Филарет
Беседа о нашем житии на небесех

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Беседа о нашем житии на небесех

(Напечатана в собраниях 1844 и 1848 гг.)

1833 год

В указ. в Чт. Общ. Люб. Дух. Пр. по неизвестной нам рукописи озаглавлено: Слово в день Успения Пресвятыя Богородицы в Успенском Соборе. Начало слова в рукописи читается так: "Нынешний праздник поставляет (нас?) на краю всего земного, в преддверии отверстого неба.

   Наше бо житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа, иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его. (Фил. 3:20--21).
   Как бы ни приятно кто жил на сей темной земле: однако никто, надеюсь, не станет спорить, что несравненно приятнее должно быть житие на светлых небесах, если туда кто может переселиться.
   Посему не достойна ли полного внимания нашего весть, которую слышим от Апостола о житии на небесах, что оно действительно есть, и даже что оно для нас не чуждо? "Житие наше на небесех есть".
   Небесный житель, который, видно, еще живя на земли обладал небесным житием, потому что все земное пренебрег и оставил, и потому что еще тогда силу небесной жизни проявлял в себе духовною прозорливостию, исцелениями, властию над преисподними силами, Преподобне Отче Сергие! Твоею молитвою и благословением споспешествуй нам возвести помышления и сердца наши к небесному житию, да не погрязнем в суете жития земнаго.
   Разуму земному странным показаться может Апостольское возвещение, что "житие наше на небесех есть". Он скажет: и птицы небесные не на небесах живут, хотя мы уступаем им преимущественно называться "небесными"; мы меньше птиц можем отделять себя от земли. Наша жизнь стоит на земле, как на основании; питается земною пищею; покрывается земною одеждою; укрывается в земном жилище. Как же можно сказать, что "житие наше на небесех есть"? Иное дело, если бы сказано было: житие наше на небесех будет. Но и сие кому известно? А то как возможно?
   Вы оправдаете меня, братия, в том, что я не соглашусь поправлять, или ослаблять слов Апостольских в угодность непонимающих. Я стою твердо в Апостольском уверении, что "житие наше на небесех есть". Чтобы сделать истину сию внятною и ощутительною, надлежит различить и сравнить жизнь временную и вечную, телесную и духовную.
   Если бы городского жителя, во время путешествия, в поле, или в деревне, спросили: где он живет? без сомнения, он не сказал бы: вот здесь на дороге, или вот здесь в сельской гостинице; но сказал бы, что живет в городе, где у него дом и семейство, хотя бы во время вопрошения и далеко был от города. И справедливо: ибо мы живем не там, где случайно странствуем, где ночуем в постоялом доме, но где имеем постоянное пребывание. Примените сие к Апостолу: и просто будет его необычайное по первому виду изречение. Святый Павел жизнь временную представлял только странствованием, землю -- не больше, как постоялым домом; как мысль странника упреждает его, и находится уже в доме, когда он еще на пути, так сердце Апостола, во время земного странствования, было уже там, идеже есть сокровище его, где Бог живет во свете, где Христос царствует во славе, где обители Святых и жизнь их истинная и вечная. Так он мыслил и чувствовал, такие мысли и чувствования предполагал и во всех Христианах, как участниках той же веры, как наследниках той же вечной жизни: и потому не о себе только, но вместе с собою и о всех нас уверительно сказал: "житие наше на небесех есть".
   Как жизнь временная есть едва приметное мгновение пред вечною: так жизнь телесная, или чувственная, едва заслуживает название жизни в сравнении с духовною. Святый Апостол, тогда как возвещает житие небесное, с горестию и негодованием отвергает преобладающую в некоторых людях жизнь телесную или чувственную. "Мнози бо ходят, ихже многажды глаголах вам, ныне же и плача глаголю, враги креста Христова, имже кончина погибель, имже бог чрево, и слава в студе их, иже земная мудрствуют" (Фил. III. 18--19). И не духовный человек оскорбится, если ему скажут, что он живет только чревом: так низко думают о чреве и о жизни чрева даже и такие люди, которые не духовно мыслят. Но если всякий поклонник без сомнения много ниже своего Божества: то подумайте, как низки люди, "имже бог чрево", которые идолу чувственного наслаждения приносят в жертву время и жизнь, тело и душу, дары природы и приобретения в мире! Если это жизнь, то разве скотская: а жизни человеческой, кольми паче Христианской, ни искры тут нет. Какая же быть может жизнь, которую нам не стыдно было бы назвать нашею жизнию? скажут ли: жизнь сердца? или: жизнь разума? На сие скажу относительно жизни сердца, что, если она не возвышена особенным средством, то близко граничит с жизнию чувственности, и потому легко низвергается в ту же пропасть низости, которую мы не давно указали; или же удобно переходит в жизнь зверя, который находит удовольствие в том, что терзает; что касается до жизни разума, кроме того, что она с трудом, и то в немногих, восходит до некоторой высоты, земный разум также висит над пропастью чувственности, и нет в природе человеческой силы, которая была бы достаточна безопасно поддержать его. Почему Апостол, тех, "иже земная мудрствуют", ставит рядом с теми, "имже бог чрево и слава в студе их", то есть, которые, предавшись чувственности, полагают славу в делах постыдных, и "имже кончина погибель" (Флп.3:19). Какая же, спрошу еще раз, быть может жизнь, которую мы могли бы назвать нашею, не подвергаясь стыду и опасности? -- Не иная, как только жизнь духа, -- жизнь, в которой "уды сущие на земли", то есть чувственные похоти и страсти, "умерщвляются" (Кол.3:5) крестом Христовым, то есть чрез повиновение заповедям Его, и чрез последование примеру Его, -- жизнь, в которой "разум пленяется в послушание веры" (2Кор.10:5), и от нея получает и чистый свет, дабы видеть истину, и силу, дабы непоколебимо стоять в оной, -- жизнь, в которой "вселяется Христос верою в сердца" (Еф.3:17) человеков, "и любовию действует" в них к миру внутреннему, к благополучию внешнему, к благоустройству общественному, к блаженству вечному. Сия жизнь не есть земная, потому что она земное умерщвляет; не есть земная, потому что раждается от семени небесного и Божественнаго. Она есть небесная жизнь, потому что хотя сеется на земли, но растет в небо, и даже превыше небес, она есть небесная, еще прежде окончания видимой жизни земной, потому что нам "возвещен живот вечный, иже бе у Отца, и явися нам, и в следствие сего есть общение наше со Отцем и с Сыном Его Иисусом Христом" (1Иоан. I. 2--3), есть "общение Святого Духа со всеми нами" (2Кор. XIII. 13); а сие общение, без сомнения, есть небесное и пренебесное.
   Познаем, возчувствуем, Христиане, достоинство Христианства. Поверим возвещению Апостольскому, уразумеем сие возвещение, возрадуемся о сем возвещении, что "житие наше на небесех есть". И если между тем устрашают нас превратности жизни временной, озабочивают нужды жизни телесной, возмущают искушения плоти, да возводим взоры наши от темной и коловратной земли к светлому и неподвижному небу, "отонудуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа", Который и превратности времени, и нужды тела, и искушения плоти окончательно прекратит, когда "преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его", что предначал Он для нас, и в чем обнадеживает нас Своим преображением, воскресением, вознесением.
   "Житие наше на небесех есть!" В сем Апостольском слове, подаю вам, чада Церкви воинствующей, оружие против многого, что сражается с вами на земли.
   Тяготит тебя печаль о добром и возлюбленном умершем. Скажи себе: "житие наше на небесех есть"; не благоразумно было бы расслаблять себя на пути печалию о том, кто упредил нас; лучше напрягать силы и внимание, чтобы верным путем идти туда, где житие обоих.
   Искушает тебя любовь к земным вещам и желание многаго приобретения. Скажи опять: "житие наше на небесех есть", а здесь мы путешествуем; не надобно путешественнику слишком увеличивать ношу путеваго запаса; нелепо было бы останавливаться на дороге, и строить себе великолепный дом для ночлега.
   Обижают тебя, лишают собственности, чести, награды, Еще скажи себе: "житие наше на небесех есть"; там наши сокровища некрадомые, венцы нетленные, воздаяния вечныя. Не нужно заботиться много, если отнимают лепту на пути; позаботимся лучше, чтобы сохранить бесценное наследие в доме Отца небесного.
   Так сильною мыслию о небесном, верою в небесное, любовию к небесному, надеждою небесного возмогай, земнородный, над земным и преисподним; и подвизайся непрестанно, да будет в тебе небо Благодатию, да будешь наконец ты в небе со славою вечною. Аминь.
   Если по вознесении Господнем на небо Апостолы стояли неподвижно с устремленными туда взорами, как бы ничего не оставалось для них на земли: то что осталось на ней после того, как и Матерь Господа нашего сокрылась от земли, вознесясь невидимо путем Сына своего в Его Божественную славу? Не хочется оглянуться на землю, когда видим, что все благое, святое, божественное, как молния возблистав над нею мгновенно, как молния же скрывается внезапно.
   Я готов бы тосковать теперь, но Церковь велит праздновать. И сие без сомнения потому, что приведя нас к краю всего земного, в то же время она вводит нас в преддверие неба, открывает пред нами лествицу небес, по которой недавно взошла живая лествица божества, -- хощет, чтобы мы вошли туда очищенным умом, прежде нежели удостоимся взойти воскресшим духом и прославленным телом, и чтобы необманчивым созерцанием дознали радостную истину апостольского слова, что "наше житие на небесех есть отонуду же и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru