Фовицкий Алексей Леонидович
Смерть поэта

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Русское зарубежье о Есенине: В 2 т. Т. 2: Эссе, очерки, рецензии, статьи
   М.: Инкон, 1993.
   

АЛ. ФОВИЦКИЙ

СМЕРТЬ ПОЭТА

(Памяти Сергея Есенина)

Стеля стихов злаченые рогожи,
Мне хочется вам нежное сказать...
С. Есенин

Милый, милый смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
С. Есенин

   Сложно скорбное чувство, вызываемое этой преждевременной утратой...
   Печальна судьба самого поэта, душой от полей и лесов, певца и "смиренной" и "буйственной" Руси, двух ее стихий, поглощенного пучиной взбаламученной жизни...
   Печальна ранняя гибель его музы, отразившей это мятежно-нежное сердце в созвучьях совсем особых, требующих изучения, словесных форм его поэзии.
   Поэзии такой насыщенно образной...
   
   Изба-старуха челюстью порога
   Жует пахучий мякиш тишины.
   
   Поэзии то принимающий вид чудовищный, дерзостно-выспренный и крикливый:
   
   Языком вылижу на иконах
   Лики мучеников и святых.
   
   То нежнейшей и интимнейшей, как первые злаченые оттенки зари, как дуновенья -- поцелуи среднерусской ранней весны.
   В только что цитированной "Инонии" рядом с революцинными грозами, ясные и тихие пейзажи-акварели...
   
   В синих отражаясь затонах
   Далеких моих озер,
   Вижу нивы твои и хаты
   С золотыми шапками гор...
   
   А еще раньше -- совсем особая, есенинская певучесть -- ласковость -- ласковость, обнаженной грудью березы, шелестом ржи -- подсказанная...
   
   Опять я теплой грустью полон
   От овсяного ветерка,
   И на известку колоколен
   Невольно крестится рука.
   О Русь, малиновое поле,
   И синь, упавшая в реку
   Люблю до радости, до боли
   Твою озерную тоску...
   
   Любит он край "задумчивый и нежный", "кудрявый сумрак", "звон надломленной осоки", "грусть вечернюю", "сад в голубых накрапах", "купола церковных глав", любит даже тогда, когда скорбно восклицает к концу недолгих дней своих:
   
   Рассея моя, Рассея...
   Азиатская сторона!
   
   Он любит молитвы дымящейся крестьянской земле "о невозвратных и далеких", иногда ему хочется уйти "по утуманенной росе", "степной тропой к монастырям", измерить концы земли и "в счастье ближнего поверить" за синею далью родных лесов, но вновь он молится на копны и стога.
   В его стихах то буйствует, то дремлет Русь "в тоске своей веселой" и от этой деревенской Руси пахнет "мягкостью хлеба" и "укропом вялым", а мелкий утренний дождь здесь "молитвой ранней стучит по мутному стеклу".
   Но сложна русская стихия, впитавшая в себя и Разина и "смиренных иноков".
   И предчувствовавший грозы Есенин, этот "милый, милый, притворяющийся хулиганом", по определению гр. А. Толстого, талантливый юноша, уже нежит мечту кого-нибудь ("поэтически", конечно) зарезать "под осенний свист" или "в ночь, в голубой степи где-нибудь с кистенем стоять", когда "бродит черная жуть по холмам".
   Заглянем, однако, мимолетно в самую жизнь этого "последнего деревенского поэта", как называет себя Есенин.
   Белокурый крестьянский мальчик с голубыми глазами... Деревенская глушь Рязанской губернии... "Озорство" задорного паренька смешано с запахом гарного масла...
   Да вот он сам расскажет:
   "Среди мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: "Ты у меня, дура, его не трожь. Он так будет крепче".
   Бабушка любила меня изо всей мочи, и нежности ее не было границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кудрявых волос. Но и масло мало помогало. Всегда я орал благим матом и даже теперь какое-то неприятное чувство имею к субботе.
   По воскресеньям меня всегда посылали к обедне, и, чтобы проверить, что я был за обедней, давали 4 копейки. Две копейки за просфору и две за выемку частей священнику. Я покупал просфору и вместо священника делал на ней перочинным ножом три знака, а на другие две копейки шел на кладбище играть с ребятами в свинчатку.
   Так протекало мое детство".
   С десяти лет он пишет стихи... К концу 1916 года, когда ему исполнилось 20, он уже "сознательный" поэт, по собственному признанию...
   Его обласкали Блок и Городецкий...
   Но вот вместе с развернувшейся в громадный ужас войной, революция охватывает своим дыханием и мчит из края в край, от Ледово-витого океана до Персии и Индии...
   Он становится "поэтическим бродягой" и, по его словам.... куда левее РКП".
   Из деревенского "озорника" вырастает стихийный русский бунтарь, готовый "выщипать бороду самому Богу", но конечно согласно русской традиции, во имя Бога нового забрезжившего, казалось ему, в революции. И в "Инонии" он кощунствует молясь.
   Далее в жизнь поэта врываются новые события. В пьянящей жажде узнать все о путях бытия он, деревенский, хотя уже и надевший, под аплодисменты цивилизации, лаковые ботинки и цилиндр, такое все чужое, делает опыт сближения с цивилизацией.
   Здесь его становящийся символом "неравный" брак со знаменитой танцовщицей Айседорой Дункан, односторонне беглое знакомство с Европой, а затем с многошумной, лязгающей железом и черствой Америкой... И тогда, по-видимому, поэтически пройдены последние, пути: революционные откровения "в грозе и буре" и острота недеревенских впечатлений...
   И скорбь крепнет в сердце...
   И вновь русский гусляр, со струнами, частью оборванными надрывно от чрезмерных порывов русской романтической души, снова хочет "уйти", как привыкли уходить русские люди "ото зла", начиная со "старца" Питирима до великого старика Льва.
   Трудно дается нам олимпийское спокойствие стража культуры--Гете.
   
   Брошу все. Отпущу себе бороду
   И бродягой пойду по Руси.
   
   Теперь ему не нужно лучшей удачи --
   
   Лишь забыться и слушать пургу
   Оттого, что без этих чудачеств
   Я прожить на земле не могу.
   
   И в самых своих последних стихотворениях, возвращаясь мечтой к хатам, где уже не ждет его старушка-мать "в шушуне", поэт, когда-то влюбленный в гоголевскую "Тройку" (так было и с Блоком) -- пишет о тройке своей, которой настало время остановиться, а седоку вылезать... Станцией глубокого разочарования в "планетарных" мечтаниях и надеждах назовем мы это стихотворение...
   Неизбежная проза жизни осилила и взглянула прямо в лицо...
   И тут главный ключ к довременной смерти поэта...
   К его не "смешному", как он думал, а трагическому "разладу".
   И вот одна мысль вплетается в чувство печали.
   Почему так часто и именно так трагически "переводились" богатыри поэзии "на святой Руси", старой и новой?..
   От Пушкина -- до Блока...
   От Лермонтова -- до Есенина...
   От широкого ли разлива русских рек, от ее ли безбрежных полей, от ее ли бродячей истории, оставившей след в разбросанных, как кочевья, приволжских селах, в наследиях ли еще большей шири, занесенной кровью Азии, так раскидист хмель русской поэтической мечты?
   Тесно его анархистской беспредельности полета.
   Еще славянофилы уверяли, что
   
   Русской правды идеал
   Не вместится в рамки узкие
   Юридических начал.
   
   А поэтический хмель раскидистее "правды" и уже, конечно, "юридические формы" русской жизни далеко не согревали и не согревают его роста...
   Да и кто согреет вечного странника-искателя?
   Впрочем, было бы неправильно укладывать скорбь Есенина в рамки... "трагических несовершенств", она, как его великого предтечи Лермонтова, гораздо шире, но только одета в зипуны и убрана полевыми цветами.
   Широкая печаль -- тоска Есенина о красоте сказочной лишь оттенена грустью деревенской и не об одной тяжко ступавшей победе города, а о большем.
   Книга "Москва кабацкая" и поэма "Пугачев" говорят об этом.
   За дикими взвизгами проституток, куда громче, чем в смягченных "Двенадцати" Блока, здесь вечная печаль.
   О мечте гибнущей, о красоте поруганной.
   И уже о бессилии "пропащего" выйти твердо к ясному...
   "Москва кабацкая" написана в 1924 году, когда "простыла этих дней кипятковая вязь", когда на стихах поэта отражается лишь "прежняя удаль забияки и сорванца", но с новыми ее устремлениями.
   Звучит здесь скорбь о том, что поэт "прослыл шарлатаном" и "скандалистом", говорится, что "проясниласьомуть в сердце мглистом" -- и на смену идет новая песнь о чистой, покорной любви, чуждой "кабаков", об "иконном и строгом" лике ясной, светлой...
   Не странно ли, что его вторая жена -- внучка Льва Толстого?
   
   Я на эти иконы плевал
   Чтил я грубость и крик в повесе...
   А теперь вдруг растут слова
   Самых нежных и кротких песен.
   
   Но тут же и ноты безнадежности...
   И мысль о довременной гибели на "вязовых", "извилинных" улицах милой сердцу поэта полуазиатской Москвы.
   
   Отговорила роща золотая...
   
   А хотелось бы тому, кто "в городской и горькой славе" думал "прожить пропащим", прильнуть к чарованью осенних кленов и лип.
   
   И под шум молодой лебеды
   Утонуть навсегда в неизвестность
   И мечтать по-мальчишески -- в дым.
   Но мечтать о другом, о новом,
   Непонятном земле и траве,
   Что не выразить сердцу словом
   И не знает назвать человек...
   
   Это уж не только печаль деревни о торжестве города... Это шире...
   Это по-лермонтовски.
   И как бы по-пушкински широко заканчивает Есенин свой сборник:
   
   Все мы, все мы в этом мире тленны,
   Тихо льется с кленов листьев медь.
   Будь же ты вовек благословенно,
   Что пришло процвесть и умереть...
   
   К нашей печали, однако, примиренья с бытием (не с бытом) сменялись в последние месяцы жизни поэта новыми скорбными вспышками, припадками нервной болезни, о которой он сам рассказал нам...
   О быте же, его трагических уродствах, символ которых -- веселый гармонист, лечащий спиртом тяжкую болезнь, о быте, смертельно ранившем поэта тяжелым разочарованием, он написал глубокие, проникновенные строки:
   
   Что-то всеми навеки утрачено
   Май мой синий! Июнь голубой!
   Не с того ль чадит мертвячиной
   Над пропащею этой гульбой.
   Что-то злое во взорах безумных,
   Непокорное в громких речах
   Жалко им тех дурашливых юных,
   Что сгубили свою жизнь сгоряча...
   
   "Сгоряча", по буйной безудержности русской, сжег свою жизнь и Сергей Есенин.
   Сам он признал это:
   
   Как мало пройдено дорог,
   Как много сделано ошибок.
   
   Но кто не простит ему его "веселые мути" такие, сравнительно, маленькие перед его громадным, задушевным, глубоким, в конце концов и в главном пробуждающем самые "нежнейшие" и красивейшие чувства, поэтическим талантом? Ведь он просил, чтобы "при последней минуте" --
   
   За все грехи мои тяжкие
   За неверие в благодать
   Положили меня в русской рубашке
   Под иконами умирать.
   
   1926
   

КОММЕНТАРИИ

   Алексей Леонидович Фовицкий, (псевд. Альфа, 1876--1931), литературный и общественный деятель. Сын Л. Е. Оболенского, редактора-издателя "Мысли" и "Русского богатства", много писавшего о Л. Н. Толстом и находившегося с ним в переписке. По сведениям, данным в некрологе (Руль. Берлин 18 авг. 1931), окончил историко-филологический факультет Московского университета. Во время революции редактировал "Вестник Временного Правительства". После захвата власти большевиками переехал в Омск, а затем в Иркутск и через Японию в 1921 г. приехал в Америку. А. Л. Фовицкий в 1925--1926 гг. сотрудничал в нью-йоркском журнале "Зарница", где опубликовал, в частности, отрывок из воспоминаний "У Л. Н. Толстого".
   По данным Ивана Окунцова (Окунцов И. Русская эмиграция в Северной и Южной Америке. Буэнос-Айрес. 1967) А.Л. Фовицкий преподавал в Русском народном университете в Нью-Йорке, который просуществовал с 1919 г. восемь лет, входил в состав правления Общества изучения русской эмиграции в Америке (в Нью-Йорке, открылось в 1924 г.), был председателем педагогического Общества Друзей Русской культуры. В начале 20-х годов был редактором нью-йоркской газеты "Утро" и одним из редакторов нью-йоркской газеты "Новое русское слово", и состоял сотрудником этой газеты до дня смерти.
   Автор книги о Московском Художественном театре, изданной в Нью-Йорке на английском языке.
   Очерк "Смерть поэта (Памяти Сергея Есенина)" опубликован в журнале "Зарница" (1926. N 8. С. 9--11).
   Текст и датировка по этой публикации.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru