Эренбург Илья Григорьевич
Сергей Есенин

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трерядница. Исповедь хулигана.

   Русское зарубежье о Есенине: В 2 т. Т. 2: Эссе, очерки, рецензии, статьи
   М.: Инкон, 1993.
   

ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН.

ТРЕРЯДНИЦА. ИСПОВЕДЬ ХУЛИГАНА.

Издательство "Имажинисты". Москва. 1921 г.

   При рождении большого поэта вслед за традиционными феями, несущими поэтовы дары, приходит одна, последняя, редкая гостья; она ничего не дает, а что-то уносит, не разверзает пелену, а завязывает глухо узел жизни -- это дар трагедии. И странно и страшно думать, что кудрявый беленький паренек, которому жить да жить, добро наживать, -- испытал это ночное посещение.
   У других трагичность -- ясновзорность или неудачная биография, чересчур крепкая стенка и чересчур нежный лоб. Истоки трагизма Есенина вне его, в годах и мечтах, в раскольническом огне, который пожирает его любимую животной, когтистой, отчаянной, щенячьей любовью -- "деревянную Русь".
   Там, где камень, там другое, там чужая Россия, фабрики, митинги, диспуты, может, и красноглазая электрификация. Горят дрова -- движется локомотив, но ведь дерево нежное, мягкое, хрусткое -- гибнет, гибнет навек. "Вечер имажинистов". Грохочет Шершеневич. Полный сбор. Читал Есенин. Но, выйдя на Лубянскую, где заколоченные ларцы, снег и моченые яблоки на лотке пахнут деревней, завопил:
   
   Хорошо вам смеяться и петь,
   Красить рот в жестяных поцелуях,
   Только мне, как псаломщику петь
   Над родимой страной "Аллилуйя".
   
   Всюду он слышит этот запах, и в столице Руси чужд и затерян, как чужда и затеряна столица среди дикой Руси.
   Как в поэте-имажинисте не узнать "деревенского озорника"? И эти трагические обряды -- глубокий поклон корове на вывеске мясной, и обтрепанный хвост клячи, проносимый "как венчального платья шлейф"!
   Только в годы революции мог родиться поэт--Есенин. В ее пламенах немеют обыватели, и фениксом дивных словес восстают испепеленные поэты. Русская деревня, похерившая Бога и хранящая как зеницу ока, храм, схватившая свободу и спрятавшая ее вместе с керенками в сундучок, ревет и стонет в этих книгах. Город, потеряв, -- обрел; деревня, обретя, -- потеряла. Дышит на нее "железный гость", и она трепещет:
   
   Оттого-то вросла тужиль
   В переборы тальянки звонкой,
   И соломой пропахший мужик
   Захлебнулся лихой самогонкой.
   
   Когда же вы поймете, церемонные весталки российской словесности, что самогонкой разгула, раздора, любви и горя захлебнулся Есенин? Что "хулиган" не "апаш" из костюмерной на ваших былых bal-masque {бал-маскарад (фр.)}, а огненное лицо, глядящее из калужских или рязанских рощиц? Страшное лицо, страшные книги. Об этом оскале говорил в трепете Горький, и о нем писал в предсмертном письме Блок: "гугнивая, чумазая и страшная Россия слопала меня, как чушка своего поросенка".
   Но "любовь все покрывает", и такие слова находит Есенин для этой "гугнивой", что, страшась, тянешься к ней, ненавидя -- любишь. И здесь мы подходим к притину, к преображению поэта. Кончается быт, даты, деревня, даже Россия -- остается только любовь и Глагол. Ведь Есенин не только деревенский или русский поэт, он еще поэт:
   
   Засосал меня песенный плен,
   Обречен я на каторге чувств
   Вертеть жернова поэм.
   
   И в этом "песенном плену" он понял -- "зачем?" -- зачем и самогонка, и железный гость, и грустный Есенин на вечере в Политехническом музее.
   Еще прежде (в "Сельском часослове"):
   
   Все люблю и все приемлю,
   Рад и счастлив душу вынуть.
   Я пришел на эту землю,
   Чтоб скорей ее покинуть.
   
   
   Теперь:
   
   В сад зари лишь одна стезя --
   Сгложет листья осенний ветр.
   Все понять, ничего не взять
   Пришел в этот мир поэт.
   
   Этим все оправдано, и видно, далеко средь голодных и угрюмых, средь ругающихся матерью и ползающих перед богачевским окладом на брюхе -- идет Любовь, голая, пустая, которой ничего не надо, Любовь, ожидаемая тщетно разумными хозяевами и приходящая только к самосжигателям и блаженным погорельцам.
   "Звериных стихов моих грусть" -- говорит Есенин. Да, но есть мгновение, когда зверь возревновавший становится Богом.
   
   <Янв. 1922>
   

КОММЕНТАРИИ

   Илья Григорьевич Эренбург (1891--1967) прозаик и поэт. Как сообщается в справке, опубликованной в кн.: "Русский Берлин", в юности -- участник революционного движения (входил в одну подпольную организацию с Н.И. Бухариным), ...после ареста и тюремного заключения эмигрировал во Францию, где вошел в круг парижской художественной богемы." В 1917 г. вернулся в Россию, а в начале 1921 г. обратился к Н.И. Бухарину с ходатайством о разрешении выехать из советской России и, получив "художественную командировку" от Наркомпроса, выехал во Францию. Годы 1936--1939 провел в Испании в качестве корреспондента "Известий". Как советский писатель-антифашист участвовал в многих международных конгрессах в защиту мира.
   Автор романов "Необычные похождения Хулио Хуренито и его учеников..." (1922), "Жизнь и гибель Николая Курбова" (1923), "Трест Д.Е." (1923), "Любовь Жанны Ней" (1924), "Рвач" (1925), "В Проточном переулке" (1927), "Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца" (1928), "Москва слезам не верит" (1932), "День второй" (1934), "Книга для взрослых" (1936), "Падение Парижа" (1941), "Буря" (1947), "Девятый вал" (1951--1952) и др., многих повестей, рассказов, пьес, очерков, статей, поэтических сборников, воспоминаний "Люди, годы, жизнь" (кн. 1--6, 7-я неоконч. 1961--1965).
   И. Эренбург познакомился с Есениным осенью 1917 г. в Петрограде и затем неоднократно встречался с ним в Москве и Берлине. Записи об этих встречах вошли в книгу И. Эренбурга "Люди, годы, жизнь". "Осенью 1917 г. в Петрограде меня позвала к себе молодая поэтесса М.М. Шкапская, которую я знал по Парижу. <...>Разговор иссякал, когда пришел новый гость, молодой красивый паренек, похожий на Леля из оперы; улыбаясь, он представился: "Есенин, Сергей, Сережа..." У него были глаза ясные и наивные. Мария Михайловна попросила его почитать стихи. Я понял, что передо мной большой поэт, хотел с ним поговорить, но он. поулыбавшись, ушел." "Потом мы несколько раз встречались в Москве: говорили о стихах, о событиях. В отличие от Клюева, он менял роли; говорил то об Индикоплове, то о скифстве; но не играть не мог (или не хотел). Часто я слышал, как поглядывая своими небесными глазами, он с легкой издевкой отвечал собеседннику: "Я уж не знаю, как у вас, а у нас, в Рязанской..." В мае 1918 г. он говорил мне, что нужно все повалить, изменить строение вселенной, что крестьяне пустят петуха и мир сгорит. Он подарил мне свою книгу."
   Судя по воспоминаниям И. Эренбурга, Есенин поражал его своим знанием литературы, Пушкина, Маяковского, Шекспира, Верлена, Рембо, живописи Пикассо. Оренбург И. Собр. соч. В 9-ти тт. М. 1966. Т. 8. С. 361--369).
   С большим интересом относился И. Эренбург к поэзии Есенина. В 1921 г. он написал эссе о поэте, вошедшее в его книгу "Портреты русских поэтов" (1922), рецензию на "Пугачева" (Новая русская книга. 1922. N 2) и др. 15 января 1926 г. И. Эренбург опубликовал в берлинской газете "Die Uterarisch Weit" статью, посвященную гибели Есенина. Другая статья "Смерть Есенина", которую писатель хотел опубликовать в России, оставалась до недавнего времени ненапечатанной и хранилась в отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина (Санкт-Петербург). Опубликована Т. Флор-Есениной в "Лит. России" (1990, 5 окт). В этой статье И. Эренбург писал: "Перед такой потерей отступает даже негодование. Остается горе -- погиб поэт. Остается радость -- выпадает на человеческую долю бесценное богатство, дар самый простой и самый непонятный, как голосовые связки певчей птицы, которая поет, потому что она родилась и потому что она умрет".
   В одной из дарственных надписей Есенина на книге "Голубень" (май 1918) отразились расхождения во взглядах писателей на исторические судьбы Руси: "Милому недругу в наших воззрениях на Русь и Бурю И. Эренбургу на добрую память от искренне любящего С. Есенина. Май. Москва. 1918 (Хроника. 1. С. 131). Эти расхождения проявились и в диалоге А. Толстого и И. Эренбурга о книгах Есенина "Трерядница" и "Голубень", опубликованных в "Новом русском слове". (1922. N 1. С. 17--18).
   Текст и датировка по названной публикации.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru