Аннотация: Рассказ, не вошедший в текст "Записок из Мертвого дома". Из воспоминаний А. П. Милюкова
(Сибирская тетрадь) Подготовительные материалы "Записки из Мертвого дома". Перечень тем для VI-IX глав первой части (П) Другие редакции "Записки из Мертвого дома". Дополнение ко II главе первой части, не вошедшее в окончательный текст (Д) Варианты
Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в тридцати томах. Том 4.
Л., "Наука", 1972
СОДЕРЖАНИЕ
Рассказ, не вошедший в текст "Записок из Мертвого дома". Из воспоминаний А. П. Милюкова
(Сибирская тетрадь)
Подготовительные материалы
"Записки из Мертвого дома". Перечень тем для VI--IX глав первой части (П)
Другие редакции
"Записки из Мертвого дома". Дополнение ко II главе первой части, не вошедшее в окончательный текст (Д)
Варианты
Примечания
Список условных сокращений
ПРИЛОЖЕНИЯ
РАССКАЗ, НЕ ВОШЕДШИЙ В ТЕКСТ "ЗАПИСОК ИЗ МЕРТВОГО ДОМА"
Из воспоминаний А. П. Милюкова
В казарме нашей, говорил Федор Михайлович, был один молодой арестант, смирный, молчаливый и несообщительный. Долго я не сходился с ним, не знал -- давно ли он в каторге и за что попал в особый разряд, где числились осужденные за самые тяжкие преступления. У острожного начальства был он по поведению на хорошем счету, и сами арестанты любили его за кротость и услужливость. Мало-помалу мы сблизились с ним, и однажды по возвращении с работы он рассказал мне историю своей ссылки. Он был крепостной крестьянин одной из подмосковных губерний и вот как попал в Сибирь.
-- Село наше, Федор Михайлович, -- рассказывал он, -- не маленькое и зажиточное. Барин у нас был вдовец, не старый еще, не то чтобы очень злой, а бестолковый и насчет женского пола распутный. Не любили его у нас. Ну вот, надумал я жениться: хозяйка была нужна, да и девка одна полюбилась. Поладили мы с ней, дозволение барское вышло, и повенчали нас. А как от венца-то вышли мы с невестой да, идучи домой, поравнялись с господской усадьбой, выбежало дворовых никак человек шесть или семь, подхватили мою молодую жену под руки да на барский двор и потащили. Я рванулся было за ней, а на меня набросились людишки-то; кричу, бьюсь, а мне руки кушаками вяжут. Не под силу было вырваться. Ну, жену-то уволокли, а меня к избе нашей потащили да связанного как есть на лавку бросили и двоих караульных поставили. Всю ночь я прометался, а поздним утром привели молодую и меня развязали. Поднялся я, а баба-то припала к столу -- плачет, тоскует. "Что, говорю, убиваться-то: не сама себя потеряла!" И вот с самого этого дня задумал я, как мне барина за ласку к жене отблагодарить. Отточил это я в сарае топор, так что хоть хлебы режь, и приладил носить его, чтобы не в примету было. Может, иные мужики, видя, как я шатался около усадьбы, и подумали, что замышляю что-нибудь, да кому дело: больно не любили у нас барина-то. Только долго не удавалось мне подстеречь его, то с гостями, бывало, он хороводится, то лакеишки около него... всё несподручно было. А у меня словно камень на сердце, что не могу я ему отплатить за надругательство; пуще всего горько мне было смотреть, как жена-то тоскует. Ну вот, иду я как-то под вечер позади господского сада, смотрю -- а барин по дорожке один прохаживается, меня не примечает. Забор садовый был невысокий, решетчатый, из балясин. Дал я барину-то немного пройти да тихим манером и махнул через загородку. Вынул топор я да с дорожки на траву, чтобы загодя не услыхал, и, по траве-то крадучись, пошел за ним 40 шагать. Совсем уж близко подошел я и забрал топор-то в обе руки. А хотелось мне, чтоб барин увидал, кто к нему за кровью пришел, ну, я нарочно и кашлянул. Он повернулся, признал меня, а я прыгнул к нему да топором его прямо по самой голове... трах! Вот, мол, тебе за любовь... Так это мозги-то с кровью и прыснули... упал и не вздохнул. А я пошел в контору и объявился, что так и так, мол. Ну, взяли меня, отшлепали да на двенадцать лет сюда и порешили.
-- Но ведь вы в особом разряде, без срока?
-- А это, Федор Михайлович, по другому уж делу в бессрочную-то каторгу меня сослали.
-- По какому же делу?
-- Капитана я порешил.
-- Какого капитана?
-- Этапного смотрителя. Видно, ему так на роду было написано. Шел я в партии, на другое лето после того, как с барином-то покончил. Было это в Пермской губернии. Партия угонялась большая. День выдался жаркий-прежаркий, а переход от этапа до этапа большой был. Смаяло нас на солнцепеке, до смерти все устали; солдаты-то конвойные чуть ноги двигали, а нам с непривычки в цепях страсть было жутко. Народ же не весь крепкий был, иные, почитай, старики. У других весь день корки хлеба во рту не было: переход такой вышел, что по даяния-то дорогой ни ломтя не подали, только мы раза два воды попили. Уж как добрались, господь знает. Ну, вошли мы на этапный двор, да иные так и полегли. Я, нельзя сказать, чтоб обессилел, а только очень есть хотелось. В эту пору на этапах, как партия подойдет, обедать дают арестантам, а тут, смотрим, никакого еще распоряжения нет. И начали арестантики-то говорить: что же, мол, это нас не покормят, мочи нет, отощали, кто сидит, кто лежит, а нам куска не бросят. Обидно мне это показалось: сам я голоден, а стариков-то слабосильных еще больше жаль. "Скоро ли, спрашиваем этапных солдат, пообедать-то дадут?" -- "Ждите, говорят, еще приказа от начальства не вышло". Ну, рассудите, Федор Михайлович, каково это было слышать, справедливо, что ли? Идет по двору писарь, я ему и говорю: "Для чего же нам обедать не велят?" "Дожидайся, говорит, не помрешь". -- "Да как же, говорю я, видите, люди измучились, чай, знаете, какой переход-то был на этаком жару... покормите скорее". -- "Нельзя, говорит, у капитана гости, завтракает, вот встанет от стола и отдаст приказ". -- "Да скоро ли это будет?" -- "А досыта покушает, в зубах поковыряет, так и выйдет". -- "Что же это, говорю, за порядки: сам прохлаждается, а мы с голоду околевай!" -- "Да ты, говорит писарь-то, что кричишь?" -- "Я, мол, не кричу, а насчет того сказываю, что немочные у нас есть, чуть ноги двигают". -- "Да ты, говорит, буянишь и других бунтуешь, вот пойду капитану скажу". -- "Я, говорю, не буяню, а капитану как хочешь рапортуй". Тут, слыша разговор наш, иные из арестантов тоже стали ворчать, да кто-то ругнул и начальство. Писарь-то и обозлился. "Ты, говорит мне, бунтовщик; вот капитан с тобой справится". И пошел. Зло меня такое взяло, что и сказать не могу; чуял я, что дело не обойдется без греха. Был у меня в ту пору нож складной, под Нижним у арестанта на рубашку выменял. И не помню теперь, как я достал его из-за пазухи и сунул в рукав. Смотрим -- выходит из казармы офицер, красный такой с рожи-то, глаза словно выскочить хотят, надо быть, выпил. А писаришко-то за ним. "Где бунтовщик?" -- крикнул капитан да прямо ко мне. "Ты что бунтуешь? А?" -- "Я, говорю, не бунтую, ваше благородие, а только о людях печалюсь, для чего морить голодом, ни от бога, ни от царя не показано". Как зарычит он: "Ах ты, такой-сякой! я тебе покажу, как показано с разбойниками управляться. Позвать солдат!" А я это нож-то в рукаве прилаживаю да изноравливаюсь. "Я тебя, говорит, научу!" -- "Нечего, мол, ваше благородие, ученого учить, я и без науки себя понимаю". Это уж я ему назло сказал, чтоб он пуще обозлился да поближе ко мне подошел... не стерпит, думаю. Ну, и не стерпел он: сжал кулаки и ко мне, а я этак подался да как сигну вперед и ножом-то ему снизу живот, почитай, до самой глотки так и пропорол. Повалился словно колода. Что делать? Неправда-то его к арестантам больно уж меня обозлила. Вот за этого самого капитана и попал я, Федор Михайлович, в особый разряд, в вечные.
<СИБИРСКАЯ ТЕТРАДЬ>
1) Эй ты! деньги есть, а спишь!
2) Нашего брата, дураков, ведь не сеют, а мы сами родимся.
3) А вам спасибо за то, что меня наблюдаете.
4) Полно вашим дурачествам подражать.
5) Не слушался отца и матери, так послушайся теперь барабанной шкуры.
6) Помилуй мя, боже, по велицей милости твоей и так дальше. Повели меня в полицию по милости твоей и так дальше.
7) Вышел на дорогу, зарезал мужика проезжего, а у него-то и всего одна луковица. "Что ж, бать, ты меня посылал на добычу; вон я мужика зарезал и всего-то луковицу нашел". -- "Дурак! Луковица -- ан копейка, люди говорят. Сто душ, сто луковиц -- вот те рубль".
8) А в доме такая благодать, что нечем кошки из избы выманить. Кат -- по-малор<оссийски> палач. Положив он меня, да как огрел -- то весь свит запалився.
9) В брюхе-то у них Иван Таскун да Марья Еготишна.
10) Здравствуй! ты еще жив!? а я по тебе поминки делал: десятка два камней собакам раскидал.
11) Черт трое лаптей сносил, прежде чем их в одно место собрал. Такой народ!
12) Жулик. Измясничал его.
13) А у нас народ бойкий, задорный. Семеро одного не боимся.
14) (Старовер). При конце света огненная река пойдет, грешникам в погибель, а святым во очищение. Все неровности и горы изгладятся. Горы-де созданы чертями, бог создал ровно.
15) Ну, ты! козья смерть.
16) У меня небось не украдут. Я, брат, сам боюсь, как бы чего не украсть (тилиснуть).
17) Чтоб тебя взяла чума бендерская, чтоб те язвила язва сибирская, чтоб с тобой говорила турецкая сабля. Как вас там било (колотило), так пусть и бьет (колотит).
18) Небось у меня скажешь, с которого года в службе.
40) Эх ты, подаянная голова. Голову тебе в Тюмени подали.
41) Решен, решился; ума решился, ты умом решен. (Секутор).
42) Выпалило мне две тысячи, дали мне пятнадцать кнутиков.
43) У меня братья в Москве в прохожем ряду ветром торгуют.
44) По находным деньгам, по столевской части (меняло).
45) Крестный отец! Тимошка! палач!
46) "Да кто приказал?" -- "Да кто нас не боится".
47) Они, как несолоно хлебали, поворотились и пошли прочь.
48) Я ей: "Кому присягаешь, кому присягаешь: мне или ему?" Да драл ее, драл! Овдотьей звали ее.
49) Я, брат, так пошевелю, что дым да копоть только пойдут.
50) Обругал я его на тысячу лет.
51) Ишов я дорогою, стало мне душно. Виддав я Вид-Ванчу мой кожех и свитку и капчук с гришми; ну, так и перед паном кажи.
52) Ефим без прозвища. А он меня за ухо тянет -- пиши! Я думаю, за что ж он дерется (а он допытывался, не писарь ли я).
53) Переменил участь.
54) Не суть важное.
55) "Тебя как зовут?" -- "Махни-драло". -- "А тебя?" -- "А я за ним". -- "Где ты жил?" -- "В лесу". -- "Мать-отца помнишь?" -- "Ничего не помню". -- "Ну, а зимой?" -- "Зимы не видал, ваше благородие". -- "А тебя?" -- "Топоров, ваше благородие". -- "А тебя?" -- "Точи не зевай". -- "А тебя?" -- "Потачивай небось".
56) Пошел служить генералу Кукушкину, махни-драло сделал.
57) "Что везешь?" -- "Дрова". -- "Как дрова, дурак, это сено". -- "Коль Сам знаешь, так чего спрашиваешь?" -- "Как ты смеешь так отвечать! Чей ты?" -- "Женин, батюшка". -- "Дурак! Я <го>ворю, чей ты? Кто у вас старше, кто всех больше?" -- "Никита длинный всех больше, батюшка, вытянулся". -- "Дурак! Я спрашиваю, кто старший, кого вы боитесь?" -- "А у соседа Михаилы сучка есть, презлеющая! Без палки никто не ходи".
58) Винишка выпить; четушку поставить.
59) Железные носы, нас совсем заклевали.
60) Да что ты со мной лимонничаешь? Чего ты со мной апельсинничаешь?
61) Эх, калачи, калачи! Сам бы ел, да денег надо! Московские! Горячие! Ну! последний калач остался, ребята! У кого мать была?
62) Дома не был, а всё знаю.
63) Сек бы ты тогда, когда поперек лавочки лежал, а не теперь.
64) Ну, работай, работай! Деньги взял!
65) Вся бедность просит. Собрали слезы, послали продать.
66) "Ну, что загалдели, на воле не умели жить?" -- "А ты за фунт хлеба пришел; а ты шкуру продал". -- "Рады, что здесь до чистяка добились". -- "Ты сюда деньги наживать пришел. Смотрите на него, ребята, возьмите его, ребята. Остолоп! Монумент! Телескоп проклятый!"
67) Ишь, отъелся! Знать, тебя черт ядрами кормит.
68) Он, батюшка, у бабе простокишу поел, за то и кнута хватил. Крыночная блудница.
69) Да вот, батюшка, уж 10-й год как я пошел странствовать.
70) Мы с дядей Васей коровью смерть убили.
71) Ну! бирюлину корову привели.
72) NB. Чего суешься с невымытым рылом в калашный ряд.
73) А у меня-то ни тетки, раз-так ее совсем!
74) А я, брат, божиею милостию майор.
75) "Ах ты, язевой лоб!" -- "Да ты не сибиряк ли?" -- "Да есть маломало! А что?" -- "Да ничего".
76) Как завел меня туда господь, ах! благодать небесная! Я -- ну прибирать! И махальницу, и едальницу, и хлопотницу взял. Да и дьяконов чересседельник прибрал. У Н<иколая> У<годника> подбородник снял, у б<огороди>цы кокошник снял да и Ваньку-то крикуна заодно стащил.
77) "Ах, как дедушка на бабушке огород пахал!"
78) А уж у меня заложено пьянее вина. А уж я того... в Бахусе.
79) А я-то куражусь, рубаха на мне красная, шаровары плисовые, лежу себе, как этакий граф Бутылкин, и финозомия выражает, -- ну, т. е. пьян, как швед, чего изволите?
80) А у него на ту пору бостон, генералы съезжались.
81) Кажись, генеральские дочки, а носы всё курносые.
82) Не хочу в ворота, разбирай заплот.
83) "Здравствуйте, батюшка! Живите больше, Анкудим Трофимыч!" -- "Ну, как дела?" -- "Да наши дела, как сажа бела. Вы как, батюшка?" -- "Э, батюшка, по грехам своим живем, только небо коптим". -- "Живите больше, Анкудим Трофимыч".
84) Глухой не дослышит, так допытается.
85) Сибиряк соленые уши.
86) Ишь, разжирел! К заговению двенадцать поросят принесет.
87) "Что ж ты не приходила?" -- "Вот! Я пришла, а вас Митькой звали".
88) Старое дерево скрипит, да живет.
89) Ишь, Пермь желторотая! Ишь, пермяк кособрюхий!
90) "Да ты что за птица такая?" -- "Да уж такая птица!" -- "Да какая?" -- "Да такая". -- "Какая, <--?" -- "Каган". -- "Подлец ты, а не каган".
91) "Чуете! Ты мене вид морду набьешь. Чуете, такого гвалта зроблю!" -- "Да молчи ты! Ню-ню-ню! Парх проклятый!" -- "Нехай буде парх!" -- "Жид пархатый!" -- "Нехай буде такочки! Хоть пархатый, да богатый, гроши ма!" -- "Христа продал!" -- "Нехай буде такочки!"
92) "Эх, жид, хватишь кнута, в Сибирь пойдешь!" -- "А що там пан бог есть?" -- "Да есть-то есть!" -- "Ну нехай! был бы пан бог да гроши!"
93) Ври, Емеля, твоя неделя!
94) "Да у кого?" -- "Да у нашего Зуя".
95) А ты так живи: ни шатко, ни валко, ни на сторону.
96) Чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу,
97) Пробуровил тысячу.
98) А! ты, верно, Неробелов? Вот подожди у меня.
99) Умный человек! из семи печей хлеба едал.
100) Чисто ходишь, где берешь, дай подписку, с кем живешь?
101) Чисто ходишь, бело носишь, скажи, кого любишь? С каким словом сказать.
102) Всё дрянь. Только и можно почесть рубашку сарпинковую.
103) NB. Ты мне черта в чемодане не строй!
104) На обухе рожь молотили, зерна не проронили.
105) Голодом сидят, девятый день тряпицу жуют.
106) Ты сколько знаешь, я всемеро столько забыл. Другой больше забыл, чем ты знаешь.
107) Глаза-то уже успел переменить (напился).
108) Этому 5 лет, тот на 12, а я вдоль по каторге. Поперек Москвы шляпа.
109) Эй ты, строка.
110) Люди ложь, и я то ж. 111) Как бы не так! Ты откуда, а я чей?
113) Куда с ней деться? Начал проситься к Федьке-палачу, у него еще в форштадте дом стоял, у Соломонки-паршивого, у жида, купил, вот еще который потом удавился.
114) С добрым утром, с наступающим днем!
115) "Нашим курским?" -- "Да мы не курские". -- "Аль тамбовским?" -- "Да и не тамбовские". -- "Да постой, брат!" -- "Нет, брат, за постой у нас деньги платят. Отваливай".
116) Эх ты! Экономию с двух грошей загнать хочешь! Сядет да оглянется, не годится ли в кашу. (Каждую дрянь собирает, не годится ли в кашу.)
117) Ах ты, змеиное сало, щучья кровь!
118) Вот сделались у меня запасные колотья, отправился я в больницу.
119) Плюх с десяток ему накидал да с тем и пустил.
120) С обновкой вас! дай бог и лучше завести.
121) Один в поле не воин.
122) Будут денежки, будут и девушки.
123) Деньги -- голуби; прилетят и опять улетят.
124) Молодец против овец, а против молодца и сам овца.
125) Ах ты, чтоб те якорило!
126) А что, ребята, и вправду трус я первой руки, такой трус, что сам себе дивлюсь. Бывало, на воле жены, бабы, боюсь. А что, ведь это меня испортили, право, испортили.
127) Огорошил, околпачил.
128) На черносливе испытан да на панпрусских булках? без чернослива жить не могу.
129) Вели свет видеть, батюшка.
130) Ты на всех зверей похож.
131) "Как живешь?" -- "Да по деньку на день".
132) Одна была песня у волка, и ту перенял.
133) Тебя вместо соболя бить можно. Одежи рублей на 100 будет.
134) Кому Лука, а тебе Лука Кузьмич; кому Лука Кузьмич, а тебе дядюшка.
135) А! только так языком болтает, себя веселит.
136) Хорошо! Я-то, положим, туляк, а вы-то в Полтавской губернии галушкой подавились.
137) Остолоп! Никакой фартикультяпности нет.
138) Прогорел, -- разживусь! Теперь ничего нет, а подожди, так и ничего не будет.
139) Да ведь и меня, брат, голой рукой не бери.
140) От огня ничего не останется, а от вора всё что-нибудь да останется.
141) Ты говори тому, кто не знавал Фому, а я брат ему.
142) А я тебя и бивал, да не хвастаю.
143) "Которой губернии?" -- "Да у нас не губерния, а уезд. А ездил-то брат, а я дома сидел, так не знаю".
144) Нет ничего! пуля!
145) Наш брат Савка. Со всем Максим, и шапка с ним.
146) А наш Максим, и шапка с ним, совсем готов!
147) Ишь, надулся, как мышь на крупу.
148) А в поле четыре воли!
149) "А в котором году?" -- "Да в сорок не в нашем, братец. Ну, так вот" и т. д.
150) "Здорово, ребята!" -- "Курские, ваше благородие". -- "Что! которой губернии?" -- "Женатые, ваше благородие". -- "И дети есть?" -- "Есть двое, у меня трое, у меня семеро!" -- "Что ж, вам небось жаль детей-то?" -- "Чуден ты человек, ваше благородие! Как же своего родного детища не жаль будет".
151) Избави, господи, от врага и супостата и от инвалидного солдата.
152) Стоеросовый (стоя, прямо растет).
153) "Что ты так оболокся?" -- "А что, братан Петрович, сиверко на дворе, прозяб!"
154) Прежде Ваня огороды копал, а нынче Ваня в воеводы попал.
155) Дома лаптем щи хлебал, а здесь чай узнал.
156) Эй вы! Маркобруновы дворяна!
157) Сдал я ему книги и колокола и все церковные дела.
158) Я смотрю на него, как черт на попа.
159) "Да дашь того?" -- "Да дам, дам!" -- "Да нет, ты знаешь чего? Того, чего мыши не едят".
160) А что, любишь? На-ко-ся, берешь!
161) Он вина не пьет, с воды пьян живет.
162) Да нынче пасха на апрель живет.
163) Хоть без ребрушка ходить, да солдатика любить.
164) Хорош, как дедушка из-под 9-й сваи.
165) Да тот бог, что мельницы ломает.
166) Я с вами рада часы делить, только при вас как-то совести не соберу.
167) Трека, чеква, пятитка, полняк.
168) Тот бог, другой бог, а Маланьин больше!
169) Умел людей резать, теперь ломай зеленую улицу, поверяй ряды.
170) Огня добыть. Я из него огня добывал.
171) Любил кататься, люби и саночки возить.
172) Поводырь был, гаргосов водил, у них голыши таскал.
173) Режь (хлеб) ~ лба (перекрестясь).
174) Мужик -- медвежья пятка.
175) На грош, что ли, аль на два? Ну, режь на два, пускай люди завидуют.
176) А уж известно, кто празднику рад, тот спозаранку пьян.
177) Так не отдашь денег? Эй, на том свете сам придешь отдавать -- не возьму.
178) От меня работа не заплачет.
179) "Ну, батюшка, как поживаете?" -- "Э, батюшка, день да ночь, сутки прочь, как у вас?"
180) "А вы то есть как изволите быть, без документа?" -- "Нет-с, я по документу". -- "Так-с! А смею вас спросить, вот мы подкутили да и деньжонками-то не разжились, полштофика благоволите нам!" -- "С моим полным удовольствием".
181) Ну, разжился я тут у жида на двести рублей.
182) Такий дурный, як сало биз хлиба, и мудреный, как бублик, -- ни конца, ни начала.
183) Я ему бачу -- ни! А вин, бисов сын, всё пишет, всё пишет! Ну, бачу соби, да щоб ты сдох, а я б подывився! А вин всё пишет, всё пишет; да як писне! Тут пропала моя головушка!
184) Инвалидная крыса, Инвалид Петрович. Невалид.
185) Бисова дытина! Чего воно за мной ходит!
186) А что вы думали, что я вам теплоух дался, ничего не вижу.
187) Не понял! Нет, брат, всё понял! Ты, брат, за дугу, а я уж в телеге сижу.
188) Не ходи в карантин, не пей шпунтов, не играй на белендрясе.
189) Две лени вошли в сад. Легла одна лень под яблонькой. "Ах, какие, говорит, славные яблочки; вот кабы сорвалось да мне в рот". А другая лень: "Экая ты лень, лень! Как тебе говорить-то не лень?"
190) Двоедан, большие кресты, крыжаки.
191) А я всё на печи сидел, на дворянской вакансии.
192) При милости на кухне.
193) Да что вы, сударь, ихним дурачествам подражать изволите?
194) А я, сударь, ничем не заимствуюсь, винишка не пью, сами знаете. Плохое дело, коли чем заимствуется человек.
195) Бледный, как пятак медный.
196) "Здравствуй!" -- "Ну, здравствуй, коли не шутишь".
197) Не мой конь, не мой воз. Кто в деле, тот и в ответе.
198) Ты, брат, меня не знал? Я, брат, Кольцов, не найти концов.
199) Ну, коли я неправду сказал, щоб ты сдох.
200) Ну, здорово были! (Здорово ночевали!)
201) Ну, моя пусть рябая, нехорошая, зато у ней сколько одежи.
202) (Жид). Ты меня ударишь об пол один раз, а я тебя десять.
203) Вытащили мы жидову телегу.
А вот тут, братцы, заседатель ездит.
204) Меня можно, а заседателя не смеешь.
205) Смотрим, идут две суфлеры.
206) Ишь, совести нет, глаза-то не свои, заемные; ну, поври еще!
207) (И он повесил нос, как старый воробей, которого провели на мякине.)
208) Начал, брат, он меня обувать.
209) Задал столько, что в два ста не складешь.
210) Сено-то в сапогах ходит.
211) Да ты чего на меня! Я тебе столько носредственников приведу.
212) Ну, тут и моя копеечка умылась.
213) Из-под девятой сваи, где Антипка бесиятый живет.
214) Салфет вашей милости.
215) Круглолица, белолица,
Распевает, как синица,
Милая моя!
Она в платьице атласном,
Гарнитуровом прекрасном,
Очень хороша!
Погодя того
немножко
Без меня
меня женили
216) Да, ты, брат, толсто знаешь.
217) Такой болтливый язык. Я думаю, отрезать его да выбросить на навозную кучу, так он и там будет болтать, всё болтать, пока ворона не склюет.
NoNo) Ишь, толстая рожа, в три дня не <----->.
218) Погодя того немножко, Акулинин муж на двор.
219) Да уж такой-то я был в мужиках: ни уха, ни рыла не знал.