Достоевский Федор Михайлович
Неопубликованный отрывок рукописи к "Дневнику писателя" за 1876 год

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Подготовительные материалы)

Неопубликованный отрывок рукописи к "Дневнику писателя" за 1876 год

(Подготовительные материалы)

(Публикация и примечания Н. А. Тарасовой)

   Достоевский. Материалы и исследования. Т. 16
   СПб., "Наука" 2001
  
   Фрагмент рукописи к "Дневнику писателя" за 1876 год, о котором пойдет речь, ранее не был опубликован. Информация о нем имеется в "Описании рукописей Ф. М. Достоевского". {Описание рукописей Ф. М. Достоевского / Под ред. В. С. Нечаевой. М., 1957. С. 63.} В 23-м томе Академического полного собрания сочинений помещена фотокопия первой страницы этого рукописного фрагмента (23, 117), а в археографической справке к "Дневнику писателя" за 1876 год приводятся сведения, касающиеся места хранения данной рукописи (22, 262).
   Указанный фрагмент рукописи, хранящийся в Рукописном отделе Пушкинского Дома (шифр No 29471), содержит записи к сентябрьскому выпуску "Дневника писателя" за 1876 год.
   Эти черновые записи занимают промежуточное положение между набросками из записной тетради Достоевского и черновым автографом к сентябрьскому выпуску "Дневника писателя" за 1876 год. Характер набросков указывает на тот момент работы Достоевского, когда тематический ряд уже определен и начинается подробная разработка выбранного материала, ведущая к оформлению связного текста. В набросках Достоевский обозначает узловые точки будущего повествования, в последовательности записей на четырех страницах уже намечена в общих чертах композиция окончательного текста "Дневника писателя" за сентябрь 1876 года.
   На л. 1, 2, 2 об. просматриваются по крайней мере два слоя записей. Судя по единообразию почерка и цветовой однородности чернил, на л. 1 первоначально были сделаны конспективные заметки "Социалисты ~ Economis. Константинополь", охватывающие почти весь тематический объем сентябрьской книжки "Дневника". В связи с этим возникает необходимость уточнения имеющейся в "Описании рукописей Ф. М. Достоевского" датировки густом-сентябрем 1876 года. Тематика "конспекта" на л. 1 и его разработка на последующих трех страницах рукописи позволяют предположить, что текст следует датировать только сентябрем 1876 года. Уже в исходных конспективных записях упоминается сентябрьский номер "Вестника Европы": помета "Но интеллигентная часть, Вестник Европы -- Ему не нравится" означает, что к моменту составления "конспекта" Достоевскому было известно содержание раздела "Внутреннее обозрение" журнала "Вестник Европы" за сентябрь 1876 года. Обычно "Вестник Европы" выходил в свет первого числа каждого месяца. В нижней части шмуцтитула сентябрьского номера журнала также значится дата "1/13 сентября 1876". Кроме того, в "конспекте" есть ссылки на статьи А. С. Суворина из сентябрьских номеров "Нового времени" (об "эгоизмах Австрии"),
   В ходе творческой работы "конспект" обрастает приписками и дополнениями. Так, перед записями-темами "Константинополь Аксиома Мыло Равновесие" и т. д. появляется уточняющая вставка: "Удивитель<ное> множе<ство> вопросов прозрели. Читал, н. пр., мнения". В нижней половине л. 1, в отдельных набросках раскрывается суть некоторых кратких помет из указанного "конспекта". Таким образом появляются заметки о халатах и мыле, колоколе из Москвы, недоверии Европы, о том, что Восточный вопрос разрешится "сам собою", об автономии и разбитии на эгоизмы.
   Запись на л. 1 об. "А во-вторых, что ж такое, что мы ничего не возьмем себе ~ главное опасение в будущем", по-видимому, является продолжением набросков "Наивность Н. В. Провозгласить автономию и ничего себе будут признавать Императора", расположенных на л. 2 рукописи. В пользу этого свидетельствует конструкция "А во-вторых...", подразумевающая развитие мысли, и знак соотнесения обеих записей -- соединительная линия, проведенная Достоевским. Данное обстоятельство позволяет предположить, что вначале Достоевский заполнил л. 2, а затем перешел на предыдущий л. 1 об. Надо сказать, что такой принцип ведения записей довольно типичен для Достоевского. Нередко точно так же писатель составляет и связный текст, заполняя сначала "лицевые" стороны двух страниц, а затем переходя на их "обороты". Таким образом, записи в верхней части л. 1 об. и почти все маргиналии на л. 2 возникли как дополнение к заметкам о наивности "Нового времени" и английской комбинации, сделанным на л. 2. Наброски о законе природы и пролитой крови (л. 1 об.) дополняют записи о временности "английского изделья", пролитой крови и русских волонтерах, находящиеся на л. 2.
   Расположенные на л. 2 об. основной текст и последующие дополнения более различимы: хронологически более поздние наброски находятся на полях, записаны поверх текста или поперек страницы. Соответственно позднейшими являются заметки об Италии и Франции, цинизме, благородном порыве и аттестате зрелости.
   Прокомментируем также наиболее сложную в пунктуационном отношении запись, которая в рукописи выглядит следующим образом: "как создать они даже думают Император и Славяне предположили только что Славяне будут все согласны" (л. 2). Порядок расстановки знаков препинания подсказывает реальный комментарий, определяющий исторический контекст записи. Данный набросок относится к той части сентябрьской книжки "Дневника", где говорится о программе партии вигов создать союз христианских народов на Балканском полуострове с центром в Константинополе и "основать империю". В окончательном тексте Достоевский возражает против "неестественности" этой идеи, и в набросках отчетливо звучит сомнение в осуществимости английского проекта: "они" (т. е. англичане) думают, как создать империю, но -- "предположили только, что Славяне будут все согласны", что невозможно, по мысли писателя. В свете этого сопоставления наиболее приемлемым представляется следующий вариант прочтения записи: "как создать, они даже думают: Император и Славяне; предположили только, что Славяне будут все согласны".
   Черновые наброски публикуются в соответствии с правилами, принятыми в Академическом собрании сочинений Достоевского.
  

ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ

1876

ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

<Сентябрь>

<л. 1>

   Социалисты --
   Константинополь. Ложн<ые> обви<нения>.1 Аксиома. Вернее разве то, что в самую последнюю и решительн<ую> минуту К<онстантино>поль вдруг займет Англия, тогда как прочие державы будут все еще думать о равновесии. Это даже вероятнее всего, потому что она смелее всех.2
   Европейскому равновесию повинна одн<а> Россия --Москов<ские> ведом<ости>3
   Редко кто понимает Восточный вопрос -- (Из Суворина как будто для Австрии)4
   Все эгоизмы соединились.
   Именно кем-то укушенные в бреду ничего не понимающие люди5
   Россия без эгоизма --
   Чудное мнение: вытолкать из Европы (буквально)
   Халаты и мыло --
  
   Мало понимают
   В Современиы<х> известия<х> Странное мнение6
   Не одн<и> Генералы7 Но интеллигентная часть, Вестник Европы --
   Ему не нравится. --
   Прочел (?) Удивитель<ное> множе<ство> вопросов прозрели. Читал, н<а>пр<имер>, мнения8
   Константинополь Аксиома
   Мыло
   Наша газета Москов<ские> ведом<ости> Равновесие
   Эгоизмы Австр<ии> (Суворин) В Совре<менных> Изве<стиях> Economist Равновесие. Другие решают дать автономию и дать равные права и удовлетворить. Да как же это сделать, кто может это дать и кто станет слушаться, и как заставить слушаться. Такие вопросы решает меч, а сговориться нельзя. Гордиевы узлы разрубают Александры мечами9
   Вест<ник> Европы
   блажен столь нежно верующ<ий> человек этот Из Москвы немедленно пришлют колокол10 Правда, тут-то вот Европа и увидит, что все спасено, но естественности-то этой она не поверит, и я думаю, не повер<ит> в человека?)11
   Economis. Константинополь Но я не буду писать о В<осточном> Вопросе12 Но я утверждаю, что его никто не понимает, не хочет оставить без покровительства, не будет политических, будут естествен<ные> свя<зи>. Явятся (не закончено)13 он разрешит<ся>, он не может не разрешиться. Но сам собою
   И уж потому не буду писать, что перечитал много нелепостей.
   Кстати: Москов<ские> вед<омости>
   В<естник> Евр<опы> (верх благоразумия!), хотя с большой оговоркой и даже с некоторым сожалением
   но Биконсф<ильд>
   С Восточ<ным> вопросом, может быть, кончились бы все недоразумения Европы,14 а стало быть, и человечества, по крайней мере, политическиие). Одним словом, наступило бы нечто очень новое, а для России совсем новый фазис, но что-то мешает. Разбитие на Эгоизм<ы>.15
   Халаты, может быть, даже лучше казанских, и мыло, а табачная и виноградная промышленность немедленно получат страшный толчок16
  

(л. 1 об.)

   Да тут-то ничему и не повер<ит>17
   А во-вторых, что ж такое, что мы ничего не возьмем себе, их облагодетельствуе<м>, а сами возвратим<ся> восвояси ничем не попользовавшись,18 да тем даже хуже!
   Да тем хуже еще:
   чем бескорыстнее ты их облагодетельствовал, тем больше19 заставил любить себя, тем преданнее они тебе за солнце, за Императора. И всегда за вас. И что ж, что не называются подданными? Зато признают себя подданными.
   Вот эта-то неминуемость приобщения Славян к Россам, эта, так сказать, естествен<ная> законность факта и составляет их кошмар, их самое главное опасение в будущем
   Неужто Австрию, только бы не Россию
   Австр<ию> неестеств<енно>, а естественнее, что Англия составит союз, а сама надруг<ается?>
   Я сказал: произойдет по закону природы. Закон-то природы именно в этом кровяном и духовном сродстве и заключается.
   Соединение народное -- неотразимая сила русского духа. Не разовьетесь в мелких уединениях, а в целом.20
   Пролита кровь.
   Кстати, теперь происходит одна странность: Россия еще не объявляла войны.
   все искусственность21
   забыли род, веру общую, пролитую русскую кровь и правое дело22

(л. 2)

   Наивность Н<ового> В<ремени>. Провозгласить автономию и ничего себе.
   Так и поверят вам! Бескорыстие-то и подозрительно, бескорыстие-то и всего подозрительнее, особенно если оно истинное23
   Сербы естеств<енно> будут признавать Императора
   А между тем есть именно одна24 комбинация, основанная на совершенно противуположных основаниях, она основана на том, чтоб наделать из Славян врагов наших25 и до того вероятная, что, м<ожет> б<ыть>, непременно восторжествует, что, может быть, будет иметь даже и будущность. Английское изделье.26
   Эта комбинация составить оплот против Росс<ии>.
   Я всегда писал об этом и даже сам говорил: Ну чего они думают, вот бы им комбинацию (ставя себя на место англичанина).
   Но опять-таки ее страшная неестественность27
   как создать, они даже думают: Император и Славяне; предположили только, что Славяне будут все согласны28
   Вот тут-то К<онстантино>поль и мог бы закрепиться за Англией: "Я, дескать, временно здесь, я здесь, чтоб вас от России оборонять, я ведь оставила же Ионические Острова"
   Я только, чтоб он России не достался, а достанет<ся> России, так и вы все России достанетесь29
   Временно так
   Но не просуществует и восторжествует правда
   родственность не может нарушиться
   пролита кровь
   Временно эта комбинация может успеть, даже на много лет. Но времен<но>.
   Материнство пробьет.
   Мать их, а не госпожа.30
   Кстати, пролитая кровь,31 вот бы могла быть и еще комбинация: Россия-то и не объявит войны, но из России столько волонтеров и столько денег, что и дело и32 решится само собою, и турки будут разбиты, за Славян, Русскими волонтерами, к удивлению всей Европы. Тогда на Россию они посмотрели бы и вправду с почтительным страхом: если уж волонтеры одни, да пожертвование копеечками растрепали Турцию, что ж было бы, если б вся-то Империя Русская шевельнулась. Тогда дипломатический голос России мог бы получить больший вес.33 Без этой мысли и без этого рассуждения не обошлось бы. Я слежу и считаю волонтеров: чем больше бы, тем лучше, равно как и пожертвований.

(л. 2 об.)

   Такие моменты выше всей вашей науки.
   Упирающаяся лошадь, живое чувство.
   единоверие -- и у нас и у Слав<ян> -- живое чувство, заключающееся в Христе --
   У вас наука, разум, оттого вы так и платите, оттого вы такие вялые, не умеете найтиться в решительные моменты, международные межеумки, без почвы и начала и без причины существования,34 носимые ветром Европы.
   А народ добр, прям, умен, ясен --
   -- Я знаю тоже одну газету в Петербурге, которая говорит иногда недурные вещи, по крайней мере, в очень верном тоне, но я не скажу, какая это газета: пусть всякая подумает, что это я про нее говорю.
   Я не охотник до г. Краевского --
   Что скажут, что могут сказать такого нов<ого> и неизв<естного>35 эти объединившиеся Славяне?
   Тогда как Татарин, переходя к Турке против меня,36 может это сделать единственно только из той причины,37 что я христианин и что будто бы я хочу истребить мусульманство, тогда как я вовсе не хочу38 истребить мусульманство, а лишь своего единоверца защитить.39
   Но опять-таки нет.
   вовсе не имея к тому никакой основательной причины40
   грозя английским фермерам будущим социализмом Востока41
   По край (не закончено)
   а сам французский народ весь42 не так уж очень стр<емился> освобождать Итальянцев, т<о> е<сть> освобождать43 для их освобождения. Для некоторого рода политического захвата -- дело другое. Но хоть и освободил Северную Итал<ию>, а и Напол<еон> III (не закончено)
   По крайней мере, бескорыст<ным> полным любви движен<ием> русских на дело Славян.44
   Правда, Франция больше сделала, чем пока русские. Но все же дело Фра<нции> есть нечто до того различное и не соизмеримое, что трудно даже понять, как могло бы прийти в голову такое сравн<ение>
   И опять сколько цинизма, безвер<ия>
   О, он-то порадуется
   Биконфильд
   Какой неназидательный пример для молодежи
   и какое разъединение, цинизм
   Самых подлых и пошлых людей и умов, а благородный45 порыв, несший (?) кровь свою, присмиреет, поверит, что сами подлецы,46 и сам скажет:47 да, глупо48 было очень49
   Что, взяли?
   что вышло из вашего единения. Остались с носо<м>, богатыри. Не соваться бы было с богатырством. Умные люди вперед знали, чем кончится. Разве у нас может быть что-нибудь столь искреннее.50 Да и дело-то выеденного яйца не стоило.
   аттестаты зрелости сочинили. Зрелы ли вы теперь... а?51
   Какое безв<ерие>
   И сколько явится опять циниз<ма>
   Нет, брат, водка лучше
   Нет, брат, хихикание в руку и цинизм лучше.52
  
   1 Текст: Ложн<ые} обви<нения> вписан.
   2 Текст: Вернее разве ~ смелее всех расположен в верхнем левом углу листа.
   3 Текст: Москов<ские> ведом<ости> вписан.
   4 Текст: (Из Суворина как будто для Австрии) вписан.
   5 Текст: Именно кем-то ~ люди расположен в верхнем правом углу листа.
   6 Текст Странное мнение вписан.
   7 Текст Не одн(и) Генералы вписан.
   8 Текст Прочел (?) ~ Читал, н<а>пр<имер>, мнения вписан.
   9 Текст Другие ~ мечами расположен в нижней части листа и соединен чертой со словом "Равновесие". В слове "Равновесие" описка: Равновевие.
   10 Текст блажен столь ~ колокол расположен слева от записей: Удивитель<ное> множе<ство> вопросов ~ Вест<ник> Европы.
   11 Текст Правда, тут-то вот Европа ~ не повер<ит> в чел<овека?> вписан.
   12 Текст В<осточном> Вопросе вписан.
   13 Текст не хочет оставить - Явятся расположен на листе справа и соединен чертой с текстом Но я не буду писать ~ сам собою.
   14 Далее было: по кр<айней мере>
   15 Текст В<естник> Евр<опы> (верх благоразумия!) - Разбитие на Эгоизм<ы>. расположен в правой части листа.
   16 Текст Халаты, может быть ~ страшный толчок расположен в нижней левой части листа.
   17 Текст Да тут-то ничему и не повер<ит> вписан.
   18 Текст ничем не попользовавшись вписан.
   19 Незачеркнутый вариант: скорее
   20 Над словом "уединениях" вариант: объ<единениях>. В нижней части листа а в целом зачеркнуто.
   21 Зачеркнуто Но они
   22 Текст все искусственность ~ правое дело расположен на сгибе л. 1 об. и л. 2.
   23 Текст Бескорыстие-то и подозрительно ~ если оно истинное вписан на полях сверху.
   24 Далее было начато: соверш<енно>
   25 Текст она основана -- врагов наших записан на полях слева и обведен в круг.
   26 Текст что, может быть, будет - Английское изделье записан на полях слева.
   27 Текст Но опять-таки ~ страшная неестественность записан на полях слева.
   28 Отрезок текста и Славяне ~ согласны расположен на сгибе л. 1 об. и л. 2.
   29 Текст Вот тут-то К-поль ~ достанетесь находится на полях слева.
   30 Текст Временно эта комбинация ~ госпожа находится на полях слева.
   31 Текст пролитая кровь вписан.
   32 Союз и вписан.
   33 Текст Тогда дипломатический ~ больший вес находится на полях слева.
   34 Текст без почвы и начала и без причины существования вписан.
   35 Текст такого нов<ого> и неизв<естного> вписан.
   36 Текст против меня вписан.
   37 Было: под тем предлогом и
   38 Было: жела<ю>
   39 Текст а лишь своего единоверца защитить написан позднее.
   40 Было: никакого предлога. Текст Но опять-таки нет ~ основательной причины находится в нижней части листа.
   41 Запись сделана по правому краю листа.
   42 Далее было: и вовсе
   43 Слово освобождать вписано.
   44 Слева от текста По крайней мере, бескорыст<ным> ~ на дело Славян -- начато: все это вовсе не
   45 В рукописи: благородных
   46 Текст что сами подлецы вписан.
   47 Далее было: одн<ажды>
   48 Было: глупо же
   49 Текст По край (не закончено) а сам французский ~ глупо [же] было очень записан поперек листа в нижней его половине.
   50 Текст столь искреннее вписан.
   51 Текст Что, взяли? ~ вы теперь... а? записан на полях слева вдоль листа.
   52 Текст: Какое безв<ерие> И сколько явится опять ~ хихикание в руку и цинизм лучше расположен поверх записи "Я знаю тоже одну газету ~ Краевского".
  

КОММЕНТАРИИ

Л. 1

   Социалисты -- Помета, отсылающая к содержанию речи графа Биконсфильда (Бенджамина Дизраэли), премьер-министра Великобритании в 1874--1880 годах, произнесенной им 19 августа (7 сентября) 1876 года на банкете Центрального общества скотоводства и земледелия в Букингемшире. Речь была посвящена сербо-турецкой войне, причины которой Дизраэли объяснял влиянием "тайных обществ Европы" и "социалистов" (подробнее см.: 23, 396; 24, 484, примеч. В. Д. Рака). Ср. в окончательном тексте (23, 108).
   Константинополь. Ложн<ые> обви<нения>. Аксиома. -- Запись нашла отражение в § II "Слова, слова, слова!" гл. 1, где Достоевский рассматривает "одну аксиому": "...никогда не будет такого момента в Европе, такого в ней политического состояния вещей, чтобы Константинополь не был чьим-нибудь, то есть не принадлежал бы кому-нибудь" (23, 113). Ср. в окончательном тексте (23, 113).
   Европейскому равновесию повинна одн<а> Россия -- Москов<ские> вед<омости> -- В § II гл. 1 критически оценивается расхожее мнение, что "Константинополь в конце концов будет никому не принадлежать <...> Охранять же его будет европейское равновесие" (23, 112). По поводу "европейского равновесия" Достоевский замечает: "Когда же случалось и России -- не нарушить что-нибудь, а лишь чуть-чуть подумать о своем интересе, -- то тотчас же все остальные равновесия соединялись в одно и двигались на Россию: "нарушаешь-де равновесие"" (23, 113). Мысль о том, что Константинополь, являющийся исторической частью Древней Греции, в результате распада Византийской империи, "составляет теперь в тесном юридическом смысле res nullius, предмет, никому не принадлежащий", высказывалась Н. Я. Данилевским (Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 372). О Константинополе как "вольном городе" писал также английский публицист Джеймс Льюис Фарли (1823--1885) в книге "Turcs and Cristians. A Solution of the Eastem Question" (См.: Голос. 1876. 16 сент. No 256. С. 1--2). В окончательном тексте Достоевский уточняет, что идея о "вольном городе" -- это и "дипломатическое мнение" (23, 112). Возможно, писатель имел в виду Н. П. Игнатьева (1832--1908), бывшего в 1864--1877 годах послом в Константинополе (см. наброски к октябрьскому выпуску "Дневника" в записной тетради 1876--1877 годов -- 24, 271). Что касается "нарушения равновесия", то в русской прессе оживленно обсуждалась реакция Европы на возможное участие России в сербо-турецкой войне. По сообщению "Голоса", в английской газете "Times" появилось известие, "что сербы, будто бы, с тревогой (?!) смотрят на участие русских в их деле и боятся вооруженного вмешательства России, потому что оно должно, будто бы, привести к подчинению Сербии "северному колоссу"" (Голос. 1876. 14 авг. No 223. С. 1. Ср.: Голос. 1876. 24 авг. No 233. С. 1). "Московские ведомости" тоже указывали на распространяемое иностранной печатью мнение, что "сербские патриоты взирают с негодованием на помощь, идущую из России деньгами и волонтерами, опасаясь ее агрессивности и отвращаясь от всеобщей воинской повинности и высоких налогов. Этим грубо намекается, что русское сочувствие клонится к захвату Сербии" (Московские ведомости. 1876. 20 авг. No 212. С. 2).
   Редко кто понимает Восточный вопрос -- (Из Суворина как будто для Австрии) -- Ср. с записью в черновом автографе: "Но, впрочем, я не буду писать о Восточном вопросе. Я утверждаю лишь, что его никто не понимает в Европе и в мире, что никогда не было таких потемок и такого недоумения, как теперь, пред его разрешением!" (23, 286). Данным записям текстуально близки наброски "Мало понимают", "Но я не буду писать ~ сам собою" (л. 1). Пояснение в скобках "Из Суворина как будто для Австрии" позволяет выявить источник, к которому восходят комментируемые заметки: это газета "Новое время", издателем и редактором которой был А. С. Суворин (1834--1912). В сентябре 1876 года в "Новом времени" особое внимание уделялось австрийской политике, в связи с тем что Австро-Венгрия отказалась подписать представление европейских держав Турции, в котором содержалось требование перемирия. Позиция Австро-Венгрии была истолкована как демонстрация лояльности по отношению к Турции. В передовой статье "Нового времени" за 13 сентября 1876 года анализировались причины обособления Австро-Венгрии, которые связывались с угрозой распада Австрийской монархии. В "Новом времени" за 15 сентября 1876 года добавлялось, что из "восточного вопроса легко может возникнуть австрийский вопрос, и поэтому в поединке между Австрией и Россией непосредственно затронут вопрос о существовании Австрийской монархии. Интересы России и Австрии на Востоке диаметрально противоположны; первая желает основания славянских государств, а вторая, наоборот, видит в этом опасность для своего существования" (Новое время. 1876. 15 сент. No 197. С. 3). Очевидно, в корреспонденциях об Австрии Достоевский нашел созвучные ему наблюдения на тему "бескорыстия" России и "эгоизмов" Европы в восточном вопросе.
   Все эгоизмы соединились ~ Россия без эгоизма -- Достоевский определяет отношение к восточному вопросу краткой формулой "все эгоизмы соединились", значение которой раскрывается уже на первых двух страницах сентябрьского выпуска "Дневника" (23, 107). К указанному отрезку рукописи относится также помета в верхнем правом углу л. 1, сделанная более крупным почерком и вобравшая самую суть высказанного Достоевским в окончательном тексте: "Именно кем-то укушенные в бреду ничего не понимающие люди". Содержание записи "Россия без эгоизма", антиномичной предшествующему выражению "все эгоизмы соединились", отражено в том же § "Piccola bestia" (23, 107).
   Чудное мнение: вытолкать из Европы (буквально) Халаты и мыло -- В § IV "Халаты и мыло" гл. 1 Достоевский отмечает абсурдность предложения, обсуждавшегося в прессе, "уничтожить Турцию совсем и выдвинуть ее обратно в Азию <...> буквально, вещественно взять и перевезти всех турок куда-нибудь туда, в Азию" (23, 119). План изгнания турок в Азию поддерживали, помимо лидера английских либералов У. Ю. Гладстона (1809--1898), английский политик Д. Рассел (1792--1878), экономист Т. Брасси (1837--1887) и публицист Д. Л. Фарли; данная точка зрения была подробно освещена в передовой статье "Голоса" за 16 сентября 1876 года (Голос. 1876. 16 сент. No 256. С. 1--2). Иронизируя над усложненностью проекта, Достоевский вспоминает пример из русской истории -- взятие Иваном Грозным Казани в 1552 году -- и указывает на более естественный ход событий: "Немного спустя -- и казанцы начали нам продавать халаты, еще немного -- стали продавать и мыло. <...> Прошло бы немного -- и турки тотчас же принялись бы нам продавать халаты, а еще немного -- и мыло, и, может быть, даже лучше казанского" (23, 120). Тематическое сходство с данным отрывком печатного текста имеют записи "Халаты, может быть, даже лучше казанских ~ получит страшный толчок" и "Из Москвы немедленно пришлют колокол" (л. 1). Последняя запись касается рассуждений Достоевского о том, что разрешение восточного вопроса возможно, если "уничтожить калифат политически", а именно: "тотчас же бы отслужили молебен в Святой Софии; затем патриарх освятил бы вновь Софию; из Москвы, я думаю, в тот же день подоспел бы колокол, султана бы вывезли куда следует, -- и тем всё бы и кончилось" (23, 120). Сам характер ассоциации "Константинополь -- храм Св. Софии -- взятие Казани", возможно, навеян работой А. Н. Майкова "Из рассказов о русской истории", имевшей подзаголовок "Взятие турецким султаном Магометом II Константинополя. Москва -- Третий Рим. Покорение, при царе всея Руси Иване Васильевиче Грозном, мусульманских царств: казанского, астраханского и сибирского". Статья А. Н. Майкова была опубликована в журнале "Заря" в августе 1869 года (No 8. Отд. I. С. 1-53). Данный номер журнала упоминается в списке книг, входивших в состав библиотеки Достоевского (Десяткина Л. П., Фридлендер Г. М. Библиотека Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1980. Т. 4. С. 261). Истолкование отмеченных исторических событий в статье А. Н. Майкова позволяет установить аналогии с рядом высказываний Достоевского, процитированных выше. Отметим сходство в описании вступления царя в Казань: "...царь, духовенство, войско торжественно вступили в Казань; духовенство впереди шло с церковными хоругвями и крестами; обошли стены, кропили святою водой -- и выбрав место для постройки соборного храма, водрузили на нем крест" (Майков А. Из рассказов о русской истории. С. 34). Кроме того, А. Н. Майков также подчеркивал добровольный характер обращения казанцев в христианство, утверждая, что Иван Грозный предписал своим подданым поучать иноверцев "закону христианскому" и "разговаривать с ними кротко, тихо, с умилением, а не жестоко и не со страхом", в результате чего "очень скоро несколько тысяч магометан и язычников обратились в христианство" (там же. С. 35).
   В Современны<х> известия<х> Странное мнение -- Запись "Странное мнение" предвосхищает вступление к § II "Слова, слова, слова!" гл. 1, начинающееся фразой: "Несколько мнений, наших и европейских, о разрешении Восточного вопроса, решительно удивительны" (23, 112). Контекст записи "В Современны<х> известия<х>", к сожалению, недостаточен, чтобы конкретизировать, что же и в какой из публикаций в газете "Современные известия" Достоевский мог счесть "странным". В рабочей тетради 1876--1877 годов, в набросках к сентябрьскому выпуску "Дневника", "Современные известия" упоминаются дважды (24, 259, 263; 24, 484--485, примеч. В. Д. Рака). Оба наброска из записной тетради довольно сложно соотнести с комментируемым текстом. Более вероятно, что помета "Странное мнение" -- это дополнение к расположенной строкой ниже записи о "Вестнике Европы", содержащей подготовительный набросок к полемике с сентябрьским "Внутренним обозрением" журнала "Вестник Европы" (см. комментарий к записи "Такие моменты выше всей вашей науки ~ А народ добр, прям, умен, ясен"). Основания к тому, чтобы связывать слова "Странное мнение" с упомянутым наброском, дает содержание § I "Застарелые люди" гл. 2, в которой разворачивается полемика с "Вестником Европы" (23, 122). Определение "странный" появляется дважды именно при обращении Достоевского к статье из "Вестника Европы" и, что немаловажно, именно в характеристике "интеллигентной части". Поскольку помета "Странное мнение" не имеет знаков отнесенности к конкретному отрезку основного текста, а содержание ближайшего контекста позволяет трактовать место ее расположения двояко, то целесообразнее при публикации текста оставить эту помету так, как она размещена в рукописи.
   Не одн<и> Генералы. Но интеллигентная часть. Вестник Европы -- Ему не нравится. -- См. комментарий к записи "Такиемоменты выше всей вашей науки ~ А народ добр, прям, умен, ясен".
   Эгоизмы Австр<ии> (Суворин) -- См. комментарий к записи "Редко кто понимает Восточный вопрос -- (Из Суворина как будто для Австрии)".
   Economis. Константинополь -- Написание слова "Economist" латинскими буквами указывает, что Достоевский подразумевал не одноименное русское приложение к "Экономическому указателю", выходившее в период 1858--1865 годов, а английский журнал "The Economist", издававшийся с 1843 года. Многочисленные пометы в рабочих тетрадях писателя свидетельствуют о том, что с материалами английской прессы Достоевский, как правило, знакомился по перепечаткам английских статей или сообщениям о них в русских газетах. Ссылки на "Economist" в русской печати встречались реже, чем на другие английские издания (такие как "Times" или "Daily News", к примеру). Тем не менее Достоевский заинтересовался именно этой газетой. Показательно, что русские газеты независимо от направления каждой из них отмечали авторитетность и солидность данного английского издания. Одна из ближайших к интересующему нас времени ссылок на "Economist" содержится в передовой статье "Нового времени" за 17 сентября 1876 года. "Новое время" сообщало, что "Economist" "прямо отрицает замирение Востока дипломатическими переговорами и также прямо предвещает большую европейскую войну" (там же. С. 1). Далее в "Новом времени" приводилась цитата из "Economist'a", проясняющая интерес Достоевского к последнему: "Главное затруднение в настоящем положении вещей заключается в необходимости определить при разрешении восточного вопроса внешний контроль над исполнением заключаемых условий, а при выборе этого контроля будет очень трудно великим европейским державам согласиться между собой. Каждая из первенствующих держав более или менее желает завладеть этим правом контроля; каждая стремится выговорить себе долю участия в нем. Россия, например, является самой естественной властью, которой было бы прилично заменить главенство Турции в Болгарии и Румынии. И нет сомнения, что она искренно желала бы приобрести это право, если за него не придется заплатить слишком дорогой ценой. Но с другой стороны <...> несомненно, что Австрия и Германия не допустят Россию до занятия обоих берегов Дуная и что князь Бисмарк не согласится на такое значительное приобретение России, не потребовав в свою очередь соответствующего куска. Конгресс держав для разрешения этих вопросов будет похож на собрание котов, совещающихся о том, кому достанутся сливки. Ни один конгресс не разрешит подобного вопроса; он может быть решен только войной" (там же. С. 1). Очевидно, что Достоевский не мог не обратить внимание на приведенный текст: мысль о "естественной власти" России на Балканском полуострове, высказанная "Economist'ом", отчетливо проступает в рассуждениях Достоевского о "естественности", сравнение европейских держав с "собранием котов" в ожидании "соответствующего куска" варьируется в § II "Слова, слова, слова!" гл. 1 сентябрьского выпуска "Дневника" (23, 113). Помета "Economist" встречается в рукописном тексте дважды, при этом в одном случае слово "Economist" соединено чертой с записью "В Современны<х> известия<х>". В газете "Современные известия" за 13 сентября 1876 года (именно в том номере, где говорилось о нарушении перемирия турками, что Достоевский отметил в записной тетради), в разделе "Иностранные известия" приводилась следующая выдержка из "Economist'a": "Держава, которой принадлежит там в Турции. -- Н. Т.) решение, есть Германия. Австрия будет решительно противиться владычеству России на Дунае, и в этом сопротивлении Германия ей поможет. Князь Бисмарк изменил бы идее своей жизни, если бы позволил России занять Константинополь; потому что через это он погубил бы будущность Германии на востоке. Итак, князю Бисмарку, а не Англии, принадлежит окончательное решение" (Современные известия. 1876. 13 сент. No 252. С. 3). И в "Новом времени", и в "Современных известиях" упоминается Отто фон Шёнхаузен Бисмарк (1815--1898), рейхсканцлер Германии. В то время как русская пресса обсуждала "эгоизмы Австрии" и коварство Англии, "Economist" не последнюю роль в решении восточного вопроса отводил Германии. Эта точка зрения, возможно, повлияла на ряд записей в рабочей тетради Достоевского 1876--1877 годов, касающихся идеи о "двух силах" (24, 251, 258). Таким образом, помета "В Современны<х> известия<х>" могла возникнуть в связи с публикацией в данной газете материалов из журнала "Economist".
   Другие решают дать автономию ~ разрубают Александры мечами -- Данные заметки тематически примыкают к записям о "европейском равновесии", на что указал и сам Достоевский, соединив эти заметки чертой (в виде "стрелки") с пометой "Равновесие", находящейся в верхней половине л. 1 рукописи. К вопросу об "административной автономии" Боснии, Герцеговины и Болгарии писатель обращается в § II "Слова, слова, слова!" гл. 1 (см.: 23, 399, примеч. В. Д. Рака). Достоевский относит идеи "административной автономии" и "европейского равновесия, якобы охраняющего неприкосновенность Константинополя, к разряду "сложных и неестественных ученых комбинаций" (23, 112), опровергаемых самой жизнью. Отсюда и вопросы, возникшие в набросках и в окончательном тексте: как это сделать, кто может эту автономию дать и кто станет слушаться?
   блажен столь нежно верующ<ий> человек этот -- См. комментарий к записи "Наивность Н. В. Провозгласить автономию и ничего себе. ~ будут признавать Императора".
   Я не буду писать о В<осточном> Вопросе. Но я утверждаю, что его никто не понимает ~ он не может не разрешиться. Но сам собою -- Запись отражает одну из главных тем сентябрьского выпуска "Дневника" -- тему "естественности" отношений между людьми. В записной тетради 1876--1877 годов среди материалов к августовской книжке "Дневника" находим следующее утверждение: "Не надо бояться неестественностей социальных. Коммуна парижская -- вредна, потому что бунт и насилие. Лучше позволить по частям, охотникам. Что неестественно в этих мечтаниях, то уничтожится само собою, и чем скорей, тем лучше" (24, 231). Естественность, по мнению Достоевского, недоступна Европе. Говоря о братской помощи славянам, писатель замечает: "Но Европа не верит этому, не верит ни благородству России, ни ее бескорыстию" (23, 107). С этим высказыванием перекликаются следующие отрывки рукописи: "Правда, тут-то вот Европа и увидит, что все спасено, но естественности-то этой она не поверит, и я думаю, не повер<ит> в чел<овека?>" (л. 1); "Я сказал: произойдет по закону природы. Закон-то природы именно в этом кровяном и духовном сродстве и заключается" (л. 1 об.); "Бескорыстие-то и подозрительно", "бескорыстие-то и всего подозрительнее, особенно если оно истинное" (л. 2). Таким образом, уже в набросках отчетливо звучит мысль о том, что спасение человечества -- в осознании естественных, родственных связей между людьми. Сходное утверждение содержится и в черновом автографе: "Он (восточный вопрос. -- Н. Т.) разрешится сам собою и, может быть, [дл] как-нибудь для всех неожиданно, как разрешается, впрочем, все живое в мире" (23, 286--287). С Восточ<ным> вопросом, может быть, кончились бы все недоразумения Европы ~ но что-то мешает. Разбитие на эгоизмы. -- Запись почти дословно вошла в текст § I "Piccola bestia" гл. 1 (23, 107). В рукописи за словами "но что-то мешает" следует помета "Разбитие на эгоизмы", поясняющая смысл выражения "piccola bestia". О "разбитии на эгоизмы" говорится в следующем фрагменте параграфа "Piccola bestia": "...каждый раз с Восточным вопросом вся Европа из видимого целого, тотчас же и слишком уж явно, начинает распадаться на свои личные, отдельно-национальные эгоизмы. Всё тут выходит из ложной идеи, что кто-то хочет что-то захватить и заграбить" (23, 108).

Л. 1 об.

   А во-вторых, что ж такое, что мы ничего не возьмем себе ~ составляет их кошмар, их самое главное опасение в будущем -- Заметки к § III "Комбинации и комбинации" гл. 1 (23, 114--118). Имеется в виду неверие Европы в бескорыстную помощь России славянам.
   Неужто Австрию, только бы не Россию -- Очевидно, набросок является откликом на появлявшуюся в прессе информацию о возможном вступлении Австрии на территорию Боснии и Герцеговины (см.: 23, 386, примеч. В. Д. Рака).
   Австр<ию> неестеств<енно>, а естественнее, что Англия составит союз, а сама надруг<ается> (?) -- Набросок к § III "Комбинации и комбинации", относящийся к рассуждениям Достоевского о программе разрешения восточного вопроса, сформулированной партией вигов и опубликованной в "Daily News". Достоевский ознакомился с содержанием программы в изложении "Нового времени", что зафиксировано в записной тетради 1876--1877 годов (24, 264; см. также: 23, 400--401, примеч. В. Д. Рака). Ср. в окончательном тексте сентябрьского выпуска "Дневника" (23, 115). С комментируемой записью непосредственно связаны наброски "А между тем есть именно одна комбинация ~ англичанина" (л. 2).
   Пролита кровь. Кстати, теперь происходит одна странность ~ забыли род, веру общую, пролитую русскую кровь и правое дело -- См. комментарий к записи "Кстати, пролитая кровь, вот бы могла быть и еще комбинация ~ равно как и пожертвований".

Л. 2

   Наивность Н<ового> В<ремени> Провозгласить автономию и ничего себе. -- будут признавать Императора -- Заметки к § III "Комбинации и комбинации" гл. 1, где Достоевский критически отзывается о предположении "Нового времени", что если "Россия громко и открыто заявит, что она не имеет никаких видов к увеличению своей территории", то после "такого открытого заявления общественное мнение всей Европы станет за справедливые требования России" (Новое время. 1876. 14 сент. No 196. С. 1). Ср. в окончательном тексте "Дневника" (23, 114), а также с наброском из записной тетради 1876--1877 годов: "Новое время, No 196". Чрезвычайно слабая передовая статья, о том, что заяви только Россия о своем бескорыстии и что не будет приобретать территорий, то вся Европа будет за нее. Вздор. Независимые Славянские княжества еще опаснее Европе: Она понимает, что они всегда будут слушаться России" (24, 251).
   Бескорыстие-то и подозрительно ~ особенно если оно истинное -- См. комментарий к записям: "Наивность Н. В. ~ признавать Императора" (л. 2) и "А во-вторых, что ж такое, что мы ничего не возьмем себе ~ в будущем" (л. 1 об.).
   А между тем есть именно одна комбинация -- (ставя себя на место англичанина) -- Запись продолжает рассуждения Достоевского о программе партии вигов, предлагавшей в качестве решения восточного вопроса создание союза христианских народов на Балканах под покровительством Великобритании (23, 115). Сходные мысли высказаны в "Дневнике писателя" за июль--август 1876 года (§ IV "Самое последнее слово цивилизации" гл. 1) (23, 52). Близкое к Достоевскому мнение было выражено в одном из июльских номеров "Московских ведомостей". Газета сообщала о митинге в защиту славян, проходившем в Лондоне: "Теперь и в Англии сознают скандал, что поддержка Англии разожгла фанатизм Турок, и укрывают этот факт ревностию к приближению России к Константинополю <...> Г. Фрнман (английский историк Эдуард Фриман (1823--1892). -- Н. Т.) спрашивает лорда Дарби (Эдуард Генри Смит Стэнли, лорд Дерби (1826--1893), министр иностранных дел в правительстве Дизраэли. -- Н. Т.): "Не должны ли мы как говорят иные, захватить Константинополь и удержать его в интересе человечества?" (Московские ведомости. 1876. 27 июля. No 191. С. 2).
   как создать, они даже думают: Император и Славяне; предположили только, что Славяне будут все согласны -- Возвращение к теме "искусственности" английских построений. Ср. с печатным текстом (§ III "Комбинации и комбинации" гл. 1) (23, 116).
   Вот тут-то К<онстантино>поль и мог бы закрепиться ~ так и вы все России достанетесь -- Запись к § III "Комбинации и комбинации" (23, 116). Ионические острова -- группа островов в Ионическом море возле юго-западных берегов Греции. С 1814--1815 годов острова находились во владении Великобритании. В 1864 году в результате национально-освободительного движения, направленного против английского господства, Великобритания была вынуждена передать острова Греции, но при условии, что на греческий престол будет возведен английский ставленник принц Вильгельм Глюксбургский (Георг I).
   Временно так ~ Мать их, а не госпожа -- Заметки к § III "Комбинации и комбинации", относящиеся к размышлениям Достоевского о временном успехе английских политических интриг (23, 116). Определение России как материнского начала, духовного центра, объединяющего славян, звучит уже в конспективных записях к июльско-августовскому выпуску "Дневника" в записной тетради 1876--1877 годов: "Нас первых боятся, что мы их присоединить к себе хотим. Но пусть. Россия мать. Полюбят и догадаются" (24, 237). Ср. также с печатным текстом "Дневника писателя" за июль--август 1876 года (23, 101).
   Кстати, пролитая кровь, вот бы могла быть и еще комбинация ~ равно как и пожертвований. -- Достоевский объясняет недолговечность идеи составить из славян оплот против России не только "духовным сродством" и единоверием России и славянских народов, но и тем, что русские добровольцы еще до объявления Россией войны уже пролили свою кровь, защищая славян: "Наконец, за славян пролита уже русская кровь, а кровь не забывается никогда" (23, 118). С комментируемым текстом созвучны заметки "Пролита кровь. Кстати, теперь происходит одна странность: Россия еще не объявляла войны" и "все искусственность забыли род, веру общую, пролитую русскую кровь и правое дело" (л. 1 об.). В рукописи -- как в данных набросках, так и в черновом автографе -- Достоевский подробнее останавливается на том, что победы русских волонтеров произвели бы "почтительный страх" в Европе (23, 294). В окончательный текст это замечание Не вошло, видимо, потому что оно не вполне согласуется с общим смыслом всех предыдущих высказываний о необоснованности недоверия Европы к России.
   Такие моменты выше всей вашей науки. ~ А народ добр, прям, умен, ясен -- Заметки, нашедшие отражение во второй главе сентябрьского выпуска "Дневника" и являющиеся полемическим откликом Достоевского на содержание раздела "Внутреннее обозрение" в сентябрьском номере "Вестника Европы" за 1876 год. Данный раздел в период 1868--1880 годов вел Л. А. Полонский. (<Полонский Л. А.> Внутреннее обозрение // Вестник Европы. 1876. No 9. С. 340--359). В полемике с "Вестником Европы" Достоевский обращается к важнейшей теме своего творчества, актуальной как для публицистики, начиная со статей во "Времени", так и для художественных произведений, -- теме разобщенности интеллигенции и народа. По мнению писателя, в статье Л. А. Полонского проявилось беспочвенное теоретизирование, свойственное "устаревшему теоретическому западничеству" (23, 122). В рукописи просматривается ряд отчетливо выраженных противопоставлений: "наука" -- "живое чувство", "вера"; "международные межеумки, носимые ветром Европы" -- "народ", который "добр, прям, умен, ясен". Выражение "международный межеумок", неоднократно встречающееся в рукописном и печатном тексте "Дневника писателя", символизирует утрату представителями образованного общества духовной связи с Россией и русским народом. В записной тетради 1876--1877 годов имеется также метафора "умственный пролетарий", сопровождающаяся аналогичными определениями: "нечто без земли под собою, без почвы и начала, носимый ветром Европы" (24, 241). Фраза "А народ добр, прям, умен, ясен" связывает общий контекст записи с некрасовским "Власом" ("смуглолиц, высок и прям") и размышлениями Достоевского о русском народе в § V "Влас" "Дневника писателя" 1873 года, а также с описанием Макара Долгорукого в черновиках и окончательном тексте "Подростка" (см.: 17, 372; 21, 401, примеч. А. В. Архиповой). Смысл набросков, расположенных на л. 1: "Но интеллигентная часть, Вестник Европы -- Ему не нравится" и "В<естник> Евр<опы> (верх благоразумия!), хотя с большей оговоркой и даже с некоторым сожалением" становится понятен лишь в соотнесении с комментируемой записью. В печатном тексте, в § 1 "Застарелые люди" гл. 2 сентябрьского выпуска "Дневника" Достоевский замечает, что взгляды части русской интеллигенции, исповедующей "теоретический европеизм", "в сущности -- слабы, шатки, темны и ошибочны, сравнительно с ясными, простыми, твердыми и непоколебимыми выводами народного чувства и разума" (23, 123). Помета "Ему не нравится" характеризует отзыв Л. А. Полонского о помощи России славянам. По мнению Достоевского, автор "Внутреннего обозрения" "соглашается признать и народное, и общественное движение в пользу славян <...>. А между тем он всё как бы чем-то недоволен, ему почему-то не нравится, что это движение началось" (23, 123).
   Запись "Упирающаяся лошадь, живое чувство" связывает тему недоверия Европы с идеей Достоевского о единоверии. Ср. с заметками в черновом автографе: "Но вот этого-то и не любит Европа, она любит именно, чтоб все было по-прежнему, по-старому, по-казенному, упирается, как лошадь" (23, 289). Достоевский возразил против мнения Л. А. Полонского о том, что помощь славянам следует объяснять не только и не столько единоверием, сколько борьбой во имя "благородного дела свободы". (<Полонский Л. А.> Внутреннее обозрение. С. 352). В рукописи выражена одна из центральных идей сентябрьского выпуска "Дневника": "единоверие -- и у нас и у Слав<ян> -- живое чувство, заключающееся в Христе". В печатном тексте Достоевский раскрывает христианское значение этой идеи. Единоверие, по мысли писателя, -- это прежде всего человеколюбие, способность со-чувствовать, со-страдать, проживать несчастье ближнего (отсюда метафора "живое чувство") (23, 130--131). Ср. также с набросками из записной тетради 1876--1877 годов (24, 253, 264).
   -- Я знаю тоже одну газету в Петербурге ~ Я не охотник до г. Краевского...
   Достоевский имеет в виду газету "Московские ведомости", которая более последовательно и ясно по сравнению с другими периодическими изданиями, в том числе и "Голосом", издававшимся А. А. Краевским, выражала свое отношение к событиям на Балканском полуострове. Ср. с заметкой в записной тетради 1876--1877 годов (24, 257). Та же мысль звучит в письме Достоевского к Л. В. Головиной от 23 июля (4 августа) 1876 года: "Если Вы следите тоже за этой драмой у славян, то советую Вам читать "Московские ведомости"; в этой газете всё об Восточном вопросе изложено яснее и понятнее, чем во всех других. Это именно высшее понимание дела" (292, 111).
   Что скажут, что могут сказать такого нов<ого> и неизв<естного> эти объединившиеся Славяне! -- Запись, продолжающая тему "теоретизма", ср. с содержанием § V "Post Scriptum" гл. 2: "Что вышло из вашего единения, из вашей "единящей мысли"?" (23, 134).
   Тогда как Татарин, переходя к Турке ~ а лишь своего единоверца защитить. -- Набросок к § II "Кифомокиевщина" гл. 2 на тему единоверия. См. комментарий к записи "Такие моменты выше всей вашей науки. ~ А народ добр, прям, умен, ясен".
   грозя английским фермерам будущим социализмом Востока -- Запись отразилась в § I "Piccola bestia" гл. 1. Имеется в виду речь Дизраэли на банкете общества скотоводства и земледелия, в которой утверждалось, что события на Балканском полуострове спровоцированы "социалистами". Формулировка об устрашении "английских фермеров" восходит к статье Незнакомца (А. С. Суворина) "О речи Дизраэли", помещенной в "Новом времени" за 15 сентября 1876 года. В указанной статье А. С. Суворин иронизировал по поводу реакции на речь Дизраэли: "Фермеры рукоплещут, в страхе великом что их станут избивать" (Незнакомец [Суворин А. С.]. О речи Дизраэли // Новое время. 1876. 15 сент. No 197. С. 2). См. также комментарий к записи "Социалисты".
   а сам французский народ вовсе ~ как могло бы прийти в голову такое сравнение) -- Содержание заметок вошло в § IV "Страхи и опасения" гл. 2 и является откликом на следующее утверждение "Вестника Европы": "Франция не то сделала для Италии, что мы пока делаем для славян, но разве французское общество, по освобождении Италии, стало считать себя более зрелым, чем прежде?" (<Полонский Л. А.> Внутреннее обозрение. С. 353; см.: 23, 133, 404--405, примеч. В. Д. Рака). В рукописном тексте Достоевский подчеркивает, что "дело Франции различно и несоизмеримо с движением в защиту славян", возвращаясь к теме "бескорыстия" России.
   И опять сколько цинизма, безвер<ия> -- Запись к § V "Post Scriptum", в котором писатель пытается предугадать возможное поведение "теоретиков" в случае неудачи движения в защиту славян: "сколько опять, сразу, увидим цинизма, сколько опять неверия в свои силы, неверия в самую Россию" (23, 135). К указанной записи тематически примыкают наброски, расположенные в верхней левой половине л. 2 об.: "Какое безв<ерие> И сколько явится опять циниз<ма>".
   О, он-то порадуется Биконфильд -- Помета, относящаяся к финальной части § V "Post Scriptum" (23, 135). Следует отметить, что сентябрьская книжка "Дневника писателя" 1876 года имеет кольцевую композицию. Начало повествования ознаменовано появлением зловещего тарантула, "piccola bestia", символизирующего вражду и разобщение, и завершается выпуск парафрастическим "виконт тарантул". Таким образом, фигура графа Биконсфильда приобретает символический смысл: будучи выразителем умозрительных и неестественных теоретических "комбинаций", Дизраэли становится воплощением гибельной для человечества идеи разъединения и безверия.
   Какой неназидательный пример для молодежи и какое разъединение, цинизм -- Ср. с печатным текстом (§ "Post Scriptum"): "A сколько самой чистейшей сердцем молодежи побежит опять вон из общества! Опять разъединение, опять шатание!" (23, 135).
   Самых подлых и пошлых людей и умов ~ глупо было очень -- Заметки о "благородном порыве", вошедшие в § "Post Scriptum". В рукописи несколько иначе охарактеризована реакция "теоретиков" на возможное поражение славян. Если в печатном тексте находим обобщающие конструкции "раздадутся вволю голоса", "раздастся хохот в глаза этому благородному порыву" (23, 134), то в набросках содержится более определенное, но одновременно и более "трафаретное" противопоставление: "благородный порыв" -- "подлые и пошлые люди".
   что, взяли! что вышло из вашего единения ~ хихикание в руку и цинизм лучше. -- Заметки к § "Post Scriptum". Об "аттестате зрелости" писал "Вестник Европы", утверждая, что движение в защиту славян не является признаком зрелости нации, ибо "свидетельство о зрелости" русский народ может получить "только за работу внутреннюю <...>. Помогайте славянам, но не забывайте и своих дел". (<Полонский Л. А.> Внутреннее обозрение. С. 354). Напомним, что § "Post Scriptum" обращен к будущему, в нем Достоевский пытается предсказать возможное развитие событий. Любопытно, что уже в начале октября 1876 года в "Голосе" появилась статья Г. А. Лароша, поддержавшая соображения "Вестника Европы" об "аттестате зрелости" и внимании к "внутренним делам". Показательно различное понимание Достоевским и авторами статей в "Голосе" и "Вестнике Европы" понятия "внутренняя работа": Л. А. Полонский и Г. А. Ларош настаивают на необходимости обратить взоры от внешней политики к "внутренним вопросам и интересам". Достоевского же волнует совсем иная "внутренняя работа" -- он размышляет о нравственном состоянии общества, противопоставляя "бескорыстие", "единоверие", "естественность" и "разъединение", "безверие", "теоретизм" как нравственные сущности.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru