Домонтович Василий Васильевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Господь, услышь мои моленья..."
    Преложение 3-го псалма
    "Среди весны, когда Апрель..."
    Воспоминание переправы Дунайской
    Письмо к дяде
    K Морю
    Летнее утро
    А. П. Лебедевой
    Отрывок из описания Одессы
    Кузине, в день ее рождения

   

Стихотворенія.

   Господи, услыши молитву мою, и вопль мой къ Тебѣ да прійдетъ. Псаломъ PA. (101).--
             Господь, услышь мои моленья,
             Услыши вопль моей души,
             Въ минуты скорби и мученья,
             Тебя зову я, поспѣши.
             Какъ дымъ изчезли мои годы --
             И какъ трава, въ дни непогоды,
             Я сердцемъ горестнымъ изнылъ,
             Я хлѣбъ насущный позабылъ
             И сѣтую въ тоскѣ глубокой,
             Какъ на разваливахъ Филипъ.
             Подобно птицѣ одинокой,
             Листокъ для Родины.
             Сижу я немощный одинъ,
             Меня поносятъ и безславятъ
             Разсвирѣпѣвшіе враги,
             Въ проклятіяхъ примѣромъ ставятъ.
             О Боже! Боже! помоги.
             Ты превознесъ меня, Егова,
             Ты превознесъ меня на верьхъ;
             И я блаженствовалъ -- и снова
             Меня Ты въ пропасти низвергъ.
             Господь, услышь мои моленья,
             Услыши вопль моей души;
             Въ минуту скорби и мученья
             Тебя зову я, поспѣши.
                                           Василій Домонтоновичь.
             1829. Варна.
   

1. Преложеніе 3-го псалма.

             Сколь имя Господа велико!
             Сколь дивенъ ты, мировъ Владыка!
             Превыше солнца и небесъ,
             Свое величіе Ты вознесъ
             Въ устахъ младенческихъ, невинныхъ,
             Ты устрояешь Гимнъ себѣ,
             Дабы враждующихъ къ Тебѣ
             Смиришь мятежниковъ безчинныхъ,
             Когда восторженный взгляну
             На небо, звѣзды, луну,
             Невольно мыслю самъ съ собою:
             Что человѣкъ передъ Тобою?
             И сколь онъ счастливъ! для него,
             Ты создалъ все изъ ничего;
             И бреннаго съ собою сблизилъ,
             Исполнилъ славы, красоты.
             Не много смертнаго унизилъ
             Предъ всѣми Ангелами Ты.
             Его владыкою поставилъ,
             Все положилъ къ ногамъ его,
             Дабы онъ пѣлъ, дабы онъ славилъ,
             Во вѣки Бога своего.
             Сколь имя Господа велико!
             Сколь дивенъ Ты, міровъ владыко!
                                                                         Василій Домонтовичь.
             Варна 1828.

"Отечественныя Записки", ч.43, 1830

   

(Изъ No 7, Меченосецъ, съ эпиграфомъ:

                       Все великое, земное,
                                 Разлетается, какъ дымъ:
                       Нынѣ жребій выпалъ Троѣ,
                                 Завтра выпадетъ другимъ.
                                                                         Жуковскій.)
   

Соловей.

             Среди весны, когда Апрѣль
             Оканчивалъ свое теченье,
             Я слышалъ Ангельское пѣнье
             И слышу кажется теперь.
             О незабвенная минута!
             Волшебный вечеръ! Молча я
             Сидѣлъ у мирнаго пріюта,
             И вдругъ услышалъ соловья.
             Пѣвецъ любви, пѣвецъ отрадный,
             Въ саду на ясени прохладной
             Журчалъ и щелкалъ и свисталъ,
             Я отъ восторга трепеталъ;
             Я чувствовалъ волненье духа,
             Высоко поднималась грудь:
             Ахъ! донесется ли до слуха
             Подобный гимнъ когда ни будь?
                                                               В. Домонтовичь.
   

Воспоминаніе переправы Дунайской.

                       Шуми, волнуйся, о Дунай!
                       Свидѣтель незабвенной славы,
                       Шуми и мнѣ. напоминай:
                       Минуты страшной переправы.
             То было ночью въ три часа,
             Еще какъ будто свищутъ, ядры,
             Какъ будто вижу паруса
             Все разрушающей эскадры;
             Подруга вѣтровъ и морей,
             Она плывешь; достигла цѣли,
             Достигла вражьихъ батарей.
             И жерла пушекъ заревѣли;
             И смерть внезапно принесла
             Опустошительныя крылья:
             Хвала тебѣ, хвала, хвала
             Побѣдоносная флотилья!
             И я былъ тамъ -- среди громовъ
             На брегѣ шумнаго Дуная,
             Сбивалъ орудія враговъ
             Передъ очами НИКОЛАЯ!
             Гроза ярилась вкругъ меня,
             Летали ядра и гранаты;
             Но вспыхнуло свѣтило дня --
             И побѣжали супостаты
                       Шуми, волнуйся, о Дунай,
                       Свидѣтель незабвенной славы,
                       Шуми и мнѣ напоминая
                       Минуты страшной переправы"
             Уже плывутъ въ виду Царя
             Сыны воинственной отваги,
             Плывутъ, несутся Егеря
             Но синевѣ Дунайской влаги.
             Ужъ грозное ура! слилось
             Съ побѣдной дробью барабана.
             Свершилось.... за Дунаемъ Россъ
             Въ предѣлахъ гордаго Султана.
             И двинулись во слѣдъ врагу
             Неодолимыя колонны,
             И на противномъ берегу
             Шумятъ Россійскія знамени...
             Да царствуютъ въ моей главѣ
             Воспоминанія святыя
             Объ этомъ дивномъ торжествѣ
             Царя и воинства Россіи.
                       Шуми, волнуйся, о Дунай,
                       Свидѣтель незабвенной славы,
                       Шуми и мнѣ напоминай
                       Минуты страшной переправы.
                                                                         В. Домонтовичь.
   

Письмо къ дядѣ.

(Картина первая.)

             Племянникъ вашъ неблагодарный.
             Давно откланялся роднымъ --
             И не писалъ до самой Варны,
             Ни слова, ни полстрочки къ нимъ
             Ожесточенный, хладнокровный...
             Полгода въ Турціи влача,
             Теперь опомнился виновный,
             Упрекъ отъ милыхъ получа.
             Проснулась дремлющая совѣсть,.
             Къ сестрѣ на письмы я писалъ
             И къ матушкѣ,-- имъ разсказалъ,
             Свою воинственную повѣсть,
             Что я терпѣлъ и это видалъ
             Но виноватъ я передъ вами,
             У васъ прощенія прошу,
             За то не прозой, а стихами
             Я къ вамъ посланіе пишу,
   
             Вы счастливы въ странѣ родимой?
             Въ странѣ природою любимой?
             Среди друзей, среди родныхъ,
             Средь обожателей своихъ.
             А я по Турціи проклятой
             Скитаясь -- думаю, когда-то?
             Когда переселюсь я
             Въ Малороссійскіе края!
   
             Въ твердыни прежде знаменитой?
             Но нынѣ бомбами разбитой?
             И взятой Русскими давно
             Мнѣ зимовать осуждено.
             Одинъ брожу въ тоскѣ и горѣ?
             Унылъ подобно Сентябрю?
             И на бунтующее море
             Съ крутаго берега смотрю
             Великолѣпная картина!
             Клубятся волны Понтъ-Эвксина
             И пѣной блещутъ -- и вдали
             Въ Одессу мчится корабли. (*)
                                                               Василій Домонтовичъ
   (*) Стихотвореніе сіе написано въ прошломъ году въ Варнѣ, предѣлы листковъ нашихъ принудили насъ раздѣлить его на семь отдѣленій и по желанію Сочинителя выключить нѣсколько строкъ, относящихся собственно къ нему, впрочемъ сіе ни мало не уменьшаетъ достоинства письма къ дядѣ, ни отдѣльныхъ картинъ, въ рамѣ которыхъ оно покажется.
   

Kъ Морю.

(Картина вторая въ письмѣ къ дядѣ изъ Варны).

             Такъ вотъ та бурная стихія.
             Къ которой Пушкинъ написалъ
             Октавы громкія, живыя,
             Стихи достойныя похвалъ;
             Но чувства у меня иныя, земли родной, не разлюбя,
             Не испытавъ земнаго горя,
             И не повѣрилъ бы себя.
             Волнамъ неистоваго моря.
   
             Нѣтъ! я не крою въ головѣ,
             Подобно пылкому поэту,
             Желанья странствовать по свѣшу
             По грозной мрачной синевѣ!
             Но для меня сей шумъ отраденъ,
             Я броситься готовъ въ ладью;
             Тоска грызетъ меня, я жаденъ
             Увидѣть родину мою,
             Сей ропотъ волнъ волшебной силой
             Меня влечетъ къ отчизнѣ милой)
             Гдѣ я блаженства чашу пилъ;
             Но не къ гробницѣ той унылой
             Гдѣ бичь Европы опочилъ. (*)
   
             Одна Россія наполняетъ
             Оно груститъ, оно страдаетъ
             Вдали предѣла своего.
             Наскучилъ край опустошенный,
             Поля враждебныя войны:
             Дождусь ли я благословенной,
             Отрадной сердцу тишины.
                                                               Василій Домонтовичь.
             (*) Къ острову Св Елены.

"Отечественныя Записки", ч.44, 1830

   

ЛѢТНЕЕ УТРО.

             Все увлекаетъ взоръ слухъ;
             На золотыхъ Церквахъ Столицы --
             Играетъъ Фебъ. Проснулись птицы,
             И здѣсь и тамъ поетъ пѣтухъ,
             Привѣтствуя восходъ денницы;
             Горитъ веселіемъ мой духъ.
             Все мнѣ открыто: съ галлереи,
             Я вижу въ блескѣ предъ собой
             Сводъ неба чистый, голубой,
             Цвѣтное поле и аллей;
             Оттуда мнѣ Зефиръ принесъ
             Благоуханье свѣжихъ розъ;
             Я слышу жаворонка пѣнье,
             Я весь въ восторгѣ, въ упоеньѣ,
             Шлю благодарное моленье
             Ко Всемогущему Царю,
             Къ Тебѣ, Владыко всей вселенны,
             Животворитель сокровенной,
             Зиждитель благъ -- къ Тебѣ парю
             Дутою полной, умиленной.
                                                               Домонтовичь.

"Славянинъ", No 12, 1827

   

А. П. ЛЕБЕДЕВОЙ (*).

             Что поешь краса-дѣвица
             Пѣснь Италіи златой?
             Очаруй меня, пѣвица,
             Пѣсней родины святой!--
             Все родное къ сердцу ближе.
             Сердце чувствуетъ живѣй;
             Ну пропой-же, ну начни-же:
             Соловей, мой соловей! --
   
             Тише лира, смолкни лира!
             Вотъ пѣвица начала,
             И со звуками клавира
             Голосъ ангельскій слила.
             Я сижу уединенно,
             Взоръ покоится на ней:
             Безподобно, несравненно,
             Соловей, мой соловей!
   
             Вотъ октава за октавой,
             Трель за трелью потекли,
             И какъ огненною лавой,
             Сердце, грудь мою прожгли;
             Замираю постепенно;
             Слезы льются изъ очей:
             Безподобно, несравненно,
             Соловей, мой соловей!
                                                                         В. Домонтовичь.
   (*) Сіи куплеты написаны экспромтомъ въ одномъ обществѣ, которое Г-жа Лебедева одушевляла своимъ присутствіемъ.

"Гирлянда", No 1, 1832

   

Отрывокъ ИЗЪ ОПИСАНІЯ ОДЕССЫ.

             -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
             -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
             Сквозь облако летящей пыли,
             Скачу въ Театръ; уже открыли
             Завѣсу; музыка гремитъ:
             Играютъ арію Россини;
             Смычокъ искуснаго Тонини,
             Обворожая всѣхъ, звучитъ.
             Передо мною Морикони
             Одѣта въ рыцарскія брони,
             И Монтичели вижу тутъ:
             Очаровательно поютъ
             Двѣ несравненныя Актрисы!
   
             Я ихъ поставлю въ паралель:
             Одна прелестнѣе Лансы --
             Пусть это будетъ Монтичель.
             Въ другой не видно безъ сомнѣнья
             Той милой живости лица;
             Но звуки Ангельскаго пѣнья
             Пронзаютъ, двигаютъ сердца,
             Подобно Гайдена симфоньи:
             Таковъ талантъ у Морикони?
   
             Одна -- съ волшебной красотой
             И величавостью Юноны,
             Не сочетала силы той,
             Переходить изъ тона въ тоны,
             Изъ перелива въ переливъ,
             Изъ тихой аріи въ порывъ!--
             Но голосъ нѣжный -- хоть не сильный,
             Но взглядъ одинъ ея умильный --
             И плещутъ всѣ наперерывъ!...
   
             Другая -- души услаждаетъ,
             Томитъ поклонниковъ своихъ:
             То успокоиваетъ ихъ,
             То страсти въ сердцѣ возбуждаетъ,
             Какъ соловей, какъ Каталани!
             И публика въ восторгъ вся.
             Еще аккордъ -- и раздался
             Невольный залпъ рукоплесканій;
             Умолкла -- снова разлила
             Меланхолическія трели;
             Казалось -- души увлекла....
   
             Но взоры ищутъ Монтичели,
             И всякой шепчетъ: "Какъ мила!..."
   
             Покинувъ южную столицу,
             Въ Петрополь я перелетѣлъ:
             Услышалъ Русскую пѣвицу
             И къ Итальянкамъ охладѣлъ.
                                                                         В. Домоновичь.

"Гирлянда", No 2, 1832

   

КУЗИНѢ, ВЪ ДЕНЬ ЕЯ РОЖДЕНІЯ.

             Предъ Александрою Петровной
             Я такъ ужасно виноватъ,
             Что цѣлый свѣтъ и дядя кровной
             Едва ль отступника простятъ.
             Я объясню мои причины
             У ногъ разгнѣванной кузины.
   
             Дожди, распутица и грязь,
             И слабое мое здоровье,
             И службы тяжкое условье,
             И поэтическая связь,
             И разнородныя занятья,
             И непритворная во мнѣ
             Къ Тучкову мосту антипатья
             Иль къ Петербургской сторонѣ --
             Того или другаго ради,
             Закабалясь на острову,
             Не могъ я быть у Васъ, у дяди,
             Сказать: Comment vous portez-vous?
             Плачевный Корпусный затворникъ,
             Я никуда не выходилъ,
             Но сей благословенный Вторникъ
             Меня за все вознаградилъ.
             Теперь я вашъ: со днемъ рожденья
             Поздравить Васъ имѣю честь;
             Желаю Вамъ роскошно цвѣсть
             Въ порѣ любви и наслажденья:
             Чтобъ были Вы, ma chère cousine,
             Одной изъ тѣхъ полубогинь,
             Которыхъ ищутъ, уважаютъ,
             Которыхъ любятъ, обожаютъ
             И превозносятъ на землѣ!--
   
             Внемлите праведной хвалѣ!--
             Вы такъ добры!-- Клянуся честью:
             Вы украшаете семью!
             Не назовите это лестью:
             Я справедливость отдаю.
             Чистосердечно Вамъ желаю
             Того, кого и самъ не знаю,
             Прекраснаго лицемъ, душой,
             Который Васъ къ себѣ привяжетъ....
             Но Ваше сердце Вамъ доскажетъ
             Все недосказанное мной.
   
             26 Генваря 1852.
                                                                         В. Домоновичъ.

"Гирлянда", No 5 и 6, 1832

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru