Елпатьевский Сергей Яковлевич
Еврейский вопрос

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Еврейскій вопросъ.

   Я не собираюсь рѣшать еврейскій вопросъ. Онъ слишкомъ большой и сложный, не менѣе сложный, чѣмъ вопросъ о всякомъ другомъ національномъ коллективѣ. Нужно быть слѣпымъ или умышленно закрывать глаза, чтобы не видѣть всей той сложной эволюціи идей, которая совершается въ настоящее время въ еврействѣ, въ смыслѣ территоріальнаго и экстерриторіальнаго рѣшенія еврейскаго вопроса, тяги къ ассимиляціи и рѣшенію вопросовъ въ предѣлахъ той національности и культуры, въ которую вкраплены группы еврейскаго населенія, и тяги къ обособленію, къ созданію своей культуры, вплоть до образованія національнаго государства въ Палестинѣ или въ Африкѣ. Нужно умышленно закрывать глаза, чтобы не видѣть и огромной соціально-экономической разслойки въ еврействѣ, не менѣе, если не болѣе острой, чѣмъ во всѣхъ коллективахъ, втянутыхъ въ шествіе капитализма,-- разслойки, въ силу которой дальность и близость общественныхъ группъ опредѣляется уже не столько національными и вѣроисповѣдными признаками, сколь ко тѣми классовыми интересами, которые "патріотовъ" Англіи, Германіи, Франціи и Италіи, -- патріотовъ крупповскаго типа,-- заставляютъ объединяться въ тѣсную интимную семью и совмѣстно работать въ смыслѣ натравливанія на войну одной страны на другую и которые еврейскаго пролетарія сдѣлали ближе къ русскому пролетаріату, чѣмъ къ своему еврейскому работодателю. И нужно быть нарочито недобросовѣстнымъ, чтобы мазать еврейство одной краской, чтобы примѣнять ко всему еврейству одну простую и плоскую формулу, на которой играютъ юдофобскія газеты.
   Я не хочу говорить здѣсь объ ужасѣ, нависшемъ надъ еврействомъ, о тяжкой обидѣ народа, не хочу взывать къ справедливости, говорить слова сочувствія и состраданія: объ этомъ уже много говорила русская литература. Да и какія можно найти подходящія слова, когда всякій, буквально всякій день, въ газетахъ говорятъ о все новыхъ обидахъ, о все наростающемъ ужасѣ!
   Я не хочу говорить о еврейскомъ вопросѣ, какъ только о части общаго русскаго, такъ называемаго инородческаго вопроса,-- слишкомъ ярокъ и страшенъ онъ, слишкомъ выпираетъ онъ изъ инородческаго, только инородческаго вопроса. Наоборотъ, мнѣ хотѣлось бы указать именно на то, что еврейскій вопросъ не укладывается въ рамки только инородческаго, что онъ давно сталъ общерусскимъ, кореннымъ, кровнымъ вопросомъ русской жизни, что онъ уже давно является самымъ чувствительнымъ показателемъ гражданской жизни Россіи, и не только указателемъ, но даже предуказателемъ тѣхъ гражданскихъ нормъ, которыя пріуготовляются для русскаго обывателя.

-----

   Я вполнѣ допускаю, что такая постановка вопроса можетъ вызвать нѣкоторое недоумѣніе со стороны читателя, что она можетъ показаться преизбыточной, слишкомъ широкой, слишкомъ далеко продвинутой и потому несправедливой и нежелательной.
   Не изъ-за отношенія къ еврейству. Въ толщѣ русскаго народа нѣтъ антисемитизма. И не подходитъ это къ русскому характеру, да и если не считать юга и юго-запада, коренная Россія, центральная, сѣверная и восточная, и не соприкасается съ еврействомъ,-- и можно понять наивное недоумѣніе члена "союза русскаго народа" въ Саратовѣ, высказавшаго на собраніи удивленіе по поводу натравливанія на евреевъ, говорившаго, что евреи ихъ, саратовскихъ людей, не трогаютъ и что вообще все это ихъ не касаемое. Нѣтъ антисемитизма и въ широкихъ слояхъ русскаго общества. Конечно, неустанная травля, изо дня въ день практикующееся злобное науськиваніе антисемитскихъ газетъ дѣлаютъ свое дѣло, но именно ничтожность результатовъ, достигнутыхъ этой пропагандой, говоритъ о безпочвенности ея, о малой прививаемости антисемитизма въ русскомъ обществѣ. Кто знакомъ съ городской провинціальной жизнью указанной мною коренной Россіи, прекрасно знаетъ, какія простыя добрососѣдскія отношенія складываются съ евреями и въ верхахъ, и въ низахъ городской жизни. Знаменитая "расовая ненависть" не мѣшаетъ создаваться истинно дружескимъ отношеніямъ, не мѣшаетъ русскимъ людямъ жениться на еврейкахъ, а русскимъ дѣвушкамъ выходить замужъ за евреевъ, что, повидимому, встрѣчается все чаще и чаще и совершается какъ-то легче, чѣмъ въ прежнее время. Не будетъ преувеличеніемъ сказать, что то, что продѣлывается сейчасъ надъ евреями, вызываетъ въ широкихъ кругахъ русскаго общества брезгливое, гадливое чувство, какъ все нечистое, грязное, стыдное.
   Гадливое и брезгливое, но и пассивное по существу. Есть стыдъ сознанія, что это дѣлается русскими и будто бы во имя русскихъ интересовъ, но этотъ стыдъ не переходитъ въ гнѣвъ, въ негодованіе и остается тихимъ, застѣнчивымъ стыдомъ, вялымъ и пассивнымъ.
   Есть и обоснованіе для такого отношенія благомыслящихъ, человѣчныхъ и добрыхъ людей. Вамъ скажутъ, что еврейскій вопросъ есть часть общаго инородческаго вопроса, который въ свою очередь является частью общерусскаго вопроса. И успокоительно дѣйствуетъ мысль, что при рѣшеніи общаго русскаго вопроса рѣшатся и всѣ частные вопросы. И возможно, что нѣкоторые встрѣчаютъ напоминаніе о еврейскомъ вопросѣ съ чувствомъ надоѣдливости, малонужности: съ какой стати все выдвигать еврейскій вопросъ, когда у насъ столько больныхъ, не рѣшенныхъ русскихъ вопросовъ? Есть, конечно, и прикровенная, рѣдко выговариваемая вслухъ мысль, что это обижаютъ ихъ, а не насъ, что дѣло идетъ объ одной группѣ русскаго населеніи и что утѣсненія евреевъ не есть утѣсненія русскихъ гражданъ.
   И это не то, что нехорошо и несправедливо, а прежде всего невѣрно, неправда.

------

   Да, еврейскій вопросъ -- частный вопросъ, но бываютъ историческіе и психологическіе моменты, когда часть вмѣщаетъ въ себѣ въ наиболѣе концентрированномъ видѣ цѣлое, общее и главное, чѣмъ окрашена жизнь даннаго момента. Таковъ теперь еврейскій вопросъ въ Россіи. Именно въ немъ наиболѣе ярко, какъ въ зеркалѣ, проявляется все то дурное и уродливое, чѣмъ полна современная русская жизнь. Все отрицаніе манифеста 17-го октября, демонстрируемое въ настоящее время ежечасно и повсемѣстно, нашло себѣ наиболѣе яркое выраженіе въ практикѣ еврейскаго вопроса. Можно перечислить пунктъ за пунктомъ основныя положенія манифеста 17-го октября и показать, какъ наиболѣе уродливо и отрицательно проявляются они именно въ трактованіи еврейскаго вопроса. Все, -- неприкосновенность личности, право участія въ законодательствѣ, свобода слова, и право союзовъ, и свобода вѣроисповѣданія...
   И ежедневная практика государственной жизни показываетъ, до какой степени она пересыщена еврейскимъ вопросомъ. Когда, вы читаете новый законопроектъ, административныя распоряженія толкованія и "разъясненія" отдѣльныхъ вѣдомствъ, вы прежде всего ищете -- такъ пріучила жизнь,-- какія еще ограниченія, какія новыя проволочныя загражденія предначертаны для еврейства. Пусть это будетъ въ области, далеко отстоящей отъ еврейства, пусть это будетъ вопросъ объ открытіи новой сельскохозяйственной школы, о мѣстномъ самоуправленіи,-- вы прежде всего чувствуете мысль объ евреѣ. И вы невольно думаете, что составители законопроекта и авторы административныхъ распоряженій и разъясненій заботятся не о томъ, насколько новое мѣропріятіе приспособлено къ вящему улучшенію и упорядоченію русской жизни, а прежде всего о томъ, чтобы не прошелъ еврей, чтобы законопатить всѣ дыры и щелочки, чрезъ которыя могъ бы проникнуть еврей.
   Это не всегда легкая задача, такъ какъ и предшественники нынѣшнихъ дѣятелей положили достаточно труда и проявили немало изобрѣтательности для ограниченія евреевъ, но "дальше идти некуда" -- понятіе относительное и человѣческая изобрѣтательность въ области утѣсненія своего ближняго трудно учитываема.
   Все еврей, всюду дума о евреѣ... Мнѣ хочется иллюстрировать это однимъ фактомъ, не очень крупнымъ и яркимъ, но знаменательнымъ, и при томъ фактомъ, можно сказать, вчерашняго дня. Въ анкетѣ, съ которой министерство внутреннихъ дѣлъ обратилось къ фабрикантамъ спеціально по фабричнымъ дѣламъ, имѣется такой пунктъ {"Юмористическая анкета" "Русск. Вѣд.", No 199.}: "не замѣчается ли вреднаго вліянія евреевъ на мѣстное населеніе вообще и въ частности -- на крестьянъ? Въ утвердительномъ случаѣ -- въ чемъ оно выражается". Дѣло здѣсь не въ томъ, что съ подобнымъ вопросомъ обращаются къ фабрикантамъ и Костромской, и Ярославской, и Владимірской, и другихъ великорусскихъ губерній, гдѣ еврейство представлено ничтожно. Дѣло даже не въ безтактности обращенія съ подобнымъ вопросомъ къ фабрикантамъ, а не къ полиціи и охраннымъ отдѣленіямъ, а именно въ самомъ включеніи вопроса о еврействѣ въ спеціальную, далеко отстоящую отъ еврейства, анкету. Приведшій въ газетѣ эти выдержки авторъ склоненъ смотрѣть на эту анкету, какъ на юмористическое произведеніе, предназначенное для увеселенія фабрикантовъ.И тамъ есть, дѣйствительно, элементы для юмора,-- есть, напр., и такой пунктъ: "Какое вліяніе фабрика оказываетъ на мѣстное населеніе -- предоставляетъ ли она послѣднему болѣе или менѣе значительные заработки или замѣчается эксплуатація мѣстнаго населенія со стороны заправилъ фабрики?" Но въ вопросѣ объ евреяхъ не одинъ юмористическій элементъ. Это не простая глупость. Очевидно, въ моментъ составленія вопросныхъ пунктовъ анкеты еврей неотступно стоялъ предъ умственнымъ взоромъ вопрошающихъ и они не могли,-- ими неодолимо владѣла идея -- не помѣстить въ спеціальную анкету несуразный вопросъ объ евреяхъ, они не могли уйти отъ желанія, гдѣ бы то ни было и отъ кого бы ни было, /получить лишній утвердительный отвѣтъ. Здѣсь уже есть нѣчто тревожное. Можно думать, это уже область невмѣняемаго, область навязчивыхъ идей, что это уже люди-маніаки, -- то, что называется "одержимые".
   Когда представляешь себѣ всю ту массу труда, энергіи, изобрѣтательности и если не государственнаго ума, то государственнаго времени, которое расходуется въ вѣдомствахъ и учрежденіяхъ на крупную и мелкую работу по утѣсненію евреевъ, то временами начинаешь думать, что тамъ и нѣтъ другихъ вопросовъ, кромѣ еврейскаго, что тамъ нѣтъ времени и энергіи на постановку и проведеніе общихъ коренныхъ русскихъ вопросовъ, что все это люди одержимые, что, еслибы они и хотѣли, они, не могутъ выйти изъ области навязчивой идеи....

-----

   На мѣстахъ, въ провинціи, все яснѣе, проще и откровеннѣе,-- и тамъ можно ярче наблюдать, до какой степени еврейскій вопросъ вклинился въ обще-русскую жизнь. Нужно читать ежедневно газеты, чтобы понять, до какой степени южныя и юго-западныя губерніи,-- и не только южныя, но и такая центральная, какъ Курская, до какой степени вся мѣстная жизнь насыщена заботой объ искорененіи еврея.
   Первые шаги новаго администратора -- большого или малаго -- проявляются въ поискахъ и высылкѣ евреевъ, которые не высланы еще его предшественниками, въ дальнѣйшемъ ограниченіи возможности ихъ жизни, уже урѣзанной и ограниченной предшественниками. Въ этомъ, повидимому, аттестатъ на государственную работоспособность, въ этомъ карьера начинающихъ и подающихъ надежды малыхъ и большихъ администраторовъ, въ этомъ проба пера для субсидируемыхъ дѣятелей мѣстной печати.
   И вы чувствуете, до какой степени все это одержимые люди, и вамъ не приходится удивляться, что у нихъ не остается времени на наблюденіе за благочиніемъ мѣстной жизни, къ чему по закону они приставлены и на отсутствіе чего такъ жалуются мѣстные люди.
   У нихъ просто времени нѣтъ. Они должны все разыскивать, не притаился ли гдѣ-нибудь еврей, ускользнувшій отъ зоркаго глаза прежнихъ администраторовъ, не пріѣхалъ ли какой нибудь еврей изъ черты осѣдлости въ чужое курское, екатеринославское или кіевское государство; нужно устраивать ночныя облавы на евреевъ, для чего, вѣроятно, нуженъ весь наличный персоналъ полиціи. Гдѣ ужь у нихъ время -- просто время управляться съ ворами, мошенниками, конокрадами, убійцами? Да и какъ устранять изъ жизни преступные, съ точки зрѣнія уголовнаго права, элементы, разъ честные люди не идутъ въ сотрудничество съ властью по розыску неблагонадежныхъ, по искорененію евреевъ?
   Какъ сажать на скамью подсудимыхъ уголовное содружество, когда оно, и только оно, можетъ дать цѣнныя указанія по розыску еще нерозысканныхъ евреевъ, можетъ, при случаѣ, превосходно инсценировать ритуальное убійство? Конечно, нельзя. И именно на этой почвѣ образовалось то сотрудничество съ самыми сомнительными и "темными" элементами, которое вскрылось въ послѣднее время во многихъ городахъ въ дѣлахъ полиціи и охранныхъ отдѣленій юга Россіи.

-----

   Мнѣ могутъ сказать, что я умышленно и насильственно хочу ввести современную жизнь въ слишкомъ опредѣленныя и узкія скобки. Утѣсняютъ не только евреевъ, но и другихъ инородцевъ, -- финляндцевъ, поляковъ, грузинъ и армянъ; утѣсняютъ не только чужія народности, но и свои собственныя,-- малороссовъ; утѣсняютъ инаковѣрующихъ и не только сектантовъ, но и такихъ, какъ трезвенники, и столь близкихъ, какъ старообрядцы; и, конечно, наиболѣе неустанно утѣсняютъ давніе объекты утѣсненія -- литературу, крестьянъ, рабочихъ и такъ называемыхъ неблагонадежныхъ, вѣрнѣе, не соотвѣтствующихъ видамъ правительства людей... И манифестъ 17-го октября не примѣняется не только къ евреямъ, но и къ русскимъ людямъ, до такой степени не примѣняется, что. недавнее упоминаніе представителя всероссійскаго ярмарочнаго купечества въ Нижнемъ-Новгородѣ о манифестѣ 17-го октября вызвало въ средѣ забывшихъ манифестъ людей не только негодованіе и осужденіе, а прежде всего изумленіе: какой манифестъ? что имъ взбрело въ башку?
   Все это такъ, но въ еврейскомъ вопросѣ всякое утѣсненіе, произволъ и насиліе проявляется особенно ярко, громко и беззастѣнчиво. Тамъ встаетъ во весь ростъ все постыдное, что совершается въ настоящее время въ Россіи, весь срамъ русской жизни. Никакія слова не считаются погаными, никакіе жесты -- безстыдными, никакія дѣйствія -- непозволительными. Ничто не стыдно, ничто не позорно...
   Не стыдно устраивать облавы на людей, какъ на звѣрей,-- на людей, не совершившихъ никакого преступленія; не стыдно имъ, дѣлателямъ внутренней политики, когда невинныя дѣвушки выправляютъ себѣ паспорты проститутокъ для того, чтобы имѣть право жить и учиться въ Петербургѣ; не стыдно, когда почтенные старики должны находить убѣжище въ Москвѣ въ публичныхъ домахъ, для того, чтобы не быть высланными изъ Москвы; не стыдно, когда изъ темныхъ трущобъ средневѣковья вытаскиваютъ на позорище Европы заплеснѣвѣвшіе кровавые навѣты; не стыдно приводить экспертизу, которую единогласно осуждаетъ международный медицинскій конгрессъ въ Лондонѣ; не стыдно требовать при пріемѣ въ военно-медицинскую академію удостовѣреніе въ отсутствіи еврейской крови въ трехъ поколѣніяхъ (почему не въ семи и не въ семидесяти?) и представленія документовъ бабушки, дѣдушки,-- ничего не стыдно. И, когда являются непредусмотрѣнныя трудности, они рѣшаются очень просто.
   ..."На фармацевтическое отдѣленіе университета (въ Кіевѣ) прошенія о пріемѣ поступили исключительно отъ евреевъ. Вслѣдствіе отсутствія въ этомъ отдѣленіи христіанъ евреи не будутъ приниматься"... И фармацевтическое отдѣленіе должно закрыться. Совершенно логично, потому что какъ же высчитать при немъ "процентъ", безъ котораго не можетъ существовать фармацевтическое отдѣленіе! А ниже еще три газетныхъ строчки: "Въ виду прекращенія пріема въ коммерческомъ институтѣ (должно быть, тамъ же) около ста евреевъ вольнослушателей приняли крещеніе" {"Юж. Вѣд.", 27 іюля 1913 г., No 169.}.
   Дѣло однако не въ одномъ стыдѣ, а въ общей угрозѣ всей русской гражданственности. Когда появляется въ маленькомъ уголкѣ страны холера, нельзя думать, что она ограничится этимъ уголкомъ и не распространится по всей странѣ. И беззаконіе, произволъ и насиліе, практикуемые надъ одной, вѣрнѣе, надъ нѣкоторыми частями населенія, не могутъ пройти безслѣдно для всей страны, для всего населенія. Сами жители привыкаютъ къ произволу, насилію и беззаконію, привыкаютъ считать ихъ буднями, такъ сказать, нормой жизни, воспитываются въ беззаконіи. И въ особенности воспитываются органы власти. Они привыкаютъ замѣнять норму усмотрѣніемъ ближайшаго начальства, ихъ воля развязывается отъ сдерживающихъ путъ какого ни на есть свода законовъ. У нихъ складывается опредѣленное міровоззрѣніе, вырабатываются навыки...
   У насъ испоконъ вѣковъ былъ контингентъ административныхъ людей, дѣлавшихъ карьеру на окраинахъ,-- въ Польшѣ, Сибири, на Кавказѣ, въ Финляндіи. Именно тѣ богатыри мысли и дѣйствія,-- больше дѣйствія, чѣмъ мысли, которыхъ звало къ жизни недавно "Новое Время" -- часто начинали карьеру тамъ, на окраинахъ. Въ коренной Россіи все-таки путался какой-никакой законъ подъ ногами и мѣшалъ свободному богатырскому аллюру. Имъ нужны были особыя положенія, положенія окраинъ, инородческихъ сферъ, гдѣ никакія препоны закона и устойчивыя нормы жизни не мѣшали имъ выявлять себя. И они выявляли. И нѣкоторые ташкентцы изъ разныхъ Ташкентовъ дѣлали быстрыя, блестящія карьеры.
   Теперь почти все это замѣнилось евреемъ. Къ вящему успѣху богатырскихъ шаговъ и богатырскихъ карьеръ, такъ какъ явился особый спросъ на богатырей дѣйствія. Потухъ и загнанъ старый типъ полицейскаго, вѣдавшаго старое общее благочиніе обывательской жизни, и явилось новое опредѣленное заданіе,-- Уловлять не соотвѣтствующихъ видамъ правительства людей, разрушать всякія организаціи, въ особенности рабочія, обуздывать печать и искоренять евреевъ, заданіе, постепенно, съ выемкой неблагонадежныхъ элементовъ изъ мѣстной жизни, съ обузданіемъ печати, съ пониженіемъ одно время настроенія рабочихъ, становившееся все уже, все опредѣленнѣе и все тѣснѣе сводившееся къ еврею... Явились люди опредѣленнаго заданія и выработалась особая психологія людей. Все стало просторно, все дозволено и ничто не путается подъ ногами. Постепенно создалось у нихъ искреннее мнѣніе, что достаточно исполнять заданіе, миссію, для которой ты посланъ, чтобы чувствовать себя свободнымъ отъ всякихъ путъ, отъ всякой морали, отъ всякаго, еще недавно признававшагося, гражданскаго приличія.
   Все дозволено -- всѣ формы произвола и насилія, все до содержанія публичныхъ домовъ администраторами во ввѣренной имъ округѣ. Возможны Толмачевы, и Лыжины, и Неровни... И можно понять бахмутскаго исправника Неровню, передъ тѣмъ, какъ застрѣлиться (въ мундирѣ и во всѣхъ орденахъ), написавшаго: "какая несправедливость!" на поляхъ бумаги о преданіи его суду. Его, Неровни, такъ блестяще, какъ никто, исполнявшаго заданіе -- хватать въ тюрьму, пресѣкать и искоренять...

-----

   Наиболѣе характернымъ для выясненія именно общерусскаго значенія теперешняго еврейскаго вопроса является составъ и, такъ сказать, идеологія того движенія, той группировки, которая называется русскимъ націонализмомъ, именно русскимъ, такъ какъ тутъ привходятъ особыя бытовыя русскія черты,-- некультурность и нарочитая жестокость. Тутъ нельзя винить одно центральное правительство, уже по тому одному, что по теперешнимъ временамъ оно -- понятіе относительное, что оно ограничено, съ одной стороны, потусторонними, внѣвѣдомственными вліяніями, а, съ другой стороны, мѣстными правительствами.
   Нельзя здѣсь указать и на отдѣльное лицо. Какъ въ еврейскомъ погромѣ трудно установить, кто первый крикнулъ: бей жидовъ, такъ невозможно указать на человѣка въ центрахъ, кто далъ лозунгъ: еврей -- voilа l'ennemi! Нельзя винить и Столыпина, какъ дѣлаютъ нѣкоторые, усматривающіе въ его измѣнѣ кроткимъ октябристамъ и переходѣ къ злопыхательному націонализму лозунгъ, призывъ къ кампаніи, -- нельзя, такъ какъ и самъ Столыпинъ, при всей его темпераментности, былъ человѣкъ весьма гибкій и неизмѣнно наклонялся въ ту сторону, куда дулъ вѣтеръ, плылъ, куда тянула волна.
   Все дѣло въ томъ, что это была волна, столь же неплотная и невысокая, какъ знаменитые милліоны союза русскаго народа, но волна, по которой поплыли или которой были подхвачены люди разнообразныхъ общественныхъ положеній. Тутъ были и бюрократія, и люди привилегированной позиціи, и печать, обслуживающая бюрократію и этихъ людей.
   Не особенно трудно вскрыть и идеологію, вѣрнѣе сказать, подоплеку всего націоналистическаго движенія. Для однихъ это было -- пользуюсь ставшимъ моднымъ словечкомъ -- "оправданіе жизни". Немощнымъ людямъ, у которыхъ нѣтъ мужества круто повернуть назадъ и разломать хрупкія государственныя надстройки, какія выросли съ 1905 года, и у которыхъ нѣтъ ни желанія, ни способности къ творческой государственной работѣ въ предуказанномъ исторіей новомъ направленіи, нужно было на чемъ-нибудь укрѣпиться, показать, что они не въ тупикѣ и не на мертвой точкѣ, что они что-то дѣлаютъ, хотя бы видимость дѣла... Нужно оправдать себя. И они оправдываютъ. Они неустанно заботятся объ интересахъ государства, они работаютъ надъ рѣшеніемъ русскихъ государственныхъ вопросовъ,-- они неустанно работаютъ надъ искорененіемъ еврейства изъ Россіи. Конечно, молъ, если евреи будутъ выжаты изъ русской жизни, если будутъ обработаны, какъ должно, финляндцы, поляки, грузины, армяне, литовцы и латыши, мусульмане и малороссы, то всѣ русскіе вопросы перестанутъ быть больными и острыми и рѣшатся сами собой. Немалую роль, нужно думать, играетъ и оправданіе предъ начальствомъ, предъ тѣми сферами націонализма, гдѣ недостаточное утѣсненіе еврея считается признакомъ неспособности къ государственной дѣятельности.
   Для другихъ еврейскій вопросъ есть отвлеченіе. Для всѣхъ, испугавшихся революціи, испугавшихся лишенія привилегій, для всѣхъ, изъ которыхъ составилась рать націоналистовъ. Такое же отвлеченіе, какъ отвлеченіе на Ялу, отвлеченіе на погромы, на разрушеніе общины и насажденіе отрубовъ,-- вродѣ мушки, которую ставятъ на кожу для отвлеченія отъ воспаленія во внутреннихъ органахъ. Отвлеченіе вниманія русскаго народа и широкихъ слоевъ общества отъ коренныхъ обще-русскихъ вопросовъ... И въ этомъ признаки несомнѣнной государственной мудрости -- въ стремленіи свалить ношу съ своей спины на сосѣднюю спину, показать, что она больна, что именно этотъ сосѣдній человѣкъ виновенъ во всемъ злѣ, что творится во внутренней жизни Россіи.
   Почему именно избрана еврейская спина -- не трудно объяснить. Еврейскій вопросъ и пунктъ наименьшаго сопротивленія и, что еще важнѣе,-- это старая проторенная тропа, давно исхоженная предшественниками теперешнихъ дѣятелей, чужая спина, которую всегда можно обременить. Была знаменитая катковская польская интрига, теперь еврейская интрига. Только не они виноваты -- не дѣятели административной русской жизни...
   Если обозрѣть все море насилій и произвола, практикуемыхъ надъ евреями, глубокую невѣжественность и дикую некультурность, проявляемыя при этомъ, то можно подумать, что и авторы, и исполнители преслѣдованій евреевъ какіе-то жестокіе дикари. Есть и такіе -- подлинные дикари, но не изъ нихъ состоитъ масса "работающихъ" въ этомъ направленіи людей. Я думаю, что не ошибусь, сказавши, что въ массѣ это русскіе люди средняго, быть можетъ, нѣсколько ниже средняго калибра, люди малой культуры, съ малой дисциплиной мысли, съ недоразвитымъ чувствомъ чести и сонной совѣстью, съ давними навыками служебной покорности и послушанія. Они могутъ быть -- люди въ хорошихъ сюртукахъ, съ культурными манерами, нерѣдко свободно обращающіеся съ французскимъ, нѣмецкимъ, даже англійскимъ языкомъ. Они читали или, по крайней мѣрѣ, "проходили" Гете и Шиллера, въ общемъ они не очень одобряютъ русскую литературу, многихъ русскихъ писателей считаютъ вредными и подлежащими изъятію, но не отрицаютъ и нѣкоторыхъ достоинствъ у нѣкоторыхъ писателей. Они сочувствуютъ братьямъ-славянамъ и въ доказательство сочувствія обѣдаютъ и ужинаютъ въ честь славянъ, и ѣздятъ на славянскіе конгрессы заграницу и не стыдятся ѣздить,-- они, угнетатели своихъ братьевъ-славянъ, не только иновѣрныхъ поляковъ, но и единовѣрныхъ украинцевъ и бѣлоруссовъ, и они, дѣлатели русскихъ ужасовъ, съ яснымъ челомъ, безъ стыда въ глазахъ, возмущаются турецкими звѣрствами, угнетеніемъ одною національностью другой.
   Прежде всего они люди испуганные, и, какъ у смертельно испугавшихся людей, у нихъ исчезло и то малое чувство чести, которое было, заснула совѣсть и пропалъ всякій стыдъ. И, даже когда проходитъ испугъ, на днѣ остается злое чувство противъ испугавшихъ, и только одно это злое чувство наполняетъ душу. "Пустое сердце бьется ровно", рука не дрогнетъ на совершеніе или подготовленіе какихъ бы то ни было жестокостей.
   Въ существѣ дѣла они даже не антисемиты. Быть можетъ, многимъ изъ нихъ, по крайней мѣрѣ, людямъ коренной Россіи, и не приходилось сталкиваться на жизненномъ пути съ евреями, никакой конкуренціи евреи имъ не дѣлали, ни въ привилегированныхъ учебныхъ заведеніяхъ, ни въ дворянскихъ усадьбахъ, ни на земской и городской службѣ, ни въ движеніи по службѣ штатской и военно-морской -- все это давно забронировано отъ евреевъ...
   Да, конечно, имъ непріятенъ еврей, плохо обряженный, съ запахомъ чеснока и гнилого бѣднаго еврейскаго жилья, но отдѣльный Моисей Абрамовичъ или Абрамъ Моисеевичъ, отъ котораго пахнетъ дорогой сигарой и моднымъ петербургскимъ рестораномъ, желанный гость, если не въ гостиной, то въ дѣловомъ кабинетѣ, гдѣ рѣшаются дѣла и гдѣ отдаются и получаются денежные злаки, не имѣющіе національнаго запаха. Да, можно выслать въ двадцать четыре часа изъ Петербурга русскаго еврея, сдѣлавшагося знаменитымъ художникомъ въ Парижѣ, извѣстностью въ Европѣ, но, когда пріѣзжаетъ господинъ Мендельсонъ изъ Берлина, его принимаютъ въ Петербургѣ съ неменьшей галантностью и предупредительностью, чѣмъ метръ-д'отели въ дорогихъ ресторанахъ встрѣчаютъ своихъ самыхъ дорогихъ и пріятныхъ гостей.
   Можно допустить, что отдѣльные люди, участвующіе въ этой постыдной практикѣ еврейскаго вопроса, съ брезгливымъ и непріятнымъ чувствомъ дѣлаютъ свое грязное дѣло и, несомнѣнно, не всѣ націоналисты настолько глупы, чтобы не понимать, помимо предосудительности,-- именно ненужности и нецѣлесообразности, съ государственной точки зрѣнія, всей этой войны огромнаго русскаго государства съ еврействомъ. И все-таки они дѣлаютъ свое нехорошее дѣло. Дѣлаютъ потому, что таковъ курсъ, принятый государственной ладьей, что такова волна, что нужно плыть по теченію, чтобы волна не захлестнула, потому что плыть противъ теченія можетъ не всякій и меньше всего люди малой чести и сонной совѣсти.
   Можно не тревожиться на счетъ ихъ психическаго здоровья,-- они знаютъ, что дѣлаютъ. Они люди не навязчивыхъ идей, а навязанной идеи, не столько одержимые, сколько содержимые идеей. Постепенно средство-отвлеченіе становилось цѣлью, часть, если не поглощала, то окрашивала цѣлое, внутренняя политика, рѣшеніе общерусскихъ вопросовъ подмѣнялись окраинной инородческой и иновѣрческой политикой, рѣшеніемъ финляндскаго, холмскаго, малороссійскаго, армянскаго и всякихъ другихъ второи третьестепенныхъ вопросовъ. И въ первую голову еврейскимъ вопросомъ. Онъ продвинулся далеко впередъ среди другихъ инородческихъ и иновѣрческихъ вопросовъ, онъ пропиталъ собой государственные вопросы, далеко отъ него отстоящіе, окрасилъ всю внутреннюю политику, проникъ даже въ международную -- вспомнимъ столкновеніе съ Соединенными Штатами.
   И такимъ общерусскимъ вопросомъ онъ всталъ въ сознаніи призванныхъ и непризванныхъ дѣятелей внутренней политики. И преслѣдованія такъ называемыхъ неблагонадежныхъ людей, ликвидація революціи и всякія утѣсненія печати,-- по невѣжеству и легкомыслію или злостно преднамѣренно оказались подогнанными опять-таки подъ еврейство. Революцію стали называть "жидовской", свободную и независимую печать "жидовствующей",-- оппозицію жидо-масонами. Не финляндскими, не польскими и не вся кими другими интригами объясняютъ русское движеніе, а еврейскими.
   Они знаютъ, что дѣлаютъ. Они знаютъ всю ложь своихъ опредѣленій относительно и революціи, и литературы, и всей русской оппозиціи, но они неустанно повторяютъ эту ложь, потому что таковъ курсъ, такова волна, потому что имъ некуда больше укрыться Отъ больныхъ и острыхъ повелительныхъ русскихъ вопросовъ.
   Когда читаешь выпады иныхъ газетъ опредѣленной марки противъ еврейства, невольно вспоминаешь классическую провинціальную базарную сцену. Бѣжитъ воръ отъ преслѣдующей его толпы и кричитъ встрѣчнымъ людямъ во все горло: "держите вора, держите вора!" Они хорошо знаютъ, эти органы печати, въ чемъ дѣло... Знаютъ доподлинно и тѣмъ не менѣе все бѣгутъ и все, надрываясь, кричатъ: вотъ онъ, воръ! ловите, держите еврея!..

-----

   Еврейскій вопросъ не есть только еврейскій вопросъ. Здѣсь нѣтъ "мы и они", здѣсь нѣтъ и не можетъ быть простыхъ зрителей, только присутствующихъ. Пусть русская мать не говоритъ и не думаетъ: "мой сынъ Миша, а не Мойша". Да, для него нѣтъ процента въ учебныхъ заведеніяхъ, но, когда онъ поступаетъ въ высшее учебное заведеніе, ему говорятъ: будь "благонадежнымъ", только тогда ты получишь стипендію,-- нужно думать, что въ скоромъ времени тутъ тоже не будетъ никакихъ процентовъ для неблагонадежныхъ,-- и, можетъ быть, этотъ Миша русской матери, поставленный предъ дилеммой "или записывайся въ академисты, или откажись отъ знаній и диплома", перейдетъ въ академисты, т. е. приметъ лицемѣрно чужіе взгляды, сдѣлаетъ постыдное дѣло, какъ постыдно все, что истекаетъ не изъ внутренняго убѣжденія, не изъ "вѣры", а изъ-за насилія, путемъ сдѣлки съ совѣстью. Да, для него нѣтъ "черты осѣдлости" въ томъ наглядномъ смыслѣ, какъ для еврея... Нед если онъ захочетъ руководиться только своими убѣжденіями, если эти убѣжденія не совпадутъ съ видами правительства,-- ему устроятъ даже безъ суда такую черту осѣдлости въ Нарымскомъ или Туруханскомъ краѣ. Не защищенъ онъ и отъ облавъ ни въ гимназіи, ни въ университетѣ... И такъ всю свою жизнь, разъ онъ въ этой жизни не будетъ "соотвѣтствовать видамъ правительства", т. е, будетъ вѣрить и мыслить не по предписанію.
   Такъ ли ужь въ самомъ дѣлѣ существенна разница положеній Миши и Мойши? И не опасно ли для матери Миши, чтобы власть имущіе безпрепятственно упражнялись надъ Мойшей?

С. Елпатьевскій.

"Русское Богатство", No 10, 1913

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru