этимъ "первоисточникомъ" является по мнѣнію Шюрэ "кельтская идея" (l'idée celtique),
   Изъ "хаотическаго броженія" современности все отчетливѣе вырисовывается новый идеалъ, ни "классическій", ни "романтическій", идеалъ, одинаково далекій и отъ "узкаго шовинизма" и отъ "расплывчатаго космополитизма", которымъ "слишкомъ долго баюкала себя" французская интеллигенція.
   Этотъ идеалъ -- возрожденіе кельтизма.
   Сторонники этой идеи хотятъ обновить родную культуру и литературу духомъ кельтской расы, лежащимъ въ основѣ французскаго національнаго характера и лишь временно стертымъ другими наслоеніями.
   Это теченіе уже установило свою генеалогію.
   Своими отдаленными предшественниками оно считаетъ Шатобріана, автора "Мучениковъ", творца вѣщей дѣвы Велледы, и въ особенности маркиза де-ла-Вилльмаркэ, издавшаго въ 1839 г. сборникъ бретонскихъ народныхъ пѣсенъ "Barzaz-Breiz", вдохновившихъ Ренана къ извѣстной его статьи "Поэзія кельтовъ" (Poésie des races celtiques 1854). Правда, критика потомъ неопровержимо доказала, что маркизъ Вилльмаркэ издалъ не подлинные gwerz и soniou, а собственныя стихотворенія -- поддѣлки подъ бретонскую народную поэзію, но за нимъ навсегда осталось почетное званіе піонера кельтскаго возрожденія, воскресившаго первымъ душу кельтской расы.
   Работы фольклористовъ (Luzel, Gaidoz, d'Arbois-Iuboinville) и историковъ (lullian: Histoire des Gaulois) позволили затѣмъ французской интеллигенціи ближе познакомиться съ бытомъ, поэзіей и вѣрованіями предковъ французской націи.
   Въ настоящее время идея кельтскаго Ренессанса имѣетъ не мало адептовъ и породила цѣлое литературное теченіе. Въ 1909 г. пропагандировалъ ее въ рядѣ лекцій Р. Пеллетье, авторъ сборника "Пѣсни войны" (Chants de querre), а два года спустя почти одновременно возникли: журналъ "Кельтское Знамя" (L'étendard celtique) и "Кельто-французская Лига" (Ligue celtique franèaise); журналъ (переименованный потомъ въ Revue des Nations) и лига одинаково стремятся укрѣпить чувство "расовой гордости", не уничтоженное "ни римскимъ завоеваніемъ, ни дѣятельностью гуманистовъ", выдвигая вмѣстѣ съ тѣмъ въ области творчества, какъ источникъ вдохновенія, пѣсни бардовъ и философію друидовъ, символику среднихъ вѣковъ и легенды р Кругломъ столѣ.
   "Кельтская идея" легла въ основу и "французскаго имперіализма", главнымъ теоретикомъ котораго нынѣ является Ж. Ребуль, издавшій въ прошломъ году книгу "Французскій имперіализмъ. Подъ кельтскимъ дубомъ" (L'imperialisme franèaise. Sous la chêne celtique), составленную изъ статей, ранѣе печатавшихся въ журналѣ La Renaissance contemporaine. Исходя, какъ и члены Лиги, изъ убѣжденія въ "кельтской", а не "латинской" сущности французской націи, Ребуль вмѣстѣ съ тѣмъ вѣритъ въ превосходство кельтской (т. е. Французской) расы, призванной завоевать весь міръ,-- не оружіемъ, правда, а своими идеями, своими духовными цѣнностями.
   Однимъ изъ наиболѣе яркихъ теоретиковъ и поэтовъ "кельтскаго Ренессанса" является, безъ сомнѣнія, вышецитированный Э. Шюрэ.
   Въ статьѣ "Пробужденіе кельтской души" (Le Reveil de l'âme celtique) онъ подчеркиваетъ характерныя черты въ духовной физіономіи кельтской расы, которыя и дѣлаютъ въ его глазахъ столь цѣнной забытую кельтскую традицію.
   Кельты были прежде всего расой воинственной. Они были страхомъ для античнаго міра. "Опьяненные своей силой, эти варвары ничего не боялись. Они шли противъ объятаго бурей океана, отвѣчали на молніи тѣмъ, что пускали стрѣлы въ тучи, и заявили Александру Великому, что испугались бы только одного, а именно, если бы небосводъ обрушился на ихъ головы."
   Лучшимъ воплощеніемъ кельтской расы былъ Верцингеториксъ, объединившій всѣ галльскія племена для борьбы противъ Цезаря, безукоризненный герой и вождь, воскликнувшій: "Я сдѣлаю такъ, чтобы вся Галлія имѣла одну только волю и тогда не устоитъ передъ ней и вся вселенная".
   Кельты были не только воинами, но и идеалистами. Имъ были доступны самыя высокія представленія о дружбѣ и любви. Изъ обычая побратимства, связывавшаго двухъ витязей клятвой вѣрности до гроба, выросъ (по мнѣнію Шюрэ) институтъ рыцарства, а исключительное положеніе, которое у нихъ занимали женщины, вѣдующія, Велледы, подготовило почву для одухотворенной половой любви. Идеализмъ кельтовъ сказывался и въ ихъ религіозности. Они вѣрили въ вѣчное существованіе души. Въ ихъ религіи отражалось ихъ мужество и ихъ индивидуализмъ наравнѣ съ чувствомъ преданности родинѣ {Религію друидовъ Шюрэ излагаетъ на основаніи Пиктэ: Les Mystères des Bardes (перевода Cuprinach Breids Inis Prydain), хотя кельтологи и считаютъ этотъ трудъ измышленіемъ богослововъ XVII в.}.
   Основныя мысли своей статьи "Пробужденіе кельтской души" Шюрэ облекъ въ художественные образы въ вышедшей въ нынѣшнемъ году драмѣ "Друидесса" (Druidesse).
   Дѣйствіе происходитъ въ эпоху императора Веспасіана, когда галлы дѣлали послѣднюю попытку сбросить съ себя иго Рима, иго "римской волчицы". Потомокъ Верцингеторикса, Кельтиль--идеальное воплощеніе своей расы, имя которой онъ и носитъ. Онъ связанъ возвышенной дружбой съ своимъ побратимомъ Кинвалемъ и любитъ чистою любовью жрицу Велледу. Онъ вмѣстѣ съ тѣмъ натура глубоко религіозная. Ему хочется заглянуть въ "безбрежную область потусторонняго міра", разгадать "великую тайну душъ и боговъ".
   Подобно своему предку Верцингеториксу, Кельтиль объединяетъ всѣ племена Галліи для національнаго подвига. Онъ становится во главѣ ихъ, какъ ихъ Бреннъ (Brennus), какъ ихъ государь. Для спасенія и обновленія родины мало, однако, по его мнѣнію одного Бренна, одного государя, для этого нужно еще и "солнце всемогущаго бога, чьи лучи проникнутъ во всѣ сердца и освѣтятъ своимъ сіяньемъ берега Галліи, теряющіеся въ океанѣ".
   На вопросъ Кельтиля объ этомъ божествѣ его подруга, его вдохновительница Велледа разсказываетъ ему сонъ. Ей привидѣлся витязь въ шлемѣ и съ мечомъ въ рукѣ и голосъ его говорилъ: "Римъ будетъ побѣжденъ, если на землѣ воплотится нѣкій Богъ и возстанетъ изъ мертвыхъ". Когда вождь и жрица обмѣниваются первымъ поцѣлуемъ, видѣніе Велледы объ архангелѣ Михаилѣ становится неожиданно явью. "Жрица кельтовъ потеряла свой вѣнецъ!"-- вѣщаетъ ангелъ. "Старые боги уходятъ, на землю сошелъ новый Богъ. Онъ и будетъ царемъ надъ Галліей и надъ міромъ".
   Какъ ни чиста любовь героевъ, совершеннаго мужчины (воина-идеалиста) и совершенной женщины (вдохновительницы и жрицы), она нуждается въ искупленіи. И вотъ "подъ сѣнью дуба" въ священной рощѣ появляется тѣнь прародителя кельтовъ Ха-Гадарна. "Боги Атлантиды (мифической родины кельтовъ) уступаютъ мѣсто Богу болѣе могущественному--говоритъ онъ. Если души Кельтиля и Велледы сольются до смерти въ пламени огня, то Онъ придетъ въ ореолѣ свѣта и изъ пепла косматой Галліи родится Галлія обновленная".
   Повинуясь голосу предка, голосу совѣсти, вождь и его вдохновительница сжигаютъ себя вмѣстѣ съ священной рощей. "Когда дымъ разсѣивается, видны сгорѣвшія и почернѣвшія деревья. Храмъ бога солнца Белена представляетъ груду развалинъ, образующихъ, нѣчто въ родѣ скалы. Изъ-за нея показывается сіяющій золотой дискъ, а на этомъ фонѣ отчетливо вырисовывается фигура воскресшаго Христа, раскрывающаго свои объятія всему міру. По лѣвую сторону на колѣняхъ стоитъ Велледа, простирая руки въ позѣ молящейся Магдалины, порывающейся коснуться Учителя. Нѣсколько ниже стоитъ неподвижно Кельтиль, поднявъ мечъ для защиты Христа".
   На сценѣ появляется верховный жрецъ Катморъ. Онъ имѣетъ видъ старца, "словно послѣ пожара рощи прошли многіе годы". Это уже не языческій друидъ, а скорѣе христіанскій первосвященникъ.
   На вопросъ римскаго проконсула, что это за невѣдомый Богъ, старикъ, прозрѣвая будущее, говоритъ:
   
   Tu vois ici le Dieu de la Gaule future
   Il brise le tombeau, puisqu'il est la lumière
   Celtic et Velleda, marchant sous sa bannière
   Le briseront de leur amour.
   
   (Ты видишь передъ собой Бога грядущей Галліи. Онъ разбиваетъ оковы могилы, ибо Онъ есть -- свѣтъ. Идя подъ его знаменемъ, его освободятъ отъ смерти своей любовью Кельтиль и Велледа).
   Какъ видно: "кельтская идея" тѣсно связана съ представленіемъ о Франціи, объединенной "единымъ Бренномъ" и обновленной христіанской церковью.

-----

   Если одни идеологи и писатели стремятся возродить "литературу и духъ націи" кельтской идеей, то другіе хотятъ влить въ нихъ живую жизнь возрожденіемъ "латинской" традиціи.
   Такъ возникъ "Ренессансъ классическій".
   Если сторонники выше охарактеризованнаго теченія вдохновляются поэзіей бардовъ и философіей друидовъ., то теоретики послѣдняго исповѣдуютъ возвращеніе къ эстетическимъ идеаламъ XVII в., къ традиціямъ "золотого вѣка" французской литературы.
   Родоначальникомъ неоклассицизма былъ Ж. Мореасъ, основавшій такъ называемую "романскую школу". "Мой инстинктъ подсказалъ мнѣ, что необходимо вернуться къ истинному классицизму и къ истинной античности",-- признается онъ въ одномъ мѣстѣ. И вотъ въ "самый разгаръ торжества символизма" Мореасъ бросилъ лозунгъ: назадъ къ классицизму. Въ строго классическомъ духѣ выдержаны его "Стансы" (Stances) и его трагедія "Ифигенія" (Iphigénie). "Нынѣ я съ удовлетвореніемъ констатирую -- говорилъ Мореасъ незадолго до смерти -- что всѣ возвращаются къ античному идеалу".
   Начиная съ 1903 г., когда Луи Бертранъ написалъ свое предисловіе къ сборнику стиховъ Гаскэ Chants séculaires, въ самомъ дѣлѣ заговорили на всѣхъ перекресткахъ литературы о "классическомъ Ренессансѣ".
   Самымъ горячимъ пропагандистомъ этой идеи является Шарль Морра (Maurras). "Классическій Ренессансъ" представляется ему "самой плодотворной литературной революціей, имѣвшей мѣсто во Франціи послѣ 1830 г.", послѣ выступленія романтиковъ.
   Исповѣдуемый нынѣ значительной частью французской интеллигенціи возвратъ къ традиціямъ "золотого вѣка" представляетъ отнюдь не отвлеченно-литературную программу.-- Это не только спеціально-эстетическое credo. Подобно тому, какъ критикъ Брюннетьеръ не только прославлялъ литературу XVII в., но и ратовалъ за общественно-политическій укладъ, породившій эту литературу, такъ и новѣйшіе сторонники "классическаго Ренессанса" придерживаются опредѣленнаго общественнаго и политическаго идеала. III. Морра прежде всего націоналистъ.
   Ученикъ Мориса Барреса, того изъ писателей старшаго поколѣнія, который особенно рѣшительно противополагалъ "расплывчатому космополитизму" третьей республики идею національной культуры, Морра воспитался на его романахъ о "національной энергіи" l'énergie nationale. Сторонникъ административной и всяческой, децентрализаціи (Idée de la décentralisation), онъ отдаетъ и въ области творчества предпочтеніе передъ космополитической столичной литературой литературѣ провинціальной, мѣстной, лучше и ярче отражающей національную самобытность. Націоналистъ въ политическомъ значеніи этого слова, онъ въ сферѣ литературы -- сторонникъ "режіонализма" (régionalisme).
   Преклоненіе передъ классической поэзіей сочетается у Морра съ явно-отрицательнымъ отношеніемъ къ демократіи. Въ своей книгѣ L'avenir de l'intelligence онъ настаиваетъ на необходимости укрѣпить всѣми силами основы классическаго образованія и латинской культуры, какъ лучшее, по его мнѣнію, средство покончить съ демократическимъ духомъ, питающимъ современныя учрежденія Франціи.
   Противникъ демократіи и ея эгалитарныхъ тенденцій, Морра въ то же время страстный поборникъ идеи возрожденія монархіи (Enquête sur la monarchie). Реставрація классическаго искусства тѣсно переплетается у него съ реставраціей королевской власти. Ратуя за возстановленіе не только эстетическаго, но и политическаго идеала XVII в., онъ, естественно, борется и за возстановленіе авторитета церкви. Въ его глазахъ религія не имѣетъ, впрочемъ, самостоятельнаго значенія, а является лишь средствомъ закрѣпить и освятить монархическій режимъ. Какъ выразился одинъ изъ его оппонентовъ: Богъ для него только le premier gendarme de la monarchie.
   Всѣ эти три принципа -- классицизмъ, монархизмъ и католицизмъ -- составляютъ органически-неразрывныя части міровоззрѣнія Moppà, которое онъ и отстаиваетъ и пропагандируетъ съ большимъ жаромъ въ боевомъ журналѣ своей партіи L'action franèaise.
   "Его крупный писательскій талантъ и его убѣдительное краснорѣчіе вербуютъ ему съ каждымъ днемъ все новыхъ сторонниковъ среди учащейся молодежи" -- говоритъ Флоріанъ Парментье, которому нѣтъ основанія не вѣрить. Впрочемъ, о его значительномъ вліяніи на извѣстные слои французской интеллигенціи свидѣтельствуетъ и его принципіальный противникъ Фла (Flat: Figures et questions de ce temps).
   Виноватъ ли въ томъ его талантъ, или проповѣдуемыя имъ идеи сами по себѣ такъ притягательны для молодежи, какъ бы тамъ ни было -- число его сторонниковъ растетъ неудержимо.
   Рядомъ съ Action franèaise стоитъ нынѣ другой вліятельный журналъ Revue critique des idées et des livres, также посвященный защитѣ классицизма и монархизма.
   Хотя апологеты "кельтской идеи" и теоретики "классическаго Ренессанса" и расходятся въ вопросѣ о томъ, какъ обновить "литературу и духъ націи", въ вопросахъ практическаго строительства они соратники.
   Обѣ группы одинаково и единодушно связываютъ возрожденіе Франціи съ возстановленіемъ монархическаго и католическаго принципа.

-----

   Третье теченіе, весьма характерное для современной умственной жизни Франціи, можетъ быть названо "возрожденіемъ католицизма".
   Въ противоположность натурализму, новѣйшая французская поэзія проникнута идеалистическимъ и религіознымъ духомъ. "Однимъ изъ тѣхъ рѣзкихъ скачковъ, которые у насъ такъ обычны,-- замѣчаетъ Э. Шюрэ, перешли мы отъ полюса матеріализма къ полюсу идеализма".
   Убѣдительной иллюстраціей къ этимъ словамъ могутъ служить прежде всего многочисленныя новыя литературныя школы, возникшія въ послѣдніе годы во Франціи. Такова, напр., школа неоромантиковъ, сорганизовавшаяся послѣ 1905 г., т. е. послѣ того, какъ Альберъ Жуссенъ предпослалъ своимъ стихамъ "Пѣсни зари" (Les Chants de l'Aurore) манифестъ, излагавшій основные принципы романтическаго Ренессанса. Нео-романтизмъ ставитъ, по словамъ Жуссена, своей задачей выявить "глубочайшія чувства и моральныя устремленія человѣка", онъ хочетъ заставить его "жить высшей жизнью", раскрывая передъ нимъ "міръ грезъ и вѣчныхъ истинъ". Ставя себѣ цѣли моральныя, неоромантизмъ вмѣстѣ съ тѣмъ религіозенъ. Самъ Жуссенъ установилъ эту связь въ книгѣ "Романтизмъ и религія" (Romantisme et Religion).
   О распространенности этого умонастроенія свидѣтельствуетъ краснорѣчиво тотъ фактъ, что за послѣдніе годы появились и антологіи романтическихъ произведеній (напр., изданная въ 1910 г. Гэньонъ Antologie neoromantique), и спеціальныя обозрѣнія, посвященныя пропагандѣ неоромантизма (Revue Neo-Romantique, La Renaissance romantique).
   Такимъ же идеалистическимъ и религіознымъ духомъ проникнута и школа "спиритуалистическая" (école spirituelle), насчитывающая много послѣдователей, въ томъ числѣ много писательницъ и поэтессъ. Спиритуалисты борются противъ вторженія въ литературу грубаго матеріализма и эпикуреизма и ставятъ мораль выше эстетики. Религіозно-нравственное возрожденіе человѣческой души -- такова основная тема ихъ творчества, особенно ярко выраженная въ романѣ главы школы Шарля де-Помэроля: Ascension.
   Наряду съ "неоромантизмомъ" и "спиритуализмомъ" слѣдуетъ указать на "школу эзотерическую" (esoterique), насквозь проникнутую мистицизмомъ. Корни этого движенія восходятъ еще къ концу прошлаго столѣтія. Родоначальникомъ его былъ уже упомянутый нами Э. Шюрэ. Изданная имъ въ 80 г. книга объ эзотерической сторонѣ религій (Les grands initiées) вызвала въ свое время большой шумъ, и онъ поспѣшилъ иллюстрировать свои тезисы собраніемъ мистическихъ стиховъ (La vie mystique). Терминъ "эзотерическая поэзія" былъ введенъ въ 90 г. Викторомъ-Эмилемъ Мишлэ, авторомъ статьи "Эзотеризмъ въ искусствѣ" (L'esoterisme dans l'ars) и мистическихъ стихотвореній (L'espoir merveilleux).
   Нынѣ "эзотеризмъ" пользуется огромнымъ спросомъ со стороны французской интеллигенціи. Каждый годъ появляются новые журналы, посвященные тайнамъ религіи и оккультнымъ наукамъ. Таковы: Les entretiens idéalistes (1906), Le temps présent (1907), L'Hexagramme (1907), Le Theosophe (1909); La Gnose (1910), Hermes (1911), Le Graal (1912) и др. Понадобилась бы цѣлая страница, если бы мы захотѣли перечислить всѣ эти изданія.
   Виднымъ представителемъ эзотеризма въ поэзіи является А. Жунэ, авторъ сборниковъ стихотвореній "Святая звѣзда" (L'étoile sainte), "Черныя лиліи" (Lys noirs), "Судная книга" (Livre du jugement).
   Вотъ для примѣра одного изъ его мистическихъ стихотвореній:
   "По ночамъ, весь трепеща, простираю я къ спокойному небу священную чашу, чтобы ее наполнить его жизнью, и твои кристальныя слезы, о экстатическій эмпирей, медленно стекаются въ безсмертный кубокъ. Не умирая, испиваю я чашу свѣта, и тогда въ безбрежномъ пылающемъ небѣ грохочутъ видѣнія и ужасы божьи, и душа моя торжествуетъ въ своей изначальной славѣ. Идеальная любовь, Царь чистыхъ духовъ, ты раскрываешь передо мною мистическую истину, и я слышу, какъ небеса поютъ свою, словами невыразимую, пѣсню, которая никогда не кончится и которой они ни у кого не научились"...
   
   Idéal amour, Roi des candides esprits,
   Tu viens me dévoiler la vérité mystique
   J'entends les cieux chanter l'innéfable cantique
   Qui ne doit pas finir et qu'ils n'ont pas appris.
   
   Въ высшей степени знаменательнымъ свидѣтельствомъ о ростѣ въ средѣ французской интеллигенціи религіознаго настроенія служатъ все учащающіеся случаи перехода писателей и поэтовъ въ лоно католической церкви. Правда, и это явленіе восходитъ къ концу XIX в., но оно не только не исчезло, а, напротивъ, усилилось въ началѣ XX ст. Вслѣдъ за М. Барресомъ, апостоломъ націонализма, и Буржэ, апологетомъ стараго порядка, объявили себя приверженцами матери-церкви Ш. Морисъ, авторъ манифеста L'autre Renaissance, Фрэнсисъ Канаръ, членъ школы "спиритуалистовъ" и издатель "эзотерическаго" журнала "Современность" (La Temps présent), Оливье Уркадъ, основавшій въ 1912 г.-- Идеалистическій Театръ (Theatre idéaliste), гдѣ ставятся преимущественно пьесы мистическія и мистеріи, членъ Кельто-Французской лиги и др.
   Какъ видно: къ какому бы изъ развѣтвленій идеализма ни принадлежалъ поэтъ или писатель, "спиритуалистъ" ли онъ или "націоналистъ", онъ въ концѣ концовъ приходитъ неизбѣжно къ католицизму. Нынѣ всѣ пути ведутъ "идеалистическую" интеллигенцію въ Римъ.
   Объявилъ себя правовѣрнымъ католикомъ и такой видный поэтъ какъ Фрэнсисъ Жаммъ (Jammes).
   Его поэзія была, впрочемъ, всегда проникнута [благоговѣйнымъ смиреніемъ передъ жизнью и божествомъ. Она всегда звучала,-- пользуемся однимъ изъ его излюбленныхъ выраженій -- comme une louange de Dieu (какъ хвала Богу). Вдохновеніе поэта было заключено въ предѣлы утренняго и вечерняго звона, Angelus. (De 1'Angelus de l'Aube à l'Angelus du soir). Поэтъ полей и нивъ, смиренныхъ земледѣльцевъ и виноградарей, своего рода Миллэ новѣйшей французской лирики, Жаммъ противопоставилъ георгинамъ язычника Вергилія свои "христіанскія георгики" (Les georgiques chrétiennes).
   Свое наиболѣе художественное выраженіе получило это религіозное настроеніе въ сборникѣ "Просвѣты въ небо" (Clairières dans le ciel), послѣ "Sagesse" и "Liturgies intimes" Верлена наиболѣе яркій образчикъ религіозной лирики въ новѣйшей французской литературѣ. Это рядъ горячихъ молитвъ, вѣнокъ стиховъ, дышащихъ тоской по далекимъ небесамъ.
   
   On voit quand vient l'automne au fils télégraphiques
   Des longues lignes l'hirondelles grelotter
   Même sans l'avoir vu les plus toutes petites
   Aspirent au ciel chaud et sans tache d'Afrique.
   Sans l'avoir vu, dis-je. C'ést comme nous
   Qui desirons le ciel dans notre inquiétude.
   
   (Когда подходитъ осень, на проволокахъ телеграфа, сидя длинными рядами, дрожатъ отъ стужи ласточки. Даже самыя маленькія изъ нихъ, никогда не видавшія теплаго безоблачнаго неба Африки, тоскуютъ о немъ. Даже тѣ, которыя никогда его не видѣли! Такъ среди треволненій жизни жаждетъ душа наша небесъ.)
   Съ тѣхъ поръ, какъ Фр. Жаммъ объявилъ себя правовѣрнымъ католикомъ, популярность его еще возрасла среди широкихъ слоевъ французской интеллигенціи.
   Объявилъ себя вѣрнымъ сыномъ церкви и Поль Клодель.
   Драмы Клоделя, перегруженныя символикой и глубокомысліемъ, точно вышедшія изъ подъ пера какого-нибудь схоласта,-- провозглашены французскими идеалистами въ своемъ родѣ евангеліемъ. Написанныя стилемъ, среднимъ между свободнымъ стихомъ и ритмической прозой, онѣ отводятъ, какъ нѣкогда классическая трагедія мѣсто главнымъ образомъ королямъ и принцессамъ, не толпѣ, а вождямъ. Подвергая критикѣ устои буржуазно-демократической культуры, онѣ проповѣдуютъ покорность небеснымъ и земнымъ богамъ.
   Католическій Ренессансъ получилъ свое наиболѣе яркое выраженіе именно въ творчествѣ Клоделя, автора мистеріи Annanciotion faite"à Marie. О политической тенденціи его произведеній даетъ наглядное представленіе вторая редакція его драмы La Ville (Городъ).
   Изображена здѣсь гибель "буржуазнаго" Парижа и зарожденіе на его развалинахъ новаго общественнаго строя.
   Нѣсколько отрывковъ изъ третьяго дѣйствія, посвященнаго процессу обновленія и возрожденія Франціи, пусть познакомятъ со взглядами автора.
   Тирсей. Въ эти годы исканій и волненій мы поняли, что священный принципъ Управленія долженъ быть изъятъ изъ подъ контроля этихъ перемѣнчивыхъ (т. е., конечно, демократіи). Ища, куда бы схоронить его, мы не нашли другого болѣе надежнаго убѣжища, какъ сердце человѣка, который станетъ превыше всѣхъ людей, Единымъ. Будь же ты, Иворъ, превыше насъ, нашимъ Государемъ.
   Жерэнъ. Привѣтствуемъ тебя, Иворъ.
   Всѣ. Привѣтъ.
   Иворъ. Пусть будетъ такъ. Если вамъ угодно, я буду превыше васъ, вашимъ Господиномъ, но не какъ Господинъ надъ неодушевленной вещью, а какъ Господинъ надъ свободными людьми, который повелѣваетъ, просвѣщаетъ и судить съ нѣжной заботливостью и съ непреложнымъ авторитетомъ.
   Ивору неясно только одно: каково назначеніе Государя? Не въ томъ оно, конечно, чтобы доставить народу матеріальное довольство и матеріальную обезпеченность. Ибо "Единый надъ всѣми, долженъ быть не "пастухомъ травоядныхъ животныхъ", а "учителемъ-вождемъ людей".
   Тирсей. Быть можетъ, личность Государя -- самоцѣль!
   Иворъ. Никоимъ образомъ. Государь тоже лишь исполняетъ извѣстную функцію. Ни одинъ человѣкъ, равно какъ ни одна созданная вещь не содержитъ въ себѣ конечной цѣли. А если такъ, какъ могло бы общество, будучи только средствомъ, явить ее?
   Отвѣтъ на волнующіе его вопросы приноситъ съ собою его отецъ, бывшій поэтъ Кёвръ (Coeuvre). Онъ появляется на сценѣ въ облаченіи эпископа и со свитой изъ духовенства.
   На просьбу Ивора: "научи меня, какъ создать новое общество", священникъ-мудрецъ отвѣчаетъ изложеніемъ старой теоріи объ обществѣ -- организмѣ, которую еще Бональдъ противополагалъ доктринерамъ революціонной демократіи, сторонникамъ естественнаго права и общественнаго договора. Отдѣльныя части соціальнаго организма должны быть соподчинены королю, "самому священному среди людей явленію" (la chose sacrée qui est entre tous les hommes), какъ всѣ члены и функціи тѣла подчинены "сердцу". Но сколько бы Иворъ ни пытался обновить общество, оно будетъ построено на пескѣ, если не будетъ одухотворено и спаяно религіозной связью, авторитетомъ церкви.
   Ибо людское общество только "градъ божій" на землѣ.
   И провозглашенный "Единымъ надъ всѣми" Иворъ спѣшитъ присягнуть, какъ верховному принципу, Богу и церкви.
   Кёвръ. Готовъ ли ты вѣровать въ Церковь, которая есть воплотившееся Слово?
   Ивор. Да.
   Кёвръ. И въ Бога?
   Иворъ. Вѣрую!
   Кёвръ (ко всѣмъ). А вы?
   Тирсей. Мы будемъ вѣрить, о вождь, какъ ты прикажешь.
   Кёвръ. О Боже! Прими же благосклонно этихъ жертвоприносителей. Ибо свершили они дѣло тебѣ угодное. Они убили звѣря, возсѣдавшаго между холмами, городъ Эноха, Гидру Кишащую, Городъ, изрыгающій дымъ.
   Такъ на развалинахъ стараго Парижа зарождается Франція обновленная -- монархическая и католическая.

-----

   Таково идейное содержаніе современнаго французскаго Ренессанса.
   Какъ видно, оно прямо противоположно идеологіи оффиціальной Франціи.
   "Расплывчатому космополитизму" стоящей у власти радикальной партіи противополагается идея національнаго самосознанія (кельтскій Ренессансъ), ея республиканскому credo -- культъ Единаго, культъ монархіи (классическій Ренессансъ), наконецъ, ея антиклерикальной политикѣ -- идея господства церкви (католическій Ренесансъ).
   Получается такое впечатлѣніе, будто мы находимся въ началѣ не XX, а XIX вѣка.
   Ибо то, что идеалистическая интеллигенція называетъ громкимъ именемъ "Ренессансъ", не есть ли оно просто на-просто Реставрація далекаго прошлаго?
   Какъ бы тамъ ни было, для сторонниковъ изложенныхъ идей эти послѣднія не только темы для литературныхъ произведеній, для кабинетнаго творчества.
   Поколѣніе пассивистовъ, эстетовъ и скептиковъ, недавно еще стоявшее на авансценѣ французской жизни, смѣнилось теперь поколѣніемъ, явно настроеннымъ активно, проникнутымъ жаждой дѣятельности.
   "Мы перепіли отъ фаталистической инертности къ культу воли!" -- восклицаетъ Э. Шюрэ.
   "Кельтская идея -- не только доктрина, она стимулъ (matrice) къ благородной активности" -- замѣчаетъ въ свою очередь Ж. Ребуль.
   "Единство сознанія нужно намъ для того, чтобы мыслить?-- конечно, но и для того, чтобы дѣйствовать" -- разсуждаетъ Ш. Морра.
   И такихъ афоризмовъ можно было бы привести множество.
   Они -- свидѣтельство, что значительные слои французской интеллигенціи, именно тѣ, которые порвали съ оффиціальной идеологіей радикальнаго мѣщанства во имя національнаго, монархическаго и католическаго возрожденія Франціи, не отвлеченные идеологи, а боевые батальоны, готовые лечь костьми за свои идейныя построенія.
   Есть полное основаніе предполагать, что они используютъ всѣ возможности и всѣ неожиданности, которыми такъ богатъ переживаемый нынѣ моментъ, чтобы осуществить на практикѣ то, что они называютъ Ренессансомъ, но что было бы правильнѣе назвать Реставраціей уже когда то существовавшаго въ дѣйствительности идеала.

Б. Фриче.

"Современникъ", No 4, 1915

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru