Дубровин Николай Федорович
Тысяча восемьсот второй год в Грузии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ТЫСЯЧА-ВОСЕМЬСОТЪ-ВТОРОЙ ГОДЪ ВЪ ГРУЗІИ.

I.

Движеніе дѣлъ до устройства русскаго правительства въ Грузіи.-- Слухи о намѣреніяхъ персіянъ вторгнуться въ Грузію.-- Сношеніе съ Эриванскимъ ханомъ.-- Движеніе Лазарева въ Шамшадыль для защиты ея отъ притязаній ганжинскаго хана.-- Дѣйствія полковника Карягина противу нахичеванскаго хана.

   Въ сентябрѣ 1801 года состоялся манифестъ о присоединеніи Грузіи къ Россіи. Манифестъ засталъ Грузію въ самомъ разстроенномъ состояніи. Несчастная страна не имѣла покоя ни отъ внѣшнихъ, ни отъ внутреннихъ враговъ. Послѣдними, были преимущественно члены древняго царскаго семейства, перессорившіеся другъ съ другомъ; тягаясь за право владѣнія страною, они искали только личнаго матеріальнаго обезпеченія. Число ихъ въ Грузіи было весьма значительно. Главнѣйшими дѣятелями явились: мачиха послѣдняго грузинскаго царя Георгія XII, царица Дарья, съ сыновьями Іулономъ, Вахтангомъ, Парнаозомъ и Александромъ. Противную имъ партію составляли приверженцы жены Георгія XII, царицы Маріи, съ сыновьями ея Давыдомъ и Теймуразомъ. Расположеніе большинства клонилось въ пользу первой партіи. Обѣ стороны, имѣя многочисленныхъ родственниковъ изъ грузинскихъ князей, вели интриги, волновали и разоряли народъ, который, съ появленіемъ манифеста, расчитывалъ на лучшую будущность. Грузины надѣялись на исполненіе обѣщаній императора Павла I, на широкія льготы и привилегіи, которыя думалъ дать покойный императоръ, а главное на то, что, состоя въ подданствѣ Россіи, подъ ея охраною, Грузія будетъ управляться однимъ изъ царевичей.
   Но предшествовавшая исторія края, подъ управленіемъ собственныхъ царей доказала, что виною всѣхъ бѣдствій Грузіи были злоупотребленія со стороны власти членовъ самаго царскаго дома. Потому манифестъ не могъ бы успокоить страну и! обезпечить ее на будущее время. Введеніе русскаго правленія въ Грузіи дѣлалось необходимостью. По при этомъ возникали для русскаго правительства многіе весьма важные вопросы; нужно было хорошо знать страну, ея обычаи, степень цивилизаціи, чтобы новые порядки, при всей ихъ доброй цѣли, не легли тяжкимъ бременемъ на жителей, и не заставили ихъ пожалѣть о старомъ, чѣмъ не преминула бы воспользоваться устраненная власть. Знали ли мы Грузію? Нужно было возложить введеніе новаго порядка на лица, которыхъ способности и качества стояли въ уровень съ трудностью дѣла. Таковы ли были первые представители русскаго правительства въ Грузіи?
   Главнокомандующимъ въ Грузіи и на Кавказской линіи назначили генералъ-лейтенанта Кноринга, а дѣйствительнаго статскаго совѣтника Коваленскаго -- гражданскимъ правителемъ вновь присоединенной страны. Много чиновниковъ опредѣлено въ составъ верховнаго грузинскаго правительства.
   Избраніе первыхъ двухъ лицъ было не совсѣмъ удачно. Ни Кнорингъ, ни Коваленскій не пользовались добрымъ мнѣніемъ грузинъ. Первый, не умѣя примѣниться къ народному характеру, еще при прежнемъ посѣщеніи Тифлиса, своими дѣйствіями заслужилъ уже нерасположеніе народа; а второй, будучи посланъ въ качествѣ русскаго министра при дворѣ послѣдняго царя Грузіи Георгія XII, "навлекъ на себя отъ царя, вельможъ и народа неудовольствія" {Записка кн. Чавчавадзе. Арх. Мин. Иностр. Дѣлъ.}.
   Находившіеся въ Петербургѣ грузинскіе депутаты, кн. Герсеванъ Чавчавадзе и Половандовъ, узнавъ о состоявшемся назначеніи, тотчасъ же, отъ имени всего народа, обратились съ просьбою къ императору, перемѣнить какъ Кноринга, такъ и Коваленскаго. Они хлопотали о томъ, чтобы главнымъ начальникомъ въ Грузіи назначили кого нибудь изъ знатнѣйшихъ лицъ страны или одного изъ царевичей. Государственный совѣтъ, на разсмотрѣніе котораго была передана ихъ просьба, нашелъ, что императоръ, принявшій на свое попеченіе благосостояніе грузинскаго народа наравнѣ съ русскими подданными, "относитъ къ своему попеченію -- и назначеніе главныхъ начальниковъ" {Засѣд. Госуд. сов. 6 февр. 1802 г. Арх. М. Внут. Д. Дѣда Грузіи, II, 214.}.
   Такимъ образомъ, желаніе пословъ и народа осталось неисполненнымъ. Князь Чавчавадзе, не теряя еще надежды на успѣхъ, обратился тогда къ Лошкареву и просилъ его содѣйствія, какъ лица, черезъ котораго шли всѣ просьбы грузинъ. Лошкаревъ, находясь въ то время на службѣ въ Иностранной коллегіи, былъ назначенъ, вмѣстѣ съ гр. Растопчинымъ, для веденія переговоровъ о присоединеніи Грузіи къ Россіи, и принялъ въ этомъ дѣлѣ самое живое участіе, оставшееся, однакоже, безъ успѣха. Онъ сообщалъ кн. Куракину, "что вся Грузія не терпитъ Ковалевскаго" {Письмо Лошкарева кн. Куракину, 7 іюня 1802 г. Арх. Мин. Внут. Д. ч. II, 194.}; что онъ имѣетъ множество писемъ отъ пословъ, царевичей и другихъ лицъ Грузіи, которые единогласно писали, что они его "по извѣстнымъ причинамъ терпѣть у себя не могутъ".
   Не дождавшись отвѣта Лошкарева, посолъ кн. Чавчавадзе отправилъ въ Грузію одинъ экземпляръ манифеста и штатъ. Онъ сообщалъ своимъ родственникамъ, что всѣ порученія, которыя онъ имѣлъ отъ покойнаго царя -- не исполнились. "Царство уничтожили, писалъ онъ, да и въ подданные насъ не приняли. Никакой народъ такъ не униженъ, какъ Грузія... Вы еще имѣете время, чтобы общество написало сюда одно письмо, дабы я здѣсь ходатайствовалъ о нашемъ состояніи, просилъ имѣть царя и быть подъ покровительствомъ. Знайте, если будете просить царя -- дадутъ. Если же въ полномочіи мнѣ не довѣряетесь, то отправьте сюда одного кого нибудь изъ васъ,-- ему и мнѣ дайте полную волю, и мы оба будемъ стараться о совершеніи сего дѣла {Изъ слѣдственнаго дѣла надъ Ковалевскимъ.}...."
   Среди разнообразныхъ толковъ и пересудъ, грузины встрѣтили новый 1802-й годъ.
   Генералъ-маіоръ Лазаревъ, начальникъ нашего военнаго отряда, явившійся въ Грузію, въ званіи полкового командира, еще при жизни Георгія XII, зналъ объ обнародованіи манифеста въ Москвѣ и Петербургѣ, но, не имѣя никакихъ оффиціальныхъ распоряженій, оставался въ нерѣшимости и затрудненіи.
   Осаждаемый со всѣхъ сторонъ вопросами грузинъ о своей участи, и въ ожиданіи прибытія Кнорринга въ Тифлисъ, Лазаревъ отговаривался полнымъ незнаніемъ и употреблялъ всѣ усилія только къ тому, чтобы страна оставалась спокойною до введенія новаго правленія. Главная забота состояла въ воспрепятствованіи царевичамъ и ихъ родственникамъ волновать народъ. Удерживая ихъ въ покорности, связывая произволъ, уничтожая на каждомъ шагу значеніе и власть, Лазаревъ, очень естественно, навлекъ на себя нерасположеніе царевичей и всѣхъ вообще членовъ царскаго дома.
   Вдовствующая царица Марія была одна изъ тѣхъ, которая питала наибольшее неудовольствіе на Лазарева. Вдова-царица жаловалась Кнорингу, что ни она, ни дѣти ея не получаютъ жалованья, назначеннаго ей по 500 руб., а дѣтямъ по 100 руб. въ мѣсяцъ каждому; что данныя ей покойнымъ мужемъ имѣнія у нея отобраны, точно также отобраны имѣнія, принадлежащія ея дѣтямъ; что, наконецъ, отъ отца ея кн. Циціанова отобрано моуравство (земское начальство). Марія просила о возвращеніи имѣній ей и дѣтямъ -- и моуравства отцу {Письмо царицы Маріи Кнорингу, 22 октяб. 1801 г.}.
   Жалобы царицы были несправедливы. Лазаревъ, на запросъ Кноринга, отвѣчалъ, что царица и дѣти ея получали жалованье аккуратно до сентября 1801 года. Въ сентябрѣ же были написаны бараты (указы), чтобы она получила слѣдуемыя ей деньги отъ казаховъ {Казахи -- особое племя татаръ, жившихъ въ Грузіи -- и ея подданныхъ.}; но Марія, не желая почему-то получать съ нихъ, сама уничтожила тѣ бараты {Рап. Лазарева, 10 дек. 1801 г. No 500.}. Лазаревъ не отрицалъ справедливости того, что кн. Цициановъ былъ удаленъ отъ управленія бамбакскою провинціею, но говорилъ, что то сдѣлано по необходимости. Возвратившіеся изъ Эривани, бамбакскіе агалары {Агалары, высшее сословіе,-- ушли въ Эривань еще при Георгіѣ XII, см. подробности этого дѣла въ моей книгѣ: "Послѣдній царь Грузіи, Георгій XII, и присоединеніе ея къ Россіи", стр. 219. Спб. 1867.} объявилъ, что причиною ухода ихъ въ Эривань было, то, что кн. Циціановъ, на время своего отсутствія, поручилъ управленіе ими зятю своему кн. Аслану Орбеліани, который, бывши моуравомъ шамшадыльскимъ, совершенно разорилъ жителей. Бамбакскіе агалары просили избавить и ихъ отъ его управленія. Оставивъ званіе моурава и всѣ доходы, присвоенные этому званію, за кн. Циціановымъ, Лазаревъ запретилъ только кн. Орбеліани вмѣшиваться въ ихъ дѣлами касаться ихъ управленія.
   Претензіи царствовавшей фамиліи, ихъ недовольство причиняли Лазареву частыя огорченія. Онъ писалъ Кнорингу о своемъ безвыходномъ положеніи, и, не получая никакого удовлетворительнаго отвѣта, долженъ былъ вести свои дѣла по русской пословицѣ такъ, чтобы "и овцы были цѣлы, и волки -- сыты"; недостатка же въ послѣднихъ не было.
   Царевичъ Давыдъ, на увольненіе котораго въ отставку императоръ Александръ не изъявилъ согласія, вошелъ въ сношеніе съ своими дядями и переговаривался съ ними о мѣрахъ къ удержанію престола въ рукахъ царствовавшаго въ Грузіи дома.
   Давыдъ, Дарья и Вахтангъ, жившіе въ Тифлисѣ, имѣли частыя ночныя свиданія.
   Царевичъ Александръ поручилъ сказать Лазареву, что пока въ Грузіи нѣтъ царя, до тѣхъ поръ его нога не будетъ въ этой странѣ {Письмо Лазарева Кнорингу, 19 февралѣ 1802 г. Константиновѣ; ч. I, прилож. 294 (рукоп.). Арх. Глав. Шт.; въ С.-Петерб.}.
   Царица Дарья въ Тифлисѣ, а царевичъ Іулонъ въ Имеретіи, были двумя главными руководителями, отъ которыхъ гонцы ежедневно доставляли письма другъ другу. Давыдъ, Іулонъ, Александръ и Вахтангъ, бывшіе противниками, стали теперь друзьями и единомышленниками. Они поклялись между собою удержать царское достоинство въ родѣ Богратіоновъ, и избрать царемъ того изъ царевичей, кого назначитъ Дарья {Рапортъ Лазарева Кнорингу 26 янв. 1802 г. Тайн. Арх. Канц. Нам.}. Съ этою цѣлію союзники завели переписку съ окружными ханами, прося ихъ помощи и рѣшились просить о допущеніи одного изъ членовъ царскаго дома въ составъ правленія, чтобы затѣмъ подъ рукою "работать о возстановленіи царскаго достоинства".
   Царевичъ Александръ увѣрялъ Давыда, что во всякое время готовъ оказывать ему услуги, какія, отъ него потребуютъ {Рапортъ его же, 14 февр. 1802 г. Тамъ же.}, а царицѣ Дарьѣ поручилъ передать, "что русскіе обманываютъ ее, "подобно царю Георгію, и чтобы она ничему не вѣрила".
   Дарью не нужно было предупреждать въ этомъ; она была гораздо опытнѣе Александра во всякаго рода интригахъ. Имѣя большое вліяніе надъ умами народа, царица, по выраженію Лазарева, сама управляла всею машиною. Обѣщая всѣмъ милости, прося помощи, какъ внутри такъ и внѣ царства, Дарья не теряла надежды на успѣхъ, и переписываясь съ ханами и горскими владѣльцами, не забывала наставленіями и своихъ дѣтей.
   Одинъ изъ сыновей ея, Вахтангъ, живя въ Тифлисѣ, задавалъ пиры, приглашалъ на нихъ князей и старался привлечь ихъ на свою сторону. Царевичъ разглашалъ, что, съ устройствомъ русской губерніи, грузины обязаны будутъ платить особыя подати, поставлять рекрутъ и нести другія повинности. Въ присутствіи же преданныхъ намъ говорилъ, что "ихъ домъ разоренъ отъ несогласія, и что нужно быть всѣмъ согласнымъ, дабы получить милость великаго государя".
   Двуличное поведеніе его не было тайной. Никто не полагался на искренность послѣднихъ словъ царевича. Извѣстно было, что Іулонъ, Вахтангъ, Александръ, Парнаозъ, Давыдъ и царица Дарья,-- всѣ вмѣстѣ отправили въ Персію за печатями письмо въ Баба-Хану, прося его защиты, покровительства и войска. При содѣйствіи лицъ себѣ преданныхъ, царевичи успѣли взволновать осетинъ, на усмиреніе которыхъ были посланы войска. Подговоренный народъ отказался повиноваться поставленному правительствомъ нацвалу (управляющему), несмотря на то, что за три мѣсяца передъ этимъ самъ одобрялъ его. Грузины ожидали прибытія Кноринга для того, чтобы просить объ отмѣнѣ податей, рекрутской повинности и о назначеніи царя изъ дому Богратіоновыхъ {Письмо Лазарева Кнорингу, 17 февраля 1802 г.}.
   Кнорингъ спѣшилъ отъѣздомъ въ Грузію. Въ мартѣ собрались на Кавказской линіи всѣ русскіе чиновники, назначенные въ составъ новаго правленія страны. 30 марта, Кнорингъ выѣхалъ въ Тифлисъ для скорѣйшаго открытія правленія и уничтоженія волненій и безпорядковъ, производимыхъ осетинами. Жившіе по рѣкамъ Пацѣ и Большой-Ліахвѣ въ ущельяхъ Кавказскихъ горъ, осетины съ древнихъ временъ находились въ подданствѣ Грузіи и имѣли начальниковъ наслѣдственныхъ въ фамиліи грузинскихъ князей Мочабеловыхъ.
   Въ послѣдніе дни жизни Георгія XII, при слабости тогдашняго грузинскаго правленія, осетины пришли въ такое неповиновеніе и буйство, что, умертвивъ одного изъ своръ князей, производили набѣги на грузинскія селенія, похищали имущество жителей, уводили ихъ въ плѣнъ и продавали сосѣднимъ жителямъ Кавказскихъ горъ.
   Подстрекаемые царевичами, жившими въ Имеретіи, осетины еще болѣе усилили свои вторженія и хищничества, такъ что Кнорингъ вынужденъ былъ унять ихъ силою.
   Двѣ роты 17-го егерскаго и три роты Кавказскаго гренадерскаго полковъ, два легкихъ полевыхъ орудія и 77 казаковъ назначены въ составъ отряда, подъ командою Кавказскаго гренадерскаго полка подполковника Симоновича, долженствовавшаго усмирить осетинъ и привести ихъ къ покорности {Рап. Кноринга Г. И. 26 марта 1802 г. Въ отрядѣ находилось штабъ и оберъ-офицеровъ 19; нижнихъ чиновъ строевыхъ 703, и нестроевыхъ 62 человѣка. См. Рап. Симоновича, 20 февраля 1802 г. T. А. K. Н.}.
   19-го февраля, отрядъ выступилъ изъ грузинскаго селенія Цхинвалъ и въ тотъ же день прибылъ къ урочищу Суерисхеви. Отсюда Симоновичъ отправилъ къ осетинамъ двухъ парламентеровъ, съ письменнымъ объявленіемъ о причинѣ его движенія внутрь ихъ жилищъ {Обвѣщеніе осетинамъ, приложенное къ рапорту Симоновича 5 марта 1802 г. No 121.}. Отрядъ перешелъ между тѣмъ въ осетинскую дерев. Джавы. Устрашенный народъ, не ожидавшій прихода нашихъ войскъ въ свои жилища, прислалъ старшинъ въ Джавы, съ просьбою о помилованіи и съ заявленіемъ, что осетины, живущіе по рѣкамъ Дацѣ и Большой-Ліахвѣ, будутъ спокойными и покорными русскому правительству. Симоновичъ привелъ ихъ къ присягѣ, взялъ аманатовъ изъ лучшихъ фамилій и, оставивъ здѣсь одно орудіе съ надежнымъ прикрытіемъ, самъ двинулся далѣе къ другимъ селеніямъ. Повсюду жители приходили къ нему съ покорностію, присягали на вѣрность и давали аманатовъ по выбору.
   Для лучшаго удержанія въ повиновеніи осетинъ на будущее время рѣшено было учредить у нихъ правленіе въ формѣ гражданскихъ судовъ {Въ составъ суда назначены: 4 князя Мочабеловыхъ, 6 осетинскихъ старшинѣ, 6 грузинскихъ есауловъ и столько же осетинскихъ; одинъ священникъ для распространенія христіанства.} и поставить ихъ въ зависимость отъ уѣзднаго суда и полицейской управы, учреждаемой въ г. Гори. Суды эти были устроены въ дер. Джавы и Чриви. Въ первой, для жителей обитавшихъ по рѣкамъ Пацѣ и Большой-Ліахвѣ, а во второй -- по рѣкамъ Арагвѣ и Малой-Ліахвѣ {Рап. Кноринга Г. И. 26 Марта 1802 г.}.
   Возвратившись въ Сурамъ, Симоновичъ привелъ съ собою 13 чел. аманатовъ отъ осетинскаго народа, котораго насчитывали тогда до 35 т. душъ обоего пола.
   Волненія въ Осетіи усмирены и кончились неблагопріятно для членовъ царской фамиліи: вовсе не такъ, какъ они ожидали. Все вниманіе ихъ было обращено на Персію и на тѣ мѣры, которыя предприметъ Баба-Ханъ. Властитель Персіи былъ одинъ, на чью помощь они могли теперь разсчитывать.
   Въ январѣ, въ Эривани получено извѣстіе, что Баба-Ханъ поручилъ одному изъ своихъ военачальниковъ, Аббасъ-КулиХану, отрядъ войскъ съ тѣмъ, чтобы онъ, отправившись въ Тавризъ и собравъ тамъ войска, слѣдовалъ къ Нахичевани, выгналъ тамошняго хана и самъ занялъ бы его мѣсто. Потомъ, если Эриванскій ханъ не исполнитъ требованій властителя Персіи, то Аббасъ-Кули-Хану приказано было двинуться къ Эривани. Туда же обѣщалъ прибыть и самъ Баба-Ханъ.
   Эриванскій ханъ приготовлялся къ оборонѣ и отправилъ посланнаго въ Лазареву. Онъ писалъ теперь, что считаетъ свое ханство составною частію Грузіи, и зная, что послѣдняя находится въ подданствѣ Россіи, ханъ считаетъ себя также подданнымъ русскаго императора. Онъ просилъ разрѣшенія отправить своего чиновника въ Петербургъ, и, сложивъ съ грузинскихъ купцовъ по 2 рубля пошлины съ каждаго вьюка, обѣщалъ платить нашему правительству ту дань, которую платилъ царямъ грузинскимъ.
   Отправленные Лазаревымъ въ Эривань лазутчики принесли извѣстія, подтверждавшія о приготовленіи персіянъ въ непріязненнымъ дѣйствіямъ.
   До властителя Персіи, говорило одно изъ писемъ полученныхъ въ Тифлисѣ, дошло "извѣстіе, что въ Грузіи дымится, и надобно сей дымъ искоренить". Шахъ сдѣлалъ распоряженіе о сборѣ 45 т. войска, поручилъ ихъ своему сыну Аббасъ-Мирзѣ, и сардарю Сулейману, и приказалъ съ окончаніемъ "навруза" двинуться къ Эривани, и оставивъ у этого города 10 т., съ остальными 35 т. идти въ Грузію. Побужденіемъ къ этому было полученное Баба-Ханомъ письмо царевича Александра, просившаго о помощи. Театромъ военныхъ дѣйствій избраны Казахи и Бамбави. Склонивъ на свою сторону тамошнихъ татаръ и занявъ эти провинціи, Аббасъ-Мирза долженъ былъ, по повелѣнію своего отца, отправить посланнаго въ Тифлисъ съ требованіемъ очистить Грузію и вывести оттуда русскія войска {Рапортъ Лазарева Кнормигу, 27 февр. No 126.}.
   Справедливость слуховъ какъ бы подтверждалась тѣмъ, что эриванскій ханъ укрѣплялъ городъ и запасалъ въ немъ военные и съѣстные припасы. Вмѣстѣ съ тѣмъ, ханъ снова отправилъ своего посланнаго въ Лазареву, съ увѣреніемъ о приверженности своей къ Россіи, просилъ покровительства и дозволенія принять присягу на вѣрность, если будетъ удостовѣренъ въ томъ, что наши войска будутъ его защищать, и "онъ не будетъ уже имѣть никакой опасности отъ своихъ непріятелей" {Рап. Лазарева Кнорингу, 9 марта 1802 г. No 162.}.
   Лазаревъ отвѣчалъ, что безъ разрѣшенія не можетъ вступать ни въ какіе переговоры, и обѣщалъ спросить о томъ Кноринга. Посланный остался въ Тифлисѣ до полученія отвѣта. Кнорингъ обнадеживалъ хана, высказывалъ свою готовность вступить съ нимъ въ переговоры и заключить актъ о принятіи хана въ покровительство Россіи. Посланный не имѣлъ письменной довѣренности Мехметъ-хана,-- по этому Кнорингъ просилъ уполномочить или его, или прислать другого довѣреннаго въ Тифлисъ къ его пріѣзду. Вмѣстѣ съ тѣмъ, ханъ долженъ былъ написать форменное прошеніе на имя императора Александра съ объясненіемъ условій, на которыхъ желаетъ вступить въ подданство Россіи {Рап. Кноринга Г. И. 11 марта 1802 г. Рапортъ его же отъ 26 марта. Арх. Мин. Внутр. дѣлъ, ч. II, 18--23.}.
   Приготовленіе Эриванскаго хана къ оборонѣ и его искательства о подданствѣ, хотя и недавали права заключать объ искренности расположенія хана, но за то указывали на достовѣрность намѣреній Баба-Хана вторгнуться въ его владѣнія, а, въ случаѣ успѣха, двинуться и въ Грузію. Для обезпеченія ея Кнорингъ предписалъ гренадерскому баталіону изъ ротъ Кабардинскаго и Кавказскаго полковъ, съ находящеюся при нихъ артиллеріею, флигель-ротамъ Кавказскаго гренадерскаго полка, Нарискому и Нижегородскому драгунскимъ полкамъ -- быть готовыми къ походу съ Кавказской линіи въ Грузію. Атаману войска донскаго генералъ-лейтенанту Платову сообщено, чтобы онъ поспѣшилъ выслать въ Моздокъ одинъ казачій полкъ, изъ числа пяти полковъ назначенныхъ на линію, для смѣны полковъ тамъ находившихся. Въ Моздокѣ заготовлялись сухари въ мѣсячной пропорціи, а въ Екатериноградѣ предписано заготовить ихъ для 7 т. челов. Въ Грузію отправленъ второй комплектъ боевыхъ I патроновъ и артиллерійскихъ припасовъ. Для обезпеченія Кавказской линіи собрано съ разныхъ полковъ 700 казаковъ {Рап. Кноринга Г. И. 11 марта 1802 г. Т.А. K. Н.}.
   Кнорингъ спрашивалъ императора, какъ поступить съ искательствомъ хана Эриванскаго, и просилъ разрѣшенія отправить въ Грузію, кромѣ полковъ туда уже нарначенныхъ, еще одинъ, гренадерскій баталіонъ и флигель-роты Кавказскаго гренадерскаго полка изъ Моздока и Кизляра -- мѣстъ ихъ расположенія, j Покорность и исканіе покровительства ханомъ Эриванскимъ было весьма важно для насъ къ политическихъ отношеніяхъ съ Персіею. Грузія была открыта со стороны Эривани до такой степени, что вторгнувшемуся непріятелю нельзя было противуцоставить никакихъ естественныхъ препятствій. Персіяне, всегда вторгавшіеся со стороны Эривани или Ганжи, думали и теперь сдѣлать тоже самое. Встрѣтивъ ихъ въ границахъ эриванскаго ханства, мы избавляли отъ разоренія грузинъ, разоренія неизбѣжнаго для народа, во владѣніяхъ котораго производятся военныя дѣйствія. Не обременяя народъ грузинскій требованіемъ о доставленія всего необходимаго для войскъ, оставляя его при своихъ земледѣльческихъ занятіяхъ, мы могли обезпечить себя провіантомъ и фуражемъ на счетъ жителей Эриванскаго ханства, "по изобилію въ ономъ жизненныхъ потребностей". Поэтому Кнорингъ просилъ разрѣшенія, не только поддержать хана, нашими войсками, но и искать случая встрѣтиться съ персидскимъ войскамъ въ предѣлахъ Эриванской области. Императоръ Александръ согласился на всѣ просьбы Кноринга, какъ объ отправленіи въ Грузію новыхъ войскъ {"Я желалъ бы только, писалъ императоръ, чтобы гренадерскій баталіонъ составленъ былъ изъ ротъ одного котораго либо полка, поелику сводныхъ гренадерскихъ баталіоновъ уже не будетъ, какъ извѣстно сіе вамъ изъ указовъ воинской коллегіи".}, такъ и о принятіи хана Эриванскаго подъ покровительство Россіи и встрѣчѣ персидскихъ войскъ въ предѣлахъ его владѣній.
   "Привязанность сего владѣльца во всякое время для Грузіи полезна, писалъ Александръ {Повелѣніе Кнорингу 23 апрѣля 1802 г. Арх. Мин. Внут. дѣлъ ч. II, 25.}, а въ настоящемъ случаѣ она, необходима". Императоръ поручилъ Кнорингу настоять на томъ, чтобы ханъ предоставилъ охраненіе Эриванской крѣпости нашимъ войскамъ. Эривань и Ганжа были два пункта, владѣя которыми мы могли быть совершенно обезпеченными отъ всякаго нечаяннаго вторженія персіянъ въ Грузію.
   Важность эта и заставляла наше правительство желать, чтобы ханы ихъ искали покровительства или подданства Россіи. "Занявъ два важныя сіи мѣста, писалъ императоръ главнокомандующему, вы -поставите Грузію не только внѣ опасности, но и внѣ дѣйствія войны, отнимите у непріятеля лучшіе его способы и, что всего важнѣе, дадите весьма нужныя владѣльцамъ сихъ мѣстъ убѣжденія въ покровительствѣ Россіи и усилите ихъ довѣріе" {Ibid.}.
   Вскорѣ Джаватъ, ханъ ганжинскій, подалъ причины къ непріязненнымъ противу него дѣйствіямъ.
   22 марта, Лазаревъ доносилъ Кнорингу {Рапортъ Лазарева, 22 марта, No 218.}, что ганжинскій ханъ, заявлявшій права свои на владѣніе Шамшадыльскою провинціею, прислалъ туда съ войсками своего сына Гусейнъ-Кулнагу, который, съ цѣлію перевести жителей въ свои владѣнія, прибылъ въ шамшадыльскую деревню Акрумъ. Кнорингъ писалъ Джаватъ-хану, удивлялся поступкамъ сына, когда отецъ увѣрялъ его въ добромъ расположеніи къ Россіи, и требовалъ удовлетворенія за причиненное шамшадыльцамъ разореніе {Письмо Кноринга хану, 6 мая 1802 г.}. Главнокомандующій обѣщалъ въ противномъ случаѣ достигнуть того же силою оружія.
   Ханъ молчалъ. Кнорингъ предписалъ Лазареву слѣдовать съ отрядомъ въ Шамшадшь и защищать ее отъ покушенія ганжинскаго хана. Въ составъ отряда назначены изъ Тифлиса 17-го егерскаго полка баталіоны: генералъ-маіора Лазарева 4 роты, подполковника Ляхова три роты; одна рота Тифлисскаго мушкетерскаго полка, бывшая въ Шамшадылѣ, три полевыхъ орудія и 70 человѣкъ казаковъ донскаго Щедрова 2-го полка {Всего въ отрядѣ было: 24 офицера, 59 унтеръ-офицеровъ, 18 музыкант., 580 рядов., 52 нестр. и 31 рекрутъ.}.
   23-го мая, Лазаревъ прибылъ въ Шамшадыльскую провинцію и сталъ при р. Гассанъ-су на самой ганжинской дорогѣ. Онъ примкнулъ свой лѣвый флангъ къ Курѣ, и стоялъ въ 30 верстахъ отъ пограничнаго мѣстечка Шамхоры, и около 60 верстъ отъ Ганжи.
   Имѣя провіанта только до 1-го іюня, Лазаревъ просилъ о скорѣйшей его доставкѣ, потому что на мѣстѣ достать его было негдѣ.
   "Провинція, въ коей я теперь нахожусь, писалъ онъ {Письмо Жирева Кнорингу, 24-го мая 1802 г.}, совсѣмъ пуста, какъ людями, такъ и произрастеніями. Я еще ни одной деревни не видалъ, исключая находящейся передъ лагеремъ верстахъ въ пяти, да и та теперь пустая".
   25-го мая, отрядъ подвинулся на 16 верстъ впередъ и въ вечеру достигъ границы, отдѣляющей Шамшадыльскую провинцію отъ ганжинскаго ханства. Здѣсь Лазаревъ узналъ, что изъ 33-хъ (деревень, осталось не болѣе четырехъ, кочевавшихъ въ горахъ, въ верховьяхъ р. Гассанъ-су. Прочія двадцать девять деревень съ татарскими агаларами и армянскими вевхами находились во владѣніяхъ ганжинскаго хана. Число ушедшихъ простиралось до 1,900 семей. Причиною такого переселенія жителей (были подговоры шамшадыльскаго старшины Мамадъ-Гуссейна. Претендуя на званіе и достоинство шамшадыльскаго султана, Мамадъ, сидѣвшій уже за это въ Тифлисской крѣпости и успѣвшій освободиться, искалъ защиты ганжинскаго хана. Джаватъ-ханъ послалъ въ Шамшадыль свои войска и, при содѣйствіи ихъ и подговоровъ Мамада, перевелъ въ свое ханство большую часть жителей. Переселившіеся кочевали сначала въ верховьяхъ р. Шамхоръ, но, съ приходомъ нашихъ войскъ, ушли въ глубь ганжинскаго ханства {Рапортъ Лазарева Кнорингу, 26-го мая 1802 г.}.
   Простоявъ нѣкоторое время на р. Ахансіѣ, Лазаревъ придвинулся ближе къ Борчаламъ, а вскорѣ за тѣмъ долженъ былъ возвратиться въ Тифлисъ по случаю отъѣзда Кноринга на линію.
   Передъ отъѣздомъ его, Джаватъ-ханъ прислалъ своего посланнаго въ Тифлисъ съ доказательствами своихъ правъ на владѣніе Шамшадылью. Кнорингъ не соглашался съ мнѣніемъ хана, основываясь на томъ, что при жизни послѣдняго царя Георгія XII провинція эта находилась подъ властію Грузіи, а потому и теперь должна оставаться во владѣніяхъ Россіи. Упорные съ обѣихъ сторонъ переговоры были продолжительны: ни та, ни другая сторона не хотѣли, у ступить. Поэтому рѣшено было оставить жителей въ томъ положеніи, въ которомъ находились, но съ условіемъ, что ганжинскій ханъ не будетъ болѣе безпокоить "оставшихся въ Шамшадыли народовъ, во взаимство чего и область Ганжинская тревожена отъ побѣдоносныхъ войскъ россійскихъ не будетъ {Письмо Кноринга хану, 29-го мая 1802 г.}".
   Вскорѣ послѣ экспедиціи противу ганжинскаго хана, войскамъ нашимъ пришлось дѣйствовать противу нахичеванскаго хана КіалѣтБалы-Ханъ нахичеванскій, лишенный зрѣнія Ага-Магометъ-ханомъ, былъ человѣкъ властолюбивый и предпріимчивый. Зная свойства его характера, царевичъ Александръ, оставивъ Имеретію, пробрался сначала въ Ахалцыхъ, а потомъ въ Нахичевань. Царевичъ успѣлъ уговорить обоихъ владѣльцевъ дѣйствовать совокупно противу Грузіи. Соединеніе паши ахалцыхскаго и хана нахичеванскаго могло произойти только черезъ Карскую провинцію, владѣтель которой имѣлъ миролюбивое расположеніе къ Грузіи, удерживалъ равновѣсіе между сосѣдними владѣльцами и отказывался принять участіе въ дѣлѣ союзниковъ.
   Кіалъ-Балы-ханъ хотѣлъ заставить его къ тому силою. Онъ подошелъ съ войсками къ границѣ отдѣляющей Грузію отъ Карскаго пашалыка {Рапор. Кноринга, Г. И. 8-го іюня 1802 г.}. Отрядъ его состоялъ, по свѣдѣніямъ, изъ 12,000 конницы, 2500 чел. пѣхоты и двухъ орудій. Кнорингъ, узнавъ объ этомъ, приказалъ, расположеннымъ въ Бамбакскихъ грузинскихъ селеніяхъ, двумъ мушкетерскимъ ротамъ Тифлисскаго, тремъ ротамъ 17-го егерскаго полковъ и 70 казакамъ -- всего 361 человѣкъ и 200 бамбакскихъ татаръ присоединенныхъ къ отряду подъ начальствомъ полковника Карягина, подвинуться къ границѣ, стать противъ Кіалъ-Балы-хана и наблюдать за его движеніемъ. Въ то же время, Кнорингъ спрашивалъ хана о причинахъ его приближенія къ границѣ Грузіи. Тотъ отвѣчалъ, что причина эта не относится къ Грузіи, а потому отвѣчать на вопросъ считаетъ не нужнымъ.
   Такой отвѣтъ и просьбы карскаго паши защитить его отъ нападенія Кіалъ-Балы-хана заставили Кноринга согласиться на это. Карскій паша, по совѣту главнокомандующаго, собралъ свои войска въ числѣ 6,000 конницы и 2,000 пѣхоты и присоединилъ ихъ къ отряду Карягина.
   28-го мая, нахичеванцы атаковали наши войска и турецкія войска карскаго паши. Турецкая конница была сначала опрокинута, но сильный артиллерійскій огонь изъ шести орудій, трехъ русскихъ и трехъ турецкихъ, далъ совершенно другой оборотъ дѣлу. Нахичеванцы начали сначала отступать, а потомъ обратились въ совершенное бѣгство.
   Кіанъ-Балы-ханъ, столь самоувѣренно говорившій, долженъ былъ отказаться отъ своихъ намѣреній.
   

II.

Объявленіе манифеста.-- Открытіе верховнаго грузинскаго правительства.

   9-го апрѣля 1802 года, въ среду на Страстной недѣлѣ, Кнорингъ, въ сопровожденіи дѣйств. статск. совѣтн. Коваленскаго и многочисленной свиты русскихъ чиновниковъ, имѣлъ торжественный входъ въ Тифлисъ -- столицу Грузіи.
   Черезъ три дня, 12 апрѣля, въ великую субботу былъ обнародованъ въ Тифлисѣ манифестъ о присоединеніи Грузіи къ Россіи. Въ соборныхъ храмахъ грузинскомъ, армянскомъ, римско-католическомъ и въ магометанской мечети одновременно читался манифестъ, послѣ прочтенія котораго начата присяга.
   Собравъ къ себѣ всѣхъ князей, знатныхъ особъ и прочихъ обывателей Тифлиса, Кноррингъ приказалъ окружить ихъ войсками, "аки штурмомъ" {Переводъ писемъ къ кн. Герсевану Чавчавадзе, отъ 18 апрѣля 1802 г. Арх. Мин. Внут. Дѣлъ, по департ. общихъ дѣлъ. Ч. II, стр. 197.}, и въ такомъ положеніи совершать присягу. Народъ, самъ искавшій покровительства и просившій подданства, былъ озадаченъ такою безтактностію главнокомандующаго {"Кнорингъ съ Коваленскимъ въ политикѣ своей ошиблись, писалъ Лошкаревъ къ Куракину, и не слѣдовало бы имъ окружать церковь войсками, а надлежало бы поставить оныя въ нѣкоторой отдаленности, на открытомъ мѣстѣ, и по приведенія къ присягѣ, отдать честь точно такъ, какъ въ бытность мою въ Крыму министромъ и приводилъ къ такой же присягѣ татаръ...." Арх. М. В. Д.: Дѣла Груз., ч. II, стр. 194.}. Многіе изъ князей спѣшили оставить церковь и не хотѣли присягать насильно. По приказанію Кноринга, нѣкоторыя лица были за то арестованы {Арестованы были карталинскіе князья Мочабеловъ и Амреджибовъ.}.
   Нужно ли говорить, какое впечатлѣніе произвело на народъ подобное дѣйствіе новой для нихъ власти.
   Такой поступокъ привелъ грузинъ, вовсе не ожидавшихъ такого распоряженія, въ уныніе и поселилъ въ нихъ ропотъ. Призванныя къ присягѣ, царицы высказывали Кнорингу свое неудовольствіе и порицали его дѣйствія: Онѣ укоряли его въ тонъ, что, будучи въ Грузіи, онъ обѣщалъ ходатайствовать объ утвержденіи въ царскомъ достоинствѣ того, кону по праву наслѣдства оно будетъ принадлежать. Какъ та, такъ и другая имѣли, по ихъ мнѣнію, основаніе къ такимъ укорамъ. Царица Дарья основывалась на завѣщаніи своего супруга Ираклія И, по которому долженъ былъ царствовать царевичъ Іулонъ, а царица Марія на томъ, что сынъ ея, царевичъ Давыдъ, признанъ и утвержденъ императоромъ Павломъ I наслѣдникомъ грузинскаго престола. Такимъ образомъ, каждая изъ царицъ хлопотала о сохраненія престола въ своемъ родѣ. Сознавая, затруднительность своего положенія, Кнорингъ, еще болѣе увеличилъ недоразумѣніе, сказавъ, что относительно царствованія никакихъ повелѣній не имѣетъ; что царствованіе превращено въ Грузіи по представленію тайнаго совѣтника Лошкарева, князя Герсевана Чавчавадзе и прочихъ пословъ грузинскихъ {Переводъ писемъ князю Герсевану Чавчавадзе изъ Грузіи, 18 апрѣля 1802 г. Письмо Лошкарева кн. Куракину 7 іюня 1802 г. Арх. Мин. Внут. Дѣлъ, дѣла Грузіи. Ч. II, стр. 194, 197 и 198. "Нашему сіятельству извѣстно, писалъ Лошкаревъ, что положеніе сіе сдѣлано въ Москвѣ? безъ всякихъ представленій, а сколько мнѣ помнится, сказано, что, по возвратѣ изъ Москвы, грузинскія дѣла здѣсь (Петербургѣ) будутъ кончены, да и самъ Кноррингъ, при отъѣздѣ, то же самое мнѣ объявилъ. Я не знаю, откуда же онъ взялъ и объявилъ оное царицамъ?.."},-- а ему повелѣно только привести въ исполненіе новое положеніе о Грузіи.
   Вскорѣ Тифлисъ узналъ, что генералъ-маіоръ Тучковъ, по приказанію Кноринга, былъ у царицы Маріи, супруги послѣдняго царя Георгія XII, и отобралъ у нея всѣ царскія регаліи {Корона, скипетръ, знамя, порфира и тронъ внесены были сначала для сбереженія въ верховное грузинское правленіе. Сабля же и оба ордена, пожалованные Георгію XII, царица Марія не возвратила, а высказала желаніе оставить у себя. Кнорингъ спрашивалъ, какъ поступить? (Письмо его Трощинскому 25 мая 1802 г. No 28) Императоръ Александръ приказалъ саблю и ордена оставить у царицы (рескриптъ Кнорингу 25 іюня: Арх. Мин. Внут. Дѣлъ, дѣла Грузіи кн. I). Впослѣдствіи всѣ отобранныя регаліи привезены были въ Георгіевскъ, гдѣ и хранились. (См. Акты Кав. Арх. ком. T. I, 194. No 154).}. Подобныя дѣйствія до крайности раздражили всѣ сословія народа.
   Царевичи Давыдъ и Вахтангъ были недовольны правительствомъ. Незначительныя обстоятельства послужили поводомъ къ тому. Первому Кнорингъ въ ноябрѣ 1801 г. сообщилъ, что ему пожалованъ орденъ св. Александра Невскаго, но орденъ не былъ данъ Давыду, а вскорѣ затѣмъ онъ былъ уволенъ въ отставку безъ прошенія и мундира, который былъ всегда "предметомъ его усиленнѣйшихъ желаній". Царевичу Вахтангу былъ данъ орденъ св. Анны, а грамата по ошибкѣ была написана и выслана на орденъ св. Александра Невскаго. Кнорингъ отобралъ эту грамату для замѣны другою, а Вахтангъ принялъ это "въ уничиженіе себѣ, почелъ за чувствительную обиду".
   "Весь здѣшній народъ, писали грузины князю Чавчавадзе {Арх. Мин. Внут. Дѣлъ, по деп. общ. д., дѣла Грузіи, ч. IX, стр. 198.}, васъ проситъ не оставить всѣхъ насъ увѣдомленіемъ, подлинно ли Кнорингъ поступаетъ такъ по высочайшей е. и. в. волѣ, или здѣшнему дворянству и всѣмъ обывателямъ дѣлаетъ самовольно такія огорченія. По извѣщеніи вашемъ, будемъ стараться себя защитить, ибо таковыхъ непріятныхъ поступковъ мы не въ состояніи болѣе сносить. Весь народъ ожидалъ и ожидаетъ, отъ васъ увѣдомленія, дабы узнать достовѣрно о высочайшей волѣ и намѣреніи. Но какъ по нынѣ отъ васъ о томъ еще не извѣщенъ, то и остается въ крайнемъ изумленіи и не знаетъ, на что рѣшиться".
   Въ ожиданіи отвѣта, всѣ состоянія людей присягали между тѣмъ на вѣрность новаго подданства. Присяга шла на столько успѣшно, что Кнорингъ могъ донести, что она совершена "при радостномъ восклицаніи народа" {Всепод. рап. Кноринга, отъ 12 апрѣля 1802 г. Акт. Кав. Арх. Ком. Т. 1, 443. No 560.}. Въ теченіе апрѣля и въ началѣ мая, вся Грузія присягнула русскому императору. Страна раздѣлена была для этого на нѣсколько епархій. Въ каждую епархію посланы чиновники для объявленія манифеста и принятія присяги въ мѣстныхъ церквахъ {Письмо Кноринга католикосу царевичу Антонію 19 апрѣля 1$02 г. Тиф. Арх. Канц. Намѣстн.}.
   Послѣ торжества объявленія, Кнорингъ отправился для обозрѣнія границъ Грузіи, преимущественно со стороны Персіи и Эривани, а правителю Грузіи дѣйствительному статскому совѣтнику Коваленскому поручилъ сдѣлать приготовленія въ открытію правленія. Имеретинскій царь Соломонъ, паша ахалцыхскій {Письма Кноринга, отъ 16 апрѣля 1802 г.}, ханъ ганжинскій и джаро-бѣлоканскіе лезгины {Письма его же, отъ 18 апрѣля 1802 г.} получили письма Кноринга, въ которыхъ онъ, объявляя объ обнародованіи въ Тифлисѣ манифеста, приглашалъ ихъ оставаться спокойными, не нарушать добраго согласія, и присовокуплялъ, что императоръ Александръ готовъ оказывать свою помощь и пособіе всѣмъ тѣмъ, которые будутъ искать ее, и своими искренними поступками того заслужатъ. Отъ джаро-бѣлоканцевъ главнокомандующій требовалъ, чтобы они прислали своихъ старшинъ въ Тифлисъ для объявленія имъ "нѣкоторыхъ миролюбивыхъ предложеній".
   Между тѣмъ, приготовленія въ открытію правленія приходили къ концу. 7 мая, комендантъ Тифлиса съ барабаннымъ - боемъ и музыкою объявлялъ, на открытыхъ мѣстахъ и площадяхъ города, что на слѣдующій день послѣдуетъ открытіе верховнаго грузинскаго правительства, со всѣми его экспедиціями, и приглашалъ всѣхъ царевичей и чиновниковъ, назначенныхъ въ правленіе, собраться въ домъ, нарочно для того избранный.
   Въ 7 часовъ утра 8 мая, произведено послѣдовательно три пушечныхъ выстрѣла съ полу-часовыми промежутками. За послѣднимъ выстрѣломъ, въ половинѣ девятаго часа, начался во всѣхъ церквахъ благовѣстъ и продолжался до начала церемоніи.
   Въ домѣ, избранномъ для правленія, собрались тифлисскіе жители всѣхъ званій и состояній. Туда же прибылъ и Кнорингъ. Встрѣченный на крыльцѣ и залахъ дома чиновниками и князьями, онъ занялъ мѣсто у стола, на которомъ положено было: учрежденіе о губерніяхъ, манифестъ, штатъ и постановленіе о Грузіи.
   Послѣ рѣчи главнокомандующаго и отвѣта на нее князя Ивана Орбеліани, прочтенъ сначала списокъ всѣмъ чиновникамъ, назначеннымъ въ составъ верховнаго грузинскаго правленія, и за тѣмъ послѣдовало торжественное шествіе въ Сіонскій соборъ.
   Впереди шелъ комендантъ съ полиціймейстеромъ и полицейскими служителями, двѣнадцать грузинскихъ князей и дворянъ по два въ рядъ. Двое изъ первѣйшихъ князей: карталинскихъ -- Иванъ Орбеліани, и кахетинскихъ -- Андрониковъ, несли на парчевыхъ подушкахъ, первый учрежденіе о губерніяхъ, а второй -- манифестъ, штатъ и постановленіе о Грузіи. Четыре князя-ассистента при каждомъ поддерживали за кисти края подушекъ.
   Далѣе слѣдовалъ главнокомандующій со свитою и генералитетомъ; Коваленскій съ чиновниками, царевичи, князья, дворяне, и народъ замыкали шествіе {Обрядъ открытія правительства 8 мая 1802 г.}.
   Впереди и сзади процессіи слѣдовали войска.
   На паперти Сіонскаго собора процессія встрѣчена духовенствомъ. Два архіерея, принявъ отъ князей подушки, отнесли ихъ въ церковь, размѣстили на столахъ, покрытыхъ парчею и поставленныхъ по обѣимъ сторонамъ амвона.
   Тифлисскій митрополитъ Арсеній совершалъ божественную литургію. По окончаніи ея, два чиновника, одинъ по-русски, а другой по-грузински, читали обвѣщеніе Кноринга, въ которомъ тотъ, заявляя объ открытіи верховнаго грузинскаго правительства, обязывался; "ограждать области сіи отъ внѣшнихъ нашествій, сохранить обывателей въ безопасности личной и имущественной и доставить всѣмъ покровъ, увѣренность и спокойствіе правленіемъ бдительнымъ и сильнымъ, всегда готовымъ дать правосудіе обиженному, защитить невинность и, въ примѣръ злыхъ, наказать преступника {Полн. Собр. Зак. Т. XXVII, No 26. 438.}.
   "Любящіе миръ да убѣдятся, писалъ Кнорингъ, что прилежаніе и труды, а не происки, избыточество обывателей, а не нищета ихъ, твердая и непоколебимая надежда на благость Господню, а не отчаяніе, наконецъ, ни коварство, кровопролитіе, буйство, жестокости и дерзости, но простодушіе, человѣколюбіе и снисхожденіе,-- добродѣтели, долженствующія отличать христіанина,-- суть источники спокойствія и благоденствія народовъ".
   За тѣмъ прочтенъ штатъ, постановленіе о Грузіи, и всѣ чины, назначенные въ составъ правленія, приведены къ присягѣ.
   Послѣ благодарственнаго молебствія, сопровождаемаго колокольнымъ звономъ и 101 пушечнымъ выстрѣломъ, процессія въ томъ же порядкѣ отправилась въ домъ назначенный для присутственныхъ мѣстъ, гдѣ и совершено было также молебствіе.
   Въ присутственной комнатѣ, было тотчасъ же открыто первое засѣданіе верховнаго правительства и составленъ протоколъ "къ свѣдѣнію и незабвенную память на вѣчныя времена высокомонаршаго въ грузинскому народу благоволенія и милости" {Рапортъ Кноринга Г. И., 25 мая 1802 г.}.
   Въ тотъ же день открыты одна за другою экспедиціи: исполнительная, казенная, уголовная и гражданская.
   Торжество дня закончилось обѣдомъ, баломъ и ужиномъ у главнокомандующаго. Присутственныя мѣста и городъ были иллюминованы.
   Въ теченіи мая открыта присутственныя мѣста въ городахъ Гори, Сигнахѣ, Телавѣ, Лори и Душетѣ.
   Въ день открытія правленія, двадцать девять человѣкъ грузинскихъ князей просили Кноринга о дозволеніи отправить въ С.-Петербургъ депутатами князей Ивана Орбеліани и Соломона Моуравова съ благодарностію къ императору Александру о принятіи Грузіи въ подданство Россіи {Письмо князей Кнорингу 8 мая 1802 года. Императоръ Александръ отклонилъ ихъ желаніе, какъ поступокъ съ "важными для нихъ издержками сопряженный и по увѣренности моей въ усердіи ихъ, излишній". Арх. Мин. Внут. Дѣлъ, дѣла Грузіи, кн. I. Рескриптъ Кнорингу 26 іюня 1802 г.}.
   Съ открытіемъ правленія, лица царскаго дома навсегда устранены отъ управленія народомъ. Нѣкоторые изъ нихъ вызваны въ Россію, другіе остались въ Грузіи. Царевичи Іулонъ, Парнаозъ и Александръ оставили свое отечество. Первые два находились въ Имеретіи, а послѣдній переѣзжалъ отъ одного хана къ другому. Кнорингъ приглашалъ каждаго изъ нихъ возвратиться въ Грузію и вступить во владѣніе принадлежащими имъ имѣніями {Акты Кавк. Археогр. Ком. T. I, 245.}. Ни одинъ изъ трехъ царевичей не принялъ такого приглашенія. Находившіеся въ Грузіи члены царскаго дома были также недовольны. Лишившись права произвольно располагать имуществомъ своихъ подданныхъ, удовлетворять всѣмъ своимъ прихотямъ, они были возбуждены противъ русскаго правительства. Русское правительство хотя и торопилось принять мѣры къ тому, чтобы не поставить ихъ въ затруднительное положеніе. относительно матеріальныхъ средствъ, но забота эта, увеличивъ расходы казны, не привела въ удовлетворительному результату. Царевичи, находившіеся въ Россіи, получили пенсіи по 10 т. р. каждый. Царица Марія, по тогдашнимъ свѣдѣніямъ, имѣла обезпеченные доходы, простиравшіеся до 18 т. р. грузинскою серебрянною монетою {Рапортъ Кноринга Г. И. 5 іюля 1802 г.}. Царицѣ Дарьи назначено по 500 р., царевнамъ Софьи и Рипсимѣ по 100 р., а Гаянѣ и Нинѣ по 75 р. въ мѣсяцъ каждой {Высоч. рескриптъ Кнорингу, 5 августа 1802 г.}. Русскія деньги не произвели того дѣйствія, котораго отъ нихъ ожидали. Честолюбіе и жажда власти не были заглушены золотомъ. Лица царской фамиліи не могли оставаться праздными. Они сожалѣли, что корона ушла изъ рукъ дома Богратіоновъ, и всѣми силами, всѣми зависящими отъ нихъ средствами, старались вернуть ее {Письмо гр. Мусина-Пушкина Трощинскому, 20-го августа, No 61. Акты Кав. Арх. Ком. T. I, 395-401.}.
   -- Можете ли вы торжественно утвердить, спрашивалъ какъ-то графъ Мусинъ-Пушкинъ царевича Вахтанга, что съ матерью вашею не сожалѣете о грузинской воронѣ, вышедшей изъ дому Богратіоновъ. Скажите мнѣ откровенно, какъ другу.
   -- Не могу! отвѣчалъ царевичъ въ порывѣ откровенности. Жалѣемъ и сильно жалѣемъ. Мы заслуживали бы названіи безумныхъ, если бы такого сожалѣнія не существовало.
   Надежда на возможность вернуться въ старому порядку вещей и, вслѣдствіе того, принимаемая царевичами мѣры въ достиженію своихъ цѣлей, были причиною многихъ безпорядковъ въ Грузіи, безпорядковъ, клонившихся въ разоренію бѣднаго класса народа....
   Правленіе открыто. Кнорингъ уѣхалъ въ Георгіевскъ, поручивъ командованіе войсками, расположенными въ Грузіи, генералъ-маіору Лазареву, а управленіе дѣлами гражданскими дѣйствительному статскому совѣтнику Коваленскому. Народъ остался въ уныніи, какъ отъ поступковъ Кноринга, такъ и отъ совершенно чуждаго для него порядка веденія дѣлъ, начавшагося съ образованіемъ новаго правленія. Новому правительству прежде всего предстояло уяснить себѣ понятіе о томъ, что такое Грузія? Каковъ характеръ народовъ, ее населяющихъ? Каковъ общественный, нравственный и юридическій строй народа?
   Остановимся на этихъ вопросахъ, знакомство съ которыми необходимо какъ для того, чтобы объяснить политическій смыслъ грузинъ, а также и для того, чтобы сложить съ нихъ многія обвиненія, которыя заявляются иногда при изученіи историческихъ событій у этого народа, чисто отъ недостаточнаго знакомства съ его нравами и обычаями.
   

III.

Рожденіе.-- Крещеніе.-- Свадьба и вѣрованія грузинъ.

   Жизнь грузина представляетъ много любопытнаго для наблюдателя, привыкшаго къ общему европейскому строю жизни. По лощинамъ и скатамъ горъ раскинуты грузинскія деревни. Издали онѣ кажутся неправильною насыпью или грудою развалинъ. Въ Карталиніи многія села и деревни лишены садовъ; въ Кахетіи, напротивъ того, всѣ тонутъ въ зелени. Въ самомъ расположеніи деревни нѣтъ собственно ничего характеристичнаго, опредѣленнаго: двухъ-этажный домъ стоитъ рядомъ съ землянкою, едва видною отъ горизонта земли.
   Каждый строится тамъ, гдѣ ему вздумается, не обращая вниманія на то, "нарушитъ ли онъ удобство другихъ или займетъ дорогу". Улицъ нѣтъ; проходы между домами такъ узки, и наполнены такими рытвинами, что одиночные всадники едва подвигаются впередъ. Грузины не имѣютъ привычки очищать улицъ; соръ и падаль валяются въ глазахъ всѣхъ, и своимъ разложеніемъ заражаютъ воздухъ....
   Посреди плоскихъ крышъ домовъ, возвышаются конусообразныя насыпи, съ отверстіемъ для выхода дыма, а вокругъ нихъ набросаны связки хвороста и терновника, идущаго на топку. Досчатый курятникъ и плетеный кузовъ на сваяхъ для кукурузы, на кормъ птицамъ,-- необходимыя пристройки къ дому.
   Неподалеку отъ деревни раскинуты мякинницы, большіе стога сѣна, и длинныя, ушедшія въ землю,-- гдѣ содержится рабочій скотъ. Въ нѣкоторыхъ деревняхъ видна церковь, построенная въ видѣ русской избы съ покатою, но черепичною крышею. Она всегда мала и можетъ помѣстить не болѣе десятой части поселянъ {Д. Бокрадзе: "Грузія и грузины", Кавк. 1851 г. No 30, 123. "Сцены изъ грузин. жизни", Из. Сл... Кавк. 1860 г. No 91.}. Скромное кладбище, омываемое чистымъ ручейкомъ или рѣчкою, составляетъ принадлежность почти каждой деревни.
   Хата (сакля) простолюдина первобытной постройки. Она строится изъ плетня, съ двумя отдѣленіями, одно для семейства, другое для кладовыхъ. Сакля доступна только со стороны входа. Крыша и заднія стѣны приходятся въ уровень съ землею. Ее окружаютъ приземистый колючій заборъ и деревья орѣшника, виноградника и плакучей ивы. Входъ въ саклю закрытъ навѣсомъ, устроеннымъ на небольшихъ столбикахъ, испещренныхъ весьма часто разными узорами.
   Входная дверь ведетъ прежде всего въ дарбази -- главную и самую большую комнату, посреди которой стоятъ два, а иногда и одинъ столбъ (деда-бодзи), служащій опорою всему дому. Пріемная, гостиная, кухня и самая семейная жизнь селянина сосредоточивается въ этой комнатѣ. Къ потолку придѣлана желѣзная цѣпь съ крючкомъ, на которомъ вѣшается котелъ. Въ дарбази же разводится огонь или устраивается небольшой очагъ -- углубленіе выложенное камнемъ,-- служащій для приготовленія пищи и согрѣванія во время холода. Вокругъ очага семья собирается обѣдать; здѣсь же она и спитъ. Полъ въ саклѣ земляной и неровный. Вдоль задней стѣны дарбази идутъ деревянныя пблки, съ симметрически разставленною посудою.
   Посуда состоитъ изъ азарпеши -- небольшой серебрянной чашечки съ тонкою продолговатою ручкою. Азарпеша имѣетъ видъ суповой разливательной ложки, на которой часто написано во всю длину ея, кому "принадлежитъ, и что стоитъ.
   Кула -- кувшинъ, съ узкимъ горлышкомъ, сдѣланный изъ орѣховаго наплыва, покрытаго краснымъ лакомъ, или изъ корня грушеваго дерева, съ пустотою внутри.
   Азарпеша и куда -- сосуды, изъ которыхъ по преимуществу пьютъ вино. Когда пьютъ изъ кулы, то вино, стремясь изъ широкаго въ узкое и спиральное отверстіе, производитъ звукъ, похожій на воркованіе горлинки. Изъ кулы меньше, выпьешь, за то скорѣе опьянѣешь.
   Самый замѣчательный кубокъ грузинъ -- это турій рогъ, часто оправленный въ серебро; въ него помѣщается до полтунги вина (тунга 5 бутылокъ).
   Остальная посуда состоитъ изъ деревянныхъ чашекъ грубой работы и глиняныхъ кувшиновъ, иногда натуральнаго цвѣта, а иногда муравленыхъ.
   Въ противоположной входу стѣнѣ сакли устроена большая нишь, въ которую укладываютъ постель. Мебель составляютъ широкіе, но низкіе тахты (родъ дивана), сколоченные изъ досокъ. Тахты поставлены вдоль одной или двухъ стѣнъ, покрыты разноцвѣтными коврами, съ красною мутакою (продолговатая подушка). У третьей стѣны стоятъ сундуки, окованные желѣзомъ или обтянутые кожею, кидобани (деревянный ящикъ) для храненія хлѣба. Тутъ же стоятъ кувшины для воды и другая мелкая утварь.
   По стѣнамъ развѣшаны военные доспѣхи хозяина, покрытые весьма часто значительнымъ слоемъ копоти. Пища приготовляется въ самой саклѣ, въ висящемъ надъ очагомъ котлѣ, и оттого постоянное пребываніе въ комнатѣ дыма рѣжетъ глаза и коптитъ всю внутренность дома {"Письма изъ Кахетіи", кн. Р. Эристовъ, Кавк. 1846 г. No 25.-- "Грузинскіе очерки и типы", К. Вилемска, Кавк. 1847 г. No 16.-- "Грузія и грузины", Д. Бокрадзе, Кавк. 1851 г. No 30.-- "Очерки деревенскихъ нравовъ Грузіи", Н. Берзеновъ, Кавк. 1854 г. а 98.-- Гакстгаузенъ, "Закавказскій край"; изд. 1857 г. Часть I, стр. 67, 75, 145.}. Пламя, поднимаясь, нагрѣваетъ саклю. Къ балкѣ, упирающейся въ потолокъ, привѣшенъ глиняный или желѣзный шкаликъ съ растопленномъ саломъ. Горящій фитиль его даетъ тусклый мерцающій свѣтъ и вмѣстѣ съ пламенемъ костра составляетъ все освѣщеніе сакли, застланной дымомъ горящаго востра.
   Вокругъ очага сидятъ дѣти съ раскраснѣвшимися пылающими щеками. Скинувъ съ себя обувь и развалившись на тахтѣ, разговариваютъ хозяева громко и торжественно. Снявъ головной уборъ и накрывшись платкомъ, сидитъ мать семейства, у деревянной рѣзной колыбели, и погремушками забавляетъ дитя или тихою пѣснею убаюкиваетъ его. Ребенокъ не слушается, капризничаетъ. Мать стращаетъ его чудовищемъ. Простой народъ вѣритъ въ существованіе булы -- страшилища, которое, имѣя огромный ротъ и предлинный языкъ, хватаетъ ребенка, бросаетъ его въ глотку и пожираетъ. По увѣренію и понятію многихъ, була ходитъ по ночамъ около дворовъ и уноситъ попадающихся ему дѣтей. Угрозы матери не дѣйствуютъ, ребенокъ кричитъ и капризничаетъ по прежнему. Какъ унять плачь неугомоннаго? Остается приѣсить къ его колыбели ослиное копыто, или дать ему сокъ подорожника, разведенный въ молокѣ матери. Средство это испытанное, и ребенокъ навѣрно перестанетъ плакать и кричать.
   Одного убаюкали, другія просятъ ужинать. Накормивши всѣхъ, хозяйка застилаетъ постели, подкладываетъ подъ подушки деревянную подставу, и все семейство ложится. Ложится спать и она.
   Передъ сномъ почти каждая грузинка читаетъ особую молитву. "Лягу, засну, произноситъ она, осѣнюсь крестнымъ знаменіемъ. Девять иконъ, девять ангеловъ осѣнятъ мои ноги и голову. Милуетъ меня крестъ и на немъ распятый, а потому и не можетъ вредить мнѣ искуситель" {Агебисъ-гаме (заговѣнье), Ив. Гзеліева, Закавк. Вѣстникъ, 1865 г. No 6.}.
   Глубокая полночь. Все семейство давно уже спитъ; въ саклѣ тихо,-- тихо и кругомъ. Чей-то стукъ въ двери нарушаетъ окружающую тишину; то стучится посланный отъ сосѣда или родственника.
   -- Что такое? спрашиваютъ проснувшіеся хозяева.
   -- У барыни заболѣлъ животъ (калбатона муцели сткова), отвѣчаетъ посланный.
   Неожидая никакихъ дальнѣйшихъ распросовъ, вѣстникъ спѣшитъ къ другимъ саклямъ, гдѣ живутъ еще родственники или знакомые пославшаго его господина. Разбуженные хозяева также не задерживаютъ посланнаго, не спрашиваютъ его о причинѣ такой болѣзни, ибо всѣмъ извѣстно, что, по обычаю, онъ присланъ отъ мужа женщины, которая чувствуетъ приближеніе родовъ. Хозяйка тотчасъ же одѣвается и отправляется къ родильницѣ,-- это необходимо исполнить по принятому обыкновенію. Мало по малу со всѣхъ концовъ собираются родные и знакомые больной, которая лежитъ среди комнаты, на постелѣ.
   Существуетъ повѣрье, что при родахъ нечистая сила въ образѣ змія старается напасть на новорожденнаго и задушить родильницу. Чаще же всего Али -- духъ женскаго пола, преслѣдуетъ родильницъ. Онъ является имъ въ образѣ повивальныхъ бабокъ, умерщвляетъ дитя, а родильницу уводитъ и бросаетъ въ рѣку.
   Слово Али значитъ собственно -- пламя. Грузины считаютъ его злымъ духомъ и вѣрятъ, что онъ тотчасъ же исчезаетъ при крестномъ знаменіи и произнесеніи имени какого-либо святого.. Народъ разсказываетъ, что Али живетъ вездѣ, но преимущественно въ Базалетскомъ озерѣ. По представленію народа, Али -- прекрасная очаровательная женщина съ распущенными волосами, постоянно плещущаяся въ озерѣ и поющая сладострастныя пѣсни. Духи эти проказничаютъ надъ тѣми, кто ихъ не узнаетъ. Одна изъ подобныхъ продѣлокъ разсказывается и до сихъ поръ устами суевѣрныхъ грузинокъ. Въ селеніи Базалети жила повивальная бабка. Въ темную ночь пришли къ ней прекрасныя женщины, прося помочь одной матери, страдающей родами. Старуха отправилась. Въ огромныхъ палатахъ нашла она женщину, мучившуюся родами. Бабка подала ей помощь, приняла и показала матери чуднаго ребенка, за что и получила полный платокъ золота. Прекрасныя женщины проводили старуху до двора, но здѣсь спутницы ея исчезли со смѣхомъ и шумомъ, а старуха увидѣла, что въ платкѣ ея вмѣсто золота,-- зола. Она догадалась, что то были Али...
   Грузинъ впрочемъ имѣетъ средство овладѣть этими прекрасными женщинами. Стоитъ только схватить Али за косы, изъ которыхъ она не можетъ оставить въ рукахъ противника ни одного волоска, и тогда она окончательно побѣждена.
   Побѣжденныя, они дѣлаются кроткими, послушными и полными рабынями поймавшаго.
   Али не чужды превращеній. Изъ прекрасной женщины онѣ могутъ сдѣлаться чудовищемъ, у котораго "зубы словно кабаньи клыки, а коса во весь ростъ, и говоритъ-то она хотя и человѣческимъ языкомъ, но все наоборотъ: вся она создана на изнанку, и всѣ члены ея выворотные" {"О грузинской. миѳологіи вообще и объ Али въ особенности", А. Саванели. Закавк. Вѣст. 1854 г. No 48.-- См. также Кав. Кал. 1857, 499.}.
   Въ защиту отъ такого чудовища подъ голову родильницы кладутъ обнаженныя кинжалъ и шашку, а самую кровать, гдѣ лежитъ она, вмѣсто занавѣса окружаютъ освященною сѣтью.
   Несмотря ни на какія страданія, больная не можетъ позвать къ себѣ мужа, лишеннаго теперь права входить въ комнату жены, около которой сидитъ бабка и двѣ или три женщины для услугъ. Попеченію бабки поручается главнымъ образомъ больная. Чтобы облегчить страданія больной -- если бы таковыя случились -- бабка запасается на всякій случай, если она опытная и бывалая, разными снадобьями. Въ пузырькѣ у нея есть, напримѣръ, желчь отъ ежа, которую, по повѣрью народа, необходимо развести въ водѣ и дать выпить больной, у которой, по несчастію, умретъ ребенокъ въ утробѣ. Средство это вѣрное и испытанное, оно облегчаетъ роды {"Очерки дерев. нрав. Грузіи", Н. Берзеновъ. Кавк. 1858 г. No 56.}.
   Шумъ, веселье, разговоры и закуска окружаютъ больную. Хохотня гостей вмѣстѣ со стономъ больной наполняютъ комнату. Случается, что родильница не выдерживаетъ приличій и зоветъ мужа.
   -- Смотрите, говорятъ тогда блюстительницы чистоты нравовъ, смотрите, какая грѣховодница, умираетъ, а все-таки думаетъ о мужѣ. Просто стыдъ и срамъ!...
   Насмѣшки и колкости дѣлаютъ то, что мучащаяся женщина рѣдко зоветъ въ себѣ мужа. По большей части онъ сидитъ въ сосѣдней комнатѣ и тамъ ожидаетъ себѣ наслѣдника или наслѣдницу. Сынъ предпочитается дочери, и будущій отецъ по всѣмъ признакамъ увѣренъ, что новорожденный будетъ мужескаго пола. Признаки эти хорошо сохранились въ его памяти. Для провѣрки ихъ онъ можетъ развернуть рукописную книгу, извѣстную у грузинъ подъ именемъ -- нѣчто въ родѣ народнаго лечебника.
   Въ 38-й главѣ этой книги онъ прочтетъ: если у беременной женщины "правая сторона живота замѣтно выдается, то будь увѣренъ, что родится сынъ, если же лѣвая, то дочь. Если у женщины, въ періодѣ интереснаго положенія, цвѣтъ лица румяный, то непремѣнно будетъ сынъ, а если она блѣдна -- то дочь. Если женщина, идя на зовъ, сперва шагаетъ правою ногою, то будетъ сынъ, а если лѣвою -- дочь". Всѣ эти признаки, казалось, улыбались будущему отцу. Онъ сожалѣетъ только о томъ, что для лучшаго убѣжденія себя не прибѣгалъ прежде къ другому опытному и достовѣрному средству, которое совѣтуетъ тотъ же "Карабадимъ". "Возьми, сказано въ немъ, чашку съ водою, влей туда немного молока беременной женщины и наблюдай: сосредоточится ли оно на поверхности воды или смѣшается съ нею и пойдетъ ко дну; въ первомъ случаѣ жди сына, и наоборотъ" {О грузинской медицинѣ, Кавк. Календ. на 1857 г. стр. 484.}.
   Мысль о рожденіи сына вызываетъ улыбку отца, которая, впрочемъ, можетъ скоро исчезнуть отъ мысли, что станется съ новорожденнымъ? Какая судьба ожидаетъ его впереди?-- И на эти вопросы есть отвѣты въ томъ же "карабадимѣ" -- этомъ оракулѣ грузинскаго народа.
   "9 и 22-е мирта, 6 и 25-е апрѣля, 4 и 29-е мая, 5 и 22-е іюня, 9 и 26-е іюля, 1 и 29-е августа, 3 и 22-е сентября, 6 и 21-е октября, 6 и 20-е ноября, 5 и 22-е декабря, 5 и 27-е января, 9 и 22-е февраля -- безусловно несчастливы для всего: для работъ, построекъ, путешествій, покупки и продажи; для займовъ, перестройки, перехода въ новый домъ, для свадебъ, кровопусканія, сновъ, посѣвовъ, посадовъ,-- короче сказать, для всего; въ эти дни лучше ничего не дѣлать. Ребенокъ, родившійся въ одинъ изъ этихъ дней, едвали будетъ жить, а если и останется въ живыхъ, будетъ несчастливъ, потому что сказанныя числа называются петикони, т. е. роковыми. Несдобровать тому, кто заболѣетъ въ эти дни; отъ того-то Господь повелѣлъ израильтянамъ строго наблюдать ихъ" {Тамъ же, стр. 508.}.
   Положимъ, будущій новорожденный избѣжалъ этихъ роковыхъ чиселъ, и родители захотѣли бы узнать, какого онъ будетъ характера, счастливъ или несчастливъ; на это есть лунный календарь, хорошо извѣстный каждому грузину {Лунный календарь переведенъ акад. Броссе на французскій языкъ и напечатанъ въ его книгѣ: Mémoires inédits relatifs à l'Histoire et à la langue Géorgienne. Parie, 1833 г. Переводъ съ французскаго помѣщенъ въ газетѣ Кавказъ 1853 г. No 71.}.
   Кто родится въ первый день луны будетъ счастливъ и долгодѣтенъ. Во второй день уже не хорошо родиться, потому что новорожденный будетъ изувѣромъ и развратникомъ по своей волѣ, независимо отъ Бога или отъ планеты.
   Родившійся въ III день луны, будетъ фанатикъ и лжецъ; будетъ счастливъ, но медленно расти; изъ него выйдетъ воевода; въ IV день -- нездороваго тѣлосложенія, гнѣздилище недуговъ, долженъ остерегаться огня, воды и меча -- они могутъ прекратить дни его. Въ V день -- проживетъ долго; въ VI -- будетъ счастливъ, но вспыльчивъ; въ VII -- едвали останется въ живыхъ, а если останется, то изъ него выйдетъ злой человѣкъ; въ VIII--будетъ ученъ и исполненъ мудрости; въ IX -- скоро выростетъ, будетъ счастливъ, всѣмъ любезенъ, но также скоро и умретъ; въ X -- будетъ счастливъ, долголѣтенъ, полюбитъ трудъ, но будетъ тяжелъ, строптивъ и пьяница; въ XI -- отмѣченъ большимъ знакомъ, счастливъ, но немножко злорѣчивъ; въ XII-- добродѣтеленъ, охотникъ до путешествій, долженъ остерегаться огня и воды; умретъ злою смертію; въ XIII -- будетъ безбожникъ и зараженъ проказою.
   Кто родится въ XIV день, будетъ праведникомъ, познаетъ волю Божію и спасется, но будетъ преслѣдуемъ многими болѣзнями и злоключеніями; въ XV -- угрюмъ и лжесвидѣтель; въ XVI-- проживетъ долго и будетъ добръ; въ XVII-- будетъ длинноволосъ и проживетъ только 12 лѣтъ; въ XVIII -- насладится радостною жизнію до глубокой старости; въ XIX -- будетъ красавецъ и проживетъ долго, но будетъ жаденъ, неблагомыслящъ, гордъ, корыстолюбивъ, сквернословенъ и умретъ отъ жестокосердія; въ XX -- недовѣрчивъ; въ XXI -- будетъ мудрый торговецъ и любитель правды; въ XXII -- молчаливъ и счастливъ; въ XXIII--хищникъ и злорѣчивъ, а въ остальномъ надѣленъ всѣми дарами природы; въ XXIV -- умретъ отъ меча.
   Если XXV день придется въ субботу, то бѣда въ этотъ день родиться, потому что въ XXV день, и именно въ субботу, "родится Анте (антихристъ), человѣкъ съ багровымъ лицемъ, съ веснушками, съ длинными голенями, съ рѣдкими волосами; правый глазъ у него будетъ на лбу, правое ухо на темени -- носъ смрадный. Онъ погубитъ всю вселенную".
   Родившійся въ XXVI день спасется, будетъ богобоязненъ и любимъ высшими; родъ его скоро распространится; въ XXVII день хорошо родиться, но сны ничего не стоютъ; въ XXVIII день -- будетъ злодѣй и умретъ отъ руки женщины; въ XXIX-- проживетъ много лѣтъ, будетъ любезенъ, а потому и развратенъ. Родившійся въ XXX день проживетъ 60 лѣтъ, будетъ тароватъ, счастливъ, и имѣть родимый знавъ на правомъ плечѣ и на щекѣ.
   Въ какой же день лучше всего родиться -- задаетъ себѣ вопросъ грузинъ, прочитавшій эти примѣты, но вотъ уже слышится кривъ новорожденнаго.
   Въ комнатѣ, гдѣ лежитъ больная, поднимается еще большій шумѣ и разгулъ присутствующихъ женщинъ. Поздравленія сопровождаются пѣснями, въ которыхъ мать сравниваютъ съ луною, а новорожденнаго младенца -- съ солнцемъ. Больной желаютъ здоровья, а младенцу золота, чиновъ и чудной красоты. Шумъ и хохотъ гостей смѣшиваются со стономъ хозяйки и оглашаютъ комнату...
   Грузины бываютъ очень недовольны, когда родится дочь. Отцу не возвѣщаютъ тогда о рожденіи ребенка, и онъ, догадавшись о такой невзгодѣ, сердится на жену, и, если у него родилось нѣсколько дочерей сряду, то огорчается не на шутку.
   -- И, батюшка! утѣшаютъ его простодушно родственницы, точно съ нимъ приключилось какое нибудь серьёзное несчастіе. Полно огорчаться; что дѣлать, видно на то воля Божія,-- онъ наказуетъ, онъ и милуетъ; авось на будущій разъ родится у васъ сыновъ; вы еще молоды, напрасно отчаиваетесь.
   Рожденіе сына, и въ особенности перваго, составляетъ истинное удовольствіе для родителей. Тотчасъ же дается праздникъ дзеоба, т. е. рожденіе сына. Выстрѣлъ изъ ружья возвѣщаетъ о появленіи на свѣтъ младенца мужескаго пола. Служанка изъ дому новорожденнаго бѣжитъ извѣстить всѣхъ родныхъ и знакомыхъ съ пріятною новостію и получаетъ отъ нихъ въ подарокъ самохоробло, деньги за радостное извѣстіе. Въ теченіи цѣлой недѣли посѣщаютъ больную родные, знакомые, и проводятъ около ея постели цѣлые дни и ночи.
   Въ защиту матери и младенца, отъ всякихъ покушеній Али, принимаются мѣры.
   "Насъ было три брата,-- сказано въ молитвѣ противу Али, молитвѣ, которую иногда читаетъ одна изъ женщинъ,-- во имя св. Троицы, и носили мы каждый двойное имя: Арозъ-Марозъ, Эмброзъ-Эдварозъ, Эвмарозъ-Антіохосъ. Охотились мы на полѣ дамасскомъ, гдѣ есть гора изобилующая оленями, и напали мы на слѣдъ прямой-превратный: пятки прямые, а животъ на оборотъ; спина прямая, а лицо на оборотъ. Отправились мы по тому слѣду и увидѣли стоявшую въ пещерѣ дѣвушку: волосы у нея пурпурные, зубы жемчужные. Мы спросили ихъ, кто вы? и какъ ваше имя? Она отвѣчала: -- Я -- Али, нечистая сила, что прихожу къ родильницѣ, хватаю ее за волосы и удавливаю вмѣстѣ съ ребенкомъ.-- Тутъ мы обнажили мечи и стали поражать злодѣйку. Тогда начала она умолять насъ и сказала съ клятвою: -- Господа мои, пощадите меня, и я впредь на сто милліоновъ триста осьмнадцать стадій (мѣра длины около 115 шаговъ) не осмѣлюсь приблизиться къ тому мѣсту, гдѣ будутъ произносить ваши имена или будетъ находиться хартія съ вашими именами. Явились св. архангелы Михаилъ и Гавріилъ; вышелъ черный всадникъ, ведя чернаго коня, въ черной сбруѣ, съ черною плетью. Сѣлъ онъ на того коня, отправился по черной дорогѣ. Спросили его: куда ѣдешь, злодѣй смрадный, съ зубами ядовитыми? Отстань отъ сего раба Божьяго и войди въ голову дракона. Христосъ -- Богъ милосердія, благости и отрады. Помоги Матерь Христа Марія и даруй облегченіе рабу Божію {Н. Берзеновъ: "О грузинской медицинѣ", Кавк. календ. на 1867 г. стр. 499.}".
   Молитва отъ Али прочтена, остается оградить младенца и родильницу отъ всякой другой нечистой силы въ образѣ змія. Для этого учреждается ночная стража обязанная защищать ихъ отъ нечистой силы, такъ какъ дознано опытомъ, "что новорожденный и мать только пятнадцать дней бываютъ въ опасности отъ змѣя".
   Пятнадцати-дневный срокъ назначается для стражи при рожденіи одного первенца; за тѣмъ, при рожденіи слѣдующихъ дѣтей, срокъ для стражи уменьшается послѣдовательно на одинъ день. Такъ для второго новорожденнаго стража собирается только на четырнадцать дней, для третьяго -- на тринадцать дней и т. д.
   Находящіеся на гамисъ-тева размѣщаются на балконахъ, крышахъ или въ комнатѣ больной. Число ихъ бываетъ различно, смотря по состоянію, и значенію отца новорожденнаго; иногда число это доходитъ до ста человѣкъ. Въ караулѣ этомъ принимаютъ участіе какъ мужчины, такъ и женщины. Они занимаются пляскою и пѣніемъ, а главное стрѣляніемъ изъ ружей, чтобы напугать нечистую силу, и при случаѣ ранить или убить змія.
   Подъ утро для всѣхъ караульныхъ устраивается ужинъ, который извѣстенъ подъ именемъ сирисъ-куди (хвостъ ужина, т. е. остатки послѣ, ужина,-- закуска). Названіе это присвоено потому, что сирисъ-куди бываетъ послѣ семейнаго ужина и состоитъ только изъ однихъ сластей.
   Крещеніе совершается обыкновеннымъ образомъ. Грузины часто въ христіанскому имени прибавляютъ другое, заимствованное ими или отъ мусульманъ, или же выражающее какое-либо качество, напримѣръ: Аслацъ, Парсаданъ, Бардисахаръ (розоподобная) и проч. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Грузіи существовало обыкновеніе новорожденнаго мальчика обсыпать солью съ головы до ногъ. Увѣряютъ, что отъ такого дѣйствія младенецъ выйдетъ человѣкомъ крѣпкимъ, могучимъ, и въ состояніи будетъ, безъ всякаго опасенія, перенести всѣ житейскія бури. У грузинъ, соль -- эмблема твердости, вкуса и изобилія во всемъ.
   Въ колыбель младенца кладутъ иногда собачій зубъ, потому что, по народному повѣрью, онъ ускоряетъ прорѣзываніе и рощеніе зубовъ младенца.
   Мальчикъ ростетъ на совершенной свободѣ, а дѣвочка подъ надзоромъ матери. Послѣднюю, нерѣдко на восьмомъ году отъ; рожденія, отдаютъ въ монастырь для изученія рукодѣлій и грамотѣ. Обычай этотъ, какъ надо полагать, произошелъ изъ желанія скрыть своихъ дочерей отъ персіянъ, ежегодно посылаемыхъ прежде собирать хорошенькихъ дѣвицъ въ гаремъ шаха.
   Вѣроятно, таже самая причина заставила грузинъ обручать дочь чуть-ли не со дня ея рожденія, въ самой колыбели. По уложенію царя Вахтанга, дѣвочка, достигшая 12-ти лѣтъ, считалась совершеннолѣтнею и могла выйти замужъ.
   Какъ всегда и вездѣ, родители хлопочутъ о скорѣйшей выдачѣ дочери замужъ. Желаніе свое они приводятъ въ исполненіе при помощи свахъ, которыхъ выбираютъ или изъ числа родственницъ или духовныхъ лицъ, или же, всего чаще, изъ близкихъ знакомыхъ женщинъ. Переговоры о бракѣ происходятъ всегда между родителями. О приданомъ прежде не очень заботились, но каждая невѣста получала въ приданое непремѣнно одну или двѣ азарпеши, которыя и переходили всегда по наслѣдству. Въ послѣднее время стали впрочемъ появляться сга -- списокъ приданому, которое обѣщаютъ дать родители за невѣстою. Теперь почти каждая сваха имѣетъ такой сга, въ которомъ значится, напримѣръ:
   
   Личаковъ тюлевыхъ, атласныхъ и блондовыхъ на 100 р.
   Тавксакрави разныхъ сортовъ 60 "
   Сумублей 25 "
   Сурмы ч. 5 "
   Чхирей разныхъ сортовъ 3 " и т. д.
   
   Покончивъ переговоры, женихъ, черезъ своего дядю или другого родственника, посылаетъ своей невѣстѣ хелисъ-дасадеби -- сахаръ и колечко. Родители невѣсты призываютъ священника, который читаетъ надъ перстнемъ молитву, и отецъ, передавая его дочери въ знакъ обрученія, говоритъ что она невѣста такого-то. Молодая дѣвушка только теперь узнаетъ, что жребій ея брошенъ, и что она выходитъ замужъ.
   Спустя нѣкоторое время послѣ сговора, назначается пириснахва, т. е. день, въ который женихъ въ первый разъ является посмотрѣть лицо невѣсты. Хороша-ли она или дурна, онъ не можетъ уже, послѣ обрученія, отказаться отъ нее, не заплативъ пени. Женихъ, послѣ посѣщенія невѣсты, признается роднымъ, и въ честь его дается ертаджала -- обѣдъ жениха съ невѣстою,-- на которомъ онъ имѣетъ полное право, не только, смотрѣть на свою будущую жену, но и сдѣлать ей подарокъ, состоящій по преимуществу изъ платка и четокъ. Приготовленіе къ сватьбѣ лежитъ на обязанности жениха, который, въ свою очередь, по, ручаетъ позаботиться о томъ шаферу (меджваре или натлія), пользующемуся у грузинъ большимъ уваженіемъ. Меджваре бываетъ обыкновенно кто нибудь изъ почетныхъ родныхъ и впослѣдствіи креститъ дѣтей.
   Грузинскія сватьбы какъ въ городахъ, такъ и деревняхъ бываютъ большею частію съ ноября до масляницы; на масляницѣ вѣнчаются только одни армяне.
   За нѣсколько дней до сватьби, въ назначенный вечеръ гости собираются въ домѣ жениха.. Хозяинъ старается убрать свое помѣщеніе самымъ изысканнымъ образомъ, насколько позволяютъ его средства. Богатые увѣшиваютъ стѣны и потолки коврами, которые берутъ на прокатъ на базарѣ.
   Наканунѣ сватьбы, шаферъ собираетъ молодыхъ людей (макари) и вмѣстѣ съ ними ведетъ жениха въ баню. Невѣста обязана исполнить тоже самое.
   Баня для грузина -- это истинное удовольствіе; у нихъ есть даже обыкновеніе поздравлять съ какъ съ праздникомъ. Посѣщать баню и понѣжиться въ ней, особенно любятъ женщины. Собираясь въ баню, безъ различія, будетъ ли то праздничный или воскресный день, онѣ нагружаютъ бѣльемъ перваго попавшагося мушу {Муша -- это вѣчный труженикъ, переносчикъ тяжелыхъ грузовъ съ одного мѣста на другое.} и слѣдуютъ за нимъ со всѣми домочадцами.
   Шумъ, кривъ, а иногда и ссоры слышатся въ банѣ. Посѣтители, усѣвшись въ кружокъ и разославъ на полуковеръ, размачиваютъ хлѣбъ и сыръ въ горячей сѣрной водѣ и съ удовольствіемъ принимаются утолять свой голодъ. Въ банѣ нерѣдко происходитъ цѣлый пиръ, въ баню собираются цѣлыми партіями, собственно для того, чтобы покутить на славу и потомъ освѣжиться ея водою. Звуки пѣсенъ, зурны и другихъ инструментовъ оглашаютъ бани, и, скользя по ея сводамъ, раздаются и громче и звучнѣе. Полунагіе грузины часто пируютъ въ баняхъ до самаго разсвѣта; -- тамъ же моется и женихъ наканунѣ сватьбы.
   Въ назначенный для сватьбы день, женихъ посылаетъ въ домъ невѣсты сакорцило -- съѣстное, состоящее по преимуществу изъ коровъ, овецъ и свиней.
   Въ Тифлисѣ, гдѣ цивилизація пустила уже свои корни, женихъ отправляетъ къ невѣстѣ священника и съ нимъ посылаетъ халавз--свадебный подарокъ. Онъ состоитъ: изъ салопа, шалей, разныхъ галантерейныхъ вещей, двухъ головъ сахару и четырехъ свѣчей, обвитыхъ розовыми лентами. Священникъ оставляетъ у невѣсты подарки, одну голову сахару и. двѣ свѣчи, а остальной сахаръ и свѣчи приноситъ обратно жениху, чтобы не одна невѣста, но и женихъ могъ провести супружескую жизнь также сладко, какъ сахаръ.
   Собравъ макреби -- родственниковъ и знакомыхъ, женихъ ѣдетъ вѣнчаться часто за 80 и за 100 верстъ. По обычаю, онъ выбираетъ себѣ такую дорогу, по которой не пришлось бы проѣзжать обратно съ молодою женою. На время сватьбы женихъ принимаетъ названіе Mené (царь), а невѣста дедопали (царица). Огромная свита сопровождаетъ жениха; все, что попадается на пути: овца, корова, курица -- все рѣжется въ честь мене, который обязанъ уже платить за нихъ. Проѣздъ черезъ деревни сопровождается пѣснями въ два хора...
   На дворѣ сакли невѣсты, въ нѣсколькихъ мѣстахъ дымятся разложенные костры. Толпы мальчишекъ бѣгаютъ вокругъ нихъ съ крикомъ: корциліа! (сватьба). Одинъ изъ дѣтей забирается на верхушку самаго высокаго дерева и смотритъ вдаль. Въ самой саклѣ суматоха. Всѣ одѣты по праздничному. Тахта (низкій диванъ) убирается новымъ ковромъ, на верхъ котораго во всю длину положенъ тюфякъ, а на немъ мушака -- круглая, продолговатая подушка изъ разноцвѣтнаго бархата, обшитаго по краямъ цвѣтнымъ канаусомъ. Въ особой комнатѣ мдаде -- женщина убираетъ невѣсту. Материнскія наставленія не оставляютъ дочь ни на минуту. Ей разсказываютъ такія вещи, о существованіи которыхъ она и не подозрѣвала. Замкнутая въ кругу своего семейства и въ своей свѣтлицѣ, дѣвушка не имѣетъ ни малѣйшаго понятія о предстоящей ей новой жизни, о ея потребностяхъ и невзгодахъ. Ей убираютъ голову и читаютъ наставленія.
   -- Не осрами меня, говорятъ ей, предъ своими и чужими. Веди себя такъ, какъ слѣдуетъ примѣрной царицѣ; не поднимай глазъ вверхъ, не смотри ни на кого и не оглядывайся по сторонамъ,-- что я говорю, по сторонамъ! старайся не моргать даже глазами; губы должны быть закрыты и самое дыханіе не слышно.
   Отецъ невѣсты хлопочетъ объ угощеніи, музыкантахъ (сазандреби) и приглашаетъ сазандара (пѣвецъ), который долженъ непремѣнно присутствовать на каждой сватьбѣ. За удовольствіе его послушать часто платятъ по 60 руб. въ сутки. Болѣе же всего будущій тесть заботится о томъ, чтобы сдѣлать приличный подарокъ своему зятю и его макреби. Подарокъ этотъ обыкновенно состоитъ или изъ хорошей лошади, или изъ оружія.
   Мало по малу въ домѣ все приходитъ въ порядокъ, стихаетъ и успокоивается. Къ воротамъ дома посланъ слуга съ азарпещей и кувшиномъ вина; онъ ждетъ кого-то.
   -- Макреби непіони (ѣдутъ поѣзжане)! вскрикиваетъ вдругъ мальчикъ, сидѣвшій на деревѣ и нарушаетъ тѣмъ общее спокойствіе.
   Все семейство вскакиваетъ опять на ноги, всматривается вдаль по дорогѣ и различаетъ одинокаго, всадника, скачущаго къ дому. Подъѣхавъ къ дому невѣсты, всадникѣ производитъ выстрѣлъ и въѣзжаетъ на дворъ. Онъ молодъ и щеголевато одѣтъ. Простая баранья шапка его, окрашенная въ черный цвѣтъ, какъ-то особенно заломлена на бокъ. Рубашка изъ синяго бумажнаго холста застегнута на правой сторонѣ голой шеи. Только во время сильныхъ холодовъ грузинъ повязываетъ шейный платокъ. Широкіе суконные шальвары поддерживаются на таліи снуркомъ съ кисточками, и, по привычкѣ, общей всѣмъ грузинамъ, торчатъ на виду. Ситцевый архалукъ застегнутъ на рукахъ и груди множествомъ мелкихъ пуговицъ и станутъ тремя обхватами канаусоваго пояса, къ которому привѣшенъ кинжалъ. Сверхъ архалука надѣта чёха, "которой рукавовъ мужикъ никогда не закидываетъ на плечи". Икры его, всегда обтянутые кожаными онучами -- для сватьбы обтянуты вязанными шелковыми; въ нихъ запущены "концы исподень, которые у щиколки застегнуты тесемками, концами спускающимися внизъ". Обыкновенно употребляемые шнуровые лапти замѣнены теперь сапогами изъ сырцовой кожи, хотя и грубой работы, но съ подковами и ременными тесемками или пуговками. На немъ надѣта мохнатая бурка, особенно любимая грузинами, "съ перевязью изъ полушелковаго платка на груди".
   Грузинъ вообще неопрятенъ; въ продолженіи многихъ лѣтъ носитъ двѣ рубашки и не-охотникъ мыть и стирать бѣлье. Надѣваетъ новое платье только тогда, когда старое свалится съ плечь или въ особенныхъ торжественныхъ случаяхъ, какъ напримѣръ, когда самъ женится, бываетъ на сватьбѣ, праздникѣ и т. п.
   Чрезвычайно крѣпкаго тѣлосложенія, грузинскій простолюдинъ говоритъ живо и свободно. Онъ чрезвычайно добродушенъ, гостепріименъ, благороденъ, балагуръ и вообще веселаго нрава.
   Одного изъ такихъ балагуровъ, записныхъ весельчаковъ, женихъ отправляетъ впередъ въ домъ невѣсты.
   Онъ принимаетъ названіе махаробели -- вѣщатель радости.
   -- Мепе мобдзандеба (царь ѣдетъ), говоритъ онъ. Я благовѣстникъ, радователь дома. Ѣлъ я ягоды, подвяжите мнѣ плечо.
   -- Побѣда тебѣ! побѣда! отвѣчаютъ присутствующіе; да будетъ добра твоя вѣсть.
   Къ нему подходитъ слуга, стоявшій у воротъ, подвязываетъ къ плечу свѣтло-красный кусокъ ткани изъ шелковой матеріи {Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Грузіи обязанность эту исполняетъ женщина при входѣ махаробели въ саклю.} и подноситъ азарпешу съ виномъ. Осушивъ разъ, другой, и третій, махаробели затыкаетъ ее за воротникъ, какъ полученный по обычаю подарокъ. Посланнаго ведутъ въ саклю, гдѣ встрѣчаютъ съ глиняною чашкою, наполненною виномъ. Опорожнивъ её залпомъ, онъ, со всего размаха, бросаетъ;въ потолокъ и развиваетъ въ дребезги.
   -- Вотъ такъ разсыпятся всѣ враги твои, говоритъ онъ хозяину.
   -- Да будетъ слухъ и вниманіе! обращается за тѣмъ махаробели ко всѣмъ присутствующимъ. Сейчасъ долженъ пожаловать сюда царь со свитою. Я его передовой и объявляю вамъ объ этомъ. А что, дедопали (царица-невѣста) готова?
   -- Царица давно наряжена, отвѣчаютъ ему, но она поступить въ распоряженіе Мепе (жениха) неиначе, какъ послѣ щедраго вознагражденія ея наставницѣ.
   Женихъ обязанъ заплатить саостато -- плату за воспитаніе невѣсты -- прежде чѣмъ поведетъ ее къ вѣнцу. Онъ долженъ заплатить также пирисъ-мосартави -- плата за уборъ лица.
   -- За всѣмъ этимъ, говоритъ махаробели, дѣла не станетъ, мать моя, клянусь въ томъ твоимъ солнцемъ; нашъ мепе богатъ и такъ щедръ, какъ никто.
   На дворѣ слышны ружейные выстрѣлы, пѣсни, крикъ и шумъ.
   -- Мепе мобдзандеба (царь ѣдетъ), слышится со всѣхъ сторонъ и на разные голоса.
   Женихъ пріѣхалъ. Онъ окруженъ свитою, состоящею изъ поѣзжанъ -- людей всякаго возраста, но преимущественно изъ такихъ, которые любятъ кутнуть на славу. Для большинства изъ нихъ ни. почемъ осушить сряду нѣсколько турьихъ роговъ вина. Они обязаны, по возвращеніи молодыхъ отъ вѣнца, сколько пить, столько же пѣть, кричать и шумѣть.
   Будущіе тесть и теща привѣтствуютъ и обнимаютъ жениха. Отправляются въ церковь. Женихъ подаетъ невѣстѣ одинъ конецъ платка, а самъ держитъ другой и въ такомъ положеніи идутъ до самой церкви. Шаферъ, скрестивъ сабли надъ дверями церкви, пропускаетъ новобрачныхъ въ храмъ и подводитъ жениха съ невѣстою къ налою. Передъ ними на полу постланъ кусокъ шелковой матеріи (піандазы), которая отдается потомъ священнику. Поверхъ её кладутъ сабли, на которыя становятся новобрачные, и кто первый наступитъ на саблю, тотъ изъ нихъ будетъ властвовать въ будущемъ семействѣ. Если женихъ наступитъ первый, то, кромѣ власти, онъ, по народнымъ предразсудкамъ, можетъ надѣяться на то, что сынъ его будетъ мужественный и храбрый герой.
   Обрядъ вѣнчанія исполняетъ священникъ той церкви, къ которой принадлежитъ невѣста {Городскія сватьбы, и въ особенности тифлисскія, нѣсколько отличаются отъ деревенскихъ. Женихъ не ѣздитъ въ домъ невѣсты, а ѣдетъ прямо въ церковь, куда привозитъ невѣсту шаферъ. Въ день сватьбы въ домѣ жениха собираются гости: мужчины на одной половинѣ, женщины на другой. Первые занимаются разговорами, игрою въ карты, закусываютъ, слушаютъ сазандара, а послѣднія, сидя на тахтѣ и поджавъ подъ себя нога, слушаютъ пискливые звуки зурны и раскатистый, громъ бубна и дайры -- горшокъ обтянутый кожею. По мѣрѣ прибытія гостей, они садятся на тахту и принимаются за варенья я разныя сласти. Въ антрактахъ пляшутъ лезгинку съ акомпаниментомъ всеобщаго боя въ ладоши, необходимымъ условіемъ этого танца...}. Женихъ хотя и привозитъ своего священника, но онъ не вѣнчаетъ, а приходитъ съ крестомъ, послѣ вѣнца, къ отцу невѣсты, говоритъ, что привезъ зятя его невредимымъ и исчисляетъ его достоинства. Тесть обвязываетъ крестъ шелковою матеріею и дѣлаетъ подарокъ пастырю церкви.
   Вѣнцы въ Грузіи не есть принадлежность церкви; ихъ заказываетъ и привозитъ женихъ и передаетъ одной изъ служанокъ невѣсты. Во время вѣнчанія священникъ спрашиваетъ у шафера вѣнцы, тотъ обращается съ такою же просьбою къ служанкѣ.
   -- Дай, милая, вѣнцы, говоритъ онъ, украсить ими твою барыню.
   -- Дайте, сударь, выкупъ, отвѣчаетъ та.
   -- А сколько тебѣ надо, душенька?
   -- Чѣмъ болѣе, тѣмъ красивѣе будетъ казаться вашъ кумъ. Шаферъ (меджваре {Шаферъ носитъ два названія, или меджваре или еджипи.}) почти всегда бываетъ крестнымъ отцомъ дѣтей у новобрачныхъ, оттого женихъ часто заранѣе называетъ его кумомъ.
   Два-три червонца отданы за выкупъ вѣнцовъ...
   Во время самаго обряда, публика, слѣдя за новобрачными, рѣшаетъ вопросъ, кто изъ молодыхъ дольше проживетъ. На. это есть особыя правила и примѣты.
   "Разочти по пальцамъ буквы, изъ которыхъ состоятъ имена ихъ (вѣнчающихся) и потомъ считай порознь, приговаривая: Адамъ, Ева и т. д. Если по числу буквъ послѣднимъ выйдетъ имя Адама, то мужу суждено умереть прежде жены, и на. оборотъ".
   Обрядъ вѣнчанія кончился. Союзъ скрѣпленъ нѣсколькими поцѣлуями молодыхъ и тротомъ (узы супружества) -- бумажный снурокъ, которымъ священникъ, при послѣднихъ словахъ обряда, связываетъ руки новобрачныхъ, съ приложеніемъ церковной печати изъ воска съ изображеніемъ на немъ креста.
   Поздравленія, шумъ, крикъ, стрѣльба и пѣсня сопровождаютъ сочетавшихся въ дому невѣсты, въ которомъ давно уже ожидаютъ ихъ и приготовились къ встрѣчѣ. Въ комнатѣ устроено нѣчто въ родѣ трона. Подлѣ тахты къ стѣнѣ прикрѣпляютъ занавѣсъ изъ дорогой матеріи. На тахту кладутъ парчевыя подушки, а сверхъ нихъ постилаютъ піандазы; другой такой же піандазы постланъ отъ дверей въ трону. Первый отдается въ подарокъ служанкѣ невѣсты, а второй -- слугѣ жениха.
   Впереди молодыхъ идутъ навреби и дѣлаютъ нѣсколько сабельныхъ ударовъ надъ дверьми.
   -- Царь и царица идутъ, провозглашаютъ они.
   Въ дверяхъ встрѣчаетъ молодыхъ одна изъ родственницъ и даетъ имъ откусить немного сахару, съ пожеланіемъ прожить и состарѣться также сладко какъ сахаръ {У городскихъ жителей принимаетъ молодыхъ посаженный отецъ. Онъ скрещиваетъ надъ головами ихъ обнаженныя шашки, а подъ ноги подбрасываетъ тарелку, которую они обязаны раздавить,-- "какъ гидру дурныхъ замысловъ нечистыхъ силъ". Послѣ подносятъ шербетъ (напитокъ), и начинается вторичное поздравленіе и цѣлованіе.}. Отсюда ведутъ ихъ по разостланному піандазу къ тахтѣ или трону. Мѣсто, гдѣ должны сѣсть молодые, занято мальчикомъ, который лежитъ въ растяжку, заложивъ за спину руки, и ожидаетъ выкупа за мѣсто. Не смотря на просьбы, брань и даже удары плетью, онъ не оставляетъ мѣста, пока ему не дадутъ нѣсколько денегъ и яблокъ -- таковъ обычай. Получивъ плату, мальчикъ встаетъ, при огромномъ смѣхѣ присутствующихъ. Молодые заняли мѣсто: женихъ сѣлъ съ правой, невѣста съ лѣвой стороны. Возлѣ нихъ, рядомъ съ невѣстою, помѣстилась старуха, обязанная, въ теченіи цѣлаго вечера, поправлять головное покрывало молодой, то платокъ ея, то платье, хотя бы они были и въ отличномъ порядкѣ. Старуха нашептываетъ ей на ухо различныя наставленія, необходимыя для будущаго ея поведенія.
   На молодыхъ надѣты вѣнцы, сдѣланные изъ разноцвѣтной мишуры "въ видѣ кружка, надѣваемаго на голову, съ крестомъ впереди и съ четырьмя кистями опускающимися до плечь". Вѣнцы эти молодые носятъ по обычаю въ теченіи трехъ дней {У городскихъ жителей ихъ снимаютъ въ тотъ же день, вскорѣ но возвращеніи отъ вѣнца домой.}.
   Приходитъ священникъ и снимаетъ наротъ. Приносятъ лакомства и молодые испытываютъ первое удовольствіе супружества -- вкушая двѣ-три капли варенья изъ одной и той же ложки.
   Передъ ними кладутъ хлѣбъ -- такъ называемый джварисъ-пури -- съ воткнутымъ въ него деревяннымъ крестомъ, на оконечностяхъ котораго торчатъ яблоки и шелковый платокъ. Послѣдній переходитъ потомъ во владѣніе шафера. Къ молодымъ подходятъ два человѣка,-- одинъ слуга жениха, а другой невѣсты -- съ серебряннымъ подносомъ, и становятся передъ ними на колѣни.
   -- Дай Богъ вамъ состарѣться вмѣстѣ, жить въ согласіи и любви, говорятъ присутствующіе, подходя одинъ за другимъ къ молодымъ для поздравленія, и кидаютъ деньги на подносъ.-- Деньги дѣлятся потомъ между слугами, держащими подносъ и составляютъ ихъ достояніе.
   Поздравляющіе, кромѣ того, обязаны сдѣлать подарокъ молодымъ или вещами или деньгами, которые въ самомъ бѣдномъ семействѣ достигаютъ цѣнностію отъ 60 до 60 рублей. Лицо, избранное отъ всего присутствующаго, общества, подноситъ подарки молодымъ, говоря громко, какой подарокъ и кѣмъ именно жертвуется:
   Сазандреби играютъ лезгинку; молодые танцуютъ первые. За ними должны плясать почти всѣ безпрерывно,-- одинъ кончитъ и легкій поклонъ уже выводитъ другого на сцену. Только ужинъ прерываетъ этотъ танецъ".
   Общество раздѣляется на двѣ половины: почетные (дарбаислеби) сажаются на избранномъ мѣстѣ, а остальные располагаются, кто на тахтѣ, кто на земляномъ полу. Пиръ открытъ...
   Грузинъ любитъ попировать, пообѣдать и поужинать въ компаніи. Одинъ онъ ѣстъ очень мало; часто довольствуется сухимъ хлѣбомъ, зеленью и сыромъ. Для того же, чтобы пообѣдать въ компаніи, въ кругу пріятелей, грузинъ готовъ истратить за одинъ разъ сумму, ассигнованную на недѣльное его пропитаніе. "Для дорогого гостя, для важнаго семейнаго случая рѣжутъ свою корову, нѣсколько барановъ и открываютъ непочатый кувшинъ вина, а въ кувшинѣ томъ можетъ быть болѣе 200 ведеръ". Большіе праздники и сватьбы поглощаютъ множество хлѣба и вина, которое льется рѣкою,
   Передъ обѣдомъ всѣ умываютъ руки и за тѣмъ обыкновенно располагаются на тахтахъ или вокругъ очага, на коврахъ или войлокахъ; ѣдятъ и пьютъ, поджавши подъ себя ноги; папахъ не снимается съ головы, рукава чёхи закинуты за плечи. Передъ обѣдающими растянута супра (скатерть) преимущественно; синяго цвѣта, съ разными фигурами, не отличающимися изяществомъ рисунка. На ней, безъ приборовъ и безъ всякаго порядка, разбросаны чуреки, турьи рога, цвѣты и любимая грузинская зелень: астрагонъ, крессъ-салатъ и другія травы. Вмѣсто тарелокъ служатъ виноградные листья, или леваши -- тонкія и весьма длинныя прѣсныя лепешки. Ихъ пекутъ двухъ величинъ, поменьше для тарелокъ, а побольше употребляютъ вмѣсто салфетокъ. На левашахъ разложенъ сыръ, балыкъ, икра и храмуля (рыба изъ р. Храма). Тамъ и сямъ видны ароматическіе цвѣты и травы, услаждающія обоняніе грузина.
   Хозяйка разливаетъ и подаетъ блюда; три пальца замѣняютъ вилки, а ножъ у него неотлучно въ карманѣ, или въ особыхъ ножнахъ кинжала.
   Обѣдъ почти никогда не обходится безъ вина; каждому подносится кубокъ. Даже переносчикъ тяжестей и нищій никогда не садятся безъ вина за свою скудную трапезу.
   Старшій въ домѣ провозглашаетъ здоровье всѣхъ присутствующихъ и отсутствующихъ, пьетъ за упокой умершихъ, и по обычаю проливаетъ при этомъ каплю вина на полъ.
   Прежде горячаго подаютъ большіе куски говядины, сыръ съ зеленью, тешку, балыкъ и овощи. Жирный -- супъ съ бараниной, приправленный маленькими кусочками курдючьяго сала, и чихиртма -- мучной бульонъ, или скорѣе соусъ, на маслѣ съ яйцами и нарѣзанною курицею,-- употребляются грузинами предпочтительно передъ всѣми горячими. Шашлыкъ жарится во время самаго обѣда и подается въ нѣсколько перемѣнъ; пловъ ѣдятъ въ заключеніе обѣда.
   Растительная пища изъ зелени до чрезвычайности разнообразна. Изъ одного и того же матеріала приготовляется нѣсколько разныхъ блюдъ, приправляемыхъ миндалемъ, изюмомъ, медомъ, шафраномъ, сушенымъ кизилемъ и прочими сластями и кислотами.
   Всѣми этими вещами, въ компаніи и на воздухѣ, а не въ саклѣ, гдѣ ему душно, грузинъ любитъ лакомиться. Вѣчно-сонливый бичо (мальчикъ-слуга) не успѣваетъ, въ это время, удовлетворять затѣйливымъ прихотямъ своего батоны (господина). Музыка и пѣніе болѣе всего необходимы для туземца во время обѣда. Въ антрактѣ его, онъ поетъ, выплясываетъ лезгинку, "искусно лавируя носками сапогъ между тарелокъ и бутылокъ". Если грузинъ обѣдаетъ одинъ, то и тогда поетъ, играетъ на дайрѣ или чонгурѣ (особаго устройства балалайка съ мѣдными струнами).
   Вина во время обѣда выпивается много, но грузины пьяны бываютъ весьма рѣдко. "Здѣсь -- отъ материнскихъ сосцовъ, прямо къ лапкѣ бурдюка" (кожаный мѣшокъ съ виномъ). Къ вину привыкаютъ съ малолѣтства. Въ Кахетіи, особенно обильной виномъ, часто мать не уложитъ спать ребенка, пока не дастъ ему выпить вина, "несвойственнаго его возрасту". Десятилѣтній мальчикъ легко отличаетъ въ винѣ примѣсь воды.
   Въ этой благословенной части Грузіи вино не цѣнится ни во что. Еще не далеко то время, когда жители, изъ лѣни ходить за водою, виномъ умывались, на винѣ готовили кушанье и виномъ обрызгивали полъ.
   На шумныхъ грузинскихъ обѣдахъ женщины не принимаютъ участія; любезность и грація ихъ въ это время считается помѣхою. Женщины обѣдаютъ отдѣльно, въ сторонѣ, не смѣшиваясь съ мущинами, и, случается, кутятъ на славу. Въ памяти многихъ жителей Тифлиса сохранилось, что лѣтъ 20 тому назадъ "приводила въ изумленіе одна женщина-грузинка, по имени Гука, во всеувидѣніе истреблявшая невѣроятное количество кахетинскаго. Вѣсть о ней разнеслась по всему краю; отовсюду начали пріѣзжать въ городъ, чтобы посмотрѣть на диво,-- одни изъ любопытства, а другіе съ цѣлію поспорить въ питьи съ необыкновенною женщиною. "Какъ намъ извѣстно навѣрное, говоритъ очевидецъ, соперникъ однакоже не выискался въ цѣлой Грузіи; да и едва ли была къ тому физическая возможность. Гука пила вино за разъ не тунгами, а ведрами, и ничуть не напивалась. Ведерную посуду она не иначе называла, какъ стаканомъ, а тунгу (5 бутылокъ) рюмкою; это даже вошло въ пословицу, которую и теперь нерѣдко слышишь въ Тифлисѣ" {"О грузинской медицинѣ", Н. Берзеновъ.}.
   Затворничество женщинъ и отдѣленіе ихъ отъ мужчинъ сообщало грузинскимъ праздникамъ особый, своеобразный колоритъ. Какъ тѣ, такъ и другіе, кажется, не особенно сожалѣли о такомъ раздѣлѣ и предавались увеселеніямъ съ полнымъ энтузіазмомъ, особенно на сватьбахъ. Въ одномъ углу сакли кричатъ, поютъ и пьютъ мужчины; въ другомъ,-- пляшутъ и также пьютъ женщины.
   Одни молодые не принимаютъ, повидимому, никакого участія въ общемъ весельи. Женихъ сидитъ безмолвно посреди пирующихъ. Подлѣ него, подъ вуалью, молодая супруга, потупившая взоры. Случается весьма рѣдко, что молодая съѣстъ что-нибудь, а то по большей части строго исполняетъ народный обычай.
   -- Женихъ не ѣстъ! кричитъ одинъ изъ гостей и обращаетъ на это вниманіе тещи.
   До сихъ поръ платившій за всякій шагъ, женихъ въ свою очередь ожидаетъ теперь пирисъ-гасахенели -- вознагражденія отъ тещи, которая подноситъ ему пару чулокъ, полотенце, или что-нибудь въ этомъ родѣ. Получивъ подарокъ, женихъ проясняется. На сцену являются турьи рога, огромные муравленыя чаши съ виномъ и прочіе инструменты. Полная виномъ посуда переходитъ изъ рукъ въ руки, при взаимныхъ поздравленіяхъ и пожеланіяхъ.
   -- Удача царю и дружкѣ, произносятъ одни.
   Да будетъ удача! отвѣчаютъ другіе, выпивая вино.
   Веселая компанія разгулялась, пиръ въ полномъ разгарѣ....
   -- Толубаша! кричитъ нѣсколько голосовъ.
   Начинается выборъ толубаша -- главы пира и блюстителя его законовъ. Онъ -- представитель разгульнаго Бахуса, закаленная сталь въ пирушкахъ, пирвели-дардымани, т. е. кутила.
   Толубашъ единогласно избранъ. Онъ одѣтъ въ широкіе шелковые шальвары, въ щегольскую чёху, рукава которой-закинуты за плечи; шея голая во всякую погоду. На немъ высокая папаха, ухорски заломленная на бекрень; носки сапоговъ загнуты крючкомъ въ верху. Походка его медленная; движенія исполнены сознанія своего превосходства. Толубашъ долженъ быть веселъ, безпеченъ, говорливъ и остроуменъ. Кто не выросъ въ мараняхъ (винныя давильни и хранилища этого напитка), тотъ лучше не суйся въ толубаши. Этого званія достигаютъ-только тѣ, которые могутъ единовременно помѣстить огромное количество, вина въ своемъ желудкѣ,-- тѣ, которые подчуютъ гостей виномъ изъ стакана, а сами пьютъ изъ бутылки. Толубашъ. только тогда отдыхаетъ на лаврахъ, когда всѣ кувшины съ виномъ, сколько бы ихъ ни было, окажутся пустыми. Онъ пользуется деспотическою властію надъ пирующими; каждый его тостъ -- законъ для всѣхъ остальныхъ; всѣ его требованія должны исполняться безпрекословно. Онъ прикажетъ растегнуть пири -- косой воротъ рубашки -- и раскрыть грудь; всѣ исполнятъ его приказаніе.
   -- Ѣшь! кричитъ онъ, разорвавъ руками курицу и бросая кусокъ ея сосѣду.
   -- Пей! говоритъ онъ другому, пей, говорю, а не то вылью этотъ рогъ тебѣ на голову -- и дѣйствительно выльетъ, не смотря на то, что рогъ этотъ вмѣщаетъ въ себѣ иногда полтунги, и нѣтъ никакой возможности его выпить.
   Впрочемъ, кто не въ силахъ выпить поднесеннаго ему вина, обязанъ, по обычаю, вылить остальное черезъ голову. Неисполнившій же этого подвергается штрафу, обязывающему докончить недопитое, и выпить еще столько же, хотя бы провинившійся оплошалъ и, клонясь въ землѣ, пришелъ "въ положеніе надутыхъ бурдюковъ".
   -- Покойся милый другъ!-- говоритъ такому толубашъ, смерть есть начало безсмертія.
   Вообще, во время кутежа, грузины стараются угодить другъ другу и подѣлиться, если не со всѣми, то съ сосѣдомъ, каждымъ лакомымъ кусочкомъ.
   -- Если только травой можно спастись, то эшаки (ослы) первые вбѣгутъ въ рай, говоритъ толубашъ, когда замѣтитъ, что кто-нибудь изъ гостей ѣстъ только одну зелень.
   У толубаша отняли въ шутку нѣсколько бутылокъ съ виномъ. Онъ вспоминаетъ, что въ нѣкоторыхъ селеніяхъ Кахетіи, женщины, у которыхъ находится въ плѣну кто либо изъ родственниковъ, носятъ платья на изнанку, пока не выкупятъ или не освободятъ изъ плѣна,-- онъ вспоминаетъ это и примѣняетъ тотъ обычай въ своей личности.
   -- Вижу, что войска въ вашихъ рукахъ, говоритъ толубашъ, качая головою и хладнокровно выворачивая чёху на изнанку. Но кто. въ нынѣшнія кичливыя времена поручится, что въ рядахъ его стоятъ воины (т. е. бутылки), въ сердцахъ которыхъ не остыла приверженность ко мнѣ, ревностному сподвижнику своему. Они выжидаютъ перваго благопріятнаго случая, перваго усыпленія или оплошности непріятеля, чтобы выступить Своею кровью за обиду моей славы.
   -- Ты хорошій ораторъ, замѣтилъ ему кто-то.
   -- Я учился риторикѣ, отвѣчаетъ онъ, изъ руководства къ винодѣлію и поощренію этой промышленности.
   Выручивъ изъ плѣна бутылки, толубашъ выпиваетъ вино и перевертываетъ чёху на лицо.
   -- Пейте лѣтомъ больше, чѣмъ зимой, совѣтуетъ онъ присутствующимъ, для того, чтобы внутренній жаръ ровнялся внѣшнему, тогда только человѣкъ можетъ избѣжать болѣзней, свирѣпствующихъ здѣсь обыкновенно въ жаркую погоду.
   Слова толубаша не дѣйствуютъ, гости пьютъ мало,-- онъ начинаетъ сердиться.
   -- Господа, кричитъ онъ, вы обижаете хозяина! Плюйте ему въ кувшины, если не нравится вамъ его вино. Вы выходите изъ повиновенія. Если вы избрали меня въ толубаши, то предоставьте пользоваться моими законными правами или умертвите меня какъ измѣнника -- вотъ вамъ кинжалъ!
   Обнаживъ кинжалъ, онъ подаетъ его гостямъ.
   -- Солнце равно свѣтитъ, продолжаетъ онъ, и на умныхъ и на дураковъ, поэтому и мы должны равно пить. Стыдитесь, господа! не кровь, а молоко течетъ въ вашихъ жилахъ. Пусть скажетъ каждый: робѣлъ ли кто при видѣ непріятеля? Или вы кувшины съ виномъ приняли за вражье войско? Пейте, господа, спасайте божій даръ отъ порчи. Не для того вино дано человѣку, чтобы обращать его въ уксусъ... Я знаю ваше доброе сердце; вамъ трудно будетъ отказать моей убѣдительной просьбѣ...
   И гости пьютъ за здоровье другъ друга.
   -- Алла-верды (Богъ далъ), говоритъ грузинъ сосѣду, поднося къ губамъ азарпешу.
   -- Яхши-іолъ (добрый путь -- на здоровье), отвѣчаетъ тотъ, дѣлая тоже самое.
   Компанію обносятъ сначала азардешей, кулой, стаканами, а потомъ пускаютъ въ ходъ и турьи рога {"Письма изъ Кахетіи", кн. Р. Эристова. Кавк. 1846 г. No 26.-- "Грузинскіе очерки и типы", Кавк. 1847 г. No 16 и 17.-- "Грузія и грузины", Бокрадзе. Кавк. 1851 г. No 31.}. Продолжителенъ кутежъ веселой компаніи, и только храпѣніе и пьяный бредъ, по временамъ, нарушаютъ общее веселье....
   Изъ дома невѣсты пирующіе отправляются въ домъ жениха. Молодая ѣдетъ верхомъ на осѣдланной новымъ чепракомъ лошади или на убранной и устланной коврами {Арба -- туземный экипажъ, нѣчто въ родѣ розвальней на двухъ огромныхъ колесахъ, вѣчно скрипучихъ.}. Сопровождающіе ихъ гости всю дорогу поютъ пѣсни. Если на пути придется обогнать другой такой же поѣздъ, то надо объѣхать его непремѣнно справа, иначе, по народному предразсудку, не избѣжишь бѣды. Очень естественно, что желаніе каждаго не подвергаться бѣдѣ, ведетъ нерѣдко къ соперничеству и спорамъ. Народная находчивость и тутъ даетъ средство уладить дѣло. "Оба жениха спѣшиваются, садятся за импровизованную закуску, пьютъ за здоровье другъ друга и разстаются пріятелями".
   Въ домѣ жениха свекровь встрѣчаетъ молодую также съ сахаромъ.
   Въ сопровожденіи шафера, невѣста входитъ въ главную комнату. Ее обводятъ кругомъ очага. Присутствующіе обнажаютъ оружіе, бьютъ крестообразно по столбамъ, поддерживающимъ потолокъ, и по цѣпи, на которой привѣшенъ котелъ для варенія пищи. На колѣни невѣсты сажаютъ мальчика,-- чтобы она подарила мужа наслѣдникомъ. Въ присутствіи молодыхъ поднимается снова кутежъ до глубокой ночи....
   Молодые встаютъ и хотятъ снять вѣнцы до другого дня, но служанка не позволяетъ этого сдѣлать -- она требуетъ платы. Расплатившись съ нею молодые входятъ въ спальню въ сопровожденіи родныхъ. Поперегъ кровати лежитъ постельничая и, никого не пуская, требуетъ также платы. Удовлетворивъ и ея требованія, молодой мужъ сажаетъ на постель жену, снимаетъ съ правой ноги ея башмакъ и растегиваетъ крючки на правой рукѣ. Присутствующіе оставляютъ комнату, пожелавъ молодымъ покойной ночи.
   Оставшись, вдвоемъ, молодая супруга кажется недовольною и отворачивается. Она ждетъ хмисъ-гасацемы -- подарка за разговоръ и, получивъ отъ мужа какую нибудь вещь, дѣлается ласковою и разговорчивою. Если "на другой день подадутъ полустаци -- сласти, приготовленныя изъ меду, масла и муки -- это значитъ, что молодые... условились жить мирно, въ согласіи и любви, "и довольны другъ другомъ".
   Когда участники недовольны сватьбой и угощеніемъ, то, не скрывая своего неудовольствія, высказываютъ его жениху при прощаніи.
   -- Женихъ! говорятъ они, твой вѣнецъ благословенъ, но поясы наши затянуты туго, потому что брюхи пусты....
   Три дня продолжается пиръ послѣ сватьбы. На третій день, при собраніи гостей, шаферъ подходитъ къ молодой, бывшей все время подъ покрываломъ, и концомъ сабли приподнимаетъ его. Присутствующіе при этомъ гости подносятъ -- подарокъ за смотръ лица. Каждый обязанъ сдѣлать, подарокъ по своему состоянію: азарпешу, серебрянную вещь, нѣсколько червонцевъ или другую какую нибудь цѣнную вещь.
   -- Дай Богъ здоровья такому-то, онъ даритъ новобрачнымъ столько-то дымовъ крестьянъ, провозглашаетъ меджваре о каждомъ, принимая вещь отъ дарящаго.
   Спустя нѣсколько времени послѣ сватьбы, наканунѣ какого-нибудь большого праздника, отецъ молодой, или братъ или родственникъ, привозитъ ей мосакитхи -- гостинецъ, состоящій изъ коровы, барана, пары куръ, гусей и сдобнаго хлѣба люди бѣдные обходятся и безъ коровы.
   Празднованіе сватьбы окончено. Казалось бы, молодымъ предстоитъ впереди веселый медовый мѣсяцъ и пріятная жизнь. Въ дѣйствительности такое заключеніе оказывается не совсѣмъ вѣрнымъ. По народному обычаю, выйдя за-мужъ и вступивъ въ новую, чуждую для нея семью, молодая женщина не имѣетъ права говорить съ отцомъ, матерью и братьями своего мужа До тѣхъ поръ, пока у нее не будетъ дѣтей. Если промежутокъ этотъ будетъ продолжителенъ, то бѣдная женщина вынесетъ не одну укоризну отъ дедамтили (свекрови) -- названія, съ которымъ въ Грузіи, какъ и вообще въ большей части странъ, соединяется понятіе о сердитой, строптивой старушенкѣ, подъ пытливымъ надзоромъ которой изнываетъ не одно молодое существо.
   Безплодная женщина не только не пользуется уваженіемъ своего мужа и его семейства, но, въ кругу простого народа, подвергается многимъ и важнымъ стѣсненіямъ. Пытка эта продолжается иногда нѣсколько лѣтъ, и во все это время мужъ отвѣчаетъ за свою жену, которая объясняется пантомимами. Неудивительно послѣ того, что всѣ грузинки такъ пламенно желаютъ имѣть дѣтей и употребляютъ къ тому всѣ средства, какія только создало народное суевѣріе. Безплодная женщина на востокѣ считается неблагословенною Богомъ. Она молитъ Творца о прощеніи ей грѣховъ, даетъ обѣты и спѣшитъ въ монастырь св. Давыда, гдѣ есть ручей, имѣющій, по преданію, силу оплодотворять безплодныхъ женщинъ. Монастырь этотъ находится подлѣ самаго Тифлиса.
   Во всю западную сторону города тянется отвѣсная гора, называемая туземцами Мта-цминда (святая гора). На самой вершинѣ горы стоитъ монастырь св. Давыда, высоко виднѣясь надъ цѣлымъ городомъ и его окрестностями.
   Преданіе разсказываетъ, что св. Давыдъ, одинъ изъ 13-ти сирійскихъ отцовъ, нѣкогда подвизался на горѣ Мта-цминдской. То же преданіе гласитъ, что молодая дѣвушка, дочь одного знатнаго человѣка, жившаго неподалеку горы, сдѣлалась беременною и, по наущенію виновника своего проступка, оклеветала отшельника въ томъ, что онъ виновникъ ея беременности.
   Св. Давыда потребовали къ суду. Онъ всенародно обличилъ клеветнику. Дотронувшись до ея чрева посохомъ, святой спросилъ, онъ ли отецъ зачатаго ребенка? Изъ утробы матери послышался голосъ, назвавшій имя обольстителя дѣвушки. Несчастная внезапно почувствовала тяжкія мученія и по молитвамъ святого, родила вмѣсто ребенка,-- камень. Камень этотъ послужилъ въ послѣдствіи основаніемъ квашветской церкви, получившей отъ него и свое названіе (ква -- камень, шва -- родила). Въ награду за взведенную на него клевету, угодникъ испросилъ у Господа открытія на горѣ источника живой воды, которая бы имѣла силу оплодотворять безплодныхъ женщинъ., На заднемъ углу, близъ монастыря, гдѣ гора снова поднимается отвѣсною скалою, выходитъ изъ нея источникъ чистой ключевой воды, и "неумолкаемою струею падаетъ въ устроенный въ землѣ бассейнъ"
   Сверхъ обыкновеннаго четверга,-- дня, еженедѣльно посвящаемаго св. Давыду,-- въ семикъ, т. е. въ четвергъ на седьмой недѣлѣ послѣ пасхи, бываетъ въ монастырѣ особенно большое стеченіе народа. Толпы туземцевъ отовсюду спѣшатъ въ монастырь.
   Приложившись къ иконѣ, каждая грузинка обходитъ три раза церковь, обвивая ее кругомъ бумажною ниткою. Смыслъ этого обряда нѣкоторыя объясняютъ тѣмъ, что у грузинъ обходить I кругомъ кого нибудь, значитъ выражать тому безграничную преданность и любовь. Лаская нѣжно любимаго ребенка грузинка говоритъ ему: "обойду кругомъ твою голову" (шавъ шемогевлеби),
   Сѣверная стѣна храма, куда спѣшатъ женщины послѣ усердной молитвы, вся усѣяна мелкими камушками, довольно крѣпко приставшими къ ней. Почти каждая грузинка -- одна явно, другая украдкою, съ сильно бьющимся сердцемъ -- прикладываетъ къ стѣнѣ небольшіе голыши, въ значительномъ количествѣ разсыпанные на землѣ. Приставшій къ стѣнѣ камушекъ или слышанный во время молитвы въ горѣ шорохъ, означаетъ исполненіе желанія, угодность молитвы и особенно сулитъ: дѣвушкѣ -- жениха, а замужней женщинѣ рожденіе ребенка.
   Несчастныя матери, у которыхъ умираютъ дѣти, также прибѣгаютъ къ заступничеству святого: служатъ молебны и обѣщаютъ посвятить новорожденнаго святому на извѣстное число лѣтъ. Такіе посвященные называются: Они носятъ бѣлую одежду и ходятъ съ длинными, неостриженными волосами.
   По окончаніи срока посвященія, ребенка босаго ведутъ въ церковь. На церковной паперти священникъ обрѣзаетъ ему волосы и надѣваетъ цвѣтное платье. Служатъ молебенъ, послѣ котораго закалываютъ быка или барана и роздаютъ его нищимъ.
   Съ такою же надеждою и благоговѣніемъ спѣшатъ грузины на праздникъ алавердскаго храма, который бываетъ 15-го сентября. Богомольцы собираются еще наканунѣ. У самыхъ дверей церкви лежитъ куча проволокъ,-- свидѣтелей предразсудковъ грузинъ. Заболѣвшій надѣваетъ на себя проволоку, носитъ ее до облегченія отъ болѣзни, и затѣмъ отправляется, по обѣту, въ такую-то церковь, на храмовой праздникъ, гдѣ, скинувъ съ себя проволоку, кладетъ ее у дверей церкви и служитъ молебенъ. Многія женщины и здѣсь ходятъ на колѣняхъ вокругъ церкви и, обводя ее нитками, просятъ выздоровленія заболѣвшему ребенку или близкому родственнику....
   Но мы еще возвратимся къ разсмотрѣнію суевѣрія грузинъ, ознакомившись предварительно съ ихъ городскимъ бытомъ.
   

IV.

Городской домъ грузина.-- Увеселенія и праздники: рождество, новый годъ, масляница, вичака и пасха.-- Храмовые праздники и присутствіе на нихъ порченыхъ.-- Гадальщицы и знахарки.

   Городской домъ грузина нѣсколько отличается отъ знакомаго намъ деревенскаго дома въ Грузіи. Почти каждый имѣетъ балконъ съ деревяннымъ навѣсомъ и огражденъ съ улицы заборомъ. Со всѣхъ же прочихъ сторонъ къ нему плотно пристроиваются дома сосѣдей, различнаго вида и величины; здѣсь также, какъ и въ деревняхъ, нѣтъ никакого однообразія. Небольшія ворота ведутъ на дворъ, весьма рѣдко вымощенный булыжникомъ. Отъ воротъ до самаго дома тянется врытая галлерея, часто до такой степени низкая, что но ней можно пройти только согнувшись. Самое жилье состоитъ изъ одного покоя, столь обширнаго, что изъ него можно было бы сдѣлать нѣсколько комнатъ съ залою. Полъ -- или земляной, или выложенный кирпичемъ; потолокъ составляютъ или неотесанные брусья или выструганныя доски. Для согрѣванія устроенъ каминъ (бухари), имѣющій большое отверстіе безъ рѣшетки. Выталкиваемый вѣтромъ, дымъ стелется по всей комнатѣ. Въ комнатѣ подѣланы ниши; будучи прикрыты дверями, онѣ образуютъ шкафы. Вдоль стѣнъ стоятъ низкіе диваны (тахта), покрытые разноцвѣтными коврами. На стѣнахъ висятъ: бубенъ (дайра) и другіе музыкальные инструменты; тутъ же винтовка съ патронташемъ и пороховницею.
   Подъ домомъ устроенъ темный, съ однимъ отверстіемъ, погребъ, въ которомъ хранятся всѣ съѣстные припасы; сюда лѣтомъ ставятъ воду для прохлады всего жилья.
   О переднихъ не имѣютъ и понятія: входныя двери ведутъ прямо въ жилую комнату. Для предохраненія отъ наружнаго холода дверь завѣшиваютъ полостями. Тамъ, гдѣ въ домѣ нѣтъ камина, употребляютъ желѣзную или глиняную жаровню (мангалъ), наполненную угольями и причиняющую очень часто угаръ.
   Грузинъ рѣдко сидитъ дома; съ ранняго утра онъ почти всегда уходитъ "въ городъ". По походкѣ и одеждѣ можно сказать, къ какому сословію принадлежитъ грузинъ. Серебрянная цѣпочка на груди, крашенные усы и шпоры, составляютъ принадлежность истаго азяаура (дворянина). Цѣпочка массивнѣе, шпоры иногда всѣ серебрянныя -- составляютъ принадлежность товадй (князя). Грузинъ, принадлежащій къ низшему сословію, при встрѣчѣ съ высшимъ считаетъ невѣжливымъ поклониться первому; онъ ждетъ пока не поклонится ему первымъ князь. Усы въ особенномъ почетѣ у всѣхъ грузинъ. Ихъ привязанность въ усамъ доводитъ иногда до оригинальныхъ случаевъ, весьма хорошо характеризующихъ народный характеръ.
   Дома днемъ остаются только одни женщины. Грузинки занимаются своимъ туалетомъ и разнощиками (далали), которые таскаютъ по домамъ принадлежности женскаго туалета. Женщины большія балагурки, не прочь посплетничать и будутъ говорить цѣлый день безъ устали. Они готовы въ тихомолку пококетничать, но весьма далеки отъ какой бы то ни было интриги, будучи связаны разными обстоятельствами; ихъ окружаютъ сосѣдки, которыя замѣчаютъ каждое ихъ движеніе. Въ Грузіи не принято входить въ домъ, когда нѣтъ мужчины; нарушить это правило значитъ. подвергнуть грузинку укорамъ и насмѣшкамъ всѣхъ сосѣдей и знакомыхъ.
   Вечеромъ, все населеніе выходитъ изъ саклей и кучами располагается или у дверей, или на крышахъ домовъ. Тамъ и сямъ въ лѣтнюю пору видны полураздѣтые туземцы, нѣжащіеся на коврахъ. Среди толковъ, сплетенъ и пересудъ, разряженныя дѣвушки, собравшись въ кружокъ, при звукѣ бубна, пляшутъ лезгинку. Лѣтомъ ужинаютъ на крышахъ, гдѣ и располагаются спать.
   Съ наступленіемъ холодовъ жизнь не многимъ измѣняется. Все семейство собирается подлѣ курси (родъ большого ящика изъ рамъ, покрываемаго одѣяломъ), надъ которымъ ставятся жаровни съ угольями. Сюда грузинки прячутъ свои ноги. Тамъ, гдѣ нѣтъ курса, употребляется, а у бѣдныхъ просто глиняная чашка, наполненная угольемъ. Грѣться у мангала составляетъ особенное наслажденіе для грузина, и есть своего рода занятіе. Проводитъ ли туземецъ время въ разговорахъ, занимается ли дѣломъ, онъ, отъ времени до времени, протягиваетъ руки къ мангалу, чтобы погрѣть ихъ. Мангалъ употребляютъ для плавки серебра, онъ же служитъ и очагомъ для жаренія шашлыка. Чадъ отъ угольевъ не причиняетъ головной боли его владѣтелямъ, привыкшимъ къ такому кейфу.
   Характеръ грузина высказывается въ праздники. Избалованный роскошною природою, воздухомъ, наполненнымъ ароматомъ цвѣтовъ, туземецъ выбираетъ мѣстность для пира гдѣ нибудь подъ открытымъ небомъ, въ обширныхъ садахъ, подъ сплошною тѣнью фруктовыхъ деревьевъ или въ виноградныхъ бесѣдкахъ, построенныхъ надъ водою въ виду горъ. Какъ полный хозяинъ разнообразной природы, онъ требуетъ, чтобы и вода журчала, и птички пѣли, и съ горъ дышалъ пахучій вѣтерокъ.
   Собравшіеся на праздникъ садятся въ кружокъ, на коврахъ; передъ ними разстилаютъ скатерть (супру), на которую выставляется все, что только есть лучшаго у хозяина. Гости сидятъ, или поджавъ подъ себя ноги или полулежа; у каждаго подъ головой мутака {Продолговатая подушка.}. Вокругъ разложены цвѣты, ароматическія травы; корзины наполнены фруктами, а на верху ихъ красуется хитро связанный букетъ цвѣтовъ на трехъ ножкахъ. Грузинъ не любитъ пировать дома въ комнатѣ. Часто въ глубокую полночь, пирующіе выходятъ на улицу и, разославъ Посреди ея скатерть, продолжаютъ кутежъ. Въ праздникъ грузинъ одѣвается щеголевато; любитъ въ компаніи и съ туземною музыкою пройтись по базару, посмотрѣть или самому участвовать на кулачномъ бою. Кулачные бои бываютъ цѣлыми партіями на двѣ стороны. Въ городѣ всегда есть бойцы, извѣстные своею силою и ловкостію. Босые, въ однихъ рубашкахъ съ засученными рукавами, бойцы выступаютъ на арену, окруженную толпою любопытныхъ. Двое-трое дюжихъ мужчинъ ходятъ съ палками, отгоняя зѣвакъ, нарушающихъ порядокъ. Борцы долго кружатся другъ около друга, и наконецъ дѣло завязывается; они переплетаются руками, и послѣ долгихъ усилій болѣе ловкій беретъ верхъ. Охвативъ руками противника, онъ сжимаетъ его или, ловко подставивъ спину и перекинувъ черезъ плечо, растягиваетъ на землѣ; по воскресеньямъ грузины играли въ "криви".
   Слово криви означаетъ на грузинскомъ языкѣ драку и сраженіе. Игравшіе раздѣлялись на двѣ стороны. Лѣтомъ это былъ просто кулачный бой (муштисъ-криви), происходившій непремѣнно въ улицахъ, а зимою вмѣсто кулаковъ употреблялись пращи и деревянныя сабли. Зимнее сраженіе всегда происходило за городомъ и называлось сардатисъ-криви или квисъ-криви.
   Криви имѣло свой уставъ, освященный народнымъ обычаемъ. Отбитое оружіе, кушакъ, шапка,-- бурка считались законною добычею.
   Криви происходило всегда при огромномъ стеченіи народа и привлекало множество молодежи. Въ глазахъ грузинской женщины, юноша, прославившійся на криви, пріобрѣталъ особенную прелесть; оттого всѣ юноши спѣшили на криви, и она была всегда многочисленна по числу участниковъ игры {См. Біографію кн. Д. О. Бебутова. 1867 г. стр. 6.-- Также Воен. Сборн. 1867 г. No 6 и 7.}.
   При двухъ-стороннемъ боѣ, драку начинаютъ мальчики, потомъ взрослые, но не такъ опытные, и затѣмъ уже идутъ самые отчаянные бойцы. Сбивши противника, побѣдитель топчетъ его ногами до тѣхъ поръ, пока его не выручитъ противная партія. Сторона, показавшая тылъ, преслѣдуется на значительное разстояніе, и бой превращается только передъ вечеромъ. Любители кулачнаго боя дарятъ деньги лучшимъ бойцамъ.
   Вообще борьба составляетъ самую лучшую потѣху для грузинъ. Въ праздникахъ общихъ, каждая деревня выставляетъ своего бойца; торжество его составляетъ торжество цѣлой деревни. Помѣщики также выдвигали своихъ искусныхъ бойцевъ, съ которыми и ѣздили на праздники.
   Сельскіе жители предаются гораздо больше удовольствіямъ, чѣмъ городскіе. Въ праздники все село высыпаетъ на площадь и занимается играми и плясками. Изъ игръ наиболѣе другихъ употребляемая -- прыганіе черезъ спину другого.
   Для пляски составляются два отдѣльные ряда. Передъ каждымъ находится пѣвецъ и зурна съ барабаномъ. Пѣвецъ поетъ речитативомъ. Сперва на одной сторонѣ пѣвецъ провозглашаетъ куплетъ, и ему тихо повторяетъ его половина, а другая молчитъ; потомъ второй пѣвецъ поетъ съ своею половиною, а первая молчитъ. Посреди двухъ группъ двигается плясунъ. Онъ идетъ сначала медленно и тихо; потомъ, оживляясь все болѣе и болѣе, то присѣдаетъ бъ землѣ, то подпрыгиваетъ, то носится въ полусидячемъ положеніи, то перекувыркивается или ходитъ довольно долго на рукахъ съ перегнутыми назадъ ногами.
   Однимъ изъ наиболѣе замѣчательныхъ сельскихъ увеселеній являются перхули. Составляется кругъ, причемъ дѣйствующія лица стоятъ другъ около друга съ опущенными руками. Затягиваютъ пѣсни, по содержанію рисующія отношенія грузинъ къ лезгинамъ и подъ звуки этихъ пѣсенъ кругъ медленно подвигается. Вдругъ играющіе сдвигаются плотнѣе, переплетаются руками и начинаютъ подпрыгивать такъ сильно, "что земля дрожитъ подъ ногами и острые гвозди отъ подковъ глубоко врываются въ землю."
   Кромѣ этихъ общихъ увеселеній, каждый праздникъ, въ особенности годовой, имѣетъ свою особенность, хорошо рисующую характеръ его празднователей.
   Утромъ, наканунѣ рождества, грузинки запасаются мѣдными деньгами и прячутъ ихъ подъ кечу (войлокъ). Деньги эти назначаются въ подарокъ каждой партіи мальчиковъ, славящихъ Христа. Въ домѣ каждаго грузина печется огромное количество левашей, грудою складываемыхъ на хотахъ -- деревянный подносъ или лотокъ. Съ послѣднимъ закатомъ солнца, каждый домъ освѣщается и передъ образами зажигаются восковыя свѣчи. Толпа мальчиковъ, отъ 10 до 12-лѣтняго возраста, обходитъ каждый домъ и, въ сопровожденіи дьячка, держащаго образъ Божіей Матери, славятъ Христа. Пропѣвъ: "Рождество твое..." они поздравляютъ хозяевъ и желаютъ имъ многихъ такихъ же дней. Молодая хозяйка вынимаетъ изъ-подъ кечи деньги и даритъ ими мальчиковъ.
   Молодые грузины, собравшись также толпою, ходятъ изъ дома въ домъ, славятъ Христа и поздравляютъ хозяевъ съ наступающимъ праздникомъ. Обычай этотъ извѣстенъ подъ именемъ алило и сопровождается особою пѣснею, выражающею поздравленіе и просящею въ награду, однажды навсегда опредѣленную часть съ напитковъ и съѣстного. Хозяева благодарятъ за поздравленіе, дарятъ поздравителей, и тѣ отправляются къ сосѣднему дому {Кавк. 1854 г., No 24, 49 и 56.-- "Канунъ Рождества и Рождество въ деревнѣ", Ив. Гзеліевъ. Закавказс. Вѣстникъ 1854 года, No 51.}.
   Собственно праздникъ рождества не имѣетъ у грузинъ никакихъ особенностей. Почти вся рождественская недѣля праздниковъ служитъ приготовленіемъ въ встрѣчѣ новаго года. Канунъ новаго года самый доходный день для торгующихъ сластями. Каждая хозяйка закупаетъ множество фруктовъ, орѣховъ, изюму, леденцу и меду. Торговцы употребляютъ всѣ ухищренія для того, чтобы заманить къ себѣ щедрыхъ покупательницъ. Воткнувъ на конецъ ножа кусокъ сота или зачерпнувъ медъ ложкою, торговецъ вертитъ ихъ надъ головою, бѣгаетъ, прыгаетъ возлѣ лавки, стараясь привлечь къ себѣ покупателей. Другой облизываетъ пальцы, намазанные медомъ, смѣшками, прибаутками выхваляетъ его сладость и тѣмъ заманиваетъ къ себѣ дѣтей съ ихъ матушками. Возвратившись съ базара, хозяйки принимаются за печеніе разныхъ хлѣбовъ. Пекутъ хлѣбы счастія, обсыпанные изюмомъ, отдѣльно для каждаго члена семейства; чей хлѣбъ опадетъ, тому умереть непремѣнно въ предстоящемъ году. Пекутъ хлѣбъ кила или бацила, одинъ -- въ образѣ человѣка, въ честь св. Василія Великаго, празднуемаго православною церковью въ день новаго тода и называемаго у грузинъ; остальнымъ хлѣбамъ даютъ разную форму: книги, пялецъ, ножницъ или пера, смотря по ремеслу хозяина. Семейство варитъ грецкіе у или миндальные орѣхи въ меду или сахарѣ -- и алвахи, густо перетопленный медъ. Разложивъ ихъ на нѣсколькихъ посылаютъ при встрѣчѣ новаго года къ знакомымъ, съ пожеланіемъ состарѣться въ сладости. Въ отвѣтъ на это получаютъ въ подарокъ яблоки, утыканные гвоздикой, леденцы или другія сласти.
   Вечеромъ, въ теченіе ночи слышатся повсюду ружейные выстрѣлы -- это тѣшится молодежь, провожая старый годъ и встрѣчая новый. Во всѣхъ домахъ растворены двери, чтобы счастіе, которое, по вѣрованію грузинъ, разгуливаетъ въ эту ночь по свѣту, не встрѣтило затрудненія войти въ домъ.
   Въ самый новый годъ, глаза семейства, хозяинъ дома поднимается ещё до свѣта. Онъ долженъ прежде всѣхъ посѣтить семейство -- такъ заведено изстари, и грузинъ тому слѣдуетъ безпрекословно, вѣря въ то, что, если въ какой нибудь праздникъ нарушить порядокъ, то и въ будущемъ году въ соотвѣтствующій день произойдетъ тоже самое.
   На особомъ подносѣ, называемомъ у грузинъ, онъ уложилъ хлѣбы счастія, поставилъ чашку меду и четыре горящія свѣчи, нарочно отлитыя для этого хозяйкою.
   -- Я вошелъ въ домъ -- говоритъ онъ семьѣ, держа въ рукахъ подносъ -- да помилуетъ васъ Богъ. Нога моя,-- но слѣдъ да будетъ Ангела.
   Хозяинъ обходитъ кругомъ комнату съ пожеланіемъ, чтобы новый годъ былъ для него также обиленъ, какъ тотъ подносъ, который онъ держитъ въ рукахъ.
   За хозяиномъ долженъ войти кто нибудь посторонній, и каждое семейство имѣетъ завѣтнаго гостя, открывающаго входъ въ жилище, что также, по народному повѣрью, приноситъ особое счастіе.
   Родственники и знакомые спѣшатъ другъ къ другу и поздравляютъ съ праздникомъ.
   -- Да благословитъ васъ Господь Богъ, говоритъ хозяевамъ каждый вошедшій въ домъ. Я пришелъ въ домъ вашъ по стопамъ ангела.
   Пришедшаго принимаютъ съ патріархальнымъ радушіемъ; угощаютъ сластями, подчуютъ сладкой водкой и дѣлаютъ подарокъ на счастіе. Знакомые, встрѣчаясь на улицахъ, перекресткахъ дорогъ, обнимаются, цѣлуются и наперерывъ другъ передъ другомъ спѣшатъ достать изъ-за пазухи заранѣе приготовленный леденецъ, сахаръ, конфетку или красное яблочко.
   -- Желаю вамъ также сладко состарѣться, говорятъ они, подавая въ подарокъ яблоко, хотя оно и оказывается въ послѣдствіи кислымъ. Каждый имѣющій оружіе долженъ въ этотъ день непремѣнно выстрѣлить, въ знакъ побѣды надъ врагами. Въ прежнее время князья, являясь къ царю, бросали пулю на столъ, стоявшій передъ нимъ.
   -- Въ сердце врага твоего! произносили они, поздравляя съ праздникомъ {"Новый годъ у грузинъ", I. Романовъ. Кавк. 1846 г., No 3.-- "О святкахъ въ Тифлисѣ и народномъ суевѣріи въ Грузію". Кавк. 1847 г. No 3.-- "Канунъ Рождества и Рождество въ дерев." Ив. Гзеліевъ. Закавк. Вѣстн. 1854 г., No 51.-- "Цкалъ-куртхева", Ив. Гзеліевъ. Закавк. Вѣстн. 1855 г., No 8.}.
   Въ день крещенія, толпа народа слѣдуетъ въ рѣкѣ за священникомъ. Мужчины часто идутъ на Іордань съ вещами, соотвѣтствующими ихъ занятію. Земледѣлецъ несетъ свои земледѣльческія орудія (сахнисъ-саквети), охотникъ -- свои прадѣдовскія шашки и кинжалы. Все это погружается вмѣстѣ съ крестомъ въ воду. Молодые несутъ сосуды за святою водою; позади медленно и осторожно подвигаются женщины.
   Пришедшіе за водою съ кувшинами съ нетерпѣніемѣ ждутъ погруженія креста, чтобы прежде другихъ зачерпнуть святой воды. Со словами пастыря: "И Іорданѣ раздаются ружейные выстрѣлы. Едва крестъ опущенъ въ воду, какъ многіе грузины бросаются туда же или съ береговъ или съ высокаго моста. Сопровождаемые одобрительными восклицаніями народа, набожные пловцы или переплываютъ рѣку, или доплывъ до половины возвращаются назадъ. Многіе всадники также спускаются съ отлогихъ береговъ въ воду, непремѣнно ниже того мѣста, гдѣ былъ погруженъ крестъ, и стараются при томъ такъ направить своихъ лошадей, чтобы они грудью встрѣтили волны, только-что освященныя крестнымъ погруженіемъ.
   Счастливецъ, успѣвшій прежде другихъ зачерпнуть воду, бѣжитъ къ своему дому и, стараясь не уступить въ этомъ никому первенства, быстро взбирается на крышу дома, гдѣ черезъ отверстіе ея вливаетъ святую воду въ сосудъ съ закваской хлѣба, приговаривая: мовида зети манана (пришла манна). Подъ отверстіе подносятъ закваску люди, нарочно для этого остающіеся дома.
   Во многихъ мѣстахъ Грузіи принято въ этотъ день справлять поминки по умершимъ. Въ преддверіи храма устраивается трапеза, назначенная памяти усопшихъ и называемая табла. Благословивъ ее, священникъ дѣлитъ на двѣ части: одну отправляетъ къ себѣ домой, а другую раздаетъ нищимъ. Простой народъ вѣритъ, что табла чудеснымъ образомъ доставляется умершему на тотъ свѣтъ. Существуетъ объ этомъ цѣлая легенда, будто бы одна умершая женщина чудеснымъ образомъ воскресла и потомъ разсказывала, что была въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ находятся мертвые.
   -- Видѣла я тамъ, говорила женщина, всѣхъ своихъ родныхъ и знакомыхъ. Они тоже видятъ и замѣчаютъ все, что между нами происходитъ; рады нашему счастію, сочувствуютъ нашему несчастію. Они чрезвычайно благодарны всѣмъ тѣмъ, которые чаще дѣлаютъ въ честь ихъ поминки. Чѣмъ ихъ поминаютъ здѣсь, все то всецѣло доставляется имъ туда! Я сама видѣла, какъ тамъ около нихъ рѣзвились тѣ овцы, коровы и быки, которыхъ здѣсь рѣзали въ память ихъ.
   -- Слава Богу, приговариваютъ добродушные и легковѣрные грузины, слушая подобные разсказы, если и тамъ такая же жизнь какъ здѣсь {"Цкалъ-куртхева", Ив. Гзеліевъ. Закавк. Вѣстн. 1860 г., No 3.}.
   Передъ наступленіемъ масляницы каждое семейство запасается мукою и хорошимъ масломъ, чтобы въ понедѣльникъ напечь на цѣлую недѣлю: назуки -- простой хлѣбъ, и кода -- сдобный. Многіе пекутъ эти хлѣбы въ четвергъ на масляной недѣли, въ день св. Шіо, отчего они и называются иногда шіосъ-када.
   Въ каждомъ домѣ устраиваются качели или подъ навѣсомъ, или подъ балкономъ. Дѣвушки, одѣтыя по праздничному, качаясь поютъ пѣсни съ припѣвомъ: клеріарія (такъ называютъ грузины масляницу). Вечеромъ собираются на крышѣ дома одного изъ сосѣдей и танцуютъ живую лезгинку подъ звуки тайры (бубна). Здѣсь же можно видѣть грузинскаго менестреля съ его инструментомъ, похожимъ на волынку. Этотъ странствующій поэтъ-музыкантъ, за нѣсколько грошей поетъ передъ каждымъ домомъ хвалебную пѣснь, и грузины любятъ слушать его импровизацію.
   По улицамъ ходитъ мальчикъ, наряженный старикомъ и называемый берика. Онъ пляшетъ и кривляется передъ каждымъ проходящимъ и неотступно выпрашиваетъ денегъ. Этотъ же самый берика носитъ иногда названіе дато (медвѣдь), когда принимается въ хороводы женщинъ, для смѣха и представленія этого звѣря упоминаемаго въ пѣсни.
   Сидѣльцы лавокъ пускаютъ другъ въ друга большой мячъ, съ крикомъ: клеріаріа, или накинувъ на себя запыленную рогожу или обрывокъ войлока, бросаются какъ пугало на сосѣда и привѣтствуютъ его съ масляницей. Въ сумерки, въ предмѣстьи города разгарается кулачный бой. Въ деревняхъ играютъ въ чагличи (жгутъ).
   Нѣсколько человѣкъ въ чертѣ круга получаютъ ловкіе удары жгутомъ отъ тѣхъ, которые находятся внѣ круга, пока кого нибудь изъ бьющихъ не задѣнутъ ногою въ чертѣ; тогда противная партія идетъ въ кругъ испытывать наслажденіе отъ жгута.
   Въ деревняхъ, въ первый день масляницы, молодые грузины наряжаются, и ходятъ по улицамъ съ пляскою и пѣніемъ.
   Партія наряженныхъ состоитъ изъ берикееби и гори -- свиньи, т. е. человѣка, наряженнаго свиньею. Послѣдній прикрытъ спереди и сзади свиными шкурами, сшитыми въ видѣ чахла.
   На голову наряженнаго надѣвается свиная голова съ огромными зубами. Толпа замаскированныхъ приходитъ въ каждый домъ, гдѣ нѣтъ траура, и начинаетъ пляску. Гори бѣгаетъ вокругъ наряженныхъ и бьетъ ихъ своими клыками, и часто такъ сильно, что на клыкахъ его остаются клочки тулупа. Въ отвѣтъ на это, маскированные бьютъ свинью деревянными саблями, до тѣхъ-поръ, пока она не притворится убитою. Берикееби самовольно входятъ въ маранъ {Мѣсто приготовленія и храненія вина.} и пьютъ вино,-- что имъ не запрещается. Хозяева выносятъ имъ въ подарокъ яицъ, и, передавая наряженнымъ, выщипываютъ изъ бороды берики волосъ и кладутъ его въ курятникъ, чтобы куры въ предстоящій годъ несли побольше яицъ. Маскированные ходятъ всю масляницу изъ деревни въ деревню, и случается, что встрѣтившись съ другою такою же партіею, вступаютъ въ непріязненныя дѣйствія и открытую воину. Побѣдители отнимаютъ все, что только успѣли собрать побѣжденные. Въ послѣдній день масляницы наряженные предаются кутежу и уничтожаютъ все, что было собрано въ теченіе недѣли.
   У простого народа, въ четвергъ, на масляницѣ, въ день св. Шіо существуетъ обыкновеніе изгонять, мышей изъ дому. Взявъ въ одну руку сдобный хлѣбъ, а въ другую прутъ шиповника, хозяйка ходитъ вокругъ комнаты, постукиваетъ прутикомъ и приговариваетъ: мышь, мышь, выходи!
   Обойдя всѣ углы, она передаетъ хлѣбъ и прутъ мальчику, который ожидаетъ ихъ у дверей, и, получивъ, бѣжитъ безъ оглядки за деревню -- иначе мыши могутъ опять вернуться домой -- и тамъ съѣдаетъ хлѣбъ, а корку, воткнувъ на конецъ прута, бросаетъ.
   Въ прежнее время, въ прощальный вечеръ воскресенья на масляной, слуги приходили къ своимъ господамъ съ палахою -- палка съ веревкою, слабо натянутою отъ одного конца къ другому. Палка эта надѣвалась на босую ногу осужденнаго къ наказанію по пятамъ. Въ этотъ вечеръ господа обязывались полнымъ повиновеніемъ своимъ слугамъ и, чтобы отдѣлаться отъ наказанія палахою, должны были щедро отдариваться {Масляница у грузинъ. Кавк. 1846 г. No 6.-- "Маскар. грузинской черни". Кавк. 1849 г. No 16.}.
   Передъ заговѣньемъ грузины заготовляютъ роскошный, по средствамъ, ужинъ, приступая къ которому по обычаю умываютъ руки, и, если въ семействѣ есть лицо, не присутствующее на ужинѣ, то при умовеніи рукъ выливаютъ нѣсколько капель воды на землю -- какъ долю отсутствующаго члена семейства. Подъ конецъ ужина выливаютъ изъ стакана нѣсколько капель вина на полъ, въ память усопшихъ. По народному повѣрью, послѣ ужина посылаютъ ужинъ волкамъ, т. е. бросаютъ около мякинницы кости, съ увѣренностію, что отъ этого волки въ теченіе цѣлаго года не станутъ трогать скотину {Агебисъ-гаме (заговѣнье), Ив. Гзеліевъ. Закавк. Вѣстн. 1855 г., No 6.}.
   Въ чистый понедѣльникъ, у грузинъ бываетъ кееноба или возстаніе шаховъ -- праздникъ, установленный въ воспоминаніе побѣды грузинъ надъ персіянами. Въ прежнее время дѣло рѣшалось между двумя лицами: одинъ изъ нихъ представлялъ шаха, а другой грузинскаго царя. Между ними завязывался бой, въ которомъ шахъ всегда былъ побѣждаемъ; его бросали въ воду, какъ-бы съ намѣреніемъ утопить. Съ зрителей собирали деньги, на которыя толпа игравшихъ пировала {"Масляница у грузинъ". Кавк. 1846 г., No 6.}.
   Въ послѣднее время характеръ игры этой измѣнился. Въ Тифлисѣ, напримѣръ, городъ дѣлился на двѣ части; въ каждой выбирали по одному шаху, одѣвали ихъ богато и сажали на тронѣ, на видномъ мѣстѣ,-- такомъ, съ котораго мнимый шахъ могъ бы видѣть всѣхъ проходящихъ и проѣзжающихъ.
   "На улицѣ, говоритъ кн. Д. О. Бебутовъ, въ своихъ запискахъ {Біографія князя Д. О. Бебутова, стр. 6.-- См. также Военный Сборникъ 1867 г. NoNo 6 и 7.}, держали богато убраннаго коня для каждаго шаха, и тутъ же были отряды его войска, называвшіеся по именамъ улицъ. Каждая улица имѣла свое знамя; отрядомъ командовалъ знаменитый боецъ. Шахъ приказывалъ брать дань съ каждаго прохожаго, не принадлежавшаго въ его участку. Знаменщикъ, съ нѣсколькими ассистентами, бѣжалъ въ указанному шахомъ прохожему, преграждалъ ему дорогу и, поставивъ передъ нимъ знамя, требовалъ, именемъ шаха, дани. Никто не отказывался и давалъ по мѣрѣ своихъ средствъ. Жертвователя пропускали, провожали съ тріумфомъ, провозглашая его имя и сумму пожертвованія; шахскій казначей заносилъ имя въ списокъ, а деньги на приходъ."
   Такъ какъ шахи избирались обыкновенно на первыхъ дняхъ масляницы, то они ежедневно въ теченіе цѣлой недѣли собирали деньги, употребляя на это утро, а послѣ обѣда прогуливались каждый въ своей части города. Собранная сумма, каждымъ изъ шаховъ, достигала иногда до значительныхъ размѣровъ и употреблялась въ послѣдствіи каждою стороною на кутёжъ и попойку участниковъ игры. Въ понедѣльникъ, на первой недѣлѣ великаго поста, назначалось обыкновенно окончательное сраженіе между двумя шахами. Поутру, въ прощальное воскресенье открывались переговоры между противниками. Каждый изъ шаховъ употреблялъ различныя хитрости къ тому, чтобы переманить на свою сторону какой либо цѣлый отрядъ противника или- отдѣльныхъ бойцевъ, и предводителей, пользовавшихся извѣстностію по своей силѣ и ловкости. Если какая нибудь улица, составлявшая отдѣльный отрядъ, оставалась недовольною или шахомъ или дѣлежемъ собранныхъ денегъ, то измѣняла -- что было, впрочемъ, весьма рѣдко -- или оставалась нейтральною.
   Послѣ полудня того же дня. т. е. воскресенья, оба шаха выѣзжали за городъ съ особеннымъ церемоніаломъ. Впереди несли знамена каждой улицы, за ними шли сановники шаха, самъ шахъ верхомъ, и наконецъ, его войско съ запасомъ провизіи и напитковъ. Въ головѣ колонъ шли музыканты играя на зурнахъ, бубнахъ, литаврахъ и большихъ трубахъ;-- пѣсенники пѣли военныя пѣсни, импровизаторы разсказывали речитативомъ народу о славныхъ подвигахъ предковъ, и, наконецъ, плясуны и скоморохи довершали картину параднаго шествія.
   Выйдя за городъ, каждый изъ шаховъ старался занять тѣ стратегическіе пункты, которые считалъ или выгодными для защиты или же такіе, съ которыхъ предполагалъ начать бой въ слѣдующій день. Разставивъ пикеты, установивъ разъѣзды и запасись лазутчиками, для полученія точныхъ свѣдѣній о намѣреніяхъ непріятеля, обѣ стороны пировали весь остальной день и ночь, встрѣчая въ полѣ первый разсвѣтъ великаго поста.
   Съ ранняго утра понедѣльника, толпы народа, женщины и дѣти гурьбою спѣшили за городъ и разсыпались живописною вереницею, по высотамъ окружающимъ Тифлисъ.
   Завязывался бой, въ которомъ принимали участіе всѣ сословія народа: князья {Кн. Бебутовъ разсказываетъ объ этой игрѣ, какъ участникъ боя, въ которомъ онъ поплатился разсѣченною губою.}, дворяне, ремесленники, взрослые и дѣти. Послѣднія всегда открывали военныя дѣйствія метаніемъ камней изъ пращей, въ защиту отъ которыхъ у каждаго бойца была бурка. По мѣрѣ сближенія сторонъ, противники переходили къ бою на деревянныхъ сабляхъ.
   "Метаніе камней, пишетъ Д. О. Бебутовъ, и рукопашныя схватки продолжались безъ рѣшительнаго перевѣса на чью-либо сторону. Повидимому, чего-то боялись и чего-то ожидали. Около часу по-полудни вдругъ у непріятеля поднялась тревога, отряды начали двигаться въ разныхъ направленіяхъ, а зрители, размѣстившіеся по гребню горы, переходили въ противуположную сторону.
   "Наши стали приготовляться къ общему нападенію и заняли всѣ приступы и тропинки, ведущія на вершину Сололакской горы {См. Біографію кн. Дав. Осип. Бебутова. Описываемый бой происходилъ въ промежутокъ времени отъ 1803--1806 года.}. Причина тому была слѣдующая: шахъ нашъ отправилъ въ полночь, секретно, одинъ отрядъ въ обходъ Сололакъ, верстъ за шесть, въ деревню Табахмелы. Отряду предписывалось выступить въ понедѣльникъ и къ двѣнадцати часамъ спуститься къ Сололакской горѣ во флангъ непріятелю, при чемъ на горѣ отъ Окроканы поставить лучшихъ пращниковъ, для обстрѣливанія врага съ тыла.
   "Едва стали показываться передовые люди обходнаго отряда на флангѣ у непріятеля, младшіе воины уступили поле старшимъ, и послѣдніе начали приступъ въ горѣ. Пращники съ обѣихъ сторонъ вышли тысячами, осыпая другъ друга камнями, словно градомъ; раненые отходили, а мѣста ихъ заступали люди все старше и старше. Рубились повсемѣстно, атакующихъ опрокидывали и сбрасывали съ горы; товарищи ихъ поддерживали и возстановляли равновѣсіе. Бой продолжался около часу съ перемѣннымъ успѣхомъ. Нижняя сторона успѣла, однакоже, утвердиться на половинѣ горы, укрываясь, по возможности, отъ летѣвшихъ сверху камней. Въ это время обходная колонна подошла по гребню и завязала бои на флангѣ. Верхняя сторона должна была ослабить себя высылкою лучшихъ бойцовъ своихъ противъ упомянутаго отряда.
   "Бой былъ въ полномъ разгарѣ, знаменитые бойцы приняли уже въ немъ участіе и дрались на сабляхъ.
   "Метаніе камней изъ пращи прекращено, потому что, по правилу боя, когда начинается сабельная рубка между знаменитыми бойцами, тогда употреблявшій въ дѣло пращу считался трусомъ. Верхняя сторона начала отступать; отряды нижней заняли гору, и непріятель бѣжалъ внизъ по Сололакскому ущелью, преслѣдуемый до самаго дома главнокомандующаго, находившагося хотя и на томъ-же мѣстѣ, гдѣ теперь, но внѣ черты города. Для воспрепятствованія бѣглецамъ ворваться въ городъ, всѣ городскіе ворота были заперты.
   "Главнокомандующій кн. Циціановъ со свитою вышелъ на балконъ своего дома, чтобы посмотрѣть на сражавшихся. Ему сказали, что причиною неудачи былъ самъ шахъ верхней стороны, оскорбившій знаменитаго своего бойца Саато, тѣмъ, что не далъ ему требованной части денегъ. Саато съ 40 или 50 человѣками отборныхъ бойцовъ согласились не принимать участія въ игрѣ.
   "Главнокомандующій потребовалъ въ себѣ Саато, и на вопросъ: можетъ ли онъ возстановить честь верхней части города, получилъ удовлетворительный отвѣтъ.
   "Принявъ отъ князя Циціанова кошелекъ съ червонцами, Саато бросился на противниковъ вмѣстѣ со своимъ отрядомъ.
   "Преслѣдуя врага по пятамъ, Саато взобрался почти уже до вершины Сололака и думалъ сбросить противниковъ въ оврагъ... Въ эту-то минуту пращникъ попалъ ему въ правый глазъ... Саато упалъ.-- Завязалась ожесточенная свалка: одни хотѣли унести своего предводителя, другіе не давали и бились упорно.
   "Къ мѣсту побоища подъѣхалъ верхомъ кн. Циціановъ. Онъ тотчасъ же разослалъ всю свою свиту и князей съ приказаніемъ превратить битву и отыскать того пращника, который, вопреки законамъ "криви", дерзнулъ во время сабельной рубки вышибить камнемъ глазъ Саато. Бой прекратился. Саато остался живъ, но безъ праваго глаза; вѣроломнаго же пращника не нашли. Этотъ день обошелся безъ убитыхъ, ибо сраженіе происходило съ соблюденіемъ правилъ "криви", за исключеніемъ лишь единственнаго, только-что упомянутаго случая. Не мало было впрочемъ разрублено головъ, выбито глазъ, переранено лицъ и носовъ. Добыча была также значительна" {Біографія кн. Д. О. Бебутова, стр. 8--11.-- См. также Воен. Сбор. 1867 г., No 6 и 7.}.
   Такъ Тифлисъ проводилъ первый день великаго поста. Въ другихъ городахъ и селеніяхъ характеръ былъ отличенъ отъ тифлисской.
   Обыкновенно въ понедѣльникъ утромъ выбирали кеени изъ числа лицъ, отличающихся своею бойкостію, веселостію и шутливостію. На выбраннаго надѣвали колпакъ, сдѣланный изъ бурки, шубу на изнанку, лице пачкали сажею, а въ руки давали мечъ, конецъ котораго украшенъ яблокомъ или чѣмъ нибудь подобнымъ.-- Ему предоставляли власть царя или шаха, оказывали всевозможныя почести, каждый становился передъ нимъ на колѣни и снималъ шапку -- горе тому, кто будетъ замѣченъ въ грубости или неучтивости. Неучтивцу -- кеени приказываетъ выколоть глаза. Виновнаго хватаютъ, намазываютъ сажею глаза и въ такомъ видѣ представляютъ повелителю.
   Часто между шутками приходится нѣкоторымъ грузинамъ испытывать серьёзное наказаніе и непріятности.
   Верхомъ на ослѣ, сопровождаемый народомъ, музыкою и предшествуемый знаменемъ, кеени объѣзжаетъ городскія улицы или сельскіе переулки и, достигнувъ возвышеннаго мѣста, садится на скамью, замѣняющую ему тронъ. Каждый проходящій, какого бы званія онъ ни былъ, долженъ остановиться передъ повелителемъ, поклониться и что нибудь подарить. Свита его раздѣляется на двѣ стороны; изъ обѣихъ сторонъ выступаютъ лучшіе бойцы и завязывается кулачный бой, ободряемый и поощряемый криками присутствующихъ, принимающихъ въ немъ живое участіе, ибо, по народному предразсудку, Господь благословляетъ обильнымъ урожаемъ зёмли той стороны, которая побѣдитъ на кулачномъ бою, бывающему въ этотъ день.
   Вечеръ сёреды страстной недѣли простой народъ посвящаетъ обряду кудіанебщ въ которомъ главную роль играетъ нечистая сила.
   Существуетъ между грузинами легенда, что однажды ночь застигла трехъ путниковъ, принужденныхъ расположиться на берегу какой-то рѣки. Путники были: Соломонъ премудрый, его жена царица и служитель.
   Закинувъ въ воду рыболовную сѣть, они вытащили три рыбы, положили ихъ въ котелъ, развели огонь и начали варить. Рыба сварилась,-- котелъ снятъ съ огня.
   -- Меня называютъ всѣ опорою мудрости, говорилъ Соломонъ, но я недоумѣваю, когда вспомню сонъ, который я видѣлъ прошлою ночью. Снилось мнѣ, что на моемъ ложѣ спитъ неизвѣстный человѣкъ; въ головахъ его росла яблоня съ плодами, въ ногахъ -- тоже яблоня, но болѣе первой обремененная яблоками. Если это правда, то пусть оживетъ одна изъ пойманныхъ нами рыбъ, въ подтвержденіе моего видѣнія.
   Вода въ котлѣ зашумѣла, выскочила одна рыба и исчезла въ рѣкѣ.
   Служитель сталъ за тѣмъ разсказывать Соломону, что какой-то вѣщій голосъ твердитъ ему объ убійствѣ Соломона.
   -- Если мое предчувствіе справедливо, говорилъ онъ, стоя на колѣняхъ передъ своимъ повелителемъ, то одна изъ двухъ свареныхъ рыбъ пусть возвратится къ жизни и послѣдуетъ за своей подругой, ожившей по твоему слову.
   Рыба ожила и погрузилась въ свою стихію; въ котлѣ осталась только одна рыба.-- Царицѣ сдѣлалось дурно, она упала въ обморокъ, около нее засуетились, начали тереть ей грудь розовою водою,-- Очнувшись, царица призналась Солбмону, что она замышляла убить его.
   -- Двѣнадцать лѣтъ, говорила она, какъ я люблю царя острововъ; справедливость этого подтвердитъ даже рыба безгласная...
   Послѣдняя рыба выпрыгнула вонъ, и котелъ опустѣлъ.-- Соломонъ потребовалъ къ себѣ Кундзулеля (островитянина), моурава бѣсовъ.-- Кундзулель явился.
   -- У меня есть мѣдный кувшинъ, если возмешься наполнить его своими подданными, то выиграешь царицу, сказалъ Соломонъ.
   Островитянинъ принялъ предложеніе съ восхищеніемъ. Три дня и три ночи шелъ въ кувшинъ потовъ чертей, подвластныхъ островитянину, но онъ все-таки не могъ наполниться до горлышка.,
   -- Полѣзай уже и ты, сказалъ Соломонъ Кундзулелю, а за тобою кстати послѣдуетъ и выигранная тобою царица -- твоя любовница.
   Лукавый влѣзъ, крышку захлопнули, и Соломонъ приложилъ къ ней свою печать. Оковавъ крестообразно, кувшинъ бросили въ самую глубь моря.-- Съ тѣхъ поръ не стало нечистой силы.-- Прошло послѣ того пятнадцать вѣковъ, о злыхъ духахъ и помину не было.-- Грузины жили спокойно.-- Рыболовы вытащили какъ-то, нечаянно, этотъ кувшинъ и, думая найти кладъ, разбили его.-- Темной тучей разсыпались черти изъ кувшина.-- "Тѣ, которые попали при такой суматохѣ, въ воду, сдѣлались обладателями этой стихіи, т. е. водяными; инымъ удалось достигнуть лѣса и водвориться въ немъ, отчего произошли другіе устремились въ ущелья, въ горы, въ пещеры и пропасти и основались тамъ".
   Такимъ образомъ, злые духи завладѣли всею землею. Съ ними вошли въ сношеніи люди и, по понятію грузинъ, преимущественно старухи, которыя, заключивъ контрактъ съ нечистымъ, обращаются въ кудіанеби, т. е. въ вѣдьмъ и колдуній съ хвостами.
   Одинъ разъ въ году, въ страстной четвергъ, всѣ вѣдьмы и отовсюду собираются на гору Ялбузъ (Эльборусъ) на шабашъ. Путешествіе свое туда они совершаютъ на кошкахъ, которыхъ хватаютъ ночью у грузинъ. Чтобы предохранить себя отъ посѣщеній вѣдьмъ, туземцы въ этотъ вечеръ зажигаютъ на дворѣ каждаго дома костры изъ соломы. Всѣ домочадцы, отъ шестидесяти-лѣтняго старца до пяти-лѣтняго ребенка, обязаны перепрыгнуть черезъ костеръ, не менѣе трехъ разъ, при ружейныхъ выстрѣлахъ и съ заклинаніемъ, состоящимъ въ повтореніи словъ: ари-урули-урули-урули кудіанеби (фраза непереводимая, но выражающая однако проклятіе надъ кудіанебами). Въ деревняхъ, кромѣ того, заслоняютъ вѣтками шиповника окна, двери и отверстія трубы въ саклѣ.
   Простой народъ вѣритъ чистосердечно, что, въ ночь съ среды на четвергъ страстной недѣли, кудіанеби дѣйствительно тревожатъ тѣхъ, кто не успѣлъ перепрыгнуть черезъ костеръ, называемый чіа-кокона, и забираются въ тѣ дома, которые не были ограждены вѣтвями шиповника, гдѣ и воруютъ кошекъ, необходимыхъ имъ для путешествія на гору Ялбузъ.-- "Попытайте войти, говоритъ корреспондентъ "Кавказа", въ какой угодно домъ или, заглянувъ туда, прислушайтесь повнимательнѣе: вездѣ раздаются жалобныя мяуканья; бѣдныя кошки тщательно заперты въ сундукахъ, изъ опасенія, чтобы ихъ не похватали непріязненные ѣздоки -- кудіанеби".
   На горѣ Ялбузѣ, по преданію грузинъ, томится узникъ, богатырь Амиранъ, заключенный туда по слову Божію съ незапамятныхъ временъ. Желѣзная цѣпь, къ которой онъ привязанъ, такъ крѣпка, что никакія силы не въ состояніи ее разорвать сразу. Вмѣстѣ съ Амираномъ находится въ пещерѣ собака -- единственный сотоварищъ его одиночества. Вѣрный пёсъ безъустали лижетъ оковы своего господина и давно бы ихъ разорвалъ, еслибы грузинскіе кузнецы ежегодно въ утро страстного четверга не ударяли три раза о наковальню. Отъ этихъ ударовъ цѣпь пріобрѣтаетъ прежнюю крѣпость, и Амирану суждено освободиться отъ оковъ только въ день второго пришествія {"Кудіанеби" Н. Берзеновъ Кавк. 1864 г. No 28.-- "Очерки деревенскихъ нравовъ Грузіи", его же. Кавк. 1858 г., No 28 и 55.-- "Кудіаноба", Н. Берзеновъ. Кавк., 1850 г. No 33.}...
   Грузины соблюдаютъ строго только первую половину великаго поста и тогда почти всѣ говѣютъ и постятся; во вторую же половину, мужчины не придерживаются строгаго воздержанія.
   У туземцевъ существуетъ преданіе, что "св. Іосифъ въ страстную пятницу выкопалъ могилу въ чистой скалѣ, до которой не касалось ничто грѣшное; потомъ снялъ со креста святое тѣло Христово, завернулъ его въ свѣжую, чистую и бѣлую бязь, отнесъ на своей спинѣ и похоронилъ въ приготовленномъ мѣстѣ". На другой день, въ страстную субботу, въ сумерки, пришли ко гробу Господню, въ отчаяніи, три святыя жены -- небесная и земная царица Марія, Марѳа и Марія, сестры св. Лазаря. Говорятъ, что они въ рукахъ держали красныя яйца. Прійдя оплакивать Христа, жены встрѣтили восторженнаго ангела, объявившаго имъ, что Спаситель воскресъ и всталъ изъ гроба. Жены вернулись и пошли отыскивать Христа.
   Отсюда грузины ведутъ, впрочемъ, общій обычай красить къ празднику Пасхи яйца и ими поздравлять другъ друга,
   У кого не было яицъ, тѣ выдумали средство пріобрѣтать ихъ къ празднику Пасхи,-- извѣстному у грузинъ подъ именемъ агдгома,-- установленіемъ особаго обычая.
   За нѣсколько дней до наступленія праздника, начиная съ пятницы страстной недѣли, мужчины собирались толпами, преимущественно охотники покутить, попить и поѣсть на чужой счетъ. Собравшаяся толпа предавалась предварительно кутежу: пила изъ красныхъ чашекъ или турьихъ роговъ огромныхъ размѣровъ и за тѣмъ обходила всѣ дома селенія, поздравляя хозяевъ съ предстоящимъ праздникомъ пасхи. Обычай этотъ извѣстенъ подъ именемъ чона -- припѣва къ пѣсни. Въ самой пѣсни желаютъ хозяину, чтобы домъ его былъ также обиленъ какъ марань Шіо, чтобы въ немъ всѣ и все было полно, сыто и счастливо. Поздравляющіе взбираются на кровлю дома и черезъ отверстіе ея спускаютъ на веревкѣ корзину. Хозяева кладутъ въ корзину одно яйцо и отпускаютъ поздравителей. Чонисты, будучи по большей части на-веселѣ, часто не довольствуются поданнымъ.
   -- Оролобаа (двойное), кричатъ они сверху въ отверстіе, высказывая тѣмъ желаніе, чтобы хозяинъ не скупился и положилъ вмѣсто одного,-- два яйца.
   Собравши такимъ образомъ достаточное количество яицъ, чонисты съ терпѣніемъ ожидаютъ наступленія высокоторжественнаго дня.
   Празднованіе пасхи у грузинъ весьма мало отличается отъ празднованія ея у насъ, русскихъ. Въ этотъ день у многихъ хозяевъ и владѣльцевъ выставленъ столъ для убогихъ и нищихъ, и не одна рука спѣшитъ подать милостыню заключеннымъ въ тюрьмахъ.
   Грузинъ, впрочемъ, не очень пристрастенъ къ христосованью, къ размѣну яицъ, катаніе которыхъ замѣняетъ игрою въ мячъ. Игра эта особенно въ большихъ размѣрахъ развита въ Имеретіи. Приготовляютъ мячъ, величиною съ арбузъ, и обшиваютъ его галунами. Народъ дѣлится на двѣ стороны, въ средину между которыми бросаютъ мячъ. Каждая сторона старается завладѣть имъ, поднимается жестокая драка; честь и слава. той сторонѣ, которой достанется мячъ,-- онъ сулитъ ей, по народному вѣрованію и предразсудку, въ теченіи цѣлаго года изобиліе и удачу во всемъ. Иногда послѣ боя мячъ разрѣзывается на нѣсколько кусочковъ, которые раздаются нѣсколькимъ домохозяевамъ, увѣреннымъ, что храненіе кусочка мяча доставитъ изобиліе ихъ домамъ, урожай и т. п.
   Во вторникъ послѣ пасхи, въ Тифлисѣ бываетъ праздникъ джоджооба или додооба -- праздникъ ящерицъ. На Авлабарѣ за Собачьею слободою (дзаглисъ -- у бани), подъ крутымъ навѣсомъ скалистаго берега рѣки Куры, существуетъ пещера. Не смотря на то, что путь къ ней труденъ и опасенъ, потому что идетъ по самому краю берега, каждая грузинка считаетъ своею обязанностію, запасшись кускомъ сахару, побывать въ этой пещерѣ, помолиться тамъ и оставить сахаръ на пищу ящерицамъ --жителямъ пещеры. На чемъ основано начало этого обычая -- неизвѣстно; преданіе говоритъ только то, что здѣсь жилъ мужъ, имѣвшій способность однимъ прикосновеніемъ рукъ уничтожать на лицѣ веснушки {Мта-цминдскій праздникъ, Н. Берзеновъ, Кавк. 1851 г., No 43.}.
   Отпраздновавъ пасху, грузины съ нетерпѣніемъ ждутъ мая мѣсяца. Февраль и мартъ имъ не нравится. Февраль дуетъ,-- мартъ шубу шьетъ, говорятъ они, и если бы одинъ день жизни оставался марту, то и тогда ему довѣрять нельзя: подъ конецъ онъ любитъ замахать хвостомз, чѣмъ производитъ снѣгъ, дождь и слякоть."
   Существуетъ повѣрье, что 7 мая бываетъ такой дождь, отъ котораго выростаютъ чрезвычайно длинные волосы. Весь этотъ день, молодыя дѣвушки, съ открытыми головами, танцуютъ до упаду на кровляхъ дома, ожидая орошенія своихъ волосъ {Кавк. 1854 г. No 91, стр. 366 примѣч.}.
   Наканунѣ 1-го мая у одной изъ подругъ собираются дѣвушки и молодыя женщины. Изъ среды себя онѣ выбираютъ одну, которая должна собрать на завтрашній день воды изъ семи разныхъ источниковъ. Вода эта предназначается для вичакъ -- гаданья.
   Избранная дѣвушка встаетъ рано утромъ 1-го мая, такъ рано, что и солнце ещ§ не всходило, и молча отправляется изъ дому. Она не смѣетъ говорить ни съ кѣмъ во все время пути къ ис-. точнику и обратно. Если она забудется и станетъ говорить съ посторонними ранѣе, чѣмъ придетъ домой съ водою, то вода потеряетъ свою силу, и дѣвушка, выливъ её Изъ кувшина, должна снова идти за сборомъ. Подруги ея, поднявшись также рано, отправляются собирать цвѣты, для украшенія сосуда, въ которомъ будетъ вичакская вода.
   Вода собрана и сосудъ украшенъ цвѣтами. Каждая изъ участницъ загадала о томъ, что ей хочется знать въ будущемъ, и на всякій вопросъ опустила въ воду: или кольцо, серьгу или наперстокъ, а за неимѣніемъ ихъ и просто камушекъ. Въ такомъ положеніи вичакская вода остается до Вознесенья.
   Въ день Вознесенія, вичаки оканчиваются, и происходитъ розыгрышъ. Подруги собираются, приглашаютъ маіенькую дѣвочку, но непремѣнно такую, которая была бы первенецъ у родителей; она обязана вынимать вещи изъ сосуда. Сосудъ съ вичакскою водою поставленъ посреди комнаты. Около него садится дѣвочка, и во избѣжаніе лицепріятія, закрывается вмѣстѣ съ сосудомъ покрываломъ. Вокругъ нее садятся, всѣ участницы игры, въ ожиданіи рѣшенія своей будущей судьбы. Одна изъ дѣвушекъ начинаетъ пѣть особые вичакскіе стихи:
   
                       1
   
   Яблоко есть у меня
             Разукрашенное;
   Братъ просилъ -- не дала:
             Милымъ оно
   Мнѣ въ подарокъ дано.
   
                       2
   
   Рѣчка бѣжитъ,
             Волнуется;
   По рѣчкѣ плывутъ
             Два яблочка...
   Вотъ и милый мой
             Возвращается;
   Вижу, какъ рукой,
             Шапкой манитъ онъ.
   
                       3
   
   У вашего дома цвѣтетъ огородъ
   Въ огородѣ тамъ травка растетъ;
   Нужно травку скосить молодцу,
   Нуженъ молодецъ красной дѣвицѣ...
   
                       4
   
   Хлѣбъ испекла я изъ пшена,
   Показался ячменнымъ онъ мнѣ...
   Ахъ, далекъ ты отсюда, мой милый!
   Но какъ вернешься съ пути --
   Рѣчи польются изъ устъ,
   Словно сахаръ, сладкія.--
   
                       5
   
   Воспѣвая розу, я цвѣты сбираю;
   Соберу и насыплю цвѣтовъ я въ мѣшокъ,
   И мѣшокъ тотъ кругомъ обошью;
   И пойду поброжу-съ сакли на саклю,
   И лучше тебя я найду молодца.--
   
                       6
   
   Поднялась я на гору крутую,
   Мыть бѣлье подвѣнечное,
   Мыло-жъ было съ позолотою;
   На глазахъ же слезы горькія...
   Ахъ родные, не горюйте вы,--
   На роду мнѣ такъ написано!...
   
                       7
   
   Пошла я подъ камень тяжелый,--
   И пару, лишь платья взяла....
   Ахъ, скажите вы роднымъ моимъ,
   Доля тяжкая мнѣ досталася.
   
   Послѣ каждаго стиха вынимается изъ сосуда одна вещь, и та, кому принадлежитъ она, выслушиваетъ объясненіе смысла, выпавшаго на ея долю стиха. Первые четыре куплета сулятъ хорошее: долгую жизнь, счастіе, скорое возвращеніе милаго, исполненіе желанія, свадьбу и проч. Послѣдніе же три,-- потерю кого нибудь изъ близкихъ, разореніе или скорую смерть.
   На волю гадавшей предоставляется, выслушавъ толкованіе, открыть или нѣтъ собранію то, о чемъ она гадала. Стихи поются до тѣхъ поръ, пока не будутъ вынуты всѣ вещи изъ сосуда. Гаданіе кончено. Хозяйка угощаетъ гостей, и всѣ присутствующіе заключаютъ его рѣзвою лезгинкой, подъ звуки монотонной, но "живой, какъ горный потовъ, дайры (бубенъ)", или томашею -- національною пляскою грузинъ, гдѣ дѣвушка сладострастно плыветъ подъ звуки національной музыки.-- Стройныя формы грузинки обрисовываются кабою (женская одежда); локоны небрежно падаютъ изъ-подъ шитой тавксаквари (головной уборъ) и переплетаются съ концами нѣжной чикилы -- косынки съ опущенными концами, на которую надѣвается тавксаквари.
   Мужчины въ день Вознесенія занимаются скачкою. Въ Тифлисѣ скачка происходитъ за городомъ, на мѣстѣ весьма живописномъ t По направленію въ западу тянутся горы, медленно и спокойно течетъ рѣка Кура, кругомъ зеленые сады, перемѣшанные съ землянками. Группы женщинъ въ бѣлыхъ чадрахъ въ разныхъ мѣстахъ покрываютъ возвышенности или сидятъ на плоскихъ крышахъ домовъ. Съ утра раскидываются палатки и балаганы; въ нихъ сидятъ торговцы съ разными сластями. Въ этой живописной котловинѣ и происходятъ скачки. По двумъ концамъ ристалища собираются всадники, вооруженные пиками, винтовками и джеридами -- длинная, тонкая палка съ острымъ наконечникомъ. Скачка начинается. "На встрѣчу другъ другу несутся всадники и, подскакавъ довольно близко одинъ къ другому, бросаютъ шесты и", поворотивъ коней во весь опоръ, пускаются назадъ. Ихъ съ крикомъ преслѣдуютъ противники и пускаютъ вслѣдъ ружейные выстрѣлы и палки. Искусные верховые во всѣ глаза смотрятъ назадъ и на лету ловятъ палки; неопытные же поражаются въ спину и затылокъ." Громы рукоплесканій, столкновеніе и паденіе лошадей, выбиваніе изъ сѣдла, хохотъ и шумъ продолжаются до самаго вечера {"Грузія и Грузины", Д. Бокрадзе, Кавк. 1861 г. No 15.}...
   Изъ другихъ праздниковъ замѣчательны у грузинъ праздникъ Успенія Божіей Матери и Геристоба, или праздникъ въ честь св. Георгія.
   Народъ по преимуществу чтитъ Богоматерь. Часто грузинъ не знаетъ ни одной молитвы, но всегда призываетъ на себя покровительство Божіей матери. Мѣсяцъ августъ на грузинскомъ языкѣ носитъ названіе Маріамобисъ-тве, т. е. мѣсяцъ св. Маріи. Во все продолженіе августа многія женщины ходятъ босикомъ по обѣту. Основаніемъ къ тому послужило то, что св. Нина, просвѣтительница Грузіи христіанскою вѣрою, столь чтимая народомъ, пошла въ Грузію по избранію и указанію Богоматери {Въ честь св. Нины бываетъ праздникъ 14-го января. См. Закавк. Вѣстн. 1855 г. No 4. Подробности о жизни и проповѣди св. Нины можно найти въ Закавк. Вѣст. 1849 г. No 12--18, 44 и 45. Грузія и Арменія изд. 1848 г. ч. I, 117--133, 209--217. Историч. изобр. Грузіи, стр. 46.-- Маякъ 1844 г. т. XV, смѣсь, стр. 31, 33 и многія другія.}.
   Праздникъ Успенія Божіей матери извѣстенъ подъ именемъ самеба, и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Грузіи празднуется съ особымъ торжествомъ. Въ этомъ отношеніи особенно замѣчательны два праздника: Алёвскій въ Карталиніи не подалеку отъ г. Душета {См. Алёвскій успенскій праздникъ въ Карталиніи, Закавк. Вѣст. 1854 г. No 37.}, и Марткопскій {Закавк. Вѣст. 1845 г. No 4.-- Описаніе праздника, см. Кавк.: "Письмо въ брату въ Орелъ 18-го августа 1846 г." 1846 г. No 34.-- Закавказск. край, Гакстгаузена, изд. 1857 г. ч. I, 98 -- 105.} -- въ Кахетіи, въ древнемъ монастырѣ св. Антонія, въ 24 верстахъ отъ Тифлиса.
   Подошвы горъ, у храмовъ, въ обыкновенное время пустынныя, оживляются въ этотъ день множествомъ богомольцевъ, располагающихся въ палаткахъ, шалашахъ или просто подъ открытымъ небомъ. Съ наступленіемъ сумерекъ, наканунѣ праздника, гора блистаетъ тысячами огней, оглашается звуками зурны и пѣснями сазандаровъ -- поэтовъ-импровизаторовъ.
   Въ Карталиніи, въ деревушкѣ Арбо, 22-го августа празднуется съ особымъ торжествомъ Геристоба -- праздникъ въ честь Георгія побѣдоносца.
   Грузины признаютъ Георгія подъ шестидесятью тремя различными названіями: Каппадокійскій, Виѳлеемскій, Квашветскій и проч. Оттого грузинъ, обращающійся съ молитвою къ святому, произноситъ: "Да управитъ Богъ руку нашу, и да сопутствуютъ намъ всегда шестьдесятъ-три святыхъ Георгія."
   Всѣ названія этого святого прописываются въ авгорозѣ -- большомъ листѣ бумаги, на которомъ по краямъ изображенъ святой, и пишется первая глаза евангелія Іоанна и разныя молитвы. Чаще же всего на такомъ лоскуткѣ бумаги пишется письмо, по преданію, будто бы писанное Іисусомъ Христомъ къ Авгарю царю эдесскому. "Кто его имѣть будетъ при себѣ, сказано въ письмѣ, къ тому не осмѣлится прикоснуться духъ и какія бы то ни было опасности"... Носящій это письмо застрахованъ отъ нечистой силы. Листъ складывается особеннымъ образомъ, зашивается въ канаусовый мѣшечекъ, носимый на груди вмѣстѣ съ крестомъ, или же пришивается на правомъ плечѣ бешмета, около разрѣзовъ, подъ мышкой.
   Деревня Арбо лежитъ неподалеку отъ Патара-Ліахви. Въ центрѣ ея находится церковь во имя святого Георгія, по преданію построенная царицею Тамарою. Въ церкви стоитъ икона св. Георгія, сдѣланная въ видѣ креста изъ позолоченнаго серебра. Близъ храма есть особенное мѣсто, куда богомольцы приводятъ коровъ, овецъ и пѣтуховъ для принесенія въ жертву Георгію. Хозяинъ не можетъ самъ зарѣзать свою жертву, онъ проситъ о томъ натэби -- лицо, собственно только для этого избранное. Зарѣзавъ приведенное животное, натэби беретъ за это въ свою пользу половину туловища, голову и шкуру. Послѣ жертвоприношеній и обѣдни начинаются игры. Тутъ появляются и кадаги -- личности близко подходящія къ тѣмъ, которыя называются у насъ кликушами.
   Въ глазахъ простого народа кадаги считаются провозвѣстницами гнѣва небеснаго и избранными для обличенія. Простолюдинъ полагаетъ, что эти существа больны отъ образа. Грузины толпою слѣдуютъ за кадагою {Мужчины рѣдко бываютъ кадагами, это принадлежность женщинъ.} и слушая съ полнымъ вниманіемъ ихъ, несвязныя рѣчи, съ подобострастіемъ исполняютъ всѣ приказанія, какъ бы тягостны они ни были. Народъ вѣритъ словамъ ихъ безусловно. Передъ пророчествомъ такая женщина падаетъ на землю, приходитъ въ изступленіе, корчится, рветъ на себѣ волосы, ударяетъ руками и ногами о скалистую землю,-- во рту выступаетъ пѣна, лицо ея искажается, и въ такомъ видѣ начинается пророчество.
   -- Ты грѣшный человѣкъ, говоритъ кадага, обращаясь къ кому нибудь. Прошлаго года, въ такой-то день, передъ вечеромъ, ты затѣялъ богопротивное дѣло. Не отнѣкивайся! ты не помнишь... забылъ... но отъ меня ничего не скрыто -- я все знаю. Иди-ка лучше, несчастливецъ, вотъ въ такую-то церковь, помолись тамъ образу, да зарѣжь потомъ корову.
   Иногда кадага приказываетъ взойти на какую-нибудь высокую гору, гдѣ находятся остатки древняго монастыря, или просто покаяться въ своихъ грѣхахъ въ духанѣ (кабакъ). Грузинъ, къ которому обращено было подобное обличеніе кадаги, припоминаетъ что разъ дѣйствительно подумалъ о недобромъ дѣлѣ -- беретъ деньги и отправляется куда приказано. Послѣ подобнаго пророчества, всякое веселье прекращается; народъ дѣлается унылымъ, повсюду слышатся глубокіе вздохи, удареніе себя въ грудь, сопровождаемые словами: "Очисти насъ Боже, очисти" {"Грузинскія гадальщицы", Кавк. 1853 г. No 56; Кавк. 1847 г. No 3.}!
   Кромѣ этихъ порченыхъ существъ, у грузинъ есть мкитхави (гадальщицы) и екими (знахарки).
   Мкитхави -- это женщины, которыя разсказываютъ будущее, не стѣсняясь ни лицомъ, ни званіемъ, но предсказанію ихъ преимущественно подлежатъ только сердечныя стороны и желанія.-- Знахарки -- это туземные доморощенные лекари, къ которымъ грузины часто обращаются за совѣтомъ.
   У нихъ существуютъ свои собственныя лекарства. Отъ подагры надо достать лапку зайца, убитаго на канунѣ Рождества, и носить ее нѣсколько дней подъ рубашкою. Если болитъ правая нога, то надо носить лѣвую заячью ногу; если лѣвая -- то правую. Отъ ревматизма надо живую змѣю поджарить на сковородѣ, и добытымъ такимъ образомъ жиромъ, производить втираніе, пока не получишь облегченіе или, по крайней мѣрѣ, до тѣхъ поръ пока не наскучитъ.
   Отъ золотухи ребенка брѣютъ, надѣваютъ на голову холстинную ермолку, пропитанную смолою, и въ такомъ видѣ оставляютъ его на двѣ недѣли. Потомъ, когда смола вопьется въ тѣло, ермолку разомъ срываютъ съ головы. Туземцы полагаютъ, что эта операція помогаетъ росту волосъ.
   Лихорадку прогоняютъ десятью зубками чесноку, который толкутъ, мѣшаютъ съ медомъ и даютъ больному на тощакъ. Цѣлый день больной не долженъ пить, не смотря на сильную жажду -- иначе лекарство не подѣйствуетъ.
   Отъ бѣльма толкутъ кизиловыя косточки и вдуваютъ въ глазъ; отъ глухоты прикладываютъ къ уху корень травы харизъ-дзири. "Корень этотъ необходимо держать крѣпко, ибо онъ имѣетъ такое влеченіе къ больному уху, что можетъ вырваться изъ рукъ и войти внутрь головы больного {"Простонародная лекарства грузинъ" И. См. Кавк. 1851 г. No 9.}.
   Отъ глаза совсѣмъ другой способъ леченія. Взойдя на тахти, знахарка беретъ отъ хозяйки поясъ, и подойдя въ дѣвушкѣ, начинаетъ нашептывать надъ ея головою. Потомъ даетъ одинъ конецъ пояса въ руки паціентки, начинаетъ измѣрять его локтемъ, сопровождая это дѣйствіе вздохами, и отчаянными зѣвками. Минутъ съ десять продолжается подобное заклинаніе отъ порчи глазомъ. Частое зѣваніе знахарки служитъ знакомъ тому, что дѣвушку сглазили очень сильно, ибо при послѣднемъ третьемъ измѣреніи поясъ оказался не въ мѣру длиненъ -- значитъ помочь трудно.
   

V.

Суевѣрія и предразсудки грузинскаго народа.

   Наступаетъ весна въ Грузіи. Черныя шиферныя горы, почти цѣлый годъ мрачныя, одѣваются теперь яркою зеленью, поля покрываются травою; миндальныя деревья укутаны серебромъ, персиковые -- пурпуромъ; воздухъ полонъ аромата. Длинныя вереницы журавлей тянутся на нашъ сѣверъ, ласточки щебечутъ...
   Проснувшись рано утромъ, грузинъ торопится прежде всего выпить глотокъ вина, потому что безъ этого, онъ, по народному повѣрью, не можетъ побѣдить ласточки, а не побѣдивъ её, будетъ страдать цѣлый годъ лихорадкою. Точно также, если онъ услышитъ голосъ кукушки прежде чѣмъ успѣетъ съѣсть кусочикъ хлѣба, онъ уже не можетъ побѣдить её.
   Народная легенда заставила грузина уважать эту птицу, и вотъ по какому случаю:
   Гдѣ-то далеко, близъ Индіи, есть царство карликовъ, куда попалъ одинъ грузинъ, неизвѣстно, впрочемъ, какимъ образомъ. Карлики ѣли и пили очень мало: одного чурека да полтунги вина имъ хватало на цѣлую недѣлю. Грузинъ, привыкшій къ обильной и разнообразной пищѣ, былъ въ отчаяніи. Чужестранецъ сталъ размышлять о томъ, какъ бы ему убраться всисвояси, но рѣшительно не зналъ, какъ это сдѣлать. Пока онъ раздумывалъ, прошло три зимы; тоска но родинѣ замучила бѣднаго странника. Непредвидѣнный случай вывелъ его изъ затруднительнаго положенія.
   -- Я отправляюсь въ Грузію, не хочешь-ли идти вмѣстѣ со мною, предложилъ ему одинъ изъ карликовъ.
   Грузинъ, конечно, обрадовался, и въ началѣ апрѣля, запасясь провизіею, они отправились въ путь.
   Долго они шли, наконецъ, достигли до границы, гдѣ оканчивалось царство карликовъ.
   -- Слушай, товарищъ! говорилъ карликъ грузину, я чуть только перешагну границы нашего царства, тотчасъ превращусь въ птицу,-- ту, которую зовутъ у васъ кукушкой. Тогда я не буду ходить, а летать, но полёчу медленно, чтобы ты могъ поспѣвать за мною. Смотри же, будь остороженъ, не теряй меня изъ виду, а то не найдешь дороги.
   Перешли границу. Не успѣлъ оглянуться грузинъ, какъ карликъ превратился въ птицу. Грузинъ, остолбенѣвъ, смотрѣлъ за полетомъ кукушки. Та полетѣла вдаль, а грузинъ стоялъ, не двигаясь. Кукушка, видя, что путникъ не слѣдуетъ за ней, вернулась назадъ и ударомъ врыла по щекѣ вывела товарища изъ задумчиваго положенія.
   Путники пошли далѣе. Въ послѣднихъ числахъ мая, они достигли Грузіи. Грузинъ пригласилъ кукушку къ себѣ въ домъ, хотѣлъ угостить ее, но она, подъ предлогомъ того, что боится кошекъ и ребятишекъ, отказалась, говоря, будто "довольна и тѣмъ, что Богъ далъ ей въ день по одному воробью, которые летаютъ за нею всюду" {"Признаки весны: царство кукушекъ". Кн. V. Эрнстовъ, Кавк. 1849 г., No 18.}.
   Народное суевѣріе заставляетъ грузина побѣждать все вновь, появляющееся весною: перелетныхъ птицъ, которыхъ зимою не бываетъ, вновь родившихся животныхъ и домашнихъ птицъ. Кто обутый увидитъ гусенятъ -- тотъ побѣдилъ ихъ; увидавшій ихъ босымъ рискуетъ страдать болѣзнью ногъ. Побѣдить утенятъ можетъ только причесанный,-- это спасеніе отъ головной боли. Слышать кривъ совы надо стоя на ногахъ и на однемъ мѣстѣ, иначе будешь шататься какъ сова, съ мѣста на мѣсто.
   Повѣрье это объясняется самою легендою о происхожденіи совъ. Злая мачиха играетъ тутъ первенствующую роль.
   "У крестьянина было два сына, которыхъ онъ любилъ искренно и нѣжно. Со смертью жены, оставшись вдовымъ, онъ перенесъ свою любовь и привязанность на дѣтей и успѣлъ ихъ на столько привязать къ себѣ, что они забыли о потерѣ матери. Спустя нѣкоторое время, крестьянинъ также позабылъ о потерѣ нѣжно-любимой жены и женился на другой. Съ тѣхъ поръ прошли красные дни для дѣтей. Злая мачиха преслѣдовала ихъ всюду, бранила и била безъ всякой причины. Мальчики обращались съ жалобою къ отцу, но тотъ, будучи слабъ къ молодой женѣ, утѣшалъ дѣтей тѣмъ, что, взыскивая съ нихъ, мачиха желаетъ имъ добра. Дѣти стали избѣгать мачихи, и считали себя счастливѣйшими когда посылали ихъ въ поле пасти коровъ и телятъ, гдѣ они могли вдоволь наиграться. Заигравшись однажды, они не замѣтили, какъ день склонялся къ вечеру, не замѣтили и того, что все стадо разбрелось по лѣсу. Собравъ стадо, они недосчитались одного теленка, и какія средства ни употребляли мальчики, но теленка все-таки найти не могли. Становилось все темнѣе и темнѣе. Испуганные темнотою ночи и воемъ шакаловъ, бѣдныя дѣти прижались другъ къ другу и горько плакали. Идти домой они не рѣшались. Угрозы мачихи и ея побои были для нихъ гораздо страшнѣе, чѣмъ всѣ предстоящія опасности въ лѣсу и во время ночи. Скотъ снова разбрелся въ разныя стороны, а это еще болѣе лишало мальчиковъ возможности возвратиться домой. Дѣти просили у Бога, какъ спасенія для себя, чтобы онъ превратилъ ихъ въ птицъ и тѣмъ избавилъ отъ злой мачихи. Молитва ихъ услышана; они сдѣлались совами, которыхъ до этого времени на свѣтѣ вовсе не было. Совы полетѣли въ глубь лѣса, "но страхъ внушенный мачихою былъ такъ великъ, что они, ставъ совами, все еще не забыли о теленкѣ. Да и теперь совы въ лѣсу не усидятъ на одномъ мѣстѣ, а все летаютъ съ дерева на, дерево, ища теленка".
   -- Иповне (нашелъ-ли)? кричитъ одна.
   -- Вера, вера (нѣтъ, нѣтъ)! отвѣчаетъ другая.
   Вообще, надо замѣтить, что суевѣріе у грузинъ проявляется во всей первобытной формѣ.
   Прокричитъ ли пѣтухъ послѣ заката солнца, грузинъ вѣритъ, что врагъ собирается на хозяевъ пѣтуха. Если говорить часто о чемъ нибудь, то оно должно совершиться какъ-бы по неволѣ. Повѣрье это выразилось у русскаго народа въ поговоркѣ,-- "накликать бѣду".
   Неблагословенной сѣтью грузинъ не станетъ ловить рыбу.-- Онъ вѣритъ, что такою сѣтью, вмѣсто рыбы, будешь таскать камни, а пожалуй вытащишь и бѣсенка.
   Грузины имѣютъ множество признаковъ, по которымъ заключаютъ о будущемъ. Объясненіе примѣтъ зависитъ отъ того, кто и какъ на себѣ испыталъ ту или другую примѣту. Для одного чихнуть два раза сряду означаетъ добро, для другого напротивъ. У кого играетъ правый глазъ, тотъ надѣется на хорошее, а иной доволенъ и игрою лѣваго глаза. Объ этомъ существуетъ у грузинъ цѣлая рукописная книга: О пѣніи членовъ (!), пользующаяся большею популярностію. Въ книгѣ подробно изложено значеніе игры членовъ человѣческаго тѣла, всѣхъ и каждаго порознь, начиная съ бровей, до ногъ съ ихъ пальцами, суставами и ногтями {"Очерки деревен. нрав. Грузіи", Н. Берзеновъ. Кавк. 1854 г. No 1, стр. 282, примѣч.}.
   Кто привѣситъ зубъ волка къ лошади, тотъ увеличиваетъ быстроту ея хода. Къ волчьему хвосту прибѣгаютъ для открытія домашняго вора изъ числа нѣсколькихъ подозрѣваемыхъ лицъ. Каждый изъ обвиняемыхъ долженъ перепрыгнуть черезъ зажженный хвостъ; виновный узнается по корчамъ, которыя поражаютъ его при этомъ. Укушенный бѣшеною собакою бросается къ зеркалу, и если въ немъ увидитъ ея морду вмѣсто своего лица, то вѣритъ въ непреложность своей смерти, а если наоборотъ, то считаетъ себя выздоровѣвшимъ.
   По народному повѣрью, если лисица поваляется на засѣянномъ мѣстѣ, то оно лишается произрастанія. Отъ сообщенія лисы съ псомъ раждается искуситель. Если поймать удода во вторникъ, а въ середу зарѣзать и высушить каждое перышко и косточки птицы -- то онѣ обладаютъ множествомъ талисмановъ. Кто имѣетъ въ своемъ кошелькѣ гребень удода, будетъ имѣть всегда успѣхъ въ судѣ; владѣющій клювомъ удода и пришившій нижнюю часть его къ рукаву, можетъ когда захочетъ избавиться отъ соперника въ любви и избѣжать всякихъ ссоръ и треволненій. Носить на рукавѣ правый глазъ удода, значитъ пользоваться всегда расположеніемъ своего господина. Колдовство изчезаетъ, если мозгомъ удода окурить заколдованное мѣсто. "Если беременная женщина носитъ на рукавѣ сердце этой-же птицы, то она внѣ всякой опасности отъ преждевременныхъ родовъ. Кто на правомъ рукавѣ будетъ носитъ язычекъ удода, тому нечего бояться отравы. Когда собираешься къ царскому порогу, сдѣлай напередъ мазь изъ крови удода, и льняного масла, помажь ею себѣ ноздри и ступай съ Богомъ."
   Всѣ эти любопытныя для себя указанія грузинъ находитъ въ рукописномъ лечебникѣ -- Карабадимъ, къ которому весьма часто обращается во время недуговъ.
   Болѣзнь у грузинъ нерѣдко представляется въ видѣ пластическихъ образовъ или духовъ. Болѣзнь оспы, напримѣръ, не считается физическою, но болѣзнью живою -- обществомъ высшихъ разумныхъ духовъ, которые, имѣя власть надъ человѣкомъ, посѣщаютъ непремѣнно каждаго, и обрекаютъ на смерть того, кто имѣлъ несчастіе навлечь на себя ихъ гнѣвъ. Господство духовъ надъ человѣкомъ послужило основаніемъ къ тому, что ихъ прозвали батанами (господинъ) и даже ангелами. Больного, съ самыми первыми признаками оспы, укладываютъ въ саклѣ на самомъ почетномъ мѣстѣ, и около него ставятъ столикъ, уставленный лучшими вещами, имѣющимися въ домѣ. Куски сахара, яблоки, преимущественно краснаго цвѣта, и другіе мѣстные фрукты, стаканъ съ молокомъ, крендели и обрѣзки разноцвѣтныхъ шелковыхъ матерій -- все это размѣщается на столикѣ возлѣ больного.
   По понятію грузинъ, духи какъ и люди нуждаются въ пищѣ и питьи. Они берутся за приготовленное имъ кушанье въ глубокую полночь, когда повсюду царствуетъ тишина, и всѣ погружены въ мертвый сонъ.
   Приготовивъ для духовъ столъ, грузины принимаются за музыку и пѣніе, какъ необходимыя принадлежности хорошаго стола. Если въ домѣ не случится чонгури {Чонгури -- музыкальный инструментъ употребительнѣйшій у грузинъ, Чонгури городской, не то что деревенскій, "городской чонгури это аристократъ, въ сравненіи съ своимъ сельскимъ, буквально неотесаннымъ, собратомъ." Въ городахъ существуютъ три видоизмѣненія этого инструмента: тори, просто чонгури и Въ деревенскомъ чонгури нѣтъ украшеній, нѣтъ серебряннаго ободочка съ надписью: плаваю въ океанѣ блаженства и очарованія; струны его не металлическія, а изъ жилъ нарѣзанныхъ на тонкія ниточки и навощенныхъ. Грузины любятъ этотъ инструментъ и сложили про него пѣсню: "Чонгури мой чонгури -- поетъ селянинъ -- вдали вырѣзанный изъ груши (дерева); наслѣдіе моего отца, временъ моего дѣда." Вообще о музыкальныхъ инструментахъ см. Кавк. 1850, No 65.}, то достаютъ у сосѣда и играютъ подлѣ больного, а въ промежутокъ между музыкою всѣ домашніе считаютъ необходимымъ пѣть пѣсню, слѣдующаго содержанія: "Лилія-баюшки, роза-баюшки, лилія-баюшки-баю! къ намъ пожаловали батонеби, лилія-баюшки пожаловали и развеселились, лилія-баюшки-баю!"
   По увѣренію старухъ, батонеби большіе охотники до пѣнія и музыки. Они, по разсказамъ, сами играютъ на чонгури и поютъ такъ сладко и очаровательно, что пѣніе ихъ можно сравнить только съ ангельскимъ пѣніемъ.
   Во все время болѣзни, утромъ и вечеромъ около больного курятъ базму -- составъ изъ мёлко-истолченыхъ грецкихъ орѣховъ, смѣшанныхъ съ хлопчатою бумагою. Составъ этотъ имѣетъ видъ курительныхъ свѣчей желтоватаго цвѣта. Базмѣ приписываютъ волшебную силу. Разсказываютъ, что если оспа изуродовала больного, или лишила его какого-либо органа, то стоитъ только мѣсяцъ или два покурить въ саклѣ базму, и тогда больному возвратится прежнее здоровье. Если въ домѣ есть отчаянно больной оспою, то стоитъ только зажечь базму и поставить ее тайкомъ на кровлѣ сосѣда, гдѣ есть также больной, тогда первый выздоровѣетъ, а послѣдній сдѣлается жертвою батонеби. Съ послѣднему средству прибѣгаютъ, впрочемъ, очень рѣдко.
   Во время посѣщенія батонеби никто не смѣетъ плавать по больномъ, ни носить трауръ, пока они не распростятся окончательно съ семействомъ, хотя бы умершій отъ нихъ былъ единственный сынъ у родителей. Нельзя стрѣлять изъ ружья, рѣзать куръ и свиней, потому что батонеби при посѣщеніи считаютъ ихъ, и потомъ, если курица или свинья будетъ зарѣзана, то бѣда всему семейству {"Обрядъ у грузинъ во время болѣзни оспы". Закавк. Вѣст. 1364 г., No 44.}.
   Лихорадка представляется грузинами въ видѣ существа страшно-худощаваго и блѣднаго, въ которомъ нѣтъ и признака живительной крови; тѣло ея одинъ скелетъ, движущійся посредствомъ какой-то невѣдомой силы. Этотъ суровый образъ лихорадки странствуетъ по-бѣлу свѣту и кого навѣститъ, тотъ неминуемая жертва болѣзни.
   Раннею весною, по сказанію грузинъ, у главнаго входа въ городъ Гумбри (нынѣшній Александрополь) собираются три брата, геніи лихорадки. Отсюда они начинаютъ свое путешествіе: одинъ идетъ въ Кахетію, другой -- въ Карталинію, а третій -- въ Арменію. Съ наступленіемъ зимы, братья опять соединяются въ Гумбри {Газ. Кавказъ, 1854 г., No 41.}. По сказанію "Карабадима", есть двадцать пять родовъ лихорадки, но противу всѣхъ существуетъ одна молитва: "Аврамъ, Саврамъ, Турманъ, гора лихорадки -- лекарственная, сказано въ молитвѣ. Если ты не христіанинъ, а жидъ, то ради имени священника Каіафы; если татаринъ или персіянинъ, то ради Магомета,-- удались отъ сего раба Божія. Авгсиръ (?) взобрался на кедръ ливанскій крича, рыдая и сокрушаясь. Отчего ты плачешь, сила трясущая? Разрѣжу я тебя вдоль и поперегъ и брошу въ пропасть клокочущую, и моя молитва да уничтожитъ тебя" {"О грузинской медицинѣ", Н. Берзеновъ. Кавк. календ. на 1857 г., 480.}.
   Мигрень представляется въ образѣ быка, грызущаго желѣзо. Противъ него надо переписать на лоскуткѣ чистой бумаги, потомъ обмочить его въ уксусѣ и приложить ко лбу, слѣдующую молитву: "На краю сѣнокоса {Аллегорическое изображеніе головы.}, завелся шакеки (мигрень), грызущій желѣзо, какъ волъ сѣно. Св. Георгій проклялъ его, и на утро онъ исчезъ".
   Чесотка, по понятію народа -- безродное чудовище, которое выходитъ изъ черныхъ скалъ, входитъ въ тѣло, гложетъ кости и, высасывая кровь, превращаетъ ихъ въ прахъ.
   "Гой ты Іело, Іело юродивый, безпріютный! говоритъ заклинаніе. Откуда исходишь и куда входить?-- Исхожу изъ черной скалистой горы, вхожу въ тѣло человѣка, обдираю плоть, гложу кости, пью кровь.-- Нѣтъ, да не допуститъ тебя Отецъ, Сынъ и Св. Духъ; не позволю я тебѣ войти въ человѣка; раздроблю тебя на мелкія части, брошу въ мѣдный котелъ, раскалю его огнемъ и жупеломъ сѣрнымъ. Удались, отвяжись отъ раба Божіяго".
   Надо трижды прочесть въ день субботній эту молитву надъ больнымъ при двухъ зажженныхъ свѣчахъ. Части тѣла, на которыхъ больше сыпи, намазать мазью изъ толченой сѣры, смѣшанной съ чухонскимъ масломъ, и выздоровленіе несомнѣнно {"Слѣды прошедшаго". Кавк. 1852 г. No 33.-- Кав. кал. на 1857 г., 490.}.
   Вообще у грузинъ почти противу каждой болѣзни есть свои лекарства и различныя заклинанія. Въ нихъ къ чистотѣ религіозной примѣшивается часто народное суевѣріе. Значительная часть необыкновенныхъ въ жизни приключеній, добрыхъ или худыхъ, приписывается вліянію невидимыхъ сверхъестественныхъ силъ, и весьма часто злыхъ. Противодѣйствіе имъ народъ ищетъ въ одной силѣ Творца. Если туземный докторъ не помогаетъ больному, то старухи утверждаютъ, что несчастный болѣнъ отъ образа (хатисъ-ганъ), т. е., что онъ оскорбилъ образъ или словомъ или помышленіемъ. Больного ведутъ въ церковь къ образу, служатъ молебенъ, приносятъ жертвы и часто оставляютъ на церковномъ помостѣ въ ожиданіи выздоровленія. Особенною извѣстностью пользуется въ этомъ отношеніи тифлисская церковь во имя св. Георгія, называемая Квашветы. Здѣсь часто можно встрѣтить одержимыхъ недугами, пріѣхавшихъ издалека искать защиты и милости этого святого, особенно чтимаго народомъ {Кавк. 1847 г., No 3.}.
   Къ молитвѣ и заступничеству святыхъ, грузины прибѣгаютъ и во дни бѣдствій.
   Простой народъ приписываетъ многія бѣдствія нечистой силѣ. Появятся ли въ посѣвѣ гвардзли (плевела), онъ говоритъ, что нечистый портитъ ихъ нивы. Простолюдинъ вѣритъ, и весьма искренно, въ существованіе вѣдьмъ и колдуновъ. Въ случаѣ какого-нибудь бѣдствія онъ хватаетъ нѣсколькихъ подозрѣваемыхъ въ колдовствѣ старухъ, и, часто въ присутствіи князей и духовенства, добивается признанія въ сношеніи съ нечистою силою. Въ 1834 году, въ нѣкоторыхъ деревняхъ случился неурожай гоми и кукурузы. Народъ рѣшилъ, что это продѣлка вѣдьмъ и колдуновъ. Схвативши нѣсколькихъ лицъ, бросали ихъ въ воду, вѣшали за руки на деревья и прикладывали раскаленное желѣзо къ голому тѣлу, выпытывая, какимъ образомъ и отчего произошелъ неурожай {"О святкахъ въ Тифлисѣ и народи, суевѣріи въ Грузіи". Кавк. 1847 г., No 3.}.
   Въ самой столицѣ Грузіи, хотя давно не слышно о колдунахъ и вѣдьмахъ, но нечистая сила водится однако же и до сихъ поръ. Городскіе жители еще помнятъ о приключеніи, совершившейся съ одною старою повивальною бабкою, приключеніи, достовѣрность котораго, по ихъ мнѣнію, не подлежитъ сомнѣнію {Тамъ же. См. также Закав. Вѣст, 1854 г., No 43.}.
   Даже въ 1851 году, послѣ бывшаго затмѣнія солнца, между народомъ распространилась вѣсть, что во внутренности всѣхъ тифлисскихъ куръ завелись змѣи, и что всѣ онѣ отравлены. Зараженіе объясняли тѣмъ, что куры клевали зерна, спадавшіе съ неба отъ дракона, сражавшагося съ солнцемъ во время затмѣнія. Куры подвергнуты были жестокому гоненію. Ихъ или били или продавали за безцѣнокъ, по 5 копѣекъ, тогда какъ обыкновенная средняя стоимость курицы была отъ 30 до 40 копѣекъ.
   "Видитъ ли грузинъ-поселянинъ, что красная полоса, у обозначившейся на горизонтѣ радуги, болѣе и ярче полосы другого цвѣта, онъ заключаетъ, что въ текущемъ году вина будетъ много, и онъ повеселится вдоволь. Падающія звѣзды ему вѣщаютъ смерть его собратій; ибо онъ убѣжденъ, что у всякаго есть своя звѣзда, отъ теченія которой зависитъ участь человѣка, обусловливающая его жизнь, счастливую или несчастную, смотря по тому, подъ какою звѣздою онъ родился на свѣтъ" {Кавказъ, 1858 г. No 34.}.
   Когда западъ горитъ заревомъ кроваваго цвѣта, суевѣрному грузину кажется, что будетъ кровавая война.
   Каждый грузинъ непремѣнно суевѣренъ и суевѣренъ съ малолѣтства. Суевѣріе всасывается съ молокомъ матери и переходитъ въ обряды и обычаи.
   Въ Кахетіи, напримѣръ, во время засухи, крестьянскія дѣвочки собираются вмѣстѣ и, надѣлавъ куклъ, называемыхъ Лазаре, ходятъ съ пѣснями по селенію. "Лазаре, Лазаре, поютъ они... Дай Богъ намъ грязи, не хотимъ засухи..." Изъ дому, передъ которымъ поютъ дѣвочки, выходитъ хозяинъ, выноситъ пѣвуньямъ въ подарокъ нѣсколько яицъ или немного муки и обливаетъ водою куклу, а иногда и самихъ дѣвочекъ. Отъ этого произошла, какъ полагаютъ нѣкоторые, грузинская поговорка: "онъ мокръ, какъ Лазаре".
   Дѣвочки ходятъ и поютъ до тѣхъ поръ, пока не выпросятъ у неба облаковъ.
   Тучи накопляются, но вмѣсто ожидаемаго дождя пошелъ градъ. Старухи тотчасъ же зажигаютъ свѣчи, сохраненныя отъ праздника пасхи. Нѣкоторыя женщины выносятъ золу и развѣваютъ ее на воздухъ, приговаривая: "Дай Богъ чтобы такъ развѣялся градъ"! Другіе опрокидываютъ на дворѣ вверхъ дномъ котелъ или тазъ, полагая, что градъ превратится въ дождь.
   Существуетъ также обыкновеніе пахать дождь. Восемь паръ дѣвушекъ запрягаются въ плугъ и тащутъ его въ рѣкѣ. По поясъ въ водѣ, онѣ протаскиваютъ его взадъ и впередъ и затѣмъ мокрыя возвращаются домой {Кавк. 1847 г. No 10.-- Кавк., 1854 г. No 52.}.
   Дождь запаханъ; онъ оросилъ поля, обѣщающія обильную жатву.
   Богатые грузины во время жатвы разбиваютъ въ полѣ палатку. Недостаточные люди жнутъ сами. Богатые нанимаютъ осетинъ или имеретинъ, которые ходятъ цѣлыми толпами отъ одной деревни въ другую. Помѣщики прежде созывали своихъ крестьянъ, и у богатыхъ собиралось иногда нѣсколько сотъ жнецовъ. Жать начинаетъ тотъ, кто славится своею быстрою работою. Съ крикомъ: опума! опума! онъ бросается на ниву и идетъ впереди всѣхъ, ловко складывая на обѣ стороны сжатые снопы. Остальные работники слѣдуютъ за нимъ.
   Наступаетъ полдень, пора обѣда, и сама хозяйка спѣшитъ на ниву. На встрѣчу ей выходитъ одинъ изъ жнецовъ и подаетъ крестъ сложенный изъ колосьевъ. Хозяйка вынимаетъ пару шерстяныхъ чулокъ, заранѣе приготовленныхъ и даритъ ихъ подателю. Крестообразно сложенные колосья выносятся на встрѣчу каждому, кто только проѣдетъ мимо нивы и работниковъ. По обычаю, привѣтствуемый долженъ отплатить также подаркомъ, но если онъ этого не сдѣлаетъ, то жнецы вправѣ пропѣть на его счетъ какой-нибудь сатирическій куплетъ, съ припѣвомъ опума.
   Съ окончаніемъ работы жнецы возвращаются въ деревню, гдѣ ожидаетъ ихъ хорошій ужинъ. Особенно отличившійся работою получаетъ отъ хозяина въ подарокъ шапку и голову быка, зарѣзаннаго для угощенія, какъ почетный подарокъ {"Очерки деревенскихъ нравовъ Грузіи", Н. Берзеновъ. Кавк. 1854 г., NoNo 71 и 72.}.
   Жатва окончена; хлѣбъ убирается, свозится на арбахъ и складывается высокими продолговатыми скирдами (дзна) близъ гумна. Затѣмъ обмолачивается при помощи незатѣйливаго механизма кеври {Описаніе устройства кеври смотри тамъ же.} и ссыпается въ ормо -- ровъ, обыкновенно вырываемый на дворѣ дома или на самомъ гумнѣ, въ два или болѣе аршина глубиною. Стѣны ормо, для предохраненія отъ сырости, приготовляютъ слѣдующимъ простымъ способомъ. Вырытую яму наполняютъ сухими дровами или бурьяномъ и зажигаютъ его. Потомъ, выбравъ изъ ямы песокъ и угли, обмазываютъ стѣны ея глиною, толщиною пальца въ два, и опять разводятъ огонь, жаръ котораго высушиваетъ глину. Затѣмъ дно и бока ямы выстилаютъ соломою или тонкимъ тростникомъ и ссыпаютъ туда всякаго рода хлѣбъ въ зернѣ. Сверхъ зеренъ кладутъ слой соломы или сухой мякины, закрываютъ отверстіе досками и надъ ними насыпаютъ конусообразный земляной холмикъ, обозначающій мѣсто храненія хлѣба {Записки Буткова, рукоп. Арх. Глав. Шт.-- "Описаніе деревенск. нравовъ Грузіи", Н. Берзеновъ.-- Кавк. 1854 г. NoNo 71 и 72.}. Въ этомъ отношеніи грузины нисколько не подвинулись впередъ. Какъ молотили и хранили они хлѣбъ въ 1802 году, такъ молотятъ и хранятъ его и теперь {Любопытна замѣтка Буткова о способѣ печенія хлѣба въ Грузіи.-- "Хлѣбъ пекутъ, пишетъ онъ, въ большихъ глиняныхъ горшкахъ, въ кои входитъ 4 ведра я болѣе. Такой горшокъ вкапываютъ въ землю, либо облѣпливаютъ яму только глиною, потомъ разводятъ въ немъ огонь, отчего онъ скоро раскаляется, тогда вѣшаютъ хлѣбныя лепешки по внутреннимъ стѣнамъ надъ жаромъ, гдѣ они скоро упекаются". Такъ приготовленный хлѣбъ носитъ названіе чурека.}.
   Мякина и солома искрошенная мелко, отъ самаго способа молотьбы, складываются въ сабдзели -- сараи и служитъ единственнымъ кормомъ для скота и лошадей во время зимы.
   За сборомъ хлѣба, слѣдуетъ сборъ винограда {О сборѣ винограда см. "Десять лѣтъ на Кавказѣ", Современникъ 1854 г., т. 47, а также статьи Н. Берзенова, помѣщенныя въ газетѣ Кавказъ.}.
   Сборъ винограда самое веселое время для грузинъ. По окончаніи работъ и приготовленія вина, достаточные грузины начинаютъ разъѣзды другъ къ другу и собираясь цѣлыми компаніями, по нѣскольку дней гостятъ у своихъ знакомыхъ. Кутежъ, пиры и веселья служатъ началомъ въ праздной зимней жизни туземца, который любитъ уничтожать зимою то, чѣмъ запасся лѣтомъ....
   

VI.

Сословное дѣленіе грузинскаго народа.

   Въ концѣ XVIII столѣтія, грузины, по сословіямъ, дѣлились: на князей, дворянъ, купцовъ, макалаковъ, домовыхъ служителей и крестьянъ.
   Нѣтъ сомнѣнія, что высшее сословье народа грузинскаго явилось еще въ то время, когда въ Грузіи не было царей, и страна управляема была мамасахлисами {Мамасахлисъ, въ буквальномъ переводѣ, означаетъ отецъ дома, т. е. глаза семейства, начальникъ рода, племени.} или домоначальниками. Роды младшихъ братьевъ мамасахлисовъ, получая удѣлъ, составили фамиліи товадовъ или князей {Названіе князя, которое на грузинскомъ языкѣ выражается словомъ произошло отъ тави -- голова.}. Царскій титулъ въ Грузіи явился около 300 лѣтъ до Р. Хр. Царь грузинскій (Мепе) Фарнавазъ I, родомъ персъ, вводя въ Грузію персидскія постановленія, раздѣлилъ всю страну на нѣсколько областей {Эрнсти по грузински значитъ народъ, а тави -- голова.}. Въ составъ Грузіи входили тогда верхняя Имеретія (т. е. области Рачи, Гуріи), нынѣшній Ахалцыхскій пашалыкъ, Карталинія и Кахетія. Въ каждой области Фарнавазъ установилъ должность эриставовъ {Въ запискахъ академика Буткова сказано, что тогдашняя Грузія была раздѣлена на 8 областей. Арх. Главн. Шт. въ С.-Пет.} (нѣчто въ родѣ нашего воеводы). Въ эти званія были опредѣляемы предпочтительно князья грузинскіе. Эрнставство раздѣлялось на моуравства или земское начальство, которое было ввѣряемо младшимъ князьямъ, подчиненнымъ ериставамъ. Званій этихъ достигали вообще черезъ заслуги. Такое административное управленіе Грузіи продолжалось до исхода VI вѣка по Р. Хр.
   Царь Бакаръ III возвысилъ еще болѣе княжеское достоинство тѣмъ, что отдалъ эриставства и моуравства въ управленіе княжескихъ родовъ, что сдѣлало ихъ какъ-бы вассалами царей и полными владѣтелями эриставствъ. Такимъ образомъ явились въ Грузіи намѣстники съ феодальнымъ управленіемъ. Между тѣмъ, фамиліи князей увеличивались или младшими членами царствующей династіи или знатными родами, при присоединеніи въ Грузіи чужихъ владѣній, вмѣстѣ съ ихъ владѣтелями. Такъ, съ присоединеніемъ Сомхетіи, присоединились и мелики ея, Орбеліяни и друг. Мелики или владѣльцы армянскіе были потомъ переименованы въ тавади.
   Владѣтельные князья, получившіе въ управленіе своего рода эристанства, старались во всѣ послѣдующія времена поддерживать свое значеніе и независимость. Мало повинуясь царямъ, они управляли своими удѣлами почти самовластно. Императоры константинопольскіе, цари и шахи персидскіе, а впослѣдствіи и султаны турецвіе, поддерживали могущество этихъ вассаловъ съ цѣлію, ослабленіемъ власти царя, сохранять свое верховное владычество надъ Грузіею. Владѣтельные эриставы отказывались иногда помогать царямъ въ борьбѣ ихъ съ непріятелемъ. Царь не могъ доставить полной силы закону, если онъ не подтвержденъ былъ согласіемъ князей,-- это не мѣшало, впрочемъ, тѣмъ же князьямъ подчиняться обычаю, по которому царь имѣлъ право каждаго князя лишить жизни, членовъ, выколоть глаза, оставляя въ то же время изувѣченнаго въ княжескомъ званіи и при его владѣніи.
   Главные князья {Высшее сословіе князей носило иногда названіе см. ст. Кипіани: "О томъ, о семъ и между прочимъ о сословіяхъ закавказскихъ". Газ. "Кавк.", 1858 г. No 80, 347. По его мнѣнію, это названіе принадлежитъ дѣтямъ мтаваровъ -- самаго высшаго и ближайшаго къ царю сословія грузинъ.} получали отъ шаховъ, вмѣсто ордена, шапку съ перьями, извѣстную подъ именемъ тачжи, въ отличіе царской, которая называлась томарь.
   Царь Ираклій II, пользуясь смутами происходившими въ Персіи, нашелъ возможность стѣснить власть князей, въ особенности карталинскихъ, способомъ, который впослѣдствіи оказался весьма ненадежнымъ. Онъ отнялъ у нѣкоторыхъ сильнѣйшихъ князей, болѣе другихъ опасныхъ по мѣстоположенію, древнее ихъ достояніе и роздалъ его въ удѣлъ своимъ сыновьямъ и внукамъ, которые впослѣдствіи еще менѣе повиновались царю, чѣмъ князья. Мѣра эта была вызвана сколько предполагаемою пользою къ единству и силѣ государства, столько же и потому, что, съ размноженіемъ членовъ царскаго дома, недостаточно было царскихъ доходовъ на приличное ихъ содержаніе.
   Князья грузинскіе происходили: 1) отъ царей грузинскихъ; 2) отъ владѣльческихъ княжескихъ сословій, переселившихся изъ другихъ странъ, преимущественно владѣтельныхъ княжескихъ фамилій Арменіи, и 3) возводились въ эти достоинства шахами персидскими и царями грузинскими, изъ дворянъ грузинскихъ и другихъ сословій {При заключеніи трактата въ 1783 г., наше правительство требовало свѣдѣній о князьяхъ и дворянахъ. Ираклій затруднился уравнять ихъ старшинство и достоинство. Онъ составилъ 8 списковъ, въ каждомъ помѣстилъ по 8-ми, а въ двухъ по 7-ми фамилій съ такимъ объясненіемъ, что параллельные въ каждомъ спискѣ князья равны между собою.}.
   Условіемъ, освященнымъ закономъ, для княжескаго достоинства признавалось необходимымъ: 1-е, имѣть двѣ или три крѣпости {Отсюда въ Грузіи и до сихъ поръ видно множество замковъ, башенъ я крѣпостей. Происхожденіе ихъ вызвано частыми вторженіями непріятелей, которымъ подвергалась Грузія. Въ это время, изъ товаровъ считался тотъ слабымъ и ненадежнымъ, у кого не было воздвигнуто твердыни, на лучшемъ стратегическомъ пунктѣ, у кого не было сильной и хорошо вооруженной крѣпости". Кавк., 1853 года, No 88.} и столько же деревень; 2-е, такое состояніе, которое давало бы возможность князю содержать себя прилично званію; 3-е, имѣть церковь или монастырь для погребенія членовъ семейства; и 4-е, имѣть въ своей зависимости нѣсколько дворянъ. Безъ этихъ условій, и преимущественно безъ перваго, никто не могъ получить княжескаго достоинства даже и въ позднѣйшее время.
   Цари грузинскіе выдавали обыкновенно дочерей своихъ за князей, при чемъ избирали самыхъ богатыхъ, чтобы приданое стоило царю какъ можно меньше. Царицы грузинскія и невѣстки царя были также дочери князей грузинскихъ.
   Первые чины военные и гражданскіе, какъ-то: сардарьство (высшее военное званіе) и должности мдиванъ-бековъ (судьи) были наслѣдственны въ родахъ князей {Военное сардарьство было наслѣдственно въ родахъ князей Амилахваровыхъ, Багратіоновъ-Мухранскихъ, Циціановыхъ, Андрониковыхъ и проч.}. Если отецъ былъ сардаръ, то и сынъ долженъ быть сардарь; если отецъ мдиванъ-бекъ, то и старшій сынъ его будетъ тѣмъ же.
   Князья почти никогда не дѣлили своихъ имѣній, а вся фамилія жила вмѣстѣ, въ зависимости отъ старшаго въ родѣ, который управлялъ всѣмъ имѣніемъ безъ всякаго прекословія со стороны младшихъ. Онъ получалъ доходы и удѣлялъ часть изъ нихъ на содержаніе младшихъ членовъ своего дома. Если же братья раздѣлялись, то, въ этомъ случаѣ, старшій въ родѣ, сохраняя первенство и власть, пользовался особеннымъ уваженіемъ.
   При заключеніи трактата 1783 г., считалось въ Грузіи княжескихъ фамилій: въ Кахетіи 24 и въ Карталиніи 38; въ 1801 году явились новыя фамиліи, не помѣщенныя въ трактатѣ, пріобрѣвшія княжеское званіе въ слабое правленіе послѣдняго царя грузинскаго. Въ позднѣйшее время, цари грузинскіе", по недостатку доходовъ, для пріобрѣтенія ихъ, занимались продажею княжескихъ достоинствъ людямъ разнаго званія. Царевичи весьма нерѣдко прибѣгали бъ такой же продажѣ. Имеретинскій царь, бывши уже подданнымъ Россіи, не отказывался въ такомъ злоупотребленіи власти {Записки Тучкова (рукоп.), въ Арх. Гл. Штаба.}. Наказанія лишеніемъ правъ, сколько извѣстно, не было въ употребленіи въ Грузіи, по конфискація имѣній была въ большомъ употребленіи.
   Дворяне или азнауры грузинскіе дѣлились на два разряда: дворянъ царскихъ и дворянъ княжескихъ. Происхожденіе этого сословія относится также къ отдаленной древности. Са времени плаванія Аргонавтовъ съ Колхиду, многіе изъ грековъ поселялись на ея берегахъ. Грузины называли ихъ по своему азонаурами {По мнѣнію академика Буткова (см. запис. Буткова, Арх. Глав. ІІІт. въ С.-Петербургѣ), названіе это произошло отъ Язона, предводителя аргонавтовъ. Бутковъ на этомъ основаніи предполагаетъ, что первоначальное наимснованіе этого сословія было азнауры. Г. Д. Кипіани происхожденіе этого слова приписываетъ Азону, одному изъ начальниковъ въ арміи Александра Македонскаго, и потому говоритъ, что первоначальное названіе было Азонауры.-- См. Кавк. 1853 г. No 81, 350.}. Первый царь грузинскій Парнаозъ или Фарнавазъ получилъ, за деньги, отъ колхидскаго владѣтеля войско, къ которому присоединились и многіе изъ азнауровъ. При ихъ содѣйствіи, Парнаозъ выгналъ изъ Грузіи македонянъ, около 300 года до Р. Хр.
   Въ признательность къ услугѣ азнауровъ царь удержалъ ихъ при себѣ, далъ имъ земли и помѣстья. Азнауры-то и составили впослѣдствіи въ Грузіи классъ дворянства, уступающій только товадамъ или князьямъ грузинскимъ.
   Сынъ Парнаоза лишенъ былъ господства надъ грузинскимъ народомъ, который желалъ возстановить надъ собою Прежнее владычество мамасахлисовъ. Но азнауры возстановили сына Парнаоза на престолѣ и онъ, въ признательность за то, учредилъ изъ нихъ своихъ тѣлохранителей. Съ тѣхъ поръ азнауры пользовались значительнымъ вліяніемъ въ Грузіи. Съ словомъ азнауръ грузинъ соединяетъ понятіе о благородствѣ и образованности. Свободныя науки, благородныя искусства назывались азнаурскими. Сословіе это было самымъ образованнымъ въ Грузіи.
   Когда князья сдѣлались самовластными въ своихъ удѣлахъ, то давали своимъ приближеннымъ также названіе азнауровъ. Отъ этого въ Грузіи, съ самыхъ древнихъ временъ, явились азнауры царскіе и азнауры княжескіе.
   Раздѣленіе это сохранилось только въ Карталиніи; въ Кахетіи же были только дворяне царскіе. Царь кахетинскій Леонъ, въ началѣ XVI стол., освободилъ дворянъ кахетинскихъ отъ зависимости князей, желая обезсилить этихъ послѣднихъ, такъ какъ дворяне княжескіе, занимаясь исключительно военнымъ ремесломъ и составляя храбрѣйшихъ и отличнѣйшихъ воиновъ Грузіи, принимали всегда дѣятельное участіе во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда властолюбивые князья противодѣйствовали царской власти.
   Дворяне царскіе допускались къ нѣкоторымъ придворнымъ должностямъ, а по службѣ военной достигали иногда до званія минъ-бати (полковниковъ), но по большей части предѣломъ ихъ возвышенія былъ чинъ юсъ-баши (капитанъ) {Акты Кав. Арх. Ком. т. I, 329.}. Выше этихъ чиновъ дворяне не достигали по весьма значительному числу княжескихъ фамилій, занимавшихъ всѣ важнѣйшія мѣста, и тѣмъ препятствовавшихъ ихъ возвышенію. Азнауры пользовались тѣми же правами наслѣдства и старшинства въ родѣ, какъ и князья.
   Дворяне, принадлежавшіе князьямъ, католикосу (глаза духовенства) и царевичамъ, владѣвшимъ княжескими удѣлами, считались ниже дворянъ царскихъ и были подданными своихъ владѣльцевъ, пользуясь данною имъ землею, населенною крестьянами. Дворяне эти не несли никакихъ повинностей и не располагали своими помѣстьями, и ежели продавали ихъ, то не иначе какъ съ разрѣшенія владѣтеля и притомъ только дворянамъ того же князя.
   Князь же имѣлъ право продавать деревню, состоявшую въ вѣдѣніи его азнаура, но тогда азнауръ этотъ и его семейство дѣлались свободными. Княжескіе дворяне имѣли право мѣнять владѣльцевъ, но для этого должны были предварительно пріискать князя, который бы желалъ ихъ принять и доставить тѣ удобства, которыя составляли необходимое условіе дворянскаго достоинства.
   Пріискавъ себѣ новаго владѣльца, азнауръ оставлялъ прежнему владѣльцу землю, домъ и отходилъ къ новому.
   Въ военное время азнауры обязаны были вооружаться поголовно и идти съ своими князьями; въ мирное время они сопровождали князей во время охоты, путешествія и исполняли различныя должности въ домашнемъ его быту.
   При пожалованіи въ азнауры, царь предварительно доставлялъ возводимому въ это званіе, если онъ не имѣлъ своихъ средствъ, все то имущество, которое составляло необходимое условіе для званія дворянина. Каждый азнауръ царскій имѣлъ свою деревню, крѣпость, или замокъ посреди своихъ владѣній, церковь -- для погребенія семейства, на случай похода -- палатку, исправное вооруженіе, и такъ какъ служба дворянъ была преимущественно конная, то требовалось отъ каждаго азнаура, чтобы онъ имѣлъ, сверхъ употребляемой, одну надежную заводную лошадь съ прислугою.
   Князья имѣли право ходатайствовать о возведеніи въ азнауры своего подвластнаго, если только снабжали его изъ своего имѣнія всѣмъ необходимымъ для этого званія.
   Возведенному въ дворяне выдавалась царская грамата съ особымъ церемоніаломъ. При послѣднемъ царѣ званія эти сдѣлались продажными, какъ и званія князей. По трактату 1783 г. состояло въ Грузіи дворянскихъ фамилій: царскихъ -- въ Кахетіи 36, въ Карталиніи 82; въ Карталиніи же княжескихъ 186 и католикосовыхъ тамъ же 13.
   Купцы раздѣлялись на три степени: купецъ 1-й степени былъ какъ-бы именитый гражданинъ. Званіе это пріобрѣталось но наслѣдству и вмѣстѣ съ нимъ передавался капиталъ, крестьяне и земля.
   Купцами 2-й степени были тѣ, которые сами, торговыми оборотами, пріобрѣтали капиталъ, крестьянъ и земли; и наконецъ, 3-й степени, тѣ, которые имѣли только лавки, въ коихъ и производили торгъ.
   Купцы нерѣдко занимали должности въ царскомъ домѣ и, пользуясь равными правами съ царскими дворянами, имѣли преимущества передъ княжескими.
   Мокалаки или мѣщане имѣли почти тѣже права, что и купцы. "Купцы и Мокалаки почти всѣ армяне, ибо грузины за стыдъ почитаютъ торговать" {Письмо Лазарева Кнорингу, 8 марта 1801 г.-- Акты Кав. Арх. Ком. т. I, 329.}.
   Анкары или ремесленники дѣлились на цехи: каменщиковъ, плотниковъ, ткачей, портныхъ, золотыхъ, серебряныхъ, мѣдныхъ и желѣзныхъ дѣлъ мастеровъ, иконописцевъ и др.
   Споры и несогласія между кастами ремесленниковъ и промышленниковъ повели къ тому, что для защиты отъ притѣсненій постороннихъ и для учрежденія суда между собою, ремесленники начали избирать изъ среды себя начальниковъ, которыхъ и назвали уста-башами (головы, мастеровъ). Правила для ихъ избранія были утверждены царями. Уста-баша имѣло не только одно цѣлое ремесло, но и виды его, такъ напр. водоносы дѣлились: на водоносовъ-кувшинниковъ и водоносовъ-бурдючниковъ. Каждый отдѣлъ этого ремесла, подчиняясь общему уста-башу всѣхъ водоносовъ, имѣлъ своего собственнаго уста-баша или старшину. Портные каждаго вида: русскихъ платьевъ, черкесокъ, чёхъ и т. д., кромѣ общаго уста-баша, имѣли своего особаго, но при этомъ нація не различалась.
   Выборъ уста-баша производился всегда возлѣ извѣстной церкви, по, большинству голосовъ, изъ мастеровыхъ своего ремесла.
   Стараются выбрать человѣка пользующагося всеобщимъ уваженіемъ, опытнаго и умнаго. Въ помощь ему избираютъ двухъ мастеровыхъ: иштъ-башъ (сильная голова), и ахъ-сахкалъ (что значитъ: бѣлая борода). Избиравшіе даютъ подписку выбранному въ томъ, что будутъ исполнять всѣ его приказанія и довольствоваться его рѣшеніемъ; потомъ цѣлуютъ ему руку и поздравляютъ съ должностію. При поздравленіи каждый даритъ новому уста-башу яблоко, начиненное мелкими деньгами, соразмѣрно состоянію. Уста-башъ есть судья, хранитель мира и добраго согласія артели и оберегатель ея интереса. При царяхъ уста-баши были неограничены, но впослѣдствіи были лишены права наказывать тѣлесно. Никто не можетъ ослушаться его приказанія. Желающій отдать своего сына въ обученіе какому нибудь ремеслу долженъ прежде всего предупредить о томъ уста-баша, на какихъ условіяхъ отдаетъ мальчика и на сколько лѣтъ. По окончаніи срока ученья (отъ 5--6 лѣтъ), уста-башъ, съ двумя помощниками, производитъ ученику испытаніе, и если онъ знаетъ ремесло, и былъ, по свидѣтельству хозяина, хорошаго поведенія, тогда посвящаетъ его въ мастера.
   Собравъ со всѣхъ посвящаемыхъ отъ 10--25 руб. съ каждаго, смотря по состоянію, все общество мастеровыхъ отправляется за городъ въ сады и задаетъ тамъ пиръ на славу. Передъ обѣдомъ ученикъ становится на колѣни, священникъ приглашенный изъ того прихода, къ которому принадлежитъ ученикъ, читаетъ надъ нимъ евангеліе, потомъ благословляетъ имъ на добрыя дѣла, и наставляетъ его, исполняя ремесло честно, жить со всѣми въ мирѣ.
   Отъ священника ученикъ подходитъ къ уста-башу, который совѣтуетъ ему быть достойнымъ высокаго званія мастера, и затѣмъ всѣ ремесленники заключаютъ наставленіе словомъ: аминь! Тогда уста-башъ, призвавъ на помощь св. Троицу, бьетъ рукою три раза по щекѣ каждаго посвящаемаго и опоясываетъ ихъ шелковыми кушаками или платками, которые и носятся ими въ продолженіи трехъ дней, какъ знаки ихъ посвященія. По окончаніи обряда, они цѣлуютъ руку уста-баша и всѣхъ присутствующихъ мастеровъ, и затѣмъ начинается пиръ.
   Уста-башъ собираетъ подати, повѣщаетъ своимъ подвластнымъ, чтобы они въ высокоторжественные дни присутствовали въ церквахъ, и творитъ судъ и расправу.
   Въ день новаго года каждый мастеръ, поздравляя своего уста-баша, даритъ ему яблоко начиненное деньгами; за что тотъ угощаетъ его фруктами и водкой.
   Въ случаѣ ссоры между мастеровыми, уста-башъ призываетъ ихъ черезъ иштъ-баша, разбираетъ дѣло и наказываетъ виновнаго или денежнымъ штрафомъ, или запираетъ его лавку на два и на три дня.
   "Если подсудимый вздумаетъ не повиноваться, тогда, какъ напр. между сапожниками, башмачниками, кожевниками,-- уста-башъ посылаетъ черезъ своего иштъ-баша яблоко къ уста-башу тѣхъ ремесленниковъ, у которыхъ непослушный покупаетъ товаръ для своей работы, или къ тѣмъ, которые у него берутъ товаръ, и тѣмъ извѣщаетъ, что такой-то мастеръ ему не повинуется и потому проситъ: строго воспретить подвѣдомственнымъ мастерамъ и мясникамъ продавать тому, если онъ кожевникъ, сырую кожу, а если онъ сапожникъ, то кожевникамъ давать ему товаръ. Такимъ образомъ, стѣсненный со всѣхъ сторонъ, онъ принужденъ явиться къ своему уста-башу съ покорностію", проситъ прощеніе, платитъ штрафъ, и тогда уста-башъ сообщаетъ, что такой-то свободенъ отъ запрещенія {Уста-башъ, Кавк. 1846 г. No 41.}.
   Уста-башъ постоянно отвлекается, по дѣламъ общества, отъ своихъ занятій, поэтому въ вознагражденіе онъ получаетъ по 1 руб. сер. при рѣшеніи дѣла съ обѣихъ тяжущихся, и по 1 руб. и по шелковому платку съ каждаго ученика, поступающаго въ мастера.
   Родственники умершаго ремесленника, приглашаютъ на похороны всѣхъ товарищей по ремеслу, и такъ какъ отвлекаютъ ихъ этимъ отъ дѣла, то даютъ мастеровымъ деньги, на которыя тѣ справляютъ поминки, а остатки обращаютъ въ общественную сумму, куда поступаютъ также и штрафные 60 коп. съ каждаго мастероваго, не бывшаго на похоронахъ безъ особенно важныхъ причинъ. Общественная сумма служитъ для помощи бѣднымъ больнымъ мастерамъ, и часто употребляется на похороны бѣдныхъ мастеровыхъ. Одинъ разъ въ году общество покупаетъ барановъ и сарачинское пшено, готовитъ пловъ, шашлыкъ и посылаетъ ихъ съ хлѣбомъ: часть арестантамъ, часть нищимъ, а часть употребляетъ на свой обѣдъ, бывающій обыкновенно въ присутствіи священника.
   Между каждымъ родомъ мастеровъ есть свои особыя, обыкновенія. Сапожникъ, какъ только появится плодъ персика, доставъ его, приноситъ своимъ ученикамъ, и тогда они должны работать по вечерамъ при свѣчахъ {Подробности смотри: Кавк. 1846 г. No 42, "Уста-башъ." -- О Тифлис. цехахъ, Кавк. 1860, No 93.}; ученикъ, нашедшій весною полевой цвѣтокъ показываетъ мастеру, что значитъ, что ночи коротки и ихъ слѣдуетъ избавить отъ вечерней работы. Эти обычаи исполняются весьма строго.
   Ремесленники, по мѣрѣ увеличенія своего состоянія, переходили въ сословіе купцовъ.
   Всѣ вообще, купцы и горожане имѣли право покупать на свое имя крестьянъ и земли, платили подати съ капиталовъ и поголовно, кромѣ дѣлающихъ оружіе и иконописцевъ, изъятыхъ по законамъ отъ налоговъ. Хотя капиталъ каждаго и не приводился въ извѣстность, однако собственный ихъ между со-бою разборъ опредѣлялъ сколько слѣдуетъ внести каждому, въ составъ наложенной на все общество подати, бывшей по большой части постоянною.
   Захури -- домовые служители господъ, составляли въ Грузіи особое сословіе между дворянами и крестьянами, нѣчто въ родѣ нашихъ дворовыхъ людей. Захури находились при царяхъ, князьяхъ, дворянахъ и при знатномъ духовенствѣ. Кромѣ домашней услуги, они сопровождали своихъ господъ на войну въ качествѣ тѣлохранителей.
   Захури поступали въ это званіе изъ крестьянъ, по волѣ своихъ господъ, цѣлыми семействами и, по принятому обычаю, не могли быть обращены въ первобытное состояніе, кромѣ тѣхъ изъ нихъ, которые возведены въ это сословіе своими владѣльцами. Захури могли покупать крестьянъ, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, нерѣдко и сами продавались другимъ владѣльцамъ, всегда сохраняя впрочемъ при этомъ свое званіе и привилегіи. Владѣлецъ могъ возводить захури въ азнауры, что и заставляло ихъ усердно исполнять свои обязанности. Повинности этого сословія людей были различны. Нѣкоторые ничего не платили помѣщику, и тогда одинъ или два человѣка изъ семейства находились на службѣ у своего господина {Въ этомъ случаѣ они обязана боли имѣть свое платье, вооруженіе, лошадь и продовольствіе.}, другіе исполняли повинности крестьянъ и проч.
   Сословіе земледѣльцевъ или такъ называемыхъ глеховъ, составлялось: изъ грузинъ, армянъ, татаръ, осетинъ, тушинъ, пшавовъ и хевсуръ {Къ сословію глеховъ принадлежали: Мсахури, и Кма. См. Кипіани: "О томъ, о семъ и между прочимъ о сословіяхъ Закавказскихъ". Кавказъ, 1853 г., No 80.}. Одни изъ нихъ принадлежали собственно царю, другіе женѣ царствующаго царя, наконецъ, къ церквамъ {Такъ, изъ сохранившейся въ древнемъ Манглисскомъ храмѣ граматы, выданной въ 1404 г. Александромъ I, видно о пожалованіи храму крестьянъ и угодьевъ. Въ 1696 г., Назрали-ханъ или Ираклій I, грамотою же освободилъ ихъ отъ всѣхъ казенныхъ податей, кромѣ обязанности идти на войну или на царскую охоту. См. Кавк. календ. 1862 г., 468.}, помѣщикамъ, князьямъ, дворянамъ и другимъ сословіямъ грузинскаго народа.
   Прежде чѣмъ говорить о правахъ этаго класса людей, необходимо сказать о томъ способѣ, который былъ принятъ въ Грузіи при дѣленіи земель.
   Надѣлъ крестьянъ землею зависѣлъ отъ владѣльца, но не было въ обыкновеніи отнимать часть земли изъ однажды назначенной во владѣніе какому-либо семейству. Сколько плугъ, запряженный 16-ю быками, могъ взорать въ одинъ день,-- такое пространство земли называлось дгыцри и составляло 60 квадр. саж. или полторы тамошнія десятины. Шестьдесятъ такихъ частей или 90 десятинъ (что называлось миндорислища, т. е. полевая земля); полагали необходимымъ имѣть каждому семейству вдали отъ селенія; восемь такихъ же частей или 12 десятинъ считалось необходимымъ имѣть по близости селенія, и кромѣ того, для дальняго сада, отводилось отъ 2--3 десятинъ, а для ближняго отъ 1-- 1 1/2 десятины.
   Участки эти, вмѣстѣ взятые, называемые сакомло (равнявшееся 106 1/2 десятинъ русскихъ или съ небольшимъ одной квадратной верстѣ) составляли полный надѣлъ для домоводства или земледѣлія,-- такое сакомло считалось едва достаточнымъ для семейства, при той многочисленности его членовъ, какое было въ ту эпоху, потому что дѣдъ, отецъ и всѣ члены семьи жили нераздѣльно. Если, при этомъ, въ такой участокъ входило мѣсто удобное для постройки водяной мельницы, то сакомло считалось выгоднымъ. По этимъ сакомло въ Грузіи вели счетъ земли, говорили: такая-то деревня по числу семействъ имѣетъ полное сакомло, въ такой-то на половину, а нѣкоторые деревни имѣли двойное сакомло.
   Подобное раздѣленіе земель было только у грузинъ, армянъ и осетинъ. Татары же, кочуя всё лѣто, раздѣленія этого не имѣли.
   Для поднятія земли требовалось 8-мь паръ воловъ и соразмѣрное число погонщиковъ. Очень часто земледѣлецъ не могъ ихъ выставить, поэтому вошло въ обычай заимствовать недостающихъ у сосѣдей и, при взаимной помощи, производить поочередную обработку земли. Татары дѣлали это иначе: они опредѣляли сперва, какое количество необходимо для пахоты всего селенія, или аула, работали общими силами, и затѣмъ, по жребію, дѣлили землю соразмѣрно числу работниковъ и воловъ, данныхъ отъ каждой семьи.
   Въ случаѣ войны, земледѣльцы обязаны были идти на защиту отечества, имѣя свое оружіе, одежду и лошадь.
   Повинности земледѣльцевъ опредѣлялись обычаями, вошедшими въ законъ и не только помѣщики, но и цари не могли требовать того, что не введено обычаемъ, что не исполнялось изстари. Платившіе подать виномъ или десятиною съ произведеній земли, не давали ничего другого, и нарушеніе этого права вело въ побѣгамъ цѣлыми селеніями, а нерѣдко и въ возмущенію {Кипіани приводитъ нѣсколько подробностей о родѣ повинностей и нѣсколько примѣровъ, указывающихъ на несообразность такого порядка. Кавказъ, 1863 г., No 84.}.
   Повинности земледѣльцевъ были слѣдующія: занимавшіеся хлѣбопашествомъ платили шестую часть урожая со всякаго хлѣба {Хлѣбная подать вообще называлась десятиною.}, выдѣлывавшіе вино -- доставляли своимъ владѣльцамъ пятую часть дохода и проч.
   Крестьяне, жившіе въ городахъ и занимавшіеся какимъ-либо ремесломъ, платили махту, окладной денежный сборъ или оброкъ, который владѣльцы налагали произвольно, смотря по промышленности рабочихъ; если же крестьяне жили въ городахъ только для поденной работы или торговли и не пользовались землею, то платили подушный сборъ,-- мали: женатые по 1 р. 20 к., а холостые, имѣющіе возрастъ, дозволяющій имъ жениться" по 60 к.
   Кромѣ того, всѣ вообще крестьяне, будь, кто грузинъ, армянинъ или татаринъ, должны были два. раза въ годъ, въ день Пасхи и Рождества Христова, принести владѣльцу своему въ подарокъ съѣстного, каждый по своему состоянію. Женитьба помѣщика вызывала крестьянъ на чрезвычайный сборъ, денежный или хлѣбный, смотря по достатку каждаго.
   Помѣщики имѣли полное право распоряжаться своею землею, и были полными владѣтелями того, что было въ ея нѣдрахъ. Они имѣли право собирать, въ извѣстной мѣрѣ, пошлины съ товаровъ, провозимыхъ чрезъ ихъ владѣнія, или запретить провозъ. Могли строить, гдѣ вздумается, на своихъ земляхъ, крѣпости, замки и башни.
   Въ Грузіи существовалъ обычай весьма выгодный для владѣльцевъ, но разорительный для крестьянъ. Когда царь или князь пріѣзжалъ въ деревню, то крестьяне должны были продовольствовать ихъ безденежно. Отправляясь въ чье-бы то ни было имѣніе, въ видѣ гостя, царь или князь предварительно извѣщалъ объ этомъ и требовалъ, отъ владѣльцевъ или крестьянъ, безденежно -- хлѣба, вина, скотъ на убой и проч. При посѣщеніяхъ царя, одиннадцатая часть доставленнаго принадлежала салтхуцесу и мдиванамъ. Мамасахлисъ, или старшина деревни, обязанъ былъ приготовить для посѣтителя помѣщеніе и извѣстить обывателей, кому и что именно слѣдуетъ доставить.
   По прибытіи царя, каждый несъ ему на деревянномъ лоткѣ свою пищу и нѣсколько глиняныхъ кувшиновъ съ виномъ; ставилъ все это передъ царемъ, сидящимъ съ своимъ слугою, и садился тутъ же самъ.
   Смотря по населенію деревни, число приносившихъ угощеніе иногда было очень велико, но сколько бы ихъ ни было, всѣ садились вмѣстѣ, ѣли, пили и разговаривали. Отъ этого крестьяне и имѣли обо всемъ почти такія же свѣдѣнія, какъ ихъ князья или дворяне. Вступая въ разговоръ, каждый считалъ своею обязанностію употреблять все свое краснорѣчіе,-- такое, отъ котораго, по выраженію грузинъ, "могъ бы треснуть камень". Изысканныя выраженія, сравненія и уподобленія, существующія у азіатскихъ народовъ, находили и здѣсь мѣсто и считались необходимостію.
   Грузинъ свыкся съ такимъ разорительнымъ обычаемъ. Пріѣдетъ ли къ кому-нибудь толпа гостей или путниковъ, хозяинъ тотчасъ же очищаетъ для нихъ домъ, въ которомъ самъ помѣщается съ семействомъ; если окажется его мало, то и всѣ остальныя пристройки и службы его незатѣйливой усадьбы. На одинъ ужинъ онъ часто употребляетъ весь годовой запасъ безъ всякаго остатка, и все-таки повторяетъ грузинскую пословицу: "Гость мнѣ дороже друга" -- таковъ обычай.
   Хотя владѣльцамъ закономъ и воспрещалось отнимать что-либо у своихъ крестьянъ, но на самомъ дѣлѣ они могли взять все, что хотѣли: деньги, оружіе, лошадь и проч.
   Конечно, все это бралось въ видѣ подарковъ, но на столько было обязательно, что крестьянинъ не могъ отказать въ требованіи и защищался только тѣмъ, что, узнавъ о пріѣздѣ князя, торопился спрятать все лучшее. Отдѣлаться отъ поднесенія подарка было невозможно, изъ опасенія преслѣдованій и дурныхъ послѣдствій.
   Доходы помѣщиковъ отъ крестьянъ были незначительны и вознаграждались платою, за разборъ происходившихъ между ими ссоръ и тяжебныхъ дѣлъ. Помѣщики производили въ деревняхъ судъ сами, или въ неважныхъ случаяхъ чрезъ повѣренныхъ своихъ, по общимъ законамъ государства и по мѣстнымъ обычаямъ. Только о важныхъ случаяхъ, какъ напр., объ убійствѣ, разбоѣ и т. п., они доносили царю или мдиванъ-бекамъ. Князья имѣли право лишать зрѣнія своихъ подвластныхъ, но запрещалось помѣщикамъ имѣть темницы для заточенія преступниковъ. Князь не могъ лишить жизни своего крестьянина, но могъ отнять у него имущество.
   Переходъ и бѣгство крестьянъ отъ одного помѣщика къ другому былъ запрещенъ законами; попадавшіеся же въ плѣнъ считались утраченными для ихъ владѣльца. Кто выкупалъ, изъ неволи, тому они и принадлежали, но, если крестьянинъ вносилъ за себя, своему новому владѣльцу, все истраченное на выкупъ, то дѣлался свободнымъ.
   Крестьяне имѣли право покупать земли и крестьянъ, но безъ письменнаго позволенія владѣльца не могли ихъ продавать. Это же правило распространялось и на другія, значительной цѣны, крестьянскія вещи.
   О существованіи въ Грузіи рабовъ, въ концѣ XVII ст., нѣтъ извѣстій, но что они были, доказывается законами страны, изъ которыхъ видно, что рабы происходили: отъ взятыхъ въ плѣнъ непріятелей, отъ купленныхъ иновѣрцевъ или, наконецъ, отъ тѣхъ, которые, женившись на рабѣ, отдавали себя въ рабство ея господину безусловно или по договору.
   Свободные люди могли продавать себя въ рабство или своихъ дѣтей, и братьевъ.
   Въ Грузіи существовалъ обычай продажи родителями дѣтей, и старшими братьями младшихъ братьевъ. Проданный избавлялся отъ платы отцовскаго долга, если таковой былъ. Часто, не будучи въ состояніи заплатить долга, грузинъ отдавалъ себя въ рабство заимодавцу. Законъ допускалъ также отцамъ, по причинѣ ихъ убожества, продавать дѣтей въ рабство. Въ рабство могъ идти всякій свободный человѣкъ. Земледѣлецъ, принадлежащій господину, отдавалъ себя въ рабство ему же, но крестьянинъ одного господина, не могъ продавать себя въ рабство другому.
   Рабы не имѣли права приносить жалобъ на своихъ господъ и дурно отзываться о нихъ. Рабы могли быть подвергаемы всякому наказанію, но лишеніе жизни зависѣло отъ царя, какое бы преступленіе ни было ими сдѣлано. Въ неважной винѣ, законъ опредѣлялъ прощеніе рабу, дабы не нарушить выгодъ его владѣльца. Получивъ отъ своего господина землю или другое какое-либо недвижимое имущество, рабъ не имѣлъ права его продать или заложить, и если бы отдалъ кому-либо свое имѣніе и вслѣдъ затѣмъ получилъ свободу, владѣлецъ имѣлъ право имѣніе это отобрать. Рабъ не имѣлъ юридическаго права ни самъ занять денегъ, ни давать ихъ въ займы кому-либо другому. Владѣлецъ имѣлъ право продавать своихъ рабовъ, дарить, мѣнять, кромѣ тѣхъ, которые куплены отъ родителей по причинѣ ихъ убожества. Такихъ помѣщикъ не имѣлъ права продавать, но потомки ихъ теряли это преимущество.
   Рабы дѣлались свободными или выкупомъ, или по волѣ своего владѣльца, но еслибы впослѣдствіи владѣльцы эти обѣднѣли, отпущенникъ обязанъ былъ прислуживать своему бывшему владѣльцу, не укоряя его. Законъ и обычаи грузинскіе налагали на такого отпущеннаго обязанность "всегда чувствовать, лично изъявлять дѣйствіями доказывать благодарность свою къ прежнему своему господину, не говорить о немъ ничего непристойнаго". Свидѣтельства раба, даже и отпущеннаго, ни противъ своего владѣльца, ни противъ его семейства не принимались въ судѣ.
   Главою грузинскаго духовенства былъ который избирался въ это званіе царемъ и посвящался въ санъ соборомъ архіереевъ.
   Въ католикосы избирались преимущественно младшіе сыновья царя или его братья, но могли быть избраны и князья грузинскіе и даже лица низшаго состоянія, по личному достоинству.
   Безъ согласія царя, даже и магометанскаго, католикосъ не могъ поставлять епископовъ, архимандритовъ, перемѣщать ихъ съ одного мѣста на другое. Онъ былъ главный распорядитель церковными имѣніями и, для собственнаго своего содержанія, имѣлъ особый удѣлъ, въ которомъ ему были подвластны 13-ть дворянскихъ семействъ, равныхъ по правамъ съ дворянами княжескими. Кромѣ доходовъ съ имѣній, католикосу присвоены были нѣкоторыя статьи доходовъ съ разныхъ откуповъ по государству. Управленіе духовными имѣніями возлагалось на дворянъ католикоса, и безъ согласія царя нельзя было продавать этихъ имѣній или увеличивать новою покупкою.
   Въ монахи могли поступать изъ всѣхъ сословій, но въ архіереи избирались преимущественно князья и дворяне, прошедшіе низшія ступени монашества. Запрещалось закономъ помѣщикамъ, при раздѣлѣ имѣній, отдавать часть въ пользу людей духовнаго званія.
   Въ бѣлое духовенство поступали не наслѣдственно, по достоинству и по избранію изъ дворянъ и другихъ низшихъ сословій народа, не теряя никакихъ преимуществъ по своему происхожденію.-- "Если же, писалъ Лазаревъ {Письмо Лазарева Кнорингу, 8 мая 1801 г.-- Акт. Кавк. Ком. т. I, 829.}, изъ низкаго состоянія поступитъ кто на высшій классъ духовнаго достоинства и въ то мѣсто, кое прежде занималъ князь или дворянинъ, то пользуется тѣми же правами." Были въ Грузіи въ званіи священниковъ крестьяне, которые и въ этомъ случаѣ не освобождались отъ зависимости своимъ владѣльцамъ, что распространялось и на ихъ дѣтей. Посвященіе въ священники и опредѣленіе церковнаго причта зависѣло отъ епархіальнаго архіерея, причемъ запрещалось какъ раздробленіе прихода, такъ и присвоеніе его священникамъ по наслѣдству.
   Приходскіе священники и причтъ церковный не пользовались ничѣмъ съ церковныхъ имѣній, а жили собственными трудами и доходами отъ прихода. Что же именно долженъ былъ получать священникъ съ прихожанъ, опредѣлялось закономъ. Причтъ церковный освобождался отъ податей..
   По законамъ, домъ, продаваемый священникомъ, долженъ быть купленъ священникомъ же.
   Всѣмъ вообще духовнымъ лицамъ запрещалось вмѣшиваться въ дѣла гражданскія, но и духовнаго человѣка не могъ судить свѣтскій, за исключеніемъ важнаго преступленія, какъ напр. убійства, разбоя, дѣланія фальшивыхъ денегъ и проч.
   "Вообще же -- доносилъ Лазаревъ {Акты Кавк. Арх. Ком. т. I, 330.} о всѣхъ сословіяхъ грузинскаго народа -- никакихъ особыхъ привилегій не имѣютъ, какъ князь такъ и крестьянинъ равно служатъ; какъ князь такъ и крестьянинъ равно наказываются".
   Такова была Грузія, со своими обычаями, нравами, сословными отношеніями -- въ тотъ годъ, когда намъ досталось принимать ее въ свои руки. Для дополненія этой общей картины, намъ слѣдуетъ теперь представить такую же своеобразность юридическаго, гражданскаго и военнаго быта Грузіи, въ ту же самую эпоху, чтобы потомъ вполнѣ понять, гдѣ могла заключаться причина, по которой преобразованія этой страны, какъ они были задуманы первыми ея русскими управителями, оказались неудачными.
   

VII.

Юридическое, гражданское и военное устройство Грузіи.

   Особенности юридическаго, гражданскаго и военнаго устройства Грузіи, укорененныя вѣками, могутъ лучше всего объяснить намъ тѣ явленія, которыми сопровождалось русское господство въ этой странѣ съ самаго начала его утвержденія. Потому и мы должны заключить нашъ общій обзоръ нравовъ и быта грузинъ разсмотрѣніемъ главнѣйшихъ изъ тѣхъ особенностей, а уже за тѣмъ перейти къ исторіи 1802 года, который былъ первымъ годомъ нашего господства въ Грузіи, когда старые и новые порядки стали, наконецъ, лицомъ къ лицу.
   Съ самаго начала грузинской исторіи, монархическая форма правленія оставалась въ ней постоянно господствующею. Царь имѣлъ неограниченную власть и всѣ его повелѣнія считались закономъ; онъ былъ главою правосудія, и дворъ его служилъ почти обыкновеннымъ мѣстомъ суда. Но въ городахъ были салакбо -- мѣсто общественной бесѣды, куда собирались грузины всѣхъ состояній для разговоровъ и разсужденій о дѣлахъ государственныхъ. Тутъ же производились судъ и расправа. Въ Тифлисѣ, салакбо было передъ царскимъ дворцомъ. Въ судахъ и при разборахъ тяжебныхъ дѣлъ, царь руководствовался однимъ собственнымъ произволомъ и обычаями Востока: по его приговору рубили преступникамъ члены, выкалывали глаза и т. п.
   "Грузія есть страна, одаренная всѣми благами, говоритъ царь Вахтангъ въ введеніи къ собранію грузинскихъ законовъ; но, по непостоянству временъ и измѣненію обстоятельствъ, въ ней судили и рядили по своему мудрованію: одни -- по родству и дружбѣ, другіе -- изъ боязни, иные,-- по отсутствію страха Божія, а нѣкоторые -- по лихоимству, однимъ словомъ, кому какъ было угодно".
   Вахтангъ былъ первымъ изъ царей, который позаботился о составленіи законовъ для, грузинскаго народа. Собранные и изданные {Изданіе это ходило по Грузіи въ рукописи. Уложеніе никогда не было напечатано самими грузинами, хотя церковныя книги и печатались въ Тифлисѣ. Въ 1801 году, во всей Грузіи нашли едва три экземпляра, да и тѣ неполные. Въ самомъ уложеніи было сказано, что если въ какомъ-либо мѣстѣ не окажется законовъ, то судъ долженъ производиться по обычаямъ того мѣста.-- Зап. Буткова (рукоп.) Арх. Гл. Шт.} имъ законы служили руководствомъ только однимъ судьямъ. Царь же при своихъ рѣшеніяхъ никогда ими не руководствовался, считая себя выше и внѣ всякаго закона.
   Вахтангово уложеніе было простымъ сборникомъ правилъ и народныхъ обычаевъ; помѣщенныя въ немъ статьи часто противорѣчили другъ другу. Такъ, духовные законы не сходились въ нѣкоторыхъ мѣстахъ съ гражданскими. Первыми предоставлялось, напримѣръ, право лицамъ духовнаго званія быть рѣшительными судьями въ дѣлахъ свѣтскихъ, тогда какъ гражданскими законами запрещено духовнымъ лицамъ мѣшаться въ мірскія дѣла {Противорѣчіе это произошло отъ того, что духовные законы и правила были составлены католикосомъ Дементіемъ, братомъ царя Вахтанга, въ собраніи всѣхъ грузинскихъ архіереевъ. Вахтангъ утвердилъ ихъ безъ сличенія съ гражданскими, писанными другими лицами, не совѣщавшимися съ духовенствомъ.}. Въ уложеніи нашли мѣсто извлеченія изъ греческихъ, армянскихъ законовъ и книгъ Моисея. Законы варварскихъ народовъ, какъ напримѣръ, плата за убійство и рану, оправданіе раскаленнымъ желѣзомъ и кипяткомъ, также вошли въ составъ уложенія.
   Въ семейныхъ отношеніяхъ грузинъ, было запрещено вдовцу жениться на дѣвицѣ. Христіане не должны были отдавать своихъ дочерей за иновѣрцевъ, и въ свою очередь не жениться на ихъ дочеряхъ. Если кто женится на невѣсткѣ своей, того "да зальютъ съ нею другъ противъ друга известкою".
   Мужъ и жена по причинѣ бездѣтства не могли быть разведены. Расторженіе супружества дозволялось только въ случаѣ прелюбодѣянія; тогда приданое и незаконный ребенокъ отдавались женѣ.
   По убѣжденію грузинъ, "какъ бы мужъ и жена ни ненавидѣли другъ друга, но развестись имъ не дозволяется. Въ такомъ случаѣ католикосъ долженъ ихъ мирить увѣщаніемъ".
   Грузинка не имѣла почти никакого положенія въ обществѣ, не пользовалась никакими юридическими правами, или весьма незначительными. Каждый мужчина, какого бы званія онъ ни былъ, имѣлъ преимущество передъ женщиною самаго высшаго рода. Женщина не бывала почти никогда въ обществѣ мужчинъ, ея совѣтовъ не спрашивали. Въ церкви, напримѣръ, мужчины всегда стояли впереди, женщины -- позади; оба пола старались не смѣшиваться. Царскія особы не исключались изъ этого общаго правила. Если женщинѣ сопутствовалъ слуга, то онъ никогда не шелъ позади, а всегда впереди,-- изъ уваженія къ мужескому полу. Отъ женщины не принимали доносовъ, не допускали до суда, не приводили къ присягѣ.
   "Женщина можетъ приносить жалобу въ судъ на мужчину; но не слѣдуетъ возлагать на отвѣтчика присягу или отбирать у него что-либо. Если она сошлется, на свидѣтельство мужчины, то и такого свидѣтеля не допускать къ присягѣ." Споры и иски между женщинами не разбираются въ судебныхъ мѣстахъ, до которыхъ -- сказано въ уложеніи -- имъ нѣтъ дѣла, а оканчиваются выборнымъ отъ общества {Законы Вахтанга, § 216.}.
   Ни одна грузинка не могла быть ни въ чемъ поручительницею. За долги, сдѣланные ею до замужества, мужъ не отвѣчалъ; она сама должна была уплатить ихъ. Женщина ни за какое преступленіе не могла быть посажена въ темницу.
   Жена не могла расточать своего приданаго, но постороннимъ пріобрѣтеніемъ располагала по своей волѣ. Если женщина умретъ бездѣтною, то приданое возвращается въ домъ родителей, а прочее наслѣдство переходитъ къ мужу. Запрещено женамъ осуждать своихъ мужей въ военномъ дѣлѣ; на этотъ счетъ у грузинъ существуетъ даже пословица: "Мужъ съ поля битвы, а жена ему на встрѣчу разсказываетъ про войну" {"Грузинскія пословицы и изреченія", И. Евлаховъ. Зап. кавк. отд. имп. рус. геогр. общ., кн. I, стр. 263.}. Законъ запрещалъ: разлучать новобрачныхъ и требовать ихъ на войну; мужья не могли одѣваться въ женскую, а жены въ мужскую одежду.
   Отецъ долженъ имѣть попеченіе о добромъ воспитаніи своихъ дѣтей. Мать не имѣла права наказать сына. Сынъ не могъ равняться въ судѣ съ отцомъ и разсчитывать на одинаковое съ нимъ почтете.
   Овдовѣвшую жену въ теченіе девяти дней запрещено было чѣмъ-либо безпокоить. Послѣ смерти жены, мужчина носилъ трауръ въ теченіе шести мѣсяцевъ, а женщина послѣ смерти мужа носила его нерѣдко до новаго замужества, которое могло быть не ранѣе десяти мѣсяцевъ -- иначе она, по уложенію царя Вахтанга, лишалась всякаго наслѣдства и теряла даже доброе имя. Вдова, у которой послѣ смерти мужа умретъ сынъ, и она останется затѣмъ бездѣтною, могла, если желала, остаться въ домѣ мужа и имѣла свою часть.
   Если у крѣпостного останется малолѣтній сынъ, то господинъ долженъ былъ представить опекуна. Опекуномъ могъ быть не глухой, не нѣмой и не моложе 25 лѣтъ. Имѣнія послѣ родителей получали сыновья. Для того, чтобы въ родовыхъ имѣніяхъ не могли появляться постороннія совмѣстничества, то незамужнимъ дочерямъ, при раздѣлѣ, выдѣлялось приданое. На этомъ основаніи женскій полъ въ большинствѣ случаевъ, не исключая и вдовъ, устранялся отъ наслѣдства недвижимымъ имѣніемъ. Родовое имѣніе не передавалось по произволу умирающаго никому, кромѣ сыновей, и только за неимѣніемъ ихъ поступало во владѣніе дочери; благопріобрѣтеннымъ же онъ могъ располагать по своей волѣ {Записки Буткова (рукоп.), Арх. Главы Шт.}. Выморочныя имѣнія казенныхъ землевладѣльцевъ отписывались на царя, а помѣщичьихъ -- на помѣщика. Духовныя завѣщанія совершались и признавались законными только тогда, когда къ нимъ приложена была печать мѣстнаго начальника. Духовное завѣщаніе слѣпого признавалось законнымъ при подписи шести или семи свидѣтелей. Не получалъ наслѣдства тотъ, кто женился безъ воли отца, и дочь, которая, по увѣщанію и по приготовленіи ей приданаго, не желала выйти замужъ.
   Раздѣлъ имѣній между наслѣдниками признавался вреднымъ, хотя и не запрещался закономъ. Со временъ Адама, сказано въ немъ, земля была раздѣляема, а потому нельзя и впредь не допускать этого.
   "Какое бы несогласіе ни возникло, говорится въ § 98 Вахтанговыхъ законовъ, между братьями, между дядею и племянниками, между двоюродными братьями и нераздѣльными родственниками, они не могутъ раздѣлиться безъ царя или господина. Въ такомъ случаѣ, царь или господинъ долженъ всячески стараться, посредствомъ увѣщанія старшимъ, угрозъ младшимъ или наказанія посѣвающимъ между ними раздоръ, умиротворятъ ихъ и уклонять отъ раздѣла, а между тѣмъ опредѣлить особый за ними присмотръ, чтобы они не грабили общихъ крестьянъ и не тратили напрасно вина и хлѣба".
   Этотъ законъ повелъ къ тому, что однимъ имѣніемъ владѣли нерѣдко цѣлыя фамиліи, и оттого раздоры между родственниками не прекращались. Старшій въ родѣ завѣдывалъ имѣніемъ и, соблюдая только свой личный Интересъ, весьма мало заботился объ его улучшеніи.
   Раздѣлъ имѣній между братьями дѣлался всегда письменно,-- иначе онъ не утверждался. Братья, приступая къ раздѣлу, должны были прежде всего отдѣлить приданое для своихъ сестеръ.
   Старшій братъ получалъ лишнюю часть за свое старшинство, а изъ остального имѣнія одна двадцатая часть за раздѣлъ поступала царю. Часть эта называлась, и отдѣлялась та, которую царь пожелаетъ выбрать. Меньшому брату, сверхъ части, отдавался домъ и все, что расположено было внутри ограды. Затѣмъ все остальное имѣніе дѣлилось между братьями по-ровну. Кладбище, церковная утварь, и церковное имѣніе оставалось въ общемъ владѣніи {Подробности раздѣла были слѣдующія. Старшій братъ получалъ "прежде всего двадцатое лучшее по своему выбору и двадцатое же худшее по выбору другихъ братьевъ семейство крестьянъ; младшій братъ одно худшее съ двадцати, вмѣстѣ съ родительскимъ домомъ -- среднія братья всѣ вмѣстѣ также одно съ двадцати, и затѣмъ остальное дѣлилось по-ровну".}.
   Если старшій братъ умиралъ бездѣтнымъ, то часть слѣдуемую за старшинство получалъ второй братъ.
   Никто, моложе 25-лѣтняго возраста, не имѣлъ права продавать своего недвижимаго имѣнія. При покупкѣ и продажѣ продавцы обязаны были извѣщать своихъ родственниковъ и утверждать сдѣлку при свидѣтеляхъ, изслѣдующихъ подробно обязательства, не внесено ли въ нихъ чего нибудь чужого. Продавецъ, взявшій задатокъ и отказавшійся потомъ продать вещь покупщику, обязанъ возвратить задатокъ вдвойнѣ.
   Въ долговыхъ искахъ, законъ запрещалъ брать за отданныя въ долгъ деньги выше 12%. "На сей предметъ, говоритъ Вахтангъ, въ Грузіи не обращали вниманія: недавно еще отдавали въ заемъ за 120 процентовъ, а часто брали и проценты на проценты".
   "Кто несправедливъ, говоритъ онъ далѣе, и ненавидитъ душу свою, тотъ отдаетъ деньги въ заемъ за 30%; кто хотя немного любитъ ее,-- за 24%; кто побольше любитъ,-- за 18%; а кто подлинно любитъ,-- за 12%. Всего же лучше для души совсѣмъ не брать процентовъ. Процентовъ на проценты ни въ какомъ случаѣ не требовать, не давать и не взыскивать; проценты прекращаются, если сравняются съ капиталомъ".
   При займѣ же хлѣбомъ допускалось право взиманія до 86%. Должникъ обязанъ возвратить заимодавцу долгъ тою же монетою, какою получилъ. Послѣ 30 лѣтъ, со времени полученнаго долга, не дозволялось взыскивать уплату его за одинъ разъ.
   "Когда братъ твой или же посторонній будетъ продавать недвижимое имѣніе, для уплаты долга, а ты заплатишь за нихъ долгъ и избавишь его отъ нужды, то можешь держать его въ закладѣ до семи лѣтъ".
   Если хозяинъ въ это время не выкупитъ имѣнія, то оно считалось купленнымъ.
   Заимодавецъ не можетъ взыскивать долга ни съ кого, кромѣ должника своего, но отецъ обязанъ платить за сына; долгъ же отца платятъ тѣ, которые владѣютъ оставленнымъ имѣніемъ. Если у умершаго должника осталась дочь, то изъ имѣнія его выдѣлялась сначала часть на ея содержаніе, и затѣмъ остальное шло на уплату долга.
   Никто за долгъ не могъ самовольно удерживать ничего чужого безъ разрѣшенія царя.
   По грузинскимъ законамъ, смертная казнь, отъ князя до раба, зависѣла единственно отъ царя, но вельможамъ предоставлено было право, у людей имъ подвластныхъ, выкалывать глаза, отсѣкать члены и проч.
   Хищники, разбойники, воры, человѣкопохитители подвергались лишенію зрѣнія и другимъ лютымъ казнямъ. Поймавшій вора не имѣлъ права его убить или какъ-либо искалечить. За поджогъ сожители; за наущеніе къ поджогу -- рубили голову. Фальшивымъ монетчикамъ отрубали руки; кто ворожилъ свѣчею или зернами, того законъ признавалъ колдуномъ, а кто говорилъ, что по такой-то звѣздѣ слѣдуетъ умереть такому-то вельможѣ, того называли звѣздословомъ. Суды по поводу чародѣйства были ужасны.
   Взысканіе за кровь существовало въ Грузіи и производилось деньгами, причемъ принимался въ разсчетъ родъ и званіе. Высшая степень взысканія за убійство первѣйшаго князя составляла сумму въ 15,360 руб. {Такихъ первѣйшихъ князей считалось только шесть: Арагвскій эриставти самъ лично до раздѣла; Ксансгій эриставъ лично до раздѣла; Амилахваръ лично до раздѣла; Орбеліанъ,-- старшій въ домѣ до раздѣла старшій въ домѣ Циціановыхъ, когда еще фамилія не была въ раздѣлѣ, и Сомхетскій Меликъ. См. Собраніе законовъ Вахтанга, § 17--41.}. Относительно католикоса (главы грузинскаго духовенства) сказано: досада (оскорбленіе) царю и католикосу одинаковы, "ибо одинъ изъ нихъ имѣетъ власть надъ тѣломъ, а другой надъ душею. Благословеніе отъ Бога и почтеніе отъ людей также пріемлютъ они равно. Хотя царю и оказывается болѣе почтенія, но единственно изъ страха". Самая низшая плата за кровь хлѣбопашца и ремесленника была 120 руб. Вмѣсто денегъ можно было платить быками, коровами, лошадьми, оружіемъ, годными желѣзными и мѣдными вещами.
   Безъ разрѣшенія царя, законъ запрещалъ взыскивать за кровь. Если у убитаго человѣка не было дѣтей, а нѣсколько братьевъ, то плата за кровь отдавалась тому, кто былъ съ нимъ не въ раздѣлѣ, за исключеніемъ нѣкоторой части, которая поступала на удовлетвореніе жены убитаго. Если всѣ братья были въ раздѣлѣ, то законъ опредѣляетъ правила, какъ дѣлить между ними получаемое за кровь. Если у убитаго были дѣти, то деньги взысканныя за кровь поступали на удовлетвореніе ихъ. Кто не въ состояніи былъ заплатить за кровь, тотъ осуждался или на смерть или другую строгую казнь.
   За неумышленное убійство не было взысканія за кровь, и убійца подвергался только церковному покаянію.
   Денежное взысканіе опредѣлено было и за нанесеніе раны. Законъ опредѣляетъ, за какую рану и что слѣдуетъ взыскивать. За кражу со взломомъ и мошенничествомъ взысканіе опредѣлено было не однообразное: оно подлежало сужденію по древнимъ мѣстнымъ обычаямъ, и родъ суда этого употреблялся не только между грузинами, но и между армянами и татарами.
   Въ большей части Грузіи, однако же, мѣра взысканія съ вора въ первый разъ составляла въ семь разъ болѣе украденнаго. Изъ этого взысканія двѣ части шли на удовлетвореніе истца, четыре -- царю или въ казну и одна -- моураву, разбиравшему дѣло.
   Въ городахъ Тифлисѣ, Гори, Телавѣ, въ Бизихскихъ селеніяхъ и крѣп. Цхинвалѣ, гдѣ жили евреи, существовали особыя правила {Записки Буткова (рукоп.), Арх. Гл. Шт. въ Спб.}. По закону, установленному евреями, воръ обязанъ былъ возвратить вдвое противу украденнаго.
   Въ помѣщичьихъ имѣніяхъ преступники судились, относительно воровства, по установленію помѣщиковъ правилами, освященными давностію. У армянъ въ Шулаверахъ съ вора взыскивалось въ пятеро, изъ нихъ: двѣ части поступали истцу, двѣ -- царю, и одна -- моураву. У нѣкоторыхъ татаръ истцу возвращалась только стоимость потеряннаго или убытокъ, а съ виновнаго дѣлалось взысканіе по назначенію моурава. Изъ этого взысканія девять-десятыхъ принадлежали царю, и одна десятая -- моураву. Въ другихъ татарскихъ селеніяхъ моураву предоставлена одна треть взысканія, а двѣ трети -- царю. Въ княжескихъ, царскихъ и помѣщичьихъ имѣніяхъ доходъ съ этой статьи принадлежалъ весь владѣльцу.
   За второе воровство, кромѣ матеріальнаго взысканія съ вора, ему рѣзали уши, носъ, руки и проч. Большая же часть дѣлъ этого рода вознаграждалась денежною платою.
   Доносы принимались судьею неиначе, какъ письменные. Доносъ человѣка наказаннаго за какое-либо преступленіе или бѣжавшаго съ поля сраженія не могъ быть принятымъ.
   По грузинскимъ обычаямъ и правиламъ, обвиняемый могъ оправдывать себя шестью способами: 1) присягою, 2) раскаленнымъ желѣзомъ, 3) кипящею водою, 4) вызовомъ на саблю или поединокъ, 5) свидѣтельствомъ, и 6) принятіемъ на себя грѣха или подверженіемъ себя заклятію.
   Для того, чтобы доказать свою справедливость, обвиняемый долженъ представить свидѣтеля своей невинности. Если онъ обвиняется по доносу, то долженъ, кромѣ своего свидѣтеля, выбрать еще одного свидѣтеля изъ числа лицъ назначенныхъ доносчикомъ. Тотъ, кто заставляетъ присягать, долженъ принести образъ. Если обвиняемый и принятые имъ свидѣтели поклянутся передъ образомъ въ его невинности, то справедливость ихъ показанія не подвергается сомнѣнію.
   Къ присягѣ прибѣгали рѣдко, а старались разобрать дѣло другими способами. Женщинъ къ присягѣ не допускали; за нихъ не могли присягать посторонніе, но одни только самые близкіе родственники.
   Обвиняемому клали на руки листъ бумаги, а на нее раскаленное желѣзо. Если онъ, сдѣлавъ три шага впередъ и бросивъ потомъ желѣзо, не обожжетъ руки -- то считался правымъ, и этотъ способъ оправданія носилъ названіе испытанія раскаленнымъ желѣзомъ.
   Испытаніе кипяткомъ состояло въ томъ, что въ котелъ съ водою опускали грудной крестъ. Когда вода закипала, котелъ снимали съ огня -- и обвиняемый долженъ былъ, во имя Божіе, вынуть изъ котла крестъ. Послѣ того на руку надѣвали мѣшечекъ, завязывали его и прикладывали печать; если на третій день рука оказывалась не обожженною -- то обвиняемый правъ.
   Передъ оправданіемъ при помощи поединка, доносчикъ и обвиняемый молились Богу 40 дней; потомъ каждому изъ нихъ надѣвали на шею или на копье бумагу, на которой написана краткая молитва. "Боже правосудный!-- сказано въ молитвѣ. Я, такой-то, прошу и молю тебя, не помяни днесь другихъ прегрѣшеній моихъ. Но если я во взводимомъ на меня такомъ-то дѣлѣ правъ, то предаждь мнѣ главу его; если же не правъ, то предаждь ему мою главу." Вооружившись, они выѣзжали на арену, имѣя при себѣ секундантовъ вооруженныхъ щитами и плетьми. Поединокъ происходилъ въ присутствіи царя и продолжался до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ не собьетъ другого съ лошади. Тогда секунданты представляли побѣжденнаго, какъ признаннаго виновнымъ, царю, который поступалъ съ нимъ по своему усмотрѣли". Оружіе побѣжденнаго отдавалось побѣдителю, а конь -- секунданту. Если оба упадутъ съ лошадей, то должны пѣшіе драться до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ сшибетъ другого съ ногъ. Поединокъ назначался преимущественно въ дѣлахъ объ измѣнѣ, разграбленіи церковной казны и святотатствѣ.
   Свидѣтелей умныхъ и добросовѣстныхъ достаточно двухъ лицъ; а въ противномъ случаѣ нужно двадцать и не менѣе десяти.
   Принятіемъ на себя грѣха рѣшались иски весьма незначительныя, непревышающіе одного марчила (около 60 коп. сереб.). Иногда мѣра эта допускалась въ тяжбахъ о быкѣ. Обвиняемый долженъ поднять на своей спинѣ истца и сказать: "Да будете грѣхъ твой на мнѣ при второмъ пришествіи, и да буду самъ за тебя осужденъ, если я сдѣлалъ то, въ чемъ ты меня обвиняешь".
   Законъ опредѣлялъ случаи, въ какихъ и какой именно родъ очищенія употреблялся. Никто изъ обвинителей или обвиняемыхъ не могъ уклониться отъ присяги. Присягающему давалось время обдумать, чтобы поспѣшностію не заставить дать ложную присягу: "ложная присяга есть отверженіе отъ Бога, и ложно принятой присяги Господь не предаетъ забвенію. Кто учинитъ ложную присягу, сказано въ уложеніи, тотъ есть жидъ, съ тѣмъ и хлѣба не слѣдуетъ ѣсть". Малолѣтнія дѣти и духовныя лица къ присягѣ не допускались.
   Свидѣтель долженъ быть достойный человѣкъ и не менѣе 20 лѣтъ отъ роду. Свидѣтельство иновѣрца не принималось. Поэтому о свидѣтелѣ прежде всего узнавали, какого онъ вѣроисповѣданія и какихъ качествъ. Свидѣтельскія показанія принимались только тѣ, которыя самъ свидѣтель видѣлъ, а не слышалъ; но о границахъ земли, построеніи дома, можно было свидѣтельствовать по наслышкѣ. Нищіе или убогіе въ свидѣтели не допускались. Купленный человѣкъ не могъ быть свидѣтелемъ, ни для своего господина, ни для его сына. Отецъ для сына и сынъ для отца не могли быть также свидѣтелями. Свидѣтели должны быть представлены предъ тѣми лицами, о преступленіи которыхъ свидѣтельствуютъ.
   Таковъ былъ, въ общихъ и краткихъ чертахъ, юридическій бытъ грузинскаго народа.
   Для охраненія правъ каждаго члена общества, существовали правительственныя учрежденія и во главѣ ихъ стоялъ: верховный царскій судъ.
   Въ судѣ этомъ предсѣдательствовалъ самъ царь и присутствовали: а) наслѣдникъ царскій; б) прочіе царевичи по особому царскому назначенію; в) мдиванъ-беки -- совѣтники или собственно судьи -- четыре князя карталинскіе и четыре кахетинскіе {Въ 1804 г., они переименованы въ коллежскіе и надворные совѣтники.}; г) мдиваны или лица, назначаемыя собственно для исполненія дѣлъ, производимыхъ въ судѣ; и д), хранитель письменныхъ дѣлъ и разныхъ актовъ верховнаго царева суда. На его же обязанности лежало собирать и хранить деньги, взыскиваемыя по суду съ виновныхъ.
   Въ верховномъ судѣ разсматривались дѣла какъ Карталиніи, такъ и Кахетіи.
   Дѣла ясныя царь рѣшалъ самъ, но если они были запутаны, неполны или особенно важны, то онъ передавалъ ихъ въ верховный судъ, гдѣ самъ иногда присутствовалъ, при производствѣ дѣла. По большей же части онъ поручалъ рѣшеніе однимъ судьямъ, которые, руководствуясь формою, установленною въ законахъ, призывали въ засѣданіе преступника, истца, отвѣтчика и свидѣтелей, разсматривали ихъ показанія, дополняли ихъ удостовѣреніями, и приведя дѣло въ совершенную ясность, сообразуясь съ законами или съ обычаями того народа, у коего произошелъ разбираемый случай, произносили приговоръ и вносили его въ царю на утвержденіе. Отъ произвола царя зависѣло поступить согласно приговору верховнаго суда или иначе.
   Къ царю же приносимы были жалобы на неправое рѣшеніе низшихъ судебныхъ мѣстъ и властей и; въ такомъ случаѣ, дѣло разсматриваемо было или царемъ или въ верховномъ судѣ.
   Судьи могли быть не моложе 25 лѣтъ. Имъ запрещено было производить судъ въ торжественные и праздничные дни, но убійцъ и разбойниковъ законъ повелѣвалъ судить и въ св. четыредесятницу. Преступниковъ не наказывали тотчасъ же, а спустя нѣкоторое время. Въ законахъ сказано было, что если царь велитъ наказать преступника, то есаулы должны помедлить. Если царь признаетъ преступника виновнымъ, то и народъ долженъ быть согласенъ.
   Всѣ вообще дѣла рѣшались весьма скоро и почти безъ всякаго письменнаго производства, однимъ словеснымъ разбирательствомъ. О всякомъ же рѣшеніи верховнаго суда исходилъ баратъ или указъ за царскою печатью, заключавшій въ себѣ содержаніе приговора.
   За каждое дѣло, рѣшенное въ верховномъ судѣ, взималась установленная пошлина, изъ которой часть принадлежала царю, часть царевичамъ, участвовавшимъ въ судѣ, и часть мдиванъ-бекамъ, мдиванамъ, тавалидару и прочимъ членамъ суда.
   Непосредственно за верховнымъ царевымъ судомъ, одною ступенью ниже, были такъ называемые частные суды, карталинскій, кахетинскій и телавскій. Первые два находились въ Тифлисѣ, а послѣдній въ Телавѣ. Вѣдѣнію этого послѣдняго суда подлежалъ самый городъ Телавъ и весь округъ средней Кахетіи; остальная же часть Кахетіи причислена была въ суду кахетинскому. Частные суды состояли: первый, изъ четырехъ мдиванъ-бековъ, князей карталинскихъ, а второй и третій -- каждый изъ четырехъ мдиванъ-бековъ, князей кахетинскихъ. Будучи членами верховнаго царева суда и рѣшая тамъ дѣла совмѣстно, съ прочими членами, здѣсь мдиванъ-беки имѣли отдѣльное присутствіе.
   Обязанностью суда было разбирательство дѣлъ низшихъ классовъ жителей Тифлиса и такихъ мѣстъ Карталиніи, гдѣ волости, селенія и деревни управлялись моуравами, неимѣвшими власти судебной. На судъ мдиванъ-бековъ поступали всѣ тѣ иски, по членовредительствамъ и насиліямъ, которые составляли вторую степень уголовныхъ преступленій. По этимъ дѣламъ они представляли свои приговоры на разсмотрѣніе царя, безъ утвержденія котораго не могли приводить ихъ въ исполненіе.
   Мдиванъ-беки принимали доносы въ разныхъ злоумышленіяхъ. Если изъ слѣдствія оказывалось, что преступленіе относилось до князей, и пользующихся преимуществами дворянъ, то тогда мдиванъ-беки представляли дѣло на сужденіе верховнаго суда; въ дѣлахъ же второстепенныхъ, при обвиненіи людей низшаго состоянія, составляли сами приговоръ и препровождали его царю на утвержденіе.
   Сверхъ занятій по суду, мдиванъ-беки были совѣтниками салтхуцеса или государственнаго казначея. Послѣдняя должность возлагала на мдиванъ-бековъ обязанность -- чрезъ каждые семь лѣтъ осматривать лично внутреннее состояніе царства, приводить въ извѣстность народонаселеніе его, собирать и доставлять свѣдѣнія о народной промышленности, для соображеній правительства о соразмѣрномъ распредѣленіи повинностей. Салтхуцесовъ было два, одинъ для Карталиніи, другой для Кахетіи {Описаніе Грузіи, составленное Лазаревымъ. Акты Кав. Арх. Ком., изд. 1866 г., T. I, 193.}.
   Для земскаго управленія страною, вся Грузія, какъ Карталиніи, такъ и Кахетія, была раздѣлена на моуравства. Слово моуравъ означаетъ, собственно земскаго начальника {Моуравъ происходитъ отъ слова урва -- забота, попеченіе, управленіе. Слово моуравъ выражало сначала власть, которая стояла выше эриставовъ и замѣнила ихъ потомъ. Впослѣдствіи званіе моурава снизошло отъ важнѣйшихъ государственныхъ сановниковъ до мелкихъ правителей, уѣздныхъ, участковыхъ и сельскихъ.}. Пользуясь одинаковымъ названіемъ должности, различныя лица, въ ней состоявшія, пользовались различною властію. Нѣкоторые изъ нихъ имѣли свой судъ и расправу, другіе же только одну расправу.
   Въ моуравы съ судомъ и безъ суда опредѣлялись царемъ князья и дворяне, изъ коихъ многіе имѣли эту должность наслѣдственно.
   Вообще, отъ должности моурава не только не отказывались, но искали ее. За услуги отечеству, князья награждались пожалованіемъ моуравства въ родъ, по смерть или на извѣстное время.
   Армяне, составляя главнѣйшую часть населенія Тифлиса, и имѣя въ своихъ рукахъ всю торговлю и ремесла, требовали управленія сообразнаго съ ихъ обычаями. Первоначально ими управляли мамасахлисы (что въ тѣсномъ смыслѣ означаетъ домоначальника) и нацвалы, но потомъ обѣ эти должности соединены были въ меликъ. Званіе это учреждено еще въ то время, когда Грузія находилась подъ властію Персіи. Шахъ-Надиръ утвердилъ особою грамотою въ званіи мелика, карталинскаго князя Бебутова, и потомки его носили званіе мелика до введенія русскаго управленія. Грузины же и татары, жившіе въ Тифлисѣ, были подчинены тифлисскому моураву (изъ князей Циціановыхъ). Власть мелика и моурава была одинакова, и оба вмѣстѣ они составляли такъ называемое тифлисское городовое правленіе, существовавшее только въ одной столицѣ Грузіи. По законамъ, на мелика возлагалось: содержаніе купечества въ добромъ порядкѣ и наставленіе его въ правдѣ; наблюденіе за вѣрностію мѣры, вѣса; за продажею безъ обмана и подлога. Онъ обязанъ былъ слѣдить за тѣмъ, чтобы торгующіе довольствовались умѣренною прибылью, не заводили ссоръ и не причиняли другъ другу обидъ.
   Когда въ Тифлисѣ происходили у купцовъ и мѣщанъ тяжбы объ имѣніи, или споры при раздѣлахъ между наслѣдниками, по разсчетамъ торговымъ, также иски вексельные и другія гражданскія дѣла, меликъ созывалъ именитыхъ купцовъ, рѣшалъ дѣла письменнымъ приговоромъ, утверждая его печатью своею, и лицъ участвовавшихъ съ нимъ при разборѣ дѣла. Разсмотрѣніе и рѣшеніе дѣлъ маловажныхъ, меликъ имѣлъ право передавать на4 разсмотрѣніе и рѣшеніе двухъ или, болѣе достойныхъ гражданъ, пользовавшихся всеобщимъ уваженіемъ.
   Князь въ своихъ имѣніяхъ имѣлъ власть мдиванъ-бека. Онъ давалъ судъ и расправу своимъ крестьянамъ по уложенію царства и по мѣстнымъ обычаямъ, лично или чрезъ своихъ повѣренныхъ, которыхъ могъ имѣть по закону. По преступленіямъ уголовнымъ: первой степени, представляли царю; а по насиліямъ второй степени, князь дѣлалъ самъ приговоры и вносилъ къ царю на утвержденіе. Денежные сборы отъ дѣлъ, поступавшіе въ казенныхъ имѣніяхъ въ казну, въ помѣщичьихъ принадлежали помѣщику и составляли значительную часть ихъ доходовъ. Князья, имѣвшіе у себя дворянъ, пользовались преимуществомъ, по которому ихъ суду подлежали не только крестьяне дворянскіе, но и сами дворяне, по дѣламъ объ имѣніяхъ. Дворяне эти, владѣя недвижимостію, данною имъ князьями, располагали ею только съ дозволенія своихъ князей и допускаемы были къ закладу и продажѣ имѣній только дворянамъ того же князя, съ тою цѣлію, чтобы, не нарушать округлости вотчины, т. е. чтобы, по обычаю издревле существовавшему, князья не имѣли другъ съ другомъ черезполосныхъ владѣній.
   Военное управленіе въ Грузіи распредѣлялось соотвѣтственно слѣдующимъ чинамъ:
   1) Сардарь -- полный генералъ. Чинъ этотъ былъ самый высшій, и имъ пользовались наслѣдственно знатнѣйшіе князья Грузіи, въ Карталиніи 4, а въ Кахетіи -- 1.
   2) Минбаши или Атасисъ-тави -- тысяченачальникъ. Они находились въ мирное время въ вѣдѣніи сардаря и всегда были готовы на службу. Каждый сардарь имѣлъ своихъ минбашей, соразмѣрно тому числу войскъ, которое могло соединяться подъ его начальствомъ, и потому у нѣкоторыхъ было трое, у другихъ меньше.
   Комендантъ тифлисской крѣпости имѣлъ чинъ минбаши; въ другихъ же крѣпостяхъ, состоявшихъ въ вѣдѣніи моуравовъ, комендатовъ вовсе не было.
   3) Хутасисъ-maвu или Гундистави -- пятисотенникъ; Асистави -- сотникъ; дасбаши -- начальникъ надъ десятью.
   Первое учрежденіе въ Грузіи артиллеріи послѣдовало около 1770 года, при царѣ Иракліѣ Теймуразовичѣ. Въ это время, состояло въ грузинской полевой артиллеріи не болѣе 10-ти орудій и 60-ти рядовыхъ; начальство надъ ними ввѣрено было минбашѣ. Когда возвратился въ Грузію князь Паата Андрониковъ, пріобрѣвшій въ Россіи нѣкоторыя познанія въ артиллерійской наукѣ, то съ принятіемъ въ свое вѣдѣніе грузинской артиллеріи, онъ пожалованъ царемъ въ чинъ топчи-баши,-- званіе, которое носилъ и самъ царь. Князь Андрониковъ устроилъ въ Тифлисѣ литейный дворъ, на которомъ отливались мѣдныя пушки, мортиры и снаряды. Онъ перелилъ орудія по европейскимъ калибрамъ, увеличилъ число ихъ до 15-ти, а по присоединеніи къ нимъ, въ 1787 году, еще 12-ти орудій, изъ числа 24-хъ, пожалованныхъ въ 1784 году императрицею Екатериною II царю Ираклію, онъ установилъ въ артиллеріи русскіе чины: маіора, капитана, поручика и сержанта. Нижніе чины носили названіе, и число ихъ простиралось до 100 человѣкъ. Топчи набраны были изъ русскихъ солдатъ, оставшихся въ Грузіи дезертирами ръ бытность тамъ русскихъ войскъ въ 1769 -- 1787 г., и изъ выкупленныхъ царемъ изъ плѣна отъ кавказскихъ горскихъ народовъ. Въ 1794 году, считалось тѣхъ и другихъ 375 человѣкъ; а по выступленіи изъ Грузіи русскихъ войскъ, бывшихъ тамъ въ 1796 и 1797 г., осталось бѣглыхъ около 300 человѣкъ. Большая часть этихъ солдатъ были женаты на грузинкахъ и тамъ водворились. При открытіи русскаго правленія, всѣ изъ нихъ, которые оказались способными къ службѣ, опредѣлены въ учрежденныя въ Грузіи штатныя воинскія команды, по знанію ими грузинскаго языка.
   Главный недостатокъ полевой артиллеріи состоялъ въ томъ, что ее возили въ походахъ на вьюкахъ.
   Царь Георгій Иракліевичъ, ввѣривъ артиллерію сыну своему царевичу Іоанну, наименовалъ его фельдцейхмейстеромъ.
   Въ штабъ и оберъ-офицерскіе чины артиллеріи производили князей и дворянъ, а унтеръ-офицерами опредѣлялись лица и другихъ сословій.
   Сверхъ гражданскаго раздѣленія обоихъ областей Грузіи, Кахетіи и Карталиніи, каждой на верхнюю, среднюю и нижнюю, Грузія имѣла еще раздѣленіе военное по сардарьствамъ.
   Въ Карталиніи было такихъ округовъ -- 4, въ Кахетіи -- 2.
   Во всѣхъ карталинскихъ и въ одномъ кахетинскомъ округѣ, главные начальники были сардари; татары же составляли всегда особые корпуса подъ предводительствомъ своихъ моуравовъ.
   Всѣ князья и дворяне, имѣвшіе въ этихъ округахъ помѣстья и крестьянъ, точно также какъ и моуравы государственныхъ, удѣльныхъ и церковныхъ имѣній, въ случаѣ поголовнаго вооруженія, должны были со своими людьми присоединяться въ войскамъ своего сардаря. Царь каждый разъ опредѣлялъ сколько и съ какого участка слѣдовало выставить войска. Люди эти должны были имѣть свое оружіе и запасъ провіанта, на назначенное время, и во все продолженіе войны находились подъ командою своего сардаря. Жители городовъ и мѣстъ неудобныхъ для хлѣбопашества, въ особенности осетины, получали въ походѣ провіантъ отъ царя. По древнимъ грузинскимъ обычаямъ, подчиненные обязаны были подносить своимъ сардарамъ 5-ю часть добычи, пріобрѣтенной на войнѣ.
   Сосредоточившись на какомъ-либо пунктѣ, все ополченіе Карталиніи и Кахетіи устраивалось слѣдующимъ образомъ.
   Передовой полкъ. Онъ состоялъ: 1) изъ войскъ нижней Карталняіи или Самхетіи, подъ начальствомъ своего сардаря, князя Орбеліани, у котораго было подъ командою 6 другихъ княжескихъ фамилій; 2) изъ войскъ нижней Кахетіи, т. е. кизика подъ начальствомъ сардаря и моурава своего, князя Андроникова.
   Большой полкъ. Его составляли: войска карталинскія, изъ селеній находившихся къ сѣверу отъ Тифлиса, по правому берегу Буры, подъ начальствомъ сардаря князя Циціанова, у котораго подъ командою состояло еще 4 княжескія фамиліи.
   Войска верхне-кахетинскія изъ хевсуръ, пшавовъ и тушинъ подъ начальствомъ моурава князя Челокаева и своихъ деканозовъ {Деканозъ -- лицо духовное и вмѣстѣ съ тѣмъ правитель и предводитель народа.}. Этимъ полкомъ предводительствовалъ самъ царь.
   Правая рука или правое крыло. Этотъ полкъ составляли:
   1) Войска средней или собственной Картадиніи, подъ начальствомъ сардаря и своего моурава князя Амилахварова, подъ командою котораго состояли 14-ть фамилій другихъ князей. При этомъ же отрядѣ находился всегда царскій наслѣдникъ; и --
   2) Войска средней Кахетіи, при нихъ находился архіепископъ Руставельской. Преимущество это дано издревле архіепископу Руставельскому въ память важной военной услуги, оказанной Грузіи однимъ архіереемъ этой епархіи. Войсками начальствовалъ одинъ изъ князей, а архіепископъ поощрялъ ихъ въ храбрости.
   Лѣвая рука. Этотъ полкъ составляли: войска верхне-карталинскаго и мухранскаго округовъ и осетины, подъ начальствомъ сардаря кн. Багратіона-Мухранскаго, у котораго подъ командою были эриставы Ксанскій и Арагвскій.
   Войска татарскія составляли особый корпусъ, и татары казахскіе съ своими моуравами стояли всегда на правомъ флангѣ правой рули, а татары борчалинскіе съ своимъ моуравомъ -- на лѣвомъ флангѣ лѣвой рули.
   Во всѣхъ военныхъ предпріятіяхъ царя Ираллія И Теймуразовича, во второй половинѣ XVIII стол., никогда не участвовало болѣе 10,000 человѣкъ. Князья, дворяне, слуги ихъ, лизики, татары и осетины, жившіе по берегамъ рѣкъ: Терека, Арагвы и Ксаны, служили преимущественно на конѣ, а пѣшими: хевсуры, пшавы, тушины и тѣ изъ земледѣльцевъ, которые не имѣли средствъ содержать въ походѣ лошадей.
   Вооруженіе состояло: изъ ружей, пистолетовъ, сабель и кинжаловъ. Хевсуры, пшавы и туши употребляли еще небольшіе щиты. Но бывали въ пѣхотѣ и такіе бѣдняки, которые ходили на войну съ одними деревянными палками.
   Такъ какъ продовольствіе не обезпечивалось отъ правительства, то военныя дѣйствія внѣ предѣловъ Грузіи не были продолжительны, въ особенности въ томъ случаѣ, если пропитаніе тамъ не пріобрѣталось отъ непріятелей или союзниковъ.
   Русскіе офицеры видѣли неоднократно, какъ грузинскіе воины, израсходовавъ весь свой запасъ провіанта, возвращались домой при началѣ еще кампаніи, для снабженія себя хлѣбомъ.
   Царь Теймуразъ, желая оградить предѣлы Грузіи отъ хищническихъ вторженій горныхъ народовъ, учредилъ для этого особое военное сословіе, извѣстное подъ именемъ нокари и постановилъ правиломъ, чтобъ изъ казенныхъ, удѣльныхъ, церковныхъ и помѣщичьихъ селеній высылалось на границу, по-очередно и на одинъ годъ, 2,000 конныхъ воиновъ. Провіантъ и фуражъ этимъ войскамъ производился отъ казны, а жалованьемъ каждое селеніе снабжало своего воина, платя ему отъ 20 до 40 р. въ годъ.
   Царь Ираклій Теймуразовичъ уничтожилъ нокари, а въ замѣнъ ихъ устроилъ въ 1773 г. другое ополченіе, подъ именемъ моригге, на томъ основаніи, чтобы каждый поселянинъ изъ грузинъ, армянъ или татаръ, имѣющій землю, хлѣбопашество, скотоводство, садоводство и другіе промыслы, отслужилъ одинъ мѣсяцъ въ году на границахъ Грузіи въ назначенномъ царемъ мѣстѣ.
   Отъ этой повинности освобождены были осетины, хевсуры, пшавы, тушины и другіе горскіе жители, жившіе на границахъ въ съ сосѣдствѣ хищныхъ народовъ, а также жившіе въ городахъ купцы и ремесленники. Въ одну очередь собиралось 5 т. человѣкъ при князьяхъ, тысяченачальникахъ, пятисотникахъ и сотникахъ. Князья служили помѣсячно, а прочіе чиновники безсмѣнно, получая отъ казны жалованье. Войска эти частію были конныя, частію пѣшія и всѣ на собственномъ содержаніи. Въ случаѣ нужды соединяли двѣ и три очереди вмѣстѣ.
   Изъ этихъ отрядовъ содержались караулы, человѣка по четыре въ каждомъ, изъ людей надежныхъ и знающихъ всѣ скрытнѣйшія мѣста, чрезъ которые проникали въ Грузію лезгины изъ Ахалдыха и другихъ мѣстъ. По своей малочисленности, караулы могли укрывать себя весьма удобно и при появленіи лезгинъ тотчасъ извѣщали отряды и ближайшія селенія.
   Для возбужденія въ подданныхъ усердія къ охраненію отечества, царь Ираклій Теймуразовичъ находился самъ ежегодно одинъ мѣсяцъ на стражѣ. Примѣру его послѣдовали царевичи, и служба эта скоро стала почетною, такъ сказать аристократическою, хотя не надолго. Старшій сынъ Ираклія II, Георгій, первый подалъ поводъ къ ослабленію этого учрежденія, неисполненіемъ своей очереди. Тогда и прочіе царевичи, а потомъ и князья, избѣгая исполненія этой обязанности, скоро совершенно уничтожили это учрежденіе. Въ послѣдніе годы жизни престарѣлаго Ираклія, при раздробленіи Грузіи на удѣлы между царевичами, мало уважавшими повелѣнія царя, Грузія была поставлена въ такое положеніе, что царь, по опустошеніи Тифлиса Агою-Магометъ-Ханомъ въ 1795 г., не имѣя средствъ оградить страну отъ хищничества горскихъ народовъ, рѣшился содержать у себя по. найму отъ 5 до 10 т. лезгинъ.: Ихъ продовольствовали припасами, взятыми у народа чрезвычайными поборами. Въ такомъ положеніи получилъ Грузію и царь Георгій XII; хотя бѣдствія страны извнѣ казалось и уменьшились, но за то наемные лезгины производили безнаказанно ужасные грабежи, пока не прибыли въ Грузію русскія войска.
   Такова была Грузія, принявшая наше подданство; Грузія искала въ нашемъ покровительствѣ спасенія отъ домашнихъ неурядицъ правленія своего царскаго дома и отъ внѣшнихъ непріятелей, предъ которыми было безсильно прежнее правительство страны. Каковы же были первые дни русскаго правленія Грузіи, и почему, въ самомъ непродолжительномъ времени, Лазаревъ вынужденъ былъ доносить, что всѣ грузины -- "столь же недовольны, сколько днесь желали россійскаго правленія"?
   

VIII.

Первые дни русскаго правленія въ Грузіи.

   По принятіи Грузіи въ наше подданство, главнокомандующій вмѣстѣ съ правителемъ Грузіи получили право измѣнять, по своему усмотрѣнію, правила и инструкціи, на основаніи. которыхъ должны были дѣйствовать мѣстныя управленія или такъ называемыя экспедиціи; въ этомъ-то и правѣ заключался прежде всего корень всѣхъ злоупотребленій и послѣдовавшихъ за ними безпорядковъ.
   Кнорингъ очень скоро устранилъ себя отъ всякаго вмѣшательства въ дѣла, предоставивъ правителю Коваленскому избрать и назначить на должности гражданскихъ чиновниковъ лица, по своему усмотрѣнію. Коваленскій не замедлилъ этимъ воспользоваться. Собравъ отовсюду своихъ родственниковъ или людей какъ съ нимъ самимъ, такъ и съ его родственниками, "по какимъ нибудь отношеніямъ въ связи состоящихъ" {Арх. Мин. Иностр. Дѣлъ.}, онъ отправился вмѣстѣ съ ними въ Грузію. Въ самомъ распредѣленіи должностей существовалъ полнѣйшій произволъ; должностныя лица Перемѣщались съ одного мѣста на другое безъ всякаго основанія, смотря по видамъ правителя. Указомъ сената назначенъ начальникомъ въ экспедицію казенныхъ дѣлъ коллежскій совѣтникъ Тарасовъ, но съ открытіемъ правленія, экспедиція эта предоставлена была родному брату правителя, а Тарасовъ очутился начальникомъ экспедиціи уголовныхъ дѣлъ. Назначеніе грузинскихъ князей и дворянъ въ составъ управленія подверглось не меньшему произволу. По мнѣнію нашего правительства, такое назначеніе признавалось необходимымъ; цѣль его была -- ввести народный элементъ въ управленіе страною. Съ этою цѣлію Кнорингу хотя и предоставлено было право выбора князей, но только? при одномъ условіи добросовѣстности,-- чтобы "на первый разъ вступили въ должности люди способнѣйшіе, отличаемые общимъ уваженіемъ и довѣренностію согражданъ своихъ". Такое желаніе и мысль императора осуществились обратно. Грузины или были совсѣмъ устранены отъ участія въ управленіи, или же набраны такіе, которые не могли мѣшать самовластію и произволу. Такъ, къ татарамъ, обитавшимъ въ Грузіи, были назначены въ помощники приставовъ такія лица изъ грузинъ, которыя не только не пользовались общимъ уваженіемъ или отличались хорошею службою, но, напротивъ того, имѣли такія достоинства "о коихъ упоминать здѣсь пристойность запрещаетъ" {Донесеніе Соколова.}.
   Самъ главнокомандующій не сознавалъ своего положенія и той обязанности, для которой былъ призванъ. Кнорингъ не считалъ грузинъ подданными Россіи, и заблуждался на столько, что сдѣлалъ замѣчаніе Лазареву, назвавшему ихъ подданными въ одномъ изъ своихъ донесеній. Лазаревъ долженъ былъ въ свое оправданіе приводить подлинныя слова двухъ манифестовъ, собственныя предписанія Кноринга и другіе документы.
   "Ваше превосходительство изволили примѣтить и удивиться -- писалъ онъ {Кнорингу, отъ 11 марта 1802 г.: Ак. Кавк. Ком. изд. 1866 г. T. I, 353.}, -- что я грузинъ называю подданными, то прошу въ ономъ извиненія, но оное сдѣлано не умышленно и основываясь на обоихъ манифестахъ и вашемъ предписаніи, а сверхъ того и на партикулярныхъ письмахъ, изъ Петербурга мною полученныхъ, гдѣ ихъ не иначе разумѣютъ а по сему и не могъ я иначе полагать какъ то, что они дѣйствительно подданные, такъ какъ имъ сіе и публиковано; но теперь, видя свою ошибку, конечно, сего слова употреблять больше не буду".
   Съ такимъ взглядомъ на дѣла, Кнорингъ не могъ принести большой пользы Грузіи- Крупные безпорядки открылись въ управленіи съ самаго начала. Высочайшія повелѣнія не исполнялись весьма продолжительное время. Отдача трехъ деревень въ области Хепенисъ-Хеобской, князю Абашидзе не приведена въ исполненіе до самаго октября 1802 г., не смотря на то, что повелѣніе императора было получено уже нѣсколько мѣсяцевъ въ Тифлисѣ. Князь жаловался, но безуспѣшно. Всѣ жалобы останавливались въ верховномъ грузинскомъ правленіи, какъ въ самомъ высшемъ учрежденіи для каждаго грузина. Грузія была раздѣлена на пять уѣздовъ, а правленіе на четыре экспедиціи. Послѣднимъ предоставлена весьма широкая власть.-- Уголовныя дѣла рѣшались по общимъ законамъ россійской имперіи. Подсудимый, въ случаѣ неудовольствія на рѣшеніе, хотя и имѣлъ право аппелировать, но аппеляція его, по инструкціи, данной Кнорингомъ, переносилась въ общее собраніе верховнаго грузинскаго правительства, точно на такомъ же основаніи "какъ въ правительствующій сенатъ" {Наставленіе уголовной экспедиціи. Акты Кавк. ком. T. I, 447.} и далѣе Тифлиса не шла. Экспедиціи гражданскихъ дѣлъ предоставлена власть гражданской палаты, "то и переносъ дѣлъ изъ экспедиціи сей въ общее собраніе да происходитъ тѣмъ же порядкомъ, какой наблюдается при переносѣ дѣлъ изъ палаты въ правительствующій сенатъ" {Наставленіе гражданской экспедиціи, тамъ же, стр. 449.}.
   Такимъ образомъ, общее собраніе верховнаго грузинскаго правительства было для грузинъ тоже, что сенатъ для всей Россіи. Для совершеннаго отдѣленія и большей самостоятельности Кнорцнгу и Коваленскому удалось выхлопотать себѣ право въ своихъ дѣйствіяхъ не отдавать никакого отчета сенату и не имѣть въ правленіи прокурора {Прокуроръ назначенъ только 19-го іюля 1803 г. См. П. Соб. Зак. томъ XXVII.}, обязаннаго, по должности своей, слѣдить за правильностію дѣйствій правительственнаго мѣста. Вслѣдствіе того, всѣ важнѣйшія дѣла рѣшались въ верховномъ правительствѣ, которое приводило въ исполненіе. свои постановленія черезъ экспедицію исполнительныхъ дѣлъ. Въ этой послѣдней экспедиціи рѣшались также дѣла по такимъ искамъ, которые не подлежали оспариванію, напримѣръ, подписанные должникомъ счеты, векселя, контракты и проч. Экспедиція дѣйствовала черезъ уѣздные суды, управы земской полиціи, комендантовъ и моуравовъ съ ихъ помощниками.
   На обязанность земскихъ управъ возложено имѣть свѣдѣніе о торговыхъ цѣнахъ, наблюдать за вѣрностію вѣса, мѣры, чтобы въ уѣздѣ не было бѣглыхъ, чтобы ихъ никто не принималъ, не держалъ и не скрывалъ.
   Въ управѣ засѣдалъ капитанъ-исправникъ съ двумя засѣдателями.
   Въ уѣздныхъ городахъ поставлены были коменданты изъ русскихъ чиновниковъ; ихъ назначили изъ числа военныхъ офицеровъ, и никто не зналъ круга своихъ дѣйствій и цѣли самой должности.
   Инструкціи, данныя капитанъ-исправникамъ и комендантамъ были, если не одинаковы совершенно, то на столько сходны, что какъ тѣ, такъ и другіе исполняли почти одинаковыя обязанности. Отъ этого обязанность комендантовъ была скорѣе городническая. Самъ главнокомандующій не уяснилъ себѣ основательно круга дѣйствій и обязанностей комендантовъ. Лазаревъ просилъ Бноринга объяснить ему, какъ должны относиться къ комендантамъ воинскіе начальники. Главнокомандующій отвѣчалъ,-- какъ къ городничимъ, и писалъ, что онъ снабдилъ уже ихъ городническою инструкціею, и что названіе комендантовъ имъ дано только "изъ причинъ политическихъ". Какъ бы то ни было, но отъ такихъ политическихъ причинъ происходили большія неудобства. Отношеніе комендантовъ къ войскамъ было крайне запутано инструкціею. Они были подчинены непосредственно правителю и обязаны приводить въ исполненіе рѣшенія всѣхъ экспедиціи правленія. Правитель Грузіи, своими инструкціями и объясненіями, еще болѣе запутывалъ ихъ обязанности. Тифлисскій комендантъ, родной племянникъ правителя, завѣдывалъ разбирательствомъ по вексельнымъ искамъ.
   Запутанность обязанностей каждаго повела въ недоразумѣнію между правителемъ Грузіи и Лазаревымъ, начальникомъ войскъ тамъ расположенныхъ.
   Карскій паша прислалъ къ Лазареву своего посланнаго съ письмами. Коваленскій отобралъ эти письма, и тѣ, которыя были адресованы къ Лазареву, отправилъ къ нему, а остальныя оставилъ у себя. По переводѣ ихъ оказалось, что паша поручилъ своему посланному переговорить словесно съ Лазаревымъ. Когда тотъ потребовалъ къ себѣ посланнаго, то его уже не было въ Тифлисѣ,-- Коваленскій отправилъ его обратно. Лазаревъ донесъ Кнорингу и отдалъ приказъ, чтобы на гауптвахтахъ у городскихъ воротъ караульные справлялись у всѣхъ подобныхъ посланныхъ, пріѣзжающихъ изъ-за границы, не имѣютъ ли они писемъ къ командующему войсками, и въ послѣднемъ случаѣ препровождали бы ихъ къ нему. Коваленскій жаловался Кнорингу на такое распоряженіе Лазарева. Главнокомандующій, слѣпо вѣря правителю Грузіи и не разузнавъ дѣла, сдѣлалъ Лазареву выговоръ и сообщилъ ему, что всѣ пріѣзжающіе изъ-за границы должны являться комендантамъ, непосредственно подчиненнымъ правителю. Копію съ предписанія Лазареву Кнорингъ отправилъ и къ Коваленскому, который разослалъ ее во всѣмъ комендантамъ и земскимъ начальникамъ. Лазаревъ считалъ себя обиженнымъ. Давнишняя вражда между двумя лицами закипѣла. Власть военная стала враждовать съ гражданскою. Злоупотребленія, безпорядки и упущенія стали увеличиваться. Лазаревъ узналъ, что царица Дарья намѣрена отправить въ Эривань къ царевичу Александру 1,000 рублей, кафтанъ и возмутительныя письма. Онъ требовалъ задержанія посланнаго и доставленія его въ себѣ. Комендантъ, не отвѣчая нѣсколько дней, на вторичное требованіе сообщилъ Лазареву, что посланный уѣхалъ въ Эривань по билету, выданному ему правителемъ Грузіи.
   Съ открытіемъ экспедицій и правленія не было принято никакихъ мѣръ къ тому, чтобы ознакомить народъ съ новыми учрежденіями. Ни одинъ даже и образованный грузинъ не зналъ, съ какимъ дѣломъ куда слѣдуетъ обращаться. Затрудненіе это было тѣмъ болѣе, ощутительно, что верховному правленію вмѣнено въ обязанность привести въ ясность имущество каждаго. Потребность въ подачѣ просьбъ и объясненій была огромна, но просьбъ не подавали за незнаніемъ куда подать. Отсюда произошло то, что въ теченіе года ровно ничего не было сдѣлано по этому вопросу.
   Съ объявленіемъ о дѣйствіи въ Грузіи русскихъ законовъ, никто не зналъ, какіе предѣлы имѣетъ власть земскихъ чиновниковъ. Помѣщики не знали своей власти надъ крестьянами, крестьяне -- своихъ отношеній къ помѣщикамъ. Съ уничтоженіемъ грузинскихъ обычаевъ и законовъ, русскіе законы не были переведены на грузинскій языкъ.
   Прошенія, иски и т. п. должны были поступать на русскомъ языкѣ. Въ составѣ управленія не было ни чиновниковъ, ни переводчиковъ, знающихъ грузинскій языкъ. Чиновникъ и проситель не понимали другъ друга. Для устраненія этого впали въ другую крайность, весьма странную. Постановили правиломъ, что каждый проситель долженъ проговорить все свое дѣло наизусть на русскомъ языкѣ безошибочно, подъ опасеніемъ потерять право иска {Изъ донесенія кн. Циціанова Г. И. 13 февраля 1804 г. Арх. мин. внут. дѣлъ. Дѣла Грузіи ч. VI.}. Въ самыхъ экспедиціяхъ русскіе чиновники не понимали своихъ товарищей грузинъ. Отъ этого "дѣла рѣшались болѣе домашнимъ производствомъ у правителя Грузіи, нежели явнымъ и законнымъ теченіемъ въ самыхъ палатахъ, что наноситъ, какъ замѣтно, всеобщее неудовольствіе {Акты Кав. арх. ком., изд. 1866 г. т. I, 398.}."
   Правитель Грузіи никогда не ходилъ въ присутствіе, а занимался на дому. Совѣтъ верховнаго грузинскаго правительства существовалъ только на бумагѣ, а не въ дѣйствительности. Просьбъ, подаваемыхъ гражданами въ исполнительную экспедицію, никто не принималъ. Изъ двухъ совѣтниковъ, бывшихъ въ экспедиціи, одинъ, по слабости здоровья, а другой по молодости не бывали никогда въ присутствіи. Просители уходили безъ удовлетворенія и не знали, гдѣ найти его. "Обыватели Грузіи -- пишетъ Лофицкій {Записка Лофицкаго, поданная императору Александру 30 апрѣля 1806 г. Арх. Главн. Штаба въ С.-Петерб.},-- обращенные къ исканію правосудія въ единой особѣ правителя, не имѣли удовольствія найтить сбивчивыми надежды свои по предметамъ закона защищенія, а потому возвращались въ домы свои съ мрачнымъ впечатлѣніемъ и съ сумнѣніемъ о благоденствіи, котораго ожидали отъ русскаго правительства."
   "Коротко сказать,-- доносилъ Лазаревъ,-- всѣ теперь столь же недовольны, сколько днесь желали россійскаго правленія."
   Товары и жизненные припасы въ Грузіи вздорожали; курсъ золота чрезвычайно понизился, а серебра вовсе не стало. Всѣ вообще служащіе ощущали нужду, а въ особенности войска. Жалованье войскамъ производилось червонцами по курсу 4 р. 80 к. Червонецъ же въ Тифлисѣ упалъ до 13 абазовъ {Абазъ равняется нашему двугривенному.}, что составляло 2 р. 60 к. При всѣхъ благопріятныхъ условіяхъ за червонецъ можно было получить только 4 р. Пока можно было мѣнять червонецъ на серебро, ропота еще не происходило, хотя каждый и терялъ не менѣе 80 к.; но когда размѣнъ червонцевъ вовсе превратился, тогда ропотъ послышался отовсюду. Солдатъ, имѣя надобность по большей части въ мелочныхъ вещахъ, не могъ ничего купить на рынкѣ, потому что у него, кромѣ червонца, ничего не было. Купцы сдачи не давали, а отобравъ проданный товаръ возвращали покупщику деньги. Гражданскіе чиновники получали жалованье серебромъ и потому находились въ лучшемъ нѣсколько положеніи. Впрочемъ большая часть гражданскихъ чиновниковъ жалованья вовсе не получали со времени своего прибытія въ Грузію по октябрь мѣсяцъ. Правитель Грузіи назначилъ жалованье большей части чиновниковъ менѣе, чѣмъ они получали во внутреннихъ губерніяхъ Россіи на соотвѣтственныхъ мѣстахъ. Не пользуясь кредитомъ, многіе изъ нихъ были доведены до такого состоянія, что не имѣли ни пищи, та одежды, ни обуви. Снискивая себѣ пропитаніе продажею оставшагося имущества, чиновники перестали ходить въ должность. къ тому же Коваленскій приказалъ выдавать жалованье не деньгами, а сукнами. Бѣдные чиновники считали себя счастливыми, если успѣвали продать его за одну треть стоимости, и потому терпѣли крайнюю нужду во всемъ.
   Всѣ суммы находились въ распоряженіи правителя Грузіи, который выдавалъ ихъ по своему произволу. Денежные сборы, поступавшіе въ приходъ, показывались по вѣдомостямъ безъ всякаго порядка. Въ статьяхъ писалось, что "столько-то денегъ въ число такой-то подати взысканы правителемъ Грузіи и зачтены имъ себѣ въ число жалованья {Арх. мин. внут. дѣлъ, дѣла Грузія ч. II, 271--276.}." Изъ 10 т. суммы, назначенной на содержаніе канцелярскихъ служителей, былъ представленъ отчетъ, къ которому приложенъ безъименный списокъ съ простою оговоркою, "что чиновники сіи удовольствованы жалованьемъ по 1-е ноября, а нѣкоторые изъ нихъ и далѣе." Въ спискѣ между канцелярскими служителями, были показаны такіе чиновники, которые употреблялись правителемъ для его собственныхъ услугъ, "а одинъ изъ нихъ нерѣдко бывалъ въ ливреѣ {Слѣдственное дѣло надъ Коваленскимъ.}".
   Въ казенной экспедиціи, со дня ея открытія, ни разу не происходило свидѣтельствованіе денежныхъ суммъ. Казна хранилась не въ экспедиціи, а на квартирѣ казначея и безъ всякаго караула. Уголовная экспедиція просила объ ассигнованіи и отпускѣ ей суммы необходимой для расходовъ, но отпуска не послѣдовало. Не смотря; на свои жалобы Коваленскому и Кнорингу, уголовная экспедиція, со времени ея открытія, не имѣла ни вахмистра, ни сторожа, "и въ ней, какъ она доносила, не метутся и не топятся комнаты {Акт. Кав. арх. ком., изд. 1866 г. т. I, 506.}."
   Всѣ деньга шли на удовлетвореніе прихотей правителя. Онъ отдѣлалъ себѣ квартиру, платилъ щедрое жалованье своимъ прислужникамъ и выводилъ его въ расходъ подъ скромнымъ обозначеніемъ -- на содержаніе караульныхъ для наблюденія за хищниками около Тифлиса, въ которомъ стояло нѣсколько батальоновъ пѣхоты.
   Крупныя злоупотребленія повели къ болѣе мелкимъ,-- правителя обвиняли въ сдѣлкѣ съ самымъ богатымъ купцомъ въ Тифлисѣ, Бегтабековымъ, который былъ сдѣланъ губернскимъ казначеемъ. Бегтабековъ, еще во времена царей грузинскихъ, всегда монополизировалъ курсовъ въ Грузіи, теперь же, когда всѣ казенныя деньги были въ безотчетномъ его распоряженіи, онъ еще болѣе злоупотреблялъ ими. Въ домѣ Бегтабекова и правителя открыто размѣнивалась серебрянная монета, собираемая съ жителей въ казенное вѣдомство. Въ небольшой промежутокъ времени своего правленія правитель нашелъ средство, чтобы скупить всю шерсть въ Грузіи, имѣя въ виду сбыть ее съ выгодою на строившуюся въ Тифлисѣ суконную фабрику.
   Всѣмъ извѣстно было, что фабрика эта строится подъ именемъ казенной, на землѣ принадлежащей казнѣ, а между тѣмъ на постройку ея употребляется матеріалъ изъ стѣнъ бывшаго царскаго дворца, разореннаго въ послѣднее вторженіе въ Грузію Аги-Магометъ-Хана и принадлежавшаго царевичу Давыду.
   Царевичъ жаловался на произволъ правителя, на расхищеніе его собственности, но стѣны по прежнему ломали и строили изъ нихъ фабрику. Коваленскій отговаривался тѣмъ, что получилъ на то разрѣшеніе Кноринга, и что будто стѣна дворца, стѣсняя улицу, угрожаетъ паденіемъ {Слѣд. дѣло надъ Коваленскимъ.}. "Главнѣйшее то, доносилъ Соколовъ {Кн. Куракину. Арх. Минис. Иностр. дѣлъ.}, что правитель для употребленія въ хозяйственныя заведенія привезъ сюда мастеровыхъ людей иностранцевъ, которые, не получая отъ него платы по контрактамъ, скитаются здѣсь по міру. Люди сіи неоднократно являлись ко мнѣ съ неотступными просьбами оказать имъ помощь и избавить ихъ отсюда".
   О приведеніи въ извѣстность доходовъ никто и не думалъ. Только въ сентябрѣ мѣсяцѣ 1802 г., когда въ Грузію былъ назначенъ уже новый главнокомандующій, было предписано полицейскимъ чиновникамъ обратить на это вниманіе. До этого же времени дѣло шло какъ попало. Поступившіе въ оброчныя статьи два сада въ Тифлисѣ, принадлежавшіе царевичамъ Іулону и Александру, были отдаваемы на откупъ. Гр. Мусинъ-Пушкинъ предлагалъ за одинъ изъ нихъ дать 300 руб. откупной суммы. Коваленскіи отказалъ графу и передалъ ихъ другому. По отчетамъ сады эти за полтора года принесли доходу 23 руб. 7 коп., тогда, когда опредѣленный къ нимъ смотритель получалъ жалованья по 300 руб. въ годъ.
   Со времени учрежденія верховнаго грузинскаго правительства до 1803 года, оно имѣло только одиннадцать общихъ собраній. Дѣла поступали въ домашнюю канцелярію правителя и по девяти мѣсяцовъ оставались безъ всякаго исполненія. "Въ шестой день по пріѣздѣ моемъ сюда, писалъ кн. Циціановъ министру внутреннихъ дѣлъ, посѣтилъ я присутственныя мѣста верховнаго грузинскаго правительства, и въ исполнительной экспедиціи не нашелъ ни одного изъ присутствующихъ, кромѣ правящаго должность секретаря, который, вмѣсто настольнаго! реестра, подалъ мнѣ приватную записку съ ложнымъ показаніемъ, что правитель Грузіи, прибывъ въ присутствіе 5-го числа въ 8 часовъ пополуночи, слушали и проч., когда, по собственному признанію секретаря, Коваленскій въ присутствіе не являлся....
   "Въ казенной экспедиціи встрѣтилось такое же неустройство! и совершенное бездѣйствіе, поелику всѣ дѣла по казенной части отъ предмѣстника моего также препоручены были правителю Грузіи, коего домашняя канцелярія управляла, въ видѣ присутственныхъ мѣстъ, всѣми въ Грузіи дѣлами, съ самовластіемъ, какого и управляющій имѣть не можетъ" {Отнош. гр. Кочубею 10 февр. 1803 г. Арх. М. В. Д. по деп. общ. дѣлъ, д. Грузіи ч. II, 271--276.}.
   "Однимъ словомъ, писалъ кн. Циціановъ въ другомъ доне! сеніи, домъ г. Коваленскаго былъ верховнымъ мѣстомъ правительства, откуда разсылались повелѣнія, розыски, аресты и конфискаціи" {Письмо его же гр. Кочубею, 27 февр. Тамъ же.}.
   Злоупотребленіе чиновниковъ доходило до крайнихъ предѣловъ. Грузія, избѣгая отъ ига многочисленной царской фамиліи, ее разорявшей, по свидѣтельству современника, получила тягчайшее для себя иго, наложенное родственниками Коваленскаго, которые занимали главнѣйшія мѣста въ правительствѣ {Слѣдственное дѣло надъ Коваленскимъ.}.
   "Коваленскій угнетаетъ людей къ Россіи приверженныхъ, состоя въ тѣсныхъ связяхъ съ фамиліею царскою, которая, покровительствуя участниковъ въ своихъ замыслахъ, ходатайствуетъ за нихъ у правителя". Исправники, объѣзжая деревни, запрещали крестьянамъ повиноваться и платить подати помѣщикамъ, говоря, что они поступили въ составъ государственныхъ крестьянъ, обязанныхъ податью только одной казнѣ, но это не мѣшало самимъ исправникамъ брать съ крестьянъ все, что только можно. Грузины должны были исполнять всѣ требованія ихъ безпрекословно, потому что въ нуждахъ своихъ не могли имѣть ни къ кому прибѣжища, "ибо, куда ни обратятся, вездѣ находятъ или родственниковъ Коваленскаго, или его приверженцевъ, или судей изъ князей и дворянъ, преданныхъ царской фамиліи, коими наполнилъ Коваленскій верховное правительство" {Арх. Министер. Внут. дѣлъ, дѣла Грузіи, ч. II, 360--863.}.
   Правило, изложенное въ инструкціи управѣ земской полиціи, чтобы никто не смѣлъ отягощать народъ никакими поборами, кромѣ установленныхъ {Акты Кавк. Арх. Ком., изд. 1866 г. T. I, 461.}, съ самаго начала не исполнялось. Точно также но исполнялось и то постановленіе, по которому члены земской полиціи обязаны были, для производства слѣдствія, отправляться на мѣсто происшествія для того, чтобы не отрывать жителей отъ ихъ работъ. Напротивъ того, по одному только подозрѣнію, жителей хватали, связывали назадъ руки, накидывали на шею петлю, и какъ уголовныхъ преступниковъ, отводили пѣшкомъ за 50 верстъ и далѣе. Чиновники и офицеры силою увозили женщинъ и дѣвицъ изъ селеній и насиловали ихъ.
   Общее ослабленіе и несостоятельность тамошняго правленія все болѣе и болѣе обнаруживались {Неизвѣстный авторъ писемъ съ Кавказа (Русскій Вѣст. 1865. No 10, стр. 713) хотя и говоритъ, что при Коваленскомъ формы правленія были проще, "расходы меньше и вмѣстѣ съ тѣмъ меньше запутанности въ дѣлахъ", но съ нимъ, къ сожалѣнію, нельзя согласиться.}. Грузины съ каждымъ днемъ терпѣли большія притѣсненія. Военные начальники вмѣшивались во внутреннее управленіе страны. Самовольно по своимъ прихотямъ дѣлали нарядъ подводъ и лошадей; при проѣздахъ не платили прогоновъ, допускали похищеніе у жителей "скота, живности, плодовъ и прочаго". Лазаревъ долженъ былъ написать строгій приказъ и объявить войскамъ, что виновные въ оскорбленіяхъ и насиліяхъ жителямъ подвергнутся примѣрному наказанію {Акты Кав. Арх. Ком., изд. 1866 г. T. I, 412, No 616.}.
   Положеніе страны было неестественно. Народъ былъ крайне недоволенъ и жаловался "на многочисленность мелкихъ чиновниковъ, снѣдающихъ жалованьемъ своимъ доходы здѣшніе". Простой народъ терпѣлъ разореніе, преданные намъ князья были недовольны тѣмъ, что остались не только не награжденными, но даже лишились тѣхъ отличій и доходовъ, которые по мѣстамъ своимъ имѣли. Напротивъ того, многіе "изъ противниковъ, россійскихъ награждены или отличіями или жалованьемъ" {Письмо гр. Мусина-Пушкина Трощинскому, 20 августа 1802 г., No 61.-- Тамъ же, стр. 898, No 602.}. Раздача должностей и жалованья лицамъ враждебной партіи нисколько не привязывала ихъ къ намъ. Короче сказать, всѣ состоянія грузинскаго народа были недовольны и отягощены до такой степени, что рѣшились сами выдти изъ столь стѣснительнаго положенія и заявить о своемъ состояніи русскому императору.
   

IX.

Начало волненій и участіе въ нихъ членовъ паренаго дома, бывшихъ въ Грузіи.

   Можно-ли обвинять грузинъ, которые, какъ мы видѣли, имѣли весьма своеобразные и нравы и порядки -- обвинять въ томъ, что они привыкли смотрѣть, наприм., на своего царя своими особыми, имъ только однимъ свойственными глазами, что они не понимали нашего правленія, порядка нашего судопроизводства; но такъ полагали наши первые администраторы, призванные императоромъ для того, чтобы показать благость русскаго правленія, а явившіеся въ сущности для того, чтобы извлечь личныя выгоды изъ управленія краемъ. Для народа были чужды тѣ административныя мѣры, которыя были хороши для великорусскихъ губерніи. Нѣтъ сомнѣнія въ томъ, что въ самоуправленіи Грузіи существовали не меньшія злоупотребленія, чѣмъ допустило ихъ верховное правительство; что произволъ царскій и княжескій ложился тяжелымъ гнетомъ, на народъ; но произволъ этотъ вылился изъ народнаго характера, былъ освященъ обычаями и вѣковою давностію, сроднившею его съ политическимъ тѣломъ Грузіи. И при всемъ томъ, никто изъ князей не рѣшился бы заикнуться, а тѣмъ болѣе заставить грузина внести подать такую, какую онъ прежде не вносилъ; никто не заставилъ бы его исполнять такую службу, которую его предки не исполняли. Верховное же правительство, съ первыхъ дней своего правленія, нарушило этотъ народный обычай и тѣмъ породило множество недовольныхъ и обиженныхъ. Грузины отстаивали старый порядокъ, наше правительство требовало повиновенія новому. Отъ этого, съ самаго же начала, почти со дня объявленія манифеста, стали высказываться недоразумѣнія и народное неудовольствіе. Злоупотребленія же, вкравшіяся въ администрацію края, подавали новый поводъ къ безпорядкамъ и броженію умовъ.
   Жители Кахетіи не повиновались судамъ, хотѣли устранить русское правительство и согласились сами управлять собою. Многіе изъ князей удалились даже въ Эривань, къ бывшему тамъ царевичу Александру. Въ Карталиніи -- "дѣла на такой же ногѣ", доносилъ Лазаревъ. Татары, непривычные къ военному постою, были недовольны тѣмъ, что у нихъ расположены войска, собирались бѣжать и перекочевать за границу Грузіи. Кочующій народъ казахи, магометанскаго закона, были недовольны на наше правительство за желаніе перемѣнить ихъ моурава.
   Со времени признанія надъ собою власти грузинскаго царя, казахи всегда управлялись моуравами изъ роду князей Чавчавадзе {Казахи кочевали въ Грузія съ самыхъ древнихъ временъ еще до Шахъ-Аббаса Великаго. Трудно опредѣлить время поселенія этого народа въ Грузіи. Они платили дань грузинскимъ царямъ и для управленія ими назначались грузинскіе князья, сверхъ ихъ собственныхъ старшинъ.-- Шахъ-Надиръ одталъ казаховъ въ вѣчное владѣніе Ираклію И, а тотъ поручилъ управленіе ими роду князей Чавчавадзе.
   Находясь въ концѣ прошлаго столѣтія въ Петербургѣ, кн. Чавчавадзе получилъ свѣдѣнія, что казахи откочевали въ Персію, а вслѣдъ за тѣмъ письмо отъ Ираклія, который требовалъ, чтобы онъ пріѣхалъ въ Тифлисъ. Съ разрѣшенія нашего правительства, кн. Чавчавадзе отправился сначала въ Грузію, потомъ въ Персію, уговорилъ казаховъ вернуться и самъ привелъ ихъ на прежнія мѣста. Предоставивъ управленіе своему сыну, онъ опять вернулся въ Петербургъ. См. Арх. мин. внутр. дѣлъ, дѣла Грузіи, ч. II, 199.}. Узнавъ еще при жизни Георгія XII, что управленіе ими хотятъ поручить другому лицу, они тогда уже объявили, что не останутся на степяхъ Грузіи и перекочуютъ за границу.
   Тоже самое было и теперь. Правитель Грузіи, желая устранить князя Чавчавадзе отъ управленія казахами, призвалъ къ себѣ старшинъ народа и вымогалъ отъ нихъ, чтобы они высказали. неудовольствіе на своего моурава. Казахи отказались исполнить такое требованіе и предъявили просьбу объ оставленіи ихъ подъ управленіемъ князя Чавчавадзе, обѣщаясь въ противномъ случаѣ удалиться изъ Грузіи {Докладная записка Лошкарева вице-канцлеру, 9-го іюля 1802 г.-- Прошеніе кн. Чавчавадзе Г. И., въ іюлѣ 1802 г., Арх. минист. внутр. дѣлъ, дѣла Грузіи, ч. II, 199 и 200.}.
   Произвольныя, ни на чемъ не основанныя дѣйствія правителя, увеличивали число недовольныхъ. Тифлисскіе купцы отказались платить дань и, въ день отъѣзда Кноринга въ Георгіевскъ, заперли всѣ лавки. Графъ Мусинъ-Пушкинъ писалъ Лазареву, прося его поспѣшить изъ лагеря въ Тифлисъ, для возстановленія порядка. Графъ прибавлялъ, что объ этомъ просятъ его многія лица изъ первѣйшихъ княжескихъ фамилій. Прибывъ въ столицу Грузіи, Лазаревъ увидалъ, что царская фамилія "есть первая пружина всѣмъ волненіямъ".
   Лица, приверженныя къ Россіи, притѣснялись; въ городѣ народъ волновался. Царица Дарья отправила посланнаго въ Эривань въ сыну Александру съ новымъ платьемъ и 1 тыс. рублей денегъ. Царевичъ Вахтангъ, бывшій въ Душетѣ, запретилъ своимъ подвластнымъ повиноваться душетскому исправнику. Парнаозъ писалъ изъ Имеретіи, что скоро прибудетъ въ Грузію съ значительными войсками лезгинъ, имеретинъ и турокъ. Онъ приглашалъ народъ присоединиться къ нему. Царевичъ Давыдъ, подъ предлогомъ устройства мѣднаго завода, намѣренъ былъ собрать себѣ приверженцевъ, подъ скромнымъ именемъ рабочихъ. Для удобнѣйшаго исполненія своихъ намѣреній, онъ собирался оставить Тифлисъ и уѣхать въ Борчалы, гдѣ будто бы отыскалъ уже пріиски мѣдной руды. Для отвода всякаго подозрѣнія, онъ писалъ графу Мусину-Пушкину, спрашивалъ его мнѣнія и совѣтовъ, но тотъ сначала медлилъ отвѣтомъ, а потомъ совѣтовалъ оставить эти изысканія. Тогда Давыдъ отправился чрезъ горы къ борчалинскимъ татарамъ, подъ предлогомъ лучшаго тамъ воздуха и для поправленія разстроеннаго своего здоровья, въ сущности же для оказанія содѣйствія своимъ дядямъ и братьямъ, къ которымъ присоединился.
   Католикосъ царевичъ Антоній, хотя и былъ "человѣкъ необыкновенно тяжелаго сложенія, но за всѣмъ тѣмъ не послѣднее дѣйствующее лицо съ царицею Дарьею" {Рап. Соколова кн. Куракину, отъ 20-го сентября 1802 г.: Арх. мин. иностр. Дѣлъ.}.
   Будучи зачинщицею всѣхъ замысловъ, царица Дарья ободряла приверженныхъ къ себѣ, и напротивъ стращала всякаго рода слухами и угрозами лицъ преданныхъ къ Россіи. Энергичная и искусившаяся въ интригахъ женщину, не стѣснялась въ выборѣ средствъ для достиженія цѣли. Такъ, разсказывали, что сгорѣвшій авлабарскій мостъ, былъ подожженъ подосланнымъ ею человѣкомъ; что выстрѣлы, слышанные въ предмѣстья Тифлиса, были произведены ея же людьми для устрашенія жителей и распространенія слуховъ о мнимомъ дерзкомъ вторженіи лезгинъ въ самую столицу Грузіи.
   Дарья нѣсколько разъ подсылала своихъ приверженцевъ къ сардарю кн. Орбеліани, съ цѣлію привлечь его на свою сторону. Она старалась доказать ему, что русскіе ограбили его совершенно, отняли званіе сардаря и салхтхуцеса. Царица спрашивала: гдѣ его деревни? богатство?-- и, указывая на то, что, они будто бы отняты русскими, обѣщалась возвратить ему все, если онъ будетъ принадлежать ея партіи. Орбеліани требовалъ письменнаго обѣщанія. Дарья соглашалась исполнить это только тогда, когда Орбеліани присягнетъ ей. Бывшій сардарь отказался исполнить такое желаніе, а царица отказалась излагать свои обѣщанія на бумагѣ.
   Царица Марія, будучи до сихъ поръ въ ссорѣ съ царевичемъ Давыдомъ, своимъ пасынкомъ, теперь помирилась и стала часто посѣщать его.
   Казахскіе агалары получили письмо Александра. Говоря о скоромъ вступленіи своемъ въ Грузію съ войсками, царевичъ просилъ ихъ не опасаться этого. Александръ увѣрялъ, что идетъ вовсе не съ тѣмъ, чтобы разорить страну, но съ единственною цѣлію выгнать русскихъ изъ Грузіи. Нѣкоторые агалары отправились къ царевичу съ подарками и выраженіемъ своей преданности. Борчалинскіе татары смотрѣли на казахскихъ и думали слѣдовать ихъ примѣру.
   Теймуразъ, находившійся въ это время въ своихъ владѣніяхъ въ Сурамѣ, волновалъ народъ и князей {Рап. капит. Бартенева, 29-го іюня 1802 г.}. Князья Абашидзевы, преданные царевичу, вошли въ переписку съ имеретинами и просили помощи.
   -- Что ты ко мнѣ въ домъ не ходишь, спрашивалъ Теймуразъ Хадырбекова,-- видно преданъ русскимъ.
   -- Преданъ, отвѣчалъ Хадырбековъ, потому что принялъ присягу.
   -- Ну, я могу еще бить тебя, замѣтилъ Теймуразъ. Я донесу царевичу Давыду, и ты будешь посаженъ подъ караулъ. Не надѣйся на капитана {Т. е. Бартенева.} и на русскихъ; черезъ двадцать дней совсѣмъ здѣсь русскихъ не будетъ.
   -- Гдѣ будутъ русскіе, тамъ буду и я.
   -- Отецъ мой отдалъ царство русскимъ, говорилъ Теймуразъ черезъ три дня тому же Хадырбекову, потому что былъ глупъ, а я умнѣе его и буду владѣть всѣми крѣпостями.
   Въ церквахъ, по приказанію того же царевича, поминали, во время службы, его и брата его Давыда. Князья Абашидзевы продолжали переписку съ ахалцыхскимъ пашею и имеретинами. 5-го іюля, сурамскій житель Николай Чубадзе донесъ, что царевичъ Теймуразъ получилъ письма изъ Тифлиса и Имеретіи. Прочтя письма, онъ спряталъ ихъ подъ постель и говорилъ Абашидзе, что отрядъ русскихъ, расположенныхъ въ Бомбакахъ, потерпитъ отъ нападенія персіянъ, и по своей незначительности будетъ, конечно, уничтоженъ.
   Князь Абашидзе съ своими приверженцами разглашалъ, что Кнорингъ, возвращаясь въ Георгіевскъ, былъ убитъ горцами и что бывшіе съ нимъ казаки также перебиты {Рап. кап. Бартенева Симоновичу, 29-го іюня и 2-го іюля.-- Письмо ему же, 5-го іюля.-- Рап. Лазарева кн. Циціанову, 18-го февраля 1803 г. Акт. Кав. Арх. Ком., T. I.}.
   Слухи эти казались тѣмъ болѣе вѣроятными, что царевичъ Вахтангъ, жившій въ Душетѣ, также подтверждалъ ихъ. Говорили, что онъ былъ и причиною мнимаго несчастія, случившагося съ Кнорингомъ.
   -- Справедливы ли эти слухи? спрашивали Вахтанга душетскій судья и уѣздный исправникъ.
   -- Я полагаю, что я одинъ о семъ свѣдѣніе имѣю, отвѣчалъ двусмысленно царевичъ.
   Зная вѣроломство и нравъ тагаурцовъ, грузины вѣрили въ возможность несчастія Кноринга. Вскорѣ Лазаревъ узналъ источникъ, изъ котораго исходили такія извѣстія и самый поводъ въ ихъ разглашенію.
   Грабежи въ тагаурскомъ ущельи, разбои и нападенія на проѣзжающихъ заставили Кноринга принять мѣры въ наказанію одного изъ главныхъ старшинъ тагаурскаго народа, Ахмета Дударуку. Главнокомандующій приказалъ одной ротѣ кавказскаго гренадерскаго полка, изъ двухъ расположенныхъ во Владикавказской крѣпости, двинуться на 25 верстъ впередъ, внутрь дефиле кавказскихъ горъ, съ такимъ разсчетомъ, чтобы рота могла прибыть на назначенное ей мѣсто въ 20 іюня, т. е. къ тому времени, когда самъ Кнорингъ прибудетъ туда же съ казачьимъ конвоемъ, при возвращеніи своемъ изъ Грузіи.
   20-го іюня, отряды соединились, и Кнорингъ остановился на высокой горѣ. Напротивъ отряда, также на возвышеніи, раскинулось селеніе Дударуки Ахметова. Главнокомандующій потребовалъ къ себѣ Дударуку для объясненій. Ахметовъ въ отвѣтъ на это приспособлялъ къ оборонѣ три каменныя сакли, въ которыхъ засѣлъ съ своими сообщниками. Рота и 200 казаковъ отправлены для атаки селенія. Тагаурцы встрѣтили наступающихъ сильнымъ ружейнымъ огнемъ. Селеніе сожжено, многія сакли разрушены, опасность грозила атакованнымъ. Дударука просилъ остановить наступленіе, обѣщая исполнить всѣ требованія. Шесть осетинскихъ старшинъ поручились и приняли на себя отвѣтственность въ томъ, что Дударука прекратитъ грабительства и выдастъ все захваченное. Съ своей стороны Дударука выдалъ аманатовъ.
   Обезпеченіе сообщенія кавказской линіи съ Грузіею было такъ важно, что Кнорингъ, не смотря на этотъ успѣхъ въ августѣ, заключилъ съ тагаурцами письменное условіе, по которому предоставилъ имъ право: 1) владѣльцамъ десяти тагаурскихъ фамилій, владѣющихъ проходомъ отъ Балты до Дарьяла, брать пошлины съ проѣзжающихъ купцовъ, грузинъ и армянъ; 2) за каждый построенный нами мостъ во владѣніяхъ тагаурцовъ обязался платить по 10 рублей въ годъ; 3) обѣщалъ обезпеченіе ихъ отъ притѣсненій и набѣговъ кабардинцевъ; 4) дозволилъ свободный проѣздъ тагаурцамъ въ Моздокъ и Тифлисъ, гдѣ обѣщано имъ покровительство и обезпеченіе отъ притѣсненій со стороны мѣстнаго населенія {Условіе, подписанное Кнорингомъ, 30-го августа 1802 г.}.
   Въ залогъ вѣрности и сохраненія заключенныхъ условій, онъ взялъ аманата, которому обѣщалъ выдавать жалованье по 120 рублей въ годъ.
   Таковы въ дѣйствительности были происшествія съ Кнорингомъ, которыя переиначивались въ своей сущности и въ измѣненномъ, ложномъ видѣ распускались по Грузіи.
   Лазаревъ, сообщая о всѣхъ ходившихъ слухахъ Коваленскому, просилъ вызвать царевичей изъ ихъ помѣстій въ Тифлисъ, и въ особенности царевича Теймураза.
   Не дождавшись однако же отвѣта, Лазаревъ самъ отправился въ Сурамъ, чтобы сначала убѣдиться въ справедливости слуховъ, а потомъ, если они дѣйствительно существовали, то арестовать князей Абашидзевыхъ, какъ главныхъ сообщниковъ царевича.
   13-го іюля, не доѣзжая до Сурама, онъ встрѣтилъ Теймураза возвращающагося въ Гори. Царевичъ и Лазаревъ старались предупредить другъ друга. Теймуразъ получилъ наканунѣ извѣстіе о скоромъ прибытіи Лазарева въ Сурамъ, въ тотъ же день собирался выѣхать въ Гори, и избѣжать тѣмъ свиданія. Опасность проѣзда отъ лезгинъ заставила его выѣхать на слѣдующее утро, что и было причиною ихъ встрѣчи. Не объяснивъ другъ другу настоящей цѣли своего путешествія, каждый отправился своею дорогою, Теймуразъ поѣхалъ въ г. Гори, а Лазаревъ,-- въ Сурамъ. Здѣсь Лазаревъ призвалъ къ себѣ одного изъ князей Абашидзе.
   -- Какая причина, спрашивалъ онъ князя, заставляетъ васъ дѣлать поступки противные присягѣ, данной государю императору?
   Абашидзе отвѣчалъ, что никакихъ проступковъ за собою не знаетъ, и заперся во всемъ.
   -- Почему же вы не повинуетесь суду? спросилъ его Лазаревъ.
   -- Потому, что мы всѣ сравнены теперь съ мужиками, отвѣчалъ Абашидзе.
   Лазаревъ приказалъ арестовать князя Абашидзе и всѣхъ его приверженцевъ. Царевичъ же Теймуразъ оставленъ въ Гори до времени {Рап. Лазарева Кнорингу, 18-го іюля 1802 г., No 355.}.
   Среди такихъ безпорядковъ, положеніе Грузіи становилось съ каждымъ днемъ болѣе затруднительнымъ, отъ разорительныхъ набѣговъ лезгинъ. Въ этомъ случаѣ нельзя не согласиться съ Лазаревымъ, полагавшимъ, что особенно частые грабежи и вторженія лезгинъ происходятъ по проискамъ царской фамиліи. Царевичамъ и царицамъ хотѣлось указать народу, что при всей бдительности и попеченіи о его спокойствіи, русское правительство мало успѣваетъ въ этомъ. Старались возбудить недовѣріе въ народѣ и показать, что, вступивъ въ подданство Россіи и не пріобрѣтя спокойствія, онъ потерялъ многое.
   "...Дабы скорѣе, писалъ Лазаревъ {Рапор. Лазарева Кнорингу, 20-го іюля 1802 г.}, и гораздо ощутительнѣе видѣть въ предпріятіи своемъ успѣхи, всесильно стараются они разсѣивать разные слухи, умножать въ жителяхъ здѣшнихъ странъ ропотъ противу насъ, стараясь также вперить въ мысли ихъ, сколь не выгодно для нихъ возстановленное нынѣ правленіе россійское".
   Бѣжавшіе въ Имеретію царевичи очень нуждались въ содѣйствіи Вахтанга, который, находясь въ сосѣдствѣ съ жителями горъ, долженъ былъ помочь имъ возмущеніемъ горскихъ племенъ и пресѣченіемъ сообщенія съ кавказскою линіею.
   Войдя въ сношеніе и переписку, они убѣдили царевича, подъ видомъ защиты себя отъ лезгинъ, никогда не дѣлавшихъ впрочемъ набѣговъ на его владѣніе, собрать толпу вооруженныхъ, какъ-бы готовясь на ихъ отраженіе. Вахтангъ велъ переговоры съ тагаурцами и осетинами, жившими по ущельямъ горъ, по которымъ пролегала дорога изъ Россіи въ Грузію. Онъ склонялъ ихъ къ возмущенію.
   Дѣятельная переписка между членами царскаго дома, поселившимися въ разныхъ пунктахъ Грузіи и внѣ ея, охватила всю страну какъ сѣтью и имѣла одну цѣль,-- уничтоженіе русскаго владычества въ краѣ. Первое время успѣхи ея были удовлетворительны. Тифлисъ, какъ центръ интригъ, волновался. Легковѣрный народъ увѣрили о скоромъ и сильномъ нападеніи на городъ. Говорили, что русскіе, узнавъ о значительныхъ силахъ непріятеля, и не будучи въ состояніи съ нимъ бороться, думаютъ отступить. Отступленіе это, по, словамъ недоброжелателей, должно быть скорое и поспѣшное, такъ какъ нельзя было разсчитывать, по ихъ словамъ, на помощь съ линіи, потому что народы, живущіе въ горахъ, по совѣту Вахтанга, всѣ возстали и занявъ дороги отрѣзали путь, по которому могли бы слѣдовать русскія войска въ Грузію. Народъ ропталъ, терялъ присутствіе духа и представлялъ въ преувеличенномъ видѣ предстоящія бѣдствія отъ вторженія лезгинъ. По приказанію царицы, Дарьи, произведено нѣсколько выстрѣловъ въ предмѣстья Тифлиса. Они произвели свое дѣйствіе и увеличили страхъ народа, услышавшаго на утро, что то была партія лезгинъ, безнаказанно пробравшихся въ столицу.
   "Изъ князей и дворянъ здѣшнихъ, доносилъ Лазаревъ {Рап. Лазарева Кнорингу, 20-го іюля 1802 г.}, кои всѣ имѣютъ преданными имъ нѣсколько подданныхъ своихъ, осталась усердствующихъ самая малая часть; да и изъ сихъ кажущихся, безъ сомнѣнія, найдутся и такіе, кои равно преданы намъ и противной партіи, и при случаѣ пристанутъ они къ той сторонѣ, которая въ виду ихъ будетъ выгоднѣйшею. Казахи, борчалинцы и вообще татары намъ весьма не вѣрны и не упустятъ при чаямой перемѣнѣ, явно противустать намъ, къ коимъ присоединится также и ханъ ганжинскій, неблагонамѣреніе свое и прежде оказавшій. Я полагаю, что и эриванскій ханъ за лучшее разсудитъ пристать къ партіи ихъ, хотя теперь и кажется къ нимъ непричастнымъ..."
   При такомъ состояніи нельзя было одними словами успокоить народъ, необходимо было показать ему дѣйствительную, фактическую защиту, и прежде всего охранить отъ всякихъ вторженіи, хищничества и разоренія. Охраненіе границъ Грузіи было первою и самою насущною необходимостію.
   Объѣхавъ границу Грузіи, побывавши въ селеніяхъ Бомбаксвой провинціи, посѣтивъ татарскіе народы: казахъ и борчалинцевъ, селенія шамшадыльскія и шулаверскія, прилегавшія къ владѣніямъ ганжинскаго хана, нельзя было не убѣдиться въ бѣдственномъ положеніи жителей. Повсюду встрѣчалась земля плодородная, но селенія, отъ внѣшнихъ вторженій хищниковъ и внутреннихъ крамолъ, были крайне разорены. Часть, прилегающая къ ганжинскому и Эриванскому ханствамъ, потерпѣла наибольшія бѣдствія. Бомбаки и Шамшадыль требовали наибольшаго обезпеченія войсками, какъ по важности своего положенія, такъ и въ защиту наиболѣе разоренныхъ жителей.
   Въ первомъ пунктѣ были расположены только двѣ роты мушкетерскія, одна егерская и одно орудіе, а въ Шамщадылѣ не было вовсе, войскъ. Кнорингъ въ бытность свою въ Грузіи усилилъ постъ въ Бомбакахъ еще одною егерскою ротою и 80-го казаками, назначивъ командующимъ всѣмъ отрядомъ 17-го егерскаго полка полковника Карягина. Въ Шамшадыль отправлены одна рота мушкетеръ, восемь ротъ егерей {Сформированныхъ по новымъ штатамъ изъ одного баталіона и ожидавшихъ укомплектованія.}, 70 казаковъ, и три орудія подъ начальствомъ шефа 17-го егерскаго полка генералъ-маіора Лазарева.
   Обезпечивъ такимъ образомъ границу Грузіи со стороны Персіи, защиту ея съ прочихъ сторонъ Кнорингъ по необходимости долженъ былъ оставить до болѣе удобнаго времени, т. е. до увеличенія войскъ, ихъ укомплектованія и приведенія полковъ въ трехъ-баталіонный составъ, вмѣсто бывшаго двухъ-баталіоннаго. Кнорингъ уѣхалъ изъ Грузіи. Лазарева, обстоятельства вызвали въ Тифлисъ. Волненія въ краѣ требовали присутствія войскъ въ разныхъ пунктахъ и выше приведенное расположеніе ихъ оказалось неудобнымъ и не соотвѣтствующимъ цѣли. Теперь надо было расположить такъ, чтобы можно было уничтожить внутреннія волненія, обезпечить отъ вторженія лезгинъ и выставить на границу Персіи на показъ шаху, что покушенія его противу Грузіи не останутся безнаказанными, что русскія войска всегда готовы его встрѣтить.
   Въ случаѣ покушеній Баба-Хана, Лазареву вмѣнено въ обязанность собрать тотчасъ отрядъ и двинуться на границу Эривани, требовать отъ правителя Грузіи, чтобы всѣ народы воинственные какъ-то: жители Кизиха (Сигнала), Казахи и Бомбавы были присланы въ отрядъ въ наибольшемъ числѣ.
   Военныя дѣйствія, во избѣжаніе новыхъ разореній народа, приказано переносить за границы Грузіи, и встрѣчать персидскія войска во владѣніяхъ Эриванскаго хана. Это послѣднее приказаніе крайне стѣсняло Лазарева, при весьма незначительной боевой силѣ бывшей въ его распоряженіи.
   Въ Грузіи были полки: кавказскій гренадерскій, тифлисскій и кабардинскій мушкетерскія и 17-й егерскій полкъ. Кавалерія состояла изъ двухъ донскихъ полковъ: Тарасова 2-го и Щедраго 2-го. Все число пѣхоты доходило до 7,000 человѣкъ {Хотя по существовавшимъ штатамъ полковъ, числительность пѣхоты и должна была бы доходить до 8,064 человѣкъ (въ каждомъ гренадерскомъ и мушкетерскомъ полку полагалось по штату 2,160 челов., а въ егерскомъ 1,584 человѣка); но полки были не комплектные. 26 марта 1802 года, Кнорингь доносилъ императору Александру I, что войска, расположенныя въ Грузіи, весьма частыми поисками и преслѣдованіемъ хищниковъ "по труднымъ утесамъ, стремнинамъ и по лѣсамъ", лишаются обуви прежде срока, а потому и просилъ "повелѣть коммисаріату хотя на половинное число войскъ Грузію облегающихъ, т. е. на 8,500 человѣкъ отпускать ежегодно въ распоряженіе мое не одной парѣ сапогъ натурою", сверхъ отпускаемыхъ прочимъ войскамъ. (См. Арх. Мин. Внут. Д., дѣла Груз. Ч. II, 84). Ходатайство Кноринга было утверждено (См. П. С. 3.), и кавказскія войска пользовались этимъ преимуществомъ почти до настоящаго года. Такимъ образомъ, Кнорингь самъ опредѣлилъ число пѣхоты въ 7,000 человѣкъ. Нѣтъ сомнѣнія, что опредѣленіе это вѣрно. Лица, долго служившія на Кавказѣ и извѣстныя своею опытностію, говорили мнѣ, что по сапогахъ точнѣе всего можно опредѣлить во всякое время числительность войскъ кавказскаго корпуса.}.
   Безпокойства и волненія внутри царства, опасность грозившая Грузіи отъ внѣшнихъ нападеній, заставили Лазарева, по необходимости, разбросать войска по всему пространству Грузіи незначительными отрядами.
   Взглянувъ на карту Грузіи и на расположеніе войскъ, легко видѣть, что съ такою горстью войскъ и при столь большой ихъ разбросанности, все-таки было трудно предупредить по границамъ грабежи и хищничество лезгинъ, прокрадывавшихся незначительными партіями и нерѣдко одновременно въ нѣсколькихъ пунктахъ.
   Среди такого грабежа и безпокойствъ всякого рода между народомъ распространялось уныніе, а иногда и отчаяніе. Поселяне, видя со всѣхъ сторонъ и даже подъ самымъ Тифлисомъ разоренныя селенія, не смѣли приступать къ сельскимъ работамъ. Путешественники отправлялись въ путь свой со страхомъ и какъ-бы украдкою, прокрадываясь по ночамъ отъ селенія къ селенію. Русскіе чиновники и должностныя лица ѣздили не иначе, какъ съ сильнымъ конвоемъ.
   "Таковыя неудовольствія, доносилъ гр. Мусинъ-Пушкинъ {Письмо гр. Мусина-Пушкина Трощинскому, 20 авг. No 61. Акты Кавк. Арх. Ком. т. I, No 602, 395.}, не мало не могутъ быть приписаны какому-либо недостатку въ бдѣніи со стороны военнаго начальства. Напротивъ того, войска здѣшнія въ безпрерывномъ движеніи и, по истинѣ сказать можно, что въ Кавказскомъ гренадерскомъ полку подъ Тифлисомъ стоящемъ, и егерскомъ генералъ-маіора Лазарева едва проходитъ не токмо недѣля, но и единый день, чтобы не гонялися разными отрядами за таковыми хищниками,-- рѣдко однако же съ успѣхомъ; ибо возможно ли пѣхотѣ догнать конницу, на персидскихъ лошадяхъ воюющею?"
   Просьба нѣкоторыхъ лезгинскихъ обществъ, жившихъ на восточной границѣ Грузіи о дозволеніи имъ вести торгъ съ Грузіей), была принята какъ надежда на возможность къ мирнымъ сношеніямъ съ лезгинами и какъ средство въ превращенію грабежей. Грузинское купечество само просило о пропускѣ къ нимъ лезгинскихъ каравановъ. Кнорингъ разрѣшилъ обоюдную просьбу съ условіемъ, что лезгины прекратятъ набѣги, дадутъ въ залогъ аманатовъ и тѣ, которые будутъ пріѣзжать для торгу въ Грузію не будутъ служить проводниками хищникамъ {Письмо Кноринга лезгинскимъ обществамъ 15 мая.-- Рап. Коваленскаго Кнорингу, 18 іюля No 701.}.
   Лезгины подписали условіе, но обѣщанныхъ аманатовъ не прислали. Въ іюлѣ, лезгинскій караванъ прибылъ въ границамъ царства и былъ пропущенъ во внутрь страны.
   Желаніе нѣкоторыхъ обществъ на мирное и торговое сношеніе съ Грузіею не было обязательно для прочихъ лезгинскихъ обществъ, потому усиленіе отряда признавалось вСеже необходимымъ, тѣмъ болѣе что и властитель Персіи заявлялъ свои притязанія на Грузію.
   Имеретинскій царь Соломонъ успѣлъ отправить Александра въ Баба-Хану, снабдилъ его открытымъ баратомъ къ ханамъ Эриванскому, ганжинскому и тушинскому и владѣльцамъ Дагестана. Онъ просилъ ихъ поднять оружіе противъ русскихъ войскъ находившихся въ Грузіи, для изгнанія ихъ соединенными силами, для возстановленія царства и возведенія на престолъ царевича Іулона.
   Къ Ахалцыхскому пашѣ Соломонъ писалъ, прося его содѣйствовать лезгинамъ. Шерифъ-паша ахалцыхскій не только изъявилъ полную готовность, но и снабдилъ царевича Александра фирманами утвержденными, какъ оказалось впослѣдствіи, ложною печатью султана, ко всѣмъ ханамъ по пути слѣдованія царевича. Фирманы гласили, что если ханы будутъ содѣйствовать къ изгнанію русскихъ изъ Грузіи, то и султанъ окажетъ имъ помощь своими войсками. Въ Грузію же, подъ видомъ просьбы о принятіи Имеретіи въ подданство Россіи, Соломонъ отправилъ своего дивана (писца) кн. Леонидзе, снабдивъ его письмами ко всѣмъ князьямъ и товадамъ кахетинскимъ, и хвалясь своимъ успѣхомъ у хановъ, приглашалъ ихъ къ совокупному дѣйствію {Изъ донесенія Соколова кн. Куракину, 30 августа Арх. Мин. Дностр. Дѣлъ 1--6, 1802--1808 г. No 1.}.
   Для лучшаго отвода подозрѣній, Соломонъ прислалъ въ Тифлисъ съ кн. Леонидзе фирманы, полученные имъ отъ Баба-Хана, призывающіе его къ дѣйствію противъ Грузіи. Посланный Имеретинскаго царя, какъ-бы подъ секретомъ объявилъ Коваленскому, что Соломонъ, ставъ независимымъ отъ Порты, желаетъ передать свое царство въ верховную власть русскаго императора. Леонидзе увѣрялъ, что царь желаетъ присоединить Имеретію къ Грузіи, съ одною только просьбою -- сохранить Соломону до смерти почести и самый титулъ царя.
   -- Будучи бездѣтенъ, говорилъ кн. Леонидзе, царь далѣе не простираетъ своихъ претензій и, если бы имѣлъ удостовѣреніе въ его просьбѣ, то прислалъ бы полномочныхъ ко двору.
   Кнорингъ, думая, что желаніе Соломона искренне, что онъ въ самомъ дѣлѣ готовъ вступить въ подданство Россіи,-- старался отклонить его отъ такого намѣренія, боясь возбудить тѣмъ вниманіе Порты, въ наружной зависимости которой находилась Имеретія {Рап. Кноринга Г. И., 19 іюля 1802 г.}.
   Пока длились переговоры съ кн. Леонидзе, онъ успѣлъ привести въ исполненіе главное порученіе и цѣль поѣздки своей въ Грузію. Письма были розданы по принадлежности.
   Царевичъ Александръ, передъ отъѣздомъ своимъ въ Шушу, получилъ письмо отъ матери своей царицы Дарьи, просившей сына поспѣшить выполненіемъ предпринятаго ими дѣла. Царица извѣщала сына, что теперь самое удобное время для нападенія, по малочисленности русскихъ войскъ {Рап. Лазарева Кнорингу, 20 іюля, No 356.}.
   Персидскія войска расположились у урочища Осіанъ, въ 60 верстахъ отъ Нахичевани. Царевичи Іулонъ и Парнаозъ находились, по-прежнему, въ Имеретіи. Изъ Дагестана въ Бѣлоканы собирались лезгины {Рап. Лазарева ему же, 12 авг. No 409. Акт. Кавк. Арх. Ком. т. I, 380.}. Ганжинскій ханъ присоединился къ сторонѣ непріязненной Россіи. Эриванскій ханъ сохранялъ глубокое молчаніе. Казалось, небо Грузіи заволакивалось тучами и надъ бѣдною страною готовъ разразиться новый и сильный громъ съ его послѣдствіями....
   

X.

Развитіе безпокойствъ и ихъ усмиреніе.-- Арестованіе царевича Вахтанга.-- Назначеніе кн. Циціанова главнокомандующимъ въ Грузію.

   Оставивъ Грузію послѣ открытія правленія и приведенія къ присягѣ народа, Кнорингъ уѣхалъ въ Георгіевскъ и не пріѣзжалъ съ тѣхъ поръ ни разу въ Тифлисъ. Главнокомандующій не понялъ важности для насъ занятія Грузіи, не понялъ того административнаго и боеваго значенія, которое предназначено было странѣ этой имѣть въ дѣлѣ покоренія Кавказа. Предоставивъ право правителю распоряжаться въ Грузіи по своему произволу, Кнорингъ предпочелъ мелкіе и ни къ чему не ведущіе переговоры съ горцами, дѣйствительному умиротворенію края. Горцы на первыхъ же порахъ не исполняли данныхъ обѣщаній и заключенныхъ условій, но это не мѣшало главнокомандующему заключать съ ними новыя, надѣясь въ этомъ случаѣ на, всегда вывозившее русскаго человѣка изъ затруднительнаго положенія. На Грузію Кнорингъ смотрѣлъ изъ Георгіевска въ тѣ ложныя очки, которыя были подставляемы правителемъ ея, и за то заслужилъ, впослѣдствіи, много нареканій, хотя вовсе не заслуженныхъ имъ лично, но допущенныхъ по слабости ли характера или почему-либо другому. Хотя злоупотребленія, вкравшіяся въ верховное грузинское правленіе и нельзя ни въ какомъ случаѣ отнести къ личности Кноринга, но народъ смотрѣлъ на него, какъ на главнокомандующаго, во власти котораго было уничтожить ихъ. Грузины прежде всего укоряли Кноринга въ своихъ бѣдствіяхъ, и укоряли справедливо. Слабость и безтактность иногда вреднѣе, чѣмъ твердость и сила воли, хотя бы и направленныхъ въ дурную сторону. Отъ послѣдней можно устраниться, тогда Какъ первою могутъ завладѣть сотни лицъ неблагонамѣренныхъ, отъ наброшенной сѣти которыхъ трудно избѣжать. Такъ было въ этомъ случаѣ и съ Кнорингомъ. Грузинамъ была тяжела его административная дѣятельность, и они пріискивали средства къ тому, чтобы выйти изъ такого непріятнаго положенія.-- "Главнокомандующій, писалъ современникъ, какъ кажется неумышленно, по единой слабости и по неограниченному довѣрію къ правителю, упустилъ изъ виду весьма много предметовъ, къ доставленію народу грузинскому благосостоянія, какого онъ надѣялся получить отъ монарха, сострадательнымъ окомъ на судьбу его воззрѣвшаго."
   Въ концѣ іюля, въ Кахетіи обнаружилось нѣкоторое волненіе народныхъ умовъ. Князья, недовольные присоединеніемъ Грузіи въ Россіи, стали распускать слухи о томъ, что русское правительство намѣрено всѣхъ князей вывезти въ Россію; что всѣ грузины будутъ переселены, а на мѣсто ихъ заселятъ казаками; что въ непродолжительномъ времени будетъ рекрутскій наборъ; что церковныя недвижимыя имѣнія будутъ отобраны, а съ народа потребуютъ сразу двугодичную подать {Изъ письма князю Герсевану Чавчавадзе T. А. K. Н.}.
   "Если ты любопытенъ о здѣшнихъ вѣстяхъ, писалъ неизвѣстный кн. Ивану Орбеліани манифестъ,-- конечно, ты уже ни-дѣлъ, а теперь Дмитрію Орбеліани дали сардарьство, ты-жъ не имѣешь уже онаго. Царевичей обратно не отпускаютъ, да слышалъ я, что и тѣхъ, которые находятся у васъ, требуютъ сюда; а когда они будутъ переведены, то расположено дѣло такъ, что и всѣхъ родственниковъ и свойственниковъ Богратіоновыхъ перевесть сюда-жъ, а притомъ и всѣхъ знатныхъ людей, князей, дворянъ и мужиковъ тамошнихъ хотятъ перевесть и поселить здѣсь, а здѣшнихъ казаховъ 14 тысячъ дворовъ переводятъ въ Грузію. Если хочешь знать, все сіе сдѣлано вашимъ Герсеваномъ. Ему дали генеральскій чинъ, а вы погибли. Я ѣдалъ хлѣбъ отца твоего и пишу въ тебѣ справедливо {3 янв. 1802 г.-- Ак. Кав. Ком. T I, 442, X 657.}.
   Царевичъ Давыдъ разсказывалъ, что всѣ татары обращены будутъ въ казаки, и что начальникомъ надъ ними будетъ назначенъ бывшій сардаръ кн. Орбеліани, который будетъ имѣть отъ того 40 тысячъ доходу. Татары получили объ этомъ также письмо царевича.
   -- Почему же вы не искали этого мѣста? спрашивали князья царевича Давыда.
   -- Я ни за что на свѣтѣ не надѣну казачьяго платья, отвѣчалъ онъ.
   -- Лучше носить казацкій мундиръ, который есть императорскій, чѣмъ грузинскій кафтанъ.
   -- Я имѣю генералъ-лейтенантскій мундиръ.
   -- Почему же вы носите грузинскую шапку, шаровары и туфли съ такимъ почетнымъ мундиромъ, а не хотите имѣть тотъ же почетный мундиръ и при немъ 40 тысячъ доходу?
   -- Да, говорилъ царевичъ, шутите, а татары будутъ казаки. Вотъ каково просить русскихъ.
   -- Лучше быть въ бѣднѣйшемъ состояніи у христіанъ, чѣмъ богатѣйшему у магометанъ, или при такомъ правленіи, какое было при царяхъ,-- отвѣчали князья.
   На другой день болѣе двадцати князей собрались къ Лазареву для узнанія истины {Письмо Лазарева Кнорингу, 11 марта Ак. Кав. Арх. Ком. T. I, 352.}. Подобныя разглашенія находили такихъ, которые вѣрили имъ вполнѣ, и тѣмъ болѣе, что тамошнее правительство какъ-бы подтверждало всѣ нелѣпые слухи, ходившіе по Грузіи. Такъ, телавскій капитанъ-исправникъ разсказывалъ, что отъ князей будутъ отобраны моуравства и ихъ удалятъ отъ всѣхъ должностей. Грузины, "какъ народъ весьма вѣтренный, легковѣрный и любящій весьма частыя перемѣны, а особливо гдѣ они видятъ на тотъ разъ свои выгоды, вѣрятъ всему, что имъ говорятъ и отъ сего иногда происходятъ непріятные слухи" {Акт. Кавк. Арх. Ком. T. I, 245.}.
   Исправникъ, объѣзжая деревни, объявлялъ жителямъ, что онъ моуравъ, что имъ слѣдуетъ обращаться къ нему со всѣми жалобами, рѣшеніе которыхъ зависитъ только отъ него. Князья, коихъ жизнь и содержаніе зависѣли отъ одной должности, конечно, не могли оставаться равнодушными къ такимъ разглашеніямъ, которыя для нихъ становились вопросомъ о жизни и смерти. Князья сознавали, что пропитаніе ихъ состоитъ въ доходѣ, получаемомъ отъ должности, лишившись которой, говорили они, намъ все равно, что жить, что умереть "потому что мы содержать себя не можемъ" {Изъ прошенія Кахетинск. кн. и дворянъ Коваленскому. Ак. Коммис. 1866 г. T. 1, 388.}. Они просили императора Александра, оставить ихъ при занимаемыхъ должностяхъ {Прошеніе императору, тамъ же.}, и когда узнали, что прошеніе это не отослано по назначенію, просили правителя Грузіи о томъ же, но и тутъ получили отвѣтъ, не соотвѣтствовавшій ихъ просьбѣ {Коваленскій отвѣчалъ на это очень неудачно. Вмѣсто того, чтобы опровергнуть эти ложные слухи, онъ писалъ, что собираетъ свѣдѣнія и справки о правахъ каждаго изъ князей съ тѣмъ, чтобы ходатайствовать у государя о соотвѣтственномъ вознагражденіи каждаго. Этимъ сообщеніемъ онъ какъ будто подтверждалъ слова телавскаго исправника.}. Тогда князья и дворяне обратились съ просьбою къ генералъ-маіору Гулякову. Они жаловались ему, что не исполняются обѣщанія, данныя въ манифестѣ о присоединеніи Грузіи къ Россіи.-- "Безопасность намъ обѣщана, но въ чемъ она видна? Села и деревни терзаются лезгинами, а вы ни о чемъ не заботитесь; велѣно возвысить честь церквей и епископовъ, а вы отобрали отъ нихъ всѣ вотчины и крестьянъ; велѣно прибавить почести князьямъ, а между тѣмъ мы, которые были почтены отъ нашихъ владѣтелей и черезъ то кормились, лишены и этой чести. Права тѣхъ изъ насъ, которые управляли деревнями за свои великіе подвиги и пролитіе крови, нарушены; крестьянамъ Государь обѣщалъ милость -- не требовать съ нихъ въ теченіе 12 лѣтъ подати {Такого обѣщанія никогда даваемо не было.}; также повелѣлъ остатки отъ жалованья правителямъ обращать на возстановленіе нашего разрушеннаго города {Хотя въ Актахъ Кав. Археогр. Коммис. сказано, что слова "разоренный городъ" относятся къ Телаву, но едвали это вѣрно. По моему мнѣнію, они относятся къ Тифлису, разрушенному Агою-Магометъ-Ханомъ.}, но и это не сбылось...."
   У урочища Кельменчуры собрались кахетинскіе князья, туійинскіе и кизихскіе старшины. Они пришли сюда поговорить о предстоящей имъ участи, о грозящемъ новомъ бѣдствіи. Здѣсь рѣшено было защищать свои права и привилегіи. Князья видѣли, что защита ихъ безъ содѣйствія и согласія народа не можетъ быть сильною и упорною; необходимо было опереться на желаніе народа. Тогда по окружнымъ селеніямъ производился по ночамъ закликъ (приглашеніе), чтобы всѣ жители шли на общее совѣщаніе! При этомъ, какъ и во всѣхъ подобныхъ случаяхъ, не обходилось безъ насилій. Кто не хотѣлъ идти на совѣщаніе, того выгоняли силою {Рап. Соленіуса Лазареву, 26 іюля.}. Въ Кельменчурскомъ собраніи князья, духовейство и народъ составили подписку, письменный актъ, и поклялись передъ св. Троицею, чтобы просить русскаго императора утвердить духовное завѣщаніе покойнаго царя Ираклія II, и поставить надъ ними царя изъ дома Богратіоновъ, который бы находился во всегдашней зависимости и покровительствѣ русскаго императора.
   "Кто же отъ обязательства сего отстанетъ, сказано въ подпискѣ {Проложенной къ письму къ князю Чавчавадзе. Арх. Мин. Внут. Дѣлъ.}, тотъ да будетъ отъ св. Троицы проклятъ, Богратіоновскому дому измѣнникъ, коего и повинны мы вообще наказать". Кельменчурская подписка была тотчасъ разослана князьями во всѣмъ кахетинскимъ жителямъ. Царевичу Іулону отправлено письмо, которымъ онъ приглашался скорѣе пріѣхать въ Грузію для принятія царства. Для большаго убѣжденія жителей не участвовавшихъ въ собраніи, распущенъ слухъ, что князь Соломонъ Аваловъ писалъ изъ Петербурга, будто императоръ Александръ отправилъ въ Грузію тайнаго совѣтника Лошкарева, спросить народъ, не имѣетъ ли онъ желанія имѣть по прежнему своего царя {Изъ показанія кн. Симона Бабулова А. Б. Б. T. I, 370.}. Основываясь на этомъ извѣстіи, многія лица считали свои поступки правильными и законными.
   Въ разныхъ мѣстахъ Кахетіи стали собираться князья и народъ для переговоровъ о предстоящихъ дѣйствіяхъ. Нѣкоторыя собранія соглашались слѣдовать безусловно всему тому, что было постановлено въ Кельменчурскомъ совѣщаніи, другіе, напротивъ, прочитавъ подписку, возвращали ее посланнымъ говоря, что "они дѣлаютъ весьма не похвальное дѣло, противное Богу и Государю {Показаніе Андрея Швили. 29 іюля. Ibid.}.
   Въ этомъ случаѣ съ наибольшимъ тактомъ и смысломъ велъ себя простой народъ; онъ оставался "искренне преданнымъ и вѣрнымъ" {Акты Кавказск. Арх. Ком. 1866 г. T. I, 392.}. Жители цѣлыми деревнями приходили къ генералъ-маіору Гулякову спрашивать наставленій, какъ поступать имъ въ такихъ смутныхъ обстоятельствахъ. Жители дер. Калаури объявили, что не только "не покусятся на таковой бунтъ и возмущеніе противу присяги и вѣрности русскому императору, но даже и- мыслить объ ономъ не хотятъ".
   Такимъ образомъ, волненіе это было дѣломъ однихъ князей и выраженіемъ ихъ простого протеста противу распущенныхъ ложныхъ слуховъ объ ограниченіи ихъ вѣковыхъ привилегій. Протестомъ этимъ, какъ увидимъ ниже, воспользовались лица недоброжелательныя Россіи и всѣ члены царскаго дома.
   25 іюля, кахетинскіе князья въ присутствіи вытребованнаго ими митрополита Іоанна Бодбельскаго, сначала присягнули императору Александру, а потомъ царевичу Іулону {Рап. Гулякова Лазареву, 26 іюля 181. Показаніе митрополита и письмо кахетинскихъ князей Лазареву, 27 іюля. Акт. Кав. Арх. Ком. T. I, No 476, 364.}, какъ законному царю Грузіи. Замѣчательно то, что присягавшіе просили Некресскаго митрополита ободрить народъ и обязать его бытъ усерднымъ императору и царю Іулону.
   Происшествія въ Кахетіи скоро стали извѣстными и въ Тифлисѣ. Коваленскій писалъ Лазареву {Письмо Коваленс. Лазареву, 22 іюля 1802 г., No 49.}, что получилъ достовѣрное свѣдѣніе "о составленномъ въ Кахетіи соглашеніи и даже о подпискѣ, для нарушенія общаго спокойствія и ниспроверженія существовавшаго правительства".
   Вслѣдъ за тѣмъ въ Тифлисѣ получено прошеніе на имя императора Александра, подписанное 69 лицами.
   "Когда мы присягали на вѣрность вашего императорскаго величества, писали подписавшіеся {Акты Кавк. Арх. Комис. 1866 г. T. I, 387.}, тогда объявленъ былъ намъ высочайшій манифестъ, въ которомъ между прочимъ изображено, якобы мы донесли высочайшему двору, что царя не желаемъ имѣть, и будто бы безъ царя поступили мы подъ покровительство и верховное управленіе вашего величества.
   "Сіе уподоблялось бы французской республикѣ! Наши цари никакой вины передъ нами не сотворили и намъ отъ нихъ нечего отрекаться. Болѣе тысячи лѣтъ, какъ родъ Богратіоновъ есть царственный; многіе изъ нихъ за Христа и за насъ мученіе воспріяли и кровь свою проливали и мы при нихъ умирали.
   "Итакъ, отрицаніе отъ нихъ не есть наше дѣло, а выдумка обманщиковъ; наше желаніе и просьба въ томъ состоитъ, чтобъ духовное завѣщаніе, ознамсновавшагося великими подвигами на пользу отечества, покойнаго царя Ираклія было утверждено, и по силѣ онаго данъ былъ бы намъ царь, съ которымъ оставались бы мы подъ высочайшимъ покровительствомъ вашимъ и по мѣрѣ силъ нашихъ употребили бы себя на службу вашего величества. Сего просимъ съ колѣнопреклоненіемъ и воздыханіемъ".
   Съ письмомъ этимъ думали отправить въ Петербургъ царицу Дарью {Донес. кн. Челокаева Коваленскожу, 15 іюля 1802, тамъ же стр. 385.}, которая, въ предупрежденіе подозрѣній, ранѣе этихъ происшествій заявила Коваленскому желаніе ѣхать въ нашу столицу съ двумя своими дочерьми.
   Изъ показаній князей видно, что рѣшившись просить о возведеніи на царство Іулона, они думали приступить къ этому не ранѣе, какъ по разсмотрѣніи этой просьбы императоромъ Александромъ.
   Совѣщанія и съѣзды между тѣмъ продолжались; князья манавскіе ѣздили каждый день на сборное мѣсто за гору, гдѣ ожидали царевича Александра, и стращали жителей разореніемъ ихъ деревень, если не присоединятся къ нимъ. Оставаясь непреклоннымъ, народъ просилъ защиты. Тогда рѣшено было арестовать князей {Рап. ген.-маіора Леонтьева, 28 іюля, No 138. Манава лежитъ не подалеку отъ Сагореджо, гдѣ стоялъ Леонтьевъ.}. Посланная въ Манаву команда успѣла арестовать двухъ князей, остальные четыре, отстрѣливаясь, скрылись въ густомъ лѣсу, приказавъ сказать жителямъ, что "они отъ рукъ ихъ не уйдутъ и будутъ разорены".
   Бѣжавшіе князья, боясь преслѣдованія, собирались для совѣщаній по ночамъ, и по прошествіи однихъ или двухъ сутокъ назначали другое мѣсто для сборовъ {Рап. его же, 29 іюля, No 139.}.
   Необходимо было принять мѣры къ тому, чтобы лица неблагонамѣренныя не могли волновать народъ и грозить ему новымъ разореніемъ. Совѣтники Еорнѣевъ и Лофицкій отправлены изъ Тифлиса въ Телавъ для изслѣдованія. Правитель Грузіи просилъ Лазарева, назначить имъ конвой и приказать начальникамъ войскъ тамъ расположенныхъ, арестовать лицъ, признанныхъ ими виновными.
   Получено извѣстіе, что нѣсколько князей и жителей деревень Сигнахскаго уѣзда ушло въ царевичу Александру. Коваленскій конфисковалъ ихъ имѣніе и приказалъ арестовать ихъ сообщниковъ {Предано. Коваленскаго, 22 іюля No 51.}, что и было исполнено Корнѣевымъ при содѣйствіи генералъ-маіора Гулякова. Князья протестовали противу такого рода дѣйствій. "Что было намъ повелѣно отъ всемилостивѣйшаго государя, писали они, присяга или другое что,-- все мы исполнили, что доказываютъ и наши подписки, а вы предали насъ такой скорби". Князья просили показать повелѣніе императора, а "безъ повелѣнія государя, писали они, не хватайте князей,-- это не въ порядкѣ вещей" {Письмо кн. кахетинскихъ Гулякову, 21 іюля. Акты Кав. Арх. Ком. Изд. 1866 г. T. I, 889.}.
   Аресты продолжались по прежнему. Князья снова обратились съ просьбою въ Гулякову.-- "Передъ симъ мы къ вамъ писали и все подробно доложили, а вы подателя нашего письма заарестовали {Письмо Кахетинскихъ князей ему же, 25 іюля, тамъ же стр. 369.}. Даже и государь не изволилъ бы этого сдѣлать. Кромѣ сего, вы еще задержали князей, которые ни въ чемъ не виновны. Мы доселѣ были весьма довольны вами, такъ какъ вы за нашу землю много потрудились и въ другихъ отношеніяхъ хорошо обращались; не думали, что вы безъ вины обидите нашихъ братьевъ. Если наши рѣчи толкуютъ вамъ иначе, то это ложь. Какъ наша рѣчь, такъ и ихъ (арестованныхъ), заключается вотъ въ чемъ: покойный царь Ираклій, много за насъ подвизавшійся, оставилъ завѣщаніе, на которомъ мы присягали,-- чтобы послѣ царя Георгія быть царемъ надъ нами Юлону (Іулону). Мы и стоимъ на этомъ завѣщаніи и на нашей клятвѣ; мы -- вообще Андрониковы, Вачнадзе, Джандіеровы, весь Кизикъ и другіе князья и простой народъ, сперва присягнули на вѣрность государю, а затѣмъ Іулону, а этотъ въ свою очередь намъ, и мы, по мѣрѣ возможности, будемъ служить... Сперва мы присягали, на вѣрность государю, а потомъ наслѣдственному нашему владѣтелю... Нынѣ мы вамъ докладываемъ, ради Христа, не предавайте насъ несчастію и не вводите въ измѣну противу государя... Еще умоляемъ освободить задержанныхъ нашихъ братьевъ, чтобы успокоились и наши сердца и народныя".
   Нѣкоторые изъ князей хотѣли силою освободить арестованныхъ, подговаривали къ тому народъ, но, неуспѣвъ въ этомъ, раздѣлились на незначительныя партіи и скрывались днемъ въ лѣсахъ, а ночью въ селеніяхъ. Затѣмъ всѣ они собрались въ Кизикѣ (Сигнахѣ). Не получивъ удовлетворительнаго отвѣта отъ генералъ-маіора Гулякова, они обращались съ протестомъ къ подполковнику Соленіусу, прося его прекратить аресты. Лазаревъ писалъ Гулякову, чтобы онъ производилъ аресты съ осторожностію, чтобы не арестовать невинныхъ и не возбудить тѣмъ, справедливаго негодованія народа. Онъ думалъ самъ двинуться въ Кахетію съ батальономъ егерей, однимъ орудіемъ и съ нѣсколькими казаками.
   29 ицля, кн. Луарсабъ Орбеліани объявилъ Лазареву, что партія, противная Россіи, воспользовавшись волненіемъ въ краѣ, писала къ царевичу Вахтангу, прося его не пропускать въ Грузію нашихъ войскъ, сломать по дорогамъ мосты и вообще пресѣчь всякое сообщеніе съ Россіею. Лица царской фамиліи старались казаться не принимающими никакого участія въ этихъ безпорядкахъ. Теймуразъ пріѣхалъ въ Тифлисъ и жилъ въ столицѣ Грузіи. Католикосъ царевичъ Антоній старался наружно казаться преданнымъ намъ, хотя извѣстно было, что принималъ весьма дѣятельное участіе въ интригахъ царскаго дома {Рап. Лазарева Кнорингу, 29 іюля 1802 г.}. Царица Дарья заявила генералъ-маіору Тучкову свое желаніе имѣть въ своемъ домѣ русскій караулъ. Лазаревъ воспользовался этимъ заявленіемъ царицы и тотчасъ же отправилъ къ ней 12 человѣкъ солдатъ, съ приказаніемъ слѣдить за ея дѣйствіями. Царица казалась довольною такою предупредительностью, хотя и не оставила своихъ интригъ, средоточіемъ которыхъ на этотъ разъ былъ царевичъ Вахтангъ.
   Находясь въ Душетѣ, онъ велъ переписку съ царицею Дарьею и съ царевичами Іулономъ и Александромъ. Первый изъ нихъ былъ въ Имеретіи, а второй -- въ Персіи. Вахтангъ сообщалъ имъ обо всемъ происходящемъ въ Грузіи, получалъ отъ нихъ разныя свѣдѣнія, велъ переписку со многими князьями, давалъ имъ пособіе, совѣты и "дѣлая сверхъ сего комуникацію изъ Россіи сюда весьма трудною" {Тамъ же.}.
   Бывшіе въ Петербургѣ царевичи Іоаннъ и Багратъ также не оставались праздными.
   "Почему такъ позабыли меня и уже не вспоминаете единокровія! писалъ Іоаннъ кн. Мокашвилову {Переводъ письма отъ 8-го августа. Тиф. Арх. Кавк. Намѣст.}. Въ какомъ находитесь состояніи? Всякъ, ищущій большаго, намѣревается пасть, и вы сему должны послѣдовать. Нѣтъ уже столько разума,-- кому что лучше. Ежели имѣете какое либо насиліе, или кто-либо васъ чѣмъ нибудь безпокоитъ, то всѣ вообще пишите и подъ прошеніемъ Государю секретно приложите печати четырехъ или пяти князей и пришлите ко мнѣ. Я здѣсь подамъ ихъ съ письмомъ къ Лошкареву, со всѣми подробностями; потомъ я знаю, что сдѣлать. Имѣйте сіе за секретъ и исповѣдь, чтобы никто не узналъ. Если вы желаете своего имѣть царя -- пишите и о томъ; будетъ сдѣлано. Я все предоставляю вамъ, а то горестнѣе перваго будетъ -- воля ваша"...
   Для возстановленія полнаго спокойствія, Лазаревъ признавалъ необходимымъ и почти единственнымъ средствомъ, арестовать царицу Дарью и царевича Вахтанга, какъ средоточіе всѣхъ интригъ и волненій.
   На совѣщаніи положено, Лазареву двинуться въ Кахетію, а генералъ-маіору Тучкову съ кн. Тархановымъ,-- въ Душетъ, пригласить Вахтанга пріѣхать въ Тифлисъ, а если онъ не согласится, то арестовать царевича {Акты Кавказ. Арх. Ком. изд. 1866 г. T. I, 370.}.
   Прибывъ 2-го августа на р. Лагбе и узнавъ, что неподалеку отъ мѣста его расположенія происходило собраніе князей, Лазаревъ отправилъ 3-го августа письмо во всѣмъ кахетинскимъ князьямъ, которымъ требовалъ, чтобы они, сознавшись въ своихъ заблужденіяхъ, прибыли къ нему въ Сигнахъ въ 5 августа.
   3-го августа Лазаревъ подошелъ въ Сигнаху и расположился въ селеніи Нукреянахъ ожидать результата своего письма. Чрезъ два дня явился къ нему митрополитъ, кн. Мокашвиловъ и съ ними нѣсколько князей изъ знатнѣйшихъ фамилій.
   Князья объявили Лазареву, что являются къ нему съ полнымъ раскаяніемъ, какъ нарушители присяги, сознаютъ свои проступки какъ противные долгу и будутъ "всесильно стараться заслужить вину ихъ {Рап. Лазарева Кнорингу, 11-го августа.}". На другой день, 6-го и 7-го августа, являлись и остальные князья кахетинскіе съ такимъ же точно объясненіемъ.
   Приведя ихъ снова къ присягѣ и узнавъ, что они писали письмо царевичу Іулону, призывающее его на царство, Лазаревъ совѣтовалъ написать царевичу о теперешнемъ ихъ рѣшеніи. Князья тотчасъ же согласились и написали новое письмо Іулону, въ которомъ отказывались отъ данной ему присяги, какъ противной русскому императору.
   Лазаревъ возвратился въ Тифлисъ (10-го августа), куда въ скорѣ прибылъ и генералъ-маіоръ Тучковъ съ царевичемъ Вахтангомъ.
   Въ отклоненіе всякаго подозрѣнія, наканунѣ, въ домѣ кн. Орбеліани, находившемся въ предмѣстья Тифлиса, назначенъ вечеръ, на который приглашены Тучковъ и кн. Тархановъ. Съ наступленіемъ ночи, Тучковъ оставилъ домъ Орбеліани и выѣхалъ изъ города. Казаки, назначенные ему въ конвой, высланы за городъ заранѣе, черезъ разныя ворота и въ разное время небольшими партіями. Въ близълежащемъ лѣсу собрался отрядъ и соединился съ Тучковымъ. Рано утромъ 1-го августа, Тучковъ прибылъ въ Душетъ. Осмотръ роты его полка, квартировавшей въ Душетѣ, былъ видимою цѣлію пріѣзда Тучкова въ этотъ городъ. Онъ послалъ сказать царевичу, что желаетъ посѣтить его. Посланному отвѣтили, что царевичъ еще спитъ. Послѣ того Тучковъ три раза посылалъ къ царевичу, но тотъ подъ разными предлогами откладывалъ свиданіе.
   Стоявшіе въ отдаленіи отъ замка казаки замѣтили, между тѣмъ, что изъ воротъ выѣхалъ одинъ конно-вооруженный грузинъ, котораго они хотѣли задержать, но тотъ бѣжалъ, былъ пойманъ и приведенъ въ Тучкову. Приказавъ его допросить, самъ Тучковъ отправился къ царевичу Вахтангу. На пути ему донесли, что изъ задней калитки замка вышли два человѣка, и за тѣмъ, что царевичъ бѣжалъ. Вскочивъ на лошадь, Тучковъ съ казаками бросился въ погоню, приказавъ гренадерамъ, бывшимъ въ Душетѣ, занять замокъ царевича Вахтанга.
   Вдали, въ глазахъ казаковъ, Вахтангъ, въ сопровожденіи одного всадника, спѣшилъ къ замку верстахъ въ трехъ отъ Душета и принадлежавшему дворянину Глахи Челадзе.
   Царевичъ скрылся въ оградѣ, которая тотчасъ же была окружена казаками. Приказавъ выбить ворота, Тучковъ нашелъ всѣ двери запертыми и самыя комнаты пустыми. Повидимому, ничто не изобличало присутствія людей въ замкѣ. Въ комнатахъ найдены однако съѣстные припасы, значительное количество ружей, пороху и свинцу.-- "Наконецъ, отыскали мы, пишетъ Тучковъ {Записки Тучкова, стр. 132. Арх. Глав. Шт. въ СПБ.}, спрятавшуюся старуху, которую допросивъ принудили показать погребъ и отъ онаго подземный ходъ, простирающійся до сосѣдняго лѣса. Царевичъ ушелъ такимъ образомъ отъ нашего преслѣдованія. Не оставалось ничего болѣе, какъ начать наши поиски въ горахъ вооруженною рукою".
   Цѣль побѣга Вахтанга была скрыться въ неприступныя мѣста своего владѣнія, лежавшаго по рѣкамъ Арагвѣ и Тереку въ ущельяхъ, примыкающихъ къ пути на кавказскую линію. Окруживъ себя толпою вооруженныхъ, онъ думалъ поддерживать возмущеніе. Поэтому онъ прежде всего бросился къ тіулетинцамъ, какъ къ народу, наиболѣе воинственному изъ всѣхъ его подданныхъ.
   Оставивъ у замка караулъ, Тучковъ бросился въ близълежащій лѣсъ, но и тамъ не нашелъ царевича. Вернувшись обратно въ Душети, онъ зашелъ къ царевнамъ супругамъ: Вахтанга І-го умершаго, и племянника его, бѣжавшаго царевича Вахтанга, но и отъ нихъ не узналъ ничего о мѣстѣ пребыванія царевича.
   Подходя къ дому, въ которомъ остановился, Тучковъ замѣтилъ до 10-ти человѣкъ конно-вооруженныхъ грузинъ, скакавшихъ по окружнымъ горамъ, дѣлавшихъ закликъ на народное собраніе и на всеобщее вооруженіе. То были близкіе царевича.
   Въ Душетѣ было 60 человѣкъ гренадеръ и 50 казаковъ. Послѣднимъ, не смотря на утомленіе отъ долгихъ поисковъ, приказано, если не переловить скачущихъ, то, по крайней мѣрѣ, не допустить до деревень, гдѣ они могли взволновать народъ. Рота егерей, стоявшая въ Гартискаро и двѣ гренадерскія роты, бывшія въ Тифлисѣ, получили приказаніе немедленно прибыть въ Душетъ. Скликальщики разогнаны; одинъ изъ нихъ, тіонетскій моуравъ, приведенъ въ Тучкову.
   По уѣздамъ душетскому и горійскому разослано объявленіе, въ которомъ говорилось, что если кто осмѣлится принять сторону царевича Вахтанга, то съ семействомъ того поступлено будетъ "съ неожидаемою жестокостію {Рап. Ген. М. Тучкова Лазареву, 12-го августа 1602 г., No 117.}". Вмѣстѣ съ тѣмъ всѣ имѣнія царевича конфискованы. Къ хевсурамъ, шпавамъ и тушинамъ отправлено также обвѣщеніе и увѣщаніе не содѣйствовать замысламъ царевича.
   Тучковъ потребовалъ въ себѣ дворянина Мурвазева, извѣстнаго своею преданностію въ царевичу Вахтангу. Отдавъ ему письмо, Тучковъ приказалъ доставить его непремѣнно царевичу подъ опасеніемъ, въ противномъ случаѣ, быть наказаннымъ, какъ измѣннику, семейство котораго будетъ подвергнуто всѣмъ несчастіямъ. Хитрость удалась. Испуганный угрозами, дворянинъ пустился въ путь и черезъ двадцать четыре часа привезъ Тучкову отвѣтъ царевича.
   -- Гдѣ же находится царевичъ? было первымъ вопросомъ Тучкова.
   -- Я нашелъ его въ лѣсу, отвѣчалъ Мурвадзе, верстахъ въ тридцати отъ Душета. Царевичъ болѣе двухъ часовъ не остается на одномъ мѣстѣ.
   Посланный въ указанное мѣсто разъѣздъ не отыскалъ тамъ царевича. Тучковъ ограничился тѣмъ, что завелъ, до времени, переписку съ Вахтангомъ, убѣждая его возвратиться, но царевичъ отвѣчалъ отказомъ.
   Усиливъ отрядъ свой прибывшимъ подкрѣпленіемъ, Тучковъ отправилъ въ дер. Казбекъ команду изъ 80 человѣкъ казаковъ и грузинъ, съ цѣлію предохранить тагаурцевъ отъ возмущенія и подговоровъ Вахтанга.
   Разосланные по одиночкѣ и по разнымъ направленіямъ люди, успѣли узнать, что царевичъ находится въ ущельи тіулетинскихъ горъ, извѣстномъ подъ именемъ гудомакарскаго ущелья. Къ нему прилегали жилища хевсуръ, пшавовъ и тушинъ, къ которымъ царевичъ хотя и засылалъ своихъ посланныхъ, но безуспѣшно.
   8-го августа получено извѣстіе, что Вахтангъ намѣренъ пробраться къ тіулетинцамъ. Капитанъ-исправникъ Переяславцовъ съ казаками направленъ въ Коби для пресѣченія ему пути {Рап. Тучкова Лазареву, 9 августа. Ак. K. А. K. T. I, 274.}. Тіулетинцы -- народъ храбрый отъ рожденія, исповѣдывали особую религію, хотя и видны были у нихъ во многихъ мѣстахъ христіанскіе храмы.
   "Я вызвалъ деканозовъ къ себѣ, пишетъ Тучковъ, склонялъ этихъ бородастыхъ священниковъ ласками, подарками, на выдачу мнѣ царевича, но они отвѣчали: {Записки Тучкова, 134. Арх. Глав. Шт. въ С. Петерб.} -- "Онъ Богратіонъ и былъ у священнаго дуба. Это не помѣшало однако деканозамъ указать на всѣ тѣ мѣста, занявъ которыя можно было пресѣчь путь Вахтангу, если бы онъ вздумалъ уйти отъ нихъ.
   Занявъ отрядами всѣ выходы, Тучковъ самъ сталъ у входа въ самое главное ущелье -- Гудомакарское. "Пушечные выстрѣлы и звуки барабановъ при вечерней зарѣ слышны были со всѣхъ сторонъ пребыванія царевича". Не прерывая начатой переписки, Тучковъ писалъ Вахтангу и просилъ посланнаго сказать царевичу, что если онъ, на честное слово, не выѣдетъ къ нему для переговоровъ, то пойдетъ къ нему съ войсками, гдѣ бы онъ ни находился. Вахтангъ жаловался Кнорингу на причиненную ему обиду и описывалъ свою невинность. Главнокомандующій совѣтовалъ ему отправиться во всякомъ случаѣ въ Тифлисъ и тамъ уже оправдаться въ своихъ поступкахъ. Тогда царевичъ написалъ правителю Грузіи -- и соглашался пріѣхать въ Тифлисъ только тогда, когда будутъ исполнены три условія: 1) возвращено и передано ему въ управленіе конфискованное имѣніе; 2) онъ не будетъ удаленъ изъ Грузіи, и 3) во время пребыванія его въ Тифлисѣ не будетъ дѣлаемо ни ему, ни его свитѣ никакого оскорбленія {Акт. Кав. Арх. Ком. т. I, 273 и 274, изд. 1866 г.}. Въ отвѣтъ на это царевичъ получилъ простое приглашеніе, безъ всякихъ ограниченій, пріѣхать въ Тифлисъ.
   Имѣя при себѣ только 20 человѣкъ приверженныхъ, зная, что всѣ пути ему отрѣзаны, Вахтангъ выслалъ своего посланнаго на шесть верстъ передъ ущелье, приказавъ сказать Тучкову, что скоро и самъ явится лично.
   10-го августа, онъ пріѣхалъ къ Тучкову со всею своею свитою. Снявъ съ пояса саблю и повѣсивъ ее, по азіатскому обычаю на шею, Вахтангъ въ такомъ видѣ подошелъ къ Тучкову.
   -- Вотъ голова моя, вотъ и сабля, проговорилъ онъ. Ему отвѣчали, что требуютъ только покорности и прибытія въ Тифлисъ, и что онъ можетъ вполнѣ положиться на великодушіе императора.
   Царевичъ, принятый со всѣми почестями, приличными его званію, былъ препровожденъ сначала въ Душетъ, а потомъ въ Тифлисъ.
   Вахтангъ, повидимому, сознавалъ свою вину и раскаявался въ своихъ поступкахъ.
   -- За многую мою службу {При проходѣ войскъ съ кавказской линіи въ Грузію, Вахтангъ впослѣдствіи, въ подтвержденіе своей преданности и невинности, выставлялъ то, что онъ былъ первый, изъ царевичей, которые присягнули на вѣрность Россіи.}, говорилъ онъ, можно одну вину простить. Мать моя и всѣ родственники, если что и сдѣлали, я не виноватъ и въ томъ не участвовалъ.
   -- Въ побѣгѣ своемъ, говорилъ онъ впослѣдствіи, я не имѣлъ никакого злого намѣренія, но сдѣлалъ это, опасаясь безславія быть препровожденнымъ изъ Душета въ Тифлисъ въ видѣ арестанта.
   Въ Тифлисѣ Вахтангъ поселился въ домѣ матери, царицы Дарьи. Для лучшаго присмотра за ними, сверхъ караула, находившагося у царицы, въ Авлабарѣ, гдѣ былъ домъ ея, поставленъ батальонъ егерей. Царевичу разрѣшено пользоваться доходами съ имѣній, но запрещенъ выѣздъ изъ Тифлиса {Рап. Кнорнига Г. И. 26-го августа, арх. миннст. внутр. дѣлъ.}. Запрещеніе это было равносильно тому, какъ-бы имѣніе оставалось конфискованнымъ. Вахтангъ сознавалъ, что не могъ принять личнаго участія въ управленіи имѣніемъ. Онъ бросался теперь во всѣмъ болѣе или менѣе вліятельнымъ лицамъ, жившимъ въ Тифлисѣ, успѣлъ написать старшинамъ своего имѣнія, прося дать ему свидѣтельство въ томъ, что не участвовалъ въ происходившихъ въ Кахетіи волненіяхъ. Старшины спрашивали совѣта Лазарева, дать-ли такое свидѣтельство царевичу или нѣтъ? Имъ сказано, что это зависитъ отъ нихъ; что имъ лучше извѣстно, былъ-ли онъ участникомъ въ волненіяхъ или нѣтъ? Не отвѣтивъ прямо на вопросъ, старшины отказались однакоже выдать свидѣтельство {Рап. Соколова кн. Куракину, 20-го сентября 1802 г. Арх. минист. иностран. дѣлъ.}.
   Вахтангъ не терялъ все-таки надежды на возвращеніе имѣнія; онъ по прежнему старался доказать свою невинность.
   -- Не заслуживаете-ли вы названія безумныхъ, говорилъ ему гр. Мусинъ-Пушкинъ, если разсчитываете на то, что всѣми покушеніями дому вашего и вооруженіями скитающихся хищниковъ и разслабленныхъ войскъ азіатскихъ можете противустоять могуществу россійской имперіи и войскамъ, отъ которыхъ неоднократно трепетала Европа? Какія могутъ быть послѣдствія для васъ и единомышленниковъ вашихъ отъ такихъ покушеній, на которыя, кромѣ нѣсколькихъ мятежныхъ князей, народъ грузинскій никогда не согласится? Не нанесете-ли, наконецъ, при гибели союзниковъ вашихъ, и разоренія вашему отечеству, которое, какъ думаю, любите?
   -- Вы утверждаете, продолжалъ графъ, равно какъ и царица, что никакого доказательства намѣреній вашихъ нѣтъ. Я и самъ увѣренъ, что вы черезъ-чуръ остроумны, чтобы ввѣрить таковыя доказательства, а особливо письменныя, въ руки постороннихъ; но, отвѣчайте искренно, можно-ли благоразумному человѣку положиться на увѣренія ваши?
   -- Нельзя, отвѣчалъ смѣявшись царевичъ.
   -- На что же вы жалуетесь? и какія должно было принять мѣры правительство противу такихъ покушеній совершенно противныхъ государю императору? Какія послѣдствія для васъ и дому вашего всѣ произшествія эти имѣть будутъ?
   -- Весьма гибельныя, отвѣчалъ Вахтангъ. Я весьма тревожусь положеніемъ моимъ.
   -- Напрасно сомнѣваетесь вы въ милосердіи императора, но если хотите, чтобы я подалъ вамъ дружескій совѣтъ, то заслужите его, отнесяся прямо къ е. и. в. съ чистымъ признаніемъ какъ со стороны вашей, такъ и ея высочества царицы. Я увѣренъ, что гораздо пріятнѣе будетъ для государя, если, оставя всѣ косвенныя дороги, довѣренностію вашею передъ императоромъ траться будете пріобрѣсти его прощеніе, а притомъ и объявите, чего вы желаете въ замѣнъ короны изъ дому вашего, вышедшей {Вахтангъ воспользовался этимъ совѣтомъ, но обратно. Выставляя свои заслуги русскому правительству, онъ жаловался, что отъ него отняли имѣніе и что Тучковъ, прибывъ неожиданно въ Душетъ со множествомъ казаковъ, "поколебалъ каждаго изъ народовъ, тутъ находившихся и изобразилъ на сердцахъ ихъ сумнѣніе". Просьба царевича императору 10-го сентября 1802 г. Арх. мин. внутр. дѣлъ, ч. V. 51--57.}. Постарайтесь усмирить мятежи, Грузію изнуряющіе, и уговорить братьевъ вашихъ, изъ царства сего удалившихся, къ покорности. Я увѣренъ, что по вліянію вашему на нихъ не безуспѣшно сіе предпримите. Вотъ единственная дорога, которую, по истинной къ вамъ дружбѣ, предложить могу, къ отвращенію той гибели, которая безъ того вамъ и соучастникамъ вашимъ угрожаетъ.
   -- Не навлечемъ-ли мы своимъ признаніемъ, спрашивалъ царевичъ, еще болѣе страшнаго для насъ гнѣва е. и. в.?
   -- Развѣ вы думаете, что ваши поступки скрыты отъ государя? они извѣстны ему многими путями. Что же пріятнѣе будетъ для него: узнать ли о нихъ отъ постороннихъ, или видѣть собственное раскаяніе ваше въ чистомъ и искреннемъ признаніи?
   -- Всячески стараться буду, говорилъ царевичъ передъ образомъ, висѣвшимъ на груди и взятымъ въ руки, переговоря съ матерью моею, убѣдить ее въ признанію. Къ братьямъ напишу также.
   Такимъ образомъ, участіе лицъ царской фамиліи, въ бывшихъ волненіяхъ въ Кахетіи, выразилось фактически. Трудно было прекратить имъ на будущее время всѣ способы къ такого рода дѣйствіямъ. По мнѣнію всѣхъ представителей Россіи {См. рапорты Лазарева, Кноринга, Коваленскаго, гр. Мусина-Пушкина, Соколова и другихъ.}, было одно только средство,-- удалить ихъ навсегда изъ Грузіи. Кнорингъ нѣсколько разъ просилъ о томъ императора Александра, который не раздѣлялъ однакоже этого мнѣнія о необходимости въ принятію столь строгихъ мѣръ. Даровавъ Грузіи всѣ тѣ права и преимущества, "каковыми всѣ прочіе подданные великой имперіи пользуются", Александръ разрѣшилъ царевичамъ, бывшимъ въ Россіи, имѣть полную свободу и, если пожелаютъ, то ѣхать въ Грузію. Вслѣдъ за тѣмъ онъ приказалъ Кнорингу употреблять добровольное соглашеніе лицъ царскаго дома къ выѣзду въ Россію, "безъ чего подстреканіямъ ихъ конца видѣть не можно" {Рескриптъ Кнорингу 20-го августа, арх. мин. внутр. дѣлъ.}. Принудительный же вывозъ ихъ изъ Грузіи, казался императору "весьма крайнимъ", такимъ средствомъ, къ которому можно прибѣгнуть только въ самомъ послѣднемъ и необходимомъ случаѣ.
   Стараніе отправить царевича Вахтанга въ Россію оставалось напраснымъ. Царевичъ отвѣчалъ отказомъ.
   "Правда, писалъ онъ грузинскому священнику Алексѣю Гаврилову {Акты кавк. арх. ком. т. I, 268, No 277.}, жизнь въ Россіи должны мы принять за первое счастіе; но если бы были въ молодыхъ лѣтахъ, конечно бы было хорошо. Мнѣ уже наступилъ 40-й годъ; время-ли теперь пуститься мнѣ изъ своего отечества на странствованіе? Если по сіе время жили мы въ нашей землѣ и никуда не переселились, когда были столько угнетаемы и порабощаемы окружающими врагами, то почему дѣлать это съ нами теперь, когда приспѣло къ намъ вѣчно успокоивающее покровительство сильной десницы нашего всемилостивѣйшаго государя? Далѣе, если даже при бытности моей здѣсь, уже не буду имѣть во владѣніи моемъ, которое пожаловано мнѣ покойнымъ родителемъ моимъ и утверждено за мною въ высочайшемъ манифестѣ, того голоса, какой имѣю я теперь, а лишь буду имѣть содержаніе изъ однихъ доходовъ,-- то можетъ-ли быть больше сего какое-либо несчастіе, хотя бы земля наша изобиловала богатствомъ доходовъ? Я въ рабской подданнической вѣрности моего государя Александра І-го со всѣмъ моимъ вожделѣніемъ былъ, есмь и по гробъ мой пребуду. Я, какъ Бога признаю за Бога, такъ равно и императора Александра I-го -- за моего государя, ибо какъ и отъ своего Создателя за добрыя дѣла мои ожидаю въ будущемъ вѣкѣ вѣчной славы, такъ и отъ его величества въ настоящей жизни ожидаю благоденствія".
   Извѣстіе о томъ, что царевичамъ, бывшимъ въ Россіи, разрѣшено возвратиться въ Грузію опечалило народъ и весьма ободрило партію, противную Россіи. Въ Тифлисѣ приготовлялся домъ для помѣщенія царевичей. Народъ, радовавшійся тому, что въ Грузіи было менѣе тремя особами царской фамиліи, допытывался: справедливо-ли то, что царевичи уже на пути въ Грузію? Лица, стоявшія во главѣ управленія, должны были отговариваться незнаніемъ. Различнаго рода толки стали распространяться по городу. Партія, желавшая возстановленія царя, объясняла ихъ по своему. "Въ теченіи тридцати лѣтъ, говорили они, русскіе были въ Грузіи при царяхъ и всегда, по окончаніи защиты, нашимъ царямъ оставляли страну. Нынѣшнее пребываніе войскъ -- также временное и продолжится только до того времени, пока императоръ Александръ не назначитъ кого-либо изъ царскаго поколѣнія царемъ. Намѣреніе императора, продолжали они убѣждать народъ, доказывается тѣмъ, что онъ не только не вызываетъ изъ Грузіи членовъ царскаго дома, но, напротивъ того, и бывшихъ уже въ Россіи отпускаетъ въ свое отечество. Партія, преданная Россіи, при распространеніи такихъ слуховъ, страшилась за свою будущность и думала, въ случаѣ справедливости ихъ, искать спасенія въ Россіи.
   Среди такого говора, въ октябрѣ мѣсяцѣ, прибылъ въ Грузію изъ С.-Петербурга бывшій посолъ князь Герсеванъ Чавчавадзе. Фамилія князей Чавчавадзе пользовалась особымъ уваженіемъ народа. Князья изъ этого рода всегда занимали самыя важныя и видныя мѣста въ административномъ управленіи страны при ея царяхъ. Почти всѣ агалары казахскаго народа, находившагося въ управленіи князя Герсевана Чавчавадзе, выѣхали къ нему на встрѣчу въ дер. Казбекъ, въ сопровожденіи двухъ сотъ человѣкъ татаръ. Такая встрѣча въ обычаѣ азіатскихъ народовъ -- она была и въ характерѣ казаховъ. Никакія объясненія къ волненію не могли имѣть здѣсь мѣста. То была простая привычка, способъ выражать свое уваженіе человѣку,-- любимому народомъ. Не такъ смотрѣло на это тамошнее правительство; оно объяснило этотъ поступокъ началомъ новыхъ волненій.
   По пріѣздѣ въ Тифлисъ, ни кн. Чавчавадзе, ни сопровождавшіе его князья не явились къ правителю, какъ это было имъ заведено. Онъ потребовалъ отъ князя Чавчавадзе письменный видъ и приказалъ исполнительной экспедиціи привести какъ его, такъ и всѣхъ прибывшихъ съ нимъ князей къ присягѣ на вѣрность. Чавчавадзе, присягавшій уже въ Петербургѣ, исполнилъ требованіе. Пріѣхавъ въ экспедицію, онъ присягнулъ вторично на вѣрность русскому императору, хотя и не избѣжалъ тѣмъ наговоровъ, возведенныхъ на него впослѣдствіи.
   Пріѣздъ изъ нашей столицы такого лица, очень естественно, возбуждалъ вниманіе грузинъ, желавшихъ разъяснить свое положеніе. Народъ сталъ сходиться со всѣхъ сторонъ и просилъ свиданія къ княземъ Герсеваномъ Чавчавадзе. Между князьями начались сходбища, обмѣнъ мыслей, а между народомъ -- разговоры. Коваленскій писалъ, что кн. Чавчавадзе нарушаетъ общественное спокойствіе и издалъ прокламацію, которою запрещалъ всякія сходбища, скопы и совѣщанія {Акт. кавказс. арх. ком. изд. 1866 г. т. I, 405.}. Недоброжелательныя лица, для производства волненія въ народѣ, стали распускать слухъ, что князь Чавчавадзе уполномоченъ составить новое предположеніе объ участи Грузіи. Это еще болѣе привлекло къ нему народъ. Кнорингъ, со словъ правителя Грузіи, составилъ обвинительный актъ противъ кн. Чавчавадзе.-- "Князья грузинскіе, писалъ онъ {Рап. Кноринга Г. И. 30-го ноября, арх. мин. внутр. дѣлъ, дѣла Грузіи, ч. II, стр. 225.}, предавшись его внушеніямъ и стекаясь отовсюду, по его называмъ начали дѣлать сходбища, скопы и совѣщанія, являя новое движеніе умовъ въ нарушеніи общественнаго спокойствія.... Князь Чавчавадзе и супруга его съ братьями своими и прочими ихъ сообщниками были и суть источниками колебанія народнаго... Кн. Чавчавадзе, сверхъ развлеченія князей грузинскихъ, вошелъ въ переписку за границу, вступилъ самъ собою въ управленіе казахскихъ и шамшадыльскихъ татаръ, что онъ имѣлъ при покойномъ царѣ Георгіѣ, кои по невѣдѣнію, движимы будучи его внушеніями, ослушны оказались даже приказаніямъ правителя Грузіи и явно не повинуются приставленному къ нимъ чиновнику, черезъ что происходитъ затрудненіе въ сборѣ съ татаръ сихъ подлежащихъ въ казну податей, а по ихъ примѣру и другіе въ повинности сей колеблются"....
   Кн. Чавчавадзе не скрывалъ своего мнѣнія и высказывалъ открыто, что грузины должны быть счастливы тѣмъ, что присоединены къ Россіи, но что благополучіе ихъ не будетъ имѣть мѣста и твердаго основанія, пока они должны будутъ повиноваться настоящему образу правленія {Донесеніе Соколова гр. Воронцову, 1 ноября 1802 г. Арх. Мин. Иностр. Дѣлъ.}. Коваленскому не нравились эти разглашенія. Правитель Грузіи зналъ, что кн. Чавчавадзе былъ однимъ изъ первыхъ лицъ, устранившихъ его вліяніе на Георгія XII, въ то время, когда онъ былъ назначенъ полномочнымъ министромъ при дворѣ царя грузинскаго. Онъ былъ нерасположенъ къ князю Чавчавадзе. Князь зналъ объ этомъ нерасположеніи, но надѣялся на репутацію, составленную имъ въ Петербургѣ, какъ о лицѣ искренно преданномъ Россіи.
   Чавчавадзе не скрывалъ о всеобщемъ неудовольствіи и ропотѣ народа на тамошнее правленіе; говорилъ, что не знаетъ, какъ избавиться отъ посѣтителей, пріѣзжающихъ къ нему отовсюду, приносящихъ ему жалобы и требующихъ мѣръ, къ заявленію всеобщаго желанія перемѣнить правительство, которое для народа чрезъ-мѣру тягостно.
   -- Такой образъ мыслей, говорилъ Соколовъ князю Чавчавадзе, будетъ сочтенъ не иначе, какъ поступкомъ несообразнымъ съ высочайшею волею, постановившею правленіе въ Грузіи. Это будетъ явнымъ нарушеніемъ присяги, данной русскому императору.
   -- Мы охотно подвергаемъ себя всякому наказанію, отвѣчалъ Чавчавадзе, если только поступимъ противно высочайшей волѣ, но желанія и намѣренія наши не къ тому вовсе клонятся. Мы хотимъ только повергнуть къ стопамъ милосердаго монарха всенижайшую просьбу, съ объясненіемъ въ ней всего горестнаго положенія нашего. Просьбу эту хотимъ отправить съ избраннымъ отъ общества княземъ.
   "Лучше бы было гораздо, писалъ онъ Лошкареву {Отъ 30 нояб. 1802 г. Арх. Мин. Внут. Д. Дѣла Грузіи ч. II, стр. 232.}, если бы перемѣнился планъ здѣшняго правительства и учинился бы другой родъ порядка. Съ моей же стороны, какъ вѣрный рабъ и подданный, буду стараться исполнять все то, что мнѣ будетъ приказано. Если продолжится на такомъ же основаніи правленіе, я не предвижу никакой пользы, и потому прошу васъ убѣдительно пещись обо мнѣ, чтобы я могъ съ семействомъ моимъ имѣть свое тамъ жительство подъ протекціею моего всемилостивѣйшаго государя, ибо нѣтъ для меня возможности жить здѣсь ни подъ какимъ видомъ".
   Слухи о безпорядкахъ и злоупотребленіяхъ, существовавшихъ въ управленіи Грузіею, обратили на нее вниманіе петербургскаго кабинета. Отправляя въ Имеретію коллежскаго совѣтника Соколова, по вопросу объ освобожденіи царевича Константина изъ заключенія, императоръ Александръ поручилъ ему принимать прошенія и жалобы отъ всѣхъ горскихъ князей, владѣльцевъ и вообще отъ всѣхъ азіатскихъ народовъ, какого бы званія и вѣроисповѣданія они ни были. Ему же поручено обратить вниманіе на причины неудовольствія и ропота грузинскаго народа противу нашего правительства, "нѣтъ ли особеннаго какого у нихъ въ виду предмета, къ коему духъ народа имѣетъ большую наклонность {Изъ Инструкціи Соколову.-- Арх. Мин. Иностр. Дѣлъ.}".
   Донесенія различныхъ лицъ, посланныхъ въ Грузію, разсказы путешественниковъ, посѣтившихъ страну, и, наконецъ, письма самихъ грузинъ къ нѣкоторымъ лицамъ, стоявшимъ во главѣ нашего правительства, убѣждали одинаково въ безпорядочности верховнаго грузинскаго правительства, и свидѣтельствовали о крайнемъ порабощеніи грузинскаго народа. Безпорядочность правленія происходила сколько отъ своеволія нѣкоторыхъ лицъ, столько же и отъ изолированнаго, чуждаго народному характеру порядка веденія дѣлъ. Правленіе не слилось съ народомъ, не вошло въ изученіе привычекъ, характера и обычая народнаго. Оно дѣйствовало при томъ искреннемъ убѣжденіи, что не правленіе существуетъ для блага народнаго, но грузины созданы для произвола правленія; что не правитель призванъ въ Грузію, для устройства страны и благоденствія каждаго, но Грузія создана для того только, чтобы Коваленскій былъ правителемъ ея. Очевидно, что при такомъ взглядѣ, не могло быть порядка въ управленіи страны, народъ не могъ быть доволенъ правленіемъ и, естественно, желалъ его перемѣны.
   Для лучшаго водворенія порядка и спокойствія, необходимо было поставить во главѣ управленія такого человѣка, который, зная народный характеръ, войдя въ его нужды и потребности, могъ-бы очистить страну отъ накопившагося въ ней сору; слѣдовательно имѣлъ бы твердый характеръ и достаточную степень энергіи. Такимъ являлся генералъ-лейтенантъ князь Павелъ Дмитріевичъ Циціановъ.
   Въ сентябрѣ 1802 г., императоръ Александръ призналъ необходимымъ отозвать отъ управленія краемъ генерала Кноринга {Въ газетѣ "Кавказъ" 1847 года No помѣщены: "Матеріалы для біографія генералъ-лейтенанта Карла Ѳедоровича Кноринга". Свѣдѣнія, сообщаемыя авторомъ весьма кратки -- не болѣе, какъ перечень названій тѣхъ должностей, которыя исполнялъ Кнорингъ съ 1799 года по 1802 годъ. Основанныя на словакъ старожила, они въ нѣкоторыхъ мѣстахъ невѣрны. Не Ираклій II отдалъ Грузію въ подданство Россіи, а сынъ его Георгій XII. Присоединеніе Грузіи къ Россіи совершилось вовсе не такъ тихо и спокойно, какъ говоритъ статейка, и Кнорингъ, при всѣхъ своихъ лично отличныхъ качествахъ, умѣ и благородствѣ, не сьумѣлъ однакоже заслужить любовь и благодарность жителей. Грузины никогда не называли его миротворцемъ, какъ говоритъ авторъ статьи; напротивъ, изъ имѣющихся письменныхъ актовъ видно, что они были недовольны его правленіемъ.}, смѣнить Коваленскаго, и назначилъ кн. Циціанова главнокомандующимъ на Кавказѣ. Грузинъ по происхожденію, князь Циціановъ былъ призванъ для устройства порядка въ управленіи и оправдалъ выборъ императора самымъ блестящимъ образомъ.

Н. Дубровинъ.

"Вѣстникъ Европы", NoNo 3--5, 1868

   
   
   
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru