Эйзенштейн Сергей Михайлович
Миллионеры на моем пути

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Эйзенштейн С. М. Мемуары: В 2 т.
   М.: Редакция газеты "Труд", Музей кино, 1997. (Живая классика). Т. 1. Wie sag' ich's meinem Kinde?!
   

Миллионеры на моем пути[i]

   Краснокожие индейцы в перьях.
   Короли.
   И миллионеры.
   О них знаешь только по книгам,
   Фенимор Купер, Следопыт и Чингачгук.
   Нюсенжены, Саккары и [Каупервуды] Бальзака, Золя и Драйзера.
   В краснокожих играл.
   Царя в детстве видел.
   Королей не встречал никогда.
   О миллионерах знал только понаслышке.
   Бэкер-стрит, мадам Тюссо (кабинет восковых фигур, начавший свою историю с момента, когда мосье Тюссо привез в Лондон два восковых изображения отрубленных голов Людовика XVI и Марии Антуанетты[ii]).
   Скажем прямо -- короля я все-таки увидел, хотя и мимолетным профилем в черной закрытой машине вечером по пути в театр.
   Ровно настолько, чтобы живьем проверить его сходство с Николаем II, которого видел подробнее и дважды.
   Один раз в Риге.
   И другой раз при открытии памятника Александру III.
   Пресловутый "Комод, на комоде -- бегемот, на бегемоте -- обормот" Паоло Трубецкого ("Отец и дед мой казнены" Бедного и "многие желали бы видеть этот гранитный пьедестал подножием гильотины, но я этого не допущу" Керенского[iii] или Ю peu prХs {приблизительно так (франц.).}).
   Смотрел на царя из углового окна на Фонтанке. (Недавно видел окно, заложенное кирпичами с амбразурами, глядевшими на еще отсутствовавших клодтовских коней[iv] -- воспоминание о днях блокады Ленинграда.)
   В те годы -- это одно из окон "поставщика двора его величества" портного Китаева.
   С девичьих времен маменька шьет у него платья и костюмы, и в этот "торжественный" день Китаев любезно раскрывает свои окна своей особенно преданной clientХle d'Иlite {избранной клиентуре (франц.).}.
   Здесь проход по Невскому его императорского величества дополняется чаем и птифурами.
   Почему-то чай и птифуры непременно сопутствуют прохождениям торжественных процессий, связанных с коронованными особами.
   Очень хорошо в "Кавалькаде" Ноэля Коуарда сделана сценка, где за дракой из-за пирожных дети забывают выйти на балкон, чтобы посмотреть на процессию, в которой участвует и увенчанный орденами папа.
   Между птифурами (этими как бы "четвертованными" нормальными пирожными) Китаев раздает дополнительные деликатесы: перлы из интимной жизни царей.
   Помню рассказ о том, как императрица (Мария Федоровна) однажды привезла сюртук Александра III "перешить в амазонку".
   Облачения царя-гиганта хватило бы на это (кто видел его кушетку в Гатчинском дворце!).
   Но Китаев, конечно, "заменил сюртук сукном", а сюртук хранит как реликвию.
   Рассказы, чай и птифуры не мешают разглядеть маловпечатляющую худенькую фигурку полковника в хаки -- носителя царских регалий и чина, застенчиво правой рукой играющего застежками левой перчатки.
   А в остальном так хорошо известного по картине Серова[v].
   Серов здесь вспоминается потому, что один из моих приятелей -- Шурик Верховский -- в дни революции видел этот портрет, проколотый решеткой Зимнего дворца, на которой он болтался вверх ногами.
   Под подбородком Екатерины II (что против былой Александринки), как и под бородой Александра III на Знаменской площади, в эти же [дни] болтались бутылки из-под водки. В руках красные флажки.
   Невский оглашался выкриками: "Правда о царице Сашке и распутнике Гришке"[vi], "Акафист царю Николаю" и т. д. и т. д.
   Я лихорадочно скупал все, что могло попасться под руку в этом роде.
   Представление о революции у меня было сплетено с самыми романтическими страницами Великой французской [революции] и Парижской коммуны.
   Памфлеты! Боже мой! Как же без них.
   И по совести скажу: гильотины на Знаменской площади на месте творения Паоло Трубецкого мне очень не хватало для полноты картины.
   Как случилось, что мальчик из "хорошей семьи" с папенькой -- оплотом самодержавия -- вдруг мог...

0x01 graphic

-----

   [i] Автограф не датирован. По типу бумаги и способу записи (синий карандаш) относится к самым ранним (первые числа мая 1946 го). Начиная работу над главой, Э., видимо, намеревался не только продолжить текст 1943 г. об Отто Х. Кане, но и включить в мемуары историю знакомства с французским "королем жемчуга" Леонардом Розенталем (она была изложена еще в 1939 г. очерком "Визиты к миллионерам"), а также рассказ о встрече с "королем бритв" Джиллетом, о чем упоминается в предисловии. Видимо, поэтому глава о миллионерах начинается с воспоминаний о встречах с настоящими монархами. Сохранился набросок текста о "королях" еще одного рода -- комиках Рижского Немецкого театра, названных "королями смеха". Однако поток воспоминаний привел автора к совсем другой теме -- к его ранним представлениям о революции. В конце автографа, после намеренно оборванной фразы, записан план, соответствующий главе "Елка".
   [ii] Возможно, этот абзац, как и упоминание выше персонажей "Человеческой комедии" Бальзака, эпопеи о Ругон-Маккарах Золя и трилогии Драйзера "Финансист", "Титан", "Стоик", является лишь обозначением темы, которую Э. намеревался развить подробнее.
   [iii] В начале абзаца Э. вспоминает популярную в начале века "загадку"-анекдот о памятнике императору Александру III в Петербурге, которому скульптор Паоло Трубецкой придал чрезмерную грузность и неподвижность. Далее неточно цитируется первая строка из эпиграммы поэта Демьяна Бедного на этот памятник -- "Пугало": "Мой сын и мой отец при жизни казнены" (сын -- Николай II, отец -- Александр II). Выступление главы Временного правительства А. Ф. Керенского в 1917 г. упоминается также ниже, в главе "Незамеченная дата".
   [iv] Имеются в виду четыре скульптурные группы на Аничковом мосту через реку Фонтанка -- "Укротители коней" (автор -- барон Петр Клодт), которые во время блокады Ленинграда в 1941 - 1944 гг. были для сохранности сняты с пьедесталов.
   [v] Речь идет, по всей видимости, об известном портрете Николая II "в тужурке", написанном В. А. Серовым в 1900 г.
   [vi] Имеются в виду императрица Александра Федоровна и Григорий Распутин, влияние которого при царском дворе породило в народе слухи о любовной связи этого "чудотворца" с императрицей.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru