Помню как сейчас. 1927 год. Канун юбилейного десятилетия Октября. По уши занят монтажом юбилейной картины. Приходят ко мне в монтажную. "Приехал Барбюс. Хочет с вами познакомиться".
Помню как сейчас. Захожу к одному из членов правления тогдашнего Союзкино. С вопросом. С тревожным вопросом: "А... он -- свой? Как с ним говорить?" Свой! До конца свой.
В тот день мы встретились и восемь лет были друзьями. Сносились, списывались с разных концов земного шара, разделенные пространствами, но близкие любовью к общему делу. Сейчас смешно вспоминать тогдашний мой вопрос. Анри Барбюс -- лучший наш друг. Анри Барбюс -- неутомимый борец за наше социалистическое дело. Но не так было тогда. Ведь ренегат и сволочь Панаиот Истрати {Истрати Панаит (1884 -- 1935) -- французский писатель, по происхождению румын. В 1928 г. посетил СССР, в дальнейшем выступал в западноевропейской печати как противник Советской России, проповедуя сотрудничество классов.} ходил тогда в "своих" и "друзьях". Барбюс был своим. Своим он остался до конца. И как свой, в своей стране он умер. Самым сильным было глубокое потрясение, которое вызвала его смерть. Неутомимый противник войны, неустанный борец за дело мира, он почил в отчизне всех тех, кому дорог мир, в отчизне всех тех, кто так же пламенно, как и он, ненавидит войну, всех тех, кто победно доведет до конца последнюю войну: войну войне. И на подступах к этой войне, в рядах этой армии Барбюс был неизменно своим и своим остался до конца.
Комментарии
Печатается по тексту первой публикации -- газета "Кино", М., 1935, 5 сентября. Авторский подлинник не сохранился.
С Анри Барбюсом (1873 -- 1935) Эйзенштейна связывали тесные дружеские отношения. В фонде Эйзенштейна хранится семь писем А. Барбюса за 1928 -- 1933 гг. и его отзыв о фильме Эйзенштейна "Старое и новое" (ЦГАЛИ, ф. 1923, оп. 1, ед. хр. 1634). Эйзенштейн встречался с А. Барбюсом неоднократно и во время своего пребывания во Франции и в Москве.